Ренессанс. Часть 1 (Иван Аршинин, 2017)

Глава 1

Конец лета 2011 года.

Очередное утро. Меня как всегда разбудил будильник ровно в шесть ноль-ноль. Я уже привык вставать так рано. Сейчас душ, затем чашка чая, подогреть еды и сложить все в пакет, чтобы на работе за сутки не умереть от голода. Работа у меня непыльная, ее суть объясняется двумя словами: сиди – смотри. Ну, а если обычным языком, то я охранник. Вот так и работаю, не знаю, может, и скучно, но я привык за несколько лет. Ну да не в этом дело.

– Так, еду сложил, – начал перечислять я, мысленно загибая пальцы.

– Зарядка для телефона… Зарядку забыл. Чертова невнимательность, – хожу по квартире и бубню себе под нос каждое утро, и, как ни странно, ничего не забываю. Разве что, иногда. – Так время…уже без пяти семь, блин, ну почему так быстро.

Я второпях надеваю туфли и наскоро завязываю шнурки, ведь в семь часов ровно отходит мой автобус, а ждать следующего совсем не вариант, так как мест уже не будет, а стоять с тяжелой сумкой совсем не хочется. Лучше выйти раньше.

На улице оказалась замечательная погода, да и чего греха таить, лето выдалось потрясающее… в плане погоды, конечно же. Лично я нахожу каждое последующее лето хуже предыдущего. Оно для меня становится все более унылым и бессмысленным. Я бы предпочел какой-нибудь проливной дождь, чем ярко светящее солнце. Поскольку в дождь я не думаю, что я какой-то бесхозный материал, который сидит на работе, ведь в дождь многие сидят дома, даже те, у кого выходной. Только разница между нами в том, что я люблю дождь и готов продать душу, за то, чтобы дожди шли каждый день.

Наверное, напрашивается вопрос: «не идиот ли ты?» Но я скажу иначе, я просто человек, у которого с недавнего, а может уже и с давнего, (время для меня потеряло смысл), нет ни родных, ни близких. Я никуда не выбирался отдыхать, уже черт знает сколько лет, для меня все серо и однотипно. Не с кем поделиться своими переживаниями или какими-то впечатлениями. Все держу в себе, а как говорилось в какой-то статье, которую я прочел в интернете, мужчины умирают от сердечных приступов чаще, чем женщины, так как держат многое в себе. Тут есть небольшое противоречие – да, от этого действительно тяжело, но, как мне подсказывает опыт, если у мужчины есть друг, то его можно слушать – не переслушать.

Если посмотреть со стороны, мне еще нет и тридцати, но каковы мои шансы умереть в восемьдесят лет? Ноль-ноль, три процента? Ладно, каковы мои шансы, что я доживу до семидесяти? Ноль-ноль, четыре процента? Отбросим предрассудки, это я все, конечно, утрирую, но я не думаю, что смогу дожить хотя бы и до пятидесяти пяти. Скорее мой внутренний хаос сожрет меня изнутри, прежде чем я доживу до такого возраста.

Быстрым шагом я отхожу от подъезда. На плечо тяжело давит спортивная сумка с ноутбуком. Утреннее солнце уже начинает припекать, хорошо, что я надел рубашку, а не кофту, как хотел сначала.

В голове молнией проносится мысль – книжка, конечно же, я забыл книжку.

Мне нравится читать. Люблю то ощущение, когда читаешь часа два беспрестанно, а потом закрываешь книгу, и в голове молниями проносятся буквы. Ты начинаешь вспоминать диалоги, описание особо понравившихся мест. Это прекрасно.

На остановке как всегда уже собралась приличная толпа, и все только и всматриваются в номер автобуса, чтобы как можно быстрее рвануть к нему и занять вожделенное место. И, нужно признать, и с этим бывает не так сладко. Бывает, приходится уступать место какой-нибудь бабушке, а самому стоять зажатым в толпе, но я уже всю эту систему выучил, и сажусь всегда в самом конце автобуса, туда они на своих старческих ногах не в силах добраться, поэтому я спокойно сижу всю дорогу до самой работы.

Отлично, я успел. Подъехал темно-серый автобус, я быстро метнулся к дверце и уже стоял наизготовку и ждал, когда водитель распахнет ее. Двери с шипящим звуком плавно отъехали в сторону, и я стал пробираться сквозь почти пустой автобус, но когда я уселся на уже привычное мне место, и поднял голову, салон уже выглядел совсем по-другому. Словно вода, хлынувшая через пробоину в плотине, народ стал заполнять салон.

Я слабо себе улыбнулся, глубоко вздохнул, ушел в свой мир на ближайший час и отвернулся к окну, за ним уже вовсю проносились дома и пешеходы.

Нью-Таун уже пробудился. Не знаю, кто придумывал название города, но он явно не слишком долго просидел за этим делом. Город у нас небольшой, но густонаселенный, в основном здесь преобладают высотные дома. Офисы, жилые дома, все строится не меньше двенадцати этажей. Небольшие домишки можно встретить разве что за городом.

Вообще город довольно неплохой, есть куда сходить отдохнуть, много зелени, парков, скверов, всегда чисто, лишь изредка можно увидеть, как ветер гоняет по асфальту оброненную кем-то бумажку. Даже пробки на дорогах не делают его унылым, ведь сейчас это повсеместно. Я бы назвал Нью-Таун идеальным городом.

Глава 2

Автобус приехал в восемь часов десять минут, плюс – минус пара минут.

Из автобуса я вышел как всегда последний, не люблю лезть сквозь толпу, словно через вязкие джунгли, лучше подожду минуту и выйду спокойно.

Выходя, начинаешь натыкаться на знакомые лица. Вы встречаетесь на остановке каждое утро, ты знаешь их в лицо, они – тебя, но вы никогда не заговорите, без любой на то причины.

Хорошо, что от остановки идти совсем недалеко, минуты три, не больше. Зимой это очень помогает. Вот за углом уже показалось кирпичное здание, где я проведу свои двадцать четыре часа.

Настроение было дерьмовым, по-другому быть и не может.

Я шел быстро. Вот нога уже ступает на серую плитку, которой выложено крыльцо. Еще секунда, и я тяну на себя дверь. Берусь за обшарпанную длинную деревянную ручку. Она поддается легко, но звучно стонет пронзительным скрипом. Это даже хорошо, наверное, это понимает каждый работающий тут охранник, так как скрип довольно неприятен, можно с легкостью проснуться, если вдруг задремал.

– Ты сегодня как обычно, – голос летел из каморки, где мы переодеваемся.

– А как же иначе? Я уж знаю, как не терпится быстрее с утра уйти домой.

Это действительно так, утренние часы, когда ты ждешь сменщика, тянутся дольше всего.

Я прошел в комнатку, где стоит прохудившийся диван с подпертой ножкой, стол и монитор с какой-то штуковиной, к которой подключены все камеры. Экран монитора ровно поделен на двенадцать маленьких окошек, в каждом из которых показывается своя картинка.

Поспешно скинув сумку с ноутбуком на диван и поразмяв плечо, я, было, хотел пойти поздороваться, но ко мне подошли раньше.

– Привет, – мне протянули руку.

– И вам привет, – руки сошлись в рукопожатии.

Я ко всем охранникам обращаюсь на «вы», хоть они и говорят, «не нужно этого «вы»», но я так не могу. Родители так воспитали – к старшим строго на «вы».

– Ну, я тогда побежал, еще нужно будет успеть дочь с вокзала встретить в девять.

– Удачи вам, – это я сказал уже в спину уходящему охраннику.

Походка у него довольно смешная, как у пингвина, также смешно переваливается с одной ноги на другую, словно ноги короткие.

Я шумно вздохнул и прислушался, тишина, не считая мирно гудящей штуковины, к которой подключены камеры. Ночью особо слышно каждый скрип этого здания, порой даже вздрагиваешь невзначай.

Нужно переодеться, а так неохота быть одетым в эту ужасную форму, из ткани, от которой чешется шея, странно, почему только она.

Шаги гулким эхом разносятся по всему трехэтажному зданию, ударяясь об стены и уходя выше по этажам. Тут уж явно сообразишь, если кто залезет ночью, эхо будет такое, что среди ночи покажется раскатом грома. Плюс работают на нас и скрипучие половицы, каждый шаг по ним раздается натужным звуком.

Я наскоро переоделся и включил чайник. Хоть я и пил чай дома, но тут делать нечего, кроме того что, смотреть кино и просиживать в интернете, благо, здесь ловит вай-фай. Я, кстати, всегда поражался мужикам, которые тут работают, чем они занимаются все двадцать четыре часа? Тут и с ноутбуком со скуки умереть можно.

Разложив компьютер и поставив чашку чая, я достал пару молочных шоколадок и развернул одну из них. Обожаю шоколад, ем его просто тоннами.

Поймав вай-фай, я стал проверять последние новости мира.

Положив ноги на соседний стул, я ощутил боль в мышцах после вчерашнего кросса.

Я стараюсь чаще бегать. Бег – это превосходно, то чувство, когда ты бежишь, ноги перебирают твердую почву, как ты покрываешься испариной, майка начинает прилипать к телу, а ты бежишь, не зная усталости. Да и с сексом полный порядок, только я уже забыл, когда он был у меня бесплатным.

Так прошло несколько часов, я поглощал фильм за фильмом и постоянно что-то жевал. В небольших перерывах я прохаживался и думал. Я любил думать и вспоминать прошлое. Куда все делось? Вспоминая некоторые моменты, я знал, что поступил бы сейчас иначе, толи в силу возраста, толи просто ума набрался, но сейчас бы, наверное, многое было по-другому. Хотелось бы, но невозможно.

День клонился к вечеру, и небо застелила оранжевая пелена заката.

Было время, я наблюдал закат на море с любимым человеком в обнимку. Я не люблю романтику, но очень скучаю по тем временам. Тогда было все таким нежным, не то что сейчас.

Шум улицы стал меняться, на смену шума машин пришли стрекотать сверчки. Стала проявляться луна, озаряя своим светом траву и деревья, асфальт стал отливать серебром, красиво, только в мыслях крутится слово «ничтожный». Ничтожный я. Утерявший всех и вся. Но, как известно, время отлично справляется с поставленной ему задачей и лечит не хуже платных докторов.

Наверное, только в кино у человека никогда, ни на секунду не пропадает грусть по умершим, пусть это было даже двадцать лет назад, у них всегда в мыслях, как будто это было вчера. Но мы не в кино, и я уже привык к тому, что остался один, совершенно без родных. Бывает, конечно, грустно, но с годами грусть становится тише и слабее, привыкаешь к тому, как есть сейчас. Человек вообще ко всему привыкает, начнись завтра война, люди привыкнут к ней через три – четыре месяца, а потом будут вспоминать времена, когда было все спокойно, и им будет казаться, что все это было очень давно и словно в дымке сна.

Небо полностью заволокла тьма, только луна, как бельмо на глазу, светила ярко своим полумесяцем, и звезды, точно щетина на лице, проявились очень отчетливо. Время подбиралось к двенадцати часам ночи, и меня начало морить в сон.

Глава 3

Я проснулся, когда уже темное небо сменилось на более светлое, но с дождевыми облаками. Звезды совсем исчезли из виду, а луна еще вяло билась за право быть видимой. Я пробудился от грохота, который заставил мой несчастный мозг мигом пробудиться, а сердце начало бешено гонять кровь по жилам. Секунду я не мог понять, что происходит, что могло вызвать такой сильный шум. Еще мгновение, и воздух стал пронзать душераздирающий крик. Я быстро поднялся с дивана, устремившись к источнику звука.

На мгновение наступила тишина, затем опять сильнейший крик. Я быстро вышел в длинный коридор и стал всматриваться в вереницу больших окон (они располагались по всей стене с небольшими промежутками). Мой взгляд приковала группа людей, которые окружили какого-то бедолагу и пинали его ногами. Их было четверо. Я постучал в окно. Один из парней обернулся, показывая мне средний палец.

Взяв дубинку, я направился к ним, нажав перед этим на тревожную кнопку. Понимая, что соотношение сил не в мою пользу, все же, не мог же я бросить этого бедолагу на растерзание этим уродам. Я быстро оббежал здание. Один из парней, что был в синей спортивной куртке, наклонился над лежащим и что-то делал с ним, отчего он закричал еще сильнее.

– Ну что, урод, я сейчас отрежу тебе к херам твой член, чтобы не тыкал им куда попало.

– Я клянусь, я тут не причем, она сама полезла ко мне, разберись сначала с ней.

– С ней я разберусь, уж будь уверен. Парни, – обратился он к своим товарищам. – Снимайте с него штаны, сделаем ему обрезание.

– Эй! – крикнул я. – Вы что, совсем озверели, – я медленно подходил к ним.

– Пошел на хер, или ты тупой? – ответил мне парень, который показывал средний палец.

– Это вы тупые, раз вчетвером на одного, думаете сделали это тут, и никто не узнает, тут камер полно, одна как раз смотрит на вас, – я указал дубинкой на угол здания.

Они дружно переглянулись друг с другом.

– Слышь, катись отсюда, пока ноги целы, – сказал человек в капюшоне.

– А ты, я смотрю, тут умный самый, или что? Как я понял, парень трахнул чью-то бабу, верно?

– А тебе что? Дело не твое, проваливай давай, – он махнул на меня рукой.

– Значит, твою он бабу натянул, да? Так может ты ее не удовлетворяешь, раз она пошла на измену, или просто шлюха, дай номерок, я тоже буду не против с ней позажигать.

Парни явно были обескуражены моей наглостью.

– Эй, – я обратился к парню, который лежал на земле. – Как она, хороша? – они бросили на него свои взгляды. – Ну ладно тебе, скажи мне по секрету, хороша шлюшка или не стоит внимания?

– Еще одно слово, и ты тоже уйдешь отсюда с отрезанным хером, понял меня? – он брызгал слюной, когда говорил эти слова, с таким остервенением он пытался запугать меня.

– Какое? Что твоя девушка – дырявая шлюха, которую все трахают. Кстати, скажи как ее зовут, а то, может, я уже был у нее.

Он ринулся на меня с ножом в руках.

– Эй, не-не, – я выставил перед собой дубинку. – Ты думаешь, я такой тупой, и не воспользовался тревожной кнопкой? Вот-вот прибудут ребята и переломают тебе все кости, а эту дубинку засунут в задницу.

Он остановился, глядя мне в глаза с недоверием.

– Да кого ты вызвать мог, брехня!

– Я, думаешь, тут просто так с вами стою и разговариваю. Тяну время как могу, пока вы совсем не покалечили парня.

Вдруг раздался вой сирен, и все четверо тут же разбежались врассыпную. Я подошел и стал поднимать парня с земли. Лицо его было похоже на кровавое месиво. Он пытался что-то сказать мне, но не мог. Я перевернул его на живот. Он сплюнул на землю кровь и пару зубов.

– Потерпи, сейчас скорая приедет, все нормально будет.

– Он ре…

– Что?

– Он резал меня, – тяжело выдавил из себя он.

– Потерпи мужик, сейчас приедет скорая.

Приехавшая служба охраны стала помогать мне донести бедолагу до машины скорой, которая подъехала через минуту.

Ко мне обратился мужчина с густыми усами в форме сотрудника охраны:

– Вы сами не пострадали?

– Нет, все отлично.

– Что вообще произошло?

Я все рассказал как можно подробнее.

– Вы молодец, – похвалил он меня. – Не побоялись выйти к ним, правильно сделали, что стали тянуть время до нашего приезда.

Мы вернулись в здание, где я стал показывать запись с камеры.

Пока длилась вся эта волокита, пришел мой сменщик, и я был бы уже рад побыстрее уйти домой. Но всяческие расспросы останавливали меня и постепенно начинали откровенно раздражать.

Меня отпустили только через полчаса. Когда я уже собрался уходить, ко мне подошел второй охранник.

– Будет интересно, посмотри на записи. – махнул я рукой в сторону мониторов.

– Ага, посмотрю, а ты как, ничего?

– Да отлично я, – нервно ответил ему я. – Хочу уже домой.

– Конечно, иди. Не смею тебя больше держать, – добродушно ответил он.

Я с радостью покинул работу и побрел на остановку.

Глава 4

Такой инцидент произошел у меня на работе впервые. Надеюсь, больше подобного не будет. Я уже мысленно распланировал свой день. Вот только совсем ничего не хотелось делать.

Замечаю, что постепенно я перестал различать дни. Совершенно. Каждый мой выходной проходит однотипно, каждый день похож на предыдущий. Моя скучная жизнь прогрессирует семимильными шагами. Что тут еще можно сказать.

Я слегка задремал и проснулся от того, что кто-то занял рядом со мной свободное место. Бросив недовольный взгляд, на того кто потревожил мой сон, я посмотрел в окно. Моя остановка следующая.

