Россия: уроки кризиса. Как жить дальше?. Часть I. Кто есть whо (Сергей Пятенко, 2011)

В любой сфере знания существует своя терминология. Зачастую слова, используемые в повседневной жизни, имеют иной смысл в профессиональной среде. Когда же речь идет о социально-политической проблематике, в том числе о месте России в современном мире, то иногда жонглирование понятиями может носить и целенаправленный характер.

Перевод с финансового на общечеловеческий

Для обычного читателя прежде всего необходимо дать четкое определение ряда понятий и терминов, используемых в дальнейшем изложении. Частично здесь будет кратко дана информация, которую можно в подробном виде найти в специальной литературе. Но по некоторым вопросам изложены собственные позиции авторов. Кроме того, часть определений размещены в соответствующих разделах книги.

Акции – это ценные бумаги, удостоверяющие право владельца на соответствующую долю: а) в собственных средствах акционерного общества; б) дохода от деятельности общества и в) голосов акционеров общества. Порядок и объем выплат дохода по акциям (дивидендов) ежегодно определяется собранием акционеров. Теоретически и практически, даже при наличии прибыли, может быть принято решение не выплачивать их.

Альтернативно зарабатывающий – политкорректное название лиц, замешанных в коррупции, проще говоря, взяткополучателей.

Банк инвестиционный (инвестиционная компания) – финансовый посредник, оказывающий помощь при продаже ценных бумаг; содействующий при корпоративных реорганизационных процессах; действующий в качестве брокеров индивидуальных и институциональных клиентов; совершающий сделки купли-продажи от своего имени; выступающий в роли гарантов при размещении ценных бумаг.

Банк (коммерческий) – кредитная организация, которая имеет право привлекать денежные средства физических и юридических лиц, размещать их на условиях возвратности, платности, срочности и осуществлять расчетные операции по поручению клиентов. Банки осуществляют комплексное обслуживание клиентов, что отличает их от специальных кредитных организаций, выполняющих ограниченный круг финансовых операций и услуг.

Валовой внутренний продукт (ВВП) – рыночная стоимость всех конечных товаров и услуг (предназначенных для непосредственного употребления, то есть за вычетом производственного потребления), произведенных за год во всех отраслях экономики на территории государства для потребления, экспорта и накопления вне зависимости от национальной принадлежности использованных факторов производства.

Валютный курс – цена денежной единицы одной страны, выраженная в денежной единице (или ее десятикратной величине) другой.

Девальвация – обесценивание национальной валюты, то есть снижение ее курса по отношению к иностранным валютам. Девальвация – это понижение стоимости единицы национальной валюты относительно валюты иностранной.

Деноминация – изменение нарицательной стоимости денежных знаков с целью стабилизации валюты после гиперинфляции и упрощения расчетов. В ходе деноминации происходит обмен старых денежных знаков на новые, имеющие, как правило, меньший номинал. Старые денежные знаки могут изыматься из обращения.

Деривативы – финансовая ценная бумага, стоимость которой является производной от стоимости и характеристик другой ценной бумаги (базового актива).

Дефляция – многофакторный экономический процесс; форма проявления – снижение цен («на все товары, за исключением тех, которые вы давно хотели купить»).

EBITDA (сокращение по первым буквам английских слов) – доход до уплаты налогов, процентов по кредиту и начисления амортизации. (Поэтому когда вы слышите разговор двух девушек о молодом человеке: «Он конечно, урод, но ЕБИТДА у него – закачаешься», то это просто оценка получаемых им доходов, а совсем не того, о чем можно подумать.)

Закладная – документ, подтверждающий согласие заложить принадлежащее имущество и дающий кредитору право на переход собственности при неуплате долга.

Инфляция – многофакторный экономический процесс, форма проявления – рост цен.

Ипотека – передача заемщиком кредитору права на недвижимость в качестве обеспечения ссуды.

Кредит (заем) – отношение между кредитором и заемщиком, при котором кредитор передает заемщику деньги или вещи, а заемщик обязуется в определенный срок возвратить такую же сумму денег или равное количество вещей того же рода и качества.

Кредитная система – в узком смысле: совокупность банков и других кредитно-финансовых учреждений; в широком смысле: совокупность отношений, возникающих в связи с движением денежного капитала.

Кризис – форма разрешения противоречий, накопившихся в предшествующий период. Фаза экономического цикла: кризис – депрессия – оживление – подъем (бурный рост).

Кризис психологический – изменения, возникающие на стыке стабильных периодов.

Кризис экономический – в узком смысле: сокращение роста экономики (ВВП) до нуля процентов или появление отрицательных величин в динамике ВВП на отрезке два-три квартала; в широком значении: нарушение равновесия между спросом и предложением на товары и услуги, всеобщее либо отраслево-региональное состояние депрессии – чрезвычайно малый спрос на товары и услуги.

Кризис финансовый – резкое падение стоимости акций на фондовом рынке и / или рост напряженности в банковской системе (банкротства, ужесточение условий кредита и т. д.).

Кризисы сопровождают всю историю человеческого общества. С начала XIX века кризисы проявляются как нарушение равновесия между промышленным производством и платежеспособным спросом. До XX века ограничивался пределами одной, двух или трех стран. Впоследствии стал приобретать международный характер, поскольку развитие торговли создавало через взаимодополняемость и конкуренцию благоприятные условия для распространения кризисов. Они проявляются в резком переломе конъюнктуры, что влечет за собой спад производства, рост безработицы, увеличение количества банкротств и т. д. Во второй половине XX века созданы механизмы, направленные на предотвращение кризисов: укрепление государственного регулирования хозяйственных процессов, создание международных финансовых организаций и т. д.

Капитализация – термин, имеющий несколько значений, но в данной работе это оценка стоимости фирмы на основе рыночной стоимости ее акций и облигаций.

Облигация – это ценная бумага, удостоверяющая отношения займа между ее владельцем (кредитором) и организацией, выпустившей ее (эмитентом, должником). По облигациям обычно предусматривается определенный порядок выплат владельцам. Это является обязательством эмитента.

Популизм (от лат. populus – народ) – политическая позиция, стиль речей и действий, апеллирующих к простым идеям, популярным в широких народных массах. Популисты утверждают: «Все проблемы – экономические, политические, социальные – имеют очень простые решения». Их лозунги четкие и понятные: «Все отобрать и поделить по справедливости», «Грабь награбленное», «Отобрать у богатых, раздать бедным», «Все богатства принадлежат народу», «Кухарка может управлять государством» и т. д. Популисты обычно строят свою риторику на акцентировании социально-экономических интересов простых людей, они говорят только то, что людям очень хочется услышать: «Во всех проблемах виноват кто-то другой: бюрократы, жидомасоны, богачи, мировая закулиса, корпорации и т. д.». Одна из форм проявления популизма – это экономическая политика, направленная на перераспределение и не учитывающая объективные макроэкономические ограничения и последствия. Главная идея – стремление завоевать доверие и поддержку масс, понравиться народу. При этом реальные цели (борьба за власть, обогащение и т. д.), как правило, прикрываются социально привлекательными лозунгами, даже если они не имеют никакой реалистично-объективной основы. Например: «Вернем вклады, потерянные в советской сберегательной кассе» или «Мы – американцы, через год победим и выведем войска из Афганистана». Обычно чем менее зрело общество, тем более оно восприимчиво к популизму. Но бывают и исключения. По пулистами можно считать таких деятелей, как А. Гитлер, Н. Хрущев, С. Хуссейн, Б. Ельцин, Ю. Тимошенко, У. Чавес, Б. Обама.

Ревальвация – повышение официального курса национальной денежной единицы по отношению к иностранным валютам. Аналогично девальвации повышение его на 0,5% или 0,01% – это тоже ревальвация.

Секьюритизация – выпуск ценных бумаг (акций, облигаций, закладных и т. д.).

Спекуляция – покупка любых активов (товаров, земли, ценных бумаг и т. д.) в надежде продать их после повышения цены. Это неотъемлемая часть рыночного хозяйства.

Тренд – тенденция, закономерность, зависимость, главное направление движения.

Фондовый рынок – в узком смысле: совокупность организаций, обслуживающих куплю / продажу ценных бумаг (в основном акций и облигаций); в широком смысле: совокупность взаимоотношений, возникающих в ходе купли / продажи ценных бумаг.

