VIII
На майские праздники Миша здорово напугал маму и даже Владимира Фёдоровича, которого вообще-то никогда не пугал – чем он мог напугать Владимира Фёдоровича? Клара пришла, кажется, из библиотеки, Мария Исааковна встретила её более обеспокоенной, чем обычно.
– Клара, ребёнок что-то просит, я ничего не понимаю.
– Мама, – удивилась Клара, – Митуся уже хорошо говорит. Как можно его не понять?
– Ну, так сама спроси у него. Бедный ребёнок, даже я уже выбилась из сил, а ему каково?
Клара взяла Мишу на руки.
– Митулик, чего ты хочешь? Скажи маме, не держи в тайне.
Миша был зарёван и изнурён.
– Абликоти тутоние… – заикаясь, произнёс он и снова заплакал.
– Чему вы его с Самуилом научили? – улыбнулся Владимир Фёдорович. – Таких слов не бывает.
– Петкевич! – перебила его Мария Исааковна. – Ну вот чему ты улыбаешься?
Владимир Фёдорович пожал плечами:
– Так что ж, мне тоже плакать? Давай заплачем хором, Мишутка.
Клара встревожилась.
– Митуся, – ласково спросила она, ставя сына на пол, – скажи как следует, ты же умеешь.
Миша попробовал не заикаться и повторил:
– Абликоти тутоние.
– Второй час бьёмся, – вздохнула Мария Исааковна. – Я уже просто не знаю…
Миша снова зарыдал.
– Ну Митутка хоцет, – пробивалось сквозь слёзы. – Ну Митутка плёсит!.. Абликоти тутоние!..
Клара скорее озадаченно, чем строго посмотрела на Мишу:
Конец ознакомительного фрагмента.