Рок. Шаги в вечность. Книга 4. Том 1. Аркан Иберии. Часть первая «Охота на прайд Льва» (Юрий Швец)

Пролог

Он бежал по последнему пролёту подъёма лестницы, ведущей из сада и «взлетев» на её последние ступени, оказался на бегущей прямо дорожке к родовому дому, который возвышался на холме. Этот длинный подъём, он преодолел бегом, ни на одном из его участков, не остановившись для передышки. Годы тренировок сказывались на этом – его тело стало «пружиной», коя наконец-то достигла срока своего пружинистого прыжка во взрослую, «упругую» жизнь. Этот зачётный, экзамеционный забег, он устроил себе, когда ему, сидевшему в саду у родникового ключа, сообщили новость о прибытии в родовой дом, того, о ком здесь давно ничего не слышали, но не переставали о нём вспоминать, думать и ждать его возвращения изо дня в день… Итак, на протяжении… восьми лет…

«– …восемь лет! Восемь лет минуло как их галеры покинули нас! – Думал он, торопливо шагая по тропе, меж цветущих кустарников, – Восемь лет их где-то носило?! Какие ветра дули им в паруса? Какие пути „замкнули“ их стопы? Отец, пока был здесь, мало что сообщал об этом… Он, вообще, не любил распространяться об их и его путешествиях, предпочитая отмалчиваться. Да-а… Ему, сейчас, и не до рассказов, также, как и не до излишней неги любопытства… То, что они задумали с Гасдурбалом, съедает всё его время и внимание, не говоря уже об оставшихся силах. Хотя, отец крепок, как и прежде!.. Но, теперь, их двое, всё же легче, чем раньше…»

Он проходил мимо высоких кустов жасмина, за которыми была большая беседка, часто используемая семьёй под столовую. Обилие цветов и запахов, только способствовало, появлению здорового, усиленного свежим воздухом, аппетита. Именно, из неё, можно было наблюдать прелести вечерней зари. Что он и делал, последнее время (оставшись в доме с сёстрами и ставшими родными домочадцами-прислугой, кои жили здесь со своими семьями), скучая, в когда-то многолюдном, принимающих массу гостей, доме. Теперь, сидя и ужиная, здесь, он предавался воспоминаниям о временах прошлых и ушедших… Ушедших за зыбкость ретуши песков времени. Он прибавил шаг и достигнув беседки, даже, не взглянул в её сторону, торопясь к дому…

– Ганнибал! Я, здесь! – внезапно услышал он оклик из беседки.

Этот, до боли знакомый голос, о котором думал совсем недавно, в мгновения, своего быстрого подъёма по лестнице, заставил его замереть на месте и повернуть голову на его обладателя.

– …я решил немного подышать родными запахами сада! И, заодно, зная, что ты где-то в саду, поговорить с тобой наедине, именно, в этом месте! – Закончил свои слова, окликнувший его.

– Дядя Карталон! – Ганнибал приближался к нему с широко открытыми глазами, – Как, ты, изменился?!

Его взгляд, уставился на давно ожидаемого гостя. Тот улыбался и Ганнибал, невольно, проводил итог всех тех изменений, кои уже выхватил его взгляд. На него смотрел человек с седой бородой, в округлой шапке с опушкой из какого-то меха, принадлежащему неизвестному для Ганнибала зверьку. На вид, прибывшему в дом, было около шестидесяти лет, но фигура его была ещё моложавой и, поэтому, подтянутой. Карталон встал и шагнул навстречу племяннику, одной рукой обнимая его, другой подавая ему чашу с налитым вином.

– Ну, здравствуй, Ганнибал! Ты молод и я, совсем не хочу, приучать тебя к этому напитку. Но, по обычаям той страны, где сейчас мой дом и вся жизнь, за встречу полагается «поднять» чаши! Не обязательно, осушать их до дна! Достаточно, пригубить… Вот, так! И необязательно с вином. Там – этому служит ароматный медовый напиток… – Карталон, также, выпил несколько глотков из своей чаши, – Но, выпить надо с тем, кого приветствуешь. Я, приветствую тебя, мой дорогой Племянник!

Карталон принял из рук Ганнибала чашу и поставил обе на стол. Сделал он это не торопясь, пристально глядя Ганнибалу в лицо. Потом, снова, обнял его.

– Ты стал взрослым. Воином. Как и мечтал отец. – Произнёс он, прижимая Ганнибала к своей груди и, едва слышно, добавил, – Но не мать…

Это, последнее добавление к словам дяди, заставило Ганнибала взглянуть ему в лицо с непониманием. Карталон, на это, улыбнулся.

– В Роду Баркидов, рождаются только воины. Так прописано свыше. Кларисса знала это. – Карталон, ещё раз, притянул его к себе.

Ганнибал, оторвал голову от груди дяди:

– Дядя Карталон, ты виделся с отцом?

Карталон, молча, отпустил племянника, повернулся к столу и снова взял чашу в свою руку. Сделав глоток, он поставил её на стол и вернулся к, ожидающему ответа, Ганнибалу.

– Он ждёт тебя. Время пришло. Я приплыл за тобой!

Лицо Ганнибала «засияло» ярче солнца. Восторг, выплеснулся на его улыбку и лик, впитав все лучи вечернего светила.

– Я выполнил всё, о чём он просил меня, прислав последнее письмо! – С гордостью в голосе произнёс Ганнибал. – Совет Суффетов принял все слова, кои я передал ему от него! Они, правда, долго спорили о выгоде, услышав, что треть Иберии находится под протекторатом моего отца и Карфагена. Многие радовались этому, другие, о чём-то шептались?! Но, всё приняли…

– Да, я знаю, мой дорогой Ганнибал! – Перебив рассказ племянника, произнёс Карталон, – Знаю… Ещё больше, они напитались ядом зависти, коя отравляет их итак нездоровое бытие. Ты, ещё очень молод и не знаешь «язв» этого города. Он, уже совсем не тот, который приняла под своё покровительство прибывшая принцесса Дидона! Он уже, даже, не тот, каким существовал во времена твоего деда. Теперь, после того, как они узнали о том, что Гамилькар управляет Иберией, врагов нашего Рода не убавилось, а стало вдвое больше. Такова реальность, мой Дорогой…

Карталон горько улыбнулся. Ганнибал, удивлённо, смотрел на дядю.

– Но, почему? Я видел их сияющие радостью лица! Счастье было на них! Я не мог ошибиться… Всё это произошло на моих глазах?! – обронил он своё объяснение, своих же выводов из того события.

Карталон, снова, вздохнул. Вздох его был тяжёлым.

– Это была ошибка твоего отца, Ганнибал. Не надо было ему озвучивать свои планы, после озвучки своих побед в Иберии. Поверь мне, Ганнибал. И запомни, радовались, в Совете, только тому, что он открыл им рынок для продвижения своих торговых делишек и возможности получения новых барышей выгоды… Только, поэтому поводу, их лица выдавали порции счастья! Я верю – в этот момент они, наверное, святились восторгом! Но, ты не видел, и не слышал, о чём они говорили, после твоего ухода… У меня есть, на этот счёт, свои осведомители… Так вот! Теперь, когда Иберия успокоена, до очередной войны с союзом кельтов, они постараются выдавить из Иберии твоего отца! Этим они займутся совсем в недалёком будущем, несмотря на то, что замыслы твоего отца, катят им «золотые» яйца выгоды. Зависть, Ганнибал… Простая зависть… она гложет им грудь. И это опасно. – Карталон замолчал.

Ганнибал, прослушав все слава и доводы, всё равно не понимал слов дяди.

– Да, нет, Дядя! Ты давно не живёшь в Карфагене! Здесь, всё изменилось! Каста больше не лезет в управление городом. Она отстранена от этого. Магнаты, тоже, не допускаются к управлению. Всё, как было раньше! В древности, о которой ты упомянул! При Царице Дидоне!

Карталон обнял своего племянника.

– При Царице Дидоне, рода Суффетов не могли заключать браки с детьми из торговых представительств семейств Магнатов, Ганнибал! А что, сейчас?! Да они уже все перероднились. В семьях Суффетов есть представители пришлых, чуждых, чужеземных Родов. А у этих родов, нет Родины! Ибо, они мнят себя произошедшими от их великого Бога. Такого же, как они бездомного, но пытающегося захватить весь мир. Такова реальность. Для них деньги и богатство, посредством коих они, как клещи, вцепляются во власть, и есть понятие родины. Деньги и Богатство – вот их Цари! Зачем, Магнатам, лезть теперь в управление городом, если они и так, уже, всем управляют. Управляют, не выходя за границы своего дома. Посредством подкупа и шантажа. Ты, как я сказал, молод и, поэтому, не замечаешь этого. Это не твоя вина. – Закончил Карталон.

– Но, мне кажется, не всё так плохо, как ты обрисовал, дядя Карталон?! – всё же, не согласился Ганнибал.

Карталон покачал головой.

– Пусть, Боги Основатели, покровительствуют этому Городу и избавят его и тебя, Ганнибал, от предательства, кое может застать и его, и тебя врасплох! Но, запомни мой совет: – Никогда не надейся на сборище здешних торгашей ни в настоящем, ни в будущем! Надейся, только, на свою проницательность, взращённую на наблюдательности и холодном рассудке опыта твоих предков, а также на смекалку, коя оставлена тебе Родом! Вот твои столпы помощи, на которые ты сможешь опереться в своей жизни. Запомни мои слова!

Ганнибал ничего не ответил на этот раз, внимательно выслушав совет своего родного дяди.

Карталон же, улыбнувшись, заметил:

– Ты стал настоящим воином и стал мне напоминать моего отца- твоего деда! Надеюсь, твой отец хорошо обучил тебя владению оружием? – Здесь, Карталон, почему-то изменился в лице, став серьёзным, – Отец ждёт тебя и Магона. В последнее время, он задумчив и не открыл своего сердца даже мне. Я же, не смог понять его истинных намерений на ближайшее будущее. Он, явно, задумал «что-то», но что? Мне кажется, он грезит войной с Римом…

– Ну, так это же прекрасно! – выпалил Ганнибал, – Давно пора отомстить за смерть мамы и Магона! А сколько было совершенно попыток убить моего отца? Рим заплатит кровью за это! А Орден Арканитов, будет сожжён! В последнем покушении участвовали они!..

Карталон остался спокойным и в таком же спокойствии прервал обличительства Ганнибала;

– Или люди, одетые под арканитов. – Заметил он.

Ганнибал несколько мгновений, не понимая его замечания, смотрел на дядю.

– Ты не веришь в это?! Не веришь, что это были они? – Удивлению Ганнибала не было предела, – Это были римляне, дядя! Кому же, как не им, хочется убить моего отца и этим избавиться от нашей мести!

Карталон поднял на него свой взгляд.

– Им то, может быть и хочется, но все их попытки заканчивались в прежние времена, для ордена потрясениями. К тому же, с тех пор, как орден, перестал пользоваться услугами близнецов-братьев, что было их отличительной чертой придуманной Ромулом или Ремом, а перешёл к набору арканитов без этого, бывшего ранее обязательного условия нахождения в Ордене, теперь, стало с лёгкостью переодеть убийц в одежды Ордена и выдать их за адептов Храма на Янукуле… Стало легче «сработать» под них! – Карталон оторвался от своих, вызванных недолгим размышлением, выводов и взглянул на замершего и внимательно слушающего его, Ганнибала. – Арканиты, народ изощрённый, Ганнибал. Они не будут, делать две подряд, неудачные попытки, с одним и тем же планом его совершения! Это не их стиль. Не их сценарий. Я, сказал тоже самое твоему отцу, и он разделил моё мнение. Он и сам был склонен рассуждать также.

Ганнибал, услышав это, удивлённо расширил глаза:

– Я не понимаю, кто тогда же, за всем этим стоит?! Мне кажется, что это они!

Карталон потрепал Ганнибала за пышную шевелюру.

– Это в тебе, наверное, «кричит» тот случай из твоего детства. Тот, что произошёл в этом самом саду. – Высказал он, своё предположение, – Карталон поднял прядь волос и оголил Ганнибалу косой шрам на левой от себя стороне лба, идущий к височной части и прячущийся под волосами. – Слишком, большое потрясение для подрастающего мальчика. Но ты справился тогда с этим, восхитив даже бывших врагов, из числа латинян, залечивающих свои раны в этом доме! Да… Время бежит. Но этот шрам на лбу, видимо, оставил и другой… И тот «другой» шрам, не виден глазам. Он расположен, гораздо глубже – в твоём сердце! Но, послушай меня, мой дорогой Ганнибал, освободи сердце от ненависти! И больше никогда не пускай в него этого чувства. А когда оно, почувствует свободу и наполнится иным, светлым чувством, идущим не из сознания, а из тебя, из внутреннего твоего дома, называемым душой, слушай только этот голос, а ещё лучше подчини ему голоса разума и сердца! Это будут три основных твоих советчика, кои станут для тебя незаменимыми спутниками в твоём дальнейшем пути! Они, подскажут тебе выход из многих ситуаций.

Ганнибал вздохнул.

– Мне тяжело это сделать! После, того, как Гасдрубал убыл с отцом в Иберию, я больше беседую сам с собой, чем с, тем же, Магоном. Нередко, засиживаюсь в беседке, ниже купальни, в саду. Вдыхая аромат цветов и кустарников, мне в голову приходят различные воспоминания. Я вспоминаю, как мы все, сажали те кусты и цветы… Я этого не должен помнить, но каким-то образом помню… Почему? Ведь, я был очень маленьким?! Я вдыхаю аромат тех цветов и вместе с ним, наверное, и приходят мне эти «видения»… Я вдыхаю его и будто беседую с мамой и братом Магоном… Со всеми… С тётей Иолой, Ольвием, Ольвией, братом Гасдрубалом, отцом, Саламбо, Оттией… Всё это прошло… Кануло в вечность… и я этого не понимаю…

– Нет, Ганнибал! – Прервал его Карталон, – Не прошло. Это и есть вечность! Я тебе открою маленький секрет – наш мир намного сложнее, чем мы представляем его себе. Это означает, что в этот самый момент, в каком-то ином, точно таком же месте, из бесчисленного их количества, мы все снова вместе. Все находимся в этом саду! И этот момент, создал ты. Своим размышлением и желанием. Где-то, такие места, опережают наше время, где-то наоборот, отстают. Но, всё, о чём ты думаешь здесь, происходит там. Всё! Поэтому, думай только о хорошем и не давай места в созданном тобой Мире, тому, что тебе неприятно. Мироздание материализует твои мысли – в этом суть проявления нашей жизни. Это взаимообратная связь. Как через зеркало!.. – Карталон умолк, сам задумавшись над чем-то.

Ганнибал, осмыслив сказанное, спросил:

– Значит, «где-то» «там», – Он окинул взглядом вокруг себя, – и Мама, и Магон живы?

– Да. – Подтвердил, вышедший и забытья, Карталон, – И мой Отец, и моя Мама – все живы! И, именно, поэтому, мы часто видим их во снах. Так-как сон, есть путешествие через границы реальности, в коей мы заключены материальностью этого мира. Во снах же мы освобождаемся от «рубашки» тела и путешествуем по всему Мирозданию.

Ганнибал снова задумался.

– Получается, всё, что происходит в этом мире отображается и на тех «мирах»?

– Несомненно. Но, только с разностью в результатах.

Ганнибал покачал головой.

– Как это сложно представить… и понять… Тогда, кто в этом Мире Боги?

– Гости. – спокойно ответил Карталон, – И не больше. Но, им интересно, как ты, одев «рубашку» материального мира, предав забвению свои силы и память Мироздания, сможешь «создать» здесь, находясь в рамках ущемления своей световой сущности в материю, посредством движения материальной мысли, ибо только здесь возможен результат её воплощения. Их (Богов) много, одни тебе помогают, по мере своих возможностей, а возможностей у них не много здесь. Другие, наоборот, мешают тебе, из-за своей вредности… Но, опять же, они бессильны перед тобой, если ты светишься истинным светом Мироздания. Третьи, просто, любопытствующие… им тоже хочется, одеть эту «рубашку» материального тела… но они никак не решаются сделать этот «выбор», поступок… Видимо, не пришло ещё «время»… Ведь, одевая её на себя, ты можешь застрять в ней на «долгие» времена, где время не имеет значения, ибо тянется везде по-разному…

Карталон, внезапно, взглянул на Ганнибала и… понял, что в своих откровениях зашёл слишком далеко – лицо племянника замерло в оторопи от услышанного. Карталон, снимая напряжение, вызванное «озвученным», улыбнулся, выводя Ганнибала из состояния ступора:

– Да ладно, не обращай внимание, на сказанное мной… ты забудешь мои слова. Ибо не пришло время, к их пониманию.

– Но, ведь, Боги помогают людям, если их просить об этом?! Ведь также, говорят Жрецы, того же Храма Бааля!

– Помогают. Я же тебе тоже самое подтвердил. – Улыбнулся Карталон, – Они же Гости. Гости немного могущественнее нас с тобой, ввиду «развитости» понимания основ Мира. Но, они не породили этот мир! А всего лишь, родились в одном из них…

Ганнибал молчал – слова дяди обрушили логику его мышления, внеся в неё хаос.

Карталон, улыбнувшись, сменил тему:

– … Что касается, упомянутых тобой Ольвии и Ольвия, то я тебе должен сказать, что сейчас их зовут не так. Ольвий стал Олегом. Ольвия – Ольгой. Тётя Иола стала Еленой и имеет сан Йогини, по здешним меркам Высшая Жрица. А её старшая дочь, стала Александрой. Александра уже имеет двоих детей. Ребят, коих воспитывает Бабушка Иогиня – Иола – Елена. Елена продолжает свою деятельность и передаёт мудрость своим воспитанницам – девочкам, зовущимся Вестами. Но я должен сказать тебе, что все, кого я перечислил, помнят о Вас и велели мне кланяться Вам от их имени! Они желают всем всего самого Светлого в этом Мире, основанного на проявлении самого света и, что может произойти, под «взглядом» живых лучей самого Яра – Солнца! – Карталон встал и откланялся при этих словах. – Вот! Теперь, я передал их пожелания и тебе, как до этого, я передал их твоему отцу, Оттии, Гасдрубалу, а здесь, твоим сёстрам и Магону, и всем домочадцам! Ну, пора в дом. Надо отдохнуть. Завтра, в путь.

Ганнибал, совсем не хотел уходить из беседки. Он, посмотрев на Карталона, не встал за ним, а продолжая сидеть, спросил:

– Я думал, что мы поговорим дольше? Ты, ведь, ничего не рассказал о дяде Кассие?! О Массилие?! Они живы?

Карталон снова сел, рядом с Ганнибалом.

– Кассия больше не существует, – Сказал он и от этих слов, Ганнибалу стало не по себе, но Карталон продолжил, – как и Карталона Барки! Воевода Карислав – вот его имя. А его помощника зовут воителем Макаром.

– Это Массилий! – Не выдержал Ганнибал, выдав свою догадку, – Вот это да!

– Верно. – Улыбнулся Карталон, – Они, всё также, занимаются ратным делом. Но, Макар, ко всему, любит ещё строить ладьи и дома. Да, у него трое своих детей!

– Вот это да! – Снова выдохнул Ганнибал, – А тебя? Как тебя зовут сейчас, Дядя?

Тот помолчал, прежде, чем ответить.

– После того, как мне открылись некоторые знания, мне Ганнибал дали имя Междамир и моё прибытие сюда, означает, что и на тебя, Род, к которому принадлежишь и ты, возлагает определённые надежды.

Ганнибал, после этих слов, заинтересованно посмотрел на дядю.

– Что я должен буду совершить? – Спросил он, выказывая свою готовность в этом.

– Жить в согласии со своим внутренним миром. Не забывать о моём совете, который я озвучил ранее. Это пока всё, что от тебя требуется. Ты, воин, Ганнибал. Твоя Иерархия – Витязь. И в моей стране ты бы так и назывался.

Ганнибал, немного подумав, задал вопрос, который давно угнетал его?

– Ты не считаешь себя карфагенянином?

Междамир немного помедлил с ответом.

– Я воспринимаю Карфаген, как свой дом, но не как свою Державу! Не как страну, в коей живу. Она должна быть в составе Державы. Но не с помощью силы оружия, должно это произойти, если произойдёт когда-либо, а посредством возврата утраченных, в пору вторжения клана Ану, на эти земли, Знаний и Традиций Благочестия! Пока, что я вижу обратное – ценности, привнесённые извне, празднуют здесь победу… Да, культ Молоха уже силён не так как раньше, но это не меняет общей картины. Да, Храм стал слабее. Но не потерял своего могущества. Но, основная моя задача находиться не здесь, в этом одном городе, хотя и он не теряется из нашего поля внимания. Моя задача, сейчас, Ганнибал находиться там, где расположено «сердце» этого Мира! С народом, из которого вышел мой Род. Если, мы потерпим поражение там – не будет ничего и здесь! Исчезнет всё… как бы тебе это и не было труднопонимаемо… Придёт время, всё откроется для тебя… Всё… Это долго объяснять… да и рано пока… Хотя, у нас есть ещё много времени… На корабле! Куда, мы завтра, все переместимся. Кстати, твои сёстры уплывут со мной. Это решено с твоим отцом.

Ганнибал с тревогой посмотрел на дядю.

– ВЫ, что-то почувствовали?

Междамир, набрал полную грудь воздуха, втягивая в себя ароматы вечернего сада. Потом, выдохнув, ответил:

– Я, сегодня, прошёл по городу. Город стал другим. Он перестал быть Торговой Республикой, а стал городом Торговли. Везде, почти везде – рабы, рабы, рабы… Там, откуда я к тебе приплыл, Ганнибал, нет такого явления. Не существует. И не существовало никогда. В этом одна из не озвученных традиций Благочестия. Мир же, в этом поясе, изменился, став сам рабом, принесённых пришлых ценностей в него. Знаешь, как когда-то город Мир, стал Римом?.. После того, как из него ушли этруски, поняв, что подверглись влиянию разврата теми же ценностями, о коих я тебе говорил ранее, и он был заселён переселенцами. Людьми, совсем, не знающими о существовании знаний чистых и древних. Они, эти переселенцы, взяли буквицу, оставленную им этрусками, выписали из неё некоторые, подходящие им под их слог, символы, изменили многие слова, укоротили другие и так создался новый, сухой, неживой, мёртвый язык. Они даже имя города стали читать неправильно… Вот так. Мне кажется, тоже самое ожидает и Карфаген… Если, его участь не будет ещё страшнее. Ведь и здесь, и там в Риме, проводится одна и та же политика переселения, разбавления живущих народностей, кипящими, бурлящими, не имеющими знаний, забредшими народами. Они, как скот, готовы поклоняться любым названным Богам, лишь бы иметь возможность всласть есть и пить, богатеть, за счёт других… Тогда, в старину, вокруг, того же города Мира жило, рождалось Волшебство… С переименованием города, Волшебство исчезло… Римляне в этом винят ушедших этрусков, но сами ничего не помнят, ибо головы их направлены в иную сторону – Хлеба и Зрелищ! Но, поминая науку этрусков, они тоже стали проводить такую же политику разбавляя собой, завоёванные области и племена, живущие на них. Но, с оставлением, той местности этрусками, тень рабства распространила свою длань над Италией, а сам город Мир, стал раболепным и называться стал Римом. Он, также, как и Карфаген, поражён коростой рабства, стяжательства, идеей собственного величия, расползшейся по холмам. В этом эти два города похожи и это же делает их непримиримыми врагами. Даже, если Карфаген и отдаст своё былое могущество, Рим это не успокоит. Здесь, есть ещё одна важная особенность о коей многие не догадываются. Здесь, в Храме Молоха, лежат спрятанными от всех, знания древности, не принадлежащие тем, кто правит в Храме. Их свозили туда давно и настоящая Тень Рима, захочет завладеть ими. Это произойдёт обязательно. Им надо спрятать те знания надёжно, дабы они остались недоступными для народов и те не могли вернуться к мудрости, заключённой в них. Что-то, обе стороны, конечно, хотят использовать для себя. Дабы, укрепить свою власть и сделать её незыблемой. Так будет, мой дорогой Ганнибал. Именно, поэтому, твой отец решил построить Картахену, чтобы переманить туда тех, кто ещё не до конца заразился заразой, коя поселилась в Карфагене. Переселить в неё самую здоровую часть старого Карфагена. Теперь, понимаешь, почему сейчас, здесь, врагов стало на порядок больше?! Не знаю, удастся ли ему это? Ведь, отсюда приедет и зараза, от которой он мечтает избавиться… Сомнительно, мне это… Если, заглянуть в память тысячелетий, то рисуется совсем другая картина… Ведь, как только, зараза, принесённая извне, попала в этот пояс, то все великие когда-то города, стали приходить в упадок, сразу же, после пика своего Величия. Так было с Шумером, Уром, Вавилоном, Ниневией, Сардами, Персеполем… все не перечислишь… Так, что и Карфаген, и Рим, и Картахена, следуя этой логике, тоже падут жертвами распространённой заразы и собственной болезни. Ведь, зависть к их богатству и власти, будет рождаться в соседних, порабощённых городах, народах, племенах… Это бесконечный Круг… Тупик маразма и, мне не понятно, почему «великие мыслители», живущие в этом поясе, не докопались до этой, лежащей на поверхности сути… Ответ только в одном – их разум поражён настолько, что цивилизацию пояса уже нельзя назвать человеческой… Она уже принадлежит «другим» сущностям, не выставляющим себя на показ… И это так.

Вспомни, Ганнибал, когда ты был меньше, то в мои приезды, мы говорили с тобой о многом… И ты, всё тогда понимал… схватывал с полуслова… Твой разум был свободным… Теперь же, искорки сомнений, продырявили свет твоих глаз – ты подвергся обработке средой. Видишь, как она действует?! Среда пропитывает тебя своим «адом» бытия… Поэтому, запомни, наш с тобой разговор! Помни о том, о чём мы вели речь! Развивай волю, отделяй свой разум от сознания! Это две абсолютно разные ступени твоего мышления! Сознание – это эгоизм! И оно желает только одного – полной власти над всеми инструментами мышления. Воля – вот то, что ущемит её притязания. Наступит, на «хвост» эгоизма, заставит служить его твоим целям. Своим разумом ты должен отделять «сор от зёрен», на которых и произрастает жизнь! Помни об этом Ганнибал! Пошли!

Междамир встал и последние слова он произнёс так твёрдо, что Ганнибал, невольно, поднялся и шагнул за ним. В этот момент, он наскочил на ножны меча Междамира, который отклонился в сторону, при повороте того.

– Не пойму? Зачем, тебе Дядя, такой длинный меч?.. Им же не удобно вести поединок? А в тесном строю он вообще не пригоден!

Междамир, вместо ответа, обнажил свой меч и протянул его Ганнибалу. Тот осторожно взял его в руки и… ахнул:

– Такой лёгкий? Но как?..

Междамир, снова, не отвечая, взялся за рукоятку своего меча и с силой… воткнул его меж каменных плит пола беседки. Потом, усилием рук и тела согнул его в дугу… и как только он его отпустил… тот со звуком грубой струны, сыграл обратно, принимая исходное положение. Ганнибал с восхищением глядел на вновь прямолинейную конструкцию меча дяди.

– Поразительно… – Прошептал Ганнибал, – Все мечи поломаются от такого воздействия! Хотя, они намного толще твоего?! Как такое возможно?!

Междамир улыбнулся.

– Этот секрет передаётся от отца к сыну. Но никогда не разглашается посторонним. Его знают только те, кто его производит, куёт. Тот, кто его использует, принадлежит к другой иерархии. Ты Витязь и твоё призвание использовать его. Другие люди его творят, но не используют. Это их иерархия. Таковы традиции. Ты спросил, почему он такой длинный? Ответ простой. Там, откуда я прибыл, враги предпочитают совершать набеги верхом на лошадях. Их массы. И такие мечи, позволяют без труда сокрушить всадника. Но… я совсем забыл! Я привёз тебе другой меч. Вот он! – Междамир откинул край лёгкого плаща и отстегнул меч, покороче первого на ладонь, но с лезвием более широким, – Это меч моего отца, твоего деда! Бери его! Он служил мне много лет! Теперь, он твой. И… ещё. Я привёз тебе вот «это».

Междамир, поднял с края беседочной лавки, большой, массивный свёрток. Он не спеша развернул его и вынул глухой, начищенный до блеска шлем.

– Султан прикрепишь такой какой тебе по нраву. Этот шлем мне подарен давно. Подарил мне его Харикл, ты помнишь его. Я носил его с честью и достоинством и хочу, чтобы теперь он защищал в битвах твою голову. Я могу, теперь, немного заглядывать в будущее и знаю, что тебе предстоит испытать. Носи его, также, с достоинством и честью, как носили его прежние обладатели!..

Ганнибал, получив все эти «подарки», находился «под впечатлением» и не мог пока сказать слова благодарности. Он чувствовал необыкновенный трепет от неожиданности полученного и возбуждение, от вещей до которых прикасались неизвестные ему Герои и Предки.

– Спасибо, Дядя… Этого я не ожидал! Я всей своей жизнью, докажу, что был достоин этих предметов воинской доблести!

Междамир улыбнулся.

– Это ещё не всё. – Он полез за пазуху. – Отныне, вот это, должно висеть на твоём плаще в виде фибулы! Возьми. Это тебе от Карислава. Он помнит о тебе и просил тебя, чтобы теперь ты, сохранял её недосягаемость для врагов!

Междамир передал в руки Ганнибала сдвоенную пластину амулета Астарты Ганнибал, трепеща, принял её в руки и рассмотрел на ней огромное количество неизвестных для него знаков, видимо, каких-то таинственных надписей… Ганнибал вгляделся в них…

– Что это за письмо? – спросил он, зная уже латынь, греческую и финикийскую письменность.

Междамир улыбнулся.

– Это руны Светлого Рода. – Объяснил он, – Носи амулет. Прислушивайся к себе. Если он вступит с тобой в контакт, то о многом предупредит тебя. Главное, понять его предупреждения.

– До какого времени, он будет у меня? – Спросил Ганнибал.

– Не знаю. – Ответил Междамир, – Когда придёт время, тебе дадут знак, кому передать его.

Ганнибал, потрясённый… поднял взгляд на дядю, двумя пальцами теребя одну из пластин.

– Это… – Он не мог дальше выговорить свою догадку.

– Да. Это она. – Ответил Междамир, – Отец отдал тебе её. По какой причине я не знаю. Теперь, вся ответственность лежит на тебе.

Ганнибал, ничего не понимая, оглядел всё, что он получил в этот приезд Дяди.

– Но почему, один я? Три вещи – нас три брата! – Задался он вопросом. – Три предмета – всем по одному!

Междамир остался немногословным.

– Не знаю. Я надеюсь, что ты догадаешься сам. Пошли.

Междамир, взяв Ганнибала под руку, пошёл к дому…

Глава 1

Волны, нескончаемыми «шеренгами», одна за другой, бесконечно накатывались на скалистый берег… Там, они с шумом и «хлопаньем», разлетались на тысячи брызг, капель и вместе с оторванными пенными шапками, «повисали» на вертикальной гряде рифов, стекая со скал струями, обратно в свою родную стихию¸ чтобы повторить миллиарды попыток расколоть камень… Итак, неспокойное море к обеду разыгралось и этим своим наигрышем, заставляло волны догонять бегущую по пенным бурунам галеру, коя не подчиняясь направлению ветра, резала килем эти самые волны, заставляя их терять свою силу, за остовом корабля…

Галера бежит сравнительно ровно, держа курс наискось, бегущим волнам со стороны Африканского континента. На корме стоит высокий человек. На вид ему чуть больше тридцати. Мужчина очень красив и имеет все основания считаться таковым у представительниц женского пола, выделяясь своей необыкновенной статью, коя говорит, внимательно за ним наблюдающим, что он, также, имеет непосредственное отношение к военной службе, которая и создала эту выправку. Длинные, густые волосы, ветер закручивает в спутанные копны, иногда, увлажняя свою творческую «укладку». Человек, не отвлекаясь, на эту игру ветра и воды, смотрит на берег, будто выискивая какой-то ориентир на нём…

– … Мы уже у цели, Гасдурбал! Здесь, где-то вход в бухту! – Спускается с паутины канатов какой-то моряк.

– Ну вот! – говорит другой человек, который стоит недалеко от Гасдурбала, – Ты доставишь нас точно до места и у кладёшься в те сроки, кои отрядил, для этого, Протектор! Эй, Омерт! Скоро, нам высаживаться!

