Глава 7
Удар в спину не получился. Варвары были на лошадях и, заметив приближение римлян, просто разъехались в стороны. Однако это позволило пехотинцам проскочить мимо них и попасть за частокол. В лагере шёл бой. Оказалось, что в лесу Лаций видел основные силы, которые спешили напасть на оставшихся в лагере легионеров, пока там не было легата.
Неожиданно варвары засуетились и стали разворачиваться. Вскоре с другой стороны лагеря появились всадники в блестящих шлемах с гребнями. Это была конница их легиона во главе с легатом Теренцием. Они вернулись вовремя. Раздался звук рожка. За конницей должны были появиться и тяжеловооружённые гастаты. Лаций с Варгонтом опустили щиты, так и не вступив в бой. На этот раз всё обошлось без серьёзных потерь. Погибли лишь несколько человек из караула и два горниста. Но зато удалось взять в плен несколько сбитых с лошадей всадников. Те сначала молчали, но когда к ним применили силу, рассказали, что уже давно следили за «большим» лагерем главного римлянина. Под ним они подразумевали основной лагерь Цезаря. Но он был очень большой и напасть им никак не удавалось. Римлян было больше. Когда из «большого» лагеря вышел легион, их вождь решил напасть хотя бы на него. Они долго ждали римлян за рекой. И когда конница с легатом покинула лагерь, вождь приказал перейти реку вброд.
Оказывается, никто не собирался нападать на местных жителей. Варварам просто нужна была старая колдунья, так как у неё был волшебный амулет. При помощи него она помогала жителям выращивать много лошадей, коров и буйволов и продавать их подлым римлянам. Благодаря этой старухе, здесь никогда не было засухи и каждый год был урожай хлеба. Эта деревня в долине у реки славилась своим богатством. Поэтому вождь решил забрать её в своё племя и заодно разбить ненавистных римлян.
– Взяли бы свою старуху и ушли к себе. Зачем нападать на лагерь? Это же глупо, – сказал легат с недоумением.
– Римляне – враги. Так говорит вождь, – снова прозвучал такой же ответ.
– Может и не напали бы… Если бы не любовь Лация к старым колдуньям и их дочерям! – раздался вдруг нервный голос Марка Юния Брута. Легат с удивлением посмотрел на него, потом обернулся к покрасневшему Лацию и спросил:
– Скажи, а зачем ты стал спасать эту старуху? Может, они действительно не напали бы на лагерь? Ведь если бы мы опоздали, тогда… – он пожевал губы, подыскивая нужное слово, но Марк Брут снова вставил своё слово:
– Нас бы уже всех убили! Ты понимаешь это?
Лаций смотрел на них и не мог поверить своим ушам.
– Брут, ты же знал, что мы отправились за этими молодыми патрициями… – с недоумением попытался напомнить он. – Или их надо было бросить? Ты же…
– Я не просил тебя спасать эту старуху! – взвизгнул молодой аристократ. – Надо было отойти в лагерь, и пусть бы они убирались с ней куда подальше!
– Брут, что ты несёшь? – он всё ещё не мог прийти в себя. – Они напали на лагерь раньше, чем оказались в деревне! Но ведь ты же римлянин! Ты мог бы взять в руки меч и защищаться. Что тебя так испугало?
– Он, видимо, не понимает! – гневно раздувая ноздри, обратился Брут к легату. – Надо рассказать об этом Цезарю. Может, он объяснит ему, что меня так испугало!
– Успокойся, я сам доложу консулу об этом нападении. Но Лаций не заслужил таких слов…
– Ты тоже его защищаешь? Ты тоже? Мне говорили, что у вас тут все друг друга прикрывают. Если бы я погиб, за это пришлось бы дорого заплатить. Всем вам! – почти кричал он.
– Тебя выбрали богом? – не сдержался Лаций. – Или ты потерял руки и голову? Что случилось, Брут?
– Меня выбрали в Сенате главным квестором, – сквозь зубы процедил тот, – и я не должен отчитываться перед старшим трибуном! – было видно, что дальше с ним разговаривать бесполезно.
– А я думал, что тебе сказали присматривать за любящими друг друга мальчиками… – презрительно бросил Лаций, потому что ненавидел самовлюблённых патрициев, которые считали, что весь Рим принадлежит им.
– Стой, стой, стой! – выкрикнул легат Теренций, заметив, что Брут готов броситься на Лация с кулаками. – Кстати, где сейчас эти молодые люди? С ними была девушка. Эмилия. Она не пострадала? – его взгляд задержался на Бруте, потом перешёл на Лация.
– Я отправил её и грека в лагерь в сопровождении гастата, – спокойно ответил он.
– Грека? Какого грека?
– С ней всё время был странный… э-э… молодой грек по имени Александр. Друг сенатора Мессалы Руфа, – снова пришлось говорить ему, потому что Брут отвернулся и сделал вид, что не участвует в разговоре. Ликторы, префекты и помощники молча стояли в стороне, так как ничего об этом не знали.
– Ах, он всё-таки приехал! – радостно воскликнул легат и как-то странно замолчал. На его лице застыла мечтательная улыбка, как будто он ждал встречи со своей любимой женой.
– Да, Мессала Руф послал его к тебе с поручением, – буркнул Марк Брут через плечо.
– Надеюсь, вы оба успокоитесь и снова будете друзьями, – примирительно произнёс легат. – Всё, уберите этих варваров! – приказал он охране. – Пойдёмте, быстрее познакомимся со всеми приехавшими, – с этими словами он первым поспешил выйти из палатки, а Лаций с недоумением посмотрел ему вслед, подумав, что раньше Теренций Юлиан старался тщательней скрывать свою любовь к молодым юношам.
Девушку и молодого грека нашли в деревне в одном из домов. Сообразительный гастат, увидев варваров, вернулся обратно и спрятал их там. Лаций больше не видел ни этих двоих, ни остальных молодых римлян, которых сразу же отправили в основной лагерь Цезаря. Правда, на следующий день Варгонт как бы невзначай сказал, что утренняя смена видела на рассвете десять всадников, среди которых был один странный светловолосый грек, сильно напоминавший вчерашнего гостя, купавшегося в реке с девушкой.
Оставив Варгонта в карауле, Лаций решил отвезти варварку в деревню, которая всё ещё находилась в лагере. Ему не давала покоя мысль о том, откуда эта юная дикарка знает их язык.
По дороге девушка рассказала ему, что её мать в юности убежала из большого города. Они долго жили в соседней деревне, которая сгорела много лет назад. Там её мать потеряла второго мужа. Через несколько лет погибли остальные дети, и выжила только она. Рассказ был настолько противоречивым и странным, что он, в конце концов, перестал слушать, думая только о том, откуда эта девушка, хоть и плохо, но всё же говорит на его языке.
Старуха уже пришла в себя. Она была дома, приводила в порядок своё убогое хозяйство. Посмотрев на своего спасителя, она ничего не сказала. Только кивнула головой дочери, чтобы та помогала ей и не стояла у входа. Так Лаций познакомился с Ларнитой и её матерью Валрой, странной колдуньей из странной деревни. И лишь позже он узнал, что своим знанием их языка юная Ларнита обязана ей. Старая Валра отлично говорила на нём, но не говорила Лацию, где и как его выучила.