III. «Идеологическая работа в КПСС»
Так называется третья серия обсуждаемого нами фильма. В ней с одобрением говорится о напечатанной 13 марта 1988 г. в газете «Советская Россия» статье Нины Андреевой под заголовком «Не могу поступиться принципами». Упоминается о занимавшем такую же позицию секретаре ЦК КПСС Е. К. Лигачеве.
Для современной КПК это означает, что особое внимание там обращают на подбор тех, кто руководит идеологическим фронтом. Главное в идеологической работе – «не поступаться принципами», т. е. прежде всего руководствоваться марксизмом и проявлять твердость в вопросе о КПК как единственной правящей партии.
Затем подчеркивается, что
«Горбачев перевел члена Политбюро ЦК КПСС Лигачева с поста ответственного за идеологическую работу на сельское хозяйство и заменил его секретарем ЦК КПСС Яковлевым».
«Александр Яковлев родился в 1923 г. в крестьянской семье; после Второй мировой войны был в первой группе из четырех студентов, направленных учиться в Колумбийский университет в США».
«В июле 1985 г. Горбачев предложил кандидатуру Яковлева на пост заведующего Отделом пропаганды ЦК КПСС. Через несколько месяцев Яковлев был избран членом Политбюро и секретарем ЦК и начал отвечать за работу средств массовой информации».
«Яковлев с особой ненавистью относился к слову «социализм». Он отрицал Октябрьскую революцию, отрицал успехи СССР в строительстве. С его точки зрения, в СССР были возможны лишь преступления и зло, а то, чего удавалось добиться, было достойно только слез и проклятий».
Конечно, главная ответственность за состояние идеологической работы лежит на первом по рангу руководителе партии. От него зависят подбор и назначение непосредственного начальника над всеми партийными идеологами. В компартии Китая от такого руководителя требуется прежде всего твердость убеждений в правильности линии партии на всех этапах ее истории. Никакое критическое отношение к тем или иным этапам в истории партии, помимо «утвержденного свыше», недопустимо.
«Гласность» повлекла за собой появление идейного течения, которое выражалось в так называемом переосмыслении истории».
«На все лады расписывали численность уничтоженных при искоренении контрреволюции Сталиным, преувеличивали эту численность в десятки раз и раздували численность ликвидированных тогда людей, доводя ее до десятков миллионов людей. У них получалось, что в индустриализации, осуществленной Сталиным, ничто не заслуживает положительного отношения. Они разнузданно извращали ошибки, которые Сталин допустил в первое время Отечественной войны, раздували и преувеличивали их, и даже отрицали, что победа в Отечественной войне – это результат руководства КПСС и Сталина».
Борьба в области идеологии в Китае проявляется в том, что «переосмысление истории» не допускается. В первую очередь это относится к вопросу о репрессиях. Применительно к Китаю у этой проблемы есть свои особенности. Китайский писатель Ба Цзинь с горечью говорил, что в Китае так и не удалось создать «музей культурной революции». Возможно, тут играет роль и численность населения КНР. Что для них какой-то «миллион»? На такое число репрессированных, уничтоженных правящей партией и ее государством, они согласны. Это в их сознании допустимо и несущественно. Главное, с их точки зрения, «не преувеличивать», «не раздувать».
Для современных руководителей КПК, как и для Мао Цзэдуна, отдельный человек и его жизнь не имеют ценности. Важна лишь их собственная жизнь «на теплом местечке», при определенных привилегиях. И в этом вопросе очевидна общность их взглядов с Мао Цзэдуном и Сталиным, в том числе, когда речь идет о миллионах погибших в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., о всех тех, кто, как сказал русский писатель Виктор Астафьев, был «проклят и убит».
Далее «…Острие критики в адрес Сталина было обращено в ходе развития этой кампании и против общественного строя, существовавшего в СССР с 1920-х по 1950-е гг. При этом социалистический строй, благодаря которому было создано замечательное целостное государство СССР, превращался в «тоталитаризм», в источник всевозможного зла».
Современная идеология КПК отрицает применимость понятия «тоталитаризм» к тому, что она именует социалистическим строем. Это распространяется и на ситуацию в Китае во время «великой пролетарской культурной революции». Таким образом, это относится и к сотням миллионов людей, пострадавших во время этой «великой революции».
«Начиная с 1989 года критика в адрес Сталина постепенно преобразовалась в критику и отрицание Октябрьской революции, ленинизма и самого Ленина. В 1989 г. соответствующие органы в СССР отменили обязательное преподавание в высших учебных заведениях курса марксизма-ленинизма, а в средних школах – уроков марксизма-ленинизма, заменив их курсом «Общество и человек». В некоторых статьях прямо или намеками утверждали, что ошибки Сталина, по сути дела, непосредственно связаны с Октябрьской революцией, и ленинизмом, и даже лично с Лениным».
