Глава 10
Праздник в столице империи Хань начался ранним утром. Римляне поняли это по шуму за стенами дома губернатора: кричали погонщики скота, скрипели повозки, мычали мулы, изредка слышалось ржание лошадей, и чувствовалось, что на улицах было гораздо больше людей, чем в обычные дни. Лаций лежал с закрытыми глазами на старом коврике из тонкой соломы и в тысячный раз представлял себе защиту с цепями на ногах. В сарае было мало места, и они стояли у стен, отрабатывая удары и уклоняясь от них в разные стороны и вперёд-назад. Двигаться здесь было невозможно. Наконец, он повернулся к Павлу Домициану и попросил вместе с ним вознести молитву богам. Старый певец согласился, и до полудня они провели в молитвах и разговорах о помощи богов. К ним присоединялись другие римляне, все молились разным богам, поэтому часто спрашивали Лация, так ли они просят богов о помощи и станут ли те слушать, если они не принесли им жертву. Все очень волновались, и его удивляло, что никто не винил друг друга в своём ужасном положении.
Ближе к полудню за ними пришли начальник стражи Фу Син и около двух сотен слуг. Всем римлянам раздали белёсые застиранные халаты из простой ткани и куски верёвок вместо поясов. Они быстро надели кожаные рубашки без рукавов, поверх которых натянули белые халаты – те все были разной длины и не подходили многим легионерам. Приходилось меняться. Хуже всех пришлось Лацию и Зенону – у них рукава были длиннее рук и внизу волочились по земле. Пришлось отрезать прямо здесь. Наконец, все были готовы. Павлу Домициану приказали остаться в сарае. Остальных, не снимая цепей, довели первых ворот внутреннего города и, пересчитав, завели внутрь. Там только что закончилось какое-то выступление: люди в одинаковых красных рубашках собирали жёлтые и красные ленты, выносили большие маски с хищными улыбками и большие куски ткани, похожие на рыбьи хвосты. От входа до ступеней у первого здания шла широкая ровная дорога, выложенная маленькими белыми камнями. По обе стороны от неё было большое пространство, на котором не было ничего, кроме утоптанной земли и ряда каменных скамеек. Это было похоже на театр для выступления гладиаторов, только места для зрителей располагались не по кругу, а с одной стороны. В первых рядах сидели какие-то важные люди в ярких халатах, над ними слуги держали зонты, а позади них стояли несколько сотен придворных. С другой стороны была только стена. До первого ряда зрителей было шагов тридцать. Императора среди сидевших видно не было. Лаций прикинул, что, при случае, туда легко можно было бы докинуть дротик или длинное копьё. Римлян выстроили вдоль стены и стали раздавать длинные бамбуковые палки. Он с тоской посмотрел на своих товарищей, понимая, что не сможет воспользоваться ножом и помочь им. Он не смог бы помочь даже себе. Цепи превратили их в живые мишени для избиения. В этот момент вдали показались большие носилки с бахромой на крыше. Все придворные упали на колени. Римлян тоже заставили уткнуться лицом в землю. Это был император. Его носилки поставили прямо в центре, раздвинув места, где сидели важные сановники. После этого всем дали команду подняться.
– Не прижимайтесь близко! Два шага! Держитесь за мной! – крикнул Лаций Марку и Зенону, когда зазвучали барабаны. Зрители заволновались, стали что-то обсуждать и показывать на римлян. Некоторые кивали в сторону – там из-за небольших построек, на ступенях которых тоже были видны зрители, стали выходить люди в чёрных халатах. Лаций сразу увидел среди них того слугу, о котором говорил Годзю. Кажется, его звали Ю Лай, вспомнил он. Став на колени перед императором, чёрные воины три раза коснулись лбом земли и поприветствовали его. Затем отползли назад и встали. К ним подбежали несколько слуг с палками. Лацию было видно, что эти палки отличались от их – они были похожи на толстый орешник.
– Слушай, у меня палка сломанная! – с испугом воскликнул вдруг Лукро. Он опёрся на неё и дерево треснуло посередине. Лаций нажал на свою и увидел то же самое. Зенон с Марком тоже прижали палки к земле и увидели трещины.
