Piazza del Gesu
«Ad majorem Dei gloriam» или «К вящей славе Божией»
В период своего обучения в Париже, начавшегося в 1529 год, где Игнатий Лойола получил степень доктора Сорбоннского университета, его близкими друзьями стало несколько студентов – Франсиск Ксаверий, Петр Фавр, Диего Лаинесс, Альфонсо Салмерон, Николас Бобадилья и Симон Родригес. Когда в 1534 году во Франции широко развернулась пропаганда идей Мартина Лютера и Париже стали расклеиваться листовки с призывами отказа от мессы, разгневанные католики начали сплачиваться в своем желании дать отпор Реформации. В первых рядах католического Сопротивления встали Игнатий Лойола и его друзья.
В праздник Успения Пресвятой Богородицы, 15 августа того же года на Монмартре, в церкви Сен-Дени, все семеро принесли обеты служения Христу. Было принято решение, после окончания университета, отправиться в Рим и вверить свою судьбу Святому Престолу.
Папа Павел III, утвердивший в 1540 году устав Общества, жил в палаццо Венеция, и иезуитов он поселил в небольшом доме поблизости, рядом с маленькой церковью Санта-Мария-делла Страда, патронами которой был клан папских юристов Асталли.
В 1550 году Асталли любезно передали церковь ордену иезуитов, которые в том же году заложили рядом первый камень своего нового храма.
С площадью Джезу или площадью Иисуса25 (piazza del Gesu), соединяющей сразу пять римских улиц, связана одна из старинных легенд Рима, объясняющая постоянное присутствие здесь ветра. Говорится, что дьявол, прогуливающийся в компании с ветром, дойдя до площади, был поражен красотой стоящей здесь главной церкви иезуитов. Дьявол попросил ветер подождать снаружи, и проверить, насколько церковь хороша изнутри. Войдя внутрь, дьявол так больше никогда и не вышел, а ветер ждет с тех пор на площади его возвращения.
Как упоминалось ранее, Иезуитский орден, основанный в 1540 году бывшим испанским офицером Игнатием Лойолой, возник как стройное дисциплинированное «войско» для борьбы католической церкви с Реформацией. Девизом ордена стала фраза «Ad majorem Dei gloriam» (К вящей славе Божией»).
Основной задачей ордена была защита папства и его привилегий от всяческих посягательств, путем активного воздействия на противников и широкой агитации среди населения. Наделенные многочисленными и необычными привилегиями, иезуиты смело ринулись в бой. Одним из видов их оружия, например, была… красота, эстетика. Физическая красота иезуита-проповедника или иезуита-преподавателя очаровывала многолюдную аудиторию, красота церквей манила к себе сотни и тысячи молящихся… Поэтому церкви, построенные иезуитами, всегда необыкновенно красивы и пышно декорированы в противовес протестантским церквям с их строгостью и минимализмом26.
Дьявол не зря так заинтересовался церковью иезуитов. Перед вами – сверхмощное оружие ордена в сражениях с врагами, в том числе с протестантами и прочими «слугами дьявола». Ознакомимся с ним поближе.
Соборная, то есть главная, церковь ордена иезуитов сокращенно называется Иль Джезу27, а полностью – церковь Святого Имени Иисуса (Chiesa del Santissimo Nome di Gesù all’Argentina).
Ее первоначальный проект был подготовлен флорентийским архитектором Нанни ди Баччо Биджио, а первый камень заложен в 1550 году, но финансирование строительства оказалось недостаточным, и работа встала. В 1554 году Микеланджело Буонарроти переработал проект предшественников и даже готов был готов работать бесплатно, но тут возникли разного рода проволочки, связанные с плотной городской застройкой места.
К 1568 году, когда строительство возобновилось, умерли и Игнатий Лойола, и Микеланджело, но оставался жив главный спонсор строительства – «великий кардинал» как называли его современники – Алессандро Фарнезе. Архитектором семьи Фарнезе в те годы был Джакомо да Виньола, которому кардинал и поручил продолжить, а фактически построить церковь совместно с архитектором-иезуитом Джованни Тристано.