В современном Китае власти намерены со всей твердостью внедрять в сознание масс, особенно молодого поколения, свои представления о революции, о марксизме-ленинизме и о взаимоотношениях Ленина и Сталина, которые «занимали абсолютно правильные или преимущественно правильные» идеологические позиции.
«При поощрении официальных властей эта критика в сфере идеологии захватила все общество, словно смерч, причем его порывы становились все более яростными».
Газета «Московские новости» «отрицала прошлое, отрицала историю КПСС, отрицала социализм».
«В 1985 г. тираж журнала «Дружба народов» составлял всего 120 000 экземпляров, на протяжении нескольких лет он оставался без изменений. После того как в 1987 г. там была опубликована «литературная бомба», роман «Дети Арбата», порочащий Сталина, тираж журнала с 1989 г. превысил миллион экземпляров».
«Тираж журнала «Новый мир», после того как в 1989 г. там был опубликован роман Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» о лагерях трудового перевоспитания и о ссылке, сразу подскочил с 420 тысяч до 2 миллионов 500 тысяч экземпляров».
«Вслед за тем заполонили сцену такого же рода неофициальные издания. Позиции КПСС в средствах массовой информации и общественном мнении были постепенно утрачены».
В ЦК КПК видят в этом прежде всего уроки для себя: власть никогда не должна допускать критики существующего в стране строя. Публикация в печати произведений, порочащих «вождя» или рассказывающих о «лагерях трудового перевоспитания», считается в Китае недопустимой.
«12 июня 1990 г. было объявлено о легализации издания газет оппозицией и частными лицами».
«КПСС утратила руководящее и ведущее положение в сфере идеологии, что привело к чрезвычайно серьезным и вредным последствиям».
«И когда в идеи КПСС был внесен хаос, он распространился и в сознании народа СССР: Сталин стал злым демоном, Ленин превратился в прохвоста, а вся история КПСС и СССР оказалась сплошным преступлением. Октябрьская революция и социализм «принесли только бедствия», а капитализм стал в глазах и сердцах людей раем, где царят свобода и достаток. Кое-кто пошел еще дальше в этом отступлении и потребовал возвращения к существовавшей в России до революции монархии».
Вот в таком духе подается и преподается в КНР история нашей страны начиная с 1917 г. При этом продолжают убеждать людей в том духе, что события в нашей стране в 1991 г. – это своего рода «возвращение в царскую Россию». И сам этот термин – «царская Россия» на протяжении многих десятилетий подается пропагандой в КНР так, чтобы убедить население в том, что именно Россия является «самым главным и злейшим врагом Китая».
«Весной 1989 г. на основании исправленной Конституции проводились в масштабах всего СССР выборы народных депутатов. Оппозиция ухватилась за эту возможность для своей деятельности и, используя трансляции радио и телевидения, легально заполонила всю страну своими голосами, направленными против советской власти, против коммунистической партии».
«Прямые трансляции по телевидению заседаний конференции КПСС, а затем и непрерывные передачи со Съезда народных депутатов также стали трибуной оппозиции».
Очевидно, что для современных китайских идеологов и пропагандистов одним из важнейших уроков событий, происшедших в нашей стране, представляется необходимость ни в коем случае не допускать попадания в руки оппозиции средств массовой информации (сегодня это уже и Интернет).
«Смута проявилась и в кругах интеллигенции СССР».
«Те, кто когда-то выступал в роли так называемых твердых марксистов, пошатнулись и превратились в борцов против так называемого тоталитаризма. «Радикальное течение» в рядах советской интеллигенции стремительно распространялось по стране. Курс марксистской философии в вузах превратился в объект насмешек. Многочисленные кафедры научного коммунизма за одну ночь превратились по всей стране в оплот пропаганды западных политических учений».
Еще один важный урок для себя авторы обсуждаемых текстов видят в необходимости особой бдительности в отношении интеллигенции, которая способна «за одну ночь» превратиться из твердых сторонников марксизма в «оплот пропаганды западных политических учений».
Напомню, что Мао Цзэдун десятилетиями воспитывал политическое недоверие к интеллигенции. Видимо, плоды этого воспитания дают и еще будут давать знать о себе.
«В середине 1988 г. в СССР был издан сборник статей под редакцией историка Ю. Афанасьева «Иного выбора нет», пропагандировавший главным образом социально-экономическую структуру Запада и в свое время именовавшийся в СССР «Манифестом реформаторских сил». Авторами статей в этом нашумевшем сборнике были известные в свое время в СССР интеллигенты; в том числе экономист Г. Попов, политолог Ф. Бурлацкий, философ И. Фролов и другие».
«Эти известные в кругах интеллигентов фигуры критиковали Сталина, критиковали строй и структуры СССР, по шаблону перенимали западные «прекрасные методы управления миром», толкали СССР на то, чтобы ускорять движение по ошибочному пути, идти по нему все дальше и дальше».
