Глава 2. Гриссель
Она вовсе не пришла в восторг, когда я в первый раз сказал ей в сладкую минуту: «Моя принцесса!» Оказалось – это было её школьное прозвище, и имело оно тогда достаточно иронический окрас.
Начну с начала:
– Хотя я родилась в Бейбилоне, но помню себя, естественно, уже в доме отца.
Мы не называем друг друга в глаза – мама, папа, дочка, а только по имени Хильда, Рудольф, Грис. Но думаю я о них, как о папе и маме. Они, мне кажется, тоже любят меня не как воспитанницу, а как дочь. В атмосфере их любви я и провела детство. Тогда мы жили в том маленьком форте на берегу студеного озера. Ты же был у нас! Там я тебя в первый раз и увидела.
Хильда была всегда с ней, а Рудольф, конечно, часто проводил на работе далеко не 6 часов, как положено, но всё свободное время он занимался только ею.
У ребёнка был строгий распорядок – еда, сон, игры и всё остальное – вовремя! Но, если отец приезжал позже – делались исключения. Позволялось позднее лечь спать и, соответственно, встать утром.
– Мы, конечно, не носились с игрушечными бластерами по всему дому, если он приезжал только после ужина. Он устраивался рядом с моей кроваткой и рассказывал мне сказки, которых не было ни в одной книжке. Наверное, он их придумывал для меня сам!
Мама, хотя она по специальности врач-психолог, учила меня видеть красоту окружающего мира. Она показывала мне на экране старинные картины, рассказывала о художниках и учила рисовать карандашом и кисточкой. Тогда я ещё была слишком мала, чтобы рисовать на компьютере.
Мои каляки-маляки складывались в домашнем архиве вместе с фотографиями, которые делались практически каждый день по разным поводам и без. Всё это до сих пор хранится в моей детской, которую отец перенёс в свою новую резиденцию. Я сама теперь иногда провожу час другой в этой комнате и умиляюсь тому, что каждый мой день сохранён с любовью и нежностью. Да, да! Есть там и комментарии! И мамы, и папы. И всё обо мне! Как я сейчас понимаю – даже в отпуск они вместе ни разу не съездили за эти девять лет. Уже потом, когда я переселилась в Школу, они отдыхали вместе и даже как туристы побывали в Париже. А тогда вся их жизнь крутилась вокруг моей драгоценной персоны.
Иногда мы ездили в гости к сослуживцам отца. Или они приезжали к нам. У всех у них были дома на поверхности, а то, что большинство землян живёт в подземных сотах, я узнала, уже учась в Школе.
Мне было там трудно первое время. Нет, предметы, по которым происходило обучение, мне были не в новинку. От французского меня вообще освободили, посчитав, что уровень владения языком соответствует выпускному классу. А от изобразительного искусства я отказалась «освободиться» сама, поскольку в свободные от французского часы меня приспособили для достаточно нудной работы – я наводила порядок в школьной библиотеке.
Так что дело было не в трудностях обучения, а в недостатке внимания со стороны взрослых. Дома двое взрослых ловили каждое моё слово, а здесь нас было 12 на одного или двоих учителей. В моём выпуске 7 девочек и 5 мальчиков. Через год стало ясно – я первая, причём по всем предметам. Думаю, дело тут не только в генах, хотя и отец, и мать у меня умные и креативные. Остальные дети тоже воспитывались в домашних условиях, но только меня так любили! Девочки рассказали мне про кукол-роботов, с которыми они общались большую часть суток. У меня таких кукол не было. И, я думаю, не по причине их дороговизны.
К тому же я очень старалась – не хотела разочаровать Рудольфа и Хильду. Так и прошли мои первые школьные годы – учителя меня непрерывно хвалили, а друзей среди детей мне это не прибавляло. Ко всему прочему, когда мы подросли, оказалось, что я самая красивая из девчонок. Это они и окрестили меня «наша принцесса». И что я, виновата, если у меня получалось всё, за что я бралась? Пробовала всё подряд – писала стихи, сочиняла музыку, рисовала картины на компьютере. А то, что даётся легко – не ценишь!
***
И вот в один из приездов на каникулы отец рассказал мне о своей идее – «прилетев из будущего предотвратить взрывы Супервулканов». Это было
через год после выборов в Совет, и я в первый раз приехала уже в новую резиденцию. Я, конечно, поразилась её размерам, комфорту и окружающей природе. Отец выглядел окрылённым своим успехом на выборах в Совет и был серьёзен, как никогда:
– Итак, самые большие бедствия тогда в 24-м веке нанесли Земле именно Супервулканы. Земля после той страшной катастрофы во многих местах до сих пор так и покрыта толстым слоем окаменевшего вулканического пепла.
