Бить и быть любимыми
В конце февраля 2006 года Алексей зашёл на почту, чтобы отправить поздравительную открытку к 8 Марта своей сестре и племянницам на Украину. До праздника было ещё много времени, но почта из Санкт-Петербурга на Украину шла не меньше двух недель, поэтому поздравительные открытки приходилось посылать заранее.
Алексей купил открытку с конвертом и сел за стол посреди небольшого помещения почтового отделения. Он редко бывал здесь, поэтому, размышляя над текстом поздравления, ради интереса стал рассеянным взглядом рассматривать посетителей почты.
В помещении было не более десятка человек, которые, в основном, стояли возле окошка с надписью: «Прием и выдача ценных писем, бандеролей, мелких пакетов, посылок». Две пожилые женщины стояли возле окошка, где производилась выплата пенсий, пособий и социальных услуг, и один мужчина – возле окошка приема и оплата почтовых и электронных переводов. Все разговаривали вполголоса, ничто не мешало Алексею заняться сочинением праздничных пожеланий своим родственницам. Он раскрыл открытку и написал: «Дорогие Света, Инесса и Юля!»
Отлично! Начало положено, дальше пойдёт уже легче. Алексей поднял глаза к потолку и задумался.
***
Дверь почты резко открылась, и в помещение, впустив с улицы клубы морозного воздуха, стремительно вошла молодая женщина броской наружности. Она была высокая и стройная; у нее были густые русые волосы, уложенные в эффектную высокую прическу; её лицо покрывал ровный загар, непривычный для разгара зимы. Профессионально нанесённый макияж подчёркивал карие глаза женщины, а полные, рельефные губы выгодно контрастировали с удлинённым лицом и прямой линией носа. На ней была короткая мутоновая шубка – не просто оригинального, а эксклюзивного покроя, длинная юбка из толстой материи имела по бокам разрезы выше колен, которые при ходьбе распахивались и обнажали длинные ноги. Модные сапоги с высокими каблуками делали стройную фигуру женщины более изящной.
Алексей невольно залюбовался незнакомкой, забыв о том, что ему надо сочинять текст открытки.
***
Войдя в помещение почты, Вероника сразу заметила симпатичного молодого мужчину в стильном черном пальто, сидящего в задумчивости за столом, и интуитивно почувствовала, что ей надо каким-то образом обратить на себя внимание этого мужчины. После развода эта потребность начала проявляться в ней всё чаще, она стала её привычкой. В своей внешности Вероника была уверена, потому что без красивой прически и тщательно нанесённого макияжа не позволяла себе даже на мгновение выходить за пределы своей квартиры, и по восхищённому взгляду мужчины она поняла, что произвела на него должное впечатление.
Она быстро окинула оценивающим взглядом людей, находившихся на почте, и поняла, что среди женщин нет ни одной, способной оказать ей конкуренцию своей внешностью: здесь были только женщины среднего возраста и пенсионерки. Это порадовало, но этого было мало. Вероника подошла к окошку для выплаты пенсий, пособий и социальных услуг. Оно было закрыто, а за стеклом лежала табличка с надписью: «Перерыв». Она села на стул с другой стороны стола, за которым сидел мужчина, положила ногу на ногу, достала из сумочки мобильный телефон и позвонила подруге:
– Привет, Лена!
– Привет, Вероника!– ответила подруга. – Как ты?
***
Голос незнакомки вернул Алексея к действительности. Поняв, что уже несколько минут с глупым видом откровенно рассматривает её, он виновато опустил голову и принялся сочинять поздравление. Эта женщина своим появлением произвела на него такое сильное впечатление, что ему хватило нескольких секунд, чтобы найти нужные слова для сестры и племянниц, и он стал писать, тактично стараясь не слушать, о чём говорила по телефону соседка по столу.
«Поздравляю вас с праздником всех женщин – 8 Марта! Желаю вам всегда сохранять красоту, очарование, достоинство, ко всему подходить творчески, с выдумкой, а на жизнь смотреть легко и просто, чтобы ваши лица не портили морщины от тяжёлых дум…» – написал он слова, которые быстро и без напряжения родились в его голове.
Но вскоре Алексей понял, что лёгкость, с которой он сочинил первые строчки, внезапно исчезла, и ему приходится с огромным трудом придумывать каждое новое слово, потому что телефонный разговор незнакомки мешал ему сосредоточиться. У неё оказался низкий, почти мужской, голос, и, хоть она старалась говорить негромко, произносимые ею слова, словно гвозди, вбивались в сознание Алексея невидимым молотком, вызывая у него раздражение оттого, что он помимо своей воли вынужден был слышать всё, что она говорила.
***
– Ой, лучше не спрашивай! – увлечённо говорила Вероника своей подруге. – Я в совершенном трансе: он говорит, что деньги будут 28-го числа, а до этого времени что хочешь, то и делай – хоть иди на Неву и собирай камни! Представляешь?
– Ну и дела!
