Опасная игра Заиры
Утро выдалось в этот день в столице Парфии хмурым. С берегов Тигра в город поднялся плотный туман, и теперь здесь ничего нельзя было различить на расстоянии нескольких шагов. В рваных клочьях растворились даже цветные купола дворца сатрапа Орода. Но визирь Сурена не обращал на это внимания. Он приказал слугам собраться ещё ночью, сразу после пира, где все, включая Пакора и старейшин, пили и смеялись, пока не заснули там, где сидели. Некоторых из наиболее пожилых гостей пришлось уносить на коврах – они не могли шевелиться, не то что идти. Сурена мало пил, но всегда поднимал чашу, когда очередной вельможа с блаженной улыбкой на губах и искрами зависти в глазах произносил тост в честь сатрапа и, естественно, визиря. После того, как все гости разошлись, или, скорее, их разнесли по разным местам, к нему подошёл Абгар.
– Ты покидаешь столицу, великий Сурена? – спросил он.
– Да, – кивнул визирь и прищурил взгляд. Напоминать ему о словах Пакора не было смысла – араб сидел рядом и всё слышал.
– Мои кони готовы идти по твоим следам, – как всегда, осторожно произнёс Абгар.
– Зачем? – удивился Сурена. – У тебя дела в Экбатане? Или просто это по дороге в твою столицу?
– Экбатана лежит в стороне от дороги в мой город, – ответил арабский царь, – но в этом городе находится человек, который может изменить дорогу всей моей жизни. И чем раньше на ней осядет пыль, тем быстрее моё сердце обретёт покой.
– А-а, ты о дочери, – улыбнулся визирь, вспомнив о Заире. Абгару было неприятно видеть такое снисхождение, но он ничем не выразил свои чувства. Сурена пожал плечами и сказал: – Ну, что ж, следуй за нами. Мы поедем через города Бисутун и Конхобар. Остановимся на юге Экбатаны.
– Мы будем готовы, о, великий победитель римлян, – тихо произнёс Абгар и поклонился. Через мгновение его уже не было рядом.
Заира выглядела уставшей и всё время молчала. Она прятала взгляд, и отец заметил это с первого взгляда. Он решил пока ничего не спрашивать и подошёл к Хантре, которая с бледным лицом лежала в углу комнаты. Старый купец, в доме которого они остановились, прислал свою повитуху, которая не только принимала роды, но и лечила всех его родных. Толстая, но проворная женщина сразу же подбежала к старой Хантре и стала что-то шептать. Потом она пододвинула светильник и посмотрела ей в глаза, осторожно оттянула веки, поцокала языком и потрогала мочки ушей. Хантра открыла глаза.
– Что с тобой? – тихо спросил Абгар, продолжая краем глаза наблюдать за дочерью. Та делала вид, что разбирает какие-то вещи, но часто вздыхала и по-прежнему смотрела в пол.
– Грудь болит, – пробормотала Хантра. – Тяжело дышать.
– Что же ты так? – с удивлением покачал головой он.
– Не знаю, испугалась, может, – с трудом произнесла она.
– Душа у неё заболела. Надо ветки верблюжьей колючки заварить и выпить, – сказала знахарка. – Губы у неё синие. Давит ей грудь, вот и тяжело. Сейчас сбегаю, принесу, – засуетилась она и направилась к двери.
– Воды принеси сначала! – приказал Абгар, и та, заискивающе улыбаясь, быстро направилась к выходу.
– Старая я уже, наверное, стала, – как бы оправдываясь, прошептала Хантра.
– Ничего, поживёшь ещё, – он положил руку ей на плечо и кивнул в сторону Заиры: – Что с ней?
– То же самое, – вздохнула сестра. – Сердце болит.
– От чего? – нахмурился он. – Не надо было вам смотреть, – покачал он головой.
– Не это, – прошептала Хантра. – Она свадьбы боится. И встречи с сатрапом, – Хантра многозначительно подняла брови, но Абгар ничего не понял.
– Как боится? – растерянно спросил он. – Ты что несёшь?
– Подожди, – дыхание старухи стало прерывистым, и она на какое-то время закрыла глаза. Абгар посмотрел на Заиру. Девушка стояла у окна, прижав к груди покрывало, и кусала губы. Щёки у неё раскраснелись, и этот румянец постоянно менял оттенок – от нежно- абрикосового до цвета спелой вишни. Он ещё никогда не видел её такой взволнованной. Сестра приоткрыла глаза и повернула к нему голову. – Она сказала мне, что боится первой ночи, – одними губами прошептала она. Абгар озадаченно хмыкнул и сдвинул брови. От сердца отлегло. Он хотел что-то сказать, потом передумал, затем снова открыл рот и снова ничего не сказал. Может, это и страшно, но все девушки боятся этого. Что ж тут такого? Заиру надо было успокоить, но он не знал, как это сделать. В этот момент вернулась толстая повитуха и положила перед ним мешок с водой. После этого она сразу же занялась Хантрой: положила ей под голову несколько подушек, протёрла лицо, приложила к губам под носом мешочек с сухой полынью и отошла за горячей водой, чтобы заварить красные цветки какого-то растения.