Хедж-фонд – инвестиционная компания, скупающая и продающая ценные бумаги конкретных фирм и выпусков.

Где мы, кто мы: место России в современном мире

Для анализа места России в современном мире нужно четко разделять две вещи: наше место по общему размеру экономики и наше место по уровню развития страны. По масштабам экономики ранжировать страны относительно просто – есть сопоставимые показатели. Так, по номинальному объему ВВП Россия входит в десятку крупнейших в мире. Тонкие методологические отличия разных способов подсчета не слишком меняют общую картину (см. табл. 1.1 и 1.2). Доля России в мировом ВВП составляет около 3%. Доля США – около 20%, доля всех стран Евросоюза примерно такая же.

По уровню развития позиционирование сложнее. В мире чуть более 200 стран. Уровень их экономического развития принято сравнивать по самым разным показателям: ВВП на душу населения, средняя продолжительность жизни, грамотность, детская смертность и т. д. При усреднении результатов сопоставления Россия при любом сколько-нибудь здравом подходе оказывается в группе государств, занимающих 50–70-е места. «Золотой миллиард» людей живет в Первой лиге, где не более 50 стран. Мы – в верхней половине Второй лиги следующих по уровню развития 50 стран. Поэтому для нас нормальными являются те же социально-экономические закономерности, что в других странах, находящихся на 50–70-м месте в мире по уровню развития.

Результат мог бы быть и хуже, учитывая, как сильно было заторможено наше развитие 70-летним левым социалистическим экспериментом XX века, в ходе которого по качеству жизни Россию обогнало множество стран. Можно предположить, что при сопоставимых границах и показателях царская Россия в 1900—1910 годах находилась примерно на 25–35-м месте. Но по итогам XX века, грубо говоря, около 50 государств более развитые, чем Россия, примерно 150 – менее развитые, около 20 имеют схожий уровень развития и похожие проблемы. Такую страну нам оставили наши уважаемые отцы и деды, почтенные сегодняшние пенсионеры.

Особенно сильно отставание нарастало во второй половине XX века. Так, например, в 1950-х годах СССР опережал Грецию и Испанию по подушевому ВВП на 35—50%. Но уже в 1970-х показатели этих стран догнали советские, а в 1990-х они уже опережали СССР на треть! Хотя использование показателя ВВП в плановой экономике для сопоставлений не совсем корректно. Во-первых, советский ВВП учитывал огромные госинвестиции и госпотребление, особенно в оборонной промышленности. Истинная ценность таких затрат для гражданина мягко говоря, не вполне очевидна. Во-вторых, трудно понять, что ВВП говорит о реальном благосостоянии жителей. Ведь ВВП не учитывает, с одной стороны, дефицит и очереди, а с другой – бесплатное образование, здравоохранение и субсидируемое жилье. Кроме того, советское государство фиксировало многие цены на нерыночном уровне. Поэтому сравнение советского ВВП с показателями ВВП для рыночных стран очень приблизительно.

Еще нужно задуматься об используемых во всем мире правилах подсчета ВВП. Рост ВВП не всегда сопровождается повышением уровня жизни. Например, рядом с вашим офисом, где вы паркуетесь бесплатно, вдруг появился знак платной стоянки и с вас взяли 50 руб. Вы удивитесь: еще вчера вы оставляли машину на том же месте бесплатно, ваш уровень счастья от потребления этой «услуги» не изменился, а 50 руб. вы лишились. Но статистики зафиксируют услугу, российский ВВП вырастет почти на 50 руб. (за вычетом расходов на форму, бляху и бланки квитанций). Перечень таких услуг можно продолжать до бесконечности. Так замечательно работают конторы по оформлению документов при органах власти всех уровней и бюро по «согласованию» строительных проектов.[7]

Что общего у этих услуг? То, что они не нужны. Но ВВП увеличивается, поскольку государство плохо сделало свою работу. До тех пор пока государственные организации плохо выполняют свои функции, существенная часть роста ВВП – это не доходы, а расходы граждан на защиту от государства. Нормальная жизнь в России – дорогое удовольствие. Еще в России довольно суровый климат, поэтому для обеспечения, скажем, португальского уровня жизни нам придется не догнать, а существенно обогнать Португалию по уровню подушевого ВВП.

Аналитики часто используют не экономические, а «человеческие» данные – например, сведения о росте детей определенного возраста, о детской смертности и продолжительности жизни. Такая статистика более точно отражает качество питания, здравоохранения и в конечном счете – уровень развития. Данные свидетельствуют: рост уровня жизни в СССР завершился на рубеже 1960–1970-х годов. После этого он стал снижаться вплоть до конца 1980-х годов. Многие из «человеческих» данных были в советское время засекречены, и это не удивительно.

Так, отрицательная динамика роста детей и подростков очевидным образом свидетельствует о недостатке питания на ранних этапах развития. Конечно, рост зависит и от генетических данных. Но если со временем ухудшаются усредненные показатели, то это значит, что уровень жизни в стране действительно снижается. Например, средний рост детей каждой возрастной категории в СССР (в том числе в России, и в Москве в частности) увеличивался вплоть до поколения 1960-х годов рождения. В этом поколении рост российских детей был практически равен росту их американских сверстников. Затем рост российских детей и подростков перестал увеличиваться, а позже стал падать. Средний россиянин, рожденный в конце 1980-х, был ниже ростом значительного большинства (80%) американцев того же возраста. В постсоветское время ситуация улучшилась – видимо, следующие поколения россиян серьезно выиграли от решения проблемы дефицита продуктов питания.

Аналогично и с детской смертностью, и с продолжительностью жизни. Детская смертность начала расти в 1971 году, а средняя продолжительность жизни начала падать в 1965 году. Тогда наши женщины жили практически столько же, сколько американки, а мужчины в СССР отставали от американских показателей лишь на 2,5 года. Но уже в 1980 году отставание от США по продолжительности жизни достигло 8,5 года у мужчин и 4,3 года у женщин. Последние лет тридцать советской власти продолжительность жизни в СССР падала, а детская смертность росла.

Это сопровождалось и увеличением потребления алкоголя. В 1960-х потребление алкоголя почти удвоилось – с 4,6 до 8,3 литра на душу населения в год. К концу 1970-х этот показатель превысил 10 литров (примерно на этом уровне он находится и сейчас – после сокращения во время горбачевской антиалкогольной кампании и нового роста после ее прекращения).1 Можно сколько угодно спорить о социализме. Но с биологическими данными (собранными советскими учеными) не поспоришь. Эта модель жизни развалилась, а СССР обанкротился, поскольку не смог обеспечить гражданам достойного уровня жизни.

В итоге мы в группе стран, занимающих 50–70-е место. Из этой объективной реальности и следует исходить. Так, например, Бразилия немного превосходит нас как по объективным показателям типа ВВП на душу населения, средней продолжительности жизни, детской смертности, так и по субъективно-расчетным, например индексу конкурентоспособности экономики, производительности труда и т. д. Для сравнения в сферах высоких технологий: Бразилия производит общепризнанный в мире конкурентоспособный современный пассажирский ближнемагистральный самолет. Как известно, отечественный авиапром только собирается попытаться решить подобную задачу в ближайший десяток лет, и пока с неясными шансами на успех. Некоторые успехи у нас наметились: в глобальном рейтинге конкурентоспособности 2008 года Россия заняла 51-е место (из 134) – это уже лучше, чем 70–80-е места несколько лет назад. В первом десятилетии XXI века наметилась и тенденция к увеличению продолжительности жизни.

В мировом разделении труда Россия является глобальной сырьевой и энергетической державой. На нефть, газ и металлы приходится 75—80% доходов от нашего экспорта. Поэтому изменения цен именно на эти товары могут оказывать существенное воздействие на отечественное хозяйство и очень заметно влиять на наше развитие.

См., например: Ведомости. 2009. 13 октября.

По объему золотовалютных резервов Россия в первой тройке (см. табл. 1.3). Десяток стран мира хранят около 50% от общих золотовалютных резервов. Показатель финансовых резервов лишь косвенно говорит об экономической ситуации в стране. Не случайно в первой десятке лишь две страны, которые относятся к категории развитых (Япония и ФРГ).