Мы проезжали один из самых больших парков в нашем городе. Красивое место, люблю там совершать пробежки. Нужно будет как-нибудь собраться и просто прогуляться там. Разбавить свои скучные дни. Оставшуюся остановку я проехал глядя в окно, читая рекламу на щитах, разглядывая снующих людей. Мы ехали вдоль череды магазинов, что были расположены на протяжении всей улицы. Тут было все на любой вкус и все вперемешку. Магазин с дорогой одеждой, секонд-хенды, продуктовый и прочая чепуха. Везде пестрила яркая реклама, особенно это заметно вечером и ночью.

Я привычно вышел на своей остановке, направляясь к дому. Город цвел, еще окончательно не погрузившись в серую осень, и люди ходили с довольными лицами, один я, словно туча, брел против всего народа.

Когда я уже подходил к своему дому, возле меня остановился черный тонированный джип марки «Инфинити». Стекло опустилось, и из машины стал доноситься запах дорогого салона и также дорогой туалетной воды.

– Привет, – позитивным голосом сказал человек, сидящий за рулем, и придвинул лицо ближе к открытому окну. Но я узнал его итак.

Вот кого я был удивлен встретить, так это его.

– Привет, – сухо ответил я, попытавшись скрыть свое удивление.

Я старался не смотреть ему в лицо, он вызывал у меня отвращение.

– Ну, как дела у моего старого друга? – лицо буквально пестрило свежестью и лоском, волосы были аккуратно зачесаны.

– Стандартно дерьмово, – отрезал я.

– Слушай, – торопливо начал он. – Мне нужно с тобой поговорить, – голос звучал серьезно.

Я молча смотрел на него и ждал продолжения.

– Я знаю, что все у тебя в жизни наперекосяк, позволь мне исправить это…

– Тебе не кажется, что слишком поздно пытаться? – в моем голосе отчетливо слышалось презрение.

– Друг, послушай меня…

Он не договорил, и я яростно ухватил его за руку, которая лежала на двери машины.

– Мы больше не друзья! – прошипел я, с силой сжимая его запястье.

– Убери пожалуйста руку, – спокойно произнес он, и я ослабил хватку и убрал руку в карман.

– О чем ты хочешь потолковать, я тебя слушаю.

Он вышел из машины и встал напротив меня.

– Я хочу все исправить, сейчас появилась такая возможность, я правда хочу помочь тебе.

– Ты, кажется, хотел о чем-то поговорить? – напоминаю ему я.

– Приходи сегодня в Неон, мы там с тобой раньше часто бывали, там и поговорим, угощу тебя пивом и все объясню, и ты явно не пожалеешь.

– Послушай, Алекс, мы не общаемся уже много лет, так почему ты только сейчас появляешься, пытаешься мне помочь, почему нельзя было поддержать меня, когда у меня погибли родители, в тот жизненный отрезок, в котором я остро нуждался в твоей поддержке, – я вижу что он хочет вставить свое слово, но я не даю ему этого сделать. – А вместо поддержки я получаю нож в спину, моя девушка меня бросает, да, там была моя вина, но почему она уходит к тебе, почему Алекс?

– Я понимаю, что все это просто отвратительно, я всегда питал слабость к Сэм, тут мне нечем тебе ответить и, да, я поступил как последний урод. Но в тот момент у отца все стало получаться с работой, его исследованием заинтересовались серьезные люди, и они настаивали на том, что нужно разорвать все свои старые связи, включая всех его близких людей, именно поэтому я и пропал в тот момент. Только сейчас мне выдалась возможность встретиться с тобой, мне ужасно стыдно за все.

– Алекс, я не хочу никуда идти, я хочу продолжить жить своей жизнью, ничего не меняя, работать на этой дерьмовой работе.

Я развернулся чтобы уйти, но его рука упала на мое плечо. Не знаю что на меня нашло, но я резко развернулся и схватился за его дорогую рубашку, с силой прижал его к дверце машины и яростно прошипел ему в лицо:

– Пожалуйста, оставь меня в покое, очень прошу.

Резко убрав руки, я поправил сумку на плече и быстро пошел в сторону дома.

– Пожалуйста, выслушай меня, – подавленным голосом произнес он. – Как ты думаешь, кто заплатил за твое обучение, когда ты устроил цирк в кабинете директора?

ЧТО?! Эти слова пронзили меня словно летящий с высоты стальной прут.

– Да, это были деньги моего отца, я его попросил чтобы он заплатил за тебя, я знал как ты хочешь выучиться на эту профессию. Думаешь, я не чувствовал себя полной сволочью? Просто пойми же ты наконец, что я хочу помочь тебе, и загладить свою вину перед тобой.

Я стоял все также к нему спиной.

– Я тогда, конечно, сильно удивился звонку Эйра, ведь мы с ним слегка повздорили у него в кабинете, а тут он сообщил мне, что простит мое поведение, ведь за меня внесли полную сумму, которая позволяет вернуться на учебу. И знаешь, что я тогда ему ответил?

– Представляю, раз ты так и не продолжил учиться, ты – упрямый, я это знаю, но переступи через свое упрямство сейчас.

Я повернулся к Алексу лицом.

– Я тогда гадал, кто же этот добрый самаритянин, каких только у меня не было мыслей в голове, и сейчас я несказанно рад, что послал тогда Эйра еще раз.

– Этот разговор можно продолжать бесконечно, в общем сегодня в девять вечера я буду в Неоне, если ты решишь прийти, я буду там, назовешь свое имя, и тебя пропустят в вип-зону. Надеюсь мы сегодня с тобой расставим все точки над i.

Я ни слова не проронил. Молча развернулся, молча ушел. И сегодня вечером я никуда не собираюсь.

Глава 5

Я открыл подъезд ключом от домофона, он весело запищал, а в нос ударил резкий запах подъездного смрада. Я нажал на кнопку лифта, которая, к слову, была когда-то пластмассовая, а сейчас вся обугленная, оттого что какой то умник решил, что хорошо их плавить. Старенький лифт в свою очередь натужно скрипнул и начал опускаться с непредвещающим ничего хорошего шумом, но я уже привык. На стенах некогда белая известь стала грязной с пола до потолка, вся в надписях, начиная от ругательств и заканчивая нелепыми признаниями в любви. О да, девушка очень оценит, если вы напишете, что ее любите именно в грязном, пропахшем канализацией подъезде. Романтика. Двери лифта со скрипом разъехались, и глазам предстала уже обыденная кабина. Вся в таких же надписях, кнопки также подпалены, а числа этажей стерты, незнающему человеку очень трудно будет ориентироваться, на какой этаж подниматься.

Я ткнул пальцем на кнопку, которая когда-то была под номером десять, двери лифта затворились. Он стал подниматься, натужно пыхтя, словно толстый мужчина поднимается по ступеням. Мне всегда казалось, что от того как он натужно поднимается, у него должен выступать пот на стенках, но это мои абсурдные мысли.

Лифт поднимался ровно сорок пять секунд, чему свидетельствуют мои неоднократные наблюдения, всегда сорок пять секунд.

Открыв два замка на входной двери, я потянул ее на себя. Смрад подъезда сменился на запах квартиры, ведь у каждой квартиры свой запах. Моя мама всегда поддерживала свежесть в квартире, вот и я решил, что не буду отступать от этого и покупал раз в месяц специальные ароматизаторы, которые ставил в гостиной, и они сами по себе испускали приятный запах. Привычно скинув сумку у порога, я разулся и пошел в кухню поставить пакет.

Быстро переодевшись в домашнюю одежду, я снова отправился в кухню мыть грязные контейнеры от еды. Закончив с этим, я отправился в душ. Это уже стандартный ритуал: я прихожу домой, мою посуду, моюсь сам и спать часов до шести вечера.

В душе я люблю быть долго, просто ничего не делать, стоять под теплыми упругими струями воды. Думать, размышлять…

Закончив с личной гигиеной, я отправился в гостиную, где прилег на диван. Я долго ворочался, никак не мог сомкнуть глаза. Перед ними стояли события, случившиеся на работе. А также я все снова и снова прогонял, словно на пленке, слова Алекса. Я был шокирован, что Алекс заплатил за меня, но это его не оправдывает. И его слова, что он хочет мне все объяснить, зачем ему просто так появляться из ниоткуда и предлагать мне помощь. Что вообще происходит? Я стал окончательно запутываться. Я жил столько лет одной жизнью, и сейчас в ней появляются какие-то новые события, то какая-то чертовщина на работе, то внезапное появление Александра. Единственное, что я мог сказать с уверенностью – это мне не нравилось.

Любопытство жгло меня изнутри, но я принципиально никуда не собирался идти.

Неон, конечно, неплохой ночной клуб, но те времена, когда я расхаживал по таким заведениям, прошли. Сейчас даже слегка стыдно за себя, что столько времени я уделял подобным местам, алкоголю и дешевым шлюхам. Под дешевыми шлюхами я подразумеваю, конечно, тех девушек которые постоянно ошиваются в таких местах. Сколько я времени тратил на вранье, ссоры и доказательства того, что я ни в чем не виноват. Вместо вранья, ссор, алкоголя, легкодоступных девиц нужно было все время уделять родителям, маленькой сестренке и Сэм.

Какие мы идиотские ошибки совершаем по жизни.

Пока я лежал, на меня нахлынули тысячи воспоминаний. То, как мне сообщили о смерти родителей, то, как мне сообщила моя девушка, что уходит от меня к моему лучшему другу, то, как меня, можно сказать, в наглую вытурили из института, не дав закончить даже и третьего курса.

Смерть родителей сначала вызвала у меня шок, я не мог поверить, что такое могло произойти. От них даже ничего не осталось, похороны проходили довольно скромно, было очень мало народу. Потерять сразу троих членов семьи – это слишком. Мама, папа и маленькая сестра. От них почти ничего не осталось, поскольку, когда они ехали по трассе, в них врезался какой-то дальнобойщик, который слегка задремал за рулем и выехал на встречную полосу. Сам он отделался парой царапин, а вот от машины моих родителей остался бесформенный метал. Похороны были скорее чисто символическими, так как разобрать, чья где часть тела было сложно. Через месяц после смерти родителей ко мне пришла моя девушка и сообщила мне недобрые вести, я в это тогда даже не верил, такого просто не могло быть, одна беда за другой. Я не помню сколько на тот момент мы были вместе, но долго.

Время мерно текло, боль от утраты семьи стала гаснуть, а уход моей Сэм стал забываться. Впереди была еще целая жизнь, которая обязательно подкинула бы мне новые неприятности. Нужно было смотреть в будущее, но, как оказалось, жизнь решила не давать мне отдыха, и после зимней сессии меня вызвали к директору института.

Я знал, что разговор сложится не очень радужно для меня, но делать было нечего.

– Здравствуйте, директор Эйр, вы сказали, что хотите меня видеть? – предварительно я постучал и распахнул дверь, не дождавшись ответа.

– Да – да, проходи, садись, – он указал на стул рядом с большим круглым столом.

Сделав пару шагов по дорогому деревянному полу, и вдыхая запах дерева, я уселся в мягкое кресло.

– Ты, наверное, знаешь, для чего я тебя вызвал, – с нарочитым спокойствием говорил он. – Мне очень жаль, что такое случилось с твоими родителями, но, видишь ли, тебе нужно будет оплатить следующий семестр, или я буду вынужден готовить твои документы к отчислению.

– Вы серьезно? – я не мог поверить, что такое может произойти.

– Вполне, – его мелодичный голос разлетался по комнате.

– Но как я смогу оплатить столь крупную сумму? Я думал, в таких случаях должны выдаваться бюджетные места. Разве нет?

Он слегка замялся, но все же сказал:

– Нет, – он развел руками и победоносно откинулся в своем кожаном кресле.

– И с чего это? – в моем голосе уже слышалось напряжение.

– Не можем, и все, – он глянул на часы в золотой оправе и продолжил. – Так каков будет ваш ответ?

– Понимаете, мне не хватит даже тех денег, которые я каждый месяц откладываю со своей мизерной зарплаты.

– Значит, нет?

– Вы меня вообще не слушаете, да?

– Я прекрасно вас слушал и пришел к выводу, что вы не в состоянии оплатить еще семестр обучения. Мне очень жаль. Мне нужно идти, прошу меня извинить.

Он начала подниматься, но тут я не выдержал.

– Вы что тут, совсем все охерели, чтоли?

От неожиданности он упал в кресло и тут же резко вскочил на ноги.

– Если я еще раз такое услышу, то я вас…

– То, что вы меня? Отчислите? А разве не это вы только что сделали? Мне терять нечего, – я стал обходить вокруг стола и подходить все ближе к директору.

– Вы что себе позволяете? Только тронете меня, и вам мало не покажется.

– Вы тут совсем уже с жиру беситесь, коррумпированные сволочи, сидите и вам хорошо, а выделить еще одно бюджетное место не в силе! Тупой старый урод! – я плюнул ему на пиджак и развернулся, чтобы уходить.

– Вы об этом пожалеете, – в голосе слышался страх и легкое смятение.

– Пошел на хер, – отрезал я и громко хлопнул дверью, от чего секретарша подпрыгнула, но глянув мне в лицо, поняла что лучше промолчать. – Че ты тут сидишь, иди, оттирай мой плевок у него с пиджака. Тупая шлюха.

Не знаю, как бы поступил кто-то другой на моем месте, может кто-то пошел и спрыгнул бы с высотного дома, чтобы от него осталось лишь мокрое место, но я не такой, я не склонен к суициду, я просто думал, как быть дальше.

Через несколько дней мне позвонил Эйр и сообщил добрые новости. Как думал он.

– Здравствуй, – он вежливо поприветствовал меня, не смотря на то, что я натворил.

– Что? Кто заплатил? – в недоумении спросил я.

– Этого я не знаю.

– Знаешь, засунь себе эти деньги в жопу.

Послышались недовольные высказывания, мол что я себе позволяю и бла-бла-бла.

– Пошел на хрен, – остро ответил я и повесил трубку.

Наконец, глаза стали слипаться и навалилась та накопленная усталость, которую я ждал, пока вспоминал про все это.

Глава 6

Пробудившись от сна, я еще какое-то время валялся на диване. Шея затекла, спать пришлось на подушке, которая шла вместе с диваном, жесткой и неудобной. Возможно, иногда это и есть причина моих недосыпаний ночью, поскольку, иногда совсем лень стелить постельное белье.

Взяв в руки смартфон, я посмотрел который час. Времени чтобы собраться в Неон было еще предостаточно, но я уже решил для себя, что никуда не собираюсь.

Повторно почистив зубы, я отправился в кухню и включил чайник. Бегло глянул в окно. Мир через тюль был туманен и пасмурен, но причина того, что он сер отнюдь не тюль, так как на небе висели огромные свинцовые облака. Вот-вот пойдет ливень.

Чайник щелкнул, давая знак, что можно наливать. Положив пакетик фруктового чая и ложку сахара, я начал лить кипяток. Ароматные пары стали подниматься и достигли моего носа, чай пах превосходно. Это один из моих любимых, со вкусом цитруса. Вообще я бы тоннами поглощал апельсины или мандарины, но вот не задача, у меня на них аллергия, поэтому даже и пары штук нельзя.

Дождь на улице, видимо, пошел. Об этом давали знать капли, которые стучали по железному карнизу за окном. Даже через закрытые окна было хорошо их слышно.

Дождь медленно и величаво поглощал каждый сантиметр открытой земли и заставлял людей в спешке открывать зонты или прятаться под навесами, что были неподалеку. Солнца совсем не было видно, хотя с самого утра сквозь непроглядные облака еще пробивались лучи.

Я вышел в коридор и побрел в комнату с горячей чашкой чая в руке. Меня часто преследуют призраки прошлого, возможно, это происходит только в моей голове, и на самом деле я их не вижу, но сейчас могу утверждать обратное. Возможно, это просто не очень яркое воспоминание. Сейчас я вижу слегка в дымке маму, которая занята домашними делами, отец, который только что приехал с работы и идет переодеваться, сестра, которая бегает со своими куклами и весело машет руками. Когда они проходят, они оставляют след, размытый, словно, сквозь кривое стекло смотришь на мир. Я даже слышу их голоса, скорее всего тоже не очень яркое воспоминание, но я их слышу.

Иногда бывает, что я просыпаюсь среди ночи и вижу их над собой, стоящими и смотрящими на меня, но как только я тряхну головой, они пропадают, словно по мановению волшебной палочки. Иногда я пробуждаюсь от их голосов, которые звучно заполняют всю квартиру.

Почему я еще живу тут? А почему я должен съезжать? Причин, конечно, наберется много. Я больше плачу за площадь, меня преследуют призраки прошлого, кто бы не продал? Но только не я. Тут я жил с родителями, тут остались их вещи, я даже зубные щетки не выкинул, они также и стоят в общем стаканчике в ванной. Комнаты вообще остались полностью нетронутыми, как их убрала мама несколько лет назад. Я бы рад не менять ничего в кухне и у себя в комнате, но это не возможно. Но при этом, я стал делать все так, как делала она. Сейчас я продал бы душу за то, чтобы попрощаться с ними в тот день, когда они уезжали или даже отговорить. Тут нет, конечно, моей вины, но я чувствую, что что-то не сделал.