В 1573 году, когда основные работы были завершены, умер Виньола, спустя два года – Тристано и заканчивал здание, возведя фасад и купол, Джакомо делла Порта, ученик Виньолы и Микеланджело. На этот раз не возникло никаких препятствий и в 1584 году Иль Джезу была освящена.
Итак, начнем осмотр с фасада. Джакомо делла Порта был мастером эпохи перехода от маньеризма к раннему барокко. Он придал фасаду Иль Джезу форму в соответствии с темой, которую использовал Леон Баттиста Альберти, один из авторов стиля Высокого Возрождения, для флорентийской церкви Санта-Мария Новелла. Фасад разделен на два горизонтальных яруса с колоннами различных ордеров28, а более узкий верхний ярус обрамлен по краям спиралевидными соединительными деталями – волютами. Такое оформление в дальнейшем стало типичным для церквей в стиле барокко.
На фасаде Иль Джезу запечатлено имя «великого кардинала» Алессандро Фарнезе, на чьи средства она была возведена. Ироничные римляне даже присвоили церкви второе имя – Tempio Farnesiano или Фарнезианский храм. Алессандро был тезкой и внуком папы Павла III (в миру Алессандро Фарнезе), во время понтификата которого был утвержден орден иезуитов и созван Тридентский собор.
Имя Алессандро Фарнезе29 гордо красуется над выполненной в бронзе и мраморе монограммой имени Христа – IHS, состоящей из первых трех букв латинского написания имени Иисус.
Монограмма имени Христа из латинских букв IHS стала появляться в средние века в связи с упадком Греции, чей язык перестал быть языком культурных элит. Первоначально это была греческая конструкция ΙΗΣ – первые три буквы греческого написания имени Иисуса – ΙΗΣΥΣ. Уже к XVIII веку эти буквы стали считать принадлежащими римскому алфавиту – ІНS от IHSOUS. Появились и различные толкования этого символа – «In Hac Salus» или «В этом спасение», «Iesus Hominum Salvator» или «Иисус, спаситель человечества. В немецкоговорящих странах широко распространено толкование «Jesus Heil und Seligmacher» – «Иисус Спаситель и Искупитель».
Добавленные иезуитами изображения заостренного в виде меча креста и стилизованной из гвоздей буквы «V» (Victoria – Победа) придали монограмме значение «In Hoc Signo (In hoc signo vinces – Сим победиши)»30. Ну а недоброжелатели ордена иезуитов придумали свое толкование: Iesuiti Habent Satis – «У иезуитов всего навалом».
По обе стороны от монограммы (скульптор XVI века Бартоломео Амманнати), фасад украшают скульптуры двух самых известных иезуитов – основателя ордена святого Игнатия Лойолы, попирающего Ересь и его сподвижника – святого Франсиско Ксавьера, придавившего Язычество.
Согласно «Наставлениям» о церковной архитектуре кардинала XVI века Карло Борромео двери храмов – вещь в буквальном смысле «не проходная»: чтобы отличаться от дугообразных городских ворот, церковные двери должны быть оснащены прямой перемычкой; они не должны быть низкими, их число должно быть нечетным, высота разной, а над центральной дверью должно находится скульптурное или живописное изображение, связанное с храмом.
Как мы видим, все наставления кардинала в отношении церковных дверей у Джезу были соблюдены.
Над центральным порталом установлены два цветных овала: с гербом ордена иезуитов и города Рима с крестом и надписью S.P.Q.R. – Senatus Populus que Romanus (Сенат и Римский Народ),31 чей муниципалитет является патроном церкви.
Поднявшись по ступеням и войдя в дверь храма с оживленной суетливой площади (иезуиты, как правило, строили свои церкви на оживленных площадях, где было много народа), верующие словно проходят в иное духовное измерение – священную жизнь Церкви.