Тот, кого назвали Омертом, выглядит совсем иначе, чем команда матросов на палубе галеры. Скорее. Он похож на какого-то цеховика – ремесленника, переселяющегося из города в город. Он поднимает голову и реагирует на обращение к себе:

– О, да! Плавание выдалось довольно лёгким! – Он подходит к Гасдурбалу, – Спасибо, тебе, Гасдурбал! Не даром ты входишь в Великую семью Баркидов, в которой состоял сам Великий Карталон Барка!

Гасдурбал, не отвечая, поворачивается назад и смотрит на корабли, следующие за ним. Они строго выполняют его курс. Таковых всего восемь. Галера Гасдурбала девятая.

– Ты, чересчур, хвалишь мои заслуги, Омерт! – наконец, отзывается Гасдурбал, – Я всего лишь выполняю задание Суффета Гамилькара. Да и нет в этом ничего сложного, и тем более героического! Не я закладывал африканский порт Керке. Не я его строил, оборонял! Отгонял от него дикие племена, ведомые колдунами! Всё это делал не я! Я всего лишь, забрал оттуда выживших, оставшихся людей, мастеров, ремесленников!

Омерт, услышавший слова Гасдурбала, улыбался.

– Ты всегда скромничаешь, Гасдурбал. Нет. В этот город, после атаки на него эпидемии неизвестной лихорадки, никто не плавал! Всем было страшно. За это время, Керке, некогда процветающий и могучий, почти вымер… Мы думали, что и нашим семьям придётся умереть там же. Лихорадка, чума, страшная болезнь, мы даже не знаем, что это было, отступила, а народа то не осталось! Некому больше оборонять город от внезапно появляющихся племён. И не все, из них, были черны, как зола. Не все. Кто они? Откуда? Не знаем. Но были и чёрные. Африка, в это последнее время, исторгает из своих глубин массы народов… Видимо, Боги, решили переселить землю! После нескольких таких нашествий, оборонять город совсем уже было некому… совсем… Город превратился в призрак… самое страшное, что действительно, появились какие-то тени, бредущие в ночи… Народ, говорил о зомби… но я их не видел и подтвердить слухи не могу… Эх! Жалко… Так всё было хорошо… когда-то… – Омерт тяжело вздохнул.

Гасдурбал, разделяя его печаль, заметил:

– А как же иначе? Я понимаю, тяжело оставлять обжитое место. Место, где ты родился, вырос, полюбил первую женщину… Но, что поделаешь. И у нас, беспрерывные воины, выкосили наши народы и, поэтому, мы и ищем вот таких искуснейших людей, готовых переселиться в новый дом, новый город. Гамилькар, внезапно, во сне, вспомнил о вашем городе! О котором ему рассказывал брат Карталон. Мне было предложено предпринять к вам плавание… но я не думал, что так помогу вам! Ведь, никто не знал всех ваших бед, которые произошли в Керке! Я благодарю Богов, кои были нашими попутчиками и указывали мне на правильный путь! Но то, что вас угнетает, меня наоборот, радует. В Иберии мы строим города, Омерт. Ты и твои цеховики Керке, как никогда нужны нам. Нам нужны мастеровые люди. В этих самых городах нужны! Рук не хватает, а задумок масса. Эти девять лет, после заключения мира с Римом и разгрома восстания рабов и наёмников в Тунессе и Ливии, Гамилькар сам не отдыхает, но и другим не даёт! Все, кто отправился с ним в Иберию, теперь, поняли широту его замыслов! Такого Иберия ещё не видела. Сколько рудников вскрыто, где не используется рабский труд. Только наёмный. Иберийский. Сколько построено плавильных печей… Но мастеров не хватает… и это очень чувствуется. Иберы, подписали с Гамилькаром Союз и избрали Барку Протектором. Расширилась торговля и ремёсла. Земледелие, стало основным занятием иберов… Гамилькар, конечно же, не успевает быть везде сразу. Где требуется его присутствие и помощь… Кельты шалят на границах… Поэтому, я, ему помогаю настолько, насколько ему требуется моя помощь…

Омерт слушал о происходящем в Иберии с особым вниманием. Ведь, он плыл в свой новый дом и хотел о нём знать, как можно больше. Но прослушав последнее, он снова улыбнулся.

– Опять, ты скромничаешь, Гадурбал. Если бы не ты, разве бы открылись в Иберии цеха ремесленников в таком количестве? Скольких ты уже перевёз из Иола, Утики, самого Карфагена? Ведь, они нужны для обработки серебра и золота, кое и добывается в Иберии. А железо? Оно требует особого навыка! Навыка и быстрейшей обработки! Ведь оно подвержено коррозии и его в сторону не отложишь, как это можно сделать с серебром! Тебе нужны именно такие ремесленники. И правильно, что вы с Гамилькаром, вспомнили о нас. Благодаря вашему воспоминанию, мы остались живы…

Гасдурбал улыбнулся.

– Да, Карталон, подсказавший о вашем городе, в который, в своё время, было отвезено из Карфагена столько искуснейших мастеров, и не подозревал тогда, что его слова окажутся помощью нам в будущем. Но я тебе не всё рассказал, Омерт. Мы с Гамилькаром только планировали плавание к вам. Но, согласись, сделать его вслепую было невозможно! Мы долго искали хоть кого-то, кто хоть до определённого места сможет довести наши галеры, дабы они избежали бесчисленных, скрытых нагромождений рифов у берегов Африки… И тут, заявился сам Карталон!..

– Да ну?! – Не поверил Омерт.

– Да. Он прибыл с особой миссией и, конечно, поплыть со мной не смог. Но зато, нарисовал мне довольно подробную карту, по которой я и плыл! Дальше, всё было легко!

– Не-нет-нет! – не согласился Омерт, – Не так уж легко было доплыть нас! Я-то знаю! Перенести плавание и нрав титана Океана – не всем удавалось. Я знаю сколько подводных скал на пути, сколько мелей! А остановки на берегу, где властвует закон чёрных племён людоедов?! Целая масса того о чём ты не договариваешь, мне известна. А ты, проплыв к нам, потерял лишь одну галеру?! Это поразительно, для человека, первый раз плывущим этим путём. Ганнон, когда плыл основывать Керке, то есть плыл до места основания города, у впадения в океан Великой реки Нигер, потерял одиннадцать петеконторов из пятидесяти! То есть, он потерял более пятой части кораблей. Ты же только десятую часть. Это великолепный итог плавания! К тому же, я понял, что вся металлургия Иберии, поднята и твоими плечами, вкупе с могучими плечами Протектора. Но, Гамилькар, прежде всего, воин. И искусство владения своим военным ремеслом для него намного важнее, чем плавка железа. Без его меча, не было бы ничего. Это всем понятно. Ты тоже, я это слышал на корабле, был отважным, умелым командиром, но вопросы политического уровня решаешь по-своему… Со своей хваткой. Это не плохо. Без лишнего кровопролития. И Гамилькар, когда отправляется в какой-то поход, знает, что оставляет вместо себя трезвого, находчивого политика. Это развязывает ему разум, в том ремесле, в коем он превосходит всех. Он, также, знает, что иберы тебя уважают, как и уважает армия. Я рад, что в Роду Гикетов, появился такой талантливый человек, который вошёл в семью Баркидов, покорив сердце несравненной Оттии, насколько я слышал, средней дочери Гамилькара Барки. Стать правой рукой Гамилькара – высокая ответственность! Нужно, уметь решать различные вопросы…

Здесь, Гасдрубал перебил Омерта.

– Нет-нет! В вопросах войны у Гамилькара есть советчики посильнее меня в разы! Взять, того же Теоптолема, а ещё Диархона… И таких можно перечислять долго. Не надо мне приписывать чужих заслуг! Мне не к лицу чужие лавры, Омерт!

– Ну, ты же, присутствуешь на военных советах? Значит, тоже принимаешь участие в их решениях! – Парировал Омерт.

– Присутствовать, не означает быть заметной фигурой! Принятое решение, может совсем не касаться тебя или твоего мнения!

– Ладно-ладно! – Засмеялся Омерт, – Оставим это. Ты, Гасдурбал всё равно не скроешь свою скромность от моего взгляда! Оставим военные вопросы, я в них ничего не смыслю… Но вот в вопросах производства металла, я думаю ты первый советник у Протектора?! Надеюсь, здесь, ты не будешь утверждать обратное?

– Буду, Омерт! – Улыбнулся Гасдурбал, – Буду. Не один я отвечаю за это. Старший сын Гамилькара, зовущийся почти как я, Гасдрубалом, делит эту ответственность наравне со мной! Я вот поплыл за вами. А он остался один. И вся обуза накапливающихся проблем, легла на его молодые плечи. И я скажу очень «сообразительные» плечи! Так, что ты не прав, Омерт!

Оба собеседника засмеялись.

– Ну, тебя трудно переубедить, Гасдурбал! А ещё труднее, пронять лестью! Я попробовал это специально! Не скрою этого. Но, это очень хорошее качество. Я теперь, знаю, ты не только смел (плыть в Керке не каждый бы согласился), но и умён. Со временем, это может перерасти в мудрость. Пусть дадут тебе Боги, долгую жизнь! И то, что я сказал тебе сейчас, не лесть, а просто моё наблюдение. – Омерт замолчал.

Молчал и Гасдурбал. Вокруг мачт галеры, носились громкоголосые чайки.

– Как называется крепость, в которую мы следуем? – спросил Омерт, – Я помню, что лет пять назад, я был в этом заливе, но здесь везде хозяйничали кельтиберы. Никакой культуры и цивилизации не было?!

– Теперь, всё иначе. Мы проплывём по реке, и я высажу вас на берег. Крепость называется Кастулон – Белый Замок. Ну, это даже не крепость уже сейчас, а целый город! Народа в нём хватает, а вот мастеров – ремесленников…

– Я надеюсь, – отозвался Омерт, – всё получится. Ах, как руки соскучились по делу! Ты бы знал, Гасдурбал?! Последнее время в Керке, мы только боролись со смертью в разных её проявлениях… Но, всё равно, больно оставлять обжитое…

– Я понимаю… – Немногословно отреагировал Гасдурбал.

– Ты сам проводишь нас до города по берегу или это сделает кто-то другой? – Спросил Омерт, – С нами много детей и женщин!

– Нет. Это сделает средний сын Гамилькара. Его зовут Ганнибал. Он уже должен ждать нас с отрядом. Он на берегу реки. Может с ним и отряды Андалузии?!

– Ганнибал?! Не слышал о нём. – Отреагировал Омерт. – Сколько ему лет?

– Семнадцать. – обыденно, ответил Гасдурбал, видимо, этот возраст не навивал на него никаких сомнений.

– Семнадцать лет? Семнадцать? И он уже командует отрядами?! – Изумился Омерт, – Как же ему подчиняются бывалые воины?

– Он их любимец. – спокойно ответил Гасдурбал, – Несмотря, на свою молодость, он влез уже во столько схваток, что заработал себе непререкаемый авторитет мастера меча и отважного воина. И родство с Протектором, здесь, совсем не играет роли. В нём, мне кажется, не рождался никогда страх.

– Насколько мне известно, у Гамилькара есть ещё один сын – Магон?! – произнёс Омерт, – Он тоже здесь?

– Нет. Магон с отцом. Тот не отлучает его от себя.

– А где твои дети, Гасдурбал?

– Они в Картахене. – Охотно поделился этим Гасдурбал, и Омерт заметил, что тот оживился при этом, – Детей у меня двое. Сын и дочь.

– Пусть в твоей семье, всегда, царствуют мир и благоденствие! Пусть, твои дети растут такими же мудрыми, как и их отец! Пусть, любимая жена Оттия, всегда с любовью встречает своего мужа и опору! – высказал Омерт свои пожелания.

– Спасибо, Омерт! Спасибо за пожелания. И тебе я желаю обрести в новом городе мирный процветающий дом! Вместе со всеми семьями цеховиков!

Омерт внимательно наблюдавший за Гасдурбалом, заметил, что при его поминании жены Оттии, Гасдурбал стал несколько задумчивым.

Галера к этому времени вошла в реку, миновав скальный мыс.

– Всё, вот у того пологого берега я высажу вас. – Гасдурбал указал на него рукой. – Раньше, эта река называлась Гваделаквирт. Теперь, иберы, прозвали её Бетисом! Вы проследуете вдоль неё. Дойдёте до Серебряных гор. Севернее их, расположено засушливое плато, за котором ещё живут неразумные кельтиберские Вожди. Гамилькар вытеснил их за горную гряду, и они расположились в центре, вплоть до Лузитании, где правит Брино Корбуло. Если, они в этом году не решатся на новую войну, я думаю, строительство городов убыстрится. Посмотрим. Говорят, что кельты тоже образовали Союз. Объединяет их тот же Брино Корбуло. Знаю, что их гонцы, постоянно скачут между ними (кельтами) и Сагунтом, городом греческих колонистов, кои поддерживают связь с Массалией, а та, в свою очередь с Римом. Говорят, что Рим обеспокоен растущим могуществом Иберийского Союза и всеми силами, хочет помешать его расцвету. Гамилькар у них, как кость в горле. Но, на открытую войну они не решаются. Полученные «тумаки» в Сицилии, ещё не забыты. Они, хотят всё сделать за счёт диких кельтов, кои расселились здесь, после вторжений из Африки. Но мне кажется, что кто-то из города на Тибре, находится около союза Вождей кельтов.

Гасдурбал замолчал, выдав наболевшее.

– Здесь, на корабле, говорили, что на Гамилькара было совершенно несколько покушений? – спросил Омерт.

– В последнее время их слишком много! – Задумчиво отреагировал Гасдурбал.

– Это люди Рима или кельты?

Гасдурбал помедлил с ответом.

– Тех, кого нам удалось убить, имели отличительные знаки ордена Арканитов. Но вот являлись ли они ими? Этого не знает никто… – Ещё более задумавшись ответил Гасдурбал.

Омерт покачал головой.

– Да. В неспокойные времена мы живём и переезжаем на новое место. В самом Карфагене раскол общества. Я, в своё время, именно поэтому, убрал из него все свои мастерские. Правда нам повезло не больше, чем тем, кто оставил такие в городе. Но, зато, мы отстранились от всех этих бесконечных собраний цеховиков, городских властей, советов горожан… Освоив новые города, как Иол и Гадир, мы ушли из города… Мы думали, что защищаем себя… Но, я знал, что происходило в самом Городе Торговли. Круги Магнатов выдавливали средний класс мастеровых. Делали они это хитро. Они давили на Совет Суффетов, чтобы им послабляли правила торговли, в обмен не влезания их в политику. Им пошли навстречу. В результате, они наводнили город ввезённым в него дешёвым товаром, что сразу же ударило по цеховикам… Нас просто выдавливали из города. А совет Суффетов умилялся только сборами в казну. Мы везли свой товар в другие города, где не было тех послаблений, как в Карфагене. Но и там, мы вынуждены были продавать его по невыгодным для нас ценам… и скупали у нас его, в результате этой многоходовки… те же самые Магнаты, которые везли его в Карфаген, разоряя городские «цеха». Производить стало не выгодно… выгодно только продавать… этим и занялись Магнаты, в большинстве своём переселенцы со своим «богом» в голове… Вот так. И, поэтому, я вот, что сейчас подумал – если, Гамилькар, не впустит сюда, «мохнатую лапу» Магнатов, они сделают всё, чтобы свести его в могилу. Любыми средствами и руками. Но, естественно, не своими. Это люди, чтящие только двух идолов – золото и лесть. Посредством оных они влезают во все структуры. И посредством, дачи денег в рост, делают всех должниками. Причём, закон всегда на их стороне и охраняет их же. Но, насколько я знаю, среди даже этого «народа» тоже раскол. Все, заезжие ростовщики, кои недавно в Карфагене, объединились против тех, кто прибился к городу давно. И, поэтому, некоторые из старинных родов ростовщиков – общины «заёмщиков», переезжают… куда бы ты подумал, Гасдурбал? В Рим! Переезжают, с затаённой на века, обидой. Два клана, готовы рвать друг друга зубами… но… ты догадываешься, чьими… Правильно! Чужими зубами, Гасдурбал! И два Города, побуждаемые этой враждой, в конце концов столкнутся лбами! По чужой воле. Помяни моё слово. Они сожгу, в этой вражде и Мир… – Омерт замолчал.

Гасдурбал думал над его словами.

– Именно, поэтому, ты… там, сразу, спросил меня, куда я приглашаю Вас? Теперь, я понимаю… Ты не хотел возвращать свой Род в Карфаген?! – Озвучил Гадурбал свою догадку.

Омерт улыбнулся.

– В Карфаген? Бери шире, Гасдурбал. Весь пояс наших городов опутан этой паутиной… Надеюсь, в Иберии её пока что нет. – Отозвался Омерт.

– Я никогда не думал об этом. – Гасдрубал снова взглянул на берега реки.

– Это потому что в Роду Гикетов, никогда не было торговцев. Вы служили городу оружием. Но прошло почти девять веков, как царица Дидона приняла город у живших там, до её появления, племён. Приняла в запустении и разрухе. Оно выкупила эти земли, применив недюжие способности к переговорам и стала отстраивать город. Отстраивать, а не строить. Об этом мало кто знает. Она же, Дидона, провозгласили ряд устоев, тех норм Благочестия, кои привезла из своей земли. Городские слои были разделены на слои-касты: духовники, ремесленники, земледельцы, мастеровые, воины. Всё было разделено! Так было в знаниях древности. Каждый занимался своим делом. И каждая каста имела свои нерушимые правила. Где всё это сейчас? Всё исчезло. Прошло девять веков и потомок Гикетов и сам Гамилькар Барка, вынуждены осваивать азы торговли, производства, земледелия… занимаясь не своим делом. А всё почему? А потому что исчезло Благочестие родов. Всё смешалось вместе с народностями. Исчез один язык, который долгие тысячелетия был основой взаимопонимания народов. Вместо него, появилась тысяча языков… И каждый обогащался, за счёт соседних, беря «что-то» у них и из языка, и из зародившегося «убожьего церемониального обряднечества», вместо утраченных, забытых, древних знаний и традиций… Таким образом, сваривая такую смесь непонимания, коя уже внедрялась, взрывая изнутри, и в сам народ, живущий этим новым языком. В результате этого, уже и этот народ делился на две, а то и на три части… Кои брели дальше, уже не понимая своих «соседей». Ты понимаешь меня, Гасдурбал? Вот корень зла. И он, стал рождаться ещё при самой Царице Дидоне. Именно, поэтому, она сама, «наложила на себя руки», приняв яд. Она видела и понимала, какая «зараза» проползла в «её» город. Исчезли касты рода, появилась одна Каста, коя вселилась в Храм Молоха. Городские же слои смешались с различными народностями, каждый из которых, уже поклонялись каким-то «своим» Богам и на основе этой вакханалии религий, Каста стала всё прибирать в свои руки. Совет Магнатов родился по её Воле. Власть срослась с торговлей. Ты это понял? Ты, сам, тому пример! А там, где это происходит, исчезает сама власть, ибо она сама подчинена стремлением к богатству, обособленной «государственности», в которой, сама же уже не в состоянии контролировать законность, так-как золото, богатство устанавливают «настоящие» неписанные правила, делающие власть лишь ничего не стоящей «ширмой», кою всегда, возможно сменить, «повесив» более свежую… Я долго размышлял об этом, находясь в Керке… в добровольной ссылке. Там было хорошо. Но беда, всё же произошла. Видимо, те грязные Боги, коих впустили в наш пояс, всё же взялись за него основательно… и отыскали, даже, нас… Но не я один, понял всё то, что я озвучил тебе, Гадурбал! Карталон Барка, понял это также ясно. Именно, поэтому, он оставил «больной» город! Говорят, его отец, был последним романтиком, верящим, что город ещё возможно исправить, вылечить. Говорят, он уходил в пески, отправлялся в далёкие странствия, в поисках тех норм Благочестия о коих, ещё ходили какие-то слухи в разных странах пояса… Вернулся он могущественным воином и мудрым политиком. Он стал исправлять ситуацию по мере своих сил и… на город обрушились войны… Они просто сотрясали город целых два десятилетия! Барке, отцу Карталона, уже некогда было заняться тем, что он вознамерился совершить! Он занимался своим Родовым призванием – защитой города. И когда он закончил конфликты, в последней битве, вылетела стрела с отравленным наконечником! Она вонзилась ему в голень… причём, её прилёт, как говорят бывшие с Баркой в тот момент, был с тыла. Со своих рядов! Не это ли говорит о тщетности попытки в одиночку сменить тень на свет?! Теперь, я вижу другую картину… Гамилькар, тоже, понял это и оставил Карфаген. Но, дело в том, что КАРФАГЕН его не оставил! Ростовщики-торговцы жаждут загрести все его успехи в Иберии, в свои закрома. Я уверен, среди них идёт такая же тихая, ничем не выдаваемая, вражда меж собой, за будущую выгоду в освоенной Гамилькаром Иберии. Вражде, в коей они готовы загрызть друг друга, ради аппетита своей алчности. А, теперь самое главное. Если, Гамилькар, не отделится от Карфагена, как от города Протектора, провозгласив отдельное государство со своим сводом правил и традиций древности, его ждёт участь отца! Это прискорбно, но так будет, Гадрубал!

Омерт, замолчав, тоже посмотрел на берега.

Гадрубал, слушал все высказанные мысли своим собеседником, очень внимательно, не перебивая. Когда тот закончил говорить, он также, не торопясь, осмыслил всё озвученное.

– Может быть, ты и прав, Омерт. – Задумчиво согласился он, – Но… здесь есть один, неучтённый тобой штрих… судьбы. Гамилькар, помнит ту клятву рода Баркидов, кою они дали царице Дидоне и городу. Она вяжет его по рукам…

– Какая глупость. – Отозвался Омерт, – Сам Карфаген порушил все клятвы, на коих возвышал Дидону и власть, с устоями ей провозглашённых! И клятва Рода Баркидов, пришедших с Севера, изжила себя, так-как и город, в честь которого она была произнесена, изменился до неузнаваемости. Но… оставим эту тему, Гасдурбал. Пусть, её решает тот, кто имеет на это полномочия. Я спрошу тебя иное. Кто из местных Вождей, правит в Кастулоне?

– Это и местный и наш, одновременно. Зовут его Гетулик. Но он внук Жреца мореплавателя из Храма Молоха Антифона. Слышал о нём?

– Антифона? – Омерт сдвинул брови к переносице, – Это тот, пропавший много лет назад? Да… это неожиданно. Надеюсь, нам удастся найти с ним общий язык. Сколько ему лет?

– Больше сорока. Он мудр. Не имеет ни завистников, ни врагов. Кроме тех, конечно, кои находятся за границами его провинции. Чтобы, лучше охарактеризовать его, скажу, что он проплавал два года на галере Карталона.

– Плавал с Карталоном? Ну тогда, я поверю в его мудрость. Это значит, что он повидал в этом мире побольше нашего. Теперь, мне самому хочется встретиться с ним!

– Встретитесь! – отозвался Гасдурбал, – Мы правим к берегу…

…Галеры, одна за другой, высаживали переселенцев из далёкого, оставленного ими города Керке. На берегу, стояло множество повозок, кои привёл с собой многочисленный вооружённый отряд. Воины, с интересом, наблюдали за «выгрузкой» людей и за самими, подходящими к берегу галерами… Последней к берегу, подошла галера Гасдурбала. Они, стоя рядом с Омертом, рассмотрели группу всадников. Коя была к берегу ближе всех.

– Вот и Ганнибал! – Улыбнулся Гасдурбал, – Верен себе, как всегда! Ну, всё, Омерт, счастливо… на новом месте!

Они по-дружески обнялись, словно старые знакомые.

Глава 2

Вечер. Солнце клонится к горизонту, торопясь скрыться за его неровностями. Дневной зной спал и уже не гнетёт, своей тяжестью, дыхание. Вдоль, уже, сумрачных, высоких, побережных скал, двигается конный отряд. Впереди него, видны, два всадника, кои довольно далеко оторвались от остальных членов отряда. Вот, они отклоняются от линии движения отряда и поднимаются на возвышенную пологую скалу, коя своим длинным «языком», является высоким береговым молом, выходящим в залив моря. Оттуда, с мола, хорошо просматривается раскинувшееся перед ними Лигурийское море. Взирая на его широты, всадники ведут, тихий, негромкий, видимо, давно начатый, разговор…

– … Всё должно произойти в срок. И никакой самодеятельности. Я, надеюсь, он понял меня. – Говорит один из них.

– Не спровоцирует ли то, о чём решено сегодня, вторжение потомков Царя, на Пиренеи? – Задаётся вопросом другой.

– Может. Но, это уже будет другая часть нашего замысла. Надо, с помощью этого, ослабить там влияние басков, прибывших туда в далёкие времена, первой войны. А, сейчас, другая задача – справиться со Львом Африки и его детьми.

– Задача не из лёгких. – Вздыхает второй.

– Ты потерял веру, Брат? – поворачивается к нему первый, – Верховная Каста спросит с нас за неудачу! Рассмотрены все варианты итога замысленного. И планы выработаны под любой расклад событий. Надо, только не отходить от них.

– Да, я знаю. Вот, поэтому, я надеюсь, на выполнение, в самом начале, хотя бы части задуманного! Это предаст стимул всем нашим действиям. Нам надо, добиться успеха, хоть в чём-то. В наших первых шагах, чтобы снять с нас тех претензий, о коих ты упомянул раннее. Понял, Брат, мою мысль?

Первый недолго молчал.

– Я понял глубину твоего намёка и готов выслушать продолжение? – произнёс он заинтересованно.

– Так. – Удовлетворённо подвёл собеседника к своим мыслям второй, – Вот смотри. Я, немного отклонился от «спущенного сверху» плана и вступил в тайные сношения с орденом Двуликого, в Риме. Они должны быть на нашей стороне, чтобы не путаться «под ногами» в самый важный момент. Чтобы не возникло неожиданных «сюрпризов», как было в прошлый раз.

Первый недолго размышлял.

– В чём твои успехи, ты скажешь позже. Но я поддерживаю твой взгляд на проблему. Именно, Риму, сейчас, уделяется наибольшее наше внимание. Круг Высоких Жрецов, утратил тот интерес, который был у них ранее к Касте Молоха, коя, в свою очередь, утратила свои позиции в современном раскладе нашей игры. Но ты должен знать, что Орден, о котором ты упомянул, будет стёрт в порошок, и будет возрождён в том виде, который устроит всё Братство. Скорее всего, он будет заменён более скрытой формацией религиозного значения. Я не знаю пока всех деталей замышляемого, но знать об этом, вступая в игру с Орденом, ты должен.

– Я догадывался об этом. – Ответил второй, – После того как, призванный нами и нами же возвышенный, для «этого», царь, никому неизвестной Македонии, которому поставили определённую задачу, не справился с ней (а вернее справился, но только отчасти), решил забыть клятву данную нам и царствовать по своему усмотрению (забыв, при этом дать отчёт о «не проделанной работе» Высоким Жрецам), он был нами быстро «ликвидирован» и превращён нами же в «легенду». Теперь, легенда «живёт» и не более… Пусть, те кто любит копаться в «прошлом», кое напишем МЫ, выписывают «правду» о всех его героических походах и подвигах, о его отваге и безразличию к смерти… Пусть… Нас это устраивает. Он остаётся для нас отработанным и выброшенным за ненадобностью инструментом… На тех же, основах, я понимаю, ведётся игра и с Орденом. Что с ним будет, не знает никто… Даже те, кто «играет» со временем, в его подвалах. Что произойдёт дальше? Решать Высоким Жрецам.

– Суть ты уловил… – Сквозь сумрак вечера и тени капюшона, второй разглядел улыбку первого, – О… кажется показались корабли?.. Да, это они!

Оба собеседника, возвышаясь над скалой и от этого оба, хорошо различимые на фоне вечернего неба, смотрят на появляющиеся на горизонте корабли… Кораблей становится всё больше и больше… Они видны всё более и более отчётливо… двигаясь в сторону скального берега, на котором замерли фигуры двух всадников. Наблюдающему, за этим появлением такой массы кораблей, закрадывается мысль о переброске сюда, какой-то неизвестной армии…

– Да. Всё прошло как, задумано. Массалийские греки – вечные враги пуннийцев. Мы сделали верный расчёт, что внесли их в ближайший расклад карты общей игры. И наши корабли и их, доставят армию до места высадки. – С торжеством в голосе произнёс первый всадник.

– Абаба очень жесток. Поэтому, ему будет очень тяжело мириться с царьками кельтиберов. Одна надежда. На Брино Корбуло. Он виртуозный политик и я, надеюсь, сможет замирить все стороны Союза, для достижения НАШЕЙ цели.

Оба собеседника переглянулись.

– Да. Но главное, чтобы они думали, что движутся в свою угоду, каждый к своей выгоде!

Оба всадника улыбнулись сквозь капюшоны.

Немного помолчав, второй произнёс:

– А наша цель уничтожения Льва и его прайда. Для этого и делался весь расчёт.

– Да. Пока этот Род здесь, наши замыслы движутся не с той скоростью, с коей нам хочется. Светлые стоят за его спиной. – Отозвался на его слова первый.

– Я слышал, что после гибели его жены, он искал смерти, бросаясь в сражениях в самую гущу схваток. Но, потом, что-то изменилось. Будто, кто-то его «одёрнул» за это…

– Они и одёрнули. – Отреагировал первый, – Не надо недооценивать их силы.

– Да. Я об этом и веду речь. После разгрома своих «наёмников», он оставил Карфаген и более, там не бывает. Его семья исчезла! Я сам проверял это. Сыновья с ним, а где две девочки, кои не вышли замуж?

– Вот то-то и оно. Они опять провели нас вокруг пальца. Будто, кто-то следит за нашими замыслами. Девочки прайда, теперь не в игре, а мы делали на них ставку. – Сурово произнёс первый. – А, то, что он стал делать в Иберии, совсем не встраивается в наши планы! Ты, что не понял?! Он строит государство. Мощное, крепкое. Его мысли о возвращении мудрости Древних. Он, заболел тем, чем жил его отец! А если им это удастся?! Здесь, появится ещё одна Аркона!

– Но ведь раньше, здесь было то, о чём ты говоришь, Брат! Было… исчезло… что в этом страшного? – Задался вопросом второй.

– Ты в своём уме, Брат! Раньше, была война! с нами на связи был клан Ану. Где он? Осталась «тень» и их планы, кои МЫ взяли в реализацию. Но мы не работаем ради них. Мы работаем ради своих целей. Вступить, в кратковременный союз с ними, мы можем. По обоюдной выгоде. Но, я уже сказал тебе, надеяться на их помощь, также глупо, как впустить в себя одного из них! В Ордене, так и поступили… не зная, куда их приведёт «это». А ты знаешь, что у троп Пиренеев, жили три Рода Светлого Народа, прибывших сюда с неизвестными нам целями. А перед ними, здесь появилось три Ведуна, и говорят это эманации Трияна?! Я знаю, клан серых Ану, пытается сражаться с ними. Было совершено много попыток. Но всё безуспешно. Кельтов, натравленных на них, успокаивают длинные мечи прибывших Родов. А «серых» рвут сами воплощения Ведунов. – Первый замолчал.

– Но ведь ты, сказал, что «жили» три Рода. Почему, ты сказал об этом, как о прошлом. – Спросил второй.

– Два ушли назад. Нам это не понятно до сих пор, с каким периодом они возвращаются в своё Беловодье, чтобы смыть «грязь» нашего пояса. Один всё ещё здесь. И его хватает с лихвой, чтобы кельты, потрясая своими задницами, бежали без оглядки от границ, кои прибывшие Рода сами себе обозначили. Мы, конечно же, тоже, включились в Игру. Но, движемся в ней, через продажных, давно забывших учения, кои оставили им Светлые Рода, греков Сагунта. Это почти рядом с ними. Нам, кажется, что Светлые Рода, что-то задумали. «Что» мы не поняли. Но, просто так, они в нашем поясе не появляются. Помнишь, нашу неудачу с получением доступа к лучу управления остатков воинства Селены. Теперь, они (остатки) напоминают нам, о нашей неудаче, только своим воем на Луну в полнолуние. Это, как насмешка Светлых, и над Ану, и над нами…

– И что же это может обозначать? – с тревогой в голосе произнёс второй.