– Ломай посередине! – коротко приказал Лаций, найдя перепонку и нажав на неё ногой. Отбросив отломанную часть с трещиной, он подкинул в руке вторую половину и облегчённо вздохнул – так было намного удобнее, потому что укороченными они больше напоминали мечи. Вскоре все римляне последовали его примеру, и них в руках оказались короткие бамбуковые мечи.
– Теперь полегче. Хорошо, что со спины никого нет. Отобьёмся, – радостно заметил Лукро, явно чувствуя себя более уверенным такой палкой. Со стороны зрителей раздался недовольный шум, но Лацию не было видно, что там происходит. Однако по обозлённым лицам в десяти шагах от себя он догадался, что чёрные халаты не ожидали такого поворота событий. Бой барабанов прозвучал ещё раз, и они стали приближаться к римлянам, держа перед собой вытянутые, как копья, палки. Они были длиннее и опаснее, чем их бамбук. Лаций быстро оглянулся по сторонам. Похоже, их не собирались сгонять в кучу или заставлять бегать, держа цепь с шаром одной рукой, а палку – другой. Это было намного лучше. И к тому же, сзади тоже никого не было, кроме высоких стен. Первые удары посыпались, как град, но их ещё можно было отбить, потому что нападавшие явно игрались с сними и не относились серьёзно. Поэтому римлянам удавалось уклоняться и отбивать их удары без труда. Трудней всего было, когда били по ногам – уклониться от удара с цепями на лодыжках было невозможно. Но тут получалось хотя бы подставлять бамбук, чтобы уменьшить силу удара. Пока, насколько мог судить Лаций, в голову никому не попали. Стоявший перед ним Ю Лай явно игрался с ним и бил в полсилы, усмехаясь и показывая, что ему весело. Для него конец был ясен. Через какое-то время его воины отошли назад и остановились. Со стороны зрителей раздался чей-то голос, видимо, брата императрицы, которому они подчинялись, и теперь они должны были показать что-то другое.
Первый удар Лаций чуть не пропустил, хотя и успел отклониться назад всем телом. Ю Лай нанёс его чуть раньше, чем он ожидал, и острый конец остановился на расстоянии трёх пальцев от лба Лация. Дальше ханец стал делать выпады один за другим. Как и все остальные. Нападавшие старались угодить римлянам только в голову или грудь. Несколько раз до Лация доносились глухие резкие удары и стоны, и он понимал, что это были точные попадания воинов в чёрных халатах. Но на земле пока никто не лежал. Крепкий Ю Лай, как ни странно, стал уставать. Его удары стали очень сильными, он пытался вложиться в каждый из них так, как будто бил последний раз в жизни, поэтому на лице у него выступили первые капли пота, глаза сузились, а рот приоткрылся. Он стал тяжело дышать. Короткая борода во время движения смешно вздрагивала, и Лацию хотелось схватиться за неё, чтобы дёрнуть изо всех сил. Однако достать до Ю Лая было невозможно. Резкий вскрик слева заставил его на мгновение посмотреть в ту сторону. Марк получил сильный удар в голову и теперь сидел на земле, держась за подбородок. Довольный китаец поднял палку, чтобы добить его сверху, но столкнулся с непонятно откуда взявшимся Лукро. Теперь тот успевал отбивать атаки уже двух нападавших. Это было невероятно. Лаций дёрнулся в его сторону, чтобы помочь, и сам пропустил удар в грудь такой силы, что тут же упал на спину, выронив палку. В голове всё поплыло, в горле почувствовалась тошнота и во рту появился неприятный привкус. Ю Лай, не скрывая удовольствия, наклонился над ним, но, не увидев крови, резко нахмурился. Рванув на себя полу его халата, он увидел кожаный нагрудник, и на мгновение замер.