Остальные страны накапливают резервы, в том числе и потому, что их экономика не в состоянии эффективно использовать большие объемы финансовых ресурсов. Считается, что если их вбросить в хозяйство, то главным итогом будет резкий рост цен. По всей видимости, также не случайно нахождение в первой десятке крупнейших развивающихся экономик так называемой группы БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай). Большая величина золотовалютных резервов зависит от трех факторов: 1) возможности их накапливать; 2) отсутствия зримой возможности их эффективно использовать; 3) государственной политики, нацеленной на создание большого запаса финансовых ресурсов.

Таблица 1.1. Крупнейшие экономики мира по ППС[8] по итогам 2008 года.

Таблица 1.2. Крупнейшие экономики мира по итогам 2008 года.

Источник: Международный валютный фонд (World Economic Outlook Database, 08.2009).

Таблица 1.3. Государства с наибольшими золотовалютными резервами в 2008—2009 годах.

Источники: национальные центральные банки, МВФ, расчеты «РБК daily».

Еж понял

При освещении отечественными СМИ различных аспектов политической и экономической жизни в России в XXI веке регулярно использовался опыт организации «правильной» подачи информации обществу, накопленный партией в период с 1917 по 1987 год. В кризисные времена анализ финансово-экономической сферы не оставался в стороне от общих процессов жизни страны. По правде говоря, обязанность умеренно-лицемерного оптимизма есть неотъемлемая функция властей в самых наидемократических странах. Например, когда главы минфинов и центральных банков как заклинание говорят, что инфляция будет, допустим, 10% в год, в то же время аналитики в зависимости от политической, экономической и иной ориентации прогнозируют от 5 до 15%, то все понимают: примерно 11—12% в итоге будет. Ну ритуал это такой.

Что и как говорить, во многом зависит от выполняемых функций и сферы имеющейся ответственности. Например, в устах простого добродушного человека призыв: «Помолитесь Богу, он иногда и чудеса творит» может звучать уместно. Однако в устах лечащего врача такой совет означает необходимость спешно звать нотариуса (для заверения завещания), ибо пользы от врача нет уже никакой. В связи с этим, несомненно, полезен не просто глоссарий используемых терминов, но и памятка для социально ответственных интернет-блоггеров и журналистов. Ряд разработок для «заговаривания» кризиса появился в отечественном Интернете в конце 2008 года. В схематичном виде «ново-ответственную» терминологию можно представить в виде таблицы (табл. 1.4).

Таблица 1.4. Антикризисная памятка употребления старых понятий.

Окончание табл. 1.4.

Кредитно-финансовые учреждения выполняют очень важные функции в рыночной экономике: обслуживание движения денежных средств – их аккумуляцию, продвижение, смену форм и инвестирование. Исторически основная функция этих организаций – формирование посреднического механизма, обслуживающего как тех, кто располагает временно свободными деньгами, так и тех, кто нуждается в привлечении капитала. Необходимость повышения эффективности движения финансовых ресурсов требует усложнения структуры кредитной системы. Появляются «посредники между посредниками», имеющие дело не с источниками предложения и спроса на деньги, а исключительно с другими финансовыми учреждениями.

Долги и общество: эволюция понятий

Кредитно-финансовая система развитых стран прошла большой путь. В России же сегодня за год-другой происходят перемены, на которые странам-первопроходцам потребовалось не одно десятилетие. Все это характерно и для других быстро развивающихся стран, стремящихся войти в число развитых. Основные черты современной кредитно-финансовой системы развитых стран существуют уже свыше 100 лет: это наличие нескольких типов институтов (банков, инвесткомпаний, страховых компаний и т. д.), а также множества финансовых инструментов (банковских займов, страховых и пенсионных контрактов, закладных, гособязательств, акций и облигаций корпораций и т. д.).

Некоторые закономерности развития кредитно-финансовых отношений являются характерными чертами эволюции экономики в ХХ веке. На определенном этапе развития финансовые активы по отношению к материальному богатству растут опережающим темпом. Но когда рыночная стоимость финансовых активов составляет 100—150% от стоимости реального национального богатства, опережающий рост прекращается. Затем это соотношение сохраняется в течение многих десятилетий. В странах Западной Европы и США такой уровень был достигнут в начале ХХ века и сохранился до конца 1970-х годов. В менее развитых странах это соотношение составляет от 30 до 60% – это уровень, достигнутый США и Западной Европой во второй половине XIX века.

Расширение кредитных отношений в немалой степени связано с изменением восприятия кредита в обществе. На разных стадиях развития наблюдается и разное отношение к кредиту.

Первый этап – при докапиталистических отношениях преобладает неодобрительное отношение к долгам. Порицание вызывают как действия тех, кто дает в долг, так и тех, кто берет деньги. Кредиторов именуют ростовщиками, причем этому понятию придается эмоционально-негативный оттенок.[9] Второй этап понимания экономических реалий связан с осознанием: наличие долга может быть нормальным хозяйственным явлением. Общество начинает понимать – реализация масштабных проектов зачастую невозможна без кредита. Третий этап – когда долг может достигать значительных сумм и постоянно находиться на высоком уровне у многих участников хозяйственных процессов.

Теоретически возможны две крайние ситуации: а) все участники хозяйственных процессов расплачиваются наличными (финансовые обязательства отсутствуют); б) все расходы производятся в долг (первичные финансовые обязательства примерно равны ВВП). Даже в США, где исторически сложилось наиболее «либеральное» отношение к долгам, общество находится гораздо ближе к первой, чем ко второй ситуации. Так, ежегодная сумма первичных обязательств на протяжении многих десятилетий была менее 10% от ВВП. Но в последние 50 лет эта пропорция заметно изменилась. Доля первичных обязательств, составлявшая в 1960 году 6,6%, уже к началу 1990-х увеличилась до 19,0% от величины ВВП.

Аналогичные тенденции отмечаются и в динамике других показателей, отражающих расширение кредитных отношений. Так, соотношение задолженности нефинансового сектора экономики к объему ВВП было практически стабильно на протяжении послевоенных десятилетий. В 1950–1980-х годах среднее значение этого показателя составило 137% (без больших отклонений). Но с начала 1980-х опережающий по отношению к ВВП ежегодный прирост долгов изменил и это соотношение – различные обязательства нефинансового сектора экономики США составляли в конце ХХ века 180% от суммы ВВП.[10]

Рост задолженности всех участников процесса воспроизводства являлся одной из характерных черт экономического развития в последней четверти XX века. Наличие существенного долга, «жизнь в кредит» превращается из чрезвычайной ситуации в элемент нормальной. Видимо, правомерно предположить, что в последней четверти XX века произошло преодоление третьего «долгового» порога. Превращение состояния задолженности из нежелательного в естественное способствует расширению сферы привычного в действиях человека. Но в ходе адаптации общества к новой ситуации происходят сильные потрясения.

В последние десятилетия, даже в развитых странах, это проявлялось очень наглядно. Одно время бытовало убеждение, что финансовый шок – удел развивающихся стран. Развитые якобы открыли секрет бескризисного рынка. Экономические потрясения 2007—2009 годов в очередной раз развеяли эту иллюзию.

Кризис – великолепный пример того, как финансовая буря может смести сложные псевдонаучные схемы управления рисками, которыми все пытались убедить самих себя, что в мире все наконец стало устойчивым. Новые методы XXI века лишь усугубили ситуацию. Банки выпускали облигации под пулы ненадежных кредитов. Это позволило банкам переложить риски по ненадежным кредитам на тех, кто желал покупать такой товар. Долги «упаковывались» в выпуски облигаций и продавались и перепродавались инвесторам по всему миру.

С началом кризиса самообман кончился. Банки «внезапно» обнаружили у себя огромное количество «плохих» активов. Но они же появились не сами по себе. Под сложными схемами скрывалось обычное нарушение «техники безопасности». У банков должно соблюдаться некоторое соотношение сроков активов и пассивов. А если средний депозит (основной пассив) имеет срок от 3–12 месяцев, а средний кредит (основной актив) дается на 20—30 лет, то какая уж тут безопасность? В период спроса на длинные ипотечные кредиты подталкиваемые жадностью банки стали играть в сложные игры с «секьюритизацией» – кредиты разных сроков «упаковывались» в большие пакеты, под которые выпускались ценные бумаги.