– А то, что Светлые, «что-то» ищут или уже нашли здесь! То, чего мы не знаем. Не знают и «тени» Ану. И ещё одно. Говорят, что Гамилькар, замыслил поход через Пиренеи к Массалии. Этот вражеский город, он решил уничтожить.

– А! Вот с чем связанно появления Родов Светлых у Перевалов Пиренеев. – высказал догадку второй всадник.

– Нет, Брат. Они появились здесь достаточно давно. Это связано с чем-то другим. И ушедшие Рода этому свидетельство. – Ответил первый.

– Это, каким же образом? Что заставило высоких Жрецов подумать так?

– Рода уходили, с определённым интервалом. Пришли три Рода. Через, какое-то время ушёл один. Два остались. По логике, должен был прийти взамен ушедшему ещё один, но этого не случилось. Тогда, мы решили, что через тот же срок, уйдёт второй?! Но срок прошёл, а он не ушёл? Прошёл почти второй срок, как вдруг, внезапно, ещё один Род Светлых покинул очерченные Родами земли. «Что это было?» – задались мы вопросом. И пришли к такому выводу. Они, вернее, каждый из них, «что-то» унёс с собой в Беловодье. То, зачем и пришли сюда эманации Трияна. Теперь, очередь последнего. И это, никак не связано с планами Льва. Они, увязят то, что МЫ можем использовать для себя или могут использовать Ану. А планы Льва, я думаю, это отдельная их тема.

– Но тогда, это может быть связано с возникшими интересами Ордена Двуликого к додекаполисам Этрурии? Ведь, что-то они там искали? И довольно продолжительно?

– Золото! – Ответил первый всадник, – Они искали там, прежде всего этот металл. Разграбили, всё, до чего смогли дотянуться. Мы, знали об этом. «Серые», кои давно поселились у них в подземельях, чувствуют его особым чувством. А Ордену, одному из тогдашних авгуров Храма, который являлся нашим «засланным» в Орден человеком, понадобились средства, чтобы поднять восстание наёмников Гамилькара против него же. Мы, порекомендовали ему обратится к части Римского Сената, который у нас под контролем. Но, всё оказалось намного сложней. Наша же, «работа», проведённая в городе на семи холмах, нам же стала мешать. Слишком обильный урожай дала она. Жадность накрыла весь Сенат, включая и наше крыло. Денег на это они не выделили, посоветовав нашему Авгуру, самому изыскать средства на него. Тогда он вышел напрямую на Консула…

– На консула?! – перебил второй, – Это же прямое нарушения провозглашённых Кастой центурий?!

– Что делать, иногда, дело становится превыше всех правил, Брат! – отозвался первый, – Так вот, только тогда, дело сдвинулось с мёртвой точки! В результате, Сенат и Консулат получил Корсику и Сардинию! А Мы… – Первый разочаровано вздохнул, – потеряли лучшего своего Брата.

– Да в нашем деле, трудно просчитать все трудности, могущие возникнуть в процессе выполнения того или этого. – Подтвердил второй, – Поэтому, я и решил подстраховаться и включил в игру Орден.

– Я донесу твои соображения до Касты, вместе со своим одобрением. Что ты ещё, хотел мне сказать об изысканиях арканитов?

– Ах да! Я связывал это с их поисками свода Конов, оставленных, как говорят древние источники, где-то в Этрурии. Может быть, они что-то прослышали про них? – оживился второй.

– А что, это мысль?! Об этом Каста не подумала… Если рассуждать логично, то «Серые» знали о них. Уже давно знали… Не знают только место их… Постой! Но… вот ты, Брат, навёл меня на мысль! Вот, из-за чего «Серые», так борятся с появившимися здесь эманациями Трияна! Вот для чего здесь и три Рода Светлых, прибывших сюда аж с самого Беловодья! Они вывозят с Иберии такие же плиты Конов! Как я раньше этого не догадался?! Ведь они были установлены везде… И Мелькарт упоминал об них. Тогда…

– Тогда, напрямую становится понятна подготовка Гамилькара к вторжению в Италию! – Закончил второй, – И это никакая не месть за жену и сына! Они уже давно отмщены. Это лишь повод… ретуш… И Массалия тоже…

– Правильно, Брат! Одна из плит, насколько я знаю, золотая. Она из чистого золота, отлита этрусками и говорят покрыта слоем сжиженного чёрного графита.

– А здесь, они тоже золотые? – спросил второй.

– Про здешние я ничего не знаю. Я высказал тебе лишь догадку. Но, раз «Серые» активизировали здесь свои попытки восстановить связь с потомками воинства Селены, применяя выращенные в подземельях кристаллы…

– Зря, мы научили их этому. – перебив, с досадой произнёс второй.

– О чём ты, Брат! Первый Жрец Кайрон, знал этот секрет и мог это делать. Его потомки обладают этой же возможностью.

– Тогда, почему, они не могут с помощью их, отыскать ту плиту, о которой ты, упомянул? – снова спросил второй.

– Во-первых они о ней не знают. Они заходили в додекаполисы и не везде смогли проникнуть вглубь их. После этого, та часть адептов, коя участвовала в этом, вся погибла. Вся. Проклятия существуют, Брат. Не забывай, что их запечатывали Светлоокие. Это, говорит то, что тот, хоть «что-то» имеющий тогда возможность увидеть там – ушёл на тот берег Стикса, унося и свои знания. В их числе оказался и наш Брат, о коем я упомянул выше. Мы, тогда тоже ещё не верили в их силу. Но, подготовка Гамилькара, говорит о многом.

– Значит, ли это, что у него есть точная информация о месте сокрытия плиты?

– Ты, Брат забываешь, что он брат вечного нашего врага Карталона. И оба они одного Рода. Перуньего Рода. Поэтому, мы должны истребить их гнездо в Иберии. А Карталон, уже перешёл на иную ступень познаний. Наша задача не дать другим достичь её. А с Карталоном уже ничего не поделать. Теперь, это наша вечная головная боль. Как ошибся Верховный Жрец Касты Молоха, не доведя свою попытку убить его раньше?!

– Он сам погиб в ней, Брат. – отозвался второй, – Нельзя его упрекнуть в этом.

– А я и не упрекаю. Лишь высказываю досаду. С его смертью, Храм стал клониться к упадку. И нам пришлось, часть забот взять на себя и большее внимание оказать Ордену. Но, никто не знал тогда, что тень Рема впустила в себя сущность одного из Серых, вышедшего их призмы кристалла времени. Теперь, нам надо в Риме вырастить тень Великого Александра. Который послужит нам также, как и тот, подчистив для нас Храм Двуликого. Надо как-то избавляться от усилившихся Серых. После этого, большее внимание обратим на Палатин. Пройдут время, глядишь и снова придётся перестраивать свою резиденцию. Но всего этого можно избежать, если решить вопросы со всеми «предметами» Светлооких, оставленных в нашей сфере влияния. Они и так настроили своих городов, в своё время, что до сих пор они стоят как напоминание о их силе и могуществе. Что касается Карталона, то здесь нельзя не вспомнить его отца. Скольких наших братьев погибло под его мечом, в скитаниях того по храмам Египта?! Всё, что он разыскал там, бесследно исчезло. Как и исчезла его могила. Ведь, он умер в Карфагене и так-как его тело не было сожжено, он должен находиться на Бирсе. Но его могилы там нет? Сколько её не искали Жрецы Молоха. Тайна. И мы к этой тайне не приблизились не на шаг. Только, Сфинкс знает обо всём. Но он молчит. Он не вступает с нами в контакт уже несколько тысячелетий. Нашим Братьям опасно появляться около него. Те, кто не внял нашим увещаниям – пропали в песках. Может, отец Карталона уже давно около этого каменного истукана? Превратился в вихрь зыбучих песков и поглощает всех, на кого ему укажет Сфинкс. Это необъяснимо… Ты заметил, что Сфинкс с каждым годом углубляется в песок? Это видно издалека?!

– Я давно в Иберии, Брат. Меня отсюда никто не отзывает. Поход Гамилькара встревожил Касту.

– Ещё бы! Это надо пресечь здесь. И решить проблему со всем гнездом Барки.

– Это нелёгкая задача.

– Да. Я с тобой согласен. Поэтому, подключи в это все заинтересованные стороны: ростовщиков Карфагена, Суффетов, ненавидящих его удачу, массу кельтов, Храмы Молоха и Двуликого, всех, кто питает зависть к прайду Льва! А «этот», – Первый всадник кивнул на приближающиеся корабли, – поможет нам! Он, подкрепит потерявших веру в успех, кельтов. А война, заставит Гамилькара отвлечься от планов и очерченного круга безопасности. Ударить надо в самом неожиданном месте! Надо воспользоваться тем, кого мы давно внедряем в его Круг, но пока безуспешно. Но, я думаю, война должна предоставить нам такой случай, главное не сплоховать и вовремя заметить таковой. Подождём.

– А что ещё остаётся делать?! Подождём… – раздались ответные слова второго.

Оба всадника замолчали на некоторое время.

– Ночь приближается. – наконец-то, подал голос один из них, – Ночь нашего рассвета.

– Да. Ты прав. Наш пояс этого Мира, почти очищен от того Волшебства, кое оставили после себя Светлоокие. Оно подтёрто тысячелетиями и нашими стараниями тоже…

– Это так. Но отсюда, наблюдается только двенадцать небесных чертогов, а в полосе Борея их шестнадцать. Четыре чертога мы не видим и не можем блокировать их воздействие на этот пояс.

– Ничего. Наступила ночь. Их Сварга далёко. Остались только знания и память. Всё в наших силах. Если, не уничтожим, то задвинем на второй, за нашим учением, план, объявив ересью. Нам и так уже многое удалось, несмотря на наши неудачи.

– Да неудача, постигшая нас с кристаллом Знаний и посохом Мира, не поспособствовала этому.

– Та неудача, о коей ты, Брат, упомянул, могла иметь иной результат! Если бы не та часть в наших рядах, коя оставляет себе путь отступления на случай возвращения Светлооких!

– Да, ты прав, Брат. Та часть Касты, вовсе не считает её за неудачу.

– Слабаки! – произнёс первый голос, всадников уже накрыла тень ночи, – Просто, они бояться заглядывать в кристаллы и, поэтому, отлучены от их сил! Ну, да ладно! Пора к отряду и на корабли. Я свою задачу выполнил. Теперь, когда в Иберии заполыхает война, можно следить за её ходом, переместившись в Сагунт. Но, пока, тебе рано этого делать. Жди.

Во мраке, послышался звук копыт лошадей.

– Видишь, какое преимущество даёт тебе долгое вглядывание в кристалл времени! У тебя появляется возможность видеть во мраке. В Храме Двуликого это давно поняли. И первым был старый Рем.

– Да, ты прав, Брат, – отозвался второй голос, – Только глаза, после этого, становятся зелёного оттенка.

– Чтобы этого не случилось, просто надо глядеть на солнце какое-то время, после разглядывания кристалла. А адепты, спрятали свои лица в капюшонах и масках, и солнца не видят совсем. Их жизнь проходит в ночных засадах и подземельях. Это «Серые» отрывают их от Мира, который им враждебен. И первого они оторвали от него, упомянутого Рема…

Голоса стихли, но стук копыт, хорошо был слышен.

Вот всадники спустились с мола и отдалились от него. Оба думали о своём.

Впереди, ехал первый всадник и его лицо скрывал мрак. Второй откинул свой капюшон и вглядывался в звёзды. Первый бросил на него свой взгляд.

«– … Да… похоже я прав… Он один из них! – стучало в его мозгу, – Надо быть на стороже. Но я всё же нашёл „точку“ в нашем разговоре, чтобы понять это! Значит, они в курсе… А, ведь, на общем Совете, говорили о примирении?! А, оказывается, всё не так… Ладно… приглядим за ним…»

Оба всадника скрылись в «черноте» зарослей…

Глава 3

Галеры Гасдурбала входили в порт Гадеса. На портовой площади собрался различный люд. Галеры отсутствовали три месяца, отправившись к давно забытому, в джунглях Африки, городу Керке, о месте существования которого современная цивилизация, знает лишь то, что он находился где-то в устье Нигера.

О городе вспомнили, когда Гамилькар и Гасдурбал решили заселить Кастулон и Картахену. Что касается Картахены, то предложение по её заложению принадлежало Гасдурбалу Красивому, так его прозвали иберы. Протектор, тогда увлечённый строительством крепости Кастулон, недолго думая, дал добро на это, тогда ещё не понимая, что возникнут сложности с «заселением» обоих городов мастеровыми ремесленниками. Гасдурбал взялся за осуществление намеченного. Первым делом, он привёз с Иола и Тинга, тех ремесленников, кои пожелали переехать в Иберию. Их было немного, но среди них, оказались те, кто имел навык обработки серебра, кое добывали в рудниках Иберии. Как только об этом разнеслось по городам северного побережья Африки, сюда потянулись многие мастера литья различных металлов. Но, подтянув свою Картахену, Гасдурбал понял, что мастеров для Кастулона, который почти был построен, уже не найти. И тут возникла идея с Керке, к которому уже давно никто не плавал и о котором забыли из-за различных слухов о том, что он подвергся толи какому-то страшному мору и болезни, толи разрушению, из-за вторгнувшихся в его пределы кровожадных племён… Гасдурбал выполнил задуманное, благодаря появлению Карталона Барки, который прибыл к своему брату и они долго о чём-то совещались вдвоём…

…Гасдурбал спрыгнул с галеры на пирс.

– Гасдурбал! – услышал он голос своей супруги Оттии, – Ну, наконец-то, ты вернулся…

Оттия, не веря своему счастью, повисла на шее высокого Гасдурбала. Он, в ответ, обнял её и оторвал от отмостки пирса, крепко прижав к себе. Около них оказалась маленькая девочка, которую держал за руку мальчик, лет семи-восьми. Гасдурбал. Опустив жену, нагнулся к ним и расцеловал обоих.

– Как я по вам соскучился! – улыбаясь, произнёс он, – Я видел вас в своих снах! И жаждал встречи!

– Мы тоже ждали! Ждали все! Ждали твоего возвращения. – Отозвалась восторженная Оттия, по её щекам текли слёзы счастья.

– Тебя все ждали, Гасдурбал!.. – неожиданно он, услышал у себя за спиной.

Гадрубал, изменившись в лице, поставил детей на пирс и медленно повернулся к подошедшему. Перед ним стоял человек пятидесяти с лишним лет.

– … Карталон не зря доверил тебе это предприятие. – Продолжал подошедший, окружённый группой воинов, – Сколько же в тебе ещё прячется талантов, Гадурбал? Старый Гикет по праву гордится тобой в Карфагене. Да и я горд, что моя дочь любит тебя.

Подошедший, улыбался в бороду. Он был очень коренаст – широкие плечи и грудь выдавали в нём огромную силу. Светлое лицо исторгало улыбку, коя пряталась в бороде, срощенной с усами. Шея перерастала в плечи. На которых была надета накидка, сшитая из леопардовых шкур, а под ней был белый плащ, окаймлённый золотистой тесьмой. Под плащом был красиво обделанный кожаный панцирь, который был обделан серебряными вставками с вкраплением медных рисунков из инкрустированной полосы. Панцирь заканчивался широким поясом, на котором висел тяжёлый иберийский меч, для ближнего боя. Голову украшала серебряная диадема.

– Гамилькар! Я и не думал, что ты встречаешь меня здесь?! Знал бы, завернул в Гадес, чтобы бы посмотрел кого я нашёл в Керке! Но, я никак не предполагал твоё нахождение здесь! Ну, спасибо! Мои глаза, уши и сердце, давно не испытывали столько восторга от столь долгожданной встречи, прямо на пирсе! – Отреагировал на слова появившегося Гамилькара, Гадурбал.

Гамилькар, обнял, стоящую с ним рядом дочь, поцеловав её волосы. Потрепал за волосы и внуков, а потом ответил:

– Я всегда найду время для своей семьи. Я и так провоевал всю жизнь и, теперь, стараюсь, чтобы близкие люди были рядом со мной. Раньше, это было очень опасно для них. Надеюсь, сейчас, когда мы покинули город, который стал более опасен чем Иберия, что-то изменится. Но, это касается только Вас и сыновей! К сожалению, младших дочек, мне пришлось отправить с Карталоном. Пусть найдут мужей в новом для них доме. Иначе, враги найдут возможность ужалить меня в самое сердце. Я не сразу согласился на это… Но поразмыслив, понял, что без этого не обойтись. Вы и сыновья, всё, что осталось у меня! Поэтому, я стараюсь сопровождать Оттию в её плаваниях к Гадесу!

Гасдурбал молча согласился с Протектором – за год на него было совершено четыре покушения. Правда последние полгода ничего не совершалось… Но это совсем не значило, что враг отказался от своих планов. Гасдурбал вспомнил последнее покушение, когда один из убийц пробрался почти в дом и, только, Ферон, пришедший, поздним вечером по какому-то делу к Протектору, увидел, как тот пытается влезть в открытое окно, выходящее к веткам тенистого сада. Ферон, проявив сноровку, заскочил в другое окно и преградил путь умелому убийце. Завязалась схватка… Убийца оказался очень искусным мечником. Ферон был ранен, но всё же одолел крадущегося адепта. Тот был одет в маску арканита и имел туже экипировку, что они. Тут, стали искать второго, так-как они всегда «работают» подвое. Но облазив весь сад, никого не нашли, также, как и следов бегства оного, если таковой был… Именно, это дало повод засомневаться в принадлежности убийцы, названному Ордену. Но, после этого, Гамилькар согласился на отплытие двух дочерей и семей домочадцев с Карталоном. С ним остались, прибывшие с дядей Ганнибал и Магон…

– … Теперь, когда моя семья разделена огромным расстоянием, я мечтаю только об одном – сократить это расстояние! А с вами мне дорога каждая встреча. Ну, с приездом, Гасдурбал! Рассказывай, всё по порядку…

Вокруг них стояли воины стражи Гамилькара. В полной боевой экипировке, коя была почти идентичной с экипировкой Протектора. Только вместо леопардовой пятнистой накидки, у них на плечах были накидки из пантеры чёрного окраса. Воины, неустанно, крутили головами, вглядываясь в людей на пирсе, окружив своим кольцом семью Протектора…

– … Я доставил их, миновав устье Бетиса и высадил их на берегу, на котором меня ожидал отряд Ганнибала. С ним вместе оказался Вождь Гетулик. Прости, Протектор, но в плавании, мы потеряли одну галеру. Потеряли многих из её команды. Это было на середине пути к Керке. Была ночь и стелящийся туман, полностью закрыл вид на берег. Мы остановились, решив переждать его, но внезапно подул ветер, который принёс кратковременную бурю. Когда ветер разорвал туман, мы увидели, что он несёт нас на рифы. Гроза, яростна сверкала своими стрелами, явно, Боги боролись с кем-то в небесах. Я повёл флотилию от берега по касательной от рифов… Все благополучно миновали их, кроме одной галеры. Абас и его команда зацепили их, из-за огромной волны, коя принеслась из океана. Нас она тоже двинула к берегу, но мы к тому времени миновали опасный участок… А вот Абас… Утром, мы облазили весь берег, выискивая выживших. И к нашему счастью нашли треть команды. Среди них был и Абас… но многие погибли… очень многие…

– Да, прискорбно. Тяжело терять друзей. Похоронили, тех кого вынесло на берег? – Отреагировал на рассказ Гамилькар, «посерев» лицом.

– Да. Не тронулись, пока не выполнили всего требующегося в таких случаях! Мы остановились там, почти на двое суток. Видели местных аборигенов, кои оказали нам содействие в поисках тел, несмотря на бытующее мнение об их людоедстве. Отправившись снова в плавание, мы видели, как они долго стоят на берегу и смотрят на наши галеры… Кстати, их помощь, в подсказках пригодилась нам в будущем! Если бы, не их подсказки, мы бы плутали по заливам намного дольше, пытаясь найти забытый город. Дело в том, что река несколько раз меняла своё русло и устье необыкновенно расширилось на огромную площадь. А местные племена, уже там, оказались крайне агрессивны и не вошли с нами в контакт. Поэтому, пришлось вспоминать, что нам рассказали, рисуя на песке, миролюбивые аборигены. Только там, я понял их, зарисованную в памяти, схему! Я понял, что русло, менявшееся несколько раз в самом устье, обмеляло гавани Керке, в очередной раз промывая себе дорогу в одном месте, и занося илом другие. Вследствие, этого, горожанам несколько раз приходилось перестраивать гавани, пока, они, наконец-то, поняли, что строить гавань нужно выше устья, в основном русле реки, где оно не подвержено своим меняющимся берегам. Я, вошёл в реку и стал подниматься по её руслу, постоянно промеряя глубины. Так мы миновали разветвления устья, и нашли главную протоку. Войдя в неё, мы в нескольких местах, впрочем, как и в устье, «натыкались» на остова пирсов у берегов, кои выглядели разрушенными и временем, и рекой, и более враждебным фактором, в лице врагов города. Мы плыли выше и вот, река стала глубже и быстрей. Мы поняли, что достигли основного русла Нигера и повернув за очередной изгиб берега, наши глаза увидели гавань города. Да, она была заброшенной, но выглядела вполне целой. Подойдя к ней нам открылся, вдалеке, вид на стены самого Керке. Здесь, надо сказать, что никто, в течении десяти лет, не плавал к ним. Всё это время беда за бедой обрушивалась на город. Увидев нас, горожане плакали от восторга. Они приняли нас за флотилию Карталона Барки и выбежав из замкнутого, до нашего прихода, города, кричали:

– Барка! Барка! Барка!

Скажу честно, у многих из нас тоже увлажнились глаза от той картины, кою мы увидели. Мы поняли, что люди уже отчаялись в своих попытках выжить, так-как оказались в полной изоляции. Их корабли, были сожжены и разрушены врагами. Верфи тоже, подверглись разрушению. Горожане отстраивали только гавань, в надежде на приход тех, кто о них вспомнит…

Гасдурбал прервал рассказ, будто бы заново переживая те эмоции, возникшие у него в тот момент встречи с горожанами. Справившись с чувствами, он продолжил:

– После последнего прихода неизвестного племени врагов, они затворились в городе, боясь уже приближаться к гавани, так-как при последнем отражении штурма, потеряли значительную часть мужчин – воинов. Они отчаялись совсем. Известие, о том, что мы прибыли к ним с предложением переселиться в Иберию они приняли с шумным восторгом… Мы забрали всех, Протектор. Ибо оставлять их там было никак нельзя! Корабли были перегружены и я понимал, что налетевшая буря, может принести и нам беду. Но, Океан, как будто знал, что мы везём из глубины Африки. Ни одного шторма, ни даже сильного ветра на обратном пути он не допустил. Мы приплыли обратно намного легче, хоть были «тяжелее» в разы.

Гасдурбал закончил рассказ.

Гамилькар, Оттия внимательно выслушали рассказ вернувшегося Гасдурбала, ни разу не перебив его.

– Вырази от меня глубокую признательность всем своим мореходам и участникам экспедиции. Я преклоняюсь перед отвагой каждого из них! Карталон и Гамилькон Ганнон— это мореходы, виртуозы морей и океанов! Теперь, к ним приписано и твоё имя, Гасдурбал. – Гамилькар взял паузу на раздумье, – Значит, Керке исчез… Жалко. Война в Тунессе, на Сицилии, теперь в Иберии предала его забвению… Да… Горькие плоды цивилизации. Но… мы стараемся, чтобы новые города зародились на том пути, что нам придётся преодолеть в своей жизни. Не надо грусти, друзья! – Гамилькар погладил головы внуков, – Видимо, время, для освоения Африки ещё не пришло.

– Есть ли какие-то изменения в обстановке в самой Иберии? – спросил Гасдурбал.

– Много. – Гамилькар взглянул на него. – У Сагунта высадился мавританский царь Абаба. С ним сорок или пятьдесят тысяч мавров.

– Это не тот, за которым мы три года назад, гонялись в полупустыни Сахары? – спросил Гасдурбал, изменившись в лице, после услышанного.

– Он самый. – Подтвердил Гамилькар.

– Тогда надо ударить по нему. Немедленно, ударить! – высказал своё мнение Гасдурбал. – Что ждать?

Гамилькар немного подумал.

– Нет. Пусть соберёт всех Вождей кельтиберов, кои хотят войны. Если, мы пойдём на Абабу, то оголим фланг Андалузии. Пусть собираются все вместе. Тогда, посмотрим… Надоело, бегать за ними по горам и непролазным лесам Иберии.

– Но, Гамилькар, они же этим своим объединением, неимоверно усилиться?! Кельты дадут ему своих лошадей, и он посадит часть мавров на этих рослых жеребцов. А конница Мавров довольна искусна в бою!

– Вот этого я и жду. Пусть объединяются. Это создаст у них чувство огромной мощи их войска. Тогда, они сами придут к нам. Заодно, мы узнаем истинную лояльность тех Вождей, кои вроде бы не испытывают к нам вражды. И даже, пообещали нам поддержку. Нет ли среди них, тех, кто с удовольствием воткнёт нам в спину свой меч? Мы же, усилимся на границах и будем ждать в готовности, чтобы встретить их не на своих землях.

Гамилькар обнял внуков и посмотрел на Гасдурбала.

– Обеспечь безопасность тех, кто уже живёт и работает в, создаваемой тобой и Оттией, Картахене. Всем переселенцам. В Картахене нет крепостных стен. В Кастулоне они возведены. Поэтому, возьми это на заметку и в кратчайшие сроки реши этот вопрос. Заодно, укрепи подступы к Хадашту. Я знаю, ты справишься с этим. – Гамилькар улыбнулся внукам.

– Я сделаю всё, что нужно, Протектор. Когда мне отплыть туда? – Отреагировал Гасдурбал.

– Нет-нет. Пусть, твои люди отдохнут. Я не тороплю с этим. Да и тебе, нужно побыть с семьёй. Вон, Оттия цветёт, как весенняя роза! – Улыбнулся Гамилькар.

– Отец, я поплыву с ним в Картахену! – Твёрдо заявила Оттия. – Там мои зодчие, коих я отправила на строительство храмов города. Я отвечаю за них также, как и Гасдурбал.

Гамилькар поцеловал дочь в лоб и… подумав, согласился:

– Хорошо, отправитесь, через десять дней.

– А ты, папа? Куда собрался ты? – Сразу же спросила Оттия.

– К Кастулону. Там намечен сбор армии. Ганнибал должен быть там. Гетулик. Все наши союзники. Да, сын Гасдрубал, пока, пусть остаётся с вами в Картахене! Магон отправиться со мной. Ну, не подводите меня!

– Не подведём, Протектор! – ответила Оттия.

– Да, чувствуется, что этот наступивший год, будет для нас нелёгким. – Почему-то произнёс Гасдурбал и сам удивился слетевшим с его уст словам.

Гамилькар стал задумчивым.

– Это верно. – Медленно произнёс он, – Никто не знает, что он приготовил. – Он поднял взгляд на глаза Гасдурбала, – Да, я забыл сказать. Около Болеарских островов, замечены корабли масаллийцев! Чую, они плетут какую-то интригу! Разгони их гнездовья! Говорят, что их корабли перевезли армию Абабы. Но им явно кто-то помог?

– Рим? – Гадрубал взглянул на Протектора.

– Я думаю, что не обошлось и без него. Но не поверю, что он в открытую вёз армию мавританского разбойника. Нет. Здесь, что-то иное?! Риму, сейчас не до нас. На севере Апеннин зашевелились кельты и галлы. В самой Италии неспокойно в Самнии и Умбрии. Им совсем не хочется вступать с нами в открытое противостояние. Вот вызвать войну у нас – это дело другое! Это их манера политики, как это было в наших Песках!

– Да, папа, и прошу тебя, будь осторожным! – Оттия притиснулась к отцу. – Не забывай, что было полгода назад?!

– Да, Протектор! Я недавно беседовал с очень умным человеком и он, сказал тоже, что и Оттия. Враги не только в Риме, но и в городе Торговле. Он, даже, сказал, что оттуда убийц может появиться больше, чем со стороны открытого врага! Поэтому, Протектор, будь осторожен! Не планируй никаких переговоров, на которые тебя могут позвать Вожди кельтов! Вождь Кортунья умер после таких переговоров. Босток же не доверял никому из них и тогда, они подослали убийцу к нему в дом. Покушение не удалось. Но Босток, сейчас их уже не интересует, так-как Гетулик стал Вождём Андалузии. Всё внимание, теперь, на него. Если, нужно будет с кем-то вести переговоры – я сам встречусь с любым из них! Только, позови! – Предостерёг Гасдурбал своего тестя от опрометчивого шага.

– Да. Я понял вас, мои дорогие! Я знаю, Гасдурбал, что у тебя лучше получается договариваться с Вождями незнакомых нам племён! – При этом Гамилькар и Гасдурбал переглянулись, – Это точно! Я запомнил твои слова! А сегодня, мы устроим пир! Пир, в честь вашего возвращения, Гасдурбал! Что мы стоим здесь?! Пора, чествовать отважных мореходов! Пора отпраздновать ваше общее возвращение! Пошли!

…Вскоре мореходы всей флотилии, прибывшей из Африки, собрались во дворце Протектора Иберии, в коем он бывал пару раз за весь год…

Глава 4

Слабое дуновение ветерка, принесло непродолжительное облегчение, расшевелив и «взболтав» нагретые слои дневного воздуха. Кони первыми почуяли это облегчение и восторженно тянули ноздрями этот ветерок, фыркая от удовольствия…

– … Надо встать на отдых! – говорит один из всадников, которые движутся впереди длинного обоза, сопровождаемого сильным отрядом всадников. – Надо, напоить лошадей, после столь утомительного пути по холмам.

– Где встанем? – реагирует на это другой, ещё совсем юный на вид воин, но имеющий взгляд твёрдый и внимательный, до каждой едва отличимой мелочи дороги и её окружения.

Первый всадник, отъехав в сторону, решает подняться на пологий склон возвышенности. Достигнув верха, он всматривается в окружающее пространство череды холмов и не спеша спускается к ожидающему его внизу, юному собеседнику.

– Я определился. Вон за теми холмами, петля Бетиса! – Он указывает направление, – Повернём к нему. Там тихие, спокойные берега. Там и определимся, – где встать на отдых!

– Хорошо, Вождь! Я предупрежу номархов отряда! – Юный всадник, тут же, отворачивает лошадь и с намерением пронестись вдоль обоза.

– Нет-нет, Ганнибал! Ты слишком рьян! Это сделают мои люди! – Осаживает его Вождь, и поворачивается к своим всадникам, отдавая необходимый приказ.

Отдав приказ, он снова поворачивается к Ганнибалу?

– То, что ты очень охоч до выполнения военных задач, хорошее качество, мой юный Друг! Когда-то и я был таким. Вот в этих самых местах, началась моя молодость. Эти места я исходил вдоль и поперёк. И мне кажется, что это было только вчера! Вчера… – Вождь на мгновение задумывается и продолжает, – И я, таким же рвением, погубил не одного коня! Пока, не понял самого главного – если ты, военачальник, то твоя лошадь должна быть самой свежей из всех! Ибо, в самый важный момент или период сражения, похода, марша она может споткнуться и этим испортить всё «дело», которое зависит именно от тебя и твоей подвижности. А твоя лошадь, Ганнибал, уже неуверенно топчется на месте! Ты, её, сегодня, погонял изрядно. Лошади же твоих подчинённых выглядят намного свежее твоей, а путь вы преодолели один и тот же. Мой юный Друг, береги своего скакуна, и такое поручение, какое ты сейчас хотел выполнить – всегда выполнят твои ординарцы. И именно для этого, таких у тебя должно быть несколько. Запомни, Ганнибал! – Гетулик по-доброму похлопал по плечу юноши, – А мы с тобой, должны быть готовы, в любую минуту, на изменение ситуации в том или ином случае. И для этого, у нас должен быть сильный и свежий конь. От этого зависит не только твоя жизнь, но и жизнь тех, кто доверил её тебе в сражении! Ведь, они полагаются на тебя, как на военачальника со свежей головой и свежей лошадью!

Ганнибал смущённо посмотрел на Вождя Гетулика.

– Отец не позволяет мне участвовать мне в состязаниях! В скачках! Хотя я готов к ним. Может поэтому, я так мало ещё понимаю в иберийских лошадях.