Еще до того, как в пользу использования в плане церкви латинского креста высказался святой Карло Борромео, Джакомо да Виньола уже создал на этой основе этого плана Иль Джезу. В свою очередь, Виньола взял в качестве образца церковь Сант-Андреа в Мантуе – творение другого гениального архитектора XV века Леона Баттиста Альберти.
Внушительное внутреннее пространство церкви организовано в виде единственного сводчатого нефа. Такой неф мог служить вместительной аудиторией для проповедей, которым иезуиты придавали огромное значение. Благодаря высоким окнам и куполу на стыке трансепта хорошо виден центр притяжения всей церкви – центральный алтарь, где совершаются религиозные таинства.
Такая планировка церкви прекрасно соответствовала решениям Тридентского собора, придавшим особое значение участию верующих в отправлении службы. Традиционное наличие в церквях большого количества семейных алтарей приводило к тому, что в день на них могли одновременно проводиться по несколько поминальных месс и обедень, оплаченных в завещаниях на десятилетия вперёд, а внимания на службу на главном алтаре, где совершалось таинство Евхаристии, верующие почти не обращали.
Композиция Иль Джезу, в которой сочетание центрированного, организованного вокруг обширного купола пространства с удлиненным пространством нефа, послужила эталоном для последующей европейской архитектуры. В период Контрреформации этот образец был перенят во всей Европе и вплоть до XIX для возведения храмов использовали одинаковую схему – просторный единственный неф с неглубокими алтарями и боковыми капеллами, часто их размещенными в толщине стен, которые обрамляли куполообразными арками.
Впервые входящие в церковь люди испытывали, и продолжают испытывать восторженное потрясение от пышного и затейливо украшенного интерьера. Святой Игнатий Лойола, считавший, что Бог являет себя через красоту в искусстве, немало способствовал тому, чтобы иезуитские церкви повсеместно отличались богатейшим художественным оформлением.
Кроме того, церкви иезуитов можно назвать своеобразным «драматическим театром», так как в их интерьере акценты расставлены не только на изображении христианских святых, но и на полной страсти и решительности борьбе Церкви с ересями. Как упоминалось ранее, бывший испанский офицер с боевым опытом Игнатий Лойола определял членов своего ордена как солдат Бога, готовых служить распространению католицизма во всем мире и его защите от врагов внешних и внутренних.
К украшению «театрального» интерьера Иль Джезу привлекались лучшие живописцы, скульпторы, каменщики и другие профессионалы своего дела как члены ордена, так и светские. Так, в разработке дизайна потолка принимал участие Джан Лоренцо Бернини, а скульптурное оформление свода выполнили в 1679 году скульпторы его мастерской Эрколе Антонио Раджи и Леонардо Ретти.
Отдельного описания заслуживает грандиозная потолочная фреска «Триумф Имени Иисуса», которую, как и многие другие фрески в церкви, написал приехавший в Рим генуэзский живописец Джованни Баттиста Гаулли (1639—1709), прозванный Бачиччио, что на генуэзском диалекте означает имя художника. Молодой художник в 1657 году переехал в Рим после того, как время эпидемии чумы потерял всех членов своей семьи. В Риме талантливого юношу взял под покровительство знаменитый Джан Лоренцо Бернини, который стал продвигать его в получении заказов под свое поручительство.
Выполненные Гаулли фрески в церкви Святой Марты произвели большое впечатление на его земляка – одиннадцатого генерала иезуитов Джованни Паоло Оливу (1664—1681). Отец Олива, выбрав Гаулли из числа других, более именитых живописцев, руководствовался не только фресками в Святой Марте, но и в первую очередь рекомендацией Джан Лоренцо Бернини. В 1672 году священнослужитель выплатил художнику 12 тысяч скуди за роспись купола и потолка Иль Джезу. В 1675 году была закончена фреска купола «Рай», а в 1679 Гаулли представил фреску потолка «Триумф Имени Иисуса». С последней мы и начнем осмотр.