Сейчас от них все в ужасе шарахаются. Там намешаны самые разные кредиты, и все такие бумаги стали опасными. Различные страховки, с помощью которых банки пытались застраховать риски невозврата кредитов, оказались неэффективными: в самом начале кризиса страховщики честно признались, что уровень неплатежей по кредитам им не по зубам. Банки также создавали себе «карманные» инвесткомпании. Они под залог долгосрочных банковских активов продавали свои краткосрочные облигации, взамен покупая чужие длинные, тем самым тоже пытаясь устранить вышеописанный дисбаланс в сроках активов и пассивов банка. Естественно, эти фирмочки благополучно сколлапсировали с началом кризиса. А власти потребовали включить эти компании в балансы банков (раньше они были за балансами). Банки вынуждены искать источники пополнения своего капитала – у фирмочек-то стоимость чистых активов отрицательная; а цена только вопроса, между прочим, около $5 трлн. Итог: кредитный рынок оказался в прострации: никто никому не доверяет, а ведь вся рыночно-хозяйственная жизнь основана на взаимном доверии.

Энергичные действия финансовых властей в конце концов стабилизировали ситуацию. Но стали очевидны два обстоятельства. Во-первых, даже западная финансовая система не является совершенной и периодически нуждается в мерах экстренного регулирования. Во-вторых, наглядно проявилось исчезновение моральных ограничений потребления. Главное – получить желаемое здесь и сейчас. Когда-то люди копили, чтобы купить что-то завтра. Сейчас берут кредит. Но заемные средства отменяют завтрашний день. Видимо, развитые общества должны вновь открыть для себя добродетель умеренности или отправиться путем цивилизаций, беззаботно заложивших свое будущее.

Жизнь в долг – специфика хозяйствования XXI века

Оптимальный рост. На протяжении последних 50 лет исследователи заметно продвинулась в изучении проблем оптимального роста экономики. Видные экономисты различных школ при совершенно разных подходах получили схожие результаты. Во всех случаях находится некая оптимальная траектория роста, обычно именуемая «магистралью», она позволяет добиться максимального совокупного потребления за длительный период времени. При этом в разных теориях речь идет о различных «магистралях».[11] Но идеология «магистрали» возникает повсюду.

В самой простой форме она выражается в так называемом золотом правиле накопления: в долгосрочном плане наилучшие результаты достигаются, если норма инвестиций (отношение инвестиций к уже накопленному основному капиталу) все время поддерживается равной текущей норме отдачи на капитал (отношение прибыли к капиталу). Если инвестиций делается больше этого динамического равновесного уровня, то это грозит в будущем дефляционным кризисом перепроизводства; если меньше – порождает инфляцию по причине нехватки производственных мощностей.

Поэтому оптимальная экономическая политика государства должна быть направлена на развитие хозяйства около «магистрали», не допуская слишком уж серьезных отклонений от нее. Для этого нужно проводить так называемую контртрендовую политику: если идет бурный рост и бизнес активно инвестирует, то следует поднимать налоги и делать кредит дороже, чтобы уменьшить капиталовложения и не допустить перегрева экономики. Наоборот, если наблюдается циклический спад, то разумно смягчать фискальную и денежную политику для стимулирования просевшего спроса.

Иначе говоря, что бы ни происходило, следует стремиться возвращать экономику к оставленной ею «магистрали», ибо в долгосрочном плане это принесет наилучшие плоды. В зачаточной форме подобная экономическая политика встречается в практике некоторых стран. Однако всеобщее распространение гедонизма, жадности и страха делает невозможным проведение такой «осмысленно-магистральной» политики. Она слишком здравая, чтобы ее удалось в больших масштабах применить в реальной жизни.

Фондовый рынок – индикатор перемен. Вышеизложенное понятие оптимальной «магистрали» применимо и к фондовому рынку. Вообще макроэкономический анализ фондового рынка – недоиспользуемый инструмент в оценке перспектив как самого рынка, так и экономики в целом. Обычно при оценке перспектив российского рынка внимание сосредоточено на зарубежных показателях: динамике курсов акций, новым данным по перспективам (итогам) экономического роста, занятости и т. д. Большое значение придается геополитическим событиям, а также погоде, поскольку холодная зима в США или ураганы в определенных регионах влияют на цену нефти и стоимость акций нефтяных компаний.

Между тем есть и ряд отечественных индикаторов. Динамика соотношения капитализации нашего рынка акций и ВВП имеет большое значение для оценки перспектив не только сферы финансов, но и экономики в целом. Исследование, проведенное компанией ФБК, показало наличие закономерностей между динамикой капитализации национального рынка и экономическим ростом.[12] Показатель капитализация рынка акций / ВВП не имеет пока устоявшегося наименования. Определение, предлагаемое ФБК: капиталоемкость ВВП = отношение совокупной капитализации рынка акций национальных компаний к объему номинального ВВП. Аналитический смысл данного показателя – соизмерение размеров национального рынка акций и экономики.

Исходная предпосылка: для каждого уровня развития экономики оптимален определенный показатель капитализации национального фондового рынка. Анализ показывает, что не любое наращивание капиталоемкости ВВП может быть усвоено экономикой. Анализ динамики капиталоемкости ВВП для стран «Большой восьмерки» и БРИК показал наличие характерных особенностей изменения данного показателя и его взаимосвязь с динамикой темпов роста ВВП, а именно: чрезмерное наращивание темпов роста капиталоемкости ВВП неминуемо ведет к резкому замедлению темпов роста ВВП, а нередко и к падению его значений.

При этом во второй половине ХХ века эволюция корпоративного менеджмента изменила приоритеты целей. Главной задачей стало не повышение производительности труда, а рост стоимости акций – повышение капитализации компаний. Если раньше работа топ-менеджмента оценивалась по наращиванию объема производства и снижению издержек, то в какой-то момент критерием результата стал рост стоимости акций. Иными словами, когда металлурги покупают пивной завод, то общая стоимость акций обновленной компании растет, значит, растут и доходы топ-менеджмента. Но рано или поздно приходит расплата, ибо общая эффективность хозяйствования от этого, безусловно, не возрастает.

При страновом анализе динамики капиталоемкости ВВП выяснилось: на разных стадиях экономического развития существуют пороговые значения капиталоемкости ВВП, превышение которых приводит к резкому изменению тренда этого показателя. Неадекватно высокая капитализация фондового рынка свидетельствует: фондовый рынок становится очень чувствительным к внешним факторам. Такую ситуацию можно назвать «неуверенной» экономикой. Фондовый рынок подходит к порогу в состоянии перекупленности, когда многие вкладываются в акции исключительно с краткосрочными целями. Эти вложения особо чувствительны к малейшим негативным сигналам.

В такой ситуации достаточно малого толчка («игры на понижение», проявлений экономической нестабильности, политических проблем, трудностей на мировых рынках и т. п.), чтобы в динамике фондовых рынков пошел разворот. Глубина падения зависит от состояния экономики и причин изменения настроения инвесторов. Схематично это выглядит так: если просто возобладали негативные настроения или поворот был спровоцирован внешними либо не очень серьезными внутренними факторами, то падение фондовых рынков будет не более 20—30%; если причиной разворота стало серьезное ухудшение макроэкономических показателей и добавляются внешние негативные факторы, падение будет больше – 30—50%; если причина в макроэкономике и для экономического оздоровления эффективные меры не предпринимаются, а набор внешних и внутренних негативных факторов велик, то падение может быть глубоким – 50—90%.

Эксперты, рассматривая пороговые уровни капиталоемкости ВВП развитых стран, заметили, что в США и Великобритании они значительно выше (максимальные значения приближаются к 200%), чем в Японии (101%), Германии (67%), Италии (70%).[13] Объяснение кроется в разных типах финансовых систем этих стран. В США и Великобритании, в так называемой англо-американской финансовой системе, финансирование главным образом осуществляется посредством рынка ценных бумаг. Германия, Италия и Япония имеют финансовые системы континентально-европейского типа, где основной источник финансирования в них – банки.

Расхождения в пороговых значениях капиталоемкости ВВП развитых и развивающихся стран имеют фундаментальные основания: а) различия в развитости финансовых систем; б) неодинаковая структура корпоративного сектора экономики; в) различия в развитости рыночных институтов.

Механизм влияния на экономический рост. Анализ соотношения капиталоемкости и роста ВВП разных стран показал: резкое снижение показателя капиталоемкости ВВП обязательно сопровождается замедлением темпов роста экономики. При этом падение темпов роста ВВП само может выступать катализатором для перелома ситуации на фондовых рынках. Однако, как правило, замедление темпов экономического роста происходит с лагом в один год после перелома в динамике капиталоемкости ВВП.