Я слушала его с нарастающим удивлением и интересом. Он продолжал:
– Мы даже не знаем точного положения дел, потому, что это, как-бы, и не очень важно для повседневного благополучия. Большинство населения живёт в сотах. Технология продления и расширения их давно отработана. А поскольку воспроизводство населения контролируется – всего всем хватает и на этой освоенной территории. Так как мы – в домах на поверхности – живут единицы. Даже большая часть элиты живёт в сотах. Ты сама получишь такую элитную соту в день окончания школы и поймёшь разницу!
Я рассказала ему, что уже была в соте – моя школьная подруга позвала меня на свой семнадцатый день рождения. Праздник ей устроила мать, которая живёт теперь отдельно от отца во вдовьем массиве.
– Вот как! Бывают и такие случаи, – удивился отец. – А мне казалось, что общий ребёнок цементирует отношения.
– Не всегда. И так как вы с мамой меня лелеяли – быстрее исключение из правил. У меня даже не было куклы-робота, в компании которых и проводили большую часть своего детства мои одноклассницы.
– Да, ты права, – развеселился Рудольф, – Мы даже немного поссорились тогда с Хильдой по этому поводу! Я, конечно, как только они появились, заказал для тебя самую лучшую, а она – восстала. Я уступил ей как специалисту, но до сих пор думаю, что она преувеличила отрицательное влияние таких кукол на формирование характера. У нас в доме никогда не было даже котов-роботов. У Хильды на них тоже зуб!
Я перевела разговор опять на состояние поверхности Земли. В первый раз отец посвящал меня в очень серьёзную проблему, и я твёрдо решила, что буду ему помогать. Когда я это сказала – он ответил, что очень рад и питает надежду, что большинству Землян тоже понравится его проект!
Сам меня и вдохновил!
Вернувшись после каникул в Школу, я начала действовать. Первым делом я провела глубокий поиск в Сети. Полётами над поверхностью Земли занимались только спортсмены и курсанты Школы Проводников. Я, разумеется, знала, что Мартин как раз имеет отношение к Школе. Ему я сразу написала электронное письмо – прямой связи между элитным и тем массивом тогда не было. А относительно возможности вступления в Лётный Клуб произвела разведку через школьного преподавателя физической подготовки.
Сведения относительно состояния поверхности Земли в настоящий момент были действительно весьма скудными. Ясно было одно – нашей цивилизацией хорошо освоены лишь две наименее пострадавшие от катаклизмов территории – одна была когда-то Сибирью – теперь там живёт большинство населения, а вторая – территория, принадлежавшая когда-то Соединённым Штатам Америки – элитный массив и место жительства Совета. Всё остальное – сплошное белое пятно для не знающих специальных кодов доступа к секретной информации.
Через неделю я получила ответ от Мартина. Он очень тепло и немного с юмором воспринял моё желание поступить в Школу Проводников. Но… все курсанты у них совершеннолетние.
– Когда исполнится 20 – милости прошу! – пригласил меня Мартин.
Оставался второй путь. Физрук всё разведал и доложил – доступ в Клуб открыт для всех желающих… мужчин начиная с 18 лет. То есть там не то, что запрещено принимать слабый пол, а просто до сих пор не было прецедентов.
Я сразу возмутилась по поводу такой дискриминации по половому признаку. Мы с физруком нажали на все кнопки, и, поскольку мне тогда уже исполнилось18, я получила приглашение стать членом Клуба.
В первый же раз, явившись на мероприятие, я поняла, что единственная особа женского пола в чисто мужской компании – это не просто. Тем более что внешне я не тянула на товарища по оружию – этакая хрупкая куколка с длинными ресничками, золотыми кудряшками, но в сером пилотском комбинезоне. Вся аудитория сворачивала головы, чтобы полюбоваться на нового члена клуба.
Ажиотаж, впрочем, быстро прошёл. Физрук тоже вступил в лётный клуб, и мы вместе посещали все мероприятия. Медики не нашли в моём организме никаких дефектов, так что путь в небо был открыт!
Жизнь моя заиграла новыми красками! Я научилась летать на нескольких видах летательных аппаратов. Это были большей частью гибриды различных видов трансхаверов, чтобы тебе было понятно. Вот это было моё! Я быстро завоевала репутацию отважной и умелой лётчицы.
Одновременно я законтачила по Сети с разными экологическими организациями. Они выполняли заказы на обследование и контроль поверхности только для заказчиков, имеющих доступ к секретной информации. Общественных экологических движений вообще не существовало. И я ринулась с головой в эту пустующую нишу!
Через пару месяцев на моём Форуме в Сети дискутировала компания энтузиастов, готовых на любые подвиги. Идеи я толкала примерно такие – чтобы жить на поверхности надо приложить все силы, чтобы её увеличить, эту поверхность, пригодную для проживания. Мы добьёмся – Совет нас услышит! И мы должны собрать под свои знамёна как можно больше сторонников, готовых к решительным действиям.