В то утро, когда они поехали, я пришел домой поздно и пьяный. Мне хватило сил лишь добраться до дивана и улечься на него, поэтому ни о каком прощании речи быть и не могло, я свою руку поднять не мог. И я забылся сном до глубокого вечера. Даже не просыпался, когда сотовый разрывался от звонков, чтобы сообщить мне дурные вести.

Проснувшись, я обнаружил заботливо стоящий тазик у меня на полу, это, видимо, на случай если потянет блевать и записку с маминым аккуратно выведенным почерком:

"Сын, мы очень недовольны тем, в каком состоянии ты сегодня пришел. Отец уехал в дурном настроении, а твоя сестра все спрашивала, не заболел ли ты. Учти, по нашему приезду домой, мы с тобой очень серьезно поговорим, меня начинает это сердить.

Твои проблемы с алкоголем не дают нам с отцом покоя.

Люблю, целую. Мама."

Это последнее обращение ее ко мне, пусть и в виде записки. Которая, к слову, до сих пор лежит у нее в комнате, уже покрывшись слоем пыли. Я в их комнаты редко захожу, они большую часть времени закрыты, и меня не тянет туда, если только очень редко.

После этого я еще долго пил и запивал свое горе литрами алкоголя в одиночку, проблем с алкоголем у меня хватало всегда, а потом как доской по голове дали. Я понял, что стоит жить дальше, я ведь живой, и не думаю, что мама с папой хотели бы меня видеть, литрами поглощающим горькую жидкость. Но сейчас это уже совсем неважно, прошло уже порядком много времени. Я живу дальше.

Раздался телефонный звонок, я быстро подлетел к своему сотовому. Звонил мой начальник.

Глава 7

Мне совсем не хотелось брать трубку. Мне не очень нравился данный человек, он был какой-то напыщенный, много болтал, причем под большей частью его слов скрывалась пустота. Только зря воздух сотрясал. Конечно, спасибо ему за то, что взял меня к себе на работу без образования, но от этого моя неприязнь к нему не исчезла. Он много сквернословил и высказывал пошлые шутки налево и направо. Ему было все равно с кем шутить, будь это коллеги или просто друзья.

Я шумно вдохнул воздух, но все же, пришлось ответить. Наверное, он хочет узнать о том, что случилось сегодня лично от меня.

Разговор сложился как всегда не лучшим образом, сначала пустые речи не по делу, а потом пара остроумных, как ему казалось, шуток. Я объяснил все как есть и посоветовал посмотреть запись с камеры номер восемь. Естественно он пытался вызвать меня на работу, но я нашел ряд причин, чтобы не ехать.

Я решил попить чаю на ночь и налил себе полную чашку обжигающе горячего напитка. Я бродил по квартире в полной темноте, время уже было позднее. Я посмотрел на часы, половина двенадцатого ночи. Подойдя к окну в кухне, я стал смотреть на город. Все тихо, единственным движением было одинокое подъехавшее такси, которое высадило пассажира, но человек который вылез из машины никуда не шел, он потоптался еще минуты три на месте, а затем, развернулся и ушел.

Весь последующий день я маялся ерундой. Интереса у меня ничего не вызывало.

В течение своих выходных я вспоминал о произошедшем на работе инциденте. Интересно, как там бедняга, угораздило же сунуть свой член не туда.

Завтра как приду со смены, я сразу же хочу съездить на кладбище. Я там бываю очень редко, я не из тех людей, которые думают, что если они рядом с могилой, значит, ближе к тем людям, которых любят. Для меня это все наоборот, когда я там, я ощущаю всю мощь своего одиночества и то, как они от меня далеко. Я уже давно перестал плакать, когда приезжаю к ним на кладбище. Я просто молча стою и смотрю на потертые памятники с выгравированными именами.

Моя поездка на кладбище выдалась как раз на последнее воскресенье лета, и осенняя погода начала давать о себе знать. Дожди стали идти чаще, но не ливни, а просто мелкий моросящий дождик, который почти не видишь, но чувствуешь, когда он падает на лицо. Деревья начали отдавать золотом. Очередное лето подошло к своему неизбежному концу. Асфальт всегда мокрый, на улице пахнет сыростью, а веселые лица людей, слегка утомленных жарким летним солнцем, сменились на более хмурые. Теперь на улицах не играет музыка, которая доносилась из открытых настежь окон и летних кафе, открытых повсеместно. Теперь лишь шум машин и ветра в ушах. Теперь солнце скрыто за толстым слоем свинцовых облаков и не пропускает прямых солнечных лучей.

Мне это подходит как нельзя лучше.

Заказав себе такси, и, купив цветов, я аккуратно разложил их на могилы. Вытерев буквы платком от налетевшей грязи, я сел на лавочку прямо напротив трех памятников, откуда на меня смотрели три улыбающихся лица. Как и в прошлый раз я не заплакал, просто сидел. Нахлынули воспоминания, и передо мной словно возникло большущее белое полотно, как в кинотеатрах, только больше в несколько раз, и, казалось, что вот-вот защелкает сзади старенький проектор и шурша закрутит пленку с моими воспоминаниями.

Вот я смотрю на себя, когда мне только лет двенадцать-тринадцать от силы, и отец учит меня ездить на машине.

– Сын, в который раз говорю, слишком быстро сцепление не отпускай, понял? Давай, попробуй еще, – с отцовской мягкостью, и в тоже время с ноткой строгости, сказал он.

– Я понял, пап, сейчас все будет, – голос у меня еще совсем детский, и я так отчетливо его слышу, ровным счетом, как и вижу тот день.

Проделав всю операцию заново, я пытаюсь поудобнее усесться на наложенных под пятой точкой подушках, поскольку, роста мне не хватало, чтобы смотреть из-за руля нормально.

Выжав сцепление и включив первую передачу, я стараюсь не очень быстро, но и не очень медленно его отпустить. По мере того, как я отжимаю педаль, я стараюсь чуть надавить на акселератор. Получилось конечно не идеально, но лучше чем в прошлый раз, когда я сделал все неправильно и быстро бросил сцепление, толком не выжав педаль газа. Машина сильно дернулась, и я стукнулся об руль лбом. Мы с отцом дружно посмеялись над этим. Сейчас, конечно, машина тоже дергалась после того как тронулась, но уже совсем чуть-чуть, просто пульсируя.

– Так, теперь главное позади, – отец говорил спокойно, но все же, было видно, что он готов в любую минуту схватить руль, если что не так. – Левую ногу держи на сцеплении, правой ногой ты нажимаешь газ и тормоз. Давай, старайся, и у тебя получится.

Я был полностью сосредоточен и не мог смотреть никуда, кроме как на лужайку, на которой проходило обучение.

Щелчок, воображаемый экран запрыгал, и картинка исчезла, словно кончилась пленка, и когда катушка делала оборот, кусок, на котором все кончалось, мерно стучал позади меня и болтался на бобине.

Снова искажение экрана, и по нему снова поползла картинка, только тут я был старше и со своей девушкой. Это был первый наш вечер, когда мы были впервые с ней на море. Я лежал на песке вместе с ней и смотрел на медленно тонущее солнце, оно было словно свеча, которую завтра кто-то очень большой снова зажжет в определенное время. Как это ни банально, но это было превосходно.

Я лежал с ней на теплом песке, медленно поглаживая ее плечо, и думал, что так будет вечно, также как человек думает о том, что ему суждено жить и не умирать.

– Так бы и остался тут жить, – нарушил шум воды я.

– Да, я с тобой согласна, давай не поедем домой? Позвоним и скажем, что будем тут жить.

Я засмеялся.

– Идея воистину прекрасна, только жить-то мы где будем?

– А прям тут и будем, – резко ответила она. – Главное ты у меня рядом и все, больше ничего не надо.

Я вмиг стал серьезным.

– Хочется верить, что это так, – я тяжело выдохнул.

– А ты просто поверь и все.

И мы опять замолчали, она продолжила лепить что-то из песка, а я все смотрел, как огромный огненный шар уже почти скрылся за горизонтом, и на улице стало заметно темнее.

Я вернулся в реальность. Воображаемое полотно исчезло, и звук старого проектора выветрился у меня из головы.

Я посмотрел на часы и понял, что просидел тут довольно долго и сильно промерз.

Шмыгнув носом, и, встав с мокрой лавки, я быстро кинул взгляд на памятники и отправился к выходу.

Глава 8

Первым делом дома я принял горячий душ и выпил большую чашку кофе. Это подействовало на меня ободряюще, и захотелось что-то делать. Впервые за много лет. Но делать было нечего. Мне хотелось как-то помочь кому-нибудь, но кто примет от меня помощь? Да и вообще, чем я могу помочь людям? С финансами постоянные проблемы, после каждой зарплаты сидишь и высчитываешь, на что потратить деньги и незапланированные траты будут совсем не кстати, поскольку все распланировано точно. Помнится, у меня как-то пробило кран в ванной, пришлось покупать новый и вызывать мастера, который все сделает, но ему нужно было заплатить. Мне потом пришлось две смены подряд ходить почти без еды. Возможно, мои проблемы решились бы, если бы я переехал в квартиру поменьше, но, как я и говорил, эта мне очень дорога. И неважно, что приходиться переплачивать. Я, конечно, мог бы сдавать комнаты, но меня тут же охватывает ревность, как только я представлю, что кто-то будет трогать вещи моих родных.

В запасе есть еще один выходной (предыдущие два пробежали со скоростью молнии, толком даже не могу вспомнить, что в них произошло), и можно провести его как-нибудь с пользой, и я предпочел спорт. Решил, что неплохо пробежаться километр-другой.

Бег как всегда дался легко. Я просто бежал, покуда не почувствовал, что ноги несут меня все слабее, и если еще один шаг, то на обратный путь сил не хватит.

Шапка промокла настолько, что хоть выжимай, да и пахнет, наверное, не лучшим образом от меня. Майка и куртка тоже промокшие. Мне жарко так, что хочется снять куртку, но этого делать не стоит, в миг можно схватить простуду. А на дворе уже осень, и изо рта клубами выходит пар. Воздух слегка морозен и свеж. Город насквозь промок, и все здания стали похожи на вымокшие серые коробки. Когда я был подростком, лет так семнадцати, я был уверен, что уеду отсюда. Туда, где после двенадцати ночи город не пустеет и не уходит в свой сумрак, а наоборот, расцветает и тонет в неоновых вывесках и рекламах. Движение не прекращается ни на секунду, и смотря с балкона вниз, ты видишь не просто редко проезжающие машины, издающие шуршащий звук по асфальту, а еще и снующих пешеходов, ты видишь, что жизнь идет, вокруг тебя все движется.

Подобные вещи есть и в Нью-Тауне, но мне хотелось масштабов мегаполиса.

Сейчас эта мечта уже совсем невыполнима. Она просто недосягаема. Я знаю, что меня ждет прозябание в этом городе, где жизнь проходит в работе, и ты ничего не успеваешь посмотреть в мире, разве что с экранов телевизора и компьютера. Это все, на что я могу рассчитывать.

День прошел быстро, и я порядком устал, мышцы ныли. Лег я довольно рано, так как завтра вставать на работу.

Утро. Будильник. Душ. Сборы. Вот я уже бегу на автобусную остановку. На улице еще холоднее, чем вчера, на траве легкий иней, а мои уши нещадно пощипывает холод. Я накинул капюшон на голову. Лето закончилось только вчера, а температура резко упала вниз. По телевизору только и твердили, что нас ждет аномально холодная осень, чем это вызвано – непонятно. И в кои-то веки синоптики оказались правы, действительно резко похолодало.

В автобусе как всегда нещадная толкучка, я сразу занял свое место и терпеливо уставился в окно.

Глава 9

Смену я принял как всегда. Небольшой диалог между мной и другим охранником, и он уходит, оставляя меня в блаженном спокойствии и тишине.

Мой выход выпал на выходной, а это означало, что я буду один весь день, и никто даже не подумает прийти. В выходные мне нравилось работать больше всего. Можно и в течение дня поспать, если уж совсем невмоготу. Я делал это очень редко, так как ночью уснуть не смогу, а она будет тянуться, как на зло, очень медленно.

До обеда я не отлипал от ноутбука. После, когда спина совсем затекла от сидения на твердом стуле, я вышел на крыльцо подышать свежим воздухом. На улице заметно потеплело, иней с травы ушел, и даже утренняя роса уже успела сойти на нет. Небо было довольно безоблачным по сравнению с тем, что было вчера и сегодня утром. Лишь несколько густых и пышных облаков попали в мое поле зрения. Солнце еще не остыло от летнего сезона и довольно ощутимо пекло, отчего можно было неплохо загореть. Ходить кругами мне вскоре надоело, и я решил, что неплохо позавтракать, но в данном случае скорее пообедать. Живот предательски урчал. Пара бутербродов сделали быстро свое дело. Смотреть кино мне совсем не хотелось, от него порядком стало тошнить. Книга – лучшее решение в данной ситуации.

Проведя пару часов за безотрывным чтением, я стал заметно уставать, глаза стали слезиться по причине редкого моргания при чтении. Но решив не бросать начатое, я все же добился успеха и прикончил книгу. Для этого, правда, потребовался еще час. Глаза совсем ссохлись, и создавалось впечатление, что в них насыпали песка.

Умыв хорошенько лицо холодной водой, я обильно смочил глаза водой. Им стало намного лучше.

Время подходило к шести часам вечера, и нужно было чем-то себя занять еще часов на шесть, а потом можно поспать. Благо, объект, на котором я работаю, совсем тихий, и тут никого не бывает. И мне не приходилось пользоваться тревожной кнопкой, за исключением недавнего инцидента.

Остальное время я провел совершенно бесполезно, меня то и дело клонило в сон, но я с этим боролся.

На улице стало темнеть, и я включил освещение на территории.

Вот уже почти двенадцать часов вечера и можно спокойно отбывать ко сну.

Я поудобнее улегся, подвинул обогреватель ближе к дивану, в помещении стало очень холодно из-за погоды за окном, вечером температура вновь уверенно стала падать к нулю. Установив будильник на шесть-тридцать, я закрыл глаза.

Холод ночью меня не беспокоил, обогреватель старался в полную силу. Я спал крепко.

Меня пробудил странный звук, словно кто-то вставил в колесо от велика эластичную палку и во всю силу крутил его. Конечно вертолет, и судя по звуку, совсем не один. Я взял телефон со спинки дивана и посмотрел еще совсем сонными глазами на дисплей. Время. Три-сорок семь. Звук становился все громче по мере приближения, и внутри меня все передернулось. У меня разыгралось воображение, мне показалось, что вертолет просто падает на здание, в котором я нахожусь.

Нет, я ошибся. Быстро прильнув к окну, я уставился в небо. Оно было еще черное, но звезд видно не было, толи просто облака затянули, толи рассвет близился. Моему взору показалась делегация из трех вертолетов, они весело помигивали красными огнями и на черном небе смотрелись словно беговые коровы на ипподроме.

Я еще никогда не видел столь странного зрелища. Нет, вертолеты, конечно же, летали, и я не раз их видел, но чтобы три сразу, это впервые.

Звук стал еще громче, а потом, когда они скрылись из виду, звук пошел на убыль. Может, какие-то учения у них, подумал я и улегся обратно.

Оставшиеся часы я проспал совершенно спокойно.

На улице снова был холод, если верить прогнозу погоды, днем должно стать чуть теплее. Ну и черт с ней, все равно мне от этого нет проку.

Как обычно после поездки с работы я вышел на своей остановке, пропуская особо торопящихся людей вперед. Воздух был сырым и холодным.

Поправив сумку с ноутбуком, и взяв лямку в руку, я покрепче ее сжал, кинув брезгливый взгляд на троицу, что топталась недалеко от остановки. Все как на подбор, высокие, худые, одежда на них висела, явно, была им большая и давно не стиранная. Они посмотрели на меня, я на них. Дождавшись когда автобус отъедет, я отвернулся и стал переходить дорогу. "Долбанные наркоманы" – подумал я.

Когда я был уже возле своего дома, мою голову пронзила резкая боль, в глазах стало темно, и я понял, что падаю, но ничего не мог с этим поделать. Затем, чья-то рука вырвала сумку с ноутбуком, я пытался удержать ее, но последовал сильный удар ногой по ребрам. А затем еще и еще. Кто-то из нападавших закричал на того, кто пинал меня.

– Твою мать, бегом, валим отсюда!

В глазах все еще было мутно, я старался держаться на коленях, но как только шаги моих обидчиков стали удаляться, я не выдержал и рухнул на голый асфальт, ударившись еще раз головой.

