Токийская кошка
«Они расспросят таксистов, и наивные водилы доложат, куда меня отвезли. Нет уж, пройдусь пару кварталов ногами». С небольшой сумкой Дима легко зашагал прочь от железнодорожной станции и, пройдя четыре квартала, стал ловить такси. Все машины шли полными. То же самое повторилось и через восемь, и через пятнадцать кварталов. Когда стемнело, машин тоже поубавилось. Шло время, а вывески «Отель» прятались от туриста. Дима завернул то ли в кафе, то ли в кухню, где все шипело и клубилось паром. На удивление, забегаловка была полна народа, и, несмотря на поздний час, ели все оживленно и много болтали. Внутри этой парной Дима почувствовал, что на улице было все же прохладно. Он заказал алкогольный коктейль и вышел из этой харчевни через час вполне согревшимся. Ему было хорошо, и теперь он никуда не торопился. Сначала погулял по этой бесконечной улице вперед, потом назад и, к своей радости, снова наткнулся на харчевню, где по-прежнему была тьма-тьмущая народу. И, как это часто бывает с подвыпившими матросами, скоро у него появилась спутница.
Она не понимала его, он – ее, но им было весело, поскольку она знала свою работу, а Дима притворялся, что не знает местных обычаев, не обращает внимания на плакаты по стенам с телефонными номерами девушек, не замечает фальши в ее улыбке. Ему просто ничего не хотелось менять, и он отдался на волю случая, раз уж все пошло, как пошло. Последним и веским доказательством ему было то, что в этой едальне-бордельне не было ни одной камеры. Еще он смутно представлял, что наутро, когда придется с ней рассчитываться, он сделает недоумевающий жест: «Иен нет», пригласит подружку к банкомату, передаст ей карточку и свой пин-код и понаблюдает, как она будет снимать его деньги. И пусть видеокамера в японском банкомате запишет, что за девушка снимает деньги с его немецкой карточки.
Ему делалось приятно от такого плана, пускай он и не представлял его в деталях, но все равно заказывал Китти третий коктейль и вовсю ее обнимал, а она смеялась и выглядела совершенной наивностью.
Наутро, хоть голова и ужасно трещала, Дима оценил все театральное мастерство «токийской кошечки». Европейская обманщица стреляла бы глазами или отводила их влево и вверх, а кто из них читал «Психологию», то вправо, потом по кругу, на секунду задержав взгляд на собеседнике, – сколько таких сцен он наблюдал в судах и во время следственных экспериментов. Еще с десяток лет на должности юриста – и он бы стал знатоком лукавого женского взгляда, но… в европейском его исполнении. В Азии нужно больше практики. К примеру, Китти краснела от каждого прикосновения и даже раз сказала по-английски: «Я стесняюсь». И как Дима не обратил внимания, что из тысяч английских слов Китти знает только эти?
– Японское колдовство и ничего больше! – чертыхался герой-любовник, в третий раз выворачивая карманы посреди незнакомой комнаты, где из всей мебели на стене висел крошечный телевизор, а на полу валялся измятый матрас.
Но даже с третьего раза в карманах не появилось ни одной бумажной денежки, только обильно высыпались медяки. Зато кредитные карточки, с которыми Дима связывал одновременно и финал своих взаимоотношений с кошечкой-воровкой, и безопасное обналичивание своего немецкого счета, преспокойно лежали в сумке, в тайном кармашке.
– Да, Бог есть, японский Бог!