5 В семье пастухов
Наступило утро, и в хижину Фаустула заглянули ласковые лучи осеннего солнца. Хозяйка встала первой, разожгла очаг и начала готовить завтрак: лепешки с медом, кашу из полбы да овечье молоко. Фаустул проснулся чуть позже, а встав с ложа, принялся будить сыновей:
– А ну, мальчики, хватит валяться! Пора завтракать, а там и за работу!
И тут же кинулся к кровати, где сладко сопели близнецы.
– О боги, как хорошо спят они! И аппетит хороший, и сон крепкий! Удивительные дети, что и говорить!
Усевшись за большим круглым столом, семья начала завтракать. Хозяйка, поев, подошла к найденышам, чтобы покормить их, и обнаружила, что те уже не спят, а спокойно, улыбаясь, лежат в кроватке. Жена Фаустула, попросив детей выйти, подсела ближе к близнецам и, обнажив свою грудь, принялась по очереди кормить их. Тем понравилось молоко хозяйки этого гостеприимного дома – они сладостно засопели и заерзали в кровати, время от времени издавая радостные возгласы.
– Здоровые дети, что и говорить, – радостно выпалила Акка Ларенция, а Фаустул с довольным видом кивнул в ответ.
Хозяин хижины вышел во двор, где его уже ждали сыновья, а жене наказал, чтобы она присмотрела за близнецами. Та молча повиновалась: Акке Ларенции казалось, что это ненадолго и что близнецов отдадут на воспитание пастухам из соседних деревень. Но не тут-то было! Не успела хозяйка повозиться с малышами, как дверь отворилась и вошел Фаустул с задумчивым видом:
– Жена, а жена, я еще не решил, что делать с младенцами!
– Как?! Но ты же еще вчера сказал, что отнесешь их к Нумитору! – скрестив руки на груди, удивилась Акка Ларенция.
– Все не так просто, Акка! Ты же знаешь, сколько разбойников бродит здесь в окрестностях! А то, что наши сыновья вместе с пастухами вчера вернулись с городской ярмарки невредимыми в такой поздний час, просто чудо! Я не могу рисковать: эти близнецы не обычные, они – царские дети! Вот что, жена! Я пойду со своими самыми крепкими пастухами и расскажу все Нумитору, который наверняка содержится под присмотром людей Амулия. Нумитор поможет нам с пищей и одеждой для того, чтобы мы могли содержать близнецов. А потом эти двое вырастут и свергнут тирана Амулия, и нам станет легче дышать.
– Что бы ты ни задумал, но хлопот у меня прибавится! – недовольно проворчала хозяйка.
– Довольно, Акка! Я хозяин в семье, поэтому вы все должны мне подчиняться! В конце концов, у нас есть чудесные мальчуганы, они будут помогать тебе по дому.
Акка Ларенция смирилась и опустилась на скамью рядом с близнецами.
– А как мы их назовем? – подала тут же голос хозяйка.
– Я все думал об этом, – ответил Фаустул. Он думал, но пока ничего не придумал. Только, махнув рукой, крякнул и вышел. А там, в поле, уже разбрелись стада овец под строгим надзором вооруженных пастухов с собаками. Сыновья Фаустула находились во дворе, где помогали выгонять скот из загонов. Оставшись с мальчиками, Фаустул принялся колоть крупные чурбаны для домашнего очага, а мальчики помогали ему. Сделав дело, Фаустул строго приказал своим сыновьям помочь матери, и мальчики послушно удалились. Оставшись один, Фаустул взял в загоне дубину и рогатину и поспешно направился в поле.
Увидев группу пастухов, он окликнул их:
– А ну, ребята, мне нужны десять самых сильных с оружием и собаками. Мы идем к Нумитору! Нужно сообщить ему важную новость – от этого зависит наша судьба!
Пастухи молча повиновались, ведь Фаустул был смотрителем царского скота и просто уважаемым человеком. Сам Фаустул обратился к остальным с просьбой выделить пару-тройку дюжих парней для охраны его дома. Его просьба была принята, двое добровольцев покинули поле и направились к хижине своего хозяина.
