Глава 3
Через месяц в этих местах начинались песчаные бури, поэтому войскам надо было возвращаться на север, в Антиохию. Но Марк Красс не спешил. Он хотел показать своему сыну несколько храмов в Иерусалиме, где, по его сведениям, статуи богов были сделаны из чистого золота и щедро украшены драгоценными камнями. Лаций насчитал пять больших храмов. Легионерам пришлось строить большие повозки, чтобы вывезти тяжёлые скульптуры богов. Гастаты Варгонта и ветераны Мария сопровождали их потом в портовые города, где грузили на корабли и отправляли в Рим.
В последнем храме Афродиты произошло страшное происшествие, которое легионеры, ставшие его невольными свидетелями, потом не раз пересказывали остальным воинам в большом лагере.
Красс показывал своему сыну одну за одной огромные статуи Зевса, Геры, Аполлона, Венеры и ещё десятка греческих богов. Все они были сделаны из чистого золота. Глядя на них, глаза консула светились от алчности и удовольствия, и он, подходя к ним, ласково проводил рукой по тёплой поверхности жёлтого металла, повторяя:
– Смотри, Публий, такие даже Тит Помпоний Аттик в Греции не видел! Интересно, сколько здесь талантов золота? Тысячи… Много тысяч…
Стоявшие у входа ликторы и легаты молчали. Лаций вошёл внутрь. Солнце нещадно палило в небесах, превращая воздух в липкий сок персика, но в каменном храме было прохладно и приятно. Никого, кроме самого Красса, обилие золота в восторг уже не приводило. Консул с сыном углубились в дальнюю часть зала, за ними последовали ликторы, а Лаций и остальные легаты остались стоять в тени на небольшой площадке у входа. Они подошли к верхней ступеньке и остановились, ожидая консула. Когда Красс и Публий показались из полутьмы храма, один из ликторов махнул рукой и центурион Геренний отдал приказ своим легионерам. Половина первой центурии, сорок человек, быстро развернулись и направились к боковому входу. Для них начиналась рутинная работа: как и раньше, надо было вынести все эти статуи наружу и погрузить на скучившиеся с другой стороны повозки. Марк Красс и его сын стояли у выхода, а внизу, у лестницы, изнывали от жары легионеры. Ровные шеренги тянулись от первой ступени до начала пыльной дороги, где консула и его сына уже ждали лошади.
– Приветствую вас, воины Рима! – воскликнул Красс, обращаясь к ним. Две когорты, почти тысяча человек, радостно выкрикнули его имя. Публий в это время стал не спеша спускаться по ступенькам вниз. Красс, выслушав приветствие, последовал за ним. Но когда его сын сошёл с последней ступеньки на землю, то неожиданно оступился и упал. Как оказалось, перед самой лестницей была небольшая яма и перед самым приездом консула её наспех засыпали песком. Публий не смотрел под ноги, так как тоже отвечал на приветствия воинов. Он оступился и подвернул щиколотку. Марка Красса отделяли от него всего две ступеньки, однако он тоже не смотрел вниз. Его взгляд устремился в небесную даль поверх голов легионеров, которых он приветствовал высоко поднятой рукой.
– Слава консулу! – кричали воины, с трудом превозмогая жару и усталость. Красс слышал эти слова, и ему было приятно. Он краем глаза видел, как сын сделал первый шаг на землю, а потом потерял его из виду. Продолжая смотреть поверх голов, консул шагнул вперёд. Нога обо что-то зацепилась. Падая, он заметил, что это был плащ его сына. Публий только что упал у первой ступеньки и ещё не успел встать. Теперь рядом с ним рухнул на землю и отец. Все легаты затихли и хмуро переглянулись. По рядам легионеров пролетел звук, похожий на громкий вздох, и они устало опустили щиты на землю. Лаций заметил, что их лица исказила гримаса ужаса. Для римлян, свято веривших в божественные предзнаменования, это был страшный знак.
Однако сам консул ничуть не расстроился. Он встал и, как ни в чём не бывало, ещё раз поприветствовал воинов. Те ответили вяло и невпопад. Красс натянуто улыбался, думая о том, что все эти предзнаменования – чепуха. Сколько раз он уже спотыкался в своей жизни! И ничего, всё было в порядке. Главное, что теперь золотые статуи отправятся к нему домой. Позади уже были слышны крики легионеров, вытаскивавших из храма первую статую.
Они возвращались в Сирию с богатой добычей. Дорога была пустынной и скучной. Лаций плавно качался в такт шагам своей лошади, которая тоже устала от невыносимой жары и еле плелась, опустив голову вниз. Медленное, равномерное движение тысяч людей напоминало копошение муравьёв, вокруг которых всё расплывалось и таяло, как масло в жертвенном светильнике. Лаций почти не дышал. Мысли жили сами по себе, он совсем не следил за ними и безвольно следовал от одного воспоминания к другому. На память пришёл их первый разговор с Крассом в лагере после прибытия в Сирию. Тогда он рассказал старому консулу всё, как было.
– Я тебя понимаю… – задумчиво произнёс тот. – А ты знаешь, кто внёс на рассмотрение Сената новый закон об убийстве?
– В смысле? – не понял Лаций.
– Разве ты не знаешь, что теперь никому нельзя убить гражданина Рима без суда и веской причины. Это закон. С январских календ2 прошлого года нельзя. За убийство – суд и смерть. Цицерону из-за этого закона пришлось уехать в ссылку.
– Да, я, кажется, что-то слышал.
– Так вот, по иронии судьбы, этот закон предложил Клод Публий Пульхер. Представляешь? – Красс криво усмехнулся. – Твой злой враг как будто предвидел, что ты попадёшь в эту ловушку.
– Я уже ничему не удивляюсь. Но что мне делать?
– То же, что сделали Цицерон, Парний и многие другие до тебя.
– Уехать в ссылку? – удивился Лаций. – Но я уже в ссылке, разве не так?
– Да. Но пусть это будет полезная ссылка, – рассмеялся Красс. – Я тебя не брошу. Не бойся. Время пройдёт незаметно. За эти годы сменится много людей, произойдут большие изменения в Сенате, поверь мне. А тебе, главное, вернуться с деньгами. Думай о золоте, это поможет тебе забыть обо всём остальном.
– Но законы останутся те же! – возразил Лаций. – И меня всё равно будут считать убийцей.
– Закон как был, так и останется прежним. И ты его знаешь. Всюду правят власть и сила. Только они. Однако вместе их скрепляет золото. Поэтому, когда мы вернёмся из Азии, у тебя будет возможность всё изменить. Поверь мне. Ты даже сможешь стать сенатором или консулом, если захочешь, – Красс по-отечески похлопал его по плечу.
– Мне это уже не надо. Благодарю тебя! Ты сделал меня легатом без сенаторского места.
– Да, потому что я умный человек. И умею разбираться в людях. А ты пока нет. Поэтому не расстраивайся, выполняй свои обязанности и жди удачу. И будь умным. Не спеши погибнуть просто так, – на этом их разговор тогда и закончился. Второй раз поговорить о несчастье в доме Пизонисов так и не получилось.