– А-а-ах! – раздался хриплый крик. – Защита! На тебе защита! – в узких глазах воина вспыхнула ярость. Повернув голову в сторону, он крикнул своим товарищам: – Бейте в голову! У них нагрудники! – при этом, он с удивлением посмотрел на острый конец своей палки. Она должна была пробить даже такую кожу. Враг должен быть мёртв! И тут он заметил медальон. Только этот кусок дерева мог остановить такой удар. Ю Лай стащил медальон с шеи Лация и потряс им над головой. – Вот его защита! – громко выкрикнул он. – Теперь у него нет защиты! Я убью тебя, – злобно добавил он, надевая себе на шею кожаный ремешок. У Лация не было сил, чтобы что-то ответить. Нащупав свою палку, Лаций приподнялся и изо всех сил ударил ханьца по ноге чуть выше колена. Тот закричал от боли и отскочил назад. Это дало ему время подняться. Рядом опять оказался вездесущий Лукро. Он только что отбился от двух нападавших на него воинов и пока те отползали назад под недовольные крики зрителей, с трудом дотянул свою цепь до Лация. Размахнувшись, он хотел нанести удар Ю Лаю по голове, но тот был опытным бойцом и успел подставить палку. Второй удар, чуть слабее, пришёлся ему между ног. Охнув, Ю Лай согнулся пополам и отошёл назад.
– Бей между ног! Слабое место! – крикнул Лукро Лацию и поспешил на помощь к пришедшему в себя Марку. Краем глаза Лаций успел заметить на земле несколько белых халатов. Значит, длинные палки ханьцев всё-таки доставали римлян. Не все успевали уклониться от их ударов. Он запахнул халат и одёрнул полы под верёвкой. Странно, но все вокруг продолжали сражаться, как и прежде. Никто не остановил бой и на стал снимать с римлян кожаные нагрудники…
– Сними медальон! – громко крикнул он Ю Лаю, который, держась за промежность, видимо, ещё не был готов нападать. – Его нельзя носить. Ты умрёшь! Поверь мне! – китаец остановился, криво усмехнулся и отошёл назад. Вместо него на Лация накинулись два других воина. Они были не такими быстрыми и опытными, и ему удалось выхватить у них палки голыми руками, а потом нанести два удара по голове. Ю Лай перешагнул через корчившиеся на земле тела своих товарищей и поднял к глазам медальон. Его губы растянулись в хищной улыбке, а в прищуренных глазах застыла ненависть. Прижав подбородок к груди, он ринулся на Лация. Однако его выпады теперь уже не казались ему такими быстрыми и страшными, как раньше. Лаций видел все движения и уклонялся раньше, чем тот успевал выбрасывать вперёд палку. Остальные воины в чёрных халатах тоже устали, но большинство римлян всё ещё продолжали стоять перед ними, как неуязвимые тени. Наконец, Ю Лай отошёл назад и что-то выкрикнул, подняв руку над головой. Зрители замолчали. К императорским носилкам подошёл брат императрицы Ван Ман и, став на колени, тоже три раза коснулся лбом земли. За ним на коленях подполз Ю Лай. Император о чём-то спросил их. Отвечал, в основном, Ю Лай. Лаций видел, как он снял с шеи его медальон и передал одному из слуг. Через какое-то время его вернули, и он снова надел его на шею. Затем они оба отползли назад и встали. Воины в чёрных халатах стояли к ним спиной. Брат императрицы что-то приказал Ю Лаю сделав решительный жест рукой. Вдалеке снова показались слуги с короткими палками наперевес.
– Взять мечи! – прозвучала громкая команда. У стены возникло молчание. Римляне подумали, что сейчас их будут убивать.
– Мы так не договаривались, – впервые за долгое время с испугом произнёс Лукро. – Он бросил взгляд на Лация, но тот сам видел, что ситуация становится безвыходной.
– Ван Ман! – громко крикнул он, обращаясь к стоявшему за спинами слуг брату императрицы. – Император пообещал нам жизнь. Всем. Ты нарушаешь приказ императора.
Возникло неловкое молчание, и воины в замешательстве стали оборачиваться к своему господину. Тот медленно подошёл к Лацию и, остановившись в двух шагах от него, спокойно ответил:
– Император считает, что твоя сила была в медальоне. Теперь Премудрый Правитель хочет увидеть, как ты сможешь сражаться без него, – ровный, спокойный взгляд, без злости и раздражения, как будто речь шла о цвете глины у него под ногами.