– Вот поэтому и не позволяет, что мало разбираешься. Ты, привык к нуммидийскому скакуну. Тот и легче и быстрей. Наш иберийский массивный и крепконогий. Он похож на Карфагенских из конницы Священных отрядов. Но те выведены специально для полупустыни. Наши в этом отношении к жаре не так привычны. – Отозвался Гетулик.

– Он также не стал мне разрешать ввязываться в схватки. Говорит, что мне нечего пока обогреть свой меч кровью. Хотя, сам, почти в это время, будучи молодым уже участвовал в войне с Нуммидийскими Вождями и водил армию в пески Ливии.

Вождь Гетулик, поразмышлял над словами Ганнибала, прежде чем ответить ему… Пока, он думает над своим ответом, мы, дорогие читатели, сможем получше рассмотреть Вождя Андалузии, так как не виделись с ним более двадцати пяти лет…

Это высокий, сильный мужчина, давно, разменявший пятый десяток жизни. Он имеет ещё пышную шевелюру, но безбородое лицо, с небольшими, подчёркивающими уголки рта, усами. Гетулик сохранил открытый бесхитростный взгляд, но взор его пропитан необыкновенной мудростью на окружающее. Ко всему, его лицо так же добродушно, как и раньше, в молодые, бесшабашные годы. Он смотрит на всех без какой-либо хитрецы, но, в тоже время, можно заметить, что его глаза очень внимательны к собеседнику и улавливают каждый неуловимый штрих в изменении его речи и поведения. Беседы он любит проводить в движении, и это ему совершенно не мешает сосредоточиться на вопросе, интересен тот ему или нет. Как мы уже заметили, он имеет сильную, подтянутую фигуру. На его боках висит пара мечей, заправленные своими перевязями под широкий пояс. Это говорит о том. что он знаком с двуручным боем и щит его, закреплён за спиной, под его плащом. Мечи разной длины и веса. Осанка нашего героя говорит, что он много времени проводит на лошади. Но, в общем, мы видим. Что это уже не тот, довольно молодой человек, с коем мы познакомились в предыдущих событиях и это неудивительно, ведь прошла четверть века. Единственно, что не изменилось с тех самых пор, это блеск глаз нашего героя в коих он застыл, будто впитав и сохранив в себе его молодость и бесшабашность. В них всё тот же неослабевающий интерес к жизни и происходящему в ней…

– … Знаешь, Ганнибал, – продолжает после раздумья Гетулик, – а, может быть, твой отец и прав! Он сохраняет твоё сердце от той каверзы, того естественного озлобления, кое может впитаться в него, до того, как разум поборет сознание и займёт его место, создав щит против проникновения тёмной стороны любой личности. Я, ведь, слышал, что в твоём детстве, уже произошло событие, наложившее на тебя свой отпечаток. Я это тоже замечаю. Нельзя, быть так отчаянно храбрым, мой юный друг. Это хорошее качество простого воина, но не военачальника. Человеку, которому по своему выбору, придётся столкнуться со многими потерями и смертями в своей жизни. А, тогда, в твоём детстве, тебе, совсем юному созданию мира, уже пришлось столкнуться с дланью власти Таната. Тебе пришлось взглянуть ей в глаза, почувствовать холод его плаща. Ты в тот день видел смерть без прикрас… почувствовал пустоту за ней. Поэтому, твой отец, Великий полководец Гамилькар Барка, хорошо это понимает и опекает твоё сердце, ведь именно в этом возрасте, в том в коем ты сейчас находишься, оно впитывает основы того мира, который будет расти и развиваться в тебе. Это будет основа, фундамент тех черт характера, кои ударят из тебя будущим фонтаном. Когда, придёт время обнажить оружие против врагов, делай это без раздумий и задержки. Враг, стоящий перед тобой с оружием, опасен именно этим. Порой, какие-то мгновения задержки, могут стоить тебе жизни. Но, когда враг повержен, не впускай в себя холод чрезмерной жестокости. Бери в этом пример с твоего отца. Он всегда, из трёх пленных врагов, заслуживающих казни, казнит только одного, самого гнусного. Остальных он обменивает или держит в роли заложников следующего обмена… – Гетулик снова немного помолчал, – Когда я был чуть старше тебя. Но не умней, это точно! Мне пришлось в один год узнать, что мой отец – не мой отец. Что мой ближайший наставник – отъявленный злодей и движимый пороками человек. Если, его возможно вообще называть человеком. Что моя мать родила меня от его брата близнеца, и он потерялся в закоулках времени в предыдущих моему рождению событиях… В тот год много, чего ещё произошло… и всё в один. Свалившись мне на голову, разом – этот «обвал» завершился гибелью моей матери (за смерть которой я так ещё и не рассчитался) и должен был свести в могилу и меня, ввиду моей молодости, глупости и суетливости. Но… на моём пути оказались люди, которые не только оказали мне помощь, дали мне необходимую поддержку своим оружием и умением обходиться с ним, но и опекали мою жизнь столько времени, сколько было нужно для того чтобы я оказался в русле правильных оценок и, соответственно, действий… Этими людьми были два помощника твоего дяди Карталона. Они были латинянами, тогда…

– А! – Перебил, не выдержав, Ганнибал, – Ты говоришь о Кассии и Массилии?! Да, это люди, выкованные из железа! Я рос на подвигах дяди Кассия!

– Да, я говорю именно о них! – Улыбнулся Гетулик. – И о твоём дяде Карталоне! Ведь, он привёз тебя к отцу?

– Да, – Ганнибал вдруг изменился в лице и это не ускользнуло от глаз Вождя Гетулика, – меня и Магона!

– Магон ещё слишком юн. – Покачал головой Гетулик, – Он, почти ровесник моего сына. Именно, поэтому, я бы воздержался брать его в предстоящие походы. Тебе лишь семнадцать. Магону только исполнилось тринадцать. Но его привёз вместе с тобой Карталон. Зачем?

– Дядя говорит, что в Карфагене стало совсем небезопасно нашему Роду. У него свои источники, кои ему сообщают о настроениях в городе и власти в ней. Но, я поразмыслил и согласился с ним… Уже после его отплытия… Я подумал, что последние дни, перед нашим отплытием, около дороги, ведущей в сады Милгарта, крутились какие-то нищие. Причём, они ничего не просили… как это делают обычно…

Гетулик молча выслушал эти обрывки воспоминаний Ганнибала. Когда тот замолчал, он произнёс:

– Если, об этом говорит Карталон, значит, под этим утверждением есть основание. Твой дядя Карталон не будет заострять внимание на пустоте. Сейчас, он достиг той ступени мудрости, коя становится порой непостижимой для нас. Поверь, я знаю о чём говорю.

Ганнибал с интересом взглянул на Вождя Андалузии.

– Да. Некоторые слова, кои он сказал мне ещё дома, я до сих пор не могу осмыслить… – После этих слов Ганнибал словно бы стряхнул с себя озабоченность и взглянув на Вождя Гетулика, заметил, – Я, совсем, не знаю о ваших приключениях с Карталоном, Кассием и Массилием? Не мог ли, ты, Вождь Гетулик, немного рассказать о том, что вам довелось преодолеть?

– Расскажу. Но не сейчас, Ганнибал. Это очень долгая и длинная история. Скажу лишь, что мне пришлось совсем не сладко тогда! А я был старше тебя на три года! А начало всего этого, происходило… – Гетулик снова оглядел холмы вокруг них, – Где-то… в этих бесконечных лесистых холмах. Сколько же воды утекло в Гваделаквирте с тех пор?! Даже он, сменил своё имя, и стал теперь Бетисом!.. А тогда, я не знал ни Гамилькара, ни Карталона… ни остальных… Скольких людей унесло течение времени?! Да… жизнь пролетела довольно незаметно… Нет Вождя Кортуньи… Вождя, который внушал ужас на своих врагов… Стал совсем старым Вождь Босток. Уже не узнаёт никого… Изменилась сама Иберия… цари в ней… Но память во мне живёт… живёт…

Гетулик устало улыбнулся, снова взглянув на Ганнибала.

– Я расскажу тебе наши приключения. Как-нибудь расскажу… Но, сейчас, ответь мне на один вопрос. Дядя, ведь, приплывал неслучайно?! Он был послан с какой-то целью?

Ганнибал был ошарашен этой догадкой Вождя. Он, какое-то время обдумывал свой ответ.

– Теперь, каждое прибытие Междамира, так сейчас зовут дядю, что-то означает. И это тоже. – Ответил он.

Гетулик оценил сдержанность и мудрость в этом простом ответе юного Ганнибала. Он понял, что Ганнибал, несмотря на возраст, знает границы того, что можно озвучивать из того, что возможно озвучить только своим родственникам и близким, и чего нельзя говорить никому. После этих слов, Гетулик, внутренне удивившись такому преображению юноши. Вовсе, не обидевшись. Произнёс:

– Я понял тебя, мой юный Друг! Я понял это, после того, как увидел шлем Междамира на тебе и который, насколько я знаю, был ему очень дорог. И по блеску, той золотой фибулы, коя сверкает у тебя на леопардовой накидке. Раньше, половина её была на твоём отце, а другую я видел на груди Кассия Кара. Кстати, ты не сказал мне, какое имя носит Кар?

Ганнибал, испытывая радость, от того, что Вождь Гетулик совсем не затаил обиды, коей он уже ожидал, радостно, ответил:

– Карислав! Воевода Карислав! Так сказал Междамир. А Массилий стал воителем Макаром!

Гетулик удовлетворённо улыбнулся:

– Значит, наши друзья не оставили ратный долг и там. Ну что же, в этом мире, полном несправедливости, оружие не должно далеко убираться от света. Ибо, тьма, проползшая в него, всегда точит свой искривлённый клинок, в форме черноты молодого месяца, над каждым из нас. И, наверное, не зря обе половины сакрального амулета, теперь, принадлежат тебе. Я думаю, что любому другому они принесут смерть. И отдав их тебе, тебя обозначили те силы, кои ушли к Борею, отступив от тени Пекла. Носить их сможет только избранный. Избранный Светлым Родом. Именно, поэтому, на тебе ещё и меч, ранее принадлежащий Междамиру. Всё это мне подсказывает, что ты выбран для какой-то миссии, юноша! Поэтому, Гамилькар и бережёт тебя до времени. Наделяя тебя таковым, чтобы ты свыкся с этими «предметами», установил с ними «связь». Но знай, они не сделают из тебя мифического героя! Я видел ранения на теле Карислава и знаю о чём говорю. Они научат тебя проникнуться любовью к этому миру и его красоте. И лишь немножко «осветят» тебе твою славу, если ты добьёшься таковой. Подскажут, «осветят» тебе выбор, в трудную минуту. Я это видел собственными глазами, когда эти предметы находились у прежних владельцев. Я, будучи молодым, не задумывался о многом… Но потом, своими глазами увидел то, о чём и не подозревал. Услышал рассказы своего дяди и найденного отца… и понял, что кроме потребностей жизни, кои часто узурпируют нас, существует невидимая, тонкая нить коя связывает всех нас, пытающихся жить справедливостью, не выдуманной нами, а вложенной в наше сердце. Но этот голос справедливости есть не у всех. И если перед тобой такое существо, та нить, о коей я упоминал, натянется до такого предела, что подаёт. Едва различимый, едва уловимый сигнал, который ты должен уловить и понять – заслуживает ли стоящий перед тобой человек доверия?! Если, ты научишься улавливать этот сигнал, ты сможешь избежать многих бед… Для чего тебе я это говорю? Для того, чтобы ты знал – в том, что тебе предстоит, ты найдёшь во мне самого преданного союзника. Теперь, я понял, для чего Гамилькар Барка, стал создавать армию из таких же молодых иберийцев, как ты. Он готовит её не себе. Но, тебя и братьев, пока, бережёт. Поэтому, напоминаю тебе, Ганнибал – чтобы, при появлении наших врагов, ты не терял голову бесшабашностью отваги, коей у тебя «через край». Оставайся рядом со мной. И учись чувствовать лошадь. А что касается, атаки на врага, то я обещаю тебе – мы совершим её вместе!

Ганнибал выслушал Вождя Андалузии с вниманием и ответом своим, соответствовал словам, обращённым к нему:

– Хорошо, Вождь Гетулик! Я буду рядом с тобой, чтобы не случилось. Но, чтобы скроить наш путь, я прошу тебя рассказать мне о Белом Замке.

– Договорились. – Улыбнулся Гетулик, – О Белом Замке говоришь? Кастулон был обычным селением. Её основали ремесленники. Серебрянные Горы всегда манили таковых. Там проживало несколько родов, кои занимались обработкой металла. Они добывали и плавили серебро. Место было лихое, так как кельты время от времени, наведывались в «гости», оставляя после себя разруху. Идея основать там крепость принадлежала твоему отцу. Основать крепость у истока Гваделаквирта – Бетиса возникла, после отражения очередного набега пришлого врага. Тогда, вновь, были разрушены все мастерские и плавильные печи, кои выдавали металл, так нужный образовавшемуся Союзу Протектора. Гамилькар сам выбрал место. Но, он всё время, был занят войной и, поэтому, за дело взялся Гасдурбал. Дело двинулось. В этом ему помогал твой брат Гасдрубал. Твой брат занимался подвозом строй материала, а зять возводил стены, по чертежам, согласованным с Гамилькаром. Одновременно, с возводимыми стенами, строили и печи, внутри крепости. Только, теперь, их возводилось намного больше. Не обошлось и без помощи твоего сегодняшнего собеседника. Я обеспечивал безопасность строителей, когда Протектор с армией уходил далеко в сторону. Крепость росла и ставила под защиту все разрабатываемые за ней серебряные рудники. Протектор, этим, освобождался от финансов Карфагена, который с неохотой, помогал ему. После этого, помощь совсем прекратилась. Но, Протектор уже в ней и не нуждался. В таких условиях была возведена крепость Кастулон – Белый Замок. Она запечатала проход к рудникам и имеет неприступную фортификацию. Её минус, только, в ограниченном количестве жителей, ввиду гористых окрестностей. Не хватает плодородной земли, чтобы город расширялся. Со временем, этот вопрос решаем. Гамилькар хочет соединить Кастулон с Кардубой, хорошей дорогой и тогда крепость – город возможно будет снабжать продовольствием извне. Это уже понятно сейчас, ибо в городе изобилие, ходящей в обороте, серебряной монеты. После этого, у Союза Протектора появилось множество врагов и за морями, и за горами, и в собственном городе Торговли. А Кастулон, несмотря на все их происки и зависть становится всё укреплённей и краше. Скоро, Ты, всё увидишь сам. Тех, кого мы сопровождаем, станут той долгожданной мастеровой прослойкой города, коей так не хватает в нём. – Гетулик посмотрел на юношу, – Я тебя забыл спросить, а до момента привоза тебя сюда Междамиром, ты бывал в Иберии?

Ганнибал кивнул.

– Бывал. Но ничего не помню. Мне было меньше трёх лет. Мы бывали в Гадире. Но, после того, как погибли моя мама и брат, я жил с отцом на горе Эрик. Потом, в Карфагене.

Гетулик снова посмотрел на юношу.

– Я видел тебя на нуммидийской лошади в Картахене. Ты правил ей без поводьев? Где обучился ты этому?

Ганнибал улыбнулся.

– Этому нас обучил один очень добрый, умный человек. В Карфагене. Он, к сожалению, уже покинул нас. Его похоронили на Бирсе. – Эти слова Ганнибал произнёс с болью в сердце. – Мне так его не хватало. Когда я остался с сёстрами в родовом доме. Он умер внезапно… Вечером, мы с ним беседовали… долго смеялись… Он отправился к себе, сказав, что завтра снова навестит меня. Но… утром прибежал посыльный со страшным для меня известием… Я проводил его до его последнего прибежища… Без слёз не обошлось…

Даже, сейчас, Ганнибал отвернулся от Вождя, чтобы спрятать свои «взмокшие» глаза. Гетулик, отметил это.

– У тебя доброе, искреннее сердце, Ганнибал. Храни память о нём в своём сердце, и он поселится в нём навсегда. Я знаю, тяжело расставаться с теми, кого любил и принимал их присутствие, как должное на этом свете. Но, такова жизнь. Люди уходят, как бы нам не хотелось их оставить подле себя. Их только на время отправляют «сюда», чтобы скрасить наше «одиночество», украсить нашу жизнь и наставить на путь истинны. Также, ушёл и мой отец. Я его только «приобрёл», отыскал! и был переполнен счастьем… Но внезапная болезнь унесла его от меня. Единственное, что она не может «оторвать» от меня – это память о нём. Память о маме. Память о моих родственниках, кои живут, где-то в землях, упомянутого тобой воеводы Карислава и Макара. Там же, живёт, мой отважный воин Гранидия, с истинным именем Гранислав. Многих уже нет. Но, их нет здесь. А в другом мире, который мы строим внутри себя, но он проявляется где-то в другом месте, они все живы и ждут нас.

– А почему, ты, Вождь Гетулик, не остался там с ними? – спросил Ганнибал.

– Моя мать похоронена здесь… – Гетулик осёкся, подумав о чём-то, – и дед, тоже здесь. Но, меня, в минуту тоски, утешает то, что я знаю, что там, в стране, где правит Благочестие, где нет рабства и неволи, живут мои родные. В добре и свете. А я стою на страже того рубежа, который не пускает зло этого пояса в чистый, светлый мир моих родных. Когда-нибудь, и я, отправлюсь к ним… Когда-нибудь…

Вождь впал в глубокое раздумье.

Ганнибал, прослушав ответ и видя налетевшее на собеседника, раздумье, не мешал ему поразмышлять над чем-то… Так они ехали некоторое время в безмолвии.

– Мне кажется, что мой отец, тоже думает также. – Внезапно разорвал тишину Ганнибал. – Он не оставляет этот пояс из-за памяти о маме. Он помнит всё. Почти, каждый день их жизни. И мне кажется, он мечтает умереть здесь. Недалеко от моря. Он очень любит его, хотя, не мореход, как Междамир. Он часто стоит в Гадесе и смотрит в сторону Сицилии… Вид его всегда задумчив при этом. Так было и на горе Эрик. Только, там, он смотрел в сторону Иберии. Я слышал, как Междамир, спорил с ним… Мне кажется, что именно об этом…

Гетулик посмотрел на юношу.

– Ты очень наблюдательный, Ганнибал. Это заметно. Так… Мы достигли места сворота к реке. За этими холмами её рукав. Давай, прикажи своим всадникам следовать впереди…

Обоз, медленно, заворачивал к холмам, растягиваясь почти в двое. Отряд всадников, следовавший позади обоза и прикрывающий его с тыла, теперь перемещался в «голову» колонны, а всадники Андалузии, оттягивались в «хвост»…

Глава 5

Дымы поднимались до самых облаков. Их шлейф, был виден за много миль в округе. Округа, всполошённая, их видом, своей людской массой торопилась покинуть свои обжитые места, кляня себя за то, что в более благоприятное время не переселились поближе к Кастулону. Другие, торопились спрятаться в лесах, где они надеялись дождаться подходов отрядов Протектора Иберии, кои никогда не оставляли их без помощи. Народ, достигший селений, рассказывал, что по округе рыскают отряды конных мавров, поджигая дома и угоняя скот. Сопротивлявшихся этому рубили на месте, других сажали на кол. Услышав страшные новости, народ торопился в леса…

Мавры торопились настигнуть убегающих по границе влияния Союза Иберийских племён, но вглубь не поворачивали – не было приказа. Но там, где они проносились, после них оставались выжженные дотла селения и посеянный ужас и смерть… До всего остального, добирался огонь, который некому было гасить…

На высоком холме, смотря в сторону дымов, стоит многочисленная группа конных. В её центре, выделяется крупный человек с тёмной кожей лица. Но не сажа осела на его коже. Это мавр и при ближайшем его рассмотрении, это хорошо заметно. Его лицо имеет толстые обвислые губы, выпученные глаза, будто вылезшие из «орбит» глазниц и широкий, приплюснутый нос. На голове всадника, собрана аба, обделанная шкурой пятнистого леопарда. Под ней, на его лбу, хорошо выделяясь, на фоне темноты кожи, заметен одетый на голову золотой венок, сделанный довольно искусно. Всадник улыбается, смотря на дымы в округе, что выдаёт в нём получения не малого удовольствия от представшей глазам картине пожаров и разорений и он, довольно, причмокивает своими толстыми губами и языком.

– … Царь! – Обращается к нему подскочивший всадник, – Всё! Мы перебили заставу андалузцев! Никто не ушёл! Нескольких захватили в плен ранеными! Можно двигаться дальше! К заставе подходит добротная дорога. Если на ней поставить засаду, то возможно дождаться неплохую «дичь»! Правда есть здесь одна особенность, дорога разделяется на три стороны?! В какой прикажешь установить засаду?

Царь выпячивает губы, обернувшись к нему, но ничего не говорит, а смотрит «сквозь» гонца… и из-за спины того, появляется ещё один всадник. Он огибает гонца и приблизившись к царю, тянется к нему со своей лошади и что-то шепчет на ухо. Царь выслушивает шёпот, молчит, задумавшись…

В этот момент, приволакивают раненых пленных. Вся царская свита оборачивается к ним и оценивающе рассматривает их. Люди большей частью изранены и еле держаться на ногах… Свита, язвительно, кривя губы в ухмылке, довольно, скашивает глаза на царя…

– Вот они… карфагенские рабы! – Говорит военачальник, который прибыл вместе с пленными.

– Нет! – не соглашается кто-то из свиты. – Это рабы не Карфагена. А рабы Баркидов! Баркиды управляют ими, как скотом!

Царь выслушивает все выкрики свиты и не сводит глаз с пленных… Он, долго, изучает их взглядо. Андалузцы гордо поднимают головы, оглядывая свиту «тёмного» царя.

Царь, слезает с лошади и не спеша подходит к одному из них. Этот пленный, стоя первым, смотрит на него без страха… даже ухмыляясь своими глазами…

Царь останавливается перед ним на мгновение.

– Ослепить! Потом на кол! – коротко бросает он и идёт к следующему.

В этот момент, на пленного, от которого только что отошёл царь, наваливаются четверо стражников… Через время, после борьбы… слышен протяжный стон и проклятья андалузца… Вот его уже волокут бесчувственного в сторону…

Царь, в этот момент, стоит уже над другим пленным… и смотрит на него с полнейшим безразличием…

Стоявший перед ним воин совсем юн. Его лицо моложаво и гладко. Царь делает знак, и стражники силой опускают пленного на колени… Царь с удовольствием ставит свою ногу на его плечо. Как раз на то, кое у него ранено и кровоточит… Из-под ноги сочится кровь… Юноша бледнеет… но терпит неимоверную боль… Он закусывает губы, чтобы не издать стона, готового вылететь из уст… Царь с удовольствием наблюдает за его мучениями, улыбаясь… Потом, оттолкнув его ногой… шагает к следующему, ничего не сказав. Стража с недоумением смотрит на царя, как бы спрашивая: «что сделать с юношей?», но царь ничего не говорит и она, отходит от него, вслед царю…

Царь останавливается около седого воина, которому на вид около шестидесяти. Венценосец долго изучает его своим взглядом, ничего не говоря… Наконец, постояв около него продолжительное время, он произносит вопрос:

– Номарх? Что же ты не бежал номарх? Номарх заставы! Ты попал в окружение?

Седой воин поднимает на него свой взгляд.

– Я воин Андалузии. Как и все. Как и тот, кого ты, только что казнил, Абаба. Но, выслушай моё слово, царь. Скоро придёт время, и ты будешь ползать одноимённой змеёй в луже собственной крови. Помяни моё слово! Так и будет.

Брови Абабы съезжаются к переносице. Его стражники. Тут же обнажают мечи, выказывая желание изрубить наглеца, посмевшего грозить царю… Но, Царь, делает им знак ладонью и те… опускают мечи.

– Ты говоришь я буду плавать в собственной крови? Ты бредишь андалузец?! Я вижу ты воин, побывавший за свою жизнь во многих сражениях. Поверь мне, я тоже не на ишаках, и не только на верблюдах, скакал по своим пескам Сахары! И видишь, ещё жив. Именно, поэтому, объясни мне почему ты так думаешь сейчас? У меня сорок тысяч мавров. Моя конница согнёт вашу андалузскую силу в бараний рог! Но, кроме меня, есть ещё как минимум три Вождя, кои готовы сделать, вместе со мной, три шага. Три шага, чтобы посадить на кол Гамилькара Барку и вашу независимость! Я же, буду править землёй Басков.

Свита царя расплылась в улыбке, после этих слов Абабы.

Седой воин, прослушав слова царя, немного подумав, ответил вопросом:

– Три… говоришь. Три шага. Три …Вождя. А Ты входишь в эту «троицу»?

Царь Абаба, ухмыльнулся:

– Я уже Царь. Ты невнимателен воин. Мне не нужны титулы. Мне нужна земля. Земля, на которой я и мои предки будут править. Понимаешь меня?

Седой воин улыбнулся.

– А у тебя большое самомнение, Царь. Ты всегда, так устрашаешь врагов? Что же ты, тогда, не отвоевал земли у себя в Африке. Не позволили такие же доблестные цари?! Для тебя там земли не оказалось? Или там, мало земли для тебя?

Абаба ещё шире, в усмешке, выпятил губы:

– Африка огромна, андалузец! Но, Боги, в своё время обрушили на неё одну из лун. И теперь там земля мало пригодна для жизни! Песок, просыпавшийся с небес, накрыл некогда богатейшую страну. Именно после этого, там появилась Сахара. Души народов зачерствели, а кожа потемнела. Не мы виноваты в этом. Боги. В других же местах, Африки, невозможно существовать даже змеям. Если вы хотите, то давайте меняться: Мы будем жить здесь, а Вы там! Тогда, у Вас пропадут все вопросы, ха-ха-ха!..

Абаба взорвался смехом и его подхватила вся свита. Этот смех довольно долго окружал горстку пленных… Среди этого смеха, неожиданно, громко прозвучали слова седого воина:

– Ну, ничего, Абаба! Скоро ты увидишь очень гостеприимную встречу своей царственной персоны! Стяги всей Андалузии соберутся здесь. И наши мечи, окажут вам необыкновенную честь!

– Ха-ха-ха! – Ещё пуще засмеялся Царь, – Ты, смешон, Андалузец! Я жгу ваши земли уже два дня, где же ваши стяги?! Я хочу их увидеть, но никак не удаётся! Ха-ха-ха!

– Ха-ха-ха! – Всю свиту царя накрыла необыкновенная весёлость. В этот момент, на возвышенность въехала ещё одна группа всадников. Она возникла из-за спины свиты царя Абабы и от неё отделился один из всадников, который объехал смеющихся и встал перед седым воином. Он, открыв рот, от удивления, проронил?

– Белес?! Ты?!

Седой воин перевёл взгляд на появившегося всадника и прищурил глаза, пытаясь рассмотреть его:

– Брино Корбуло… – Тихо произнёс он, – Что же ты, царь Брино, привёл к своей земле чужеземцев?

Тот, кого назвали Брино, теперь, уже сам удостоверился в том, что его глаза не обознались и правильно определили имя седого воина, которого когда-то он знал. Он спрыгнул с лошади и нагнулся над тем, кого назвал Белесом.

– Вот где свиделись, Белес! Никогда бы не подумал, что ты жив до сих пор. Значит, ты теперь андалузец?! А Гетулик?! Он твой Вождь?! Я слышал о его славе, кою он заработал своими походами на соседей…

– Не болтай, Брино! – Перебил Белес, – Гетулик не воюет с мирными соседями… К тому же он чистейшей крови андалузец. Это мы ещё выяснили двадцать пять лет назад. Твой отец не имеет никакого отношения к его рождению. Именно, поэтому он отказался от притязаний на трон Лузитании. Но, ты, захватив трон, всё равно не удержал всех земель кои захватил твой отец… В твоём царстве есть хоть половина от прежнего?

Брино ядовито ухмыльнулся.

– Не я, пока, стою перед вами в крови и пленным. Мне забавно слышать такие слова от тебя, Белес.

Белес тоже зловеще ухмыльнулся:

– Вождь Андалузии Гетулик, тоже, не стоит перед вами пленным! Но я тебе скажу другое, Брино. Он не забыл смерти своей матери. Так, что я бы, будь на твоём месте, держался бы отсюда подальше! Знай, он придёт за тобой. Придёт неожиданно для тебя.

Лицо Брино вспыхнуло от гнева и он выхватил меч… Но рука Абабы легла на его ладонь, сжимающую рукоятку:

– Это мои пленные Вождь Брино! – произнёс он, – Будешь рубить своих, когда захватишь их.

Брино, горя гневом, повернулся к нему.

– Отдай мне его! Я имею большую охоту пустить ему кровь! Отдай мне его! За его голову я заплачу тебе!

– Ха-ха-ха! Ты хочешь купить их у меня? Нет. Так не пойдёт! Давай договоримся о землях, кои ты уступишь мне, в ответ за мою любезность подарить их тебе!

Брино, скривился, раздосованный ответом Абабы.

– Какие земли. Мы же уже договорились. Ты играешь не по правилам, царь!

– Тогда, бери остальных… А эти… мои. У нас не принято раздаривать безвозмездно пленных. – Абаба надул губы.

– Зачем, мне остальные? Мне нужны вот эти двое! – Брино посмотрел на Белеса, который к этому времени склонился над тем молодым воином, коего «топтала» нога царя.

– И мне. – Упрямо пробурчал Абаба. – Я казню их самолично в день разгрома армии Гамилькара Барки. Ну, ладно. Если хочешь, то можешь принять в этом участие… Я позову тебя, даю обещание, мой союзник царь Брино Корбуло,

После этих слов, лицо Брино, до этого скривившееся от досады, смягчилось и он довольно ухмыльнулся, бросив взгляд на тех, коих просил для себя:

– Ну вот, видишь, я не прощаюсь с тобой, Белес! Ещё увидимся. Когда это произойдёт, ты по-настоящему познакомишься с болью. А это твой «ученик»? Что ты печёшься так о нём? Он тоже подождёт встречи! Встречи… со смертью! – Брино взглянул на Абабу, – Что собираешься делать с остальными?

Абаба сразу же отреагировал на эти слова:

– Этих казню! И не проси больше никого! Я уже и так пошёл тебе навстречу!

Брино ухмыльнулся:

– Казни. Сейчас же!

Он развернулся и скрылся среди своих людей. Человек, подошедший после него, увёл за ним и его лошадь…

Абаба повернулся к оставшимся андалузцам. Его взгляд был суров.

– Казнить… – Процедил он сквозь губы. – А этих…

Он немного подумал.

– Отправьте пока в Гелику. Пусть подождут там своей казни. Ха-ха-ха! Пусть находятся там в полном разочаровании от непоявившейся помощи! Ха-ха-ха!

Свита и стража царя подхватила его смех. Стража бросилась исполнять казни оставшихся. Остальные смеялись…

Брино смотрел со стороны за исполнением казни. Потом, отвернулся от неприятия её вида. В его сердце горела месть. Он мечтал поступить также и с бывшим своим «братом» … Эти мысли увлекли его и перенесли в мир иллюзий…

Так он простоял много времени, пока, незаметно подошедший Абаба, взял его за локоть.

– Когда, твои люди отправятся к Вождю, который должен ударить в спину Барке? – спросил Царь.

– Сегодня. – Коротко ответил Брино.

– Отлично! Надо поспешить. Барка не тот противник, которого можно долго дразнить, дёргая за хвост.

– Вот и отведи своих людей. А не то им прищемят этот «хвост»! – Отреагировал Брино. – Своего мы уже добились. Видимость, слабости границ Союза Протектора, мы показали. Пусть Гамилькар следует за нами. А ты, выдвигайся к Тартессу и жди нас там.

Он резко повернулся и сел на лошадь.

– Поспеши Царь. – Ещё раз, поторопил он и развернув коня помчался вниз со склона.

Абаба проводил взглядом всю его свиту…. Потом повернулся к бушующим внизу пожарам и довольно улыбнулся…

Глава 6

Ганнибал выехал из леса и огляделся. Напротив, него возвышалось два холма.

«– … Какой из них? – снова, мысленно, задался он вопросом, разглядывая их очертания, – Междамир сказал, что я должен почувствовать какой?.. Но… я ничего не чувствую?..»

Он прислушивался к себе. Пытаясь, найти хоть какое-то изменение. Потом, смотрел на холмы поочерёдно… Но постояв, таким образом, некоторое время и испытывая разочарование, тронул коня дальше. Так, продолжая прислушиваться к себе, он ехал к ним до того места, где должен был уже решать к какому именно, из холмов, поворачивать в своём движении. Здесь, он остановился ещё раз и… ничего не почувствовав, решил повернуть к расположенному от него справа холму.