Превышение разумного значения капиталоемкости ВВП и последующее снижение фондовых индексов обязательно ведут к замедлению экономического роста. Темпы прироста ВВП могут не только снизиться, реально их падение и до отрицательных значений. Так было, к примеру, в Германии (2002), Италии (2003), Японии (1998). Резкий рост капиталоемкости ВВП сигнализирует о неоправданном завышении цен на акции и предстоящей их корректировке, о смене настроений инвесторов и т. д. Все это способствует замедлению экономического роста. Этот процесс идет по нескольким направлениям.

Первое. Снижается деловая активность компаний: уменьшаются возможности по поиску новых деловых партнеров, к получению новых источников финансирования. Снижение цен на акции становится поводом для пересмотра международных рейтингов надежности и стабильности функционирования компаний. Ухудшается динамика инвестиций в основной капитал. Кредитные ресурсы становится трудно получить.

Второе. Резко снижается активность инвестиционных институтов. Повышенный риск торговли ценными бумагами в период спада на фондовом рынке вызывает уменьшение объемов торгов. Инвесторы стараются выждать, получив деньги за проданные ценные бумаги. Такой процесс способствует снижению доходов всех бирж, брокеров, инвестиционных компаний и т. п.

Третье. Серьезные проблемы возникают при кредитных отношениях. Отрыв цен на акции от реальной стоимости бизнеса опасен тем, что в период «нагревания» рынка зачастую берутся кредиты под залог акций. Когда начинается снижения курсов акций, возрастает число требований вернуть кредиты. Это приводит к ухудшению финансового состояния должников или к их разорению и банкротству. Такой процесс, в свою очередь, увеличивает и долю невозвращенных кредитов банкам. У банков начинаются проблемы с ликвидностью. К тому же происходит массовое обесценение активов тех компаний, которые держат существенную их долю в акциях, а значит, снижается их возможность финансировать производство собственных товаров и услуг.

Четвертое. Падение спроса. В странах с высокой долей инвестиций населения в ценные бумаги (прежде всего в Великобритании и США) значительна доля доходов частных лиц от таких вложений. На 2000 год в США 40% акционерного капитала принадлежала населению. В результате финансового кризиса за период 2000—2002 годов потери по акциям, принадлежащим населению, составили $4,4 трлн. Сокращение доходов и благосостояния населения ведет к уменьшению спроса, что еще больше снижает доходы фирм и усугубляет их проблемы.

Замедление темпов роста экономики происходит не только непосредственно по причине снижения капиталоемкости ВВП. Есть и опосредованное негативное влияние. Резкое снижение капитализации фондового рынка нередко сопровождается ростом инфляции. Растущая же инфляция является мощным тормозом экономического роста. Отмеченная закономерность не означает, что проблемы с ростом экономики могут возникнуть только в связи с ухудшением состояния фондовых рынков. Исследователи ФБК сформулировали ряд закономерностей динамики фондовых рынков и экономики в целом:

1. Рост показателя капиталоемкости ВВП (отношение совокупной капитализации рынка акций национальных компаний к объему номинального ВВП) имеет пороговые значения, превышение которых ведет к резким снижениям индексов фондовых рынков.

2. Для разных стран пороговые значения капиталоемкости ВВП определяются уровнем развития экономик и финансовых систем. В настоящее время наиболее высокие пороговые значения имеют Великобритания и США – 180—200%. Для развивающихся экономик пороговое значение находится в диапазоне 100—150%.

3. Капиталоемкость ВВП мировой экономики в целом сегодня имеет пороговое значение на уровне 100—120%. Это пороговое значение было превышено. Перекапитализация рынков должна была привести к проблемам.

4. Превышение мирового значения капиталоемкости ВВП, последующее снижение фондовых индексов обязательно ведут к замедлению темпов экономического роста. Снижение темпов прироста ВВП может отмечаться одновременно с падением капитализации фондового рынка, однако чаще это отмечается с лагом в один год.[14]

Невозможность рационализации хозяйственной жизни.

Увы, никто не хочет никаких самоограничений и никакой государственный аппарат в современном демократическом мире не способен противостоять господствующим в обществе настроениям. В бизнесе тоже почти никто не хочет и не может думать о стратегических, магистральных путях. Всем надо больше прибыли здесь и сейчас. Поэтому за годы бурного роста приходится расплачиваться периодами потрясений.

Экономическая история США последних 50 лет тому наглядное подтверждение. Схематично это выглядело так: 1960-е годы прошли под знаком стимулирования спроса – власти помогали хозяйству в периоды спадов, не сражаясь с перегревом экономики в фазе роста. Затем нагрянул еще и нефтяной шок: за 5–7 лет цены на нефть выросли почти в 10 раз. В сочетании с десятилетней накачкой спроса они создали мощную (по западным стандартам) инфляционную волну. В первой половине 1980-х инфляция в США бывала более чем 15% в год.

Годы стагфляции (сочетания высокой инфляции и стагнации в экономике) изменили настроения в обществе. Оно оказалось восприимчиво к неолиберальным идеям: во всем виновато неэффективное и дорогое государство. Устраните регулирование, освободите деловую инициативу людей – и вы станете свидетелями невиданного процветания. В общем, примерно то же, что говорилось и делалось в 1920-е годы. Но Великую депрессию все уже позабыли, а последующие спады успешно преодолевались существующими механизмами регулирования. В 1980-х началось дерегулирование. Результат был получен. Сначала в виде бурного взлета, а затем (в 1987 году) в виде обвала фондовых рынков, сопоставимого с 2008 годом. Но это никого не остановило, тем более что кредитная система и реальный сектор устояли.

Далее случилось то, что и должно было случиться. Сама по себе экономика вовсе и не думает тяготеть к «магистрали» – напротив, начинает бодро от нее отрываться. Причем этот процесс продолжается вплоть до исчерпания всех ресурсов экономики (национальной или теперь, возможно, даже глобальной), после чего, само собой, наступает суровая расплата. Разумеется, при либерализации те, кто имеет наилучшие стартовые позиции и обладает большей «жизненной силой», рвутся вперед, а слабые начинают быстро отставать. Разрыв между богатыми и бедными увеличивается. Это и произошло в США в последние 20 лет. Сейчас пришло время расплаты за быстрый рост и жизнь взаймы.

Старт процесса схематично выглядит так: повальная «двух-трехэтажная» секьюритизация приводит к тому, что на каждый домик стоимостью $100 тыс. выписано закладных на $500 тыс. Соответственно чуть повысился уровень невозвратов, чуть упали цены на недвижимость – и начинается цепная реакция. Доступные кредиты на приобретение жилья, зачастую предоставляемые неплатежеспособным заемщикам, привели к неуправляемому росту объема задолженности банкам. А так как в США доля ипотечных средств в ВВП весьма значительна, это привело к масштабным финансовым проблемам.

Жизнь в долг рано или поздно должна была привести к серьезным потрясениям. По данным ФРС (Центральный банк США), свыше 40% американских семей тратят денег больше, чем зарабатывают.

В среднем каждый американец расходует $1,2 на один заработанный. Среднестатистический житель США имеет 13 кредитных обязательств: это долги по ипотечному, торговому (например, полученному на покупку автомобиля), образовательному кредитам и по кредитным карточкам. В начале 2008 года среднестатистический американец имел долгов на сумму $16,5 тыс. Исследования показали: в 2007 г. примерно 15% владельцев жилой недвижимости, имеющих ипотечный кредит, тратили на его обслуживание более половины своего дохода. При этом традиционно в США банки стремились к тому, чтобы ежемесячные выплаты по ипотеке не превышали 30% дохода заемщика. Примерно 10 млн американцев (из 51 млн ипотечных заемщиков) должны по таким кредитам большие суммы, чем рыночная стоимость их домов и квартир.

Вся жизнь способствует набиранию долгов. Так, обычный выпускник американского вуза покидает его не только с дипломом, но и с долгом в $20 тыс. Эта сумма является остатком кредита за обучение, полученного по линии федерального студенческого займа. В долгах начинают работу более 66% выпускников – в 1990-е годы таковых было менее 40%. За последнее десятилетие размеры студенческого долга за образование выросли вдвое. Кроме того, студенты активно создают себе проблемы и иными способами – год от года растут их долги по кредитным карточкам. Причем нет признаков того, что молодые американцы извлекают уроки из такой ситуации: вместо выплаты займа на обучение выпускники, начиная трудиться, охотнее продолжают наращивать размеры долга.