– Этот медальон нельзя надевать. Он приносит смерть. Твой воин погибнет, – попытался сказать правду Лаций, но на лице брата императрицы не дрогнула ни одна мышца. Он только покачал головой, как бы соглашаясь с какими-то своими мыслями, и отошёл назад.
– Вперёд! – прозвучал приказ, и длинная чёрная шеренга двинулась вперёд.
– Дай нам тоже мечи! – крикнул в отчаянии Лаций, но в ответ раздался довольный смех Ю Лая. Его воины легко отбивали палки римлян мечами и сбивали их с ног. Но они не убивали их. И даже не старались ранить. Это было похоже на издевательство, чтобы показать слабость и немощность безоружных пленников. Лаций тоже побывал на земле уже три раза. С трудом вставая в очередной раз, он увидел, что противник уже готов снова ударить его мечом плашмя по голове и толкнуть руками, чтобы он упал. Ю Лай был слишком близко, и радостно улыбался, предвкушая скорый конец. Лаций вытянул вперёд палку, которую тот уже расщепил несколькими предыдущими ударами, и закачался на полусогнутых коленях, изображая усталость и беспомощность. Поверив в свою безнаказанность, Ю Лай потерял бдительность и небрежно ударил мечом по палке, стараясь выбить её из рук Лация. Но меч не встретил сопротивления и провалился в пустоту. Ханец на мгновение потерял равновесие и упал на одно колено, продолжая держать меч перед собой. Лаций ударил по нему сверху изо всех сил и выбил из рук. Второй удар расщеплённой палки пришёлся прямо по узлу волос на голове Ю Лая, и тот, хоть и не потерял сознание, но от неожиданности упал на четвереньки и замер. Когда он поднял голову, его шеи коснулось лезвие меча.
– Не двигайся! – услышал он голос Лация, который стащил с него свой медальон и быстро вернул себе на шею. Все ханьские воины остановились и в нерешительности отошли назад. Они смотрели на большого раба, который держал меч у горла их товарища. – Эй, Ван Ман! Медальон ему не помог. Но он мне не враг. Я не хочу его убивать.
Возле носилок императора возникло какое-то оживление. Несколько слуг подбежали и упали ниц, потом отползли назад и подбежали к Ван Ману.
– Сын неба всё видел, – хмуро произнёс он, обращаясь к Лацию. Отпусти его! – он подождал, пока Ю Лай со злостью не оттолкнул от себя Лация и не вернулся к нему. Затем продолжил: – Наш воин не убил тебя. Наш воин мог тебя убить. Ты не убил его. Но ты мог его убить. Император говорит, что вы будете драться снова. Эй! – он хлопнул в ладоши, подзывая слуг, – Снимите с него цепь и дайте палку.
– Это нечестно! Дай мне меч! – крикнул Лаций, чувствуя, что его снова обманули.
– Пусть тебе снова поможет твой медальон, – снисходительно ответил брат императрицы.
– Я не могу драться медальоном! Дай мне меч!
– Ты умеешь строить мосты из камней. Сделай себе меч! Попроси своих богов помочь тебе, – так же хладнокровно посоветовал Ван Ман и дал команду воинам разойтись в разные стороны. Двое слуг уже снимали с него железный шар, подложив под цепь камни и стуча по ней молотками, но Лаций всё ещё чувствовал напряжение. Чёрный нож надёжно был прикреплён под кожаным нагрудником, который уже стал мокрым и начинал растирать кожу под мышками. Когда сняли цепи, он опустился вниз, чтобы растереть ноги и незаметно переложить его за пояс. Дальше всё перестало существовать. Он помнил это ощущение крайнего напряжения, когда тело расслабляется, и глаза следят только за движениями стоящего впереди врага. Сейчас он был моложе его и сильнее. И хотя ростом Лаций был на голову выше, ханец был широкоплечим, быстрым, ловким и, пожалуй, ничем ему не уступал, кроме опыта. К тому же он был очень зол и горел желанием унизить и растоптать непокорного раба. Когда прозвучала команда, Ю Лай сразу же рванулся вперёд, яростно размахивая мечом из стороны в сторону, несколько раз ударил сверху, потом стал махать им перед собой, как будто пытался перерубить шёлковую ленточку, но его удары не достигали цели. Лаций с наслаждением и приятным удивлением ощущал лёгкость в ногах и очень умело передвигался вправо и влево, уходя от яростных атак разозлённого противника. Ему приходилось время от времени отбивать опасный меч палкой, но он старался не подставлять бамбук под прямой удар, потому что лезвие сразу бы перерубило его пополам. Для зрителей этот бег по кругу выглядел скучно и однообразно, и только римляне, которые понимали, что он делает, стояли неподвижно, прислонившись спинами к стене и не отрывая глаз, следили за этими странными движениями.