«Этих едва способных сказать несколько слов по-английски людей зачастую представляли как обладающих глубокими знаниями. Их не только прославляли и превозносили в печати и на телевидении. Немалое их число одним прыжком вознеслось «на самое небо», из заведующих лабораториями или кафедрами они превратились в народных депутатов и даже в министров, а то и в заместителей председателя правительства».
Авторы этих фрагментов явно обеспокоены вероятностью появления «реформаторских сил» в КНР. Не случайно в партийных кругах в Китае можно услышать разговоры о том, что в КНР подспудно существует противостояние двух сил: приверженцев «простого помощника библиотекаря Пекинского университета» (то есть Мао Цзэдуна) и «этих выпускников Университета Цинхуа» (речь идет о правительстве КНР, где действительно есть выпускники этого университета). Последних еще рисуют как якобы «неханьские силы», как неких представителей ненавистной природным китайцам «маньчжурско-цинской династии».
Однако же в Китае общеизвестно, что Университет Цинхуа в свое время тоже считался «американским гнездом», где людей обучают на свои деньги американцы и готовят из них свою опору… Может быть, не без связи с этими настроениями можно и в Китае услышать о возможности появления «новых реформаторов», которые будут ориентироваться никак не на Россию, а на США.
«Экономист из МГУ Гавриил Попов составил себе имя нападками на «бюрократическую структуру КПСС» и полным отрицанием прежней структуры СССР. Затем он был избран на Съезд народных депутатов первого созыва и стал первым председателем городского совета Москвы. Вместе с Ельциным, Сахаровым и другими Попов составил группу тех баранов-вожаков, которые идут впереди стада «демократов», а также вместе с Яковлевым, Ельциным и другими стал именоваться «отцом демократии» в России».
«Егор Гайдар – центральная фигура группы сторонников рыночных реформ, окончил аспирантуру по экономике в МГУ, превозносил капиталистический строй. В 1986 г. вместе со своими единомышленниками-экономистами организовал общество изучения экономики и сформировал политическую организацию молодых реформаторов из ученых, которые полностью принимали политические и экономические теории Запада».
«Так люди из интеллектуальной элиты, из теоретиков, которых на протяжении многих лет взращивала КПСС, «за одну ночь» повернули стволы своих ружей. Вместе с отдельными чиновниками из партийного аппарата и правительства, ведавшими экономикой – серыми экономическими кадрами и черными преступными силами, – превратились в могильщиков КПСС и социалистического строя в СССР!»
Особую подозрительность в КНР вызывают, конечно, интеллигенты, особенно теоретики, молодые ученые. Именно в них функционеры КПК, занимающиеся пропагандой, предлагают видеть вероятных «баранов-вожаков стада демократов».
Сама лексика, применяемая в этом случае, свидетельствует о смеси ненависти и страха в настроениях авторов этих пассажей.
«Причины возникновения такого положения на фронте идеологии в СССР сложны. Но самой коренной причиной является то, что положило начало всему этому: снятие печати марксизма-ленинизма с идеологии КПСС. А результатом стал выпуск на волю того демона, который уничтожает самого себя».
«Идейное падение привело к тому, что КПСС оказалась перед лицом смертельного бедствия».
«В революционную эпоху завоевания и укрепления политической власти большевики, революционные рабочие и солдаты, воодушевленные революционными идеалами, стремясь создать новый мир, доверяя вождям партии, самоотверженно бросались в огонь и шли на смертельную борьбу.
В годы Отечественной войны героические члены коммунистической парии, бойцы Красной армии и советский народ с громкими криками «За Сталина!», «За Родину!», презирая град пуль и снарядов фашистов, бросались на штурм, не жалели себя, дрались до последней капли крови».
«Если речь идет о марксистско-ленинской коммунистической партии, то именно мощная идеологическая работа сплачивает ее, объединяет людей, ведет за собой партию и народ, добивается единства. Единства в движении вперед, единства идеалов, воли и зовущих вперед лозунгов. Когда же эти возможности «трубить в рог» отняты, когда идеалы и воля партии опрокинуты, – разве не ясно, что такая партия не способна существовать?»
Итак, функционеры-пропагандисты в КПК делают для себя вывод о том, что в Китае нельзя допускать «опрокидывания идеалов» – такая вероятность существует. Ведь Мао Цзэдун своими действиями, особенно в периоды «великого скачка», «народных коммун» и «великой культурной революции», побудил сотни миллионов китайцев разочароваться в коммунистических идеалах и в «коммунистической нравственности». Затем Дэн Сяопин своим призывом к китайцам «обогащаться наперегонки» и считать «молодцом» того, кто обогатится раньше других, фактически уничтожил в Китае основы традиционной нравственности.
Поэтому в начале нынешнего века с такой остротой встал вопрос о необходимости поисков новой нравственности. Это и пытается делать Ху Цзиньтао, предлагая свои правила поведения…