– Я в полном смятении. Я ничем заниматься не могу, меня всю трясет, понимаешь? Меня просто колотит! Я сказала ему, что ославлю его на весь город. Приду на одну его работу, и на другую, и везде всё расскажу. Он тут указывает мне на мою шубу, а я ему говорю, что это я покупаю на свои, заработанные деньги, а не как он, альтруист, за наш счет. Он, видите ли, не может раньше 28-го числа… Для кого-то может, а для меня, значит, не может! Мне ребёнка не на что кормить, а ему хоть бы что! А у меня сплошное невезение кругом. Вот сейчас сижу на почте. Все окна работают, а то, которое мне нужно, не работает! Представляешь? Думала, может, хоть здесь что-нибудь получу.
***
Алексей призвал на помощь всю свою волю и продолжил писать: «Я желаю вам любить и быть любимыми…» И тут он увидел, что пишет уже не на открытке, а на белой пластиковой поверхности стола: стараясь противостоять напору эмоций сидящей рядом женщины, Алексей сконцентрировал всё своё внимание на смысле пожеланий и не заметил, как ручка пересекла границу открытки.
А незнакомка продолжала говорить, её слова лились непрерывным потоком. Она настолько вошла в состояние, которое хотела передать своей мобильной собеседнице, что у неё даже начали стучать зубы, словно она замерзла.
***
– А как твой ребёнок? – спросила Лена.
– Ребенок? Его сейчас нет, он на олимпиаде. Мы уже дипломанты! – с гордостью сказала Вероника, краем глаза посмотрела на мужчину и увидела, что он прекратил писать. «Ага, подействовало!» – обрадовалась она.
– Какие вы молодцы! – сказала Лена.
– Да, стараемся. А как же, один ведь сынок, всё для него. Он у меня один, и мама у него одна. Всё приходится делать самой! Ну, ладно, Лена, звони, не забывай.
Вероника закрыла крышку телефона, положила его в сумочку и незаметно бросила быстрый взгляд на мужчину. Он снова взялся за открытку, а на его лице появилась недовольная гримаса. Надо было действовать более решительно.
Она встала и подошла к нужному окошку.
***
Алексей, виновато прикрыв открыткой нечаянную надпись на казенном столе, решил, что надо писать, сосредоточив внимание на каждом слове, и продолжил: «…обворожительными, неповторимыми, единственными…» – но и это не помогло. Он начинал писать слово, а окончание его уже не помнил. Продолжать было бессмысленно. Он прекратил писать и посмотрел в спину нарушительницы его покоя.
***
– Скажите, надолго у них перерыв? – спросила Вероника у одной из женщин, терпеливо стоявших возле окошка.
Женщина в ответ пожала плечами. Веронику это не устраивало, потому что она чувствовала на себе взгляд понравившегося ей мужчины, и этот взгляд требовал от нее более решительных действий. Она подошла к очереди в соседнее окошко.
– Скажите, как долго будет закрыто это окно? – громко спросила Вероника через головы людей и вопросительно посмотрела на молодую служащую почты, которая сосредоточенно заполняла какой-то бланк. – Может, нам вообще нет смысла здесь стоять?
Низкий голос Вероники неожиданно стал резким и капризным, словно готов был в любой момент сорваться на визг, и девушка в окошке вынуждена была отвлечься от своего занятия и ответить ей:
– Это технический перерыв, сейчас откроют.
Вероника вернулась к своему окошку, и через несколько секунд оно открылось. Вероника была довольна: у неё всё получилось, она продемонстрировала себя в полном блеске.
***
Алексею оставалось написать последнее, но, пожалуй, самое важное пожелание: «Самое главное – я желаю вам всегда оставаться женственными». Он начал писать, но тут же остановился. Он понял: здесь, в этом помещении, и в том состоянии, в котором он находится, не сможет написать слово «женственными». Если он напишет это слово сейчас, то оно навсегда лишится смысла, который он хотел в него вложить, идя на почту. Более того, за несколько минут, проведённых здесь, он успел усомниться в том, что образ женственности, который был создан в его воображении, будет устраивать его в дальнейшем. Что-то подсказывало ему, что с сегодняшнего дня придётся серьёзно задуматься о том, какие качества он хотел бы называть женственными. И только потом, когда он разберётся со своим представлением о женственности, он сможет пожелать своей сестре и своим племянницам быть женственными.
***
С нетерпением дождавшись своей очереди, Вероника спросила требовательным тоном:
– Я тут подавала заявление – не помню, как это называется точно, – кажется, субсидия на квартплату, что ли… Посмотрите, не приходила?
Служащая почты посмотрела картотеку и ответила:
– За февраль ещё ничего не было.
– А когда это всё будет? – спросила Вероника тем же требовательным голосом, чтобы бездельники не возомнили, что с ней можно обращаться так же, как со всеми этими опустившимися домохозяйками и пенсионерками.
– Не знаю. Когда перечислят – тогда и будут. От нас это не зависит.
– Я ещё пойду в СОБЕС и буду там разбираться, почему они переадресовали на почту, если я в заявлении указала банк!
– Так, может, Вам надо в банк? – спросила служащая.
– Меня из банка послали сюда. Ладно, я ещё разберусь! – сказала Вероника, отошла от окошка и победно взглянула на стол, за которым сидел мужчина.
Мужчины уже не было, а на столе, на том месте, где он сидел, осталась странная надпись: «…бить и быть любимыми».