Некоторые утверждают, что проблема долга усугубляется от поколения к поколению. Причина – психология. Люди убеждены: будущее сулит им только успехи, прогресс невозможно остановить и они должны жить лучше, чем предыдущие поколения. Для этого достаточно взять кредит, который позволит обеспечить повышенные стандарты жизни. В свою очередь, банки и иные финансовые структуры активно предоставляют кредиты даже тем, у кого не было бы шансов получить заем еще десятилетие назад.

Современный финансовый рынок: защищает всех и угрожает всем

Финансовый рынок и хозяйственная жизнь. Система кредитно-финансовых отношений порождается объективными потребностями развития рыночного хозяйства. В широком смысле под кредитно-финансовой системой подразумевается вся совокупность кредитно-финансовых отношений и институтов. В более узком «институциональном» смысле под этим термином понимается совокупность существующих кредитно-финансовых учреждений. Для целей нашей работы это различие несущественно.

С развитием экономики устаревает популярный в XIX веке тезис о «вторичности» сферы обращения. Сегодня процессы «в реальном секторе» и в кредитно-денежной сфере связаны между собой сложной системой прямых и обратных связей, где причины и следствия непрерывно меняются местами. Представляется правомерным рассмотрение экономики как целостного организма, где во взаимодействии различных частей хозяйства роль ведущего периодически переходит от одного сектора к другому.

В последние 100—150 лет это чередование достаточно четко проявилось в эволюции хозяйства ряда развитых стран. Есть определенная тенденция: если рост производства сопровождается опережающим развитием финансовой инфраструктуры, то позже можно ожидать качественного рывка в экономическом развитии общества. И наоборот, застой в развитии кредитно-финансовой системы может служить индикатором возможного замедления экономического развития, чреватого потерями позиций в мировой экономике.

Так, по некоторым показателям зрелости финансовой инфраструктуры (количество типов институтов, отношение финансовых активов к другим видам богатства) Великобритания была лидером к началу XX века и оставалась на передовых позициях в первой трети века, затем развитие финансовой сферы застопорилось. Напротив, Япония по аналогичным показателям находилась в первой половине века во втором десятке стран. Затем, в послевоенный период начался процесс ускоренного развития кредитной системы, и зрелость финансовой инфраструктуры Японии выглядела впечатляюще уже к 1960-м годам, тогда как показатели в других областях хозяйства отнюдь не были впечатляющими.

Однако развитие внутренней финансовой инфраструктуры еще не обеспечивало адекватных позиций в мировой финансовой системе. Потребовалось еще около двух десятилетий опережающих темпов экономического роста, одним из главных факторов которого была развитая кредитная система, чтобы японский бизнес сумел (как ранее английский и американский) трансформировать промышленно-экономическую мощь в финансовую. В 1970–1980-е годы, например, это явление отразилось на таких показателях, как число японских банков в списках 20 из 50 крупнейших банков мира, их доля в совокупных активах и т. д. В то же время в кредитной системе США в период с 1930 по 1980 год столь бурного роста не наблюдалось. Затем и в Японии в 1980-е сначала приостановилось развитие финансового рынка, а затем, к середине 1990-х, забуксовала экономика в целом.

В итоге проявилась цепочка закономерностей: созревание условий (социально-экономических, психологических и т. д.) для качественного роста производства приводит к формированию зрелой кредитно-финансовой инфраструктуры, которая на какой-то период становится локомотивом развития, способствующим изменению структуры производства. Затем, с переходом на качественно иной уровень хозяйственной жизни, начинался новый виток – развитие финансовой мощи в мировом масштабе. Страны с более высоким уровнем ВВП на душу населения и хорошими темпами роста имеют самые развитые финансовые рынки – этот эмпирический факт никем не подвергается сомнению.

Вопрос в причинно-следственной связи. Некоторые утверждают: финансовые инструменты и услуги появляются вместе с ростом. Другие – наоборот, что развитые финансовые рынки служат необходимым условием для роста. Видимо, здесь действует сложная система прямых и обратных связей, где причины и следствия непрерывно меняются местами. С негативом то же самое. Кризисные явления могут возникать по причинам, связанным исключительно со сферой финансов. А затем кредитно-финансовые проблемы начинают оказывать негативное влияние на экономику в целом. Это было отмечено еще в XIX веке, когда «торговля деньгами» начала отделяться от торговли товарами.

С тех пор развитая и разветвленная кредитно-финансовая система во многом функционирует согласно своей природе и закономерностям. Чем объясняются различия в степени ее развития? Во многом уровнем защиты прав инвесторов. Он, в свою очередь, выше в странах с англосаксонской правовой системой. Но так было не всегда. Например, до Первой мировой войны финансовые рынки континентальной Европы были более развитыми, чем рынки Великобритании и США. Что же произошло в XX веке?

В начале XX века англосаксонским странам – и в первую очередь США, – в отличие от европейцев, удалось создать эффективный механизм защиты конкуренции от посягательств государства и крупного бизнеса. Это и создало спрос на современные рыночные институты и укрепило сами институты. Финансовые рынки крайне важны для экономического роста и развития. Для формирования же этих рынков необходимы разные правовые вещи, в том числе защита права собственности. Мелкие акционеры уже поняли: защита их прав возможна только после закрепления прав крупнейших инвесторов. Неэффективно защищать права мелких акционеров до тех пор, пока в свои права не поверят акционеры крупные. А если права собственности не защищены (в первую очередь от власти), мало смысла обсуждать другие проблемы корпоративного управления.

Изменение характера разрешения противоречий. Кризисы в экономике были, есть и, видимо, будут. Первые кризисы, похожие на современные, отмечались примерно 200 лет тому назад – в первой четверти XIX века. В те времена кризисы регулярно возникали каждый десяток лет. Сначала экономика проходила фазу бурного роста, в ходе которой незаметно накапливались противоречия. Затем в один прекрасный, а скорее черный, день возникал кризис перепроизводства. Склады оказывались затоваренными, продукция не находила спроса. Заводы закрывались, работники оказывались на улице, в обществе происходили гигантские потрясения.

Для простоты восприятия представьте себе небольшой заводик, производящий металлические бытовые изделия (сковородки, кастрюли и т. д.). Какое-то время производство росло, продукция раскупалась. И вдруг – стоп: спрос испарился. Маленькие колебания случались и раньше. Но при спаде производства хватало мер текущего характера: для стимулирования сбыта было достаточно нарисовать цветочек на кастрюлях и чуть удешевить сковородки. Но в кризис все обычные меры не помогают. Нужно кардинально менять ассортимент, а для этого заменять оборудование. Хозяин достает заначку, припасенную на такой черный день, с огромным трудом собирает недостающие деньги и обновляет основные средства производства (оборудование, здания и т. д.). Начинается новая жизнь. Эта стадия именуется депрессией, все с трудом выживают, скрипя зубами, приспосабливаясь к новой реальности.

Модернизация производства осуществляется в форме мучительных циклических кризисов. Такие события происходили регулярно каждые 10—15 лет. Именно в результате этих процессов наступал очередной этап развития национальной экономики. Описывая современный ему капитализм, К. Маркс предположил, что в основе регулярно повторяющихся кризисов лежит необходимость периодического обновления основного капитала. Затем в процессе эволюции хозяйственной жизни стали формироваться институты, позволяющие разрешать «противоречия развития» значительно менее болезненными для всех способами.

Сформировались и окрепли кредитные отношения. Первыми финансовыми учреждениями были банки. Упомянутый нами хозяин завода постепенно вынимал деньги из железной банки и нес их в банк. Причем не только для хранения, но и для проведения расчетов со своими партнерами. Деньги стали накапливаться в банках. Они несколько столетий были практически единственным типом кредитно-финансовых институтов. Постепенно стало возможным перестраивать производство не только за счет собственных, но и за счет заемных средств. Наш заводчик, а точнее уже его сын или внук, шел в банк, брал кредит, покупал новое оборудование и за счет дополнительной выручки постепенно расплачивался с банком.

Появление на рубеже XIX—XX веков иных типов организаций практически не оказало влияния на доминирующее положение банков. В развитых странах ситуация начала существенно меняться лишь во второй половине XX века. Банки, с одной стороны, оказались потеснены специализированными институтами, с другой – их взаимодействие с экономикой стало гораздо разнообразнее, глубже и прочнее. Сейчас этот путь проходят и все быстро развивающиеся страны, и Россия – не исключение.