Замечательное начало дня.

Ко мне подбежал какой-то парень, стал поднимать на ноги, но тело меня не слушалось, удар был очень сильным, я стал ощущать как кровь стала стекать у меня по шее. Ребра ныли, а лицо болело, так как ударился я неслабо.

– Я… я могу… – но слова давались очень трудно. – Стоять, я могу стоять.

Я пытался отказаться от помощи, но парень не отпускал меня и крепко держал, закинув мою руку себе за голову.

– Успокойся, если отпущу, упадешь еще раз, а лишний удар по голове тебе сейчас точно не нужен.

Голос был совсем незнакомым, и слышно его было очень глухо.

– Слушай, парень, тебе надо в больницу, – приглушенно сказал он. – Давай-ка я тебя посажу.

Он усадил меня рядом с подъездом, облокотив спиной на бетонную плиту. Я попытался положить голову на стену, но мой помощник остановил меня.

– Не вздумай, у тебя открытая рана на голове, хочешь занести какую-нибудь заразу?

– Пожалуйста, очень надо, не могу держать… не могу держать ее в напряжении.

– Подожди секунду.

Я хотел поднять глаза, но боль стала невыносимой. Как я понял, он снял свою куртку, свернул ее в подушку, и аккуратно, скорее по-дружески, подложил ее мне под голову. Я и не думал, что есть еще добрые люди. Надеюсь, он не простынет.

– Пришлите, пожалуйста, скорую, срочно! – послышался его голос. – Тут на человека напали, открытая рана на затылке. Да… да… да. Господи, вы пришлете машину или нет? – не выдержав, рявкнул он на них. – Все, ожидаем вас.

– Не надо… Я домой… пойду.

– Не, парень, домой ты сейчас явно не пойдешь, ты не видел свой затылок.

Зрение стало более отчетливым, смог даже поднять глаза и оглядеться. Толпа зевак уже собралась возле меня. Ко мне снова подошел мой спаситель, и я наконец смог его разглядеть. Молодой парень, лет двадцати трех, с щетиной и взъерошенными волосами.

К нему подошел еще один парень, совсем мальчишка, и что-то стал показывать на экране своего смартфона.

– Отлично, я думаю, это поможет. Ты – молодец, – похвалил он парня, тот в свою очередь очень возгордился, что смог помочь.

Я сидел и совсем не шевелился, боль просто пронзала меня. Я то и дело клевал носом воздух, оттого что начинал терять сознание. Мой друг на сегодня подхватывал мою голову и прижимал снова к своей куртке.

– Есть видео, как эти ублюдки напали на тебя, так что полиция их найдет, – ободряюще сказал он мне. – Вон тот парнишка заснял все, – он указал на совсем юного паренька в бейсболке пальцем. Я только кинул на него слабый взгляд.

Послышался вой сирен. Затем он резко затих, и стали раздаваться голоса.

– Прошу всех разойтись, – твердо произнес мужчина. – Что тут случилось?

Он подошел ко мне вплотную, присел рядом на корточки и попытался посмотреть мне в глаза.

– Три каких-то парня напали на него, – стал объяснять молодой человек, который помог мне, – вырвали из рук сумку с ноутбуком и быстро убежали. Вон у того мальчишки есть видео.

Полицейский подозвал паренька в бейсболке, тот снова достал свой смартфон и снова стал показывать свой экран.

– Все ясно, не переживай, найдем их, – обратился он ко мне. – Так, ты и ты, поедете со мной в участок, снимем показания и отпустим вас. А ты, парень, – он обратился к пареньку со смартфоном, позови своих родителей, они едут с нами.

Затем в голове что-то стрельнуло и стало невыносимо больно. Я вскрикнул.

– Тише, тише, – попытался успокоить меня полицейский. – Да где, мать их, носит эту скорую!

Это последнее, что я услышал, а затем я отключился.

Когда я открыл глаза, я попытался хоть что-то вспомнить. Там, где я лежал, было уже темно. Окошка в этой комнате либо не было, либо оно было сильно зашторено, так что свет через него не попадал внутрь. Голова просто раскалывалась. Удар по голове, сильные удары ногой по ребрам, вырвали сумку, потеря равновесия, и еще один удар головой, только теперь об асфальт. Все эти события пронеслись у меня в голове. Скорую, мы сидели и ждали скорую, я в больнице. Дотронувшись до лица, я на ощупь понял, что правая его часть опухла от удара, голова перемотана, а каждое движение рук отдавалось гулкой болью в ребрах.

Я попытался сесть и облокотиться на спинку кровати, но все мое тело меня совершенно не слушалось, мало того, было ужасно больно.

Господи, что за дела творятся со мной последнее время.

– Эээй, – крикнул я. – Я очнулся, может кто подойти ко мне?

Я стал ждать, время шло томительно долго. Глаза свыклись с тьмой, и теперь я увидел, что в комнате, все же, есть окно. Оно действительно было сильно завешано, так, что только по бокам, и то еле видно, пробивался уличный свет.

В тот момент, когда я хотел еще раз позвать на помощь, дверь в палату распахнулась, свет из коридора стал попадать в помещение, а в проеме виднелся четкий силуэт. Женский.

Сделав пару шагов, она щелкнула выключателем, и мою голову пронзил яркий свет, который причинил мне боль. Я попытался прищуриться, посмотреть вниз на одеяло, которым был укрыт.

– Выключите, пожалуйста, – почти шепотом произнес я.

– Извините, – послышался приятный женский голос.

Свет она не выключила, но что-то подкрутила, и яркость стала уменьшаться. Мне стало значительно лучше находиться в комнате. Я по крайней мере мог нормально смотреть, ведь ничто не резало мне глаза.

– Как чувствуете себя? – заботливо поинтересовалась медсестра.

– Бывало значительно лучше. Когда я могу идти домой?

Мои слова вызвали лишь улыбку на ее красивых губах.

– Этого я вам не могу сказать, у вас очень сильное сотрясение мозга. Плюс – сломаны ребра и ушиб мягких тканей лица.

– Одним словом, я тут надолго… – тяжело вздохнул я.

– Голова болит?

– Болит.

Она сделала пару шагов ко мне, прикоснулась к моей голове, нагнула ее чуть вперед.

– Вам зашили рану, но кровь еще немного идет, сейчас я сменю вам повязку.

Она стала открывать какие-то шкафчики, доставая бинты и разные обеззараживающие средства. Я только тихо сидел и наблюдал за ней.

– Вы довольно милая, чего вы забыли в больнице?

Я пытался шутить, но давалось мне это с большим трудом.

– Хотелось помогать людям, – спокойно ответила она.

– Хотелось? А сейчас что, желание пропало? – я усмехнулся.

– Отличная шутка, – она слегка искривила губы в улыбке.

Затем она подошла ко мне и стала разматывать мою повязку.

– Кстати, приходили полицейские, хотели поговорить с вами, но доктор пока запретил.

– Ясно, пусть приходят, когда хотят. Так что, у меня есть шансы отправиться домой завтра, хотя бы теоретически? – с надеждой в голосе спросил я и тут же слегка заскулил, так как кровь припеклась к повязке, и моя медсестра резко ее сдернула. – Чертовски больно.

– Знаю, поэтому и сделала, а то никакой тишины, – она улыбалась, но всячески пыталась держать лицо серьезным.

– Вы явно заигрываете со мной.

– Вам явно кажется… – она посмотрела на мою больничную карту. – Айзек Крамер.

– Ну так что на счет завтра?

– Нет, – сказала она как отрезала. – У вас серьезные травмы головы и не только, вам сейчас попросту нельзя домой.

Я в очередной раз загрустил, уставившись в одеяло.

– А как вас зовут?

– Ева, – не отрываясь от моей раны, быстро проговорила она. – Будет щипать.

– Да и ладно, что я не мужи… Аааа… Как же больно! – воскликнул я.

Ева засмеялась и продолжала обрабатывать мой затылок. Взяв в руки бинт, она стала наматывать его вокруг моей головы.

– Я сейчас, наверное, просто красавец, да? – как бы между прочим поинтересовался я.

– О да, сейчас бы любой позавидовал тебе, Айзек.

– Не люблю сарказм.

– А кто любит? – задала риторический вопрос Ева. – Ну вот и все, до утра будет все отлично. Отдохни, Айзек, у тебя сильное повреждение головы, нужно как можно больше отдыхать.

– Так всегда говорят, – я снова приуныл, мне так не хотелось, чтобы она уходила, снова стать одиноким, сидеть и смотреть в стену.

– Спокойной ночи, – сказала она, выходя из моей палаты.

– Не уходи, – неожиданно сам для себя выпалил я, отчего мне стало стыдно. – Извини, я сморозил полную ерунду.

– Ничего, я еще зайду, проверю твое состояние, – она мило улыбнулась мне. – Ведь ты не один в отделении, нужно и к другим наведаться.

– Я буду ждать, – с улыбкой ответил я.

Щелкнув выключателем, она раскрыла дверь и быстро удалилась.

Я думал, что не усну до самого утра, но как только я вернулся в положение лежа, я повернулся на бок и тут же уснул.

Проснулся я от того, что ко мне в палату зашла довольно строгая на вид медсестра. Они с Евой были как две противоположности. Та вся буквально светится, излучает позитивный настрой, а эта мрачная, словно туча, ворвалась ко мне через дверь.

– Доброе утречко, – с недовольной гримасой сказала она.

– А где Ева? – я постарался сесть.

Она впилась в меня своими поросячьими глазками, еще секунда, и она меня просто испепелит взглядом, так он пылал ненавистью. Интересно, это из-за моего вопроса?

– Ушла, – небрежно буркнула она. – Давай посмотрим, что тут у тебя, – она схватила мою голову своей огромной ручищей, и у меня возникло чувство, что она ее не перевязать хочет, а раздавить.

– А куда ушла?

– Слушай, ты чего тут разболтался, молчи сиди, пока я делаю тебе перевязку.

– Куда ушла Ева? – настырно повторял я.

– Ты… – она хотела сказать что-то оскорбительное. – Мозгами пораскинь, утро уже, кончилась ее смена, пошла домой спать твоя Ева. Тоже мне, Адам нашелся.

Недовольно пробурчав это, она стала обрабатывать мне рану. Теперь в моих глазах ненависть к этой женщине пылала еще больше.

– И когда она снова будет? – спросил я, зная, что вряд ли получу нормальный ответ.

– Слушай, у нас с тобой явно тут не заладятся отношения.

– И слава Богу. Я бы еще перекрестился, но ребра болят.

– Болеть будут еще сильнее, если не перестанешь шутить.

Когда она вышла, я испытал огромное облегчение. Словно, в это время в комнате, помимо нас двоих, находилась еще и атомная бомба, которая могла взорваться в любой момент. И эту бомбу она таскает за собой из палаты в палату на невидимой тележке.

Я устроился поудобнее на своей больничной койке и стал задумываться, чем мне заниматься весь день. Телевизора в палате не было, ноутбук мой украли и смартфон вместе с ним. Что за дурацкая привычка у меня, класть телефон в сумку от ноутбука, теперь, пожалуйста, получите – распишитесь.

Нужно будет предупредить начальство на работе.

Поправив повязку, которая сползла мне на глаза, я стал мысленно проклинать эту огромную бабищу. Которая, мало того, что она подобна туче, такая же мрачная и неприятная, так еще и перевязывать не умеет.

– Твою мать, долбанная сука! – яростно проговорил я. – Настолько трудно нормально перемотать голову, я не пойму!

Я ворчал как старый дед, и поправлял то и дело сползавшую повязку.

Нажав на кнопку вызова медсестры, я стал ждать.

Она быстро, словно пинком, распахнула дверь и буквально взяла штурмом мою палату.

– Чего тебе еще?! – недовольно спросила она.

– Это, по-вашему, нормально? – я убрал руки ото лба, и бинт тут же сполз. – Неужели трудно нормально перевязать?

– Слушай, если ты такой умный, бери бинты и сам себе все делай, раз тебе не нравится.

Ну не сволочь ли?

– Не нравится. Это твоя работа, можно делать ее более качественно! – фыркнул я.

– Слушай, ты тут решил указывать мне на мои недостатки в работе? – с металлической интонацией спросила толстуха.

– Да, решил, и что с того?

Она молча достала бинты и стала подходить ко мне, чтобы все перевязать.

– Так-то лучше, – буркнул я.

– Что ты там сказал?

– Так-то лучше, – еще громче повторил я.

– Я же сказала, можешь сам себе перевязать свою голову, – небрежно бросила она.

– Сука!

– ЧТО?!

– Что слышала!

Она занесла руку, чтобы кинуть в меня сверток из бинтов, но в дверном проеме послышалось неловкое кашлянье. Она тут же остановилась и быстро перевела взгляд на дверь, и я вместе с ней. Там стоял полицейский, я его узнал, именно он первым отреагировал на случившееся со мной.

– Я могу немного подождать, если вы заняты, – неловко промолвил он.

Повисла небольшая пауза.

– Ничего, заходите, – ответил я.

Медсестра тут же подошла ко мне и стала делать свою работу.

– Ой, дайте лучше я сам! – я попытался вырвать бинты у нее из рук.

– Да и пожалуйста, – она демонстративно швырнула мне их на одеяло, быстро развернулась и поспешила удалиться.

Полицейский ее поприветствовал, когда она выходила, она же, подарила ему лишь косой взгляд и ухмылку.

– Кажется, я влюбился, – пошутив, он зашел в палату и прикрыл за собой дверь.

Я улыбнулся.

– Сука.

– Я с вами согласен, – он был в отличном расположении духа.

Я пытался достать бинт, который бросила мне эта мерзкая женщина, но сделать это было трудно, так как он лежал в ногах, а ребра нещадно болели. Видя все мои мучения, полицейский сам подал его мне в руки.

– Спасибо, – поблагодарил его я.

– Как самочувствие? – поинтересовался он, садясь на стул и придвигая его к кровати.

– Не лучшее мое начало дня, если честно.

– Понимаю вас, меня зовут офицер Вудс. Можно просто Рики, – он протянул мне руку.

– Айзек Крамер, – я пожал его вытянутую руку.

– Перейдем, пожалуй, к делу.

– Пожалуй.

– Вы что-нибудь запомнили, Айзек? Татуировки, шрамы, родимые пятна, что угодно.

– Ничего, – я помахал головой. – Вышел как обычно на остановке. Увидел метрах в двадцати стояли трое ребят. По их внешнему виду было ясно, что они не самые приветливые, но удивляться не стоит, в том районе часто ошиваются такие. Я особо и не придал значения, они посмотрели на меня, я спокойно развернулся и пошел домой, ехал с работы.

– Понятно, – он что-то черканул себе в блокнот. – Я все же вынужден спросить, хотя я понимаю, что это, скорее всего, обычная кража. У вас много друзей?

– Не особо, последнее время вообще нет.

– А врагов?

– Рики, я понимаю куда вы клоните, но поверьте, моя жизнь – это дом-работа-дом, даже отпуск стараюсь не брать. В моей жизни все однотипно, ничего не происходит, и я, если кому и нужен, то это вот таким вот наркоманам.

– Угу, – он снова сделал запись.

– У вас же есть видео-доказательство, где видна их внешность, зачем вам мои слова?

– Просто мы были обязаны провести опрос свидетелей, и одна женщина заявила, что у вас не так давно была стычка с одним парнем, он еще был на черной машине, – полицейский перелистнул назад страницу, чтобы убедиться в чем-то.

В голове сразу вспомнился наш разговор с Алексом, как я его схватил за рубашку и пихнул на машину.

– Поверьте, это ерунда, – я стал снимать старую повязку с головы.

– Поверю, но все же, кто это?

– Рик, правда, – я усмехнулся. – Этому человеку явно не нужен мой ноутбук, у него денег предостаточно, и, я думаю, на новый компьютер он себе сможет накопить.

– Это я понимаю, скажите, как его зовут? Ведь он мог специально попросить кого-нибудь причинить вам боль. Тем более, как утверждают, между вами произошел контакт, вы схватили его за рубашку.

– Уж поверьте, какую боль он мне мог причинить, он это уже сделал.

– Поподробней.

– Это когда-то был мой друг, мы сейчас не общаемся, уже очень давно.

– А почему перестали?

– Моя девушка ушла к нему и не только, там долгая история.

– Я никуда не тороплюсь, – улыбнувшись сказал он.

– Офицер Вудс, клянусь, этот человек мне бы ничего не сделал.

Интересно, откуда у меня эта уверенность в Алексе.

– Хорошо, что было у вас в сумке?

– Ноутбук и смартфон, – отчеканил я.

– Ясно, могу заверить вас, мы их найдем. А вот возврат ваших вещей гарантировать не можем, к сожалению.

Да вы что, вот это новость. Естественно не можете, он уже продан каким-нибудь скупщикам краденого, а деньги уже давно гуляют у них по венам.

