Восхитительный берег
В лучах яркого солнца порт Савона казался праздничным. Дивный белый лайнер выглядел в точности как на рекламе, и на душе у Аллы Витальевны посветлело…
Нанятый в аэропорту Милана таксист за немалую дополнительную плату согласился проводить её до судна. Но посадка на «Costa Deliziosa» ещё не началась, и услужливый итальянец в нетерпении топтался возле двух огромных чемоданов, поглядывая на часы.
Дорога не слишком утомила Аллу Витальевну, хотя ночью в номере «Метрополя» удалось вздремнуть лишь пару часов. Но это ерунда, бессонница давно стала её близкой подругой. Поначалу Алла Витальевна впадала в панику от долгих ночных бдений, но потом научилась безропотно принимать навязчивую гостью и даже получать удовольствие от её визитов. Другого выхода не было – приходилось тщательно скрывать тот факт, что выпрошенное у доктора снотворное не используется по назначению. Зато сколько за минувший год было прочитано книг в тишине спящего дома! Сколько просмотрено прекрасных фильмов (но так и не найден ответ на вопрос: почему хорошие картины телевидение показывает исключительно после полуночи?). А долгие ночные размышления… Да если бы Алла глотала таблетки и крепко спала, разве смогла бы она принять такое непростое решение? Никогда в жизни!
Алла Витальевна с удовольствием вдохнула влажный морской воздух, поправила шляпку и открыла новенькую фирменную сумочку. Рядом с дорогим ваучером на круиз лежал дешёвый мобильник – словно пришелец из прошлой жизни. Почему она не выбросила его в Москве? Долго думала: надо ли звонить дочери. Так и не позвонила. Что сказать? Всё написано в завещании, запертом в банковской ячейке. Там же деньги – Катина доля. Ключ, пароль и подробные разъяснения с нижайшими извинениями едут почтой на адрес доктора; более надёжного человека в мире нет…
Всё, не о чем говорить. Алла Витальевна вынула телефон, широко замахнулась, намереваясь отправить его прямиком в воды Генуэзской бухты, как вдруг аппарат зазвонил. Чёрная пластмассовая коробочка вибрировала и гудела на ладони, настойчиво требуя внимания. Алла Витальевна нерешительно ткнула в зелёный значок приёма.
– Да.
– Мама, здравствуй, ты где? Звоню, звоню тебе домой, а какой-то мужик говорит, что ты здесь… то есть, там уже не живёшь. Дал этот номер. Что за идиот? Ты пустила квартирантов?..
Вот в этом вся её дочь: тараторит напористо, уверенно, словно не было ни унизительной попытки запереть мать в психушке, ни больше года глухого молчания…
– Катя, послушай…
– Нет, это ты послушай! Придётся твоим квартирантам съехать. Вадик завтра приедет.
– Вадик? Зачем?
– Как зачем? Жить. И работать. Ему в Москве обещают работу.
– Но я… у меня…
– Мама, не возражай. Забудь свои никчёмные обиды. Это твой единственный внук! Да, мальчик оступился, но ты прекрасно знаешь, это дружки подбили его. Он отсидел по чужой вине…
– Катя, извини, я сейчас в Италии, ты разоришься на звонке.
– Что? Как ты туда попала? Зачем?
– Самолётом попала. Уплываю в кругосветное путешествие.
Ошеломлённая пауза. И шёпот:
– Откуда у тебя такие деньги?
– Я продала квартиру.
– Мама, ты чокнулась? А где Вадик будет жить?
– А где буду жить я, тебя не интересует? – по-детски жалобно спросила Алла Витальевна и сама смутилась: Катя не участвовала в принятии судьбоносного решения, чего с неё спрашивать.
Год назад, после грандиозного скандала они договорились не вмешиваться в жизнь друг друга. И дочь старательно избегала общения с матерью. Не позвонила даже когда в годовщину смерти отца приехала на его могилку…
Муж Аллы Витальевны не пережил уголовного суда над любимым внуком Вадимом. Обширный инфаркт разорвал ему сердце за считанные минуты. «Скорая» констатировала смерть и увезла Аллу Витальевну в сильнейшей истерике.
Почти полвека Алла знала, зачем просыпается утром, для кого готовит, прибирает, стирает. Знала, на чьё плечо можно положить голову, к чьей груди прижаться. Работа – это так, чтобы без пенсии не остаться, главное в жизни семья. Муж был тихим, покладистым (непонятно, в кого Катя выросла такой строптивой), казался незаметным, а оказался незаменимым.
В образовавшуюся пустоту хлынул нестерпимый холод одиночества. От этого холода Алла оцепенела так, что не сразу сообразила, чего хотят от неё родственники. А хотели они, чтобы замороженную горем Аллу признали психически больной и недееспособной. Мысль, ясное дело, исходила от нового супруга Кати – хронического эгоцентриста. Ему очень хотелось отселить куда-нибудь избалованного пасынка. Вадик уезжать из родного дома (на самом деле – от питерских дружков) в Москву отказывался. Там ведь бабушка контролирует, жить учит. Вот если бы столичная квартира опустела…
С этой идеей и пачкой денег (кстати, оставленных в наследство отцом) Катя обратилась к главврачу психиатрической клиники. Старый доктор с внешностью аристократа и соответствующими манерами денег не взял. Он познакомился с Аллой Витальевной, признал её вполне нормальной женщиной, которой нужны лишь время и душевное тепло, чтобы прийти в себя, и установил над ней собственную неформальную опеку. Так началось их общение.
