Во дворе и школе
Во дворе и школе со сверстниками у Катерины было недопонимание и во многом разные интересы, поэтому настоящих подруг у нее почти не было. Катя знала, что ее считают странноватой. Вроде бы училась она в целом на хорошо и даже отлично, занималась музыкой, не пила, не курила, почти не ругалась матом, то есть была почти как настоящая зубрила. Но в то же время поведение, стиль одежды зачастую были у нее вызывающими. Катерина всегда и на все имела и не стеснялась высказывать собственное мнение, держалась независимо, нет-нет да и прогуливала, возражала учителям, а уж со сверстниками общалась более чем уверенно и легко могла за себя постоять, в том числе – при крайней необходимости – и кулаками.
Вот один из случаев, характеризующий Катерину, произошедший с ней в восьмом классе.
На уроке химии в классе, располагавшемся на втором этаже школьного здания, им задали задание, и чем-то недовольный, в плохом настроении учитель строго следил, чтобы никто не списывал. Катя скосила глаза к соседке и, попавшись под горячую руку, получила первой двойку в журнал. Катерина во всеуслышание возмутилась несправедливостью. Но учитель был непреклонен. Катерина не очень-то знала химию, но уж три с плюсом, а если повезет, то и четыре могла получить, но никак не два.
– Вы не имеете права ставить мне два, я не списывала, тем более что я уже сделала больше, чем Пуговкина, – не унималась Катерина.
– Будешь выступать, я сейчас на единицу исправлю, – сказал химик.
Тогда Катерина встала, подошла к открытому окну. Еще раз спросила:
– Не исправите?
– Нет, – уверенно ответил учитель.
Класс замер. Она за секунды вскочила на стул, на парту, с парты на подоконник и, обернувшись через плечо, повторила вопрос. Класс загудел.
– Нет, – вновь ответил учитель и скептически улыбнулся. Катерина прыгнула вниз. Учителю стало плохо. Поднялся шум, ребята повскакали с мест. Кто-то смеялся, кто-то восхищался, кто-то отпаивал учителя водой. Ничего страшного не произошло, Катерина спрыгнула не на землю, а на козырек над дверью первого этажа, до него было чуть больше метра, но не сообразивший этого учитель был сильно напуган. Катя торжествовала.
Вот таким поведением она скорее походила на ребят из состава хронических двоечников. За смелость ее уважали среди сверстников, но держалась она особняком. У нее была масса приятельниц и только одна школьная подруга со схожим мировосприятием, что их и роднило, но проучились они вместе только до девятого класса. Дальше их пути разошлись. Катерина осталась в школе, а подруга отправилась в профессиональное медучилище.
Надо сказать, что один девятый класс был составлен из лучших учащихся трех восьмых, в списки которых с таким поведением Катерина попала не без труда, она даже написала письмо в районное отделение образования, надзирающий за школами орган, в котором пожаловалась, что ее дискриминируют, и, опираясь на свои хорошие оценки, требовала зачисления. И только после этого ее все же зачислили. Но в девятом классе Катя фактически осталась одна, с ней перешла туда только одна более-менее близкая ей приятельница Света.
Сестренка была еще мала, чтобы на равных обсуждать Катины взрослые девичьи проблемы, да и относилась она к ней скорее, на тот момент, как относятся мамы к дочерям. А мама была поглощена решением своих личных проблем и взаимоотношений. Поэтому Кате приходилось, как говорится, вариться в собственном соку.
В семье у Кати были одни женщины, ни отца, ни брата. И ее искренняя дружба с мальчиками закончилась сразу же по поступлении в первый класс школы.
Конечно, мальчики все время были с нею рядом – и на занятиях, и во дворе, но Катя ни с кем из них не поддерживала дружеского общения. Они просто жили параллельно и, по словам мамы, должны были вырасти в таких же козлов, как и их папаши.
Став подростком, во время прогулок у себя в районе Катя часто слышала от ребят постарше в довольно развязном тоне фразы типа: «Эй, девчули, чего скучаете? Не хотите с хорошими пацанами пива попить?» или «Чего такие нарядные и одни?» Если пацаны не хамили, то Катя отвечала просто в своей манере: «Спасибо, нет» или «Проходите мимо, будьте любезны».