– Ладно, пойду поговорю с ней, – чувствуя себя ненужным, произнёс Абгар. – Завтра утром выезжаем в Экбатану. Все вместе. Пакор приехал за Суреной. Ород зовёт его к себе. Мы поедем с визирем. Тебя здесь не оставлю, – он встал и направился к Заире.
– Отец! – вздрогнула та, испугавшись его прикосновения к плечу.
– Ты что, дочка? – настороженно спросил он. – На тебе лица нет. У тебя жизнь только начинается, а ты уже так сильно волнуешься. Из-за чего?
– Отец… – отчаянно произнесла Заира и на вдохе замолчала. Потом с болью выдохнула и сказала: – Я не знаю, как я буду… как вести себя с сатрапом. Он старше меня. И я вообще не знаю, что делать. Это так страшно!.. – её лицо вдруг вспыхнуло ярким румянцем, и Заира спрятала его в ладонях.
– Ну, ну, ну, успокойся, – по-отечески снисходительно погладил он её по голове и улыбнулся. Ему были понятны страхи дочери. Этот детский стыд всегда выдаёт молодых девственниц, которые ещё вчера играли с другими девочками в детские игры, а сегодня уже должны были стать женщинами. – Твоя мать тоже боялась меня, – вздохнул с грустью он. – Но ты видишь, какую красавицу она родила! И ты помнишь, как она любила тебя и наш дом.
– Да, отец. Но она никогда не рассказывала мне, что делать… в первую ночь, – Заира подняла на него полный отчаяния и мольбы глаза, но Абгар отвёл взгляд в сторону.
– Она не успела. Ты была маленькая. Хантра расскажет тебе, – пробурчал он. – Когда ей станет лучше, она позовёт тебя. Завтра мы уезжаем. Сурена едет к сатрапу в Экбатану. Мы едем с ним. Сейчас самый удобный момент для встречи с Ородом, – он хотел ещё что-то добавить, но дочь округлила глаза и сделала такое лицо, что он остановился. – Ты что? – её поведение снова насторожило его.
– Завтра? – прошептала она.
– Да, завтра, – кивнул он и встал.
– Мы поедем одни? – с какой-то непонятной надеждой в голосе спросила Заира.
– Нет, не одни. Ты, я, она, – Абгар кивнул в сторону Хантры. – Все наши воины поедут. Возьмём ещё десятка два верблюдов.
– А разве ты не будешь продавать своих пленных? – прозвучал странный вопрос.
– Продавать? – Абгар внимательно посмотрел на неё. – Зачем? Все наши пленные сегодня уже отправились в Эдессу. Лучше будем держать их там. Я надеюсь, что римляне захотят их обменять и дадут за них больше золота, чем местные купцы.
– Да, ты прав, – кивнула головой она. – А что будет с остальными пленными?
– Не знаю. Наверное, Пакор продаст их завтра на рынке. Или отправит на другой берег строить новый дворец в Ктесифоне. А почему ты это спрашиваешь? – насторожился он.
– Просто так. Значит, царевич Пакор не поедет с нами? – попыталась отвлечь отца Заира.
– Нет.
– Тебе, что, нравится царевич? – с подозрением спросил он.
– Нет, ты что! – замахала руками девушка, и в её жестах было столько искренности, что он успокоился. – Мне больше нравится Сурена, чем он, – добавила она и покраснела.
– О Сурене забудь! – прошипел Абгар, приблизившись к ней, чтобы его не слышали Хантра и знахарка. – И никому об этом не говори! – в его глазах промелькнули злость и решительность.
– Ты, что, отец? – испугалась Заира. – Конечно, забуду. Он не нравится мне как мужчина. Просто он всегда много шутит и всегда устраивает такие весёлые пиры! Вот и всё, – обиженно добавила она.
– Всё равно, забудь о нём. Поняла? – сузив глаза, повторил он.
– Да, – коротко ответила она и испуганно опустила взгляд.