«– … А… поеду направо… если ничего не найду здесь – исследую другой!»

С этим утвердившимся решением, он завернул жеребца к склону, уже начинающему свой подъём к расположенной далеко вершине. Его конь, теперь уже нуммидийской породы, коего он привёз из Карфагена, с радостью и удовольствием шагал в пологий подъём. Ганнибал, испытывая благодарность к нему, с любовью потрепал ему гриву и улыбнулся… Жеребец, шёл ровно, чувствуя колени Ганнибала, коими он осуществлял управление им и время от времени, поворачивал к нему одну из сторон морды, кося глазами, будто прося, бросить его в быстрый и нескучный бег.

– Что… хочешь размяться?! – вслух произнёс Ганнибал, – Нет… дружок! Будем экономить силы… Понесёмся со скоростью с холма… А пока… будем прислушиваться к себе! Если, что-то почуешь… подскажи…

Он снова погладил гриву жеребца. Конь, словно, понимая все слова своего друга, перешёл на величественный, спокойный шаг, будто вышагивая по манежу Бирсы… Он шёл так уже не поворачивая своей головы, огибая застарелые, сухие заросли… И, вдруг, начал проявлять беспокойство! Он, вновь, крутил головой… временами вставая ступором… и фыркая ноздрями. Упрямился завороту, передаваемому ногами седока… Ганнибал, поглаживая жеребца, тоже крутил головой …и вслушивался в тишину склона холма, заросшего густотой леса… Наконец, жеребец, стал проявлять нервозность тем, что в определённые стороны совсем не хотел двигаться, что было обусловлено его движение по зарослям, кои он огибал то с одной, то с другой стороны…

– Ну, что случилось?! Я ничего не слышу?! – успокаивал его Ганнибал, совершенно не понимая своего жеребца. – Где… где, ты, чувствуешь опасность? Ганнибал делал все приёмы, кои ему раньше приносили положительный результат в обращении со своим жеребцом… Но, в этот раз, ничего не помогало.

Ганнибал спрыгнул с жеребца и погладив его шею, отвязал от крупа поводья, накинул их на шею жеребца и взяв в руки их концы, потянул его за собой. Далее, они пошли пешком. Ганнибал впереди. Жеребец, ведомый им, шёл позади него… Ганнибал осматривал открывающийся глазам склон неровного холма.

«– Странно, что Мелькарт выбрал эти холмы?! Они неровны… и не имеют одну вершину… У этого их две! О нет! Даже… три…»

Ганнибал, опустив голову жеребца протащил его сквозь низко свисающими ветками бука и вышел к новой стене зарослей…

«– …Вот опять! Заросли… Но я ничего не чувствую… ничего. Чего не скажешь о Малыше. Он что-то явно чует! Хищников? Может быть… Вон какие заросли! Надо быть повнимательнее…»

Ганнибал откинул полог плаща, обнажая рукоятку меча. Он запрокинул голову, чтобы оценить длину подъёма к одной из вершин этого холма…

«-… Картал… Ой! Междамир сказал, что на одном из склонов холмов должен быть знак. Но где его рассмотришь в этой чаще?! Какой тут знак?! Когда он был последний раз здесь! – юношеское нетерпение бурлило в его груди, – ладно… ладно… надо справиться с собой… Что я себе позволяю?! Усомниться в словах Дяди?! Ну-ка, возьми себя в руки!..»

Ганнибал, приструнив себя и разбудив отголоски воли, ласково потрепал коня, прежде чем, вновь, с ним «погрузится» в чащу…

«-… Так. Дядя сказал, что после знака надо искать… Но что? Он сказал, что это я должен выяснить сам! Увидеть, понять… и всё сам!.. Яснее ясного… Дядя мой ещё тот шутник!..» Ганнибал, преодолевая гущу зарослей, за гущей, протиснулся в самую жуткую буковую изгородь и едва нашёл в ней выход… Выйдя из изгороди, он вздохнул и внезапно понял, что уже поднялся к промежуточной вершине холма. Он остановился здесь, давая отдых своим ногам… Пока, ноги отдыхали, он разглядывал открывшийся глазам вид… Жеребец, раздувал ноздри, поглядывая в стороны.

– Ну что? Что с тобой сегодня? Ты хочешь «что-то» сказать мне?! – Ганнибал ласково поглаживая лошадь, взглянул ему в глаза. – Видишь, ничего вокруг нет! Нет… Отдохни…

Ганнибал решил привязать его тут и дальше пройти одному, так-как это ему удастся намного легче. Он нашёл подходящее место, привязал жеребца и потрепав его шею, отправился дальше… Пройдя, с десяток шагов, он повернулся на жеребца и…с удивлением произнёс:

– Ай да хитрец! Ты учуял сочную траву и, поэтому, решил разыграть меня! Ну, ладно… жуй. Я скоро!

Жеребец, опустив шею, нащипывал высокую траву, скосив на него глаза… Ганнибал, улыбаясь повернулся и вновь двинулся наверх.

Пройдя небольшой пригорок, склона холма, он упёрся в неровность промежуточной вершины и… поразмыслив, решил пройти к её краю, так-как оттуда хорошо просматривался соседний холм, на который он решил подняться позже. Он решил заранее выбрать маршрут подъёма по его склону, чтобы не испытывать таких же трудностей, кои ему пришлось преодолеть только что… Раздвигая ветви растительности, от продвигался к каменистой гряде, огибая ту вершину, коя встала преградой его дальнейшему подъёму…

Вдруг, крик птиц остановил его… Ганнибал прислушался… Это был крик хищной птицы! Не падальщика! Птица кричала тем криком, когда её отрывают от пиршества, и она прежде чем взлететь, сначала постарается противостоять тому, кто помешал ей осуществить свой пир. И уж если, она не смогла отбиться, то уже взлетая, кричит своим собратьям, как бы призывая их к себе и, одновременно, предупреждая об опасности! Ганнибал, услышав этот клич, обнажил меч и повернул своё движение в сторону раздавшегося крика птицы… Крик повторился ещё раз и ещё… Ганнибал уже понимал, что там не одна птица… их несколько, и они явно кружат над своей будущей добычей… Он, быстро огибал своими лёгкими шагами скальную стену промежуточной вершины… Вскоре, он рассмотрел огромных орлов, прыгающих перед «чем-то»… Чем, именно, Ганнибал ещё не видел. Он понимал, что-то отпугнуло огромных хищных птиц, явно предвкушающих будущее пиршество… Орлы, тоже, как бы не были увлечены своей «охотой», тут же уловили приближение Ганнибала и разгоняясь в беге, с криками досады, взлетели над скальной площадкой…

Ганнибал вышел из-за окружности скалы и осмотрелся. Он увидел ещё одного орла, пронзённого стрелой и лежащего у самой стены скалы. Ганнибал с удивлением подумал, что орлы хотели полакомиться собственным собратом по племени… Он поднял голову, и увидел их всех… Они не улетали, а с одиночными криками летали над верхушками деревьев, паря на расправленных крыльях… Ганнибал осмотрелся. Впереди находился тот пригорок промежуточной вершины, возвышающейся над скалой, кою он огибая принял за саму вершину…

«-… Кто же так ловко стреляет?! – подумал он, посмотрев на простреленную птицу, – Прилететь раненой, она сюда не могла! Выстрел смертельный! Значит, стрелок где-то здесь!»

Ганнибал, озираясь вышел из кустов, но не стал выходить слишком на открытую площадку, помня о стрелке. Он выглядывал из-за веток, изучая открывшийся вид. Орлы, тем временем, не улетали, подавая свои голоса, над деревьями.

«-… Они неспроста, здесь, крутятся! И мёртвый орёл их не интересует! Здесь, что-то другое?..» Он медленно продвигался по краю зарослей… готовый к неожиданностям…

Вдруг, боковым зрением, он уловил движение в стороне! В расположенных дальше кустах! Они были напротив той самой промежуточной вершины холма. Он резко обернулся, посмотрев в ту сторону. Густая растительность скрывала всё, что располагалось за ней…

«-… Что это?! Хищник?! Скорее всего! Враг бы уже выстрелил в меня! И тень, по „размеру“, для вооружённого врага не подходит. Так. А метнулся этот „хищник“ – вот отсюда…»

Ганнибал вышел к самому пригорку вершины.

– Ах! Вот оно что?! – пробормотал он, кляня себя за излишнею осторожность.

Он побежал к, увиденной им, человеческой фигуре, лежащей прямо у скального пригорка. Фигура была женской. Её бок был в крови… и кровь была и под ним. Ганнибал это сразу понял, как только «выхватил» своим взглядом, лежащую фигуру. Отсюда, Ганнибал не различил характер её ранения, но подумал, что оно связно с нападением хищника, спрятавшегося в кустах, либо чего-то другого… Преодолев десяток шагов, он присел рядом с женщиной…

Теперь, он понял способ нанесения ран или вернее раны женщины. Она, видимо, для чего-то поднявшись на скальный пригорок, поскользнулась или споткнулась и падая ударилась затылком о камни… Кровь из раны на затылке, вытекала ей под бок, создавая впечатления ранения в нём…. Видимо, женщина, ещё была в сознании, перед тем как потеряла его и, немного, меняла положение своего тела… или кто-то делал это за неё… и от этого, оказался вымазанным кровью и бок… Ганнибал понял всё это поднимая и осторожно усаживая женщину, прислоняя её спиной к стене камней… Он осторожно оглядел её голову и понял, что женщина сама двигаться не сможет. Он увидел загнутую и сломанную, притянутую в её сторону, ветку. Видимо, она держалась за неё, пытаясь подняться… Приложив к голове несколько широколистных лопухов, он поискал глазами то, чем ему завязать ей рану и…с удивлением обнаружил на другой стороне её тела оторванную полоску, даже не полоску, а ленту. Расшитую свастичным узором, будто кто-то уже приготовил её для перевязки… Ганнибал в удивлении осмотрелся, но тут же сделал то, что и собирался сделать, осторожно обвязал голову раненой… Потом. он достал из-за пояса небольшой глиняный походный кувшин и влил ей в рот несколько глотков воды, увлажнив пересохшие губы.

– Вот так… Сейчас, я схожу за своим конём… Он рядом. И отправимся в селение… – Произнёс он, пока вливал влагу в рот раненой.

Женщине на вид было лет тридцать пять… Она была иберийкой и это угадывалось по её одежде. После того, как вода увлажнила ей губы она приоткрыла глаза и непонимающе огляделась вокруг. Взгляд её был помутнённым и блуждающим.

– Посиди, пока. Скоро полегчает. Только, не ложись! Пусть от головы отхлынет кровь…

В этот момент, позади Ганнибала хрустнула ветка. Он резко обернулся и в шаге от себя увидел… девушку. Она уставила ему почти в глаз наконечник стрелы, натянутого в руках тугого лука…

– Только попытайся сделать что-нибудь плохое! – произнесла та.

Ганнибал убрал свою руку с рукоятки меча, который не успел обнажить… Девушка подкралась удивительно скрытно…

– И не думал. – Ответил он, приветливо улыбнувшись девушке. – Могла выйти и сразу! А не прятаться в кусках! Кто она тебе?

Ганнибал отстранился от женщины, пропуская к ней девушку.

– Это моя тетя. По маме. – Ответила та, беря за руку раненую.

Ганнибал посмотрел на застреленного орла.

– Ловко ты его! – заметил он, – А что же остальных?

– Стрела всего одна! Последняя. – Сухо произнесла девушка, с подозрением разглядывая Ганнибала.

Ганнибал, отметил про себя, что не видел ещё таких девушек. Ни красотой, ни отвагой, ни одеждой, совсем, не похожих на девушек из Карфагена. Да и здесь в Иберии, он не видел таких, за то время, кое уже провёл здесь. У девушки были светлые волосы, сплетённые в толстую косу. Она была украшена на конце, такой же лентой, какую он обнаружил у тела раненой. Видимо, девушка отплела её от косы. В остальном, она более не походила на девушку. Одета она была как охотник мужчина… И лук, лежащий рядом с ней, выглядел совсем не женским. Ганнибал удивлённо подумал, как такая хрупкая на вид девушка, может пользоваться им. Но орёл, пронзённый стрелой и у самого глаза наконечник стрелы, только что убранный в сторону, говорил ему о крепости её рук.

– Одна?! А где же остальные? – Ганнибал решил поддеть обидчицу, – Небось, все расстреляла по орлам, впустую?

– Вроде… – не обиделась девушка, – расстреляла… и сама не заметила… что почти все… Только, не по орлам… По маврам.

Ганнибал замер:

– Врёшь!

– Вот ещё! Для чего?!

В этот момент, раненая зашевелилась.

– Что тётя Милена?! Надо, вставать и идти в селение… Только какое… – Девушка, показывая расстройство, задумалась.

– Не надо никуда идти. – Ганнибал встал, – Мой конь недалеко. Мы перевезём её. Но как, вы здесь оказались?

Этот вопрос, заданный Ганнибалом, заставил отвлечься от размышлений девушку.

– Мы жили в соседней долине. За холмами! Вот за этим холмом, – Она показала на тот, на который ещё должен был подняться Ганнибал, – есть ещё два. За ними и было наше селение. Разнёсся слух, что мавры рыщут по округе. Люди ушли в леса. Так и мы пошли к её брату. Вот за этот самый холм, на котором мы находимся. Мавры появились… до того, как мы минули вон тот холм. – Девушка снова показала на тот холм, который должен был преодолеть Ганнибал, – Там я и оставила свои стрелы… Потом. мы прошли сюда и поднялись на этот зловредный пригорок. Чтобы выбрать с него самый короткий спуск на ту сторону… Тётя Милена, оступилась и… вот… – Она снова взяла раненую за руку.

Та попыталась улыбнуться.

– Я дойду, Агнис… – Прошептала она.

– Никто никуда не пойдёт. – Твёрдо заявил Ганнибал, – Сейчас, я приведу лошадь. Он встал и сделал шаг в сторону откуда пришёл…

– Постой! – Агнис догнала его, – на не умрёт?

Ганнибал увидел слезы на лице девушки, её испуг явно проступил сквозь девичьи черты и растерянность на них.

– Я не знаю, Агнис. – Ганнибал не хотел выдавать себя за знатока ранений, – Я не лекарь! Но у нас в отряде есть такой. Её надо увезти к нашему отряду. Он у подножия холма! Надо спешить! Отгоняй орлов! Это у тебя неплохо получается! Я скоро!

Ганнибал быстро заспешил обратной дорогой и, вскоре, исчез за поворотом скальной площадки.

– Нет. – Крикнула ему Агнис, – в селении дяди есть знахарь.

Ганнибал не стал спорить, а только заспешил вниз к Малышу.

…Вскоре, они спускались со склона холма, выбирая путь более пологий, чем тот, по которому поднимался Ганнибал.

– … Я Агнис. А это тётя Милена. Надо попасть к брату тёти Милены и его жене Хлое…

Ганнибал слушал девушку и любовался её красотой и простотой. Глядя в её глаза, он растворялся в них, почти не слыша, что она говорит. Она была не просто хороша собой, а безупречно хороша. Фигура была безукоризненна. А та самая коса, коя так удивила его сначала, подчёркивала её прямую, величавую осанку и такую же шею… Её ладони и пальцы были необычайно изящны и ловки. Чуть вздёрнутый нос и полные, налитые губы, подчёркивала мягкая, весёлая, даже, несколько, озорная, улыбка. Большие глаза поглощали Ганнибала своей глубиной, заставляя отвлекаться от разговора…

– … Ты сказал, что в отряде есть лекарь? А в каком ты отряде? Я вижу ты не андалузец. – Наконец-то, пробился в его сознание монолог Агнис.

– У нас настоящий лекарь. Но он как раз андалузец. – Ответил Ганнибал.

– А чей отряд? – не унималась Агнис.

Ганнибал, улыбнувшись, произнёс:

– Андалузский.

– Отряд андалузцев. – Агнис повторила слова Ганнибала, повернувшись к тетё, коя была поддерживаемая ими обоими на крупе лошади с двух сторон. Сама Милена привалилась к шее жеребца Ганнибала.

После этих слов, тётя обхватила шею коня и произнесла:

– Я сама удержусь. Не поддерживай те меня. Мне уже лучше.

Агнис улыбнулась и посмотрела на Ганнибала, который поправил поводья и обойдя лошадь, повёл её за собой идя на два шага впереди неё.

– А откуда, здесь, появились мавры? – спросил Ганнибал.

Агнис удивлённо посмотрела на него.

– Ты не видел дымы, кои были по всей округе два дня назад?

– Дымы видел. Поэтому, мы здесь. Но, дымы были за перевалом. Здесь, их не было! – отреагировал Ганнибал.

Агнис величественно поглядела на него.

– Всё просто. Здесь, они не разводили «костров». Нет им в этом надобности. Они скрытно, пробираются в сторону Гелики. С пленными. Между, прочим. С андалузцами.

Это сообщение было совсем неожиданным для Ганнибала.

– С пленными говоришь… – Он задумался.

– А много пленных? – спросил он, после размышления.

Агнис пожала плечами.

– Точно не скажу. Видела более десятка. Мы с Миленой укрывались в зарослях, когда они показались меж чащобой.

– А почему мавры не двинулись сюда? Где их основные силы? – спросил Ганнибал, почувствовав, что эта дерзкая девушка, знает по более иных, отправленных вперёд, дозоров.

– Те, ушли вдоль границы. Они не углублялись. Видимо, этого у них и не было в планах. Они порушили границу и показав свою силу, отошли к себе. – Ответила Агнис.

– Тогда, эти? Эти-то углубились. – Снова не понял Ганнибал.

– Я же сказала, они идут к Гелике. Они, тайно сокращают путь. Видимо, у них неплохой провожатый. – Пожала плечами девушка.

Ганнибал, наблюдавший за ней в этот момент, уловил, что, сказав слово «неплохой» она странно ухмыльнулась в этот момент. Ганнибал ухватился за это.

– Почему «неплохой», а не хороший?

– Потому что, есть другой путь к Гелике, короче этого. Они не знают о нём.

Ганнибал почувствовал учащение ударов его сердца. Но, до времени, он эту тему решил не развивать.

– Откуда вы пришли? – спросила Агнис.

– Из Сефиле. – Ответил Ганнибал.

Но, девушка, оказалось не просто так, спросила его об этом. Она, прочитав в глазах Ганнибала интерес к её предыдущим словам, как бы вскользь произнесла:

– Понятно. С юга проход есть. А вот со стороны горизонта, который поглощает Солнце, его нет. Только знающий тропы, может пройти.

Ганнибал, снова удивившись проницательности девушки, прокрутил это сообщение в голове.

– Значит, тот отряд с пленными возможно догнать? – Прямо спросил он.

Агнис, улыбнулась.

– Да. Ты же этого хочешь. Я проведу твоего военачальника, если ты, отведёшь меня к нему.

Она внимательно смотрела на своего собеседника, но, на этот раз, он удивил её. Он даже глазом не моргнул, в момент поминания о его военачальнике.

– Проведёшь говоришь… – Снова размышлял он, – Тогда так! Отвезём тётю Милену к нашему лекарю. Он осмотрит её и мы отправим её па повозке к брату. Сопровождение дадим…

Агнис, переглянулась с тётей не зная, как реагировать на эти слова юноши.

– … – А откуда ты так хорошо знаешь здешние тропы? – спросил Ганнибал, продолжая расспрос.

Он уже освоился и совсем не был похожим на того, кого напоминал ещё несколько мгновений назад. В нём, произошли какие-то мгновенные изменения, преобразив его поведение и манеру держаться. Сейчас, он был уверенным в себе воином. Агнис, удивлённо посмотрев на собеседника, ответила:

– Я родилась здесь. Мой отец, самый известный охотник этих мест. Наш Род живёт здесь ещё до прихода кельтов из-за моря. Потом, Род ушёл, но отец решил дождаться его возвращения, не покидая этих земель. Я так думаю… – Последнее, Агнис, произнесла с сомнением.

– Так значит, ты с самого детства, помощница своего отца? – спросил Ганнибал.

– Да. И знаю все тропки всей огромной округи. Я охочусь на них… ищу зверя, который мешает жить людям…

– Вместе с отцом. – Вставил Ганнибал, – Где он, кстати?

Агнис ответила не сразу.

– Год назад, он погиб. Волки растерзали его. – ответила она, почему-то замолчав, после этого.

Ганнибал, понял, что затронул раненое сердце девушки. Не зная, как сгладить этот свой промах, он произнёс:

– Прости… Я тоже, однажды потерял мать и брата… Прости… Я знаю, как это больно…

Агнис, взглянув на него, грустно улыбнулась:

– Нет… я не обиделась. В этом мире, потери приходят к нам с такой же частотой, как и новые встречи.

Эта улыбка пронзила сердце Ганнибала. Он взглянул ей в глаза и встретил её, такой же открытый взгляд. Какое-то время, они смотрели друг на друга молча, как будто изучая.

– Вон, кажется, всадники твоего отряда. – Первой отвлеклась от этого изучения, Агнис.

Ганнибал резко посмотрел вперёд, очнувшись.

– Да. Это они.

Всадники, выехавшие из-за бугра склона, понеслись к ним…

Глава 7

Вождь Гетулик, узнав, что Ганнибал вернулся не один, сразу же, двинулся к нему. Ещё на подходе к группе коя окружила своего юного военачальника, он увидел, что они все склонились над кем-то… Гетулик, протиснувшись сквозь воинов, неожиданно, увидел раненую женщину и сидящую с ней рядом, молодую девушку, ровесницу Ганнибала. Девушка не имела иберийской внешности и одеждой, напоминала давно ушедшие из Иберии рода Светлого Народа, но, коих он ещё встречал в своей молодости, в походах своего отчима Корбуло. Удивившись этому, он хотел расспросить обо всём Ганнибала, но тот сам обратился к нему, явно, испытывая досаду:

– Я не выполнил заданное мне Дядей. Сколько не вслушивался в себя, ничего не почувствовал. Но… вот встретил, Агнис и её Тетю Милену. Они, скрывались от мавров, кои были здесь совсем недавно. Мне пришлось их отвести сюда. Тётя Милена ранена.

Гетулик посмотрел на обеих женщин и Ганнибала.

– Что ты собираешься делать дальше? Я не могу оставаться здесь надолго, когда вдоль моих границ, бегает свора взбесившихся мавров и жжёт селения моего народа и иберов, кои находятся под моей защитой и защитой Союза Протектора?! – вопросительно произнёс он, посмотрев на того.

Но Ганнибал, в этот момент, словно не услышав вопроса, изменился в лице, скрыв прежнюю досаду и забыв о «неудаче» в чём-то, «выпалил»:

– Но, есть, и ещё одно! Мавры идут с нашими пленными. Их видела Агнис! Они пробираются к Гелике. Агнис, знает тропу, по которой можно опередить их и отбить наших пленных! А Вождь?! Мне кажется, пора дать маврам то, что они забыли с собой унести?!

Гетулик, молча, обдумывал слова сына Гамилькара, не выдавая своих чувств.

– Так… Хорошо. Как ты это хочешь сделать? Я тоже знаю эти места. В молодости исходил их вдоль и поперёк. Здесь, непролазные леса?! Одной, небольшой группе всадников, может быть это и возможно. Но крупному отряду, как наш?

Ганнибал повернулся к Агнис.

– Агнис говорит, что знает такой путь. И мы по нему обгоним супостатов. До их приближения к Гелике. Мы выйдем к притокам Тахо.

– Но это не наша территория? Враждебная?! – не понял Гетулик.

– Ну и что? – отреагировал Ганнибал, – Зато, мы окажемся впереди них. Ты можешь, отправляться к заставе Белеса, Вождь! Я возьму своих всадников. Я намерен, отправиться уже сейчас!

Гетулик, от такой неожиданности изменений в Ганнибале, чуть не поперхнулся словами:

– Вот как?.. А что с «той» задачей дяди?

– Я ей займусь, как только освободим пленных людей. А… – Ганнибал вдруг задумался, – А… Может это и была моя задача?!

Гетулик находился на шатком распутье. Оставлять Ганнибала одного он не мог. Он, вздохнул:

– Не знаю, Ганнибал, попадём ли мы ещё сюда?.. Но… тогда, выдвигаемся сейчас же.

Гетулик принял решение.

Ганнибал просиял лицом.

– Я знал, Вождь, что ты согласишься! Только, тётю Милену, надо отправить к её брату в селение, кое находится за этим холмом. Я обещал это.

– Сделаем. – Гетулик повернулся к одному из своих номархов. – Секрин, отвези женщину и догоняй нас. Я знаю, ты хороший следопыт.

Номарх только улыбнулся и кивнул.

Ганнибал повернулся к девушке.

– Агнис, ты обещала помочь нам с той тропой кою знаешь только ты?! Ты не передумала?

– Мне нужна лошадь. – Гордо выпрямилась девушка.

– Какую тебе, Агнис? – Спросил Гетулик, – Поспокойней?

Девушка гордо взглянула на Вождя.

– Во мне две крови. Одна по матери – андалузская. Другая по отцу – кровь Арконцев, детей Света. Обе, заставляют меня быть с лошадьми на «ты».

Гетулик, с искоркой в глазах, посмотрел на девушку.

– Твой отец Витязь Арконы? Той самой? Тогда, бери любую.

К Агнис подвели несколько лошадей. Она остановила свой выбор на одной из них – серой.

– Отлично. – Отреагировал Вождь, – Агнис, а сколько пленных ты видела у мавров?

– Я видело около десятка. Но мы с тётей наблюдали только часть их отряда. Когда же, их дозор выехал на нас, мне пришлось расстрелять его с лука, и мы бросились в лес, а коем мавры, как слепые котята.

Гетулик, с возрастающим уважением. Взглянул на девушку и её лук за спиной.

– Я думал, что ты не можешь управляться с таким… – Гетулик взглянул на лук, – орудием. Уж больно он жёсткий.

– Я видел, как она это делает, Вождь. – встрял в разговор Ганнибал, – Её рука из железа.

Ганнибал поймал благодарный взгляд Агнис.

– Хорошо. Что вы, с тётей, ещё видели, Агнис? – спросил Гетулик.

Агнис стала вдруг грустной.

– Видела казнённых… казнённых маврами. Обезглавленные, разрубленных на части тела… Среди них, много воинов андалузии… Были и селяне…

После этих слов, вокруг них поднялся разъярённый гомон воинов…

Ганнибал смотрел на девушку удивляясь её храбрости и ранимости… Она, пронзала стрелами, гонящихся за ней врагов, в этом он нисколько не сомневался, и в тоже время. вспоминая ужас погромов и разбоя с убийствами, явно испытывала боль, при рассказе об этом.

– … Звери не ведут себя так… Звери не убивают ради удовольствия. – Продолжала рассказ Агнис. – Я видела нескольких пленных, совсем измученных. Один был седым и израненным. Но хорошо держался на ногах. Он держал молодого, совсем юного, – Агнис посмотрела на Ганнибала, – вот как он…

– Седой, говоришь? – Вождь Гетулик изменился в лице, – И молодой?

Он обвёл своих воинов взглядом.

– Белес. – произнёс кто-то.

– Точно он. – Поддержал его догадку другой, – Их застава ближняя!

– А молодой воин, красивый да? – спросил один из воинов.

– Да. Красивый… хоть и израненный.

«– Она сказала „красивый“. – Отметил про себя Ганнибал, и почувствовал какой-то укол в своём сердце, – может, поэтому, она ведёт нас за ними? Ей играет чувство? Она мечтает спасти его?.. Ладно. К делу. Что ты, засмотрелся на женские прелести, сын Гамилькара! Сердце женщины, склонно к переменам… Но всё же „красивый“…»

– Пора выступать! – Ганнибал высказал своё мнение и этим, заметил про себя, решил прекратить, неприятный для своего слуха, расспрос Агнис.

Гетулик перевёл на него свой взгляд.

– Да, пора…

…Шесть сотен всадников, пробираются меж тесных, почти непреодолимых гущ дубово-букового леса. Отряд возглавляет группа всадников в центре которой, верхом на большом иберийском скакуне, хрупкая фигура девушки, коя и ведёт отряд в лабиринте чащ.

– … Ты говорила о седом воине, коего пленили мавры. А ты, Агнис, хорошо рассмотрела его черты? – спрашивает ещё раз девушку Гетулик, решив всё же уточнить вопрос, не дающий ему успокоиться уже несколько часов.

– Мне не удалось его хорошо разглядеть. Он, всё время смотрел на молодого, которого придерживал под руку. Скажу только, что у него густая седая шевелюра.

– Точно, Белес. – Тихо произносит кто-то позади Гетулика. Гетулик оборачивается и переглядывается с воином.

– От Белеса. Поступали какие-то сообщения последнее время? – спросил он его.

– Нет, Вождь. И после набега мавров, не прибыл ни один посыльный.

– Неужели это он? – Гетулик не хочет верить в произошедшее. – Не может такого быть. Белес слишком опытный. Скорее всего это кто-то похожий на него. Может, Ставрос. Он тоже седой.

– От Ставроса был посыльный. Они отбились. Правда, потеряли много людей.

– Да?! – Гетулик опустил голову, – Пропустил это.

Он качает головой.

– Да… может быть… Если они попали в засаду… недалеко от заставы. – Произнёс он свою догадку.

– Белес мог выехать на разведку увидев первые дымы. Мавры, могли отсечь его от заставы… Застава, без опыта Белеса, конечно же, не устояла… У него была вся молодёжь. Только с десяток, опытных воинов. – Задумчиво предположил воин.

После этого, воины замолчали и двигались в тишине.

…К вечеру, миновав непролазные чащи, отряд вышел к гряде высоких, крутых холмов. Агнис повернула отряд к двум из них и заставила спешиться всех всадников. Какую-то часть скальных выступов они преодолели, ведя лошадей за собой, но уже вскоре вновь поехали верхом, в узком распадке. Со стороны, никак невозможно было предположить, что в этом месте может пройти многочисленный вооружённый отряд – скалы нависали над ним. Впереди, они явно сужались и конструировали тупик. Но, Агнис вела отряд прямо в него и Гетулик, стал проявлять какую-то озабоченность этим. Нависающие над ними скалы и тупик впереди становился похожим на западню.

«-… А правильно ли мы, приняли решение, доверившись этой… – Гетулик взглянул на девушку, – молодой девице, с мужским луком?! Не подослана ли она к нам?!?

Эти вопросы всё чаще возникали в голове Вождя, и он не сводил глаз с Агнис.

Но, девушка, была спокойна и ничем не выдавала своей озабоченности, коя должна была присутствовать, если бы она вела их в западню – ведь, она была окружена всадниками. Впереди, узким местом загустела чаша, сжатая с двух сторон скалами. Скалы напоминали собранных в кучу великанов, кои застыли в различных позах. Приблизившись, к «ставням» скал впереди и чаще слева, на расстояние в сто локтей, Агнис, внезапно повернула отряд вправо. И повела к густому, высокому кустарнику, раскинувшемуся перед одной из «собранных» скал. Над кустарником, нависали фигурами сказочных исполинов острые выступы скал, будто бы взирая на приближающийся отряд всадников. Самое главное, всадники увидели наверху этих острых выступов – там сидела масса грифов, метя людей своими блеклыми взглядами. Некоторые, словно проспавшись после пиршества, захлопали крыльями, увидев столько приближающейся «пищи». Стервятники, издавали курлыкающие звуки, перекликаясь друг с другом. Люди же, бряцая оружием, хорошо слышали свои же отражённые звуки от соседних, окружающих их со всех сторон, скал.

Совершенно, внезапно, Агнис остановилась и спрыгнула с лошади, взяв её за поводья. Она, ничего не говоря, полезла через густоту кустарника, ведя за собой лошадь. Вслед неё, первым, в густоту кустарника, последовал за ней Гетулик.

– Агнис, ты давно здесь была? – спросил он, не выдерживая нахлынувших сомнений, – Место, более чем, зловещее.

Агнис, обыденно, подняла голову и посмотрела на стервятников.

– А …эти. Это мои помощники. Я прикармливаю их здесь… – Эти слова, вызвали в Гетулике противоречивые чувства, но Агнис продолжила, – выбрасываю им здесь потроха забитых зверей! Чтобы охраняли тропу. И они щедро вознаграждают меня. Вон как несут службу!

