Золушка
Ночной звонок взорвал тишину, и Рита почему-то сразу поняла: что-то случилось.
– Дедушка умер, – коротко сказала тётя Зина.
Вот и всё… Последний родной, близкий человек ушел вслед за родителями, которые погибли в автокатастрофе десять лет назад… И опять сообщила об этом ей та же тётя Зина, дедушкина домработница и сиделка.
На старой дедушкиной даче, куда все приехали после похорон, куда-то исчезли покой и умиротворение, хотя дом, сосны и старый генеральский посёлок у платформы с соответствующим месту названием «Отдых» были на месте. По дому сновали незнакомые люди; неужели тётя Зина уже начала распоряжаться домом? Это было неприятно, хотя понятно было, что дом достанется по завещанию ей, такова была договорённость в обмен на то, что она ухаживала за дедушкой в последние его годы.
Перед поминками должны были зачитать завещание – учитывая дедушкины заслуги, а главное, что нотариус был его близким другом, в качестве исключения он делал это на выезде, а не в нотариальной конторе, как обычно. Хотя это было формальностью, всё равно было любопытно, как дедушка распорядился своим имуществом разной степени ценности; а особенно интересно было посмотреть, как родственники отреагируют на полученное (или не полученное) наследство. Все собрались в гостиной, нотариус в очках с тонкой оправой откашлялся и начал читать завещание. Как и ожидалось, дачу дедушка завещал Зине. Настал черёд московской квартиры родителей Риты, записанной на дедушку, в которой они жили втроём, кроме нечастых отъездов дедушки на дачу. Все встрепенулись, когда оказалось, что она тоже досталась тёте Зине, а не Рите, как ожидалось.
Стало тяжело дышать; ослабила повязанный вокруг шеи пёстрый платок, купленный в магазине second hand. Она такие надежды возлагала на эту, хоть и небольшую, но в мыслях уже свою собственную квартиру! Причём дело даже не в самой квартире, а в том, что там бы не было Зины: та чувствовала себя там совершенной хозяйкой, особенно в последние месяцы, когда дедушка совсем слёг и уже не мог ограничить Зинин произвол. И она разошлась: запретила Рите водить друзей, ссылаясь на шум, который может помешать дедушке; цеплялась по поводу неубранных вещей или невыброшенного мусора, бесцеремонно заходила в комнату Риты, чтобы что-то взять или просто без повода. Рита как-то робко заметила, что это её квартира, а не Зины, на что та с противной улыбкой сказала: «Не твоя, а дедушкина. А за дедушку отвечаю я. Поняла, Золушка?» Всё это мгновенно пронеслось в голове Риты.
– Как? – вырвалось у неё.
– Что «как»? – передразнила Зина своим базарным гулким голосом и победоносно посмотрела на присутствующих.
– Но она же… Дедушка же говорил…
– «Говорил, не говорил», – опять передразнила та, – ты ему кто? Внучка, почти никто. А я (последовала пауза) – практически жена!
Присутствующие зашумели, поднялся гул.
– Какая жена??? – из последних сил спросила Рита. Она не была хапугой, и вести этот разговор было противно, но от неожиданности хотелось во всём разобраться.
– А такая. Почти настоящая. Вот, смотри, – и вытащила какую-то фотографию, всучила Рите в руки.
Нотариус поднял брови, но профессиональная сдержанность не дала ему вмешаться.
На фотографии был дедушка, обнимающий Зину.
– Нет! Не может быть! – прошептала Рита.
Стало как-то обидно за дедушку, такого выдающегося во всех отношениях человека, который непостижимым образом сошёлся с недалёкой, вульгарной, да и некрасивой Зиной. Да так, что никто и не знал. Это был шок для всех присутствующих.
Нотариус, старый дедушкин приятель, всё-таки не смог сдержаться, и спросил:
– Позвольте, Зинаида… эээ …Васильевна, я вас правильно понял, что вы утверждаете, что состояли с покойным в… отношениях?
– Ты что, тупой? – она перестала церемониться, – конечно, состояла.
– А кроме фотографии, вы могли бы чем-то ещё это подтвердить?
– Почему это я должна это подтверждать?! – вспыхнула Зина, а нотариус продолжал:
– Например, какие-то особые приметы на теле, родинки, шрамы…
– Не было у него никаких примет и шрамов, – отрезала она.
Рита подняла голову и удивлённо посмотрела на Зину и на нотариуса.
Нотариус удовлетворённо кивнул и продолжил:
– Прошу внимания, продолжаем. Это напрямую к делу не относится и сути завещания изменить не может.
– За что же ей квартира? – спросил кто-то из гостей громко.
– Этого я не знаю, – сухо ответил нотариус, – продолжим.
– Да что там продолжать? – спросил тот же голос, – ложки-вилки делить?