Сюжет фрески был призван проиллюстрировать слова апостола Павла: «Посему и Бог превознес Его (Иисуса) и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних…» (Фил. 2:9—10). Изображенная в центре монограмма Имени Христа осеняет лучами Церковь и святых, среди которых Франциск Ассизский, Екатерина Сиенская, Франческа Римская, Филиппо Нери. Из простых смертных чести быть осененными Именем Иисуса удостоились император Тиберий и кардинал Алессандро Фарнезе: первый был исцелен нерукотворным изображением лика Христа на плате Вероники, а на средства второго была построена церковь, с моделью которой кардинал и изображен.
Грозовые облака отделяют небожителей от низвергающихся в ад Сатаны грешников и демонов, компанию которым составляют аллегории смертных грехов: Сладострастие олицетворяют фигуры мужчины, женщины и ребенка – плода тайной страсти; Обжорство сопровождает отвратительный крокодил; летят в преисподнюю Уныние и одетая в церковное платье Симония (покупка-продажа церковных должностей); Гордыня обнимает спесивого павлина рядом с Гневом, которого олицетворяет всепожирающий огонь; Зависть рвет на себе волосы по соседству с Жадностью, чьи символы – волк и сума с деньгами, а из-под Лженауки с толстой книгой в руках выглядывает голова Ереси с ослиными ушами.
Интересен визуальный прием, используемый живописцем в нижней части фрески – чтобы добиться эффекта тени от облаков, Гаулли местами затемнил позолоту потолка.
На фреске купола «Рай» центральную фигуру Бога-Отца окружают многочисленные насельники небес, среди которых находятся и святые иезуиты во главе с основателем ордена Игнатием Лойолой. В самом верху купола, чья конструкция была разработана Виньолой, а строительство завершалось Джакомо делла Порта, парит Голубь Святого Духа. Надпись на антаблементе является цитатой из «Послания к филиппийцам» апостола Павла: «Donavit illi nomen quod est super omne nomen, ut in nomine Jesu omne genu flectatur, caelestium, terrestrium et infernorum» (» (Бог) Дал Ему имя выше всякого имени, дабы перед именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних)».
Законченная работа Гаулли неожиданно вызвала критику современников, в частности, в плане излишней «суматохи» в композиции. Причиной завистливой критики, скорее всего, стало щедрое вознаграждение иезуитов, которые увеличили сумму вознаграждения до 22 тысяч скуди. Однако, следует упомянуть, что львиная часть этих денег ушла у Гаулли на покупку большого количества дорогих красок, в частности, золотой.
В левом трансепте находится неоспоримый триумф римского барокко – капелла святого Игнатия (Cappella di Sant’Ignazio), выполненная в 1695—1699 годах и украшенная всеми видами цветного мрамора, алебастром, полудрагоценными камнями, позолоченной бронзой и серебром. Чтобы достигнуть этого великолепия, потребовалось мастерство более чем 100 художников и скульпторов, работавших под руководством живописца и архитектора иезуита Андреа дель Поццо.
Перед нами – роскошный «спектакль» эпохи барокко. Станем на время внимательными зрителями, чтобы по достоинству оценить замысел его создателей.
«Сцена» отделена от зрителей затейливой балюстрадой с бронзовыми подсвечниками в стиле рококо, который в Риме встречается, кстати, довольно редко. Дизайн балюстрады был разработан Андреа Поццо при участии Пьера Легро, слепки для фигурных фрагментов изготавливали десять скульптуров, а процессом отливки руководил Карло Спанья, один из лучших ювелиров того времени.