Гетулик услышав вторую половину фразы Агнис, представил изобилие забитого «зверья», кое может накормить такое количество стервятников. Он стал искать глазами «останки» или кости этих зверей, среди кустарника, в надежде увидеть, что-то «знакомое»…

– … её показал мне отец. Он же научил выставлять дозор. – Продолжала говорить Агнис, – О они, уже почти съели отданную им пищу!..

Только в этот момент, Гетулик почувствовал запах разложения. Дойдя до Агнис, он увидел огромного вепря, лежащего на боку и застывшего в уже расклёванной стервятниками позе.

– Как же ты, притащила его сюда, Агнис? – Гетулик не верил в увиденное – вес вепря был сопоставим с бычьим.

Девушка улыбнулась.

– Я не тащила его. Это он бежал за мной. Добежал аж до сюда. – Агнис зашагала дальше.

Гетулик заторопился следом, несколько раз повернувшись ещё раз на те кусты, кои скрыли убитого вепря.

– А как это произошло? – спросил Гетулик.

Агнис ответила не сразу.

– В прошлом году, мой отец вышел на него. Они бились честно. И оба были ранены. Отец преследовал его и «этот», – Агнис кивнула через голову, – лёг у ручья, будто бы обессилев. Отец, подошёл к нему и нагнулся, а эта бестия вскочила, распорола ему бок и убежала. Отец раненый решил добраться до одной пещеры… но. стая волков, коя давно выслеживала его, имея на него «зуб», бросилась на него почти у самой пещеры, у ручья, где он присел обмыть рану. В пещере была я. Я, услышав «шум», стреляла в них и убила двоих. Остальные клубом боролись с отцом… Я не могла стрелять… а только плакала… плакала… Потом, я спустилась и увидела, что это какие-то «странные» волки. Таких я не видела. Их шерсть была серо-жёлтой, а сами они очень крупные… очень… Отцу съели все внутренности… но не тронули сердце?! Я тогда… не понимала происходящего… и была как в бреду…

Агнис замолчала.

Гетулик, прослушав рассказ, тоже изменился.

– Волки… говоришь… А может, Агнис это были и не волки… Я однажды, видел таких… Но не здесь… Здесь, я видел не волков. Но, если, подумать, тоже самое с ними должно было произойти и здесь.

Эти последние слова, были совсем не понятны тем, кто шёл за ним. Но, так как они были адресованы Агнис, никто не встрял в их разговор. А Агнис, погружённая в горесть воспоминаний, наверное, не обратила на них внимания.

– Ну и как же ты отомстила, Агнис? – спросил отошедший от воспоминаний Гетулик.

– Я его выслеживала полгода. Как, впрочем, и волков… В одном из его излюбленных мест я поставила капкан, но не смертельный. Он, наконец, задел его и получил в зад шип, из острого кола бука. Он в бешенстве стал искать обидчика, и я… показалась ему… Всё было честно. Он бросился за мной… так всё и произошло.

В этот момент, кустарник расступился и Гетулик увидел, что Агнис входит в грот пещеры, но она не была тёмной. Далее, светился дневным светом сквозной проход через полость скалы. Гетулик понял, что здесь существует проход, через гряду скал считавшуюся непроходимой.

«– Потрясающе! Проход на ту сторону! – Восторженная мысль пронзила мозг Вождя, – А я сомневался в ней?!»

– Агнис ты знаешь все тропы этих окрестностей? – спросил Гетулик.

– И не только этих. – Улыбнулась девушка. – С отцом я доходила до троп Пиренеев.

Вождь Гетулик не поверил ей.

– И что же ты там делала с ним? – спросил он с сомнением.

Агнис пожала плечами.

– Не я. Папа, встречался с теми, кто живёт на Капище. Он часто ходил к ним. Они всегда ждали его…

Агнис замолчала, что-то вспомнив.

Гетулик, не поняв в её словах многого, решил далее не развивать эту тему. Его сомнения в девушке рассеялись и он, сам, немного, поразмышлял над своими предыдущими чувствами.

«-… Да. Я недавно поучал Ганнибала о науке распознания людей… А сам, только что, засомневался в светлой девушке. А ведь, я сразу… Сразу! Почувствовал к ней доверие. Почувствовал… но… далее, дорога, разбудила неосознанность сознания, а оно, в свою очередь, клубок сомнений… Вот, это и уводит нас от истины… мы первые истинные чувства, „накрываем“ последующими, ведущими нас в свой собственный мир ошибок, коей мы называем „дорогой“ жизни… Да…»

– Что будет с Миленой? – вдруг, услышал он голос Агнис.

– Всё будет хорошо. Агнис. Её уже доставили к твоему дяде и тёте. Всё будет хорошо.

– Это я виновата. Я повела её на этот холм. Если бы не я… – говорила Агнис, но Гетулик перебил её.

– Нет, Агнис! Всё может случиться в жизни. Всего, что может произойти, предположить, просчитать, избежать никому не удастся! Россыпь различных случайностей, каждодневно рассыпается в нашем мире. В какую-нибудь… да наступишь…

Агнис обернулась к идущим позади неё.

К этому времени они вышли из пещеры и оказались в скальном коридоре, заворачивающим влево. Агнис села на лошадь. Пока, это делали другие, она, как показалось Гетулику, с укором, взглянула на молчаливого, почему-то, Ганнибала. Но тот, занятый какими-то размышлениями, не заметил этого взгляда.

«-…а девушка, похоже, заинтересовалась нашим героем?! – Отметил про себя Вождь Гетулик, – Но он погружён в себя… Интересно, о чём это он так задумался?.. Они сверстники… это несомненно…»

– А сколько тебе лет, Агнис? – спросил Вождь Андалузии.

– Моя жизнь прошла все шестнадцать чертогов Сварги. Весь круг от рождения. Начнётся второй круг. – Ответила Агнис и снова взглянула на Ганнибала.

«-… Точно! Ей только исполнится семнадцать…»

Отметив, про себя, это, Гетулик спросил:

– Так ты живёшь с тётей Миленой? А твоя мама?

Только сейчас, Ганнибал отвлёкся от своих размышлений и взглянул на девушку с интересом, ожидая ответа.

– Моя мама иберийка. Она умерла. Когда мне было только восемь лет. Это было давно. – Агнис вздохнула.

Гетулик следил за реакцией Ганнибала и увидел, что тот, прослушав ответ, опустил глаза на шею своего жеребца.

«-… неужели наш герой не поражён красотой девушки? – этим вопросом Гетулик, „терзал“ свой разум, – Я знаю, что Гамилькар, не советовал ему заводить в Карфагене „сердечных“ дел. Наверное, из-за того, что знал о скором его отбытии оттуда. Но, здесь, ведь уже не Карфаген! А сердце юноши не имеет защиты перед чарами истинной женской красоты! А такую… не заметить трудно! Хотя… он всё время опекал сестёр… Сестры его, конечно же, красивы. Набил глаз красотой?! Не поверю… Мужчина не может чувствовать себя мужчиной, без привязанности к женщине… Не может. Если, такое произойдёт… Это будет конец мира! Конец, промысла Божьего…»

Гетулик в момент своего раздумья поглядел на Ганнибала и увидел, что тот, кротко и тайно, бросает-таки на неё свои взгляды, полные укора в чём-то.

«-…ан нет! Я не ошибся! Он искоса любуется ей! Так… всё верно…»

Вождь Гетулик, удовлетворённый своим наблюдением, оглядел обоих.

«-… Значит, они оба сражены стрелами того самого интереса, который со временем может перерасти в чувство… Эх! И добавятся же, для Гамилькара, хлопоты…»

В этот момент, в разговор вступил, молчавший до этих пор Ганнибал:

– Я знал, одного потомственного охотника. Он, в детстве, многому обучал меня. Применить те знания, не было возможности и…я, наверное, многое утерял… – Ганнибал говорил это, как бы вспоминая о том человеке, – Он, говорил мне, что охота – это не лёгкое ремесло. Подчас, опасное для мужчины. «… ты, Ганнибал, говорил он, находишься один на один со зверем. Имеющим, в отличии от тебя, оружие, кое невозможно утерять: обоняние, чувство опасности, невероятный для человека слух, невероятную прыгучесть, ловкость и гибкость, ко всему и набор когтей, клыков, рогов, копыт, яда… Против всего этого, ты можешь поставить только свою отвагу и людскую смекалку с оружием, кое у тебя, в самый важный момент, может соскользнуть с руки, выпасть или утеряться в борьбе. И ещё не известно, кто кому ставит ловушку: ты – природе, или природа – тебе!..»

Агнис с интересом прослушала слова Ганнибала.

– Это был твой соплеменник, Ганнибал? – Агнис первый раз назвала его по имени.

– Нет. Он просто жил у нас в доме. Какое-то время жил.

– Он был пленником? – Спросил Гетулик.

Ганнибал был в тупике и не знал, как именно ответить на этот вопрос, который раньше совсем не вставал перед его логикой. Пока он молчал, Агнис задала свой вопрос.

– Пленник? – Она в недоумении посмотрела на Ганнибала, – вы уводили людей в рабство?! В плен?

– А не могу, точно, охарактеризовать его пребывание в нашем доме. Родом он был из Аппенин. Привёз его мой отец. Да…, наверное, вначале, он был как пленник… Шла война и пленные были и с той стороны… и с нашей… Но, когда война кончилась… он сам решил остаться в доме. Его уже никто не удерживал. Это я знаю точно! Далее, он был у нас… как, домочадец… Один из наших… домочадцев. Его звали Целий. Мы с ним довольно длительное время общались… очень длительное. Это было во время войны в Песках. С наёмниками горы Эрик. Я тогда не понимал, как те, кто столько времени, играли со мной и братом Магоном на горе… в лагере, вдруг, в одночасье, превратились в страшных врагов?.. И отец… человек, коего они уважали и любили… должен, теперь, их всех уничтожить?! Так кричали люди на улицах Карфагена, провожая его на войну…

Ганнибал замолчал, погрузившись в воспоминания тех времён.

Теперь, голос подала Агнис, заметив:

– Он, тот охотник, наверное, многому тебя научил. Я видела, как ты двигался в зарослях. Если бы, я, могла в тебя выстрелить – я бы это сделала! Просто, ты не дал мне такой возможности, постоянно, прикрываясь «штрихами» местности и зарослей. Я уже тогда поняла, что человек, приближающийся к месту ранения тёти Милены, знаком с приёмами охоты!

Это честное признание девушки, удивило, даже, видавшего виды Вождя Гетулика.

«-… Да! Не хотел бы я попадаться в „поле“ видимости её охоты! Но она честна…»

– Да, научил. Тогда, латинян в нашем доме было много. И каждый, что-то оставил своё. – Отозвался Ганнибал.

– А, я знаю о ком ты, Ганнибал. Как они сейчас именуются? Карислав и Макар, так, по-моему?!

Агнис удивлённо подняла брови на обоих, но ничего не сказала.

Ганнибал, поглядев на Вождя, улыбнулся.

– Не только они… Но, это не важно. Те, о ком ты упомянул, были для меня примером стойкости и отчаянной храбрости. Столько же в них было и смекалки…

– Это верно. Твои слова полностью совпадают с моими наблюдениями! – Согласился Вождь.

– Нам пора, увеличить скорость! – Подала голос Агнис, – Здесь, уже возможно скакать без опасности травмировать ноги лошадей!

Гетулик и Ганнибал, переглянувшись, тут же, задали новую скорость движению отряда…

Глава 8

С границ влияния Союза Протектора Иберии, суффета Карфагена, стратега Гамилькара Барки, а вернее с северной стороны границ, приходили тревожные вести. Больше всего они приходили со стороны Тартесса, последнего города прошлой войны, у коего остановил своё наступление Гамилькар, заключив мир с племенами кельтиберов. Сам, стратег, выслушивая прибывающих к нему гонцов, с окрестных в тех местах городов и крепостей, замечал противоречивые, иногда совсем не сходящиеся друг с другом, новости и сообщения. Но, всё равно, все они вызывали крайнею озабоченность, ввиду протяжённости тех вражеских границ, с коих могло начаться вторжение.

Он уже знал, что и Абаба, и Вождь лузитан Брино Корбуло и присоединившийся к ним Вождь Тестолапий, по донесениям разведки, ждут какого-то «третьего» Вождя, пока таинственного для всех. И Гамилькар понимал, что с появлением этого таинственного третьего «помощника» война заполыхает в полную силу.

– … Мавры двигаются крупными отрядами. Численность таких отрядов по пять-шесть тысяч всадников. – Догладывал один из номархов прибывших дозоров из тех мест, – Но сам Абаба, с основными силами, пока стоит на месте.

Гамилькар переглянулся с Теоптолемом.

– А сколько по вашим данным всё число армии Абабы. – Спросил Теоптолем.

– У самого царя сорок тысяч мавров. Эти цифры подтверждены. Но к нему примкнуло ряд мелких вождей кельтов. Тех, кои не могут примкнуть к своим крупным Вождям, как Брино и Тестолапий, так-как будут «проглочены» неуёмными аппетитами, упомянутых Вождей. Поэтому, они присоединились к иноземному царю, дабы, оставить за собой право делить плоды победы, если таковая последует… Поэтому, у царя Мавров, сейчас, уже пятьдесят тысяч общих войск.

– Многовато. – Покачал головой Гамилькар, – Тысяч двадцать у Тестолапия. Если не больше, так-как он приведёт и ареваков. А если, к ним присоединится ещё и третий?!

– Ты, забыл посчитать силы и Брино Корбуло. – напомнил Теоптолем.

– Того мы хорошо потрепали в прошлой войне. В начале прошлого года. Я думаю у него вряд ли численность войска больше десяти тысяч. Гасдурбал гнал его до хребта. Весь тот путь был усеян павшими кельтами… Тысяч пятнадцать погибло тогда…

– Да. Ты прав. – Согласился Теоптолем.

Немного подумав, он же, произнёс:

– Я думаю, надо подтягивать те резервы, кои у нас стоят на побережье у Гадира. В этот раз мы без них не обойдёмся. Собрать здесь.

– Здесь? – Гамилькар оторвался от размышления, – Мы соберём армию, но ей необходимо снабжение и содержание. А лето было засушливым и урожай от этого небольшой! Если мы, сделаем сбор слишком рано, мы просто израсходуем весь наш небольшой резерв провианта. Израсходуем наш ресурс. Тем более, у нас слоны, коих ты, совсем недавно, переправил из Африки. Нет, Теоптолем! Придётся подождать, как бы это плохо не казалось. Но, слонов, надо подтянуть поближе к Кастулону. Не в него, а поближе. Кстати, где Ганнибал? Где его данные разведки?

– От него почему-то нет вестей? Уже целую неделю нет?! Я думаю, не послать ли за ними ещё отряд?

– Нет. – Отреагировал Гамилькар. – С ним Вождь Андалузии. А с ним десять тысяч всадников. Значит, что-то замыслили. Я знаю, хитреца, Гетулика. Подождём.

– Но ввиду, численности наших противников, успокаиваться численностью конницы Андалузии не стоит. – Возразил Теоптолем.

– Да. Ты прав. – Теперь, согласился Гамилькар, но тут же выдвинул контраргумент, – Но в тех местах численность не имеет значения. Гетулик знает местность, как свою ладонь. Он замотает любого врага, нанеся ему большой ущерб. Я в этом уверен и, поэтому, и послал с ним Ганнибала, пусть поучится у Вождя, как управлять конницей, сберегая её силы для удара по врагу. Для Ганнибала это будет хорошими уроками.

– Но может, всё-таки, пошлём к ним резерв. Я думаю он не помешает?!

Гакмилькар мгновение рассуждал над предложением Теоптолема.

– Кого? – Коротко спросил он, после, – Поищи, кандидата, потом мне скажи!

Теоптолем кивнул.

Гамилькар снова посмотрел на номарха, прибывшего с донесениями.

– Что ещё можешь рассказать?

– Враг особенно жесток с пленными, Стратег. Множество убитых и казнённых изуверским способом. Это мавры творят жестокости.

Гамилькар поморщился.

– Знаю. Это дело любит только один изувер. Жаль, мы не наступили на «хвост» этой змее в её родной стихии… в песках… Ну ничего, попадётся он нам! Вспомнит каждую принесённую им смерть!..

В этот момент в зал вошёл ещё один человек. Это был человек, возрастом чуть более тридцати лет. Его плащ и лицо, были серы от пыли, коя села на него во время быстрой скачки.

– Ферон?! – повернулся к нему Гамилькар. – Ты почему здесь?

– Я привёз тебе вести из первых уст, Стратег! Привёз пленных!

Лицо Гамилькара и Теотолема, тут же поменяло своё выражение с неопределённости, вызванного удивлением от появления Ферона, к крайней заинтересованности, после последних произнесённых им слов.

– … Мы захватили их, – продолжает Ферон, – у северной границы Кордубы! – уточнил Ферон и дал знак своему воину ввести пленных.

Пока, Протектор и его окружение, ждёт появление пленных, мы хорошенько рассмотрим внешность другого нашего героя, коего мы не видели столько же времени, как и Гасдурбала Гикета, и отметим те изменения, кои с ним произвело время…

С тех пор, как мы расстались с ним, прошло почти десять лет. И на наш взгляд, взгляд на человека, который вошёл к Протектору – это уже совсем не тот юноша, пылкость которого бросала его от крайности в крайность, одевая на себя то доблесть в сражении, то невоздержанность в любви, то бесшабашность поступков, свойственную многим юношам. Теперь, мы видим, перед собой опытного, «матёрого» воина, прошедшего горнило нескольких войн и большого количества походов. Как мы уже сказали, на вид ему чуть более тридцати. Волосы его всё такие же густые и кучерявые. Не растеряли они и своего тёмного цвета. Фигура Ферона мощная и прямая, как иберийский меч. Он словно прямой, крепкий «гвоздь», способный пробить любое «дерево», кое станет на его пути. Мощная шея и не менее развитые, длинные руки, говорят о его силе и привычке к «непосильным» нагрузкам. По стати фигуры в нём проступает всадник, большую часть службы, проводящий на лошади, среди товарищей, в походах, в скачках и от этого, его ноги, смотрятся немного отстающими в развитии от верхней части тела. Впрочем, это было свойственно и всем кавалеристам будущих времён – это отличительная черта их от пехотинцев. Вернёмся к лицу Ферона – оно у него всё также красиво и привлекательно и не утратило шарма, сводящего с ума многих женщин. Черты лица, так же подчёркнуто чувствительные, сообразно его внутренним порывам, кои часто выражают борьбу сторон его характера. Но в целом, его вид благостный и оставляющий о нём такое же впечатление, как и о человеке, и о воине…

В это время, в зал вталкивают, пленных мавров и кельтов. Некоторые, еле держатся на ногах. Видимо, путь от места пленения до Кастулона, он проделали почти «бегом», так-как захватившие их воины, не испытывали к ним особого чувства «любви» и не предложили повозок. Правда, на некоторых заметны раны, кои кровоточат, сигнализируя о том, что получены они совсем недавно. Лица их в смятении и страхе, от того, что сейчас может произойти с ними…

Гамилькар встаёт и идёт вдоль «выстроенных» пленных. Мавры, при его приближении падают на колени, что-то причитая при этом… Кельты же, делают «деланное» безразличие, одновременно, показывая свой скрытый интерес к тому, кто приближается к ним, так-как этот человек имеет славу непобедимого полководца. Как только он подходит к ним. Их «вызывающий» вид сходит на нет и остаётся только страх, разбавленный надеждой, выбраться из этой беды, ведь они наслышаны о «человечности» этого полководца к побеждённым…

Гамилькар встаёт рядом и несмотря на свои годы, выглядит молодо и бодро, совсем не различимым, с более молодыми «противниками», крепостью своей фигуры. Его поступь легка и непринуждённа, как у хищного Льва, который готовиться к броску, двигаясь за «дичью», и в начале движения, по-кошачьи разминая ноги.

– И где же вы, обнаружили таких «красавцев»? – Спрашивает Гамилькар Барка, разглядывая приведённых, – Сознайся, Ферон, ведь опять, ходил без приказа к границе?!

Гамилькар поворачивается ко всем воинам, кои стоят рядом со своим командиром и изучает их лица, несмотря, на реакцию самого Ферона на его вопрос.

– … Ты меня посылал в Кордубу. Узнать обстановку там и вокруг неё. Ну вот, я этим и занимался, Стратег. Сначала, я всё узнал в Кордубе, что, вообще, там можно узнать. Потом, решил проехаться по окрестностям. Там всё спокойно. На обратном пути, я, чтобы сократить дорогу назад, не пошёл по тракту, делая петлю, а пошёл по лесам, кои очень хорошо знаю по прошлогоднему походу. В пору нашего хождения по следам бегущих тысяч Брино Корбуло. Вот там, мы, и увидели дымы, поднимающиеся над селениями турдетан. Потом, нам встретились сами бегущие турдетане и просящие защитить их селения. Согласись, Стратег, было бы странным, нам отказать в помощи, тем союзникам, кому в прошлом году обещали защиту? Это было бы вероломным предательством твоего же слова, Протектор?! Тем более, это было по пути нам! Поэтому, мы немного отклонились от своего маршрута. Совсем ненамного. Этим мы сэкономили и время, так-как пришли к тебе раньше времени, согласись, и совершили дело, укрепляя веру в силу созданного тобой Союза Иберии. А эти… – Ферон посмотрел на пленных, – сами бежали за нами. Не хотели отставать от нас… Видимо, привязались к нам, как на верёвке бежали, зачем-то…

Воины Ферона захохотали при этих его словах. Сам, Гамилькар не удержался и тоже прыснул смехом… но, снова, сделав серьёзное лицо, посмотрел на воинов. Те, тоже, умерив смех, смотрели на своего Стратега.

– Так было? – только спросил он, обращаясь к ним.

– Так, Стратег.

– Да именно, так.

– Ферон, ещё не рассказал, что попавшиеся нам навстречу турдетане, ломая руки просили защитить их дома и имущество! – Объединяя все подтверждения воинов, высказался за всех, номарх Орест, – Дети у них на руках ревели, испуганно озираясь по сторонам и затряслись от ужаса, увидев нас, приняв за мавров. Как же мы могли оставить их без помощи? Ведь так?!

Орест обвёл взглядом своих сослуживцев.

– Так!

– Так, и было! – посыпалось со всех сторон.

Гамилькар, только теперь, вновь, перевёл взгляд на Ферона.

– И? – спросил он.

– Мы их настигли у петли реки. Они, привыкшие сражаться с мирными селянами и опьянённые разбоем, не ожидали нашего удара и, почти, не оказали должного сопротивления. Поэтому, были разгромлены быстро. – Ферон сказал это, даже, с каким-то разочарованием в голосе.

– Потери? – снова спросил Гамилькар.

– Сотни две врагов. – Ответил Ферон.

– Я не про их потери, а про твои. – Поморщился Гамилькар.

– У нас все живы. Легкораненых с десяток. Но – это так, царапины. – махнул рукой Ферон.

Гамилькар, снова, по изучал глаза воинов, после этого, удовлетворённый услышанным, хлопнул Ферона по плечу.

– Молодец! Твой поступок одобрен. И я думаю, что пора тебя перевести в фалангу. Ты уже вырос для этого! Ты будешь хорошей опорой Тимолеонту. И в моём понимании, набрался большого опыта.

Эти слова, застигли того, к кому они были обращены, врасплох. Ферон посерел лицом. Тоже самое, произошло и с воинами, коих он возглавлял.

– Так… так, кому же… водить мою… тысячу?! – пролепетал Ферон, совсем не ожидавший такого, после похвалы.

Гамилькар улыбнулся.

– Ну… найдём. Вон твой Орест, уже вырос для этого.

Он подошёл к «похвалённому им».

– А фаланга, Ферон, самое почётное место для военачальника. Вспомни своего славного отца! В битвах, твой отец водил фаланги.

Ферон, не зная, что сказать в ответ… опустил голову. В его голове не укладывалось, что с его тысячей всадников, кою он сам обучал и так долго ходил в походы с ней же, придётся расстаться. Он растерянно взглянул на своих сослуживцев, также окаменевших после слов Стратега. И только, Орест, заместитель Ферона, один не проявлял расстройства…

И тут, Гамилькар, расхохотался! А вслед за ним, расхохотался и Теоптолем! Воины, взглянув на обоих, поняли, что их разыграли и… подхватили смех своих Стратегов, с необыкновенным подъёмом, понимая, что Гамилькар, при них отпустил одну из своих редких шуток…

Смеялся и Ферон, который в растерянности от столь ловкого розыгрыша, теперь, испытал огромное облегчение, перерастающий в восторг от шутки Протектора…

Гамилькар, резко оборвал свой смех и, снова, стал серьёзным. Он перенёс на пленных свой тяжёлый взгляд.

– Кто из вас может говорить со мной? – обвёл он всех глазами.

Пленные молчали, переглядываясь.

– Не бойтесь. Я не сделаю вашему старшему зла. Его и вас будут судить те, кому его принесли вы сами. Им и судить вас. Но, молчать не советую. Ведь, это вы вошли в наши земли, значит хотели «пообщаться». Да и уговаривать вас мне нет времени! – Гамилькар, ещё раз, обвёл всех взглядом.

Мавры, что-то по-своему запричитали, но некоторые из них угрюмо повесили головы. Кельты же, стали подталкивать вперёд одного из них:

– Ну что ты, Кирк?! Давай… ты обещал славную победу… Давай, выходи. Всё равно, под пытками из тебя вытянут всё!

– Командовал Кирк, а отвечать не хочешь?

– Неужели, ты хочешь, чтобы пытали всех?! Выходи, скотина…

В рядах кельтов появились нотки озлобления.

Вперёд всех, подталкиваемый сзади вышел рослый кельт. Он поднял голову, посмотрев на Гамилькара и стоящего с ним рядом. Теоптолема.

– Мавры зверствовали… они отдельно от нас. Мы шли воевать, а не разбойничать… – Проговорил он.

Гамилькар, изучив вышедшего, посмотрел в лицо долговязого Кирка.

– Значит, вы, не хотя связались вот с этими. Не хотя убивали и жгли?

Кирк бросил на мавров свой злой взгляд.

– Нам приказали следовать с ними. Мы не чинили зла. Заставы, да. Мы сожгли… Так было…

– А насилие над женщинами? Это было? – Гамилькар пристально вгляделся в глаза долговязого и тот, не в силах соврать ответил.

– Да… было… Это же поход… Такое случается всегда…

Гамилькар вздохнул:

– Случается… Теперь, это же может случиться и с вами.

– Ответь мне, сколько ваших тысяч у наших границ? Кто ими командует? – вступил в расспрос Теоптолем.

Кирк, как будто почуяв заинтересованность в них, у второго Стратега, уже другой тональностью ответил:

– Мы люди Тестолапия. Он нас отправил сюда. Но есть ещё люди Корбуло. Больше всех мавров. Тысяч десять, наверное. А нас, тысячи две.

– Десять тысяч. – Теоптолем взглянул на Гамилькара, – Достаточно сил, чтобы взять все наши заставы.

Гамилькар дополнил его слова:

– И не только. Делается это, чтобы ввести нас в ступор. Мы не поймём, с какого места вторгнется вся остальная масса неприятеля.

Теоптолем посмотрел в глаза Гамилькара.

– Но ведь сжигая всё и разоряя селения, они оставляют без провианта не только наши силы у границы, но и себя? – Задался он вопросом, – Зачем, это здравомыслящим Вождям?

– Значит, их задумка в ином. В молниеносной войне. Не требующей большого срока содержания армии. Это, значит, что они, так же как и мы, ставят на всего лишь одно, но решительное сражение! Наш расчёт, пока правильный.

– Но кто-то должен укрепить их в этом. Предать уверенности. – Теоптолем опустил голову в раздумье, – Тот, кто должен…

– Ударить в месте, где мы не ожидаем! – Закончил за него, Гамилькар.

– Да. – Лицо Теоптолема выразило уверенность и он снова посмотрел на долговязого кельта, – Кто командует общей численностью отрядов у границы?

– Царь Корбуло. Он сам ставит задачи… так-как знает эту местность довольно неплохо… Мы только выполняем их. – Ответил Кирк.

– Понятно. – Гамилькар повернулся к воинам Ферона. – Уводите пленных. Они более не интересны нам. Соберите из ушедших с границ людей сход и пусть сами решат, что с ними делать!

Пока воины, стали выталкивать из зала пленных кельтов и мавров, кои верещали «что-то», не переставая, Гамилькар повернулся к Ферону.

– Ферон, у меня для тебя новое задание. Отдохни со своими людьми и на рассвете, отправляйся к Картахене. Мне кажется, что ввиду такой численности врага, они могут раздробить силы и на более многочисленные мелкие отряды и есть большая вероятность, что один из «таких» сможет по глухим лесам, проникнуть за наши порядки и оказаться у нас в тылу. У Картахены и Хадашта, нет серьёзного заслона, а у самой Картахены нет и стен. Быть тогда беде. Я тебя назначаю там своим представителем, и ты вправе подчинить себе все силы, кои найдёшь там! Укрепляй подступы к городам, создай разветвлённую систему дозоров. Ты вправе принять любое решение. Никто тебе не может перечить в это время. Я даю тебе такие полномочия! Когда выполнишь требуемое в это нелёгкое время, я тебя отзову оттуда.

– Я понял, Стратег! – Ферон опустил голову, в знак принятия приказа. – Всё будет выполнено.

– Ну, тогда, можешь отдыхать! – Улыбнулся Гамилькар, – Ты сегодня сделал многое.

Ферон пошёл к выходу из зала.

– А про фаланги, ты всё же подумай. – Услышал он позади, – На поприще конницы, у тебя большие заслуги, но настоящий Стратег, должен усвоить все стороны своих будущих побед. Все, Ферон.

Ферон развернулся и увидел, что Гамилькар на этот раз не улыбается, как и рядом стоящий Теоптолем.

– После этой войны, я подумаю над этим, Стратег, – Он, приложив кулак к своей груди, скрылся в коридоре…

Теоплолем, сразу же, повернулся к Гамилькару.

– Может случиться оказия… – Серьёзно произнёс он, – Гетулик, узнав, что ему противостоит убийца его матери, захочет отомстить и ввяжется с ними в сражение. В столкновение с Корбуло. А у того и пехота, и конница. Усиленная маврами. Это плохо для Вождя Гетулика, по вопрос – понимает ли это Гетулик?

– Да. Ты прав. Это вполне может произойти. Но, вернуть мы его уже не можем и у нас нет, для этого, времени. Он, сейчас, единственный заслон, на том участке границы. – Отозвался Гамилькар, – Будем, надеется на опыт Вождя. А он у него мощнейший. Я не думаю, что месть возьмёт верх над разумом.

Теоптолем посмотрел на Протектора.

– Но ведь с ним Ганнибал? – Напомнил он.

– Да. И это будет его первый поход. Посмотрим на его везение, так необходимое настоящему полководцу… Когда-то и я, был так проверен отцом… Это было в песках Ливии. За Царским Лептисом. Отец, тогда. послал меня с авангардом на границы с Гарамантидой… Да… время летит. – Гамилькар, стряхнув зыбкость времени и воспоминаний покачиванием головы, продолжил уже твёрдо – Ганнибал младше меня, тогдашнего, на два года. Но старше меня, тогдашнего, на девять лет, ибо впервые встретился с врагом, в восьмилетнем возрасте. Пора, демонстрировать миру, то, что он там, в той встрече, «приобрёл». Или это перезреет в нём и закиснет, чем-то нехорошим. Я и так придерживаю его. Будем ждать вестей. Не забывай, Гетулик мудр и опыт войны в этих холмах и чащах у него не меньший нашего с тобой… У него и приключений с Каром, здесь, достаточно…

– Тебе не хватает их, Гамилькар? – Теоптолем посмотрел на него, – И Кара, и Массилия?

– Не хватает. – Признался Гамилькар, – Это были особенные люди. Таких, сегодня нет.

– Да. Это так. Но они больше сюда не вернуться. Всё это время, здесь, в Иберии, мы обходились без них.

Гамилькар, как-то странно посмотрел на Теоптолема.

– А мне, почему-то кажется, будто они где-то рядом. В тылу врага… как и раньше…

Сказав это, Гамилькар улыбнулся и продолжил:

– Но, со мной, ведь, есть несколько других друзей! И этого вполне хватает!