– Я ещё не закончил. Маргарите Михайловне, – он посмотрел на Риту, – завещан…
Он сделал паузу и поднял глаза на присутствующих. Кто-то сострил:
– Чайник?!
– Земельный участок с домом близ города Усти-над-Лабем Устецкого края Чешской республики.
Наступила тишина, было такое ощущение, что присутствующие перестали дышать.
– Это шутка такая? – спросил кто-то.
– Моя профессия к шуткам не располагает.
– А откуда это? Откуда земля, дом? При чём тут Чехия??? – Рита обрела голос.
– Если кратко, родители покойного были родом из известного чешского рода, и владели в Чехии, тогда бывшей частью Австро-Венгрии, порядочным богатством, включая землю и старинное поместье. Его отец, офицер, участвовал в Первой мировой войне, естественно, на стороне Австро-Венгрии, попал в русский плен. Добровольно вступил в чехословацкий корпус в составе русской армии. После революции вместе с корпусом направился во Владивосток для эвакуации, был вынужден отбиваться от намеревавшихся разоружить их красноармейцев. Был ранен и оставлен под Иркутском на попечение семьи местного врача, который выдал его за своего пропавшего в войну сына, что для окружающих объясняло его образованность, а русским он с детства владел в совершенстве благодаря русской бабушке. Чудом выжил. Женился на приёмной дочери врача, которая и выходила его после тифа. Вскоре родился дедушка. Ну а дальше – в Чехии была проведена реституция, дедушку нашли какие-то его дальние родственники, и он получил то, что принадлежало его предкам.
Это казалось насколько невероятным, даже сам факт принадлежности к древнему роду. А уж целое поместье – ну не бывает так! Присутствующие были ошеломлены, все без исключения. А Зина, казалось, просто оцепенела; полученная дача и квартира её уже не радовали, она просто забыла про них. «Негодяй», – шептала она.
– У меня ещё одно сообщение и несколько распоряжений о более мелком имуществе. Покойный просил довести до сведения присутствующих, что Маргарита Михайловна, удочерённая им после трагической смерти её родителей, была в свою очередь ими удочерена из детского дома в возрасте одного года. Это никак не влияет на действительность завещанных ей активов; воля покойного была такова, чтобы сообщить об этом после его смерти.
Зина сразу очнулась:
– Самозванка! – Её глаза были выпучены, она поднялась и тяжело дышала, – ты это не заслужила! Ты ему никто! Откажись, ты не имеешь права!
Она потеряла голос и взвизгнула.
Нотариус поднял руку и негромко попросил:
– Позвольте закончить. Покойный также просил сообщить, что настоящая фамилия Маргариты – Самолётова.
Зина вздрогнула, лицо её побелело.
– Как? – прошептала она.
Без сил опустилась на стул:
– Рита, поди-ка сюда да воды дай мне.
Рита села рядом.
– Ты когда родилась?
– 31 января 1990-го. А что?
– О, Господи, – завыла Зина и стала вытирать слёзы тыльной стороной ладони.
– Да что случилось-то? – спросила Рита.
Зина всхлипнула и сказала:
– Как же я перед тобой виновата!
– Да не переживайте вы из-за квартиры, значит, так дедушка считал правильным.
– Да какая квартира, при чём тут это! Ты… ты – дочка моя… – и вновь залилась слезами.
– Как дочка? Меня же из детдома взяли…
– Так я тебя туда и отдала, прости Господи… молодая была, глупая, без денег почти, и Мишка, отец твой, сбежал сразу, как узнал о беременности… Прости, дочка…
Рита выбежала из комнаты.
Нотариус подошёл к ней, взял за локоть и сказал:
– Пойдём, дочка, довезу тебя, заодно всё расскажу.
Когда они отъехали, он продолжил:
– Да, дела… Кстати, по поводу Зины, то есть мамы, – я видел, как тебе было неприятно слышать про неё и деда. Так вот, это неправда. Ты же знаешь, что у деда был заметный шрам на всю грудь, когда на учениях граната взорвалась недалеко от него. А Зина сказала, нет примет. Не переживай.
В чешском доме на столе под стеклом Рита увидела клочок бумаги, развернула с трепетом. Короткая записка от деда: «Родная моя Рита, надеюсь, мне удалось сделать для тебя небольшой сюрприз. Прости, что пришлось отдать квартиру Зине – иначе она бы тебя съела. Будь счастлива, ты моя самая родная на свете!»
В первое утро в качестве владелицы дома она встала почти с рассветом, раздвинула шторы, открыла окно и вдохнула сладкий весенний воздух. Весна была в разгаре, не мимолетная московская весна, за две недели переходящая из зимы в лето, а настоящая весна, уже тёплая, но не жаркая, уже без снега, но ещё только с начинающими появляться листочками.
«Вот и стала Золушка принцессой», – сказала она себе.