Группа во главе с Фаустулом двинулась в сторону окрестностей Альбы-Лонги, где находилась деревенька, в которую был отправлен опальный Нумитор. Был чудесный осенний день, повсюду слышалось пение птиц, блеяли овцы да лаяли собаки пастухов. Ветки деревьев утопали в плодах, высохшая трава тихо шелестела вокруг, спокойно нёс себя Тибр – вода от обильных осенних дождей схлынула. Казалось, природа – да что там природа! – казалось, боги наверху сжалились над страданиями людей и ниспослали такую благодатную погоду. Молодые пастухи радовались приходу осени, они думали о том, что будут коротать время не в поле, а с деревенскими красавицами. Но Фаустул был задумчив, хотя не мрачен, – просто он думал, как поступить в данном случае: рассказать Нумитору всю правду или же нет? Где будут жить близнецы? Что с Реей Сильвией и как ее освободить, если она жива? Нумитор наверняка слышал о том, какие беспорядки были в городе из-за разрешения от бремени Реи Сильвии и ее заточения. Слышал он, наверное, и о приказе Амулия утопить детей Реи в Тибре. Но какие меры он предпримет?
В раздумьях Фаустул не заметил, что он с пастухами прошел большую часть пути и находится уже неподалеку от Альбы-Лонги. И Фаустул стряхнул с себя раздумья, словно пробуждаясь от неспокойного сна, и огляделся вокруг. А, они на правильном пути! Вот и деревня, в которую они направились. Конечно, все знали, где проживает Нумитор, так как все были в услужении у него. Но такое служение было не в тягость для каждого, ведь свергнутый царь был добродушным и мужественным человеком, но ему не хватало осторожности и немного хитрости. А без этих качеств невозможно оставаться на плаву в бурных политических перипетиях.
А Нумитор в это время находился в поле со своими верными слугами, которые не покинули его и после изгнания из Альбы-Лонги. Он собственноручно косил на опушке еще свежую осеннюю траву, не выгоревшую от солнца благодаря могучим кронам деревьев, и изредка вытирал соленый пот со лба. Чуть поодаль за опальным братом Амулия следили стражники, неукоснительно выполнявшие приказ узурпатора. Заметив Фаустула, который подошел со своими пастухами, Нумитор перестал косить траву и, вытерши пот со лба и крепкого торса краем льняной ткани, чуть заметно кивнул головой и поднял для приветствия руку. Фаустул, конечно, понимал, что ему и Нумитору следует воздержаться от дружеского обращения, так как неусыпные стражники были начеку. Чтобы не возбуждать подозрения у стражи, смотритель заявил Нумитору довольно громко о том, что ему нужна помощь. Нумитор кивнул и помахал рукой своим людям. И группа людей – с Нумитором и Фаустулом впереди – пришла в движение и направилась к скромному жилищу опального брата Амулия.
Жилище Нумитора представляло собой довольно большую квадратной формы хижину из дерева и глины, крыша которой была покрыта кусками черепицы. Перед входом Нумитор сделал знак своим людям оставить его наедине с Фаустулом. Те повиновались, а стражники, которым уже изрядно поднадоело постоянно следить за бывшим правителем Альбы-Лонги, остались во дворе и растянулись на сеновале. Фаустул не вызывал у этих ленивых и самоуверенных вояк беспокойства – ведь старый пастух теперь состоял на службе у Амулия.
И вот Нумитор и Фаустул оказались внутри жилища. Нумитор хотел спросить, в чем дело, но осторожный и хитрый Фаустул только приложил палец к губам. С молчаливого согласия Нумитора, пастух взял кусок угля из остывшего костра в печи, достал кусок грубого холста и нацарапал на холсте только три слова: «Я нашел близнецов…» На изможденном от страданий последних дней лице Нумитора появилось легкое возбуждение, смешанное с надеждой. На холсте появилась следующая надпись: «Они чувствуют себя хорошо. Что делать с ними?» Нумитор облегченно вздохнул и улыбнулся, его ответ не заставил себя ждать. Бывший правитель Альбы-Лонги нацарапал, озираясь на дверь, следующие слова: «Оставь в своем доме. Я буду давать тебе пищу и одежду. Потом отправь их в Габии.» Фаустул задал вопрос на холсте: «Как назвать их?» Нумитор ответил: «Решай сам». Вдруг снаружи послышались шаги, Нумитор быстро схватил холст и уголек и бросил эти опасные улики в предварительно зажженный очаг. Дверь отворилась, и в помещение вошли двое стражников, которые сразу же осмотрелись вокруг в поисках подозрительных вещей. Впрочем, огонь в очаге уже успел уничтожить тонкий кусочек холста, и стражники не заметили ничего подозрительного.