– Мы всегда будем рядом с тобой, Гамилькар! А не станет меня или кого-то другого, любой из нас займёт его место. – ответил Теоптолем.

– Нет, Теоптолем. Ты будешь воевать, бок о бок, с моим сыном. Также, как и Диархон. А я… – Гамилькар, почему-то замолчал.

– Что Ты, – не удержался с вопросом Теоптолем, – Договаривай. Вы о чём-то шептались с братом… Долго говорили… Что он тебе привёз?

Гамилькар посмотрел на старого друга.

– Не будем о непонятном. Впереди у нас битва. Надо к ней готовиться. Но, надо послать к Гетулику посыльных!

Гамилькар этим предложением, отвлёк друга от излишних вопросов о цели приезда брата.

– Да. Я с этим согласен, Протектор! – Теоптолем сразу же перешёл на официальный тон в общении о предстоящей компании. – Я послал людей.

– Вот и отлично. Займёмся провиантом для слонов. Это, сейчас. для нас самое необходимое…

Оба военачальника, вновь склонились над картой Иберии…

Глава 9

– …чему же ещё научил тебя твой охотник, Ганнибал? – Агнис разглядывала молодого Барку.

Ганнибал, смотря на девушку, думал в этот момент совсем о другом, и почти не вдумывался в прозвучавший вопрос.

– Целий?.. да, разному. Он мне давал различные уроки… по маскировке… по читке следов… Но, он меня обучил и совершенно другому… Не связанного с охотой.

– Чему это? – Агнис не удовлетворилась ответом Ганнибала.

– Это не касается охоты. Агнис. Это касается военной тактики… различных народов. – Уклончиво ответил Ганнибал.

– Где же он сейчас? – спросила девушка.

– Он отправился домой, после своего выздоровления. Вместе с теми латинянами, кои были у нас в доме. Это всё, что я знаю о его дальнейшей судьбе. Прошло десять лет.

– И ты не забыл его уроков?! – удивлённо произнесла Агнис.

– Не знаю. Не мне об этом судить. Но многое я повторял про себя всё это время. Как бы заучивая наизусть. – Совершенно серьёзно пояснил Ганнибал. – Я так делаю всегда. Если, что-то хочу запомнить навсегда. Мне это удаётся.

Ганнибал улыбнулся и Агнис ответила ему тем же.

– Где мы выйдем из этого ущелья, Агнис? – Вступил вновь в разговор, наблюдавший за ними, всё время, Вождь Гетулик.

Агнис, будто очнувшись, огляделась, выискивая только ей знакомые ориентиры.

– Мы уже скоро минуем половину пути. Заночевать придётся в нём. Ночью двигаться опасно, могут быть осыпи.

Гетулик согласно кивнул – он хотел сказать тоже самое.

– В середине ущелья, будет довольно широкий распадок, в нём мы и расположимся. Места хватит. – Объяснила Агнис.

Гетулик, удивившись такой быстрой сообразительности девушки, которая упреждала все его вопросы, лишь только он хотел задать их, улыбнулся:

– Ты умница, Агнис. Я рад, что в нашей Андалузии живут такие девушки. В своё время я сам встретил такую же. Теперь, она моя жена. И мы живём с ней почти что с момента нашей встречи. Да, земля Андалузии богата красотой и девушками, впитавших её прелести.

Агнис, почувствовав неловкость, от столь явной похвалы её красоты и сообразительности, смущённо ответила:

– Да что я такого сделала?! Просто показываю дорогу… Вот, Ганнибал здорово мне помог в тот момент, когда я не знала, что делать! Я ведь не могла оставить одну Милену и сидеть около неё, тоже, не сулило ничего хорошего!..

– Я не соглашусь с тобой, милая девушка! Не многие андалузки ходят по этим скалам и сражаются с дикими зверями о коих ты мне рассказала. – Гетулик посмотрел на Ганнибала, – К тому же, здесь, есть и другие… В этих местах не ходят даже торговцы.

Агнис посмотрела на Вождя.

– Вождь говорит о разбойниках? – подняла голову Агнис, – Их давно уже нет в этих местах. Но, папа, говорил мне, что раньше были.

Гетулик не ответил на это замечание Агнис, размышляя над ним.

– И что же их заставило покинуть эти места? – спросил тогда Ганнибал.

Агнис взглянула на него тем взглядом, который заставлял сердце юноши сжиматься в необъяснимых тисках счастья, в момент встречи их глаз.

– Говорят, что здесь появляется колдун. Говорят, что его видел и сражался с ним сам Мелькарт. Именно, колдун не пустил его дальше, за хребет.

Ганнибал с удивлением, посмотрел на Агнис, а потом на, задумавшегося над чем-то, Гетулика.

– Знаменитый полубог не смог справиться с колдуном?! – Спросил он с сомнением в голосе.

– «Нельзя победить то, что „выше“ тебя познаниями, невидимо и не имеет плоти». Так говорил мой отец. – Ответила Агнис, – Мой отец встречался с ним. Он сам мне говорил об этом. Он видел его тень, но не видел его самого. Я не могу не верить моему отцу.

Это объяснение Агнис, только добавило тумана в её рассказ.

– Тогда он, может появиться среди этих холмов в любое время?! – высказал догадку Ганнибал.

– Нет. Папа говорил, что он появляется только на закате. И появляется он всегда со стороны заката.

Гетулик, услышав последнее утверждение, переглянулся с Ганнибалом.

– Даже мне, что-то стало не по себе от твоего сообщения, Агнис. – Вождь Гетулик осмотрелся, – Закат уже близится. Как же ты ходишь здесь одна?

Ответ Агнис, потряс своей простотой.

– А я не захожу сюда вечером.

Гетулик снова осмотрелся.

– Но ведь сейчас вечер. – Заметил он.

Агнис пожала плечами.

– Но ведь нас много. Навряд ли, колдун придёт к скоплению стольких воинов. Да и мы, заночуем здесь всего лишь одну ночь. – на лице Агнис не проявился ни один штрих тревоги и, поэтому, её спокойствие передалось и на её собеседников.

Вскоре, почти все забыли её рассказ – впереди, появилось то самое расширение распадка о коем говорила Агнис. Вечерело… Над горизонтом, ещё не скрылись лучи солнца, а отряд начал готовиться к ночлегу. Таскали сушняк для костров и набирали воду из ручья. Также, поочерёдно, к нему водили лошадей для водопоя.

Ганнибал прошёл по сотням своих воинов, спрашивая о состоянии лошадей. Он вспомнил, что преподавал ему Гамилькон, давая ему советы на будущие марши… Ганнибал с благодарностью и любовью вспоминал своего старого учителя. Его смерть так потрясла его, тогда… в Карфагене, когда он, оставленный в доме, только в общении с адмиралом находил единственную отдушину, коя стала для него чем-то незаменимым… и каким ударом оказалась для юного Ганнибала внезапная кончина Гамилькона, к которой он совсем был не готов… Об этом он вспоминал, шагая обратной дорогой, завершив обход своих сотен.

«-…Гамилькон зря ушёл тогда из нашего дома… Я просил его остаться… Но он был весел и бодр. Удивительный человек! Жаль… как жаль, что его больше нет…»

Придя в голову колоны, Ганнибал, опять, то и дело говорил со своими воинами, кои подходили к нему по разным поводам. Ганнибал отвечал спокойно, не спеша. Если его, что-то заинтересовывало, он шёл назад и сам лично просматривал то о чём ему говорили… Решив вопрос, он вновь возвращался в голову отряда… Так повторялось несколько раз. Последний раз, шагая к тому месту, где он оставил Агнис, Вождя Гетултка и самых ближайших к вождю воинов… он решил немного спрямить путь… В лагере, то здесь… то там вспыхивали костры… Ганнибал огляделся. Распадок, казалось, со всех сторон окружают скалы. И они, действительно, окружали его, ввиду узости входа и выхода из него ущелья. В этот момент, Ганнибал вспомнил рассказ Агнис о таинственном колдуне, который где-то в этих местах, остановил самого Мелькарта. Ганнибал, обдумывая этот не подтверждённый факт, подумал, что если это так, то колдун не мог обойтись без помощи. «И если рассуждать от этой отправной точки, то все эти очертания скал, могут быть лишь спящими до времени великанами!» – Подумал, Ганнибал и обвёл их глазами. В наступающих сумерках, их причудливые формы, в пору его впечатлительной юношеской фантазии, действительно, казались ему скопищем каких-то таинственных каменных существ.

«-… Вот ведь, каких только форм нет?! – рассуждал Ганнибал. – Не зря иберы считают эти места гиблыми. Да и сам Вождь Гетулик не всё договаривает об этих местах. Что они встретили здесь, тогда с Кариславом и Макаром? Явно, что-то необыкновенное. А здесь, может почудится всё что угодно. Но… смелее, Ганнибал! Как говорит отец – характер надо создавать самому. Перемалывая все возникающие страхи в себе, перебарывая лень, ломая чрезмерную гордыню, необузданную радость и тягу к наслаждению, а также, не сдаваясь наступающим разочарованиям. Все чувства должны контролироваться моей волей… Только моей!..»

Ганнибал, сокращая путь к покинутой «голове» колонны и решил пройти по неровностям распадка и ручья, протекающему по нему. Он свернул и спустился в какую-то ложбину, петляющую по распадку. Преодолев одну из её петель, он сгустился в другую и снова поднявшись обнаружил перед собой неровную гряду камней. Ручей здесь пробивался, одним из ключей, впадающим в него… Здесь, он ненадолго встал, чтобы порассуждать, покопаться в себе.

«-…мне кажется, в моей груди, сердце что-то изменилось? Что-то проявилось в них?! Что-то совершенно новое и непонятное для меня?! Какое-то влечение… И оно, появилось во мне, в момент встречи с глазами девушки… И чувства ненормально реагируют на неё… А когда я встречаю её взгляд, сердечный бег просто разгоняется, заставляя учащать удары, без согласия моей воли?! Наступает какое-то волнение? Что это? Неужели, это то самое чувство, кое живёт в отце до сих пор, несмотря на смерть мамы? Именно, его он бережёт столько лет?.. Странно… Оно возникает быстрее мысли! И сознание, лишь догоняет его, встраиваясь в его бег. Нет… надо попытаться это остановить. Я слишком молод… Просто юн ещё, как говорит Вождь Гетулик. Надо, обуздать его… это чувство. Я смогу…. Отец сказал мне: „Изучай мир, Ганнибал. Тебе, предстоит выполнить свою задачу. Уже без меня. И знай – мир тоже изучает тебя! От его отношения к тебе, сложится и твоя жизнь. Если, ты будешь относится к миру с благодарностью и уважением, и к тебе будет такое же отношение…“ Отец прав… не надо спешить… Надо погасить в себе эту слабость. Что говорил Междамир? Он сказал, что вернётся через год. Но к этому времени, я должен вступить в контакт с тем что он пристегнул к моему плащу… Но почему к плащу? Ведь и отец, и дядя Касси… Карислав, носили их на груди? Может и мне надо повесить его на грудь… Может он защитит меня от глаз этой девчонки?! Точно!..»

Ганнибал снял с плаща фибулу и расплетая немного кожаного шнура, с бокового доспеха, отрезал один из его концов и вдев его в фибулу, повесил её себе на грудь, спрятав под рубаху…

«-… Мы ждём от тебя тех же качеств, кои ты продемонстрировал, когда спасал всю семью в саду! Я вернусь и скажу тебе более…»

Ганнибал прокрутил в голове эти слова дяди Междамира. После этого он вздохнул и осмотрелся, продолжая размышлять.

«-…он мне отдал меч деда Барки. Вот он. – Ганнибал обнажил меч. – Я его видел в доме. Раньше. Когда дядя приезжал, он всегда его вешал в оружейной. Мы с братьями много раз брали его в руки… Мечтали, как будем сражаться им с множеством врагов… Именно, с множеством… Так нам хотелось. Но странно… тогда, рукоятка его не казалось такой тёплой? – Ганнибал потрогал рукоятку, – Он что, посылает мне какие-то знаки? Или просто нагрелась за день?! Скорее всего… Я везде ищу волшебство!..»

Ганнибал, держа меч за рукоятку, осматривал его, будто взяв в руки первый раз.

«-…лезвие, очень остро. Необычайно остро. Из какого металла оно сделано?.. И где этот меч, мой дед добыл или получил?..»

Ганнибал взял меч за лезвие и перевернув его, ненароком опустил ручку в ключ родника… Увидев это, он тут же встал и отряхнув капли с меча, взялся за рукоятку, чтобы обтереть краем плаща и лезвие, и её…

«-…что за наваждение? Рукоятка не отдаёт своё тепло даже холодному ключу?!»

Это открытие необычайно удивило Ганнибала. Но он движимый уроками воли, тотчас, подчинил это удивление себе и спокойно, ещё раз проверил своё наблюдение, повторив «опыт» – он опустил рукоятку меча снова в ключ, но теперь, подержал её там довольно долго. Подержав в нём ручку, он вынул её и снова взялся за рукоятку, «обняв» её ладонью.

«-…нет, что это?.. Меч греется, если положить его в холодную среду?! Что это, если не волшебство?! Значит, дед имел меч, который борется с той средой в которую попадает?! Не говорит ли это об том, что при попадании его в огонь, он станет прохладным?! То есть, где бы он не находился, он будет поддерживать ту температуру, кою имеет тело его держащее? Что за существа выковали меч для деда? Это были Боги?! Это оружие Богов?! Невероятно! А дядя ничего не сказал мне об этом! Ничего… Не в этом ли заключается его призыв к изучению мира?! Он сказал, чтобы я изучал всё, что есть у меня и что находится вокруг меня. Почти что слова отца. Точь-в-точь…»

Ганнибал, чтобы проверить свои догадки. опустил в воду лезвие… поддержав его, он вынул его и взялся за него рукой… Температура лезвия не изменилась. Но… вода, стекающая с него, была… тёплой?! А ещё, через мгновение, меч был сух!

– Ух ты! – вслух вырвалось у него, – Ещё одно открытие!

У Ганнибала захватило дух. Он ещё раз стал осматривать меч, но ночь не позволяла ему этого. Тогда. он, стал ощупывать лезвие и у самого основания лезвию, у рукоятки, он почувствовал пальцами меленькую, но чувствительную для пальцев гравировку. На лезвии, у рукоятки была выведена какая-то надпись… Ганнибал, разочарованно, посмотрел на окружающие скалы, почувствовав себя непобедимым.

– Эх жалко! Жалко, что все эти чудовища, застыли навечно и стали лишь осыпавшимися камнями… Если бы они, вдруг, решили ожить, я бы показал им силу оружия Богов! И Агнис бы увидела мою силу и храбрость…»

Такие мысли пронеслись у него и он, чтобы сбросить наваждение, кое овладело им, опустил ладонь в ручей, чтобы, набрав в ладонь воды омыть лицо, но… с восклицанием выдернул руку из ключа – вода была нестерпимо горячей! Ганнибал, посмотрев на руку и ключ, а потом непонимающе уставился на меч.

– Вот те раз! Ключ не холодный! И меч не волшебный! Всё это моя глупая фантазия. – Ганнибал улыбнулся, пробормотав это. – Ведь говорил же отец и дядя – изучай мир! Эх!

Он вздохнул и вложил меч в ножны. Пальцы, при этом, вновь, наткнулись на выбитую надпись на основании лезвия и ручке.

– Жаль я раньше не рассмотрел её! – Ганнибал выпрямился, встав, – Теперь, я сделаю это только когда встанет солнышко! Но обязательно сделаю!

Ганнибал ещё раз раздасованно вздохнул, ругая себя за невнимательность, но немного подумав, он вдруг снова пришёл к иному выводу.

«-…отец ведь говорил мне, что в темноте, иной раз открывается то, что никогда не заметишь при свете! Теперь, мне понятны его слова… Он же мне говорил в своём рассказе, что меч деда, ковали где-то на Севере, у Борея. Дед, значит, был там! С кем он там встречался? А теперь там и Междамир… „Дед, – рассказывал отец, – как только вернулся из странствий, поплыл на Милет (нынешняя Мальта. Милет с финикийского – Гавань (пр. автор). Он там тоже с кем-то встречался. После этого, он собрал армию и поплыл на Сардинию, как будто для расширения владений города, но, как оказалось, он „что-то“ там изыскивал. Но, что мы с Карталоном, так и не узнали?..“ Это рассказ отца. Может таинственную надпись ему сделали на Милете?.. Да… это осталось тайной. Совет Суффетов, после смерти деда, отправил одного из Магонов на Корсику и Сардинию. Они хотели найти там ответы на вопросы, зачем Барка предпринимал туда поход, в пору оставления их этрусками. Но Магон и бывшие с ним члены Касты, ничего там не обнаружили, захватив оба острова и найдя там только огромное количество разваливающихся огромных башен, в коих когда-то (как говорят легенды) жили великаны. Города же этрусков были пусты и местные дикие племена, уже основательно пограбили их, превратив некогда благоухающий культурой край в пустошь… Что интересно, в это же время, и Милет смыло огромной волной и разрушило там города, так же оставляя остров пустошью… Карфаген, заново, начал заселение острова… Опять же, этим занимался Магон, но уже без энтузиазма – сокровищ на острове не обнаружилось! Совет Суффетов, в одно из возвращений дяди, решил спросить его о цели поездок деда Барки на Милет. Но, Дядя смеялся им в лицо… Так рассказывает отец… Дед был в союзе с какими-то „силами“, кои сами находили его, когда потребуется его помощь и он, никогда им (неизвестным силам) не отказывал… Как-то я, решил выведать хоть немного у дяди Кассия, то есть Карислава, о их поездках с Междамиром к Борею. Карислав хитро прищурился и сказал мне: „Ганнибал, когда придёт время, вы с все; ты, Гадрубал, Магон узнаете всё необходимое. А пока… впитывайте в себя детство! Оно такое неповторимое!..“ Да… Карислав был немногословен… Также, как и дядя…»

– Утром надо будет рассмотреть меч повнимательней. – произнёс вслух Ганнибал, – А сейчас, отдыхать!

Он повернулся в сторону куда шёл и едва сделал пару шагов… оторопел. Справа от себя, он увидел «плывущую» фигуру!

Фигура, не имея того, что возможно было бы назвать ногами, своей тенью, тянулась к скалам… Но, она не шла, а именно «плыла», как бы паря над темнотой земли… Она двигалась к скалам и… вдруг, встала… Ганнибал, внезапно для себя, почувствовал, что не может двигаться… А фигура к этому времени, «поплыла» к нему… Ганнибал видел, как расстояние меж ним и «тенью» сокращается…

– Ганнибал! Вот ты где! – Вдруг громкий голос, раздавшийся у него за спиной, вывел его из того состояния в кое он попал.

Он почувствовал, в мгновение раздавшегося голоса, что двигательная система восстановлена, и он может идти.

– Агнис? – повернулся он к девушке, – Ты что тут делаешь?! Ты одна?! Пошли-ка отсюда?!

– А что случилось, Ганнибал?! – не поняла его Агнис. – Я здесь бываю часто. И здесь, есть одна из моих секретных небольших пещер, где я храню запас стрел и разные орудия охоты. Папа оставил мне их и показал пещеру. Что произошло? Мне надо сходить в неё, взять стрелы, ведь у меня всего одна! Иди. Я скоро приду.

Девушка, смело зашагала как раз в ту сторону, в коей Ганнибал наблюдал тень, плывущей вдоль скал.

– Нет-нет! Постой! Я тебя одну не оставлю! Нет. Но мы сходим туда утром, Агнис. А сейчас, надо поужинать! Гетулик, наверное, обыскался и меня, и тебя?!

– Я быстро, – не сдавалась девушка. – А утром времени не будет и тебя, оторвут такие же заботы, как вечером.

Ганнибал досадно переминался с ноги на ногу. Он взглянул в ту сторону в коей растаяла фигура, думая говорить ли об этом Агнис. Фигура бесследно исчезла, будто её и не было.

Агнис, рассмотрев в поведении Ганнибала некие странности, спросила:

– Что? Что-то видел?

Ганнибал повернулся к девушке и улыбнулся, взяв себя в руки.

– Нет. Я просто подумал, где ты в этом месте ищешь предмет своей охоты?! Здесь, сплошные неровности – стрелять нет возможности?! – нашёлся с ответом, наш герой. – Я наблюдал за этим местом довольно долго и не смог разглядеть, что-либо похожее на дичь?!

Агнис, кажется, облегчённо вздохнула:

– Это потому что, ты, Ганнибал, смотришь не в ту сторону! Дичь приходит к ручью, у которого мы стоим. А я всегда, занимаю позицию как раз так, чтобы видеть эту самую ложбину. Вот куда ты, до моего прихода, смотрел, там я и прячусь. – Объяснила Анис и, от этого, у Ганнибала стало холодно в груди.

– Там… – Он повернул голову, – твоя позиция? Но где?

– Пойдём. – Она взяла его за руку и потянула за собой, – Сейчас, всё увидишь. Объяснять дольше. Там хороший обзор и хищник не достанет тебя! Пошли!

Ганнибал не мог не последовать за ней, так-как в момент прикосновения её руки и его ладони, почувствовал головокружительное чувство неизвестности. Это волшебство прикосновения сняло с него всё напряжение, кое до этого сковывало его фигуру. Он уже шагнул за ней и вдруг встал, сказав:

– Но постой? Какие хищники приходят к ключу, в коем бежит почти кипяток?

Агнис странно посмотрела на него.

– Ты о чём, Ганнибал?! – не поняла она его слов, – Это самый чистейший ключ в этом распадке!

Ганнибал без слов, шагнул к ключу и… осторожно опустил в него палец – вода была колодезной?! Он, ничего не понимая, смотрел то на ключ, то на висевший на поясе меч…

Агнис улыбнулась и вновь взяла его за руку.

– Пошли. А то, действительно, Вождь Гетулик поднимет всех на наши поиски!

Он уже ничего не говоря, только крепче сжав её ладонь в своей, пошёл рядом с ней, но не сводя глаз с места, где растаяла «тень»… Как ни странно, но именно туда вела его Агнис. По мере приближения, Ганнибал заметил подъём наверх какого-то приступка скалы и видневшуюся щель пещеры.

«-…Да. Именно туда, значит и „вползла“ тёмная фигура. Мне не могло померещится… Но постой… тебе же померещилось, что вода в ключе как кипяток?! – Ганнибал, рассуждая про себя, посмотрел на руку, коей „ощупал“ воду – следов ожога на ней не было. – Померещилось. Странно… Странностей просто не счесть…»

– Сейчас, мы поднимемся туда и ты, сам оценишь плюсы моей позиции. – Агнис, поднималась наверх, очень ловко, и Ганнибал едва успевал за ней, стараясь не разорвать прикосновение с её ладонью. Чувство восторга, от этого прикосновения, полностью подавило его страхи, усилив дорогу к разрастающемуся букету чувств юноши, по отношению к девушке.

Агнис ничего не опасаясь, тянула его за собой. У Ганнибала голова шла кругом. Он не понимал, что происходит с ним. Он, до этого, всегда заставлял себя одерживать верх над всеми своими эмоциями, заставляя их подчиняться логике разума, но теперь, всё было иначе и никакой логике, ничто не подчинялось… Все его мысли, кои возникли прежде, были сметены с дороги, как только он почувствовал её ладонь и вихрь эмоций, колотящихся у него в груди, изменил всё в одночасье… Агнис, тащила его за собой, как Гея волочит за собой Луну, рождённую ей, однажды. Агнис, время от времени, оборачивалась к нему и он видел её, восторженно- блестящие глаза.

– …вот тут, однажды, я застрелила огромного тура, который уводил молодых буйволиц в лес. Здесь же, я и подстрелила тех волков… в их схватке с отцом… Агнис, вспомнив это, как-то сникла и стала говорить тише, – Я здесь, произнесла клятву мести, что найду их… но пока не могу этого сделать… только вепря нашла! Правда я их убила несколько. Надеюсь, что среди них был тот, который способствовал убийству моего папы! Я знаю, что это был самец… их то я и убила… А молодь я не трогаю.

Ганнибал прослушал рассказ девушки, уже взобравшись наверх и смотря вниз, на открывшийся вид. Позиция, действительно, была хороша. С этого места, хорошо просматривались даже ложбины, в коих и прятался зверь.

– Здесь, я и «прячусь», – Произнесла Агнис, и взглянув прямо в его глаза произнесла, – у тебя очень красивые глаза, Ганнибал!

Эти слова, произнесённые просто и открыто, взорвали его сердце. В нём разлилась необыкновенная теплота к Агнис и он, не отводя взгляда, ответил:

– А твои затягивают бездной восторга, который слепит меня, но затягивает в глубины того букета чувств, который владеет моим сердцем, коим я уже не управляю.

Агнис улыбнулась:

– А надо ли? Зачем, это управление?!

В этот момент, позади них, «что-то» упало… Агнис, будто, что-то вспомнив повернулась и зашагала в пещеру.

– Ты куда?! – опешил Ганнибал.

– За стрелами! – ответила она. – Они здесь, в пещере.

– Но ведь там полный мрак?! Постой, я с тобой! Вдруг, там какой-нибудь зверюга?!

Ганнибал догнал её и отодвинув, пошёл первым.

– Здесь не только стрелы, – говорила позади Агнис, но и сухие тетивы, если твоя замокла на охоте. Тогда, в таких случаях, я оставляю мокрую здесь сушиться, а сухую одеваю на лук. Есть, здесь, и копья. Разные… Но я не всеми пользуюсь… Папины мне не подходят по росту. А сделала для себя другие… Здесь, я и прячусь от дождя, когда внезапно, натянется гроза. Об этом месте никто не знает. Отец, всегда пользовался этой пещерой… и мне оставил её…

Агнис вздохнула.

– Он мне говорил, вздыхая: «Жаль у меня нет сына, жаль… но, у меня есть ты, Агнис! Ты единственное моё сокровище, коему я могу передать то, что знаю…» Отец, в одиночку, одолевал самых крупных хищников, которые были и сильнее, и свирепее какого-то вепря… Его жизнь оборвалась для меня внезапно… и оставила меня в пустоте…

Агнис замолчала.

Ганнибал остановился и взял её за руку:

– Я знаю, что такое утраты, Агнис. Я совсем маленьким лишился матери и старшего брата. Я не сразу осознал эту потерю… Когда это произошло, та пустота коя возникла в сердце, взвыла вихрем горечи и боли… И с детства думаю о мщении. Здесь, мы похожи. Я знаю, мой отец совершил более, чем мщение. Но и я хочу внести свою лепту… Хотя, мой дядя против этого… Но я скажу честно, что мы с братом Гадрубалом, только этим и живём, чтобы когда-нибудь, насладиться тем упоительным чувством, кое несёт месть. Ты ведь испытала такое чувство, Агнис, когда повергла вепрей?

Девушка ответила сразу:

– Нет… я его не почувствовала. Оно ненасытно.

Ганнибал, не понимая Агнис, взглянул ей в глаза. Но она потянула его за собой:

– Вот тут мои сокровища…

Глава 10

Ферон, во главе своей тысячи всадников Священных отрядов, стремительным броском, в два дня, достиг места строительства нового города Картахены (Нового Карфагена). Как мы уже говорили выше, идея его закладки полностью принадлежала зятю Гамилькара Барки – Гасдурбалу Красивому. Ферон, конечно же, был здесь несколько раз, но было это в период первых закладочных работ, когда местность под город только расчищалась и производилась планировка будущей схемы городских улиц… Сейчас, картина, открывшаяся глазам воинов, полностью поменяли их представление о том месте, куда их направил Протектор. Изменения, возникшие в Картахене, просто ошеломляли. Во-первых, была уже возведена гавань. Что дало возможность кораблям торговцев постоянно курсировать меж городами Лигурийского моря. Гавань не только развивала торговлю, но и кормила город, так-как именно для этого она вперёд всех и создавалась – рыбный промысел был первейшим из развитых в городе. С постройкой гавани, начали к ней пристраивать длинные пирсы и доки около них. Порт возводился на глазах. А так-как, никакой порт не может быть возведён без на то воли владеющего морями Ния, коего греки прозвали Посейдоном, а протестанты латиняне Нептуном, то рядом с портом стали сразу же возводить и храм Ния – Посейдона… Воинство Ферона с удивлением смотрели на все эти преображения, растущие прямо на глазах. От порта отходило как минимум шесть улочек, кои обрастали мастерскими различной направленности: от гончарных – до кузнечных. Строились и дома, где жили семьи мастеровых. Цеховые общины города, уже разделили улицы на сектора, дабы, на каждой улочке были представлены все виды мастерских…

Ферон, проезжая вдоль гавани, смотрел как в гавани, разворачиваются всевозможные корабли, от рыбацких до торговых, различных и по размеру, и по такелажу. Он, оставив после марша отряд, не отдыхая решил навестить магистрат строящегося города, чтобы узнать все новости, какие могли там быть и кои могли стать полезными для выполнения его задачи. Уже сейчас, на глаз был понятен замысел Гасдурбала – со временем, он планировал переселить в Картахену, половину жителей старого Хадашта, который находился в сравнительной близости, но не был портовым городом, что делало ему большой минус. Хадашт был укреплённым городом, с высокими стенами, ибо много веков у его стен разыгрывались битвы разных народов, особенно после вторжения кельтов с Северной Африки. Сам Хадашт, был управляем диктаторами, кои лояльно относились к стремлениям Баркидов в Иберии и часто были союзниками в тех воинах, кои происходили на полуострове. Иногда, правда, некий диктатор, мог узурпировать власть, устранив прежнюю, тогда Баркиды, выполняя договор союза, свергали такового, разбивая в сражении его наёмные силы. Так происходило несколько раз. Но, от создания Картахены, Хадашт выигрывал тоже, ибо расширялась и торговля, и другие экономические стороны города, ввиду возникновения рядом порта. Картахена росла и Гамилькар, высоко оценивая устремления и своего сына Гасдрубала и своего зятя Гасдурбала, постоянно помогал им чем мог. В результате общих трудов, назло завистникам в Иберии и злопыхателям на Апеннинах, город рос и преображал побережье…

– …Да! Ты видел? Гасдурбал Красивый оказался не простым мореходом! – Озвучил свои мысли один из спутников Ферона, – Не зря о нём говорили, что он впитал мудрость всего своего рода Гикетов! Он не только храбр, как его отец, но и мастер на все руки. Такой город отстроить! За такие сроки! А мы всё воюем и воюем…

– Перестать, зудеть, Афокл. А кто будет воевать за тебя, меня, Ферона? Кто? И если никто воевать не будет, что тогда «вырастет» здесь? Подумай? – Отвечал ему другой.

– Нет, я ничего не говорю… Но строительство порта поразило меня! – отзывается Афокл…

Ферон не вмешивался в спор. Он просто смотрел на всё, что попадалось ему на глаза. Он, немного сухо, относился к удачам Гасдурбала с тех самых пор их короткого соперничества из-за одной из дочерей Гамилькара – Оттии. Время пронеслось, а осадок, в сердце ещё остался. Хотя, события дальнейшего совсем не сделали их врагами. И во многих случаях они оказывали помощь друг другу в той или иной военной ситуации. Ферон просто старался не вспоминать те далёкие времена и свою «сложившуюся» дальше личную жизнь.

– … Строительство размашисто конечно, – говорил другой его спутник, – И с моря надо прикрывать город от нападения пиратских флотилий?!

– Это сделано, – говорит Орест, заместитель Ферона, его старый друг ещё по войне в Песках. – Гасдурбал сам курирует город. Топит всех, кто не окажет ему должного внимания и не показывает своих вымпелов!

– Вот как? – Реагирует засомневавшийся. – Тогда всё ясно, почему торговцы чувствуют себя в безопасности.

– Ферон, а сколько пехоты и всадников у Хадашта? – спрашивает его Орест Хост.

– Говорят четыре тысячи наёмников мечников и две туллы всадников. – Отвечает очнувшийся от созерцания, строящегося города, Ферон. – Я думаю, что этого хватит, чтобы создать систему застав, чтобы предупредить прорыв врага, если таковой произойдёт. Приструним, кельтов!

– Приструним! – в голос отвечают воины.

– Приструним, – замечает и Орест, – главное, что прикрытие пехотой есть!

– В этом ты прав! – соглашается Ферон, – Да, быстро идут изменения. Тут уж не поспоришь…

– Когда мы были здесь последний раз с тобой, Ферон, – здесь ещё ничего и не было! – Говорит Афокл.