Начиная с середины XX века в более зрелой экономике при возникновении противоречий напряженность прежде всего ощущалась в кредитно-банковской сфере: возникал дефицит денег, росли кредитные ставки, появлялись неплатежи. Но массовых банкротств в реальном секторе уже не случается. В худшем случае банкротства происходят только в финансовой сфере. Появляется и понятие чисто денежного кризиса, когда все проблемы сконцентрированы в кредитной системе, практически не затрагивая иные сферы хозяйства. Затем намечается новый этап эволюции – появляется и укрепляется рынок ценных бумаг (фондовый рынок), создаются аналоги наших нынешних ПИФов, негосударственные пенсионные фонды, страховые компании, множество видов специализированных учреждений и т. д.

Правнуки нашего заводчика привлекают деньги в свое производство разными путями. Они начинают выпускать ценные бумаги своей компании (акции, облигации и т. д.). Когда производство процветает, люди охотно покупают эти бумаги, рассчитывая как на рост стоимости акций, так и на регулярную выплату дохода по ним (дивидендов). С течением времени формируется развитая и разветвленная кредитно-финансовая система. На фондовом рынке обращаются ценные бумаги сотен компаний, финансовые операции ведут несколько десятков типов кредитно-финансовых организаций. Абсолютное большинство потрясений происходит теперь на фондовом рынке. Лишь изредка они перекидываются в другие сектора кредитно-финансовой системы.

В результате кредитно-финансовая система выступает амортизатором и «разрешителем» противоречий, неизбежно возникающих в ходе развития экономики. В развитой экономике самый черный день (его обычно так и нарекают – «черный понедельник» или «черный вторник», в зависимости от дня недели) означает просто серьезное падение (корректировку) курсов акций и не более того. В менее зрелом хозяйстве лихорадит и банковскую систему. Но в странах, где рыночное хозяйство еще только формируется, серьезные проблемы доходят до других секторов хозяйства. Но постепенно все – финансовые власти, банкиры, бизнесмены и другие участники хозяйственной жизни – учатся антикризисному регулированию, и вся экономика становится более устойчивой.

Функции кредитно-финансовой системы. Финансовый рынок выполняет две важные взаимосвязанные функции. С одной стороны, обеспечивает приток денег в более перспективные сектора экономики, с другой – защищает от серьезных потрясений, разрешая большинство неизбежно возникающих проблем и противоречий в рамках денежно-кредитной сферы. Поэтому и столетиями звучащие вечно верные призывы: «Меньше спекуляций, больше реального производства», увы, напоминают тоже вечные призывы различных церквей: «Меньше секса, больше деторождения!»

Финансовые институты – органичная часть рыночной экономики.[15] Нелепо думать, что если от них можно избавиться, то уйдут и все проблемы. Коммунисты делали такие эксперименты, и мы знаем, к каким катастрофическим последствиям это привело. Важно понимать: самые чувствительные «надстроечные» сектора кредитно-финансовой системы являются самыми доходными, но одновременно самыми рискованными. Они первыми реагируют даже не на возникающие трудности, а на проблемы, которые только могут появиться в производственных сферах хозяйства. Если кредитно-финансовая система недостаточно развита и соответственно не в состоянии разрешить возникшие противоречия, тогда шок продвигается дальше и затрагивает множество сфер хозяйства. Первым падает фондовый рынок, затем банковская система, потом проблемы возникают и в реальном секторе.

Это полезно иметь в виду всем яйцеголовым критикам (американская кличка независимых интеллектуальных профессорско-безответственных аналитиков) всех стран и народов, осуждающим свои и чужие государства за многомиллиардную поддержку кредитно-финансовой системы в период кризиса. Общемировой опыт показал: удержав от развала финансовую инфраструктуру экономики, вы существенно снижаете риски многих других болезненных процессов в хозяйстве. Этот опыт человечество выстрадало за последние 150 лет.[16] Отсюда и похожесть действий властей разных стран в период кризиса 2008—2010 годов.

Конечно, можно говорить об аморальности поддержки «жирных котов» и т. д. Но коллапс кредитно-финансовой системы точно хуже, – это сильнейшие потрясения для всех. Так что ее защита – это тоже своего рода поддержка системообразующим экономику структурам. Только очень многоплановая, в отличие от поддержки предприятий-гигантов социалистической индустрии, десятилетиями производящих никому не нужную продукцию и не делающих ни малейших попыток стать конкурентоспособными (как же, ведь мы – наше все, нас должны кормить. Давайте, работящие, раскошеливайтесь на наше содержание).

Психологический фундамент экономического цикла. Несмотря на все происходящие перемены, циклическое развитие не отменяется. Как и 200 лет назад, каждый десяток лет происходит очередной кризис. Человечество придумало множество самых разных теорий, пытавшихся объяснить циклический характер развития хозяйства. Некоторые пользовались большей, некоторые – меньшей популярностью. Например, среди популярных теорий – «длинные волны» Н. Кондратьева. Автор считает, что длина цикла от полутора до нескольких десятков лет и связана с процессом освоения прорывных нововведений.

Не вдаваясь в детали споров теоретиков, отметим следующее. Все теории экономических циклов, связанные с точной фиксации времени цикла от кризиса до кризиса (десять это лет или пятьдесят), весьма уязвимы для критики в силу как ускорившегося темпа жизни, так и отсутствия внятного подтверждения в реальной жизни. Так, утверждается, что продолжительность волн в промежутке 1790—2008 годов колебалась от 16 до 30 лет. Но практически каждый кризис в этот период можно объяснить и десятком других причин.

Не претендуя на истину в последней инстанции, заметим, что для объяснения циклического развития одних экономических понятий недостаточно. Хозяйством занимаются люди, и важнейшим фактором развития являются простые человеческие эмоции: эйфория и жадность, подавленность и страх. В периоды роста жадность побуждает людей набирать кредиты, разгонять производство и подстегивать спрос подсаживанием потребителя на кредитную иглу: «Покупай в кредит, наслаждайся, потом отдашь, все будет хорошо». Время от времени среди многих участников рынка случаются смены настроений. Приходит страх: «А вдруг не отдадут, а вдруг все будет плохо?» Такие мысли периодически посещают всех, но только когда подобные настроения овладевают массами, страх становится всеобщим. Жадность сменяется страхом, эйфория – подавленностью.

Зачастую все начинается с падения фондового рынка, затем, если страх продолжает распространяться, возникают банковские кризисы и, если страх продолжает и дальше превалировать над оптимизмом, проявляются спады в отраслях реального сектора хозяйства, а значит, и полномасштабный экономический кризис. Нельзя рассчитывать избавиться от этих экономических закономерностей, вызываемых общественно-психологическими процессами по крайней мере до тех пор, пока мы не можем изменить природу человека.

Жадность, азарт, амбиции… Так кто в конечном-то счете виноват в мировом экономическом прогрессе / кризисе? Но в том и штука, что они неразделимы. Не будь у людей этих качеств – не было бы кризисов. И спекуляций не было бы. И акций бы не было. И денег и кредитов. Сидели бы на ветках (правда, и там имели бы свои кризисы). Конечно, хорошо бы жадности поменьше, трезвости побольше, но как этого достичь? Задача это стратегическая, оптимистично говоря, на многие десятилетия.

Инфляция: причины, следствия и последствия

Определение. Существует множество разнообразных определений инфляции.[17] Для целей нашей работы достаточно простого: инфляция – это многофакторный экономический процесс, формой проявления которого является рост цен. В зависимости от темпов роста цен различают несколько видов инфляции.

1. Ползучая (умеренная) инфляция – годовой рост цен до 10—15%. В большинстве случаев экономисты рассматривают ее как элемент нормального развития экономики, поскольку инфляция способна стимулировать рост производства и его модернизацию. Рост денежной массы ускоряет платежный оборот, удешевляет кредиты, способствует активизации инвестиций и росту экономики. Рост производства, в свою очередь, приводит к восстановлению равновесия между товарной / денежной массой при более высоком уровне цен. Небольшой рост цен (3–9% в год) является характерной чертой экономики развитых стран. Неравномерный рост цен по товарным группам порождает неравенство нормы прибыли, стимулирует переток ресурсов из одного сектора экономики в другой.