– Помогите ему! – приказал недовольный брат императрицы, заметив знак одного из слуг около носилок императора – тот зевнул. Премудрый Правитель любил радостные праздники, а не долгие и нудные передвижения. Сейчас он начинал скучать. Сотня воинов села на землю и стала стучать мечами, задерживаясь на последнем движении: раз, два, три-и! Раз, два, три-и! Темп ударов нарастал, ханьцы сами начинали испытывать нервное возбуждение, и Лаций заметил, что эта поддержка придала его противнику сил. Надо было во что бы то ни стало выдержать этот последний натиск. Он не собирался убивать Ю Лая. Тот потерял очень много сил и скоро должен был сам упасть на землю от усталости. Надо было ему подыграть, и Лаций снова использовал тот приём, на котором тот совсем недавно попался, как ребёнок: он стал двигаться чуть медленнее, чаще останавливался на месте, тяжело дышал и всем своим видом показывал усталость. В этот момент зазвучали барабаны. Похоже, ханьцы тоже поверили в то, что конец уже близок, и решили поддержать своего воина всеми силами. Видя, что удары Ю Лая стали очень медленными и долгими, Лаций стал подпускать его ближе и в какой-то момент поплатился за это – тот одним ударом отрубил большую часть палки, оставив у него в руках лишь короткий обрубок.
– Слава… Владыке… Неба… – с трудом переводя дыхание, попытался выкрикнуть он. Но лучше бы Ю Лай этого не делал, потому что его дыхание от этих выкриков сбилось и, когда он сделал выпад вперёд, Лаций без труда отвёл его меч в сторону. Однако удар был таким сильным, что обрубок бамбуковой палки вылетел из рук и упал на землю. Ю Лай, не удержавшись, проскочил вперёд, их тела столкнулись и оба, опешив от такого неожиданного столкновения, отскочили на шаг назад. Лаций опустился на одно колено, чтобы поднять палку, продолжая краем глаза следить за противником. Тот тяжело дышал, но его глаза горели таким огнём, что если бы мог, он испепелил бы его одним взглядом. Увидев Лация так близко и ещё на коленях, Ю Лай совсем потерял рассудок. Он схватил меч обеими руками, чтобы нанести последний решающий удар сверху. Однако Лаций понял это ещё до того, как тот стал заносить меч над головой. Их разделяли всего два шага… Не думая, он вместо того, чтобы отойти, шагнул вперёд…
Ю Лай замахнулся, уже видя, как разрубит упрямого врага пополам, но тот вдруг оказался прямо перед ним – его лицо было от него на расстоянии ладони и даже чувствовалось дыхание, горячее и ровное, как будто бритый светлокожий раб совсем не устал… Из пересохшего горла вырвался отчаянный крик ярости, он попытался опустить руки, чтобы закончить удар мечом, но смог только толкнуть локтями грудь, и Лаций, не устояв, стал заваливаться назад. В глазах ханьского воина на мгновение промелькнула радость, он уже видел себя победителем, потому что раб в белом халате падал на спину и сейчас должен был умереть… Но в груди что-то больно укололо и мешало вдохнуть… И ещё этот раб так спокойно смотрел ему в глаза, что… Понять это Ю Лай уже не успел. Он со всего размаха упал на Лация сверху и замер. Какое-то время оба тела неподвижно лежали на земле, как будто умерли по воле богов в одно и то же мгновение – чёрное и белое, с небольшими пятнами красного…
Все вокруг замолчали. Барабаны стихли, воины в чёрных халатах опустили мечи, а римляне подались вперёд, стараясь увидеть, что будет дальше. Рядом с телами стала расти тёмно-красная лужа. Но вот они зашевелились, и лежавшее сверху тело в чёрном халате медленно откатилось в сторону. Раб в белом халате сел, держа в руках окровавленный обломок бамбуковой палки, и закашлялся от пыли. Ткань на груди и плечах его халата была красного цвета. Он встал, и в этот момент все пришли в себя. Римляне радостно закричали, а ханьцы кинулись к нему с криками ярости. Они окружили Лация, который был вынужден поднять меч врага и защищаться от посыпавшихся на него ударов. Ему повезло, что нападавшие мешали сами себе, поэтому он мог одним ударом отбивать сразу два или три вытянутых в его сторону меча. В душе Лаций в очередной раз поблагодарил богов за то, что у него не было цепей на ногах. Теперь он опасался только одного – копья. Его могли забросать копьями, и тогда он не смог бы отбивать их так, как мечи.