– Вон за тем мысом и строится Храм Ния – Посейдониса. – Говорит следующий с ними грек зодчий, который провожает их к магистратам. – Дочь Гамилькара Оттия курирует строительство. У неё целая группа нас зодчих. Есть и ваятели истуканов – скульптур. Много кого она пригласила в город. Но нам и самим интересно это. Где, сейчас, ещё ведутся такие крупные строительства? Только в Египте, династия Птолемеев строит подобное.

Ферон удивлённо повернулся к нему.

– Так значит Оттия сейчас в Картахене? Не в Гадесе? Куда они отправлялись всегда на время любой войны?

– Да она здесь. Правда, из города, возвращается в Хадашт и обратно, под охраной ветерана Аррисия. Старого стражника Гамилькара. Он его отрядил сюда приглядывать за Оттией и сыном Гасдрубалом.

– Вот оно что? – пробормотал Ферон, – Оттия здесь.

– Что ты сказал, Ферон? – ехавший с ним рядом Орест не расслышал его слов.

– Да-да. – Вторит греку Афокл, – Именно так и есть. Я просто удивлён, что она здесь, когда Гасдурбал, сейчас, плавает вдоль Болеарких островов, пытаясь отогнать Массалийцев. Я слышал о таком.

– Ну что же, тем внимательней нам надо подойти к нашей задаче, друзья! Дочь и внуки Стратега нуждаются в нашей помощи. – С воодушевлением в голосе проговорил Ферон.

– Это точно! – Улыбается Орест. – Задача более значимая, чем казалась раньше. В период нашего марша от Кастулона до Кордубы и от него до Картахены. Может быть, завтра совершим выезд к Хадашту, чтобы засвидетельствовать свою верность дочери нашего стратега?! Заодно, проконтролируем дозоры против вражеских разъездов!

– А что?! Это мысль! – соглашается Ферон, – Дельная идея! Сегодня нужно поставить задачи всем номархам тулл и турм. Вышлем дозоры, усилим заставы и тогда завтра поедем с обходом. Заодно, посмотрим на состояние мечников Хадашта.

С этим решением оба военачальника согласились и приободрившись ускорили движение. Вскоре, они посетили магистратуру строящегося города, но в ней никого не нашли, так-как все её служители были на строящихся объектах Картахены. Тогда, Ферон решил посетить вновь военный лагерь, чтобы собрать всех военачальников: и прибывших с ним, и здесь находящихся до него. Как только он достиг лагеря, то запросил данные всех дозоров, кои совершали объезды окрестностей и собрал совет военачальников.

– … У Пологих Холмов, местные иберы видели отряд неизвестной принадлежности. Численность его, в их рассказе, разнится. Одни говорят о двух сотнях, другие о большем числе. Я послал туда наши турмы, но они возвратились ни с чем. – Говорил один из военачальников, докладывая обстановку в округе, – Если это был враг, то он исчез.

– Они, наверное, видели наш хвост колонны?! – К Ферону наклонился Орест Хост, – наш арьергард шёл позади нас.

Ферон согласно кивнул, но всё же спросил военачальника:

– А следопыты? Что сказали они?

– Да. Следопыты были отправлены. Но… прежде чем они достигли тех холмов, местные иберы-пастухи прогнали там свой табун чистокровных иберийских жеребцов…

– Понятно. – Перебил его Ферон, – Все следы вытоптаны… – Он оглядел всех собравшихся, – Ну что же, я прибыл сюда. чтобы усилить безопасность строительства города. Поэтому, слушайте приказ – усилить все дозоры до двух турм всадников! Расставить, через определённое расстояние пешие «секреты», обязательно с трубачом-сигнальщиком! Мы должны знать о каждой проезжающей группе, будь то всадники, либо повозки! Между «секретами» должна быть связь. Кто номарх, отвечающий за связь с Теоптолемом?

В этот момент, в зал совета зашёл сухой, жилистый человек.

– За связь отвечаю я, Ферон. – Сразу же, произнёс он, шагая прямо к Ферону.

– О, Ариссий! Мне сказали, что ты здесь, но когда я собрал совет то тебя не нашёл глазами. Тогда, я спокоен – связь в надёжных руках! Мы сейчас поговорим с тобой, я только распущу совет. – Обрадованно произнёс Ферон, видя, что Ариссий «что-то» хочет сказать ему.

Ферон обвёл взглядом военачальников:

– Я должен знать о каждом изменении в обстановке. О каждом, даже, мелком. Всё! Держите лошадей в готовности. Остановка очень серьёзная.

Это последнее замечание, прибывшего военачальника, от Протектора, заставила всех переглянуться. Все покидали зал советов, совсем с другим настроем, чем собирались…

Ферон повернулся к Ариссию.

– Тебя что-то заботит, уважаемый Ариссий?

Ариссий, подошёл вплотную к Ферону.

– Мастеровых, занятых на строительстве семь тысяч. Они нуждаются в таком же контроле, как и внешние окрестности города. Ведь, в город, постоянно прибывают корабли. Я вчера, сам, как мне показалось, увидел одного из переодетых жрецов храма Молоха в городе. Я погнался за ним, но… тот скрылся в сутолоке гавани… Это серьёзное предупреждение для нас с тобой, мой молодой друг!

Ферон сдвинул брови:

– А ты не ошибся?

– Я его видел, как тебя! – Ответил Ариссий. – Оттия в городе! У храма Ния. Она постоянно ведёт с зодчими работу… Постоянно. Мне очень сложно обеспечить безопасность ей и её детям! Я разослал людей и по городу, и по мастеровым, и обеспечиваю охрану самого Храма. У меня не хватает людей! А порт я не могу уже взять под наблюдение. Нет людей!

Ферон согласно кивнул. Лицо его стало серьёзным.

– Да. Я понял тебя… Орест! Возьми порт под своё наблюдение. Так, чтоб ни одна кривая рожа жрецов не появилась там. Лично мне отвечаешь!

Орест Хост, будто ждавший этого, радостно выдохнул:

– Я так и сделаю!

– Вот и хорошо! – Облегчённо заметил Ариссий.

– Значит, Оттия здесь? – вновь спросил Ферон, – Я думал она в Хадаште.

– Так было. – Ответил Ариссий, – Но я предложил ей быть в одном месте. Это намного безопасней, чем каждодневно совершать поездки туда и обратно. Здесь, я окружил её своими надёжными людьми. Кои чуют врага на десяток метров.

Ферон в раздумье, кивнул:

– Согласен с тобой… Значит, говоришь жрецы… А откуда собирались зодчие?

– Из разных мест. Но больше всего из Гадира. Это проверенные люди. Надёжные. А вот остальные… Надо глаз да глаз. – Ариссий покачал головой, демонстрируя непростую работу.

– А кто привозил зодчих? – Спросил Ферон.

– Гасдурбал и привозил. Он же договорился о прибытии сюда новых зодчих. Ведь их не хватает. Вот мы с Оттией и встречаем их. Я вот с тобой заговорился здесь, а она там… Ладно, пойду я! Ещё вздумает встретить кого-нибудь без меня?! Девица отчаянная, как и отец!

Ариссий встал и, хлопнув по плечам Ферона и Ореста, пошёл к выходу из зала.

Орест повернулся к Ферону.

– Оттия здесь, ехать никуда не придётся.

Ферон молчал.

– Ариссия учить безопасности нет никакого прока, он нас засунет за пояс в этом деле! – Размышлял Орест, – Он самого Гамилькара опекает со своими головорезами в сражении. К ним не приблизишься.

– Да. Та прав. Учить Ариссия – глупое, пустое занятие. Я, теперь, спокоен о её безопасности – это хоть снято с наших плеч. Займёмся внешней стороной процесса.

Орест непонимающе взглянул на Ферона.

– Так мне… что? Заниматься портом? – спросил он.

– Нет-нет! Твоя задача порт! Можешь, уже сейчас им заняться. Я же займусь другим…

В этот момент в зал вошёл ещё один человек – это был тот самый магистрат города, коего оставил за себя Гасдрубал, сын Гамилькара Барки и которого они пытались разыскать ранее.

– А! Феофан! – Поднялся ему на встречу Ферон, – Мы тебя искали, но…

Ферон развёл руками.

– Меня многие ищут… но, вот военные впервые. – Ответил, улыбаясь старый человек, на лице которого просто выступала мудрость.

– Садись, Феофан! Рассказывай, что тебя заботит больше всего? – Ферон посадил того на своё место.

– Что может заботить? – принимая удобное положение произнёс Феофан, – Как и всегда – споры между зодчими, что важнее для города и требует скорейшего возведения! Вот, что больше всего заботит. А так, работа как работа.

– Так-так! расскажи поподробней, кто спорит и с кем спорит?

– Улыбаясь подсаживается рядом с ним и Ферон.

– Да что далеко ходить, только что был спор у храма Ния! Хорошо Оттия развела две спорящие партии в стороны, мирно разрешив их конфликт. Да ладно… Что искали —то, герои?! – Феофан посмотрел на обоих.

Ферон улыбаясь смотрит на старого зодчего.

– Сколько ты построил храмов, Феофан?

– Да не помню уже… – Феофан чешет за ухом, – множество… Вот сейчас, пойдём и сам поглядишь на наше последнее творение! Идти то, недалече.

Орест Хост довольно улыбается.

– А что, Ферон, пошли. Мне как раз по пути в порт. Там и увидим Оттию. Ведь, собирались же в Хадашт?!

– Какой Хадашт?! – Феофан смотрит на обоих с непониманием, – Оттия уже месяц не выезжает из Храма. Живёт при нём, она ведь прошла полное обучение Жрицы Ния и, теперь, займёт место при Храме. Три года она обучалась этому в Гадире.

– Вот оно что. – Ферон явно не слышал об этом и удивлён сообщением. – Тогда мы сделаем это ещё сегодня.

Феофан встаёт.

– Ну тогда, я жду тебя у храма. Некогда болтать без толку. Я там…

Он покидает зал совещаний.

На время повисает тишина.

– Ну что? Мы идём? – спрашивает Орест.

Ферон молча встаёт, и они вместе выходят из зала…

…К храмовому молу следует группа всадников. Там среди ветвей высоких деревьев, проглядывает округлое строение Святилища Ния. Ферон приглядывается и с расстояния примерно в четыре стадия, рассматривает даже дым, поднимающийся от горящего на алтаре огня в честь бога… Ветер, разносит по округе запах благовоний… Этот запах, с едва заметным дымом, поднимается над верхушками деревьев и уже с высоты, повисает над строящимся городом… В Святилище явно происходит какой-то обряд…

Достигнув начала границы порта, они спешиваются и часть всадников остаётся на месте вместе с лошадьми. Другая часть, дальше идёт пешком…

Ферон шёл не спеша. Разминая ноги ходьбой, он с удовольствием вдыхал запах распространяющихся благовоний, заставляющих вспоминать запахи родного Карфагена, в его молодость… Этот запах он всегда отождествлял с наступлением мира. Запах мира – так он отпечатался с тех пор в его восприятии. Сейчас, всё было по-другому… не так. В Карфагене, такие запахи были распространяемы из курилен всех святилищ, по определённым поводам. Одним из таких был разгром армии латников – латинян на поле Тунесса. Тогда, Ферон, будучи ещё мальчишкой, хорошо запомнил и отпечатал в своей памяти запах исторгаемых курильнями запахов… Сейчас, он, чувствуя похожие, вспоминал те счастливые мгновения и разглядывал всё, что происходило вокруг него. Отсюда, хорошо просматривался строящийся порт. И он рассмотрел то, что было скрыто, когда они проезжали по городу. Он увидел, что заканчивается, да практически закончилось, строительство ещё одной пристани, коя была намного протяжённей, чем первые… От неё уже была уложена мостовая, уходящая в город, коя становилась одной из главных артерий городской жизни. Ферон рассмотрел и её направление по замыслу зодчих, она должна была идти, разрезая весь город, к Хадашту, из окрестностей которого везли камень на мостовые и возводящиеся дома. Поняв задумку зодчих, Ферон ещё больше восхитился размаху строительства нового города и двинулся дальше… И справа, и слева от него лежали нагромождения округлых камней, доставляемых как раз из карьеров окрестностей Хадашта и его догадка подтверждалась на глазах… Везде, сновали люди, занятые своей работой… На Ферона и его спутников, они совершенно не обращали внимания… будто не замечая их. Дважды, на Ферона прикрикивали, когда он, засмотревшись куда-то, становился помехой для чьей-то работы… Ферон, спокойно, отходил в сторону, освобождая путь и продолжал осмотр дальше…

Так, он дошёл до границы мола и вошёл на его язык. Тут он увидел скопление людей, среди деревьев, коя окружала Священную Рощу Святилища. Народ полностью заполнил место вокруг Святилища. Ферон приблизился к деревьям и увидел в скоплении людей и магистратов в мантиях, принадлежащих городу Хадашту. Их символика на одеждах ярко отличалась от одежды простых зодчих. Ферон, медленно, проталкиваясь, пробирался к самому Святилищу. Народ, видя, мощного военачальника, коего ещё не видели в городе, расступался давая дорогу, чем и пользовались Ферон, и его группа воинов… Вот, наконец, они оказались рядом с людьми в мантиях магистратов Хадашта… и отсюда, они рассмотрели происходящее в Святилище.

В самом Святилище горело несколько курилен с благовониями. Дым, опьяняющими ароматами заполнил всю Рощу и затуманил кроны деревьев, расположенных вокруг. В Центре самого Святилища стоял огромный каменный Алтарь, у которого собралось Жреческое сословие. Здесь, были и Жрецы, и Жрицы. Все были одеты по особому ритуалу, в голубые, под цвет морской воды, мантии, расшитыми красными нитями. Эти неровные мозаичные орнаменты тянулись по рукавам и бокам мантий, до самых краёв. У самого Алтаря стоял высокий Жрец с трезубцем в руках, а на алтаре, лежала недавно выловленная Акула – Молот. Жрец произносил какие-то сакральные фразы, а присутствующие на мистерии жрецы хором подхватывали его слова, повторяя их, но особо отмечая каждое последнее слово, распевая его на особый лад и поднимая в это время руки… Жрицы подносили к Алтарю кувшины с морской водой и в момент громкого распева последнего слова фразы Жреца, поливали Акулу из них… Акула, почуяв влагу шевелилась и била хвостом… что вызывало бурю восторга у собравшихся вокруг Святилища людей… Так продолжалось ещё некоторое время… Но вот, Жрец, достал из-за пояса блестящий золотом меч. Рядом с ним, встали иные жрецы, лица которых были скрыты завёрнутыми балахонами, над капюшоном. Жрец передал блестящий меч, одному из них и тот, вытянутыми вперёд руками, осторожно взял переливающийся солнцем и золотом жертвенный меч. Взяв его, он из-за скрытого капюшоном и балахоном, лица, стал что-то декларировать, видимо, обращаясь с речью к Богу, коему и посвящена мистерия… Он то поворачивался к морю… то снова поворачивался к Алтарю… В этот момент, как ни странно, с моря подул освежающий ветерок, будто бы отвечая на обращения Жреца. Это вызвало необыкновенное оживление у собравшихся вокруг Святилища людей и самих жрецов. Все восприняли этот ветерок, как ответ самого грозного Ния… В этот момент, жрец державший меч, снова вернул его Верховному Жрецу. Тот повернулся к акуле. Он положил на её протяжённое тело кончик меча, как будто выводя им, какую-то ритуальную надпись… Так, он это делал от самой головы и до самого хвоста… и потом, также, вернулся назад к голове. Ветерок, к этому моменту, усилился и даже стал подсвистывать, проносясь сквозь колоннаду Святилища. Жрец, воспринял усиление ветра, как сигнал для своих действий. Здесь, он выказал неплохую подготовку в обращении с оружием. Резким, молниеносным взмахом, он рубанул им по границе конца жабер акулы и её тела. Первым ударом, он разрубил нужное место почти до половины. И вторичным ударом, окончательно отделил голову Акулы от её туловища… Ферон с удивлением смотрел на произошедшее – он знал, что в этом месте, где рубил жрец, разрубить броню акулы очень сложно, практически невозможно. Чешуйчатая броня акулы очень крепка в этом месте?! И чтобы вот так, с первого удара перерубить её до половины – такое Ферон видел впервые. Ферон смотрел на чудо клинок, который был в руках Жреца, но и понимал, как бы сталь не была заточена, к ней надо приложить необычайную ловкость и силу удара…

Жрец меж тем, резким уколом, пробил брюхо обезглавленной акулы и так же ловко вспорол его, держась за рукоятку меча двумя руками… По Алтарю побежала какая-то белая тягучая жидкость, коя собиралась в определённые желобки и по ним, уже потоком стекала к разожжённому костру Алтаря. Видимо, внутренности акулы имели довольно тошнотворный запах, так-как тут же, окружающие действо жрицы, подлили в курильни благовонных масел и новые выбросы «запахов», благостно усмирили запах плоти акулы… В этот момент, кровь акулы соединяясь и с её жидкостью внутренностей, стоком попали в разведённый огонь Алтаря, и он вспыхнул, высоко, поднимая языки своего пламени… Это совпало с новым усилением ветра со стороны моря…

Народ присутствующий при мистерии «всколыхнулся», что-то возбуждённо выкрикивая… Но что? понять было невозможно, так-как ветер, порывом, засвистел меж колонн…

Жрец, к этому времени, вытащил какие-то внутренности акулы и поднял их в своих руках… как бы протягиваю Свету, Солнцу, и Морю… В этот момент «ожил» хор, который стал петь прославления Богу Нию… а Жрец, повернувшись к Пламени Алтаря, кое полыхало всё сильнее, начал бросать туда, поочерёдно, куски плоти акулы, кои держал в своих руках… Пламя, получая, это необычное топливо, заклубилось дымом… но уже через мгновение, потрескивая, поднялось над Алтарём, почти достав свода Святилища… Дым, к этому моменту, «загустел» до такой плотности, что превратился в белый непроглядный столб, потянувшийся вверх… Это дало повод, Жрецу мистерии выкрикнуть какую-то новую фразу, а хору трижды повторить её… Видимо, она олицетворяла благосклонный приём жертвы Богом и удовлетворением проведённой мистерией… Хор Жрецов пел какие-то песни… и народ подхватывал их… Окрестности Святилища заполнила радость, перерастающая в восторг… Вокруг, возбуждённая толпа народа, выплёскивала веселье… шум. Всё это заглушило хор Жрецов и Ферон, стал протискиваться к Святилищу… Он знал, что одна из Жриц, кои пребывали при обряде, есть дочь Гамилькара – Оттия…

Глава 11

– … Сюда, Ганнибал! – подала голос Агнис и юноша удивился, что звуки её голоса разделились и стали слышны со всех сторон, словно тихое эхо.

Это удивило его, так-как Агнис, говорила о небольшой пещере, но судя по звукам, дело обстояло по-другому, и пещера уходила куда-то вглубь скалы.

– Куда идёт эта пещера, Агнис? – спросил Ганнибал, по звуку голоса девушки он понял, что она уже ушла вперёд на десяток шагов.

– Это система пещер. – Ответила девушка и, теперь, Ганнибал не понял – толи она впереди него, толи сзади, – Но мы не пойдём в её глубину! Папа сказал мне, чтобы я этого не делала. Я даже не знаю, почему он это сделал? Он, как будто чувствовал свою смерть…

Агнис внезапно замолчала, а звук её последних слов ещё раздавался некоторое время со всех сторон.

– Агнис… ты где? – Ганнибал в кромешной тьме, пытался сориентироваться.

Ганнибал окончательно потерял последнее направление её голоса.

– Я здесь… – Голос раздался так, будто бы девушка вылезла откуда-то.

Но голос, будто играя с Ганнибалом в какую-то игру, вновь окружил юношу бесконечностью эха, и Ганнибал хоть немного успокоившись после ответа, вновь не определил его исходящей, первичной точки. Ганнибал потряс головой, стараясь избавится от этой «бесконечности» в своих ушах…

Неожиданно, слева от него возник огонь. Он повернулся и увидел Агнис, держащую разгоравшийся факел. Пещера странно святилась теперь, будто искря, от света, бьющегося в её стены и своды, своими пучками…

– Странное место. – Произнёс Ганнибал.

– Странное? – Агнис возилась с факелом, – Да… я тоже сначала так подумала… Когда впервые попала сюда… Сейчас, уже привыкла.

Она улыбалась, держа факел, как будто утверждая победу света над тьмой.

– Это папа мне наделал их на все случаи жизни. Запрятал в разные места. Что интересно, здесь будто бы кто-то перекладывает их с места на место?! Вот и сейчас, мне пришлось лезть за новым… а мой старый, который я оставила у входа пропал… И это уже не первый раз. Наверное, он…

Ганнибал не расслышал последних слов Агнис.

– Кто, Агнис? – Не понял он.

Его вопрос размножился и зазвучал со всех сторон, повторяясь в бесконечности…

Агнис не ответила, а только, повернувшись к нему, протянула ему тяжёлое копье.

– Тяжеловато для девушки. – Ганнибал со знанием дела взял его в руки. – Но металл отличный! Такой не затупится даже от удара в скалу! Вот это да!

В Ганнибале проснулся воин. Он, тут же, забыл о своём прежнем вопросе и бесконечности эха…

– О! Да тут целый склад оружия! – Ганнибал увидел рядом с Агнис, нишу в которой были луки и стрелы, а также сухие тетивы к ним.

Агнис, тем временем, взяла другое копьё и с лёгкостью завертела им в своих руках.

Ганнибал с удивлением смотрел на это.

– Мне становится страшным, чему тебя ещё обучил твой папа?! – произнёс он.

– Батюшка с детства приучал меня к «тяжёлым» игрушкам. – Агнис впервые назвала так отца и Ганнибал вспомнил, что и его отец, Гамилькар Барка, называл так своего.

Агнис поставила копьё и взяла в руки лук.

– Вот его лук. Под его силу. Мне долго не удавалось согнуть его. Но, теперь, я это делаю. – Агнис натянула его тетиву до своего кончика уха…

Девушка улыбнулась и вернула тетиву на место. Ганнибал взял лук в свои руки и почувствовал его тяжесть… Он взялся за оперение стрелы и с силой потянул тетиву к себе и… едва дотянул до плеча…

– Вот это да! – выдохнул он, возвращая тетиву на место, – Невероятно!

– Ничего… Молодец! Просто у тебя нет тренировки. Но сила, да… она у тебя есть! – Похвалила его Агнис. – Я вообще не могла сдвинуть тетиву… Молодец.

Юноша вернул лук на место, улыбнувшись. Агнис в это время отошла к другой стене. Здесь, на ней висела сбитый из досок щит с крючьями на нём.

– Что это? Ты здесь сушишь шкуры?

– Не только… И мясо вялю… В пещере сквозняк… Провялка происходит очень быстро. И батюшка вялил его здесь… до появления колдуна.

Ганнибал снова заинтересованно посмотрел на девушку.

– А что после?

– Нёс его домой. А может, что—то другое руководило им… Не знаю…

– Мне кажется, я тоже видел его сегодня. – Сказал Ганнибал.

Агнис, как-то по-другому, взглянула на него.

– Что он делал? – спросила она.

– Шёл в эту сторону! Вот как раз в эту, где мы сейчас! – Ответил Ганнибал. – Но появилась ты и он… растаял.

Агнис засмеялась.

– Фантазёр… Он бывает таких размеров, что может заслонить всю скалу.

Ганнибал оторопел:

– Ты его видела тоже?!

Агнис улыбнулась:

– Видела.

– Так значит он не опасен?! – Засомневался Ганнибал.

Агнис почему-то приложила палец к губам Ганнибала.

– Для кого как! – Шепнула она.

– Что это значит? – решил допытаться до истины юноша. – Он вредит только тому, кого невзлюбит?

– Нет. Он не вредный. – Агнис посмотрела по сторонам.

– Ты его видела здесь? – Ганнибал почувствовал тревогу.

– Да. И даже беседовала. – Этот ответ застал Ганнибала врасплох.

– Как… Как беседовала? О чём?.. Врёшь! – выпалил он. – С самим колдуном?

– С одной из его теней. – Этот ответ поставил Ганнибала в ступор непонимания происходящего.

– Как можно говорить с тенью? – Ганнибал посмотрел на свою.

– Не смотри на свою! – Вдруг, произнесла Агнис, – Этого нельзя делать.

Ганнибал не стал спорить, а только улыбнулся:

– Хорошо, что он или она тебе сказала?

Агнис, вдруг, погрустнела, в её голосе зазвучали ноты горестной муки:

– Что мне надо перестать на время пользоваться этой пещерой. Он сказал, что, если бы в тот момент, не я, а он стрелял со скалы в тех волков, батюшка был бы жив.

Ганнибал не понял слов девушки.

– То есть, если бы не… ничего не понимаю… Он что тоже может стрелять из лука? Агнис, тебе всё это померещилось… Я знаю, как это бывает…

Ганнибал обнял заплакавшую девушку.

– Да. Может быть… – всхлипнула она, – Но он сказал, что недооценил опасность тех существ, кои вдруг стали появляться здесь…

Ганнибал, взял из её рук факел и подняв его выше осветил как можно большую площадь. Внезапно, он на одной из стен увидел знаки. Забыв обо всём, он пошёл к ней… Он уже видел где-то такие же… только не мог вспомнить где…

Агнис осталась на месте, и немного успокоившись произнесла: – Если бы не я, он бы мог спасти папу…

– Как он мог тебе это сказать?! – Ганнибал, не дошёл до стены и стал их рассматривать знаки на стене, с того места на коем остановился.

– …он сказал, что так-как я здесь находилась, он был не вправе бороться со случайностью, кою отец создал себе, ошибочно приведя меня сюда… он удерживал меня, от гибельного решения спуститься к нему…

Ганнибал повернулся к ней.

– Ты вправду хотела спуститься вниз? – спросил он.

– Я спустилась, я пересилила его… застрелив двух волков… я больше не могла стрелять… они были в куче… спустившись, я увидела, как один из них прыгнул на меня… Всё я больше ничего не помню… Очнулась я в пещере. Я лежала у входа… Вспомнив, что произошло, я бросилась наружу и увидела… увидела, что мне не приснилось всё это… – Агнис снова всхлипнула.

Ганнибал снова обнял её, не отрывая взгляда со стены…

– Это, значит, он поднял тебя в пещеру?! Как странно… Почему же его все боялись до этого?

– Его боялись те, кого он решил отсюда убрать… и убирал…

Ганнибал вспомнил рассказ об Мелькарте.

– Он это сам тебе сказал? – Спросил он.

– Да… Вот здесь же и сказал…

– Но зачем ему это? Для чего ему спасать тебе жизнь?

– Это он сказал не сразу… Сначала он изучал меня… Узнавал, такая ли я, как папа…

Это откровение заставило Ганнибала взглянуть ей в глаза.

– Значит, твой папа был с колдуном «заодно»? В сговоре? Ну да… он же не пускал сюда никого… Вот загадка!.. А может, это всё твои женские воображения, Агнис?! Перестань, выдумывать… Сегодня, хватит и так всяких ребусов… Только, ребус с мечом и ручьём чего стоит… Хватит… Агнис… Я тебя, теперь, никому в обиду не дам! И не нужен никакой колдун…

– Правда?! – Агнис подняла на него свои кристально-небесные глаза.

– Правда. – Твёрдо ответил Ганнибал, – Ты всего лишь девушка, и как бы ты не владела хорошо луком и копьём, что ты можешь сделать с опытными наёмниками, кои даже дыхание в схватке обращают в свою пользу. Перестань плакать и фантазировать… О чём он мог тебя попросить? О чём? Ты, всего лишь, девушка…

– Я уже выполнила его просьбу… – Тихо, но утвердительно, произнесла девушка.

– Как опять! – Ганибал улыбнулся ей, – и какая же она была?

– Привести сюда человека, который встретится мне на одном из холмов-близнецов. Я привела его. Как ты и просил. Только не делай ему зла? – Эти слова заставили Ганнибала оторваться от Агнис и оглядеться.

Эти последние слова Агнис, будто разбудив вечность, вновь стали отдаваться бесконечностью эха. Ганнибал, не отпуская руки Агнис, крутил головой по сторонам, ведь, последнюю часть фразы она произнесла не для него…

Факел замерцал и резко потух. Будто кто-то задул его холодом веков времени… Но перед этим, Ганнибал увидел, что от каменной стены с надписями, отделилась «тень». Тень, была очень высокой и явно выше самого свода пещеры… Она, как будто, двигалась сквозь камень… двигалась к Ганнибалу.

«-… Я попал в ловушку? – слетела первая мысль Ганнибала, из того, что родилось в его сознании, – Но откуда она знала, что я появлюсь там? На том холме?..»

– Нет. Всё было предопределено. – Вдруг он услышал голос.

Ганнибал не понял места, из которого он исходил, но ввиду того, что эха от него не последовало, он понял, что голос звучит у него внутри сознания, – Не говори ничего! Ибо, звери рядом… а у них тонкий слух! Говори со мной мысленно, это одно, что и вслух. Зато, враг, остаётся глух. Междамир, не зря послал тебя туда, на холмы. Ты сделал правильный выбор, и встреча произошла… Хотя, с Миленой, произошла оказия… Отпусти руку Агнис. Мы уже в стороне.

Ганнибал, не поняв, про какую сторону ему было сказано, посмотрел на Агнис и заметил, что она замерла, приоткрыв рот, будто что-то пыталась сказать, но… застыла…

– Время заторможено, мы отклонили его ход… Девушка находится на своём круге его хода. Кстати, она очень сердечна и честна. Она дочь нашего Зари. Он был лучшим из наших витязей, оставленных здесь. Он держал руку на пульсе этих земель и был нашей связью с ней… Жаль… мы потеряли его. Утрата огромна. «Серые» подкараулили его, когда он был слаб… и я не смог помочь, так-как юное создание, проявив отвагу, равную глупости, создала помехи… Я спас её, но потерял Зарю… После этого, я решил, что она, должна заменить его и сделать то, что должен был сделать он. Я присмотрелся к ней. Она чиста и отвага отца, вселилась в её сердце. Агнис, дочь Зари – отец правильно провёл ей имя наречение. И она справилась с моим заданием. Правда заставила меня отпугивать от себя «серых» кои, охотились за ней, хотя ей казалось, что это она охотится за ними. Но чистота её сердца безупречна. Не сомневайся в ней – она не хотела причинять тебе зла и много раз говорила об этом со мной.

– Значит, дядя Междамир отправил меня на холмы, чтобы я встретил Агнис? – мысленно спросил Ганнибал.

– Нет. Ты невнимателен, Ганнибал. Ты должен был встретить Зарю. Я не виделся с твоим дядей. Ему было отправлено видение. Он его осознал и всё правильно понял. После заданного срока, он имел разговор с твоим отцом и потом совершил плавание за тобой…

Ганнибал всматривался во мрак, почувствовав, что сердце его уже успокоилось и тот бег, который оно взяло со старта, когда вскрылся разговор Агнис и неизвестного колдуна, замедлился и выровнялся. Ганнибал старался рассмотреть во мраке «тень»…

– Не старайся. – Прозвучало в его мыслях, – Нельзя рассмотреть то, что отсутствует в этом месте. Для того, чтобы я стал видимым, мне надо проявиться. А для того, чтобы проявиться мне нужно изменить частоту эфира вокруг себя и перестроить волны колебаний. Но, ты почувствуешь себя нехорошо от этого, ибо ты прежде всего существо этого мира. Не старайся.

– Но почему, о тебе ходит столько слухов? И все говорят о том, что тебя надо бояться! – спросил Ганнибал.

– Какие? – спросила «тень». – Это природа людей, бояться того, что для них не объяснимо. Того, к чему они утратили понимание, вследствие своих, медленно наступающих, слепоты и глухоты к тому, с чем всегда имели неразрывную связь в прошлых тысячелетиях.

– Но ведь говорят же, что ты, прости, не знаю, как к тебе обратиться, не пустил дальше этих холмов нашего героя Мелькарта? Зачем, ты это сделал? В чём логика твоего поступка?!

Голос внутри Ганнибала ответил спокойно:

– Всё очень просто. Мелькарт, тогда, вёл с собой слуг семейства Ану, нечистых. Он этого сам не знал. Это были создания, полностью имевшие людской образ, но с внутренне изменённой структурой. Говоря проще, им просто воспользовались. Ведающий Свет ему объяснил это и «открыл» глаза. Большего я не делал.

Конец ознакомительного фрагмента.