IV. Константинов подарок
В начале IV века значительную часть местности, носившей название Латеран занимало поместье Domus Faustae (Дом Фаусты), находившееся на месте конфискованных Нероном владений Плавтия Латерана. Скорее всего, поместье принадлежало Флавии Максиме Фаусте, дочери императора Максимиана21. В 307 году, когда Фауста стала женой Флавия Валерия Аврелия Константина, вошедшего в историю под именем Константина I Великого, ее поместье в качестве приданого перешло в собственность мужа. Здесь где они и проживали, когда семья находилась в Риме.
Но начнем мы с предыстории…
Тем, кто побывал в Венеции, наверняка знакома странная скульптурная группа из темно-красного порфира у южного фасада собора Сан-Марко с изображением четырех вооруженных мечами мужчин, бережно обнимающих один другого. Эту скульптуру IV века венецианцы привезли в 1204 году из разграбленного ими Константинополя, где она украшала одну из центральных площадей города. В наше время возле этой четверки любят фотографироваться члены ЛГБТ-сообществ, превратно истолковывая эти объятия и чаще всего не подозревая, кто здесь изображен. Но, впрочем, об этом не подозревают не только они. Поспешим исправить этот пробел.
В III веке римская империя, достигнувшая гигантских размеров, вошла в полосу затяжного кризиса или, как у нас бы сказали, смуты. Ряд территорий объявили о своем неподчинении Риму, а императорская чехарда привела к тому, что за 33 года (между 235 и 268 годами) было провозглашено 29 императоров, из которых только один умер своей смертью. Неизвестно, чем бы закончилась эта римская эпоха дворцовых переворотов, если бы к власти не пришел Диоклетиан22.
В 285 году Диоклетиан утвердил новую систему управления огромной Римской империей – тетрархию23, согласно которой у власти должны находиться не один, а сразу четыре правителя. Двое из них назывались «августами» (старшими императорами), а двое других – «цезарями» (младшими). Предполагалось, что спустя 20 лет правления августы отрекутся от власти в пользу цезарей, которые, в свою очередь, также должны были назначить себе преемников.
Сам Диоклетиан назначил младшим соправителем своего старого друга военачальника Максимиана Геркулия, сделав его через год августом. Диоклетиан стал управлять восточной половиной империи, а Максимиан – западной. В 293 году Диоклетиан и Максимиан выбрали себе в помощники двух цезарей: Галерия и Констанция Хлора. Вот эта четверка и стоит, обнявшись, возле собора Святого Марка в Венеции. А теперь, внимание…
Натренированным на латиноамериканских мыльных операх читателям будет нетрудно уследить за развитием сюжета, а неподготовленным в этом смысле придется, видимо, перечитывать следующий абзац несколько раз. Но обойтись без этой информации практически невозможно, так как она напрямую касается императора Константина Великого и Латерана.
Для укрепления взаимной связи между членами тетрархии ими было решено в прямом смысле породниться. Тех, кто был женаты, развели, а холостяков заставили вступить в брак. У императора Максимиана одной из жен была сирийка Евтропия, у которой от предыдущего брака имелась дочь Феодора. Вот на этой Федоре, падчерице Максимиана, и женился Констанций Хлор после развода со своей женой Еленой. Самому Максимиану Евтропия родила сына Максенция и дочь Фаусту. Фаусту в свою очередь в 307 году выдали замуж за сына Констанция Хлора и его первой жены Елены, которого звали Константин.
Не запутались? Если запутались, зайдем со стороны Константина… Его отец, Констанций Хлор, разведясь с женой Еленой, женился вторым браком на падчерице начальника Максимиана. Начальник, в свою очередь, отойдя от дел, выдал за Константина свою дочь Фаусту. Константин женился на Фаусте и в качестве приданого получил поместье Domus Faustae, являвшееся бывшей собственностью Плавтия Латерана (того самого, казненного при Нероне за участие в заговоре).
За два года до брака Константина и Фаусты, следуя закону Диоклетиана, и Диоклетиан и Максимиан одновременно отказались от престола. Ставший августом Констанций I Хлор отправился в Британию для завоевания пиктов, но через год скончался, успев вызвать к себе Константина, чтобы проститься. После смерти Констанция Хлора, его солдаты, выполняя последнюю волю полководца, провозгласили августом Константина.
В это время в Риме Максенций с помощью преторианских гвардейцев захватил власть. Константин великодушно признал будущего шурина августом. Опустим увлекательные подробности следующих лет непрерывной борьбы за престол, упомянув только находящегося в отставке Диоклетиана. Во всенародно любимом фильме «Москва слезам не верит» о нем так рассказывал главный герой фильма слесарь Гоша: «Был такой римский император Диоклетиан. В самый расцвет своей империи он отказался от власти и удалился в деревню. А на просьбы вернуться к власти он сказал: «Если бы вы видели, какую я вырастил капусту, вы бы перестали меня уговаривать».