Под алтарем в бронзовой позолоченной урне работы Алессандро Альгарди покоятся останки святого Игнатия Лойолы. Здесь происходит свой маленький «спектакль»: в окружении путти-атлантов под приподнятым занавесом один крошка-путто вальяжно расположился в кресле, в то время как другой малыш указывает на некий фрагмент в тексте книги. Их также ждет свое зрелище – на сцену, так же оформленную «атлантами» уже вышли святые и блаженные Общества Иисуса: в центре стоит основатель ордена святой Игнатий, слева от него – Франциск Ксаверий со скелетом под ногами, далее Роберто Беллармино, благословляющий стоящего на коленях Луиджи Гонзага; справа от святого Игнатия – третий генерал ордена Франсиско Борджиа держит в одной руке дароносицу, а другой обнимает коленопреклоненного Станислава Костка; рядом с ними Игнатий де Асеведо (убитый протестантами в Бразилии), показывающий собрату образ Девы Марии. На заднем плане – иезуиты с крестами в руках в память о 26 католических мучениках, распятых в Японии в 1597 году.
Центральная часть капеллы выполнена в виде эдикулы32 с четырьмя колоннами из позолоченной бронзы и вставками из афганского лазурита. Колонны стоят на цоколе, украшенном шестью барельефами с изображением сцен из жизни святого: «Святой Игнатий укрощает пожар» Рене Фремена, «Исцеление бесноватого» Анджело де Росси, «Исцеление монахини» Пьетро Риффа, «Чудесное исцеление апостолом Петром святого Игнатия» Лоренцо Мерлини, «Святой Игнатий и святой Филиппо Нери» Франческо Нуволоне, «Исцеление больных маслом из лампады святого Игнатия» Рене Фремена и «Освобождение заключенных» Пьера Этьена Монно, которому принадлежит исполнение девиза ордена «Ad Majorem Dei GLORIAM» с парой посеребренных путти, установленное над барельефами.
Пространство между колоннами под монограммой Имени Иисуса из горного хрусталя и лазурита, поддерживаемой двумя ангелами (Пьер Этьен Монно) занято большой картиной (предположительно Андреа дель Поццо). На ней изображен святой Игнатий Лойола, получающий от Христа знамя алого цвета. Святой Игнатий выступает здесь как знаменосец солдат Господа, призванных защищать Его учение. Не случайно, что бывший офицер Лойола назвал свой орден – Compagnia di Gesu, поскольку одним из значений слова «сompagnia» в XVI веке было «воинское подразделение – рота». Два ангела в нижней части картины символизируют открытость Евангелия для известных на то время четырех континентов.
Результаты миссионерской и просветительской деятельности иезуитов демонстрируют две большие скульптурные группы – «Триумф Веры над Идолопоклонством» Жана-Баптиста Теодона, где некий правитель вырывается из плена языества и устремляется к католической Церкви и «Католическая Церковь, ниспровергающая Ереси» Пьера Легро, в которой католицизму помогает похожий на маленького Володю Ульянова кудрявый ангелочек, решительно вырывающий страницы из протестантской книги. Над скульптурными группами установлены барельефы «Папа Павел III утверждает устав ордена» Анджело де Росси и «Канонизация святого Игнатия» Бернардино Каметти.
Ежедневно в 17 часов 30 минут картина над алтарем эффектно опускается при помощи специального механизма33, открывая взору прихожан статую Игнатия Лойолы. Изначально образ святого должен был обрести зримое воплощение в серебряной скульптуре работы скульптора Пьера Легро. Фигура из сверкающего серебра настолько поразила воображение римлян, что говорящая статуя Пасквино вскоре отрегировала на нее едким анекдотом: «Бог-Отец, увидев серебряного Игнатия, от зависти стал гипсовым». Бог-Отец, о котором идет речь, – часть скульптуры «Троица» (скульпторы Бернардино Людовизи и Лоренцо Оттони), установленной вверху эдикулы. Кстати, долгое время считалось, что земной шар, поддерживаемый ангелочком в этой скульптурной композиции – самый большой в мире лазурит, но в результате позднейшей реставрации выяснилось, что этим полудрагоценным камнем покрыт только верхний слой.
Конец ознакомительного фрагмента.