Нумитор, успокоившись, встал и уверенным тоном бросил Фаустулу:
– Ну что ж, пора прощаться. Если ты испытываешь трудности, Фаустул, то я вышлю тебе пищу и одежду.
Фаустул, в свою очередь, картинно поклонился Нумитору:
– Благодарю тебя, о хозяин этого дома. Ты же знаешь, какое ужасное наводнение было на наших землях.
С этими словами пастух удалился, стражники вышли вслед за ним, а опальный брат Амулия остался в одиночестве. Крах собственного правления в Альбе-Лонге научил искреннего и беззаботного Нумитора осторожности, бывший правитель стал даже прибегать к хитрости в крайних случаях. Вот на этот раз эти качества ему, человеку, не сведущему в политических интригах, весьма пригодились и еще пригодятся в будущем.
Уже стемнело, когда Фаустул со своими верными людьми вернулся в свою хижину. Остальные пастухи уже пригнали стада и потихоньку расходились по своим жилищам. Дома Фаустул застал жену, хлопочущую у домашнего очага, а их сыновья играли с близнецами.
Фаустул, войдя, бросил взгляд на циновку, на которой лежали близнецы и произнес:
– Жена, завтра же я сделаю колыбельку для наших найденышей.
Сметливая Акка Ларенция все поняла:
– Неужели эти двое будут жить с нами! Мы и без того бедны, Фаустул! Посмотри, сколько у нас ртов!
– Успокойся, жена! Я поговорил с Нумитором – он поможет нам пищей и одеждой. А потом мы направим их в Габии для обучения. Да… я, кажется, придумал имена, которые будут носить близнецы, – при последних словах старый пастух хлопнул себя по лбу, – Ромул и Рем!
– Почему ты так решил, а не по-другому? – вопросила хозяйка.
– Потому что я нашел этих двоих, сосущих молоко у волчицы! Так и будет!
И Фаустул с торжествующим видом направился к кроватке с близнецами. Его сыновья почтительно расступились, сам же пастух взял одного из малышей на руки, более резвого, и произнес:
– Это Ромул!
И положил в кроватку. Потом взял второго:
– И Рем!
И положил второго рядом с первым.
Хозяйка подошла с недоуменным видом и возразила, упершись руками в бока:
– Но как же мы будем их различать, муж мой? Неужели мне придется сшить им одежду разных цветов?
Мальчуганы ехидно захихикали за спиной, хозяйка прикрикнула на них, и те притихли.
– И это тебе придется сделать, – улыбаясь, ответил Фаустул, – но я заметил, что один из близнецов более резв и меньше плачет, а второй немного медлителен и любит распускать нюни. Первый – это Ромул, то есть сильный, а второй – Рем!
– Ладно, пусть будет по-твоему, – выдохнула хозяйка. – Мальчики, идите все спать!
Вслед за детьми, улеглись и сами родители. Местность погрузилась в ночную мглу, хотя было тепло и где-то раздавались звуки, производимые ночными животными и птицами.
Проходило время, день сменялся ночью, осень уходила под напором зимы, зима уступала дорогу весне; потом вновь этот круговорот в природе, поколения сменяли поколения – Ромул и Рем росли очень быстро, и через некоторое время младенцы превратились в красивых и сильных мальчиков. Близнецы выделялись среди остальных ростом, силой, отвагой да организаторскими способностями. Все это время два брата-близнеца росли и воспитывались в семье Фаустула и Акки Ларенции. Нумитор не забыл про обещание, данное Фаустулу, – он снабжал дом Фаустула всем необходимым. А Фаустул, как обычно, следил за молодыми пастухами: обходил стада, учил молодежь всем премудростям их ремесла да приходил к Нумитору за пищей и одеждой для близнецов и докладывал опальному брату Амулия о состоянии стад. Что касается стражи, то беспечные стражники, усыпленные примерным поведением и добротой Нумитора, не проявляли обеспокоенности из-за каких-то тюков с пищей и одеждой. Впрочем, стражники тщательно досматривали содержимое этих тюков, которые Нумитор передавал Фаустулу. А хитрый смотритель стад сказал стражникам, что у него в семье пополнение и в связи с этим он, немолодой пастух, испытывает материальные трудности.