Видимо, мою активную деятельность зафиксировала Служба Безопасности и, проинформированный ими Рудольф в один прекрасный день явился в Школу и забрал меня домой на внеочередные каникулы.
Дома я получила нагоняй по полной программе:
– Ты что творишь? Кто тебя надоумил? Ты же девочка, ты даже Школу не окончила…
И всякие такие упрёки. Ни слова похвалы или, хотя бы удивления по поводу того, сколько я успела сделать за последние полгода!
Я замкнулась и впала в депрессию. Сидела с наушниками в своей комнате и не хотела никого видеть. Ночью даже поплакала, хотя обычно мне это не свойственно.
Сначала ко мне пришла мама. Отца не было дома. После вчерашней выволочки он не спал всю ночь. Но утром всё равно должен был быть на работе «как штык».
Мама поставила вопрос примерно так – у Рудольфа самая важная работа, которую только можно представить в нашем мире. А мы, его любимые женщины, должны обеспечивать тылы. Надо вести себя так, чтобы дома он получал только положительные эмоции!
Да, я была с ней согласна. Мне бы ещё понять, что именно вызвало такой гнев отца. Я-то рассчитывала совсем на другую реакцию. Я рассказала всё матери – она меня успокоила, что ничего ужасного я не совершила, а они с отцом по-прежнему меня очень любят. Ближе к вечеру примчался отец. Мама, видимо, дозвонилась ему, и он сам лично разобрался с материалами, которые были против меня собраны.
Он влетел прямо ко мне полный раскаяния. Попросил прощения, а я в ответ – рыдала в голос. Он посадил меня к себе на колени, как маленькую, и на ушко мне рассказывал какая я молодец.
– Мы с мамой и не заметили, как ты стала взрослой. Только плачешь, хуже маленькой! Я не помню, чтобы в детстве ты была такой плаксой…
– А ты меня и не обижал ни разу до вчерашнего дня!
– Ну, прости, не разобрался. Так это ты решила мне помочь? Собрать единомышленников под мои знамёна? А посоветоваться было – слабо?
– Всё это я придумала уже позже, когда была в Школе. И что… письмо надо было написать? Ты же их не читаешь! Я думала ты обрадуешься…
– И что мне теперь прикажешь делать с твоей армией?
– Ты ещё не знаешь, какая моя конечная цель – это будет общественная экологическая разведка! Мы будем отправлять небольшие экспедиции энтузиастов во все концы, и они будут привозить пробы грунта, делать съёмку, устанавливать датчики – всё, что нужно. И если в это будут вовлечены энтузиасты на общественной основе – вот увидишь, все будут «за»! Общественное мнение точно будет на твоей стороне!
Я рассказала ему о Лётном Клубе, о том, что сама теперь свободно управляю 6-местным трансхавером.
– Я завербовала в свои ряды и других членов клуба. Желающие есть – как только будет конкретный план действий – они присоединятся.
– Как же ты занималась в этом клубе – там же одни мужчины, а ты ещё школьница?
– Наш физрук всегда был со мной. Видимо, он боялся того же, что и ты.
– Ну …и как? Всё обошлось?
– Да нормально всё! Физрук, я думаю, проинформировал всех соискателей, чья я дочь!
– Ой, ли? А если бы ты сама влюбилась в кого-нибудь из них?
– Нет, ты же знаешь – моё сердце не свободно!
– Как, это опять про Андрея? Ну, и упрямица ты у меня!
Когда я в 15 лет в тебя по-детски влюбилась, то тут же поделилась с отцом своими новыми ощущениями. Он, в свою очередь, поделился с Хильдой этой «радостью». Обсудив предварительно проблему, они рассказали мне правду. Что ты родился и жил до 20-ти лет в далёком прошлом, хотя ты и сын Эни. Что у вас там совсем другие понятия о жизни, и что ты вряд ли ответишь мне когда-нибудь взаимностью. Отец, ещё помню, пообещал мне, что я обязательно встречу здесь своего принца, такого же красивого и умного, как Андрей.
Больше я не заводила разговора на эту тему. Теперь это была моя тайна. Так что все эти годы ты незримо присутствовал в моей жизни. С тобой я сравнивала всех потенциальных «принцев», и они не выдерживали сравнения.
Время лечит – это так. Но моя тайная любовь подпитывалась, хотя и изредка, встречами с тобой по разным поводам. Мне хватило объективности оценить, когда вы с Мартином спасли Анюту. Теперь ты был в моих глазах ещё и Белый Рыцарь, вырвавший свою любимую из лап смерти!
Но это лирическое отступление – дорасскажу сначала про Школу!
В момент тех внеочередных каникул мне предстояло ещё полтора года учиться. Когда Рудольф меня спросил, я честно ответила, что мне в Школе не интересно, но я понимаю – её надо закончить – не долго уже осталось. Отец взял тайм-аут на пару дней. Он сказал, что ему тоже надо всё обдумать!