Шаг назад и выпад вперёд, шаг назад и удар по мечам, а потом снова выпад вперёд – он наносил только колющие удары, стараясь не пустить нападавших за спину. Вот один чересчур горячий воин вырвался вперёд и сразу же упал, держась за бок, потом другой схватился за бедро и опустился на одно колено, не в силах стоять на ногах. Когда третий, получив удар в низ живота, упал лицом в пыль, остальные на мгновение отхлынули назад и остановились.
– Стой! – поднял руку брат императрицы. Он снова, ничего не боясь, подошёл к Лацию и пристально посмотрел ему в глаза, затем вернулся к телу своего воина и опустился рядом. Он положил руку на грудь. Кровь сочилась из раны прямо посередине груди, между рёбрами и животом. Подойдя к носилкам императора, он снова опустился на колени и три раза коснулся лбом земли. Лаций не слышал, о чём они говорили, вокруг было много невысоких воинов в чёрных халатах, которые никак не могли понять, почему непобедимый Ю Лай лежит мёртвым, а этот мерзкий высокий раб с шрамом на лице стоит перед ними живой.
Прозвучали какие-то команды, к римлянам подбежали слуги внутреннего дворе и, ничего не объясняя, стали выводить за ворота. Сзади послышались звуки музыки, в ворота стали заносить носилки в форме кораблей и лодок, сотни босоногих людей с поднятыми над головой палками несли украшения, другие – ленты из голубой ткани, изображавшие воду, и всё это бесконечным потоком стало заплывать внутрь, как в пасть большой рыбы.
Охранники Бао Ши вместе с насупленным Фу Сином отвели римлян обратно в дом губернатора. Только там на Лация снова надели цепь с шаром и забрали окровавленный халат. В сарае все стали кричать и расспрашивать его, как всё произошло, особенно Павел Домициан. Тот на правах пострадавшего и обделённого зрителя сел рядом с Лацием и держал его за руку весь вечер, пока остальные обменивались впечатлениями. Однако непонятное молчание охранников не предвещало ничего хорошего, и римляне постепенно начали строить догадки, думая, что теперь им всем конец. Когда, сняв кожаные нагрудники, все разлеглись по углам и в сарае наступил тишина, Павел Домициан тихо спросил его:
– Как это у тебя так поучилось? Неужели ты правда убил его обрубком бамбука?
– Конечно, нет. Ножом. Но перед этим меня спас медальон. Он должен был проткнуть меня насквозь, но попал в него. Как когда-то в Эмилию…
– Да… – задумчиво протянул слепой певец. – Скажи, ты хочешь вернуться в Рим? – от неожиданности Лаций вздрогнул и повернулся к нему, хотя знал, что старый певец всё равно его не видит. – Чувствую, что хочешь, – с улыбкой добавил тот и крепко сжал его за плечо. – Боги хранят тебя. Я вижу копьё Марса, которое пронзило врага. Это он помог тебе.
– Благодарю тебя, Павел, – прошептал в ответ Лаций и глубоко вздохнул. Сегодня он выжил, хотя Чоу в это и не верила. Но завтра всё могло быть по-другому. Эта страна была опасной для него. Все говорили не то, что думали, а думали совсем не то, что делали. И Лаций понимал, что здесь нельзя было верить никому. Хотя ему так хотелось, чтобы Чоу сдержала своё обещание.