– Всё, сиди и жди, когда тётка придёт в себя и поговори с ней, – с этими словами Абгар вышел из комнаты, оставив её одну со своими мыслями и страхами. Заира ничего не сказала отцу об истинных причинах своего волнения, и последним человеком, с которым она могла этим поделиться, была её служанка Хантра. Но Заира хорошо усвоила урок обмана, который та преподала ей в пустыне, и теперь обдумывала, как узнать у тётушки всё, не говоря ей ничего.
– Ой, какая горькая твоя вода, – кривилась в это время старуха, допивая последние глотки отвара, сделанного знахаркой.
– Пей, пей, лучше будет, – улыбалась та.
– Слушай, у тебя есть какая-нибудь трава для сна? – спросила её Хантра.
– Для сна? – удивилась толстуха. – Конечно, есть. А тебе зачем? Не можешь заснуть?
– Не могу, – кивнула она и схватилась руками за голову. На её лице отразилась боль. – Всю ночь не могла. Завтра уезжаем. Ехать далеко. Не хочу лежать с открытыми глазами. Хочу поспать. И подольше.
– А-а! – многозначительно подняла брови служанка купца. Она уже смаковала новость, которую первой расскажет своим подругам об отъезде Абгара, и в то же время прикидывала в уме, что предложить его сестре. – Знаешь, тут тебе надо совсем другое. Чтобы ты целый день спала. Но для тебя это даже лучше, – назидательно добавила она. – Есть у меня! Сейчас принесу. Это протёртые цветы. Пыль одна. Почти незаметная. Поэтому будь осторожна! Не вдыхай её. Только две щепотки добавь в воду и выпей. И завяжи в несколько платков. Или лучше в мешочек кожаный положи. А то надышишься и посреди базара заснёшь! – рассмеялась она, и широкие складки на животе и подбородке затряслись в такт её веселому смеху.
После того, как знахарка принесла траву для сна, Хантра поблагодарила её и отпустила к себе. Проводив до двери взглядом толстую фигуру, она повернулась к Заире и манула рукой:
– Подойди! Отец просил объяснить тебе, что делать в первую ночь с сатрапом. Слушай, вдруг что со мной случится! Сначала тебя помоют и наденут белое покрывало. Потом придёт главный евнух и приведёт двух рабынь. Вы пойдёте в большую спальню. Всё время смотри себе под ноги. По сторонам не смотри. Не вздумай! – Хантра остановилась, чтобы отдышаться, и потом снова продолжила своим хриплым, скрипучим голосом: – В спальне будешь стоять и ждать сатрапа. Рабыни натрут тебя розовым маслом. Дадут чашу с вином. Ты должна будешь набрать воды и налить в чашу. Не лей много. Пусть вино будет крепче. Это лучше, чем слабое. Когда он зайдёт, подашь ему чашу двумя руками. Тебе это ещё расскажут там, во дворце. После этого вы пойдёте к кровати. Будешь делать всё, что он скажет. И слушай только его!
– А если он молчать будет? – поинтересовалась Заира.
– Как это? – удивилась старуха. – Сатрап не может молчать. Это же первая ночь!
– Ну, заснёт или что-нибудь ещё… Или не придёт. Может такое быть? – с любопытством спросила она
– Нет, нет, нет! Такого быть не может! Но если он заснёт… О-о! Это беда… Тогда сделай так: обними его ноги своими ногами. Засунь руки ему между ног и зажми так крепко, как будто доишь кобылицу. Он должен проснуться. Запомни, утром все должны видеть твою кровь на шёлковой ткани и его семя тоже. Такое бывает, что мужчина не может донести его до твоего тела, но след должен остаться! – Хантра устала и делала перерывы всё чаще. Ей было трудно говорить.
– Хорошо, тётя, – задумчиво протянула Заира. – Я всё поняла. Сделаю, как ты сказала.
– Лучше делай так, как скажет сатрап. И улыбайся. Не отворачивай от него лицо. Поняла?
– Да.
– Дальше слушай! Завтра утром мы поедем, но я хочу выспаться в дороге. Она принесла там траву для сна. Разведёшь утром полщепотки в воде и дашь мне выпить. Только не больше, слышишь? А то помру, – она выжидающе посмотрела на Заиру. Девушка кивнула головой, не спуская глаз с мешочка, который держала в руках старая служанка. – Делай всё медленно. Не спеши. Нос завяжи платком, когда будешь насыпать траву. Не дыши ею. Потом положи её в два мешочка и завяжи в платок, – она отдала ей узелок и, откинувшись головой на подушки, тяжело задышала. Заира молчала и задумчиво смотрела на лёгкий мешочек, который лежал на ладони. И в голове у неё рождались мысли, далёкие от того, что попросила её сделать тётушка Хантра.