А через два дня я получила от него потрясающее предложение. Вот оно:
1.За полгода я экстерном оканчиваю Школу, не отвлекаясь на Лётный Клуб и Форум.
2.Год учусь на Эколога – мне будут предоставлены все возможности для обучения и стажировки, в том числе доступ к секретной информации.
3.Создаётся Служба Экологической Разведки, которую я и смогу возглавить.
Я была в восторге!
И мы тут же начали действовать по этому плану. Получив информацию по поводу не прослушанных мною предметах, отец организовал моё дообучение на дому. А курсы, помогающие выпускникам адаптироваться к самостоятельной взрослой жизни, читали мне сами Рудольф с Хильдой. Как когда-то в детстве! Так что подробности о физической стороне любви я узнала от них.
Через полгода в Школе я успешно прошла все тесты. Мне выдали аттестат, поставили чип, запрограммировали соту – всё было соблюдено – я стала взрослой!
В соте, правда, я бывала не часто. Когда год обучалась на эколога – мне было «домой» даже ближе, не говоря о том, что я попросту скучала, если не видела Рудольфа и Хильду несколько дней. Те последние полгода снова связали нас крепкими семейными узами.
Учиться мне было интересно. Тем более что в качестве личного куратора мне достался человек весьма незаурядный. Джеральду, я думаю, тогда было чуть больше сорока. Потом я нашла в Сети его сайт и узнала точный возраст. Это было, конечно, не самое главное. Я увлеклась им, прежде всего, как учёным в этой области. К тому же он – замечательный рассказчик. Этот талант легко позволяет влюблять в себя особ противоположного пола его обладателям. Воистину – женщины любят ушами! И он был не то, что очень красив, но очень интересен. Знаешь, иногда представители чёрной расы с возрастом становятся только притягательнее для женщин. Высокий, гибкий, с обаятельной саркастической улыбкой – я думаю, что множество женщин пало от его чар. Это и был мой первый мужчина, которого я пригласила в соту.
И…у меня не возникло желания повторить это приглашение. Я была разочарована – хотя всё случилось именно так, как я и ожидала. Я не получила тех феерических ощущений, которые должны были случиться по канонам всей предшествующей мировой культуры. Может, дело во мне?
Джеральд, не получив повторного приглашения, грустно улыбнувшись намекнул, что жизненный опыт – это, конечно, прекрасно, но в любви всегда побеждают молодые.
Такой герой случился примерно через год. Даже не хочу называть его имени – до сих пор мне неприятно вспоминать этот эпизод.
Красавец, божественная стать и дивный голос – он поступил в Экологическую Разведку в качестве пилота. Сразу начал оказывать мне знаки внимания – геройствовал по полной программе. И получил-таки приглашение в соту!
Эффект получился ровно тот же, что и с Джеральдом. А вот после – всё было гораздо хуже. Огорчённый супермачо так надоел мне с просьбами дать ему ещё один шанс, что мне пришлось прибегнуть к помощи отца. Его благополучно перевели с повышением куда-то далеко-далеко…
Тогда и состоялся наш с Рудольфом разговор на эту тему. Я винила во всёх неудачах себя и готова была сделать вывод, что просто не создана для физической любви. Что-то не так у меня устроено там внутри, как у других женщин. Он меня всячески успокаивал, говорил, что я слишком ещё молода и призывал не торопиться со следующими попытками.
Я и не торопилась. Следующий раз – это вот этот самый – с тобой! И теперь я точно знаю, что устроена также как и все остальные женщины. Может даже лучше! И все стихи и артефакты, созданные по этому поводу это не сладкая ложь и даже не преувеличение.
Ты не думай, я долго запрещала себе это. Я пригласила тебя танцевать – помнишь, тогда перед первым рейсом в Неаполь? От этого танца я получила более яркие и запомнившиеся ощущения, чем от тех обоих свиданий вместе взятых. Но ты в своём времени муж Анюты и отец двоих детей. А в нашем – живёт Софи – ещё одна ваша дочь. Я понимала, что это не правильно, не честно, если я буду тянуть тебя в свою сторону. Хотя женская интуиция мне шептала, что ты тоже меня любишь, и только такие же соображения не позволяют тебе сделать шаг мне навстречу. Я была права?
Разумеется, я уверил её в том, что она права. А про себя изумился столь высокоинтеллектуальному (ну и словечко!) анализу собственных ощущений, который и привёл нас обоих к этому счастью.
Она пообещала мне (даже больше не мне, а себе!), что никогда не будет претендовать на какие-либо права моей жены. Что встречаться мы будем только в Новейшей Эре, а поскольку моё возвращение можно программировать с минимальными промежутками – это не пойдёт в ущерб моей семейной жизни.