– Я понимаю, – сдержано ответил я.

Мне хотелось еще добавить: "Что мне-то с того? Что будет мне, когда их поймают? Моя рана быстрее затянется, и ребра заживут в один миг? А гематома на лице пропадет, как ее и не было?"

Я стал заматывать голову новым бинтом, пока офицер Вудс что-то чиркал у себя в блокноте.

Каждое движение давалось мне с трудом, но даже в таком состоянии я делал это лучше, чем та карга. Рик это увидел и вызвался мне помочь.

Когда он закончил, я поблагодарил его, и он ушел. И я снова один, и в полном недоумении – что же мне делать весь день.

Глава 10

После ухода офицера Вудса я еще долго просто сидел и размышлял. Я на сто процентов был уверен в том, что Алекс не мог этого сделать. Для чего ему это, просто потешиться надо мной, не думаю. Типичное нападение. Ничего необычного. Нужно связаться с начальством, но мне совершенно не хотелось ничего делать. Тем более разговаривать со своим директором.

Никогда не любил больничные палаты. Для меня они всегда казались чем-то отвратительным. Наверное это воспоминания из детства. Я очень часто болел и, как бывает, часто лежал в больницах. То проблемы с желудком, потребовалось даже хирургическое вмешательство, то меня покусала собака, разорвав мне ногу. Проблем со мной в детстве родители огребли не мало. А вот моя сестренка росла здоровеньким малышом, даже простудой болела всего пару раз.

Откинувшись поудобнее, я попытался уснуть. Как назло, сон не лез ко мне в голову. Я то и дело открывал глаза и смотрел на часы, что висели напротив моей кровати. Хочется открыть глаза и увидеть, что прошло уже добрых часа два, а на деле и десяти минут не прошло. Я мучился так несколько часов, пока ко мне в палату не зашла эта отвратительная женщина, молча протянула маленький пластиковый стаканчик, где лежали пара таблеток, и стакан воды. Я молча все выпил и снова попробовал уснуть.

Вдруг мне стало настолько невыносимо лежать, что я решил пройтись. Тяжело поднявшись, я сел на краю кровати и стал искать во что мне обуться. Часы показывали шесть вечера, но секундная стрелка шла в обратном направлении. Сломались наверное.

Я ступил босыми ногами на холодный пол и заглянул в шкафчик, где, как оказалось, висела моя одежда. Там также были больничные тапочки. Немного побрезговав, я их надел. Там же висела куртка вся залитая кровью. Машинально потрогав свой затылок, я обнаружил, что бинт весь пропитался кровью. Странно, что кровь еще идет. Да и черт с ней, потом повяжу себе новую повязку. Выйдя в коридор, я осмотрелся. Влево и вправо коридор раскинулся на добрых сто метров, не меньше. Странно, тут очень тихо и совсем безлюдно. Если минуту назад я еще с трудом встал с кровати, то сейчас я не ощущал никакого дискомфорта. Шел бодро. По шее что-то стекло и побежало вниз по спине. Кровь. Повязка вся промокла. Содрав ее с головы, я откинул окровавленные тряпки в сторону. И почему тут так пусто, ведь это центральная больница. Мне казалось, что тут должно быть полно людей.

Я все шел вперед, а коридор словно не кончался. Я обернулся назад, но не смог понять, далеко ли я ушел от своей палаты. Все двери были одинаковые без номеров и вообще без каких-либо опознавательных знаков. Повернувшись обратно, я заметил, что коридор сменил цвет с теплых коричневых тонов на холодный синий. Пол также изменился, вместо бетонного стал деревянным.

– Что за херь?!

Не смотря на все это, я продолжил идти. Вздрогнув от неожиданного звука, я резко обернулся. Дверь, что была слева от меня, резко захлопнулась, словно в палату кто-то только что зашел. Неуверенным шагом я подошел к ней. Вытянув руку, чтобы толкнуть ее, я быстро прочитал надпись на ней: "Не входить, идет операция". Слова были выведены кровью. Озноб пронзил мое тело. Что за херня происходит в этой больнице. Рана на затылке все не успокаивалась, и вся моя больничная сорочка уже насквозь промокла и стала прилипать к телу.

Набравшись смелости, я все же толкнул дверь вперед, и придерживая рукой, стал осторожно входить в помещение. Внутри комната была один в один как моя палата, только с двух сторон к кровати тянулись две веревки. Я не мог разобрать, к чему они крепились на кровати. Сделав пару шагов, я вмиг все понял. Отпрянув от этого зрелища, я прижался спиной к захлопнувшейся двери. Я не мог понять ,что мне нужно делать, бежать, кричать или помогать этой женщине. Резко развернувшись, я потянул на себя дверь. Закрыто. Кровавый отпечаток от моей спины красовался на светлой двери.

Неуверенно я стал подходить.

– Не бойся, – вдруг раздался голос.

Я чуть не наделал в штаны со страху.

– Твою мать, ты кто?!

Я смотрел на человека, который неожиданно появился возле окна и стоял ко мне спиной. На нем была форма хирурга. Он разглядывал свои руки в латексных перчатках, то и дело поигрывая пальцами, словно ему нравилось этим заниматься.

Когда он повернулся ко мне, я вскрикнул.

На нем была надета хирургическая маска, но глаз не было видно, вместо них зияла чернота. Тьма. Бездна, в которой можешь сгинуть на веки.

– Я – Тень, – твердо представился мой знакомый, он сделал легкий поклон.

– Ты…

– Не ругайся матом, – перебила меня Тень. – Как думаешь, выживет эта особа? – он указал на отвратительную тетку, что перевязывала меня утром. Грудная клетка была вскрыта, и две веревки, которые заканчивались двумя острыми крюками для мяса, были воткнуты в ее тело. А затем кто-то с силой стал разрывать ее грудь до тех пор, пока это не стало напоминать крылья. Ребра были сломаны, но сердце билось, и даже легкие вздымались.

– Она же жива! – воскликнул я.

– Я знаю, – Тень сделал пару шагов к ней и указательным пальцем дотронулся до бьющегося сердца. – Интересное ощущение, – загадочно произнес он.

– Ты совсем больной? – закричал я на него.

– Ровно как и ты, – он убрал палец и посмотрел на него. На перчатке виднелся небольшой след крови, Тень стала растирать это пятно большим пальцем руки. – Она же тебе все равно не нравится.

– Я знаю, но это не повод поступать с ней вот так, – меня всего передергивало от ужаса.

Я посмотрел на ее лицо. Глаза бешено бегали из стороны в сторону, а рот был зашит толстыми нитками и кроме мычания оттуда ничего не доносилось.

– Господи, меня сейчас стошнит.

– Дыши глубже, – успокаивающим тоном стала говорить Тень.

– Знаешь, я стал пятиться назад, иди ты на хер, ты больной урод, который издевается над людьми!

– Это ты зря, Айзек.

Он щелкнул пальцами, и две веревки, что только что висели, упали на пол. Я стоял как вкопанный и наблюдал.

Он щелкнул еще раз, тело стало подниматься с кровати. Было видно, что ей тяжело, мешали вывернутые наизнанку ребра, мясные крюки все также торчали из нее. Это производило на меня ужасающий эффект. Она села на кровати и свесила ноги, ее кишки тут же вывалились на пол. Я как можно сильнее вжался в дверь. Она все также была закрыта. Это чудовище медленно двигалось ко мне, скользя и спотыкаясь в своих собственных кишках.

Когда это нечто достигло меня, оно вытянуло ко мне руки и стало оттаскивать от двери, чтобы повалить на пол. Глаза все также бегали. Я лежала на холодном полу, пропитывая его кровью, ее сердце свесилось из вскрытой груди и касалось моего тела, я чувствовал как оно бьется. Как пульсирует у меня на теле. Она хотела что-то сказать, но зашитый рот не давал ей этого сделать. Она стала предпринимать все усилия, чтобы вымолвить хоть слово.

– Нет, нет, нет. Не надо, будет только хуже, – пытался достучаться до нее я.

– Ммм…ммм… эээ…

Я стал понимать какие звуки она издает. Я посмотрел на ее рот и понял почему. Ее губы стали рваться на куски, освобождаясь от навязчивой нити, кровь стала капать мне на лицо.

– Просыпайся! – выкрикнула она мне. – Ну же!

Оттого что она закричала, губы полностью освободились от нити, и теперь кровь лилась просто ручьем.

– Проснись ты уже!

Я быстро открыл глаза и увидел все то же лицо, что и во сне, только оно было в порядке. Я также лежал на своей кровати, а толстая медсестра стояла надо мной с кружкой воды и брызгала мне ею в лицо. Ее грудная клетка была также в полном порядке. Что не могло меня не радовать. Я тяжело дышал. Спина была вся мокрая, но не от крови, а от пота. Еще бы, с таким кошмаром, тут и умереть во сне можно.

– Наконец-то! – воскликнула она и поставила кружку на столик рядом с кроватью. – К тебе пришли, – хмуро буркнула она.

Когда она отошла, я увидел молодого парня, который помог мне. Он застенчиво улыбнулся и стал подходить ближе.

– Привет, – слабо сказал я, еще не отошедший от сна. – Проходи, садись, – я указал на стул и сам попытался сесть поудобнее.

Сердце еще скакало в груди, словно беговая лошадь.

– Дурной сон, – пояснил ему я, объяснив тем самым свое еще тяжелое дыхание.

– Ничего, бывает. Как чувствуешь себя?

– Еще все болит, спасибо тебе, что помог мне!

– Ерунда, для меня помощь кому-то – это не тягость. Меня, кстати, зовут Адам, – он слегка привстал и протянул мне руку.

– Айзек, – я пожал его руку. – Кстати, прости за куртку.

Адам оказался довольно интересным собеседником. Мы с ним долго проговорили о книгах, давно ни с кем не разговаривал о книгах. Он поведал, что скоро станет отцом и очень переживает на этот счет. Мне, к сожалению, нечего было ответить на это. Ведь сам отцом я не был, и буду ли когда-нибудь, я не знаю. Но я поддержал его как мог. Рассказал пару историй, как со мной возился мой отец. Надеюсь, они ему чем-нибудь помогут, хотя наверное вряд ли. Адам сбегал за двумя кофе, я поблагодарил его за это. К сожалению, денег у меня не было.

– Спасибо, – я улыбнулся и отпил горячего напитка.

В общей сложности мы проговорили почти два часа, пока жирная медсестра не пришла и не сказала, что уже хватит. Адам пообещал, что еще обязательно заскочит ко мне.

После того как он ушел, мне принесли еду. Куриный бульон, кусочек хлеба и чай, съедобно, но очень мало. Я бы с удовольствием прикончил сейчас кусок жареного мяса. Я словно восстанавливаюсь сейчас от язвы желудка и приходится есть куриные бульоны. Что за херня?!

Чуть позже ко мне зашла толстуха и принесла телефонную трубку.

– Айзек, привет, – воскликнул мой директор.

Как я рад его слышать. Тьфу.

– Здравствуйте, – как можно спокойнее произнес я.

– Ну как, небольшая шишка у тебя? – спросил он с усмешкой в голосе.

– Совсем небольшая, прос…

– У тебя в штанишках, – закончил он свое предложение и закатился смехом. – Ну ты понимаешь шутку, да? Шишка в штанишках, и небольшая, – сквозь смех выдавливал он из себя слова.

Бога ради, заткни свою пасть, урод! Мне хотелось заткнуть его. Размозжить его сраный нос, вогнать его ему в череп, чтобы он почувствовал запах своего мозга. Ненавижу идиотские его шутки, которые всегда кажутся ему очень смешными.

– Ладно-ладно, все, я не смеюсь, – было слышно, как он глубоко вдохнул три раза и продолжил разговор. – Серьезное у тебя что-то?

– Сломаны ребра, пробит череп и опухшее лицо, – быстро проговорил я. – А как вы узнали, что со мной?

– Из полиции позвонили, сказали, что ты попал в беду. Ну, значит, на ближайшее время я на тебя не рассчитываю.

– Значит так, – сдерзил я.

– Ну тогда ты лечись, набирайся сил и как будешь готов, жду на работе.

Он отключился. Наконец-то!

Вернув телефон назад в руки медсестры, я улегся на кровать. Я вспомнил снова свой сон. Бррр… Меня всего передернуло.

Нужно уснуть. Подумать о хорошем и уснуть. И я забылся глубоким сном, но далеко не спокойным. Пару раз за ночь я просыпался.

Когда я разлепил глаза, было восемь часов утра. Дверь в мою палату распахнула Ева. В руке была пластиковая штучка, в которой мне приносили таблетки, но одета она была не в больничную форму. Темные штаны, которые обтягивали ее стройные ноги, теплая кофта с высоким воротом, волосы распущены.

– Доброе утро, – увидев, что я уже не сплю, сказала она.

– Доброе, а почему ты не в форме?

– А я как бы не на работе.

– Ты просто решила проведать меня? Как это мило с твоей стороны, – губы расползлись в широкой улыбке.

– Нет, просто ехала мимо, заскочила взять форму домой, постирать, мне сегодня в ночь дежурить, к вечеру высохнет.

– И меж тем, ты все равно зашла ко мне. Еще и таблетки принесла, – указал я на то, что она держала в руках.

– Вы слишком обольщаетесь, Айзек Крамер. Просто моя коллега вас не очень долюбливает.

– Ага, а я, можно сказать, слюни по ней пускаю.

Ева попыталась держать лицо серьезным, но все равно дала слабину и слегка улыбнулась.

– Вот она и попросила меня, чтобы я занесла вам таблетки. Тем более она говорила, что вы интересовались мной, – как бы между прочим упомянула она.

– Я? Нет! Вам явно солгали, – сделал я серьезный вид.

– А, ну тогда все ясно.

Она поставила стаканчик с таблетками на столик, а сама гордо развернулась и пошла к выходу.

– Постой, я пошутил.

Она развернулась.

– Так пошутили или нет?

– Перевяжи мне, пожалуйста, голову, а то эта… Не знаю, как ее назвать, ни черта не умеет, а я, если признаться, сам не лучше.

Вид у нее сразу стал более довольным. Пока она доставала из шкафчика все необходимое, я привстал и стал ждать.

Ее нежные руки мягко касались моей головы, она делала все аккуратно и с такой заботой. Как я отвык от женской ласки.

– Значит, ты сегодня в ночь, забегай в гости, поболтаем.

– Если будет время, – уклончиво ответила она.

– Кстати, ты не в курсе, почему меня кормят, словно у мня была язва желудка, что это за еда такая, куриный бульон и хлеб. Этим разве можно наесться? – высказал я свое негодование.

– Это не ко мне вопросы, все к поварам.

– Так, ладно, я поеду домой, выпей таблетки, и я ушла, – она протянула мне стакан с водой. Сделав то, о чем она просила, я снова повторил свое предложение.

– Заходи в гости сегодня, а то мне одному тут скука смертная лежать.

– Зайду, – с улыбкой ответила она. – Если все тихо будет, поболтаем.

От этих слов у меня внутри все перевернулось. Теперь мне быстрее хотелось, чтобы наступил вечер, и она пришла ко мне.

– Сегодня днем будет другая медсестра, она хорошая женщина, можешь ее просить, чтобы она перематывала твою голову.

– Может и буду, но мне хочется, чтобы это делала ты.

– Какой ты милый.

Остаток дня я то и дело смотрел на часы и ждал вечера, когда уже наступит смена Евы.

Время тянулось и тянулось, оно шло бесконечно. Ну почему, когда чего-то ждешь, время так медлительно.

Я попробовал пройтись по палате. Размял ноги. Ходить могу, почему бы меня не отпустить домой.

Я подошел к окну. За окном было пасмурно, видимо, недавно шел дождь, все мокрое. А сейчас лег густой туман. Видимость просто нулевая. Даже невидно соседние дома. Погода не радует, в жизни моей происходит кавардак. Я уже думал, что мою унылую жизнь мало что может растормошить. Оказывается, может. Еще эта Ева. Она вызывает у меня огромный интерес. Даже не просто как объект сексуальных желаний, а как человек. Есть в ней что-то, что заставляет тебя смотреть на нее и восхищаться. Одно ее присутствие делает уже половину моего настроения. Может я влюбился? Нет, явно бред. Что меня так цепляет в ней. Ее глаза, маленькая точка – родинка у левого глаза снизу, ее красивые губы, русые волосы. Не пойму. Что, что меня в ней так задевает, отчего я начинаю просто сходить с ума. Я не смог сразу себе признаться, что она производит на меня такой эффект, и только сегодня утром я понял это. Хотя в первый раз, когда она зашла ко мне, я списал это на боль, на усталость, на не пойми что. Мне просто нужен был ответ. Я готов был согласится на что угодно, лишь бы не признаться самому себе, что она мне просто сносит голову. И вроде бы ничего сверх в ее внешности нет, таких девушек много, но ни одна не вызвала у меня таких эмоций, как Ева. Ее манера говорить, жесты, ее мимика, интересно, у нее это все само собой получается. Даже в лучше годы с Сэм, она не вызывала у меня такого чувства, чувства полной обезбашенности.