Ромул и Рем тем временем помогали своему приемному отцу по хозяйству: пасли овец на пастбищах, добывали древесину в лесу на дрова, охотились на диких зверей, а иногда ловили рыбу на острове, что находился посредине Тибра, неподалеку от поселения пастухов. Ну и, конечно, помогали приемной матери по дому, ведь Акке Ларенции приходилось нелегко, чтобы содержать хижину в порядке и чистоте. За это время Ромул и Рем так привязались к семье пастухов, что у них даже не оставалось сомнений касательно их происхождения. Да, они – пастухи, такие же, как и остальные. Но, позже, когда близнецы подросли, другие люди стали замечать у близнецов качества, которые выдавали их знатное происхождение: так Ромул выделялся среди других благородной осанкой, крепким умом да способностями лидера, а Рем, хотя и уступал первому по некоторым качествам, все же не походил на простого пастуха. Одним словом, и тот и другой проявляли качества, более присущие царским детям, чем простолюдинам.
Однажды в холодный и дождливый зимний день, когда близнецы подросли достаточно для того, чтобы жить самостоятельно и зарабатывать себе на хлеб, в хижину Фаустула вошел, предварительно постучав в дверь и получив согласие, слуга Нумитора, человек средних лет, но болезненного вида и небольшого роста, с жидкой бородкой и с кроткими глазами. Откашлявшись, оставив у порога обувь и сняв мокрую верхнюю одежду, вошедший человек по знаку, данному старым пастухом, сел на кушетку у домашнего очага и вытянул к огню промокшие ноги.
– Какими судьбами ты здесь, дорогой гость? – спросил его Фаустул с удивленным видом, – в такую погоду хороший хозяин и собаки не выпустит из дому. Что случилось?
Мальчуганы, которые занимались своими делами, притихли, прислушиваясь к разговору.
– У меня хорошая новость, о Фаустул, – ответил вполголоса гость. – Нумитор желает, чтобы его внуки получили необходимые для государственной деятельности знания. И с этой целью он посылает их в Габии для обучения всяким наукам.
Ромул и Рем, которые находились немного в отдалении от других и занимались починкой охотничьего оружия и снастей для ловли рыбы, встрепенулись. Близнецы поняли, что речь идет о них. Их надежды на положительные перемены в простой пастушеской жизни усилились, как только они разобрали из слов пришедшего человека, что их посылают обучаться в какой-то город.
Ромул, который обладал более совершенной памятью, вдруг вспомнил событие двухлетней давности. А дело было так. Он и Рем отправились в ближайший лес, чтобы поохотиться там на кабанов. Погода была хорошая, лучи осеннего солнца все еще ласково согревали воздух и перепаханную землю, уже влажную от обильных дождей. Ромул потихоньку стал припоминать мельчайшие детали того дня, как будто это произошло вчера.
…Он и брат его перешли вспаханное поле и углубились в лес. В лесу было немного сумрачно, кое-где густые ветви могучих деревьев закрывали их от лучей солнца. Вдруг раздался треск от ломающихся веток и стук копыт; при этом шуме близнецы осторожно пригнулись, спрятавшись за густыми зарослями кустарника. Затем братья выглянули и увидели крупного кабана, который шел, кажется, по направлению к реке, берега которой в некоторых местах были заболочены.