Это были не медицинские приёмы, а редкие встречи двух пожилых вдовых людей. Несколько раз они погуляли в парке, сходили в театр, но чаще беседовали по телефону. Можно было бы сказать, что между ними установились доверительно-дружеские отношения, если бы не маленький нюанс: Алла врача обманывала. Самым, что ни на есть, бессовестным образом врала. Можно даже сказать подставляла под неприятности: сильнодействующее снотворное, которое ей при личных встречах давал доктор, она не принимала, а с далеко идущей целью складывала в коробочку.
К этой цели Аллу Витальевну толкало чувство жгучей обиды на дочь. Катя хочет от неё избавиться? Что ж, Алла сама уйдёт. Быстро, безболезненно, а главное – красиво. Не будет расплющенного трупа упавшей с крыши старухи или повешенной с высунутым языком. Алла Витальевна расстанется с этой жизнью элегантно: в лучшем своём наряде, на чистой постели, уснёт и не проснётся. Собранных за год таблеток хватит наверняка. Вот тогда они все поймут…
Кто поймёт и что именно, Алла представляла не совсем чётко, но образ утопающего в цветах гроба с рыдающей над ним дочерью почему-то утешал. Хотя и не было уверенности, что Катю действительно охватит глубокое раскаяние. Зато любезному доктору неприятно будет узнать, на что пошли прописанные им таблетки. Вдруг он пострадает из-за Аллы?.. На этих мыслях Алла Витальевна начинала колебаться, но не отказывалась от задуманного. Ах, да что там! Не всё ли равно, что будет после? Решение принято, осталось только выбрать подходящий день, точнее, ночь и не струсить в последний момент. Какое время считать подходящим, Алла пока не решила, но была уверена: сразу почувствует, когда оно придёт…
Хорошо продуманный план нарушил яркий рекламный буклет. Он выпал из почтового ящика и дохнул в лицо морским бризом. На обложке красавец лайнер горделиво плыл под витиевато выведенными буквами: «С нами Вы побываете в раю!» Слоган показался Алле Витальевне знаковым. Она вспомнила слова заботливого доктора: «Неважно, сколько минут жизни у вас впереди. Важно, какова на вкус та, что здесь и сейчас».
Много ли было в жизни Аллы вкусных мгновений?
Страстной любви она не знала – вышла за первого, кто сделал предложение. Получилось удачно, но… пресно. Дочь родилась так тяжело, что о других детях даже думать не хотелось. Вот и тряслась над единственным ребёнком, а в благодарность получила расчетливую подлость… Всего два по-настоящему счастливых события вспомнила Алла: день, когда муж принёс ордер на квартиру, и день, когда она вышла на пенсию. Расставаясь с тесной комнатушкой в коммуналке и – через тридцать лет – с душным кабинетом в архиве, она чувствовала себя птицей, вылетающей из клетки на волю…
Вспомнив позабытый вкус свободы, Алла внесла изменения в сценарий своего развода с жизнью. Какая разница, где будут выпиты заветные таблетки? Так ли уж важно, в какой конкретно день она ляжет рядом с мужем на Востряковском кладбище?.. Зато, прежде чем попасть в ад, она побывает в раю.
На срочную продажу квартиры, покупку круиза и сборы ушло всего несколько дней. Оставшиеся до вылета сутки Алла Витальевна провела в дорогом отеле…
Катин голос в мобильнике наполнился паникой.
– Нет, ну ты всё-таки сумасшедшая! Ребёнок всего месяц как из тюрьмы вышел, его поддержать надо.
– Ребёнку под тридцать, пора научиться самому о себе заботится.
– Дети всегда остаются детьми… Ты что и, правда, в Италии? Перезвони мне немедленно, надо поговорить, и больше не шути так глупо насчет квартиры.
Короткие гудки запищали в ухо. Вихрь противоречивых чувств заметался внутри, растворяя былую решимость… Вдруг лайнер издал короткий низкий гудок. Словно кто-то сильный и уверенный добродушно рявкнул на Аллу Витальевну:
– Не дрейфь, старушка! Тебя ждёт каюта «люкс» и место за капитанским столом. Роскошные бассейны и кинотеатры, профессиональные музыканты и повара, вышколенные стюарды и аниматоры – к твоим услугам! Сто шестнадцать дней ты будешь комфортабельно жить и весело проводить время, не подсчитывая расходы и не упрекая себя за расточительство. Ты увидишь Испанию и Бразилию, Аргентину и Уругвай, Австралию и Новую Зеландию, Намибию и Сенегал, Португалию и Францию… Разве не этого ты желала в далёком советском детстве, даже перед самой собой стыдясь легкомысленной буржуазной мечты?..
Едва слышный «бульк» был ему ответом. Таксист проводил мобильник взглядом, пожал плечами и подхватил чемоданы пожилой синьоры, одетой дорого, стильно, но с лицом женщины бедной и несчастливой. Ох, уж эти загадочные русские…
У трапа Аллу Витальевну встретили улыбающиеся стюарды в белоснежных форменных одеждах. Она протянула документы, ещё раз с восхищением оглядела внушительную махину лайнера. И вспомнила как, изучив рекламный буклет от одной глянцевой корки до другой, позвонила своему любезному доктору узнать, что означает Costa Deliziosa. Доктор не удивился, не спросил: с чего она решила, будто он знает итальянский, просто сразу ответил:
– Восхитительный берег. Где вы это услышали?
– Да так… в рекламе, – уклонилась от ответа Алла.
– Как спите? Дать вам ещё таблеток?
– Спасибо большое! С таблетками сплю прекрасно, но пока ещё не все израсходовала.
– Я очень рад, – доктор действительно радовался, ведь это был единственный в его практике случай, когда от бессонницы помогала смесь мела с сахаром. – Тогда давайте встретимся без повода. В парке завтра ярмарка…
Алла от встречи отказалась и вскоре уехала, не прощаясь, туда, где ждал её белоснежный «Восхитительный Берег», острым носом устремлённый в сверкающую синеву моря…