А может, ты, Айзек, и вправду влюбился? Нет, нет, нет! А вдруг, ты сам себя обманываешь снова? Нет!

Я попытался прогнать эти мысли у себя из головы, попытался занять себя хоть чем-нибудь. Не думать о Еве, не думать вообще ни о чем. Просто сидеть на кровати, смотреть в стену и ждать вечера, когда придет Ева. Да чтоб меня! Снова все мысли сводятся к ней. Вот дерьмо.

Интересно, не забыл ли я, как нужно ухаживать за девушками? А то у меня последние несколько лет, если и были связи с девушками, то обычно они были проститутками. По началу я стеснялся прибегать к их услугам, а сейчас это для меня нормально, главное – переступить через себя, через свой стыд или страх. И, наверное, такое применимо почти ко всему. Переступи через себя, и ты добьешься желаемого результата.

Я все же попытался прогнать все мысли из головы. Я решил попробовать поковыряться у себя в прошлом. В памяти всплыло мое последнее посещение "Неона".

Ночной-клуб “Неон”

Уши закладывает громкая музыка из раздела "месячные" хиты, потом о них все спешно забывают и больше к ним не возвращаются. Перед глазами мелькают сотни людей, цветомузыка снует туда-сюда. У меня болит голова, а музыка делает еще хуже. От неоновых ламп, которыми тут напичкано все помещение, болят глаза, а мельтешащая толпа только раздражает. Мои мысли далеко, совсем не в этом шумном месте.

Кто-то хлопает меня по спине и зовет по имени.

– Айзек, Айзек! – меня кто-то сильно трясет за плечо, а голос звучит будто издали.

Это Алекс.

– Ой, прости, – я помотал головой, словно пытался выветрить мысли и пьяный дурман.

– А я думал ты совсем скис, ты чего такой хмурый? – он толкнул меня в плечо и уселся рядом у стойки бара на высокий стул.

– Да голова совсем разболелась, прям вот-вот лопнет, – я поморщился от боли.

Друг между тем облокотился одной рукой на столешницу, а другой небрежно позвал к себе бармена.

– Слушаю вас, – бармен говорил громко, пытаясь перекричать музыку.

– Принеси нам, пожалуйста, два бокала, чего покрепче.

– Ой, слушай, не стоит, – я начал вытягивать руку вперед, словно, он мне уже протягивал стакан.

– Ты давай успокойся, выпьем, и голова твоя пройдет.

– Мне и так хватит. Я правда еле сижу.

– Айзек, кому ты врешь? Думаешь, я тебя не знаю, сколько ты сегодня выпил?

– Достаточно.

Бармен, между тем, принес пару бокалов, наполненных коричневой жидкостью. От одной мысли, что мне придется это пить, стало тошнотворно.

– На вот, возьми, – Алекс аккуратно пододвинул мне стакан и принял прежнюю позу, подперев голову правой рукой. – Ну что, за что выпьем?

Я только пожал плечами.

– Давай за нашу с тобой дружбу? – он занес бокал, для того, чтобы стукнуться им с моим.

– Давай, – я сделал то же самое, и звон бокалов утонул в музыке.

Я приложился к стакану, и, к своему удивлению, понял, что напиток не так и плох, отпив, я поставил его на стойку бара. Развернувшись лицом к толпе, облокотившись локтями на столешницу, я сказал:

– Я последнее время думаю обо всем этом.

– О чем именно? – он наклонился ко мне еще ближе, чтобы лучше слышать меня.

– Об этом, – я взглядом указал на всех людей, что попадались мне на глаза. – Ведь она думает, что мы только с тобой вдвоем сейчас пьем и явно не подозревает подвоха.

– Слушай, давай ты тут не будешь мораль читать, а? Ты сейчас ведешь себя, как какой-то олух. Словно, измена для тебя – такое страшное дело. Ты же прекрасно понимаешь, что до слишком серьезных вещей у вас не дойдет.

Да, в отношениях я всегда был полным козлом. Я всегда изменял Сэм. Ничего не мог с собой поделать. Как только появлялся шанс с кем-нибудь переспать, с какой-то девушкой, которая была бы мне симпатична, я сразу хватался за него и пытался довести дело до конца. Блядская моя натура! Возможно, я и поплатился за все это. Наверное, я заслужил, что Сэм ушла к Алексу.

Я слегка застопорился и смотрел в одну точку, чувствуя на себе басы от музыки, которая стоит у меня поперек горла.

– Так что ты там говорил? – пришел в себя я и спросил у Алекса.

– Что у вас с Сэм, явно, не зайдет все далеко.

– А вдруг зайдет? Ну вот, что если прям возьмем и поженимся?

Друг вмиг посуровел.

– Меня радуют, конечно, твои мысли, но разве она та, на ком тебе хочется жениться?

– Я не знаю, правда. Хочется в это верить. Если все зайдет далеко, я расскажу ей все. Измены я имею в виду, – быстро поправился я, заметив вопросительный взгляд друга.

– И на что ты рассчитываешь? Думаешь, она бросится к тебе на грудь со слезами и скажет: "ничего страшного, у всех бывает". Хрен, она не из тех девиц, в миг покажет, что у нее могут быть яйца, – он стукнул по деревянной поверхности длинной барной стойки кулаком. – Вот увидишь, она тебе этого не простит. А перед тем как уйти от тебя заберет твои яйца с собой в качестве сувенира.

– Я знаю, зато буду чист перед нею, может, потом она осознает, какой я был.

– Ну и что она осознает? Какой ты? – он ухмыльнулся. – Ходишь по ночам, пьешь, да девок трахаешь. Действительно, она подумает, какой ты был милый. Не смеши меня, Айзек. – он махнул рукой и допил остатки, и я поступил по его примеру. – Она поймет, что ты полный мудак и козел, и в этом она будет права.

"И ведь это правда" – тяжело подумал я.

В груди от выпитого стало тепло, и голова перестала саднить.

– Ну что, лучше тебе?

– Пожалуй, да, – на минуту между нами образовалось молчание. – Знаешь, я рад, что у меня есть такой друг, как ты. Ты всегда можешь поддержать меня и помочь всем, чем сможешь.

– Я тоже рад. Только знай, я не всегда могу быть рядом. Старайся как можно глубже анализировать ситуацию. Никогда не торопись в решениях. Ведь из нас: я – мозги, а ты – грубая сила.

Интересно, Алекс уже тогда знал, что он предаст меня.

– Я это учту. Ну что, еще по одной? – я улыбнулся и понял, что Алекса это предложение только радует.

Он показал бармену на наши стаканы и вскинул два пальца, как бы говоря: «нам того же – два бокала».

Распив по очередному бокалу, мы стали болтать обо всем, что не свойственно этому месту. Прошло уже, наверное, много времени, прежде чем мы вернулись из нашего общего мирка.

– Короче, люди скоро подумают, что мы тут с тобой два гомика, сидим вдвоем и пьем.

– Я согласен, пошли отсюда.

– Ну чего так сразу? Мы можем пойти вчетвером, – он впился взглядом мне за спину.

– Хорошенькая? – меня разбирало любопытство.

– О да, и подруга у нее ничего. Чур я беру подругу.

– А что с той, которую ты оставил мне, она не очень? – я все еще не повернулся и сохранял интригу.

– Нет, она прекрасна, просто она уже минут как тридцать тут сидит и смотрит сугубо на тебя, – он нагнулся ближе, прямо к самому уху, и все еще смотря на девиц позади меня, сказал. – Ты обернись, посмотри, какая блондиночка тебя ожидает, – почти заговорщическим шепотом сказал он.

Я обернулся и встретился взглядом с довольно миловидной девушкой, которая тут же кокетливо улыбнулась и захлопала глазами.

– Ну что, Айзек, идем? – он кивком указал на них.

– А как же? – я хмыкнул и слез со стула.

Через несколько минут мы все дружно сидели в такси. Мой друг и его спутница на эту ночь, о чем-то едва слышно шептались, говоря слова в самое ухо друг другу, тут явно проглядывался сексуальный подтекст. В машине пахло сигаретами и чем-то сладким, скорее всего духи девушки, которая мило ютится у меня на коленях.

Тряхнув головой, я выветрил эти воспоминания, сосредотачиваясь на предстоящем сне.

Глава 11

Мне снился сон, где главным персонажем снова была эта омерзительная Тень, как он сам себя назвал, или так назвал его я?.. В этот раз все было гораздо мягче, не было кишок и кровищи. Он что-то пытался донести до меня, но что я так и не понял. Когда я проснулся, была уже половина пятого вечера.

Неплохо я так проспал. Видимо, я пропустил и завтрак, и обед. Живот урчал и, похоже, еще немного, и он по-настоящему покроет меня бранью, если я не поем. Было бы хоть немного денег, можно было бы сходить и купить хоть какой-нибудь еды. Я нажал на кнопку вызова медсестры. Ждать долго не пришлось.

– Вы уже проснулись, – с улыбкой произнесла она.

– Ага, и теперь я бы не прочь перекусить хоть чем-нибудь.

– Ужин будет только через полтора часа, придется подождать, – сочувственно произнесла она.

– Ясно, ладно, спасибо за информацию, – разочаровано выдохнул я.

– Давай-ка, я посмотрю твою повязку, может, сменим заодно.

Медсестра была нормальной, милая женщина с приятной улыбкой и внешностью. Для своих лет выглядела очень даже не плохо. Интересно, сколько ей, пятьдесят? Был бы я мужчиной постарше, я бы обязательно попробовал с ней познакомиться.

– Болит голова?

– Честно, болит все.

Она сочувственно покачала головой в ответ.

– Главное, быстрее уехать отсюда, – отмахнулся я.

– Понимаю тебя, никто не любит больницы.

Голову она мне перематывала с материнской заботой. Не часто встретишь такое, да еще и от совершенно незнакомой мне женщины.

– А почему к вам в течение дня никто не пришел навестить, разве у вас нет друзей или родственников? – мило поинтересовалась она.

– Никого нет, – вяло улыбнулся я.

– Понимаю, а я вот не так давно потеряла сына, – с горечью утраты произнесла она.

– Мне жаль, а что случилось?

– Застрелили на улице, а этих подонков до сих пор не поймали, прошел уже год.

Я стал замечать, что на ее глазах выступили слезы.

Ненавижу, просто патологически ненавижу попадать в такие ситуации. Я банально не знаю, что в такие моменты говорить.

– А муж, с ним вы же еще живете? – я взглядом указал на кольцо.

– Нет, он умер еще три года назад, много налегал на спиртное, после очередной посиделки у своего друга в баре поехал домой, сбил пешехода, а после не смог справиться с управлением и влетел в стену. И пешеход, и мой муж погибли.

– Ужас, я сочувствую вам, – с некоторым смущением сказал я.

– Ничего, я уже смирилась, – она дружелюбно улыбнулась. – Ладно, я пошла, как только будут разносить ужин, я вам самому первому его занесу.

Время подходило ровно к пяти.

Пока я ждал своего ужина, я успел задремать.

Резко подскочив в кровати, я смотрю по сторонам. Быстро гляжу на часы, почти шесть. Неплохо я так подремал.

Я подошел к крану и открыл холодную воду. Жадно приложившись к крану, я пью и пью. Затем умываю лицо холодной водой. Вроде стало легче.

– Вот ваш ужин, – услышав голос у себя за спиной, я обернулся. Медсестра любезно поставила еду на столик и мило улыбнулась.

– Спасибо, а то мой желудок скоро себя начнет есть.

– Приятного аппетита вам, я побегу, нужно собираться, скоро придет Ева, сменит меня.

Я поблагодарил ее за ужин. Новость, которую она мне сообщила, подняла мне настроение.

Ужин был довольно съедобен. Хотя бы не бульон и кусочек хлеба. Когда я закончил с едой, я отставил тарелку на поднос, что стоял возле кровати. Стало намного легче, но съесть еще чего-нибудь я бы не отказался.

В палату зашла какая-то женщина, молча забрала поднос с грязной посудой и ушла. А я то уже подумал…

Голова снова разболелась. Чувство, словно я проснулся на утро после сильнейшей пьянки, на которой я выпил экстази, а после еще принял амфетамин. Хотя, я, наверное, перегибаю со сравнением. Да, есть в моей биографии и такое. Иногда приходилось на какой-нибудь вечеринке закинуться экстази или принять спидов. Шальные были времена тогда.

Если прибавить к моему алкоголизму еще и прием подобных средств, я был просто замечательный сынок. Сколько раз я ругался из-за этого с Сэм. Я рад, что я вовремя слез с этого. Принимал я их недолго. И у меня не было никогда желания пойти купить их, и обдалбливаться. В основном, когда какой-нибудь щедрый парень угощал на вечеринках. Обычно этим парнем был Ник.

Сейчас я безумно рад, что эти времена прошли. Я смог завязать с алкоголем и горд тем, что не подсел на наркотики.

Время шло, а Ева все не заходила. Я понимал, что скорее всего, у нее дела, она идет сюда работать, а не ублажать мои желания поговорить с ней.

Примерно через полчаса она зашла ко мне. В груди сразу полегчало, словно огромный камень упал куда-то вниз. Я даже слегка занервничал.

– Привет еще раз, – она вошла улыбаясь.

– Привет, как дела на работе?

– Все тихо, было бы так и дальше, – она прошла и села рядом с кроватью, предварительно подвинув стул. – Я вот принесла тебе немного еды.

Это мне очень понравилось. Я был польщен.

– Просто, ты сказал сегодня утром, что тебе не нравится местная еда, я тебя понимаю, – ее вдруг сковала неловкость, и щеки налились краской. – Надеюсь, тебе понравится.

Она поставила пластиковый контейнер с едой на столик.

– Спасибо тебе большое, правда, мне очень приятно.

Мне было совершенно неловко есть при ней. Но она настояла, чтобы я попробовал прямо сейчас. Для этого, она даже сбегала за вилкой.

Отставив пустой контейнер и отложив вилку, я наконец понял, что наелся. Было действительно очень вкусно, и я давно не ел еды, которую приготовил не я.

– Обалденно, – произнес я. – Честно.

Она смущенно улыбнулась.

– Мне приятно, что тебе понравилось. Как прошел твой день?

– Если честно, я не знаю, после твоего ухода я уснул и проснулся только к вечеру.

– Обычный денек в больнице, – приметила она. – Наверное, уже хочется домой?

– Хочется, я кстати, в свое время належался в больницах. И когда маленьким был, и когда подростком, и уже когда стал взрослым, когда я уже считал себя таковым, – с улыбкой добавил я.

– Ого! – воскликнула она. – И почему так часто?

– Да знаешь, – начал я. – Не знаю даже особо с чего начать. В детстве часто болел то одним, то другим, старше когда стал, там уже прибавились травмы, переломы, и прочее. Последний раз, когда лежал, лежал со сломанной челюстью и ногой.

Ее глаза от удивления округлились.

– Что произошло? – озабоченно спросила она.

– Были у одного знакомого на вечеринке, завязалась драка, я-то, конечно, парочке навалял, – гордо добавил я. – Но потом вышел парень побольше, он, вроде, какими-то единоборствами занимался, ну и вломил мне по первое число. Первым ударом сломал мне челюсть, а потом схватил меня и вышвырнул в окно, – я показал пару шрамов на руках от осколков стекла. – А этаж был второй, к твоему сведенью. Как итог – открытый перелом голени. Как вспомню, так в дрожь бросает.

– Господи, Айзек! Это ужасно, долго восстанавливался?

– Примерно год, самое главное – была челюсть, мне за тот период, что я был с зашитым ртом, скажем так, осточертели всякие каши и бульоны, – я улыбнулся. – Когда она зажила, нога была делом десятым. Сначала с костылями, затем тросточка, потом уже стал ходить без помощи, а сейчас даже бегаю иногда. И все замечательно.

– Ты, прям, ходячая катастрофа.

Я лишь с улыбкой на губах пожал плечами.

– А к тебе приходил кто-нибудь? А то обычно в первый день в палаты к больным идут родные, друзья.

– Приходил, коп и парень, что помог мне.

– А друзья и родные?

– Родители погибли, а друзей нет.

Видно, мои слова застали ее врасплох. Наверное, я не один, кто не знает что говорить в такие моменты.

– Все нормально, не думай, что сказать, я тебя прекрасно понимаю, сам не люблю попадать в такие ситуации, – учтиво начала я говорить, чтобы в палате не висела тишина.

– Хорошо, – она слегка улыбнулась и продолжила. – А почему друзей нет?

– Моя девушка ушла к моему другу, ну и вообще история довольно долгая и неинтересная.

– Отвратительный поступок с их стороны.

– Полностью согласен.