Старый самец продвигался вперед, не торопясь, тяжело дыша и временами отряхиваясь: его мучили полчища кусачих насекомых. Но через некоторое время близнецам стало понятно, что это не насекомые так беспокоят кабана, на то была другая причина. А кабан в это время ускорил шаг, а потом и вовсе пустился бегом, но не слишком быстро, этого не позволял ему возраст. Интуиция подсказывала Ромулу, что здесь, кроме них, есть кто-то, кто еще не появился в поле зрения. И в этот момент, как только Ромул подумал об этом, из чащи выпрыгнул огромного размера красивый волк, весь сверкающий черной шерстью, с красной каймой на шее и лапах. Глаза волка светились в чаще странным фосфорическим блеском. В стремительном прыжке волк настиг старого кабана, вытянув вперед лапы и выпустив смертоносные когти. Кабан от такого мощного толчка упал на бок, но при этом успел повернуть большую голову с крупными клыками. Волк ловко увернулся от кабаньих клыков и, не выпуская из огромных когтей добычу, впился зубами в толстую шею парнокопытного. Из шеи фонтаном брызнула струя крови, кабан захрипел, отчаянно мотая длинным хвостом, его тело задрожало, и через несколько мгновений все было кончено. Волк, облизываясь и горделиво пройдя вокруг туши кабана, вдруг уставился странными глазами прямо на то место, где под кустами, не издавая ни звука, спрятались близнецы.
Ромул и Рем, конечно, немного испугались, увидев схватку хищников, – ведь тогда братья были еще подростками, а диковинный волк огромного размера заставил их еще больше содрогнуться. Близнецы одновременно подняли дубины, чтобы отразить атаку хищника, но волк, спокойно присев на задние лапы, с любопытством стал их разглядывать. И Ромулу в этот момент показалось, что волк смотрит на них, улыбаясь, временами открывая рот и высовывая длинный язык. Затем волк издал несвойственное для такого огромного самца ласковое тявканье. Какое странное чувство, подумал тогда Ромул, такое ощущение, что волк хочет поведать им что-то важное! И это продолжалось несколько мгновений. Близнецы, как зачарованные, смотрели на волка, а тот лишь улыбался в ответ, да издавал звуки, как будто довольный чем-то.
Ромул с Ремом переглянулись, а волк, удовлетворив свое любопытство, подал голос. Его раскатистый вой, подобно победному кличу, раздался далеко за пределами местности. И в этот момент в ответ послышался протяжный вой: другие волки бродили здесь неподалеку. Через некоторое время из зарослей показались любопытные мордочки молодых волков, а после этого из чащи выпрыгнула целая стая этих хищников. Огромный волк коротко пролаял что-то своим собратьям, двинувшись к поверженной добыче, и горделиво поставил лапу на кабанью голову. Потом он так же быстро исчез в лесной чаще. А остальные с остервенением бросились на окровавленную тушу кабана и начали разрывать плоть клыками и когтями, при этом не обращая внимания на Ромула и его брата. Братья спокойно удалились – интуиция подсказывала Ромулу, что их не тронут и что они, Ромул и Рем, находятся под защитой того громадного волка, являющегося вожаком стаи…
В хижине весело потрескивал огонь. Ромул тронул брата за плечо, напомнил ему об этом необычайном приключении и спросил его:
– Так ведь было, брат?
– Да, кажется, припоминаю, Ромул! Это был действительно невероятный случай!
Ромул еще более убедился в том, что они находятся под покровительством богов и подчиненных им сил природы и диких зверей. Что же они тогда сидят здесь и чинят рыболовные снасти, как пастухи, если они столь не похожи на простолюдинов?
Когда гость ушел, предварительно передав кожаный рулончик и мешочек с золотыми слитками Фаустулу и поблагодарив за гостеприимство, Ромул тут же кинулся к приемному отцу и засыпал его вопросами об их происхождении, Рем тут же оказался рядом.
– Ромул и Рем, успокойтесь! Почему вы решили, что вы дети из знатного рода? – ответил им Фаустул. – Разве мы не любим вас и отказываем вам в чем-то? Более того, я завтра отправляю вас в Габии, и это только ради вас, мальчики мои. А человек этот пришел к нам из Альбы-Лонги, он принес еду и деньги на дорогу до города, где вы будете учиться всяким наукам.
И с этими словами Фаустул обнял обоих близнецов, и Ромул с Ремом немного успокоились. Или сделали вид, что успокоились.
– А ну, теперь всем спать! Завтра рано встаем – нужно проводить вас в дорогу, – и старик смахнул с лица слезу.
Когда все уже улеглись спать, Ромул и Рем тем не менее не могли заснуть – они думали о будущем.
Ромул слегка пихнул локтем Рема и прошептал:
– Вот это да! Кажется, самое интересное у нас впереди.
– Согласен с тобой, брат.
И они еще долго ворочались в постели, строя честолюбивые планы и перешептываясь между собой.