А если к ним после первого отказа начинали цепляться, что случалось нередко, так как среди местных девчонок как-то не принято было отказываться от знакомства – это воспринималось ребятами как вызов, тогда они с подружкой могли и огрызнуться: «Мы одни потому, что вокруг одни козлы…» Катерина и ее подружка были не из робкого десятка и остры на язык. Почему они с подругой отказывались знакомиться с местными парнями? Им хотелось встретить «принцев», они идеализировали образ ожидаемых поклонников и представляли свое знакомство по-другому. Кроме того, они не пили пиво и им не хотелось слушать мат.
Парни-сверстники зачастую просто избегали фифу, при которой и ругнуться, видите ли, нельзя. Сдалась она им триста лет со своими неадекватными запросами на культурное обращение в присутствие дамы. А может, они и рады были бы общению, но боялись плыть «против течения», нарушая устоявшиеся нормы поведения, или просто не знали, как себя с ней вести. Время рыцарей прошло, а они были обычными мальчишками, к чему им этот выпендреж и чуть что переход в общении на «вы» да «будьте любезны»!
Правда, Катерина смазливая, это признавали все, но толку? Она слышала, как ее обсуждали, и даже пару раз старшие ребята говорили ей прямо в глаза, что она зря вечно умничает и прикоснуться к себе не дает, мол, останешься одна с такими заскоками.
– Кому ты вообще нужна-то такая худая да плоская, вон сравни себя хоть со Светкой – у нее и грудь, и корма будь здоров, – подсмеивались они над ней. И Светка при этом могла стоять рядом и довольно улыбаться. Катя этого не понимала. Она видела, что ребята не раз позволяли себе ущипнуть или хлопнуть девчонок по филейным местам, а те только хихикали. А могли иной раз «зажать» в лифте, но девчонки только попищат для острастки и ничего, без всяких обид тем же вечером выйдут во двор в компанию пить пиво. Вот с такими девчонками пацанам было интересно, и главное – напрягаться не нужно.
Когда такое попробовал провернуть с ней в лифте соседский парень, бывший на три года ее старше, Катерина отбивалась и кричала на весь подъезд, при этом расцарапала ему грудь, лицо и порвала дефицитную рубашку. А он назвал ее психичкой и искренне недоумевал, за что, собственно, она так на него набросилась.
Личное Катино отношение к мужскому полу было негативное, ее выводы подкреплялись сведениями о проблемных взаимоотношениях в семьях одноклассников, между их родителями. Подобные перспективы в браке не внушали Катерине оптимизма и резко диссонировали с книжным миром.
В Катиных мечтах ее парень – это сразу же кандидат в мужья, и никак не меньше. По примеру книжных героев ему следовало смиренно и безропотно добиваться благосклонности дамы сердца, возможно, годами, вздыхая и читая стихи под балконом.
Золотой середины у Катерины не было, она строго делила мужчин на козлов в жизни и принцев-рыцарей в мечтах. Для себя Катерина выбирала «принца на белом коне» и ожидала, что за кем за кем, а за ней-то он непременно приедет.
Многие девчонки откровенно ее недолюбливали. Ну, во-первых, никому не нужна симпатичная конкурентка, а во-вторых, им с ней было так же неинтересно, как и ей с ними: ни посплетничать, ни покурить, ни выпить, а нарваться на разборки из-за Катиных умничаний легко…
Среди ее сверстниц, пожалуй, самым весомым из аргументов для занятия верхней ступени на иерархической подростковой лестнице служило наличие парня. Все девчонки налево и направо хвалились, впрочем, как и мальчишки, своими победами на амурном поприще, рассказывая истории, похожие сюжеты модных тогда индийских фильмов. А Катерина, сама не желая этого, оставалась в стороне от процесса, просто с кавалерами «как в романах» в ее окружении была большая проблема. И, наслушавшись увлекательных выдумок своих приятельниц, даже несколько переживала, что она чуть ли не одна-единственная из всех знакомых девчонок, кто до сих пор остается без парня. Может, с ней что-то не так?
Несмотря на то, что Катерина давно считала себя взрослым, самостоятельным человеком, ответственным не только за себя, но и за младшую сестру, психика ее была еще незрелой, подростковой.
Катерина часто задумывалась, отчего она не такая, как все, временами честно пыталась через себя переступить и влиться в дворовую компанию, и это ей неплохо удавалось, но и быстро наскучивало.