– А что, у тебя только один друг был?

– Нет, был еще один очень хороший друг, но он уже умер.

– Мне, наверное, не стоит спрашивать почему, да? – смущено спросила она.

– Могу рассказать, мы ведь тут болтаем, надо же как-то время скрасить.

Я стал рассказывать ей эту историю и поймал себя на мысли, что давно не вспоминал ее.

– Звали его Ник. На самом деле, парень был отличный. И семья у него была хорошая. Мы всегда были втроем. Я, Алекс и Ник. У нас не возникало друг к другу чувств дружеской ревности, а то, знаешь как бывает, одного не пустили гулять родители, а двое других пошли, мы не обращали внимания на такую ерунду. Время шло, мы стали расти, стали проявляться индивидуальные интересы. Ник, к слову, всегда был душой компании, всегда веселил всех, придумывал совершенно чумные идеи, как нам провести вечер. Я вот вспоминаю его и понимаю, что человек жил словно одним днем. Мог получить зарплату и в первый день всю ее спустить в клубе или еще где. А бабник был страшный, – я улыбался тем воспоминаниям. – У него было просто множество знакомых, даже которых мы с Алексом не знали. Постоянно с ним кто-то здоровался, узнавал, как его дела и приглашал на очередную вечеринку. Мы всегда говорили ему, что ему стоит найти девушку. На что он всегда отвечал: "Вы серьезно, рябят, это же так скучно, одна вагина каждый день, не, я – пас". Заставить его мы не могли, раз не хочет человек, значит не нужно его принуждать. Он первый предложил нам попробовать разные наркотики, от колес до всякой травы. Алекс вообще был не любитель этого, и нас он поддерживал в этом редко. Ну а я пробовал. Но никогда меня к ним не тянуло, в отличие от Ника. Он перепробовал все, что известно человечеству. Как-то раз мы были на очередной вечернике. Знаешь, как бывает, попадаешь туда, там много незнакомого народу, а Ник ходит и здоровается со всеми, улыбается, а ты такой стоишь и думаешь: "И что мне тут делать? " И начинаешь пить! Появляются какие-то знакомства. И вот, стоим мы, значит, с Алексом, знакомимся с двумя девушками, общение протекает мило, и тут к нам подлетает Ник, хватает нас за шкирку и тащит на второй этаж. Попутно бросая фразочку тем девушка: "Дамы, извините, это мои сучки, и я забираю их себе". Девушки в недоумении смеются, переглядываются, он конечно, добавляет, что он пошутил, но это никак не идет нам в плюс.

Затаскивает он нас в ванную, закрывает дверь, вытаскивает из внутреннего кармана небольшой пакетик, в котором белый порошок, и весело им трясет возле наших лиц с идиотской ухмылкой на лице.

– Знаете, что это? – восклицает он.

Мы, конечно, догадываемся, но отвечаем отрицательно.

– Настоящий колумбийский кокс.

Смотрит на нас и ждет нашей реакции.

– Колумбийский? – скептически спрашивает Алекс.

– Не рушь мои мечты, – отвечает Ник. – Ну что, разделите со мной мою радость?

Алекс, конечно, отвечает отказом, а я соглашаюсь. Затем все-таки и сам Алекс попробовал.

– Ты снова спустил всю зарплату на наркоту? – интересуюсь я.

– Айзек, это того стоит, поверь.

Он молча высыпает порошок на широкий край раковины. Затем резко останавливается и за чем-то лезет в карман. Достает оттуда пластиковую карту и обращается к нам:

– Бля, нет денег, не одолжите купюру на время? – с улыбкой идиота спрашивает он. – А то все на кокс спустил.

Я молча достаю и даю ему.

– Превосходно! – восклицает он. – Раз это мой первый раз, хочу чтобы это было, как показывают в кино.

Он аккуратно делит кокаин на дорожки, сворачивает купюру, что я ему дал, и смачно втягивает в себя сначала одну, затем другую дорожку и запрокидывает голову кверху, шмыгая носом и потирая его пальцами.

– А так обязательно делать? – с долей скептицизма спрашиваю я.

– А хер знает, чувак, говорю же, как в кино хочу.

– Ясно, дай уже мне.

Я беру у него купюру и также втягиваю в себя две дорожки. И, о неожиданность, также запрокидываю голову и шмыгаю носом.

Затем следует очередь Алекса. Тот, в свою очередь, просто вдыхает и начинает сильно тереть нос.

– Блииииин, – протягивает он. – У меня все немеет.

– О ДАААААА! ДА, МАТЬ ВАШУ! – начинает кричать Ник.

Хорошо, что в доме громко играет музыка, и его слова просто не выходят из этой ванной.

Ощущения, конечно, от этого очень интересные. Горло все немеет, появляется чувство радости, хочется танцевать, веселиться сутки напролет. Чувство просто нереальной эйфории. Если бы не алкоголь, то я бы сказал, что кокаин не затуманивает твой разум, ясность ума присутствует. И мы полностью уходим в отрыв этой ночью. А затем Ник подсел, сначала на кокс, продал машину, влез в долги, мы его не видели неделями, трубки от нас он не брал и сам не звонил, но когда мы пересекались с ним, вид у него от недели к неделе становился все хуже и хуже. Он сильно похудел, одежда была давно не стирана, волосы сальные, синяки под глазами. Как мы позже узнали, он подсел на героин. Стал ошиваться с такими же, как и он. Мы всячески его пытались найти, забрать, когда это получалось, притаскивали домой, с каждым следующим появлением в его квартире, мы видели как она пустеет. Вещи, мебель и прочее, все постепенно распродавалось, а деньги уходили на наркотики.

Из каких только злополучных мест мы его не вытаскивали. Страшно вспоминать об этом.

Однажды, когда он снова пропал, мы случайно встретили его на улице. Вид был совершенно отвратный, он шел в обнимку с какой-то швалью, прохожие сторонились их.

У Ника была растянутая майка, вся в пятнах, руки все исколоты, джинсы дырявые, и его спутница была совершенно ужасной. Я просто никогда не думал, что так может выглядеть женщина. Она была настолько худая, что дунь любой ветерок, и ее снесет. Волосы собраны в шишку на макушке, в зубах сигарета, какое-то омерзительное подобие маникюра с обломанными желтыми ногтями. Шорты просто висели на ней, а расстегнутая куртка вовсю демонстрировала ее засаленный лифчик и практически полное отсутствие груди.

– О, это же мои друзья, – воскликнул Ник и стал указывать на нас пальцем, и все прохожие стали смотреть на нас с полным непониманием. – Видишь их, а, детка? Вон те двое, мои лучшие друзья.

Эта богомерзкая девушка смотрит на нас, кивает, улыбается, обнажая свои желтые, сгнившие зубы.

Нас с Алексом одолело чувство стыда, когда прохожие стали оборачиваться на его возгласы.

Они были под кайфом.

Мы неуверенно подошли к ним, трогать нам с Алексом их совсем не хотелось.

– Как поживаете, ребят? – поинтересовался он. – Кстати, вот моя девушка, помнишь, я говорил, что одна вагина – это скучно, так вот, я соврал, она просто прекрасна и ее вагина тоже.

Мне стало тошнотворно от этой мысли. А девица в свою очередь довольно крутила в пальцах сигарету, затем смачно присосалась к ней своими уродливыми губами.

– Мы с ней женимся в следующем году, придете к нам на свадьбу?

Мы стояли в полном ступоре. Как человек, который рос в хорошей семье смог опуститься туда, где уже, кажется, находится самое дно, а под этим дном еще одно дно. Я не знал, что вымолвить. Алекс тоже.

Это был последний раз, когда мы его видели. Через неделю его нашли мертвым в своей квартире, где мебели и вещей вообще не осталось. Там обосновался притон. Тело Ника лежало там целых три дня, лужа крови, что натекла с него, уже успела засохнуть. А эти чертовы нарколыги целых три дня просто ходили мимо него. Как позже выяснилось, его зарезала его же невеста. Из-за очередной дозы. Ей показалось, что он отсыпал ей меньше, и ей это не понравилось.

Вот такой был Ник. Смешной, заводной, энергичный, всегда позитивный и слабый. Именно слабость его и убила.

Сказать тебе честно, очень давно не вспоминал его.

Ева молчала, а я предавшись воспоминаниям, слегка загрустил.

– Я, наверное, много лишнего выдал о себе в рассказе? – спрашиваю я.

– Ничего, все мы делаем по молодости всякие гадости, о которых потом жалеем, – позитивно ответила она, давая понять мне, что все отлично. – Мне безумно жаль твоего друга, правда.

– Мне тоже жалко, что он был морально слаб. Тебе точно не было скучно? А то я слегка затянул свой рассказ.

– Правда, люблю слушать, когда кто-то интересно рассказывает.

Она откинулась на спинке стула и сложила руки на груди. Рукава ее халата слегка задрались.

– У тебя татуировки? – удивленно воскликнул я, прозвучало скорее как утверждение, нежели вопрос.

– Ага, – довольно ответила она.

– И много?

– Суди сам, – все еще улыбаясь, сказала она, скинув халат, под которым была обычная белая майка с коротким рукавом.

– Обе руки?! Полностью?! – глаза у меня стали круглыми от удивления.

Она поставила меня в затруднительное положение. Себе бы я никогда не стал делать татуировку, так как не видел в них ничего хорошего…но и плохого, чего уж тут таить.

– Я не знаю, – замявшись отвечаю я.

– А что тебя смущает? – надевая халат, спрашивает Ева.

– Просто я никогда бы не подумал, что у тебя есть тату, вот правда. Наверное, поэтому у меня такая реакция.

– Так что все-таки скажешь?

– Если честно, тебе идет, – искренне отвечаю я.

– Спасибо, первую сделала еще в восемнадцать лет и так постепенно подсела на это дело.

– А какая была первая, покажи.

– Ой, – отмахнулась она. – Думаешь, там была нормальная татуировка? Идиотская сопливая надпись. Я уже давно ее перекрыла. Ума же в восемнадцать нет, думаешь, что ты уже взрослая, а у самой на деле ветер завывает в голове.

Какая она классная. Смотрю на нее и просто таю, что-то меня просто убивает наповал в ее глазах, в ее манере говорить. Что-то совсем неуловимое, что просто так, при беглом общении и не заметишь. Господи, я, может, и вправду влюбился? От одного взгляда на нее мне хочется летать, бегать, прыгать. Что же будет со мной, если я ее поцелую или… пересплю, боюсь даже представить.

Пожалуйста, нужно прогнать эти мысли вон, вон из моей головы.

– Слушай, а у тебя никогда не было такого желания, что вот ты прям ужасно хочешь приключений? – совершенно неожиданный вопрос задала Ева.

Я приподнял брови и прикинул. В детстве мы с Алексом и Ником излазили все стройки, до каких только могли дотянуться. И всегда наполняли эти детские игры духом приключения. Всегда во время таких вылазок мы рассказывали байки про то, что тут кто-то умер или пропал. Особенно это относилось к заброшенным стройкам. Детские сказки, пусть даже тут ничего такого и не происходило, и ты даже не знаешь подобных деталей, но ты все равно расскажешь ее, выдумаешь на ходу, только чтобы сделать свое ощущение приключения острее.

– Знаешь, я в детстве очень любил приключения.

Я рассказал ей, как мы с друзьями лазили по стройкам.

– Круто было тебе, а вот я родилась девочкой, и моих подруг подбить на это было нереально, – с сожалением ответила она. – Слушай! – я аж подпрыгнул в кровати от того как она эмоционально воскликнула. – У меня отменная идея.

– Я даже боюсь представить какая, – с недоверием произнес я.

– Где-то пол года назад за городом закрылась больница для душевнобольных, "Святой Марии", так она называлась вроде.

Я стал понимать, куда она клонит. Сейчас я ощутил себя персонажем плохого ужастика про подростков.

– И что ты предлагаешь?

– Поехали туда, ехать далековато, но, я думаю, будет весело. Ее, насколько я знаю, никто не охраняет, больница очень большая и старая. Духа приключений там просто в избытке.

– Главное, чтобы просто духов там не было, – с иронией произнес я.

– Ты что, испугался и отказываешься? – явно подкалывая, спросила она.

– Я такого не говорил. Я только за, хоть сейчас, но единственное что меня держит, так это мое лечение.

– В общем, – ее голос просто излучал энтузиазм. – План такой, я попробую поговорить с доктором, он кстати, завтра к тебе зайдет, чтобы он выписал тебя пораньше, я думаю он согласится. Потом мы подгадаем мой выходной и поедем туда. Я почитаю в интернете, узнаю адрес, может удастся вычитать какие-нибудь легенды об этом здании. Ух! Будет весело.

Она даже подпрыгнула в кресле от радости. С ее красивых губ улыбка так и не сходила.

– Меня все устраивает, а на чем туда добираться?

– Поедем на моей машине, сейчас, насколько я знаю, туда не ходит ни один автобус после закрытия клиники.

– Мы прям ходячее клише в фильме ужасов, – озвучил я свои мысли.

– Ууу. Звучит жутко.

– Вот смотрю я на тебя, и создается впечатление, что знаю тебя давно. Хотя только пару дней назад ты зашла ко мне в палату и перевязывала мне голову.

Она прищурила глаза и пронзительно уставилась на меня ими.

– А вы, случайно, – начала она медленно говорить. – Не влюбились ли?

От ее слов мне стало совершенно неловко. Я прогонял эту фразу в голове уже не один раз. И тут она прямо в точку попала, задав такой вопрос.

– Уж не знаю, – покачиваю я головой. – Все может быть, – я улыбаюсь и слегка ей подмигиваю. – Я, наверное, сейчас смотрюсь смешно, с опухшим лицом стараюсь строить из себя красавчика.

– Не говори ерунды, ты очень милый, даже с таким лицом, а когда опухоль сойдет, я думаю, увижу красавчика.

В моей груди стали петь птицы и летать бабочки.

Господи, Айзек, ты дурак.

Глава 12

Как и говорила Ева, на следующий день ко мне пришел доктор. Приятный с виду мужчина, очень спокойный, тактичный и умный. Хорошо, когда тебя лечат подобные люди. Пока он меня осматривал, он упомянул, что Ева говорила с ним обо мне. Он готов был принять ее предложение, даже раньше чем через неделю. Если завтра все будет неплохо, то можно будет ехать домой. Эта новость меня очень обрадовала.

После ухода доктора ко мне в палату зашла омерзительная медсестра и с выражением мученицы протянула мне телефон.

– Алло?

– Как твое настроение? – послышался довольный голос Евы.

Я был приятно удивлен.

– Просто отменное, доктор сказал…

– Знаю, он мне уже позвонил, как только вышел от тебя. Нам нужно с тобой обменяться номерами телефонов.

– Я бы с удовольствием, но у меня его украли вместе с ноутбуком.

– Ага, – задумчиво протянула она. – Выход есть, у меня дома валяется мой старенький смартфон, полностью рабочий, но только заряд держит недолго, даже на сутки не хватает.

– Это очень любезно с твоей стороны, правда, но я завтра днем пойду и куплю себе новый телефон.

– Айзек, умоляю тебя, замолчи. У меня он все равно лежит без дела, тебе сейчас пригодится, зачем лишние деньги тратить будешь. Я сегодня поеду днем по делам, буду проезжать мимо больницы, заскочу к тебе, занесу его.

Мне была безумно приятна ее забота обо мне.

– Договорились, завтра тогда нужно будет подключить себе новую сим-карту.

– Отлично, я завтра работаю, у меня дневная смена, а вечером тогда и поедем, – спокойно произнесла она.

– Вечером?! Ты хочешь ехать туда на ночь глядя?

– Боишься? – с усмешкой спросила она.

– Нет, просто мы теперь еще больше клишированные персонажи из дешевого ужастика.

– Тем веселей, – ответила она. – Кстати, сегодня выпал первый снег.

– Замечательно, – это меня совсем не радовало, ненавижу снег, холодно, скользко. Фу.

Поговорив, я вернул телефон и встал с кровати. Раздвинув жалюзи, я выглянул на улицу. Город устилало белое полотно. Все стало словно более медлительное. Люди идут медленно, машины едут медленно, даже снег, который до сих пор идет, летит большими медленными хлопьями.

После обеда ко мне пришла Ева, принесла мне, как и обещала, телефон. Мы с ней перекинулись парой слов. Она куда-то торопилась и очень быстро ушла.

А я все никак не мог дождаться завтра.

Весь день я ходил по палате, лежал на кровати, пытался спать, тупо смотрел на часы, на которых секундная стрелка готова была разлететься в щепки, лишь бы не сдвигаться с места.

К девяти часам вечера я уснул и проспал до самого утра.

Утром меня разбудила Ева, которая уже начала работать. Она заботливо принесла мне из дома завтрак. Я был этому несказанно рад, есть хотелось страшно. Она оставила мне свой номер телефона и дала указание, чтобы я купил новую сим-карту и сразу же позвонил ей, а после сидел и ждал вечера, когда она заедет за мной.