2. Галопирующая инфляция – неравномерный годовой рост цен в диапазоне от 10—30%. Такая инфляция, даже на ранней стадии (если рост цен увеличивается с 5–7 до 15% в год), уже создает проблемы, а при больших величинах становится опасной, требует срочных антиинфляционных мер. Людям становится сложнее прогнозировать хозяйственные процессы, часто в расчетах начинают использоваться различные УЕ (условные единицы), то ли доллары, то ли евро и т. д. Такая инфляция чаще встречается в развивающихся странах.

3. Гиперинфляция – цены растут более чем на 30—40% в год, иногда достигая нескольких сотен и даже тысяч процентов в год.[18] Такая инфляция парализует хозяйственный механизм, начинается переход к бартерному обмену. Она свойственна для стран, которые переживают коренную ломку своей экономической структуры. Так было в России в первой половине 90-х годов XX века. Это была неизбежная плата за переход к общепринятому хозяйствованию от социалистической дефицитной административной экономики. Деньги в ней не имели большого значения, а цены устанавливало государство по соображениям, имеющим малое отношение к реальным экономическим процессам.

Причины инфляции. Как правило, в странах развитых инфляция заметно меньше, чем в странах развивающихся. Так, средний уровень инфляции по странам ЕС за последние годы составил 3–4%. При определенных обстоятельствах существует опасность выхода ползучей инфляции из-под контроля. Риск увеличивается в странах, где мало опыта регулирования хозяйственной деятельности в рыночной экономике и практика еще не выработала эффективных механизмов сдерживания инфляции.

За последние 100 лет экономисты-теоретики пришли к согласию относительно нескольких основных причин инфляции и выделили несколько основных ее видов. Инфляция спроса – избыток совокупного спроса по сравнению с реальным объемом производства (есть спрос – нет возможности адекватно увеличить производство). Инфляция предложения (издержек) – рост цен, вызванный увеличением издержек производства (цены на сырье и расходы на оплату труда растут, адекватного роста производительности труда не происходит, нет и увеличения производства). Различают также финансовые (монетарные) и иные факторы инфляции. Скрытая инфляция обычно связана с попытками государства административными методами держать цены на прежнем уровне. Далее возникает товарный дефицит, происходит переток товаров на теневые рынки, где цены растут. Далее рано или поздно цены нужно отпускать. Или придется строить социализм.

Все это описано в сотнях учебников. Конечно, в жизни ситуация сложнее, чем простые схемы. Например, на Западе уже много лет идет дискуссия о соотношении монетарных и производственных причин инфляции, причем в каждой экономической ситуации может быть свое сочетание факторов. Сейчас этот пласт толкования роли разных факторов хозяйственных процессов быстро осваивается и в нашем обществе.

Если к концу советской власти (то есть к началу 1990-х годов) среднероссийский уровень понимания проблем инфляции, замерзнув на уровне, близком к 1917 году,[19] недалеко ушел от западного начала XX века, то сейчас публичные обсуждения подобных макроэкономических процессов интеллектуально уже вполне соответствуют среднезападным 1970-х годов (некоторые индивиды могут заметно превосходить современный среднезападный уровень, но критически важен общий уровень понимания этих проблем в обществе). Такой результат очень хорош. Он позволяет утверждать, что в данном вопросе мы начинаем опережать не только страны нашего уровня развития, но и те, которые только собираемся догонять. Возможно, в ближайшие 5–10 лет будет окончательно преодолено наше отставание в понимании обществом экономических процессов вообще и инфляционных в частности.

Адекватное понимание нужно в широком слое населения – не только во властных структурах и экспертном сообществе, но и в обществе в целом. Иначе, во-первых, оказывается практически невозможным разработать грамотную экономическую политику – для этого необходимо, чтобы мышление многих тысяч чиновников и экспертов основывалось на прочном фундаменте знаний, выработанных человечеством; во-вторых, необходим определенный уровень осознания экономических реалий в обществе – без этого многие разумные меры неосуществимы по политическим причинам. Поэтому стремительно идущий процесс усвоения накопленных в мире знаний – важный фактор развития России. Пусть мы иногда изобретаем велосипед. Важно, что возникает потребность понять устройство мотоцикла, а затем и автомобиля.

В развивающихся странах периодически инфляция выходит из-под контроля. Зачастую это происходит из-за популистской политики властей, раздающих социальные обещания и финансирующие ничем не обеспеченные выплаты населению. Увеличивая расходы государственного бюджета, мы вбрасываем денежную массу в экономику, и если это не подкреплено увеличением предложения товаров и услуг, то получаем ускорение инфляции. Важным фактором роста цен являются инфляционные ожидания. Инфляция может превращаться в самоисполняющееся пророчество. Когда все ждут, что инфляция будет ускоряться, то все стараются повысить свои цены, чтобы опередить рост своих издержек. Это, в свою очередь, становится важным фактором дальнейшего роста цен. Если все верят, что инфляция будет серьезной, то она таковой окажется с большей вероятностью. А властям приходиться прилагать огромные усилия по преодолению инфляционных ожиданий.

Перспективы российского роста цен. Как уже отмечалось, ползучая инфляция (до 10% в год) – обычное экономическое явление даже для развитых стран. В странах нашего уровня развития инфляция зачастую составляет 10—20% в год. В этом нет ничего катастрофического. Бывали случаи, когда даже Италия в 1960–1980-е годы примерно два десятка лет жила с инфляцией около 20%. А для таких стран, как наша, это обычное дело и сейчас. Однако нужно сделать оговорку. Важен не только годовой показатель роста цен, но и тенденция. Если инфляция была 60—40%, то показатель 20% воспринимается как сигнал к снижению инфляционных ожиданий. Наоборот, если 5 лет инфляция была в районе 10%, то и 15%-ный рост цен вызывает тревогу и соответствующие действия по повышению цен на свою продукцию для опережения роста собственных издержек.

Несмотря на кризисное торможение роста цен, инфляционная ситуация в России едва ли изменится. Повышение тарифов базовых отраслей будет подталкивать инфляцию издержек, а рост доходов бюджетников, не сопровождаемый повышением производительности труда в экономике, будет усиливать монетарные факторы инфляции. Важный вывод: в ближайшие 10 лет жить нам с инфляцией не менее 10% в год. Вероятно, данный показатель будет колебаться в интервале 10—20%.

В России риск того, что инфляция будет более 15%, выше, чем вероятность ее длительного снижения до менее 10%. Связано это с рядом обстоятельств. Укажем на некоторые из них. Во-первых, социальные ожидания населения завышены. Россияне с трудом верят в наше реальное 50–70-е место по уровню экономического развития. Население требует от государства социальной защиты, не адекватной возможностям страны. Но наличие сверхдоходов от продажи углеводородов способствует популистским действиям – финансированию разнообразных социальных программ. Дополнительный вброс ничем не обеспеченных денег в экономику продолжает подталкивать инфляцию. Во-вторых, в России очень велика роль монополизированных сфер экономики. Значит, немонетарные факторы инфляции будут существенными. В-третьих, россияне относительно много зарабатывают и мало производят. Зарплатоемкость российского ВВП выросла с 23,6%

в 2000 году до 35,5% в 2008.[20] Если зарплата растет быстрее производительности – это способствует инфляции.

Еж понял

Со времен Сотворения мира было три великих изобретения: огонь, колесо и кредитно-финансовая система. Все создаваемое человеком может приносить как пользу, так и вред. Плох или хорош не предмет, а способ его применения. Например, топором можно рубить дрова, а можно людей. Безопасному использованию многих предметов и явлений человечество научилось. Но к кредиту это не относится. Как оказалось, сочетание некоторых особенностей психологии людей с фундаментальными экономическими процессами способно вызвать финансовые цунами невиданной силы. Поскольку циклический характер развития экономики был, есть и будет, людям придется еще многое переосмысливать в технике финансовой безопасности. Пока же «хорошие времена – это когда мы делаем долги, чтобы платить их в плохие времена» (Р. Куилен).

Инфляция была, есть и будет важным фактором экономических процессов. Этот факт необходимо учитывать при любом финансовом планировании. «Сто долларов, помещенные под семь сложных процентов поквартально, за двести лет превратятся в сто миллионов долларов, но к тому времени эта сумма не будет стоить и гроша ломаного» (Р. Хайнлайн).