В отличие от Диоклетиана ни Максимилиан, ни Максенций, ни Константин не хотели выращивать овощи и, тем более, ими становиться. В 310 году тесть Константина Максимиан предпринял попытку захватить Южную Галлию и вернуться к власти, но потерпел поражение и покончил с собой. Максенций, обвинив Константина в убийстве отца, приказал снести и разрушить статуи Константина и убрать его имя из общественных зданий по всей Италии. Это был открытый вызов противнику. Воспользовавшись удобным случаем, римский Сенат тайно обратился к Константину с просьбой поскорее освободить Рим от Максенция, чье правление выродилось к тому времени в жесточайшую тиранию. Константин согласился, поставив условие, чтобы в Риме было объявлено о признании его освободителем, но никак не завоевателем. Получив согласие, в 312 году Константин двинул свои войска против Максенция. Тогда то и произошло событие, круто повернувшее ход истории…
Первое упоминание об этом дошло до нас в сочинении «О жизни Константина», написанном по-гречески современником императора историком Евсевием Кесарийским. Евсевий пишет, передавая слова Константина, что накануне решающей битвы тому было знамение в виде лежащего на закатном солнце ярко светящегося креста с надписью» ἐν τούτῳ νίκα» (ст.-слав. Сим победиши, или Этим побеждай, лат. In hoc signo vinces). Потрясенный увиденным, Константин приказал изобразить крест на щитах своих солдат, готовящихся к решающему сражению.
Константин встретился с Максенцием неподалеку от Рима у Мильвийского моста через Тибр. После непродолжительной схватки, превосходившие по численности войска Максенция неожиданно обратились в бегство. Сам Максенций, поддавшись панике, попытался переплыть реку, но тяжелые доспехи утянули его подобно атаману Ермаку Тимофеевичу на дно. Тело утопленника по приказу Константина было извлечено из воды и обезглавлено, а 28 октября 312 года Константин торжественно вступил в Рим. Перед ним несли насаженную на пику голову Максенция. Народ ликовал, приветствуя Константина, и в честь этой победы в столице была поставлена грандиозная арка Константина – единственная триумфальное сооружение в Риме, прославляющее победу не во внешней, а в гражданской войне.
Двух сыновей своего врага Константин приказал казнить, а вот войска императорской гвардии, численностью в тысячу человек, выступивших на стороне Максенция, лишь расформировал и, к удивлению римлян, амнистировал. Более того, гвардейцы продолжали занимать казармы, построенные во времена Септимия Севера на Латеранском холме.
А теперь представим следующую картину. Дворец, принадлежащий Константину и Фаусте находится по соседству с казармами амнистированных гвардейцев. После триумфа Константин трезво рассудил, что это все-таки опасное соседство. Прекрасный предлог раз и навсегда избавиться от бывших врагов под благовидным предлогом – это совершить подношение богу, который помог в решающем сражении. Тому богу, чьим символом является крест. Язычник Константин приказывает переселить гвардейцев и разрушить казармы, а освободившийся участок передать «верховному жрецу» христиан для строительства храма и дворца для проживания служителей культа. Этим «жрецом» был в ту пору римский папа Мильтиад (311—314).
Кроме того, чудо с крестом так сильно впечатлило Константина, что он в начале 313 года вместе со своим соправителем Лицинием24 в Миланском эдикте провозгласил уравнивание в правах всех вероисповеданий империи, по которому традиционное римское язычество теряло роль официальной религии. В отличие от принятого двумя годами ранее императором Галерием25 Никомидийского эдикта, легализовавшего христианство, Миланский эдикт предусматривал возвращение христианам и христианским общинам их собственности, отнятой во времена гонений.
Практически сразу после принятия Миланского эдикта в Риме началось массовое строительство христианских храмов, но поскольку таких зданий до этого в Риме не строили, то решения об их особенностях часто принимались по языческим лекалам или по наитию. Закипело строительство и на Латеранском холме. На подаренной церкви территории бывших казарм за несколько лет были с чисто римским размахом отстроены здание Патриархии для проживания пап и базилика в честь Спасителя. Оба здания 9 ноября 318 года освятил новый папа – Сильвестр I, объявив их Домом Бога (лат. Domus Dei).
В 326 году земли церкви приросли еще и поместьем Фаусты. Предшествовала этому событию весьма печальная история. Горячо любимая жена Константина оклеветала его сына от первого брака Криспа, обвинив пасынка в домогательствах. Разъяренный отец без долгих проволочек казнил сына, а когда же обман Фаусты открылся, ее по приказу Константина живьем сварили в кипятке терм. Император проклял саму память о жене (лат. memoria domnata), а опостылевший дом отдал Богу.