Получив разрешение и выписку, я надел свою одежду. За последние дни погода круто поменялась. Температура воздуха на улице была ниже нуля, а снег не прекращался. Пока я лежал, мою одежду заботливо постирали, выгладили и повесил в шкаф. Хоть в чистом поеду.

– У тебя хоть есть деньги на автобус? – спросила Ева, когда я стоял уже возле выхода.

– Нет, – честно ответил я.

– Держи, – вынула она купюры и протянула мне.

Я понимал, что отказываться не в моем положении, до дома путь неблизкий, не идти же пешком.

– Мне ужасно неудобно перед тобой, вечером я тебе все отдам, обещаю.

– Ты, главное, сдержи обещание, что поедешь со мной за приключениями.

Я только улыбнулся и коротко ответил:

– Сдержу.

Она меня слегка обняла.

– До вечера, – сказала она. – И вызови лучше себе такси.

От ее прикосновения у меня пошли мурашки по телу. Как, оказывается, мне немного надо.

Я воспользовался советом и вызвал такси. Машина приехала быстро.

Уже минут через сорок я был дома.

Приняв нормально душ, я побрился, приготовил еды и всячески пытался скоротать время до сегодняшней поездки.

Сделав все домашние дела, я отправился в ближайший салон связи. Поспрашивав советов консультантов по поводу тарифа, я выбрал наконец нужный и уже через минуту набрал номер Евы. Она тут же взяла трубку.

– Привет, это Айзек, – сразу же сказал я.

– Привет, – радостно вымолвила она.

– Как там работа?

– Скучно, я уже вся в предвкушении нашего с тобой совместного безумства.

– Не поверишь, я тоже. Я, кстати, полазил дома, отыскал два рабочих фонарика, только нужно будет купить батарейки. Раз мы едем туда ночью, думаю, они нам пригодятся.

– Замечательно, подумай, что еще нужно взять с собой, пока есть время.

Вернувшись домой, я первым делом поискал одежду потеплее, раз едем далеко. А, по слухам, к вечеру снег может усилиться, рекомендуют не выезжать без острой необходимости. У нас острая необходимость.

В течение дня мы с Евой обменивались сообщениями. Я словно вернулся на несколько лет назад. Я уже и забыл, какой сладкий бывает период начала отношений. Я, конечно, очень надеюсь на отношения.

Я решил, что пока я все равно ничем не занят, не буду тратить время на то, чтобы просто лежать и бездельничать. Я решил съездить к Нику. Когда я был у него в последний раз, мы с Алексом еще были друзьями.

В городе были небольшие пробки из-за плохой погоды. Выйдя на нужной мне остановке, я прошелся еще немного пешком.

Меня встретили большие арочные ворота с надписью сверху: "Покойтесь с миром". Я так давно тут не был, что мне понадобилось минут пятнадцать, чтобы отыскать нужную мне могилу. Подойдя к памятнику, я стряхнул рукой налипший снег. Убедившись, что это Ник, я положил цветы и удивился, что тут уже лежит букет красных роз, которые слегка занесло снегом.

Наверное, были родители.

Снег шел густой, видимость была плохая, все перегораживала белая стена. Я, словно одинокий призрак, стоял в этой белой пелене и просто смотрел.

– Привет, дружище, – со слабой улыбкой произнес я. – Извини, что бываю у тебя крайне редко, даже и не припомню, когда я тут был в последний раз. Я недавно вспоминал тебя, познакомился с потрясающей девушкой, рассказал ей, какой ты был. Я, кстати, думаю, ты бы тоже за такой девицей приударил, – я слабо хихикнул. – Ты тот еще бабник был, – я тяжело выдохнул, не зная что еще сказать. – С Алексом мы больше не общаемся, он очень изменился, видел его не так давно, но общения не вышло. Сэм ушла к нему. Кстати, Ник, я потерял родителей и сестру. Ты ее ни разу не видел. Она была хорошенькой, я очень жалею, что мало проводил с ними времени. Господи, Ник, прости меня, прости нас с Алексом, что мы не смогли вытянуть тебя из того болота, в котором ты увяз. После моего рассказа Еве, так зовут мою новую девушку, мне стало казаться, что я мог сделать больше для тебя. Мы могли. Вместе с Алексом. Не знаю, чувствует он вину на себе или нет, но я почему-то стал ее ощущать. Прости нас, ради Бога, пожалуйста. Я бы очень хотел вернуть время назад, все исправить. Знаю, это банальные слова, но, черт, каждый хоть раз прогонял их в мыслях или произносил. Будь у меня один единственный шанс вернуться назад, я бы непременно помог тебе больше. Мне стыдно за то бездействие, что было у нас с Алексом последние пару месяцев. Нужно было бороться и помогать тебе до конца, а не бросать тебя. Мне так стыдно, что я сам себя ненавижу за все это. Господи, сколько всего мы наделали в молодости. Прости меня, дружище, пожалуйста, – я вытер скатившиеся по щекам слезы.

Постояв еще немного, я развернулся и пошел на остановку.

По моим подсчетам – как раз, когда я вернусь домой, у меня будет время перекусить и затем за мной заедет Ева.

На улице я промерз. Поднялся ветер, и теперь все происходящее напоминало фильм-катастрофу. В городе произошло много аварий, дорожные службы всячески стараются разгребать снег с дорог. Они явно были не готовы к такой резкой перемене погоды.

Дома я выпил чай и съел бутерброд. Пока я ел, мне позвонила Ева.

– Ну что, ты готов? – с нетерпением ожидала она моего ответа.

– Конечно, ты бы оделась потеплее, холодно там стало.

– Уже сделано.

– Умница, я тогда одеваюсь и жду тебя.

– Скажи свой адрес.

– Син Стрит, тридцать девять, недалеко городской сквер.

– Ага, я найду, у меня в машине навигация.

– Тем лучше. Жду тебя. Езжай аккуратно, в городе пробки.

Положив телефон, я пошел собираться.

Мой мозг все крутил всяческие мысли по поводу предстоящей поездки. За последний час я вспомнил множество просмотренных мною дешевых, забитых под завязку клише и штампами, фильмов ужасов.

По квартире я расхаживал уже одетым, посматривал в окно, снег все валил. Поразмыслив немного, я пошел в кладовку и отыскал там старую деревянную биту.

На всякий случай, кто знает, кто там сейчас живет. Может, наркоманы или бомжи устроили там притон и ночлежки. Если будут агрессивно настроены, будет хоть чем отбиться.

Позвонила Ева, сказала спускаться. Когда я вышел из подъезда с двумя фонарями и битой, она рассмеялась.

– Ты что, едешь туда все крушить? – все еще смеясь, спросила она, когда я садился в машину.

– Это лишним не будет, – серьезно сказал я и потряс в руке биту.

Так хорошо было сесть в теплую прогретую машину, печка тихо шумела, согревая меня, а снег все пытался залепить нам лобовое стекло. Но щетки дворников не давали ему завершить задуманное.

Ева поставила рычаг скоростей в режим драйв, и мы поехали.

– В магазин нужно заехать, – напомнил я.

– Конечно, сейчас в первый ближайший или давай лучше на заправке.

Заправившись и купив что нужно, Ева забила адрес в навигационную систему автомобиля, и мы начали свой путь.

– Показывает чуть меньше полутора часов, но с такими дорогами и погодой может выйти все два.

– Ну что, я готов, – откинувшись поудобнее в кресле, я стал смотреть вперед.

Вспомнив про деньги, что мне дала Ева, я тут же вернул долг. Она сначала отказывалась, но я просто положил их ей без лишних слов в бардачок.

– Как твое самочувствие? – поинтересовалась она, не отрывая взгляда от дороги.

– Ребра еще болят, а голова ничего, только саднит еще малость. Даже лицо стало лучше, завтра, я думаю, уже сойдет опухоль.

В черте города мы ехали медленно, подолгу стояли на перекрестках, но дело пошло в гору, когда мы выехали на трассу. Ева держала скорость девяносто километров в час. Дороги за городом были совершенно пустынны. Фары кое-как рассеивали тьму впереди нас, ветер за окном, вроде бы, стал тише, но снег так и не прекратил идти.

– Я тут посмотрела фотографии этой больницы. Жутковатая, скажу я тебе.

– А я не сомневался, но тем интереснее, пощекочем себе нервы.

– Поверь, ты даже не представляешь, какая она. Она стоит посреди густого леса. Если смотреть на нее сверху, кругом одни деревья. Это, если как человеку на голове выстричь квадрат десять на десять. Тут тоже самое, только среди хвойных деревьев. Вся она обнесена высоким забором.

– Милая поездочка будет у нас, – саркастически отозвался я.

– Вычитала пару легенд, рассказать сейчас, или подождешь пока приедем? – с издевательской ухмылкой поинтересовалась она.

– Давай чуть позже, когда уедем подальше, чтобы я понял, что обратного пути нет, – улыбнувшись ответил я.

– Давай, тогда расскажу ее краткую биографию.

– Это интересно послушать.

– Построили ее в одна тысяча восемьсот восемьдесят втором году. Только представь. Изначально было совсем небольшое здание, предполагалась, что там будет госпиталь. Планировали вокруг этой больницы застраивать город. Но что-то пошло не так, и здание не проработав и года закрылось. Затем, когда Нью-Таун стал разрастаться, один бизнесмен решил выкупить участок и начать новое строительство. Тогда он и решил, что будет строить клинику для душевнобольных. Его отец страдал слабоумием, и много сил и нервов уходило на его содержание. Именно поэтому он и взялся за реализацию подобного проекта. Он не хотел, чтобы люди мучились так со своими родственниками. Ему хотелось, чтобы такие люди жили все под одной крышей под присмотром и заботой специалистов. Он стал вкладывать туда большие деньги. Так началась массовая вырубка леса, строительств самой больницы, церкви и котельной. Так как тянуть отопление с города по подсчетам выходило дороже, чем постройка собственной отопительной системы. Все шло по плану, даже возвели два крыла по три этажа. Было решено строить больницу вширь. Если сейчас посмотреть на нее сверху, она напоминает дерево. Есть длинный ствол и блоки для больных, которые строили по краям – западный и восточный. Персонал жил, так скажем, в кроне этого дерева. Забегая наперед, скажу, что когда клиника приняла окончательный вид, она могла принимать до трех с половиной тысяч больных и еще две тысячи человек персонала. Там проживало фактически население небольшой деревни. В общем, первых посетителей клиника приняла уже в одна тысяча восемьсот восемьдесят шестом году. К тому времени отец бизнесмена уже умер, и он назвал больницу в его честь. Название не помню. Больница работала без проблем в плоть до одна тысяча девятьсот четырнадцатого года. За двадцать восемь лет, что она проработала, там побывали тысячи больных. Естественно, были смерти среди пациентов. Чьих-то родственников отыскивали, отдавали тела для погребения, а чьих-то нет, кремировали прямо в местной котельной. Идея с кладбищем на территории больницы была сразу отклонена. Проблемы с клиникой появились после того, как сын бизнесмена ушел на Первую Мировую Войну. А когда его известили о том, что он потерял своего единственного ребенка, тот стал убиваться горем и закончил свои дни в своей же больнице. Все его деньги перешли в казну города, так как наследников и жены у него не было. После этого было решено изменить направление клиники и ее переделали в госпиталь для раненых на войне. Так она принимала солдат вплоть до окончания войны. Естественно, когда война закончилась, никто не стал больше содержать здание ни как госпиталь, ни, тем более, как клинику для душевнобольных. Так здание пустовало еще семь лет до того, как нашелся новый человек, который решил поддержать идею расширения и работы больницы. Он тоже стал вкладывать деньги в строительство, приказал построить еще два корпуса по пять этажей, а за этими двумя еще два по семь этажей. Приказал обнести всю территорию забором, модернизировал систему отопления, сделал отдельно крематорий, и свое функционирование клиника начала только через пять лет. На работу туда съезжались врачи и сиделки отовсюду. Еще бы, одна из самых крупных клиник. В этот раз клиника поменяла свое последнее название. Мать того человека звали Марией. Я думаю, нетрудно догадаться, какое название получил госпиталь. Все шло гладко, пока не началась очередная война. Когда нашу территорию захватили немцы, они первым делом расстреляли всех больных прямо у стен крематория. Так как крематорий был небольшой и сжигать по два тела было слишком долго, они стащили все трупы в одну огромную кучу, облили их бензином и подожгли. Воистину отвратительный поступок. Хотя, другого от них нельзя было ожидать. Больницу они стали использовать как лагерь для военнопленных. Забыла упомянуть, на концах каждого блока возвели высокие шпили. И вообще, дизайн здания очень поменялся. Внутри и снаружи это была чистая готика. Немцы с радостью водрузили свои знамена со свастикой на эти шпили, чтобы они гордо развивались на ветру. Поговаривают, что там они стали проводить опыты над своими заключенными. Ни одна история про вторую мировую, где в одном предложении фигурируют немцы, концлагерь и заключенные, не обходилась без упоминания или догадок об экспериментах над людьми. Например, якобы, они заставляли близнецов – брата и сестру заниматься инцестом, чтобы посмотреть через девять месяцев, что у них родится. Делали, в общем, все что им взбредет в их воспаленные мозги.

После второй мировой, когда русские разбили немцев, здание долго никто не хотел трогать. Вокруг него стали ходить всякие слухи. Так оно стояло до одна тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года, когда землю прибрал к себе Нью-Таун. Мэр города приказал построить еще два корпуса по девять этажей. Опять же, модернизировал отопительную систему, и клиника вновь стала работать уже через полтора года. Решили не отходить от готического стиля, также было решено возвести два шпиля. А в честь очередного открытия, в главном холле повесили фотографии первых основателей. Надеюсь, они там будут, хочется посмотреть и прикоснуться к истории.

Ева замолчала, бросила на меня беглый взгляд с улыбкой на губах.

– Куда мы едем, это, наверное, самое жуткое место, где мне предстоит побывать. Проверю-ка я батарейки, а то не хочется оказаться там без света.

Все было отлично, оба фонарика светили очень ярко. Часть дороги мы проговорили, я был совсем расслаблен, но когда Ева свернула на гравийную дорогу, что шла между густых деревьев, мне стало не по себе. Снег все еще падал, и я вглядывался в даль. Проехав еще метров сто, мы увидели высокий кирпичный забор, который вырывали фары из объятий темноты. Одно меня радовало, что на снегу нет ничьих следов.

Наконец, доехав до главных ворот, мы остановились.

– Давай сразу развернемся, – попросил я Еву.

Она только улыбнулась и согласилась. Припарковавшись, она заглушила мотор.

– Ну что, идем?

– Ага, – неохотно согласился я.

На меня это место действовало подавляюще.

Когда я вышел на улицу из теплой машины, меня сразу же пробрал мороз. Но не от холода. Это просто невероятно жуткое место. Воображение играет на полную катушку. Оборачиваешься на каждый шорох. Мы включили фонарики и стали проходить к главному входу. Нас встретили там огромные железные ворота. Справа от них висела табличка на кирпичной стене, которая гласила: "Клиника для душевнобольных "Святой Марии"". Я перевел луч света чуть ниже: "Да найдете Вы свой приют здесь", – гласила надпись. Возможно, какая-то цитата. А еще ниже было два имени.

– Два основателя этой клиники, – пояснила Ева. – Первое имя – Бальтазар – это бизнесмен, который заложил основу этой клиники, второе – Эден – это человек, который отстроил большую часть больницы.

– Я смотрю, у меня появился личный гид, – с улыбкой сказал я.

– Давай уже перелезать за забор, – нетерпеливо произнесла она.

Ворота были ожидаемо закрыты, на них висела толстенная цепь с амбарным замком. Пролезть между прутьев не представлялось возможным, слишком уж они были узкими. Я уже мельком увидел саму больницу, но старался сохранить интригу и не смотреть на нее. Поглядев через решетку прутьев и посветив фонарем, я еще раз убедился, что никаких следов на земле нет. Все было укутано в белое покрывало.

Мы стали перелезать через забор. Предварительно, я просунул через прутья фонарик и бейсбольную биту.

Я освещал Еве ворота, когда она перелазила, чтобы она не оступилась в темноте и не упала. Когда настала моя очередь, мы поменялись ролями. Ребра саднило и перелазить мне было совершенно некомфортно.

– Вот так приключение, – ворчливо произнес я, перелезая через забор.

– Ну ты и старый дед, Айзек Крамер.

Ступив на территорию больницы, я взял свой фонарь и биту.

Справа от входа стояла статуя ангела, который смотрел, склонив лицо вниз, и прикрывал его правой рукой. Надпись также напоминала, что это за клиника и здесь была все та же цитата, что и на входе в главные ворота.

Надо признать, территория была просто огромной. Намного больше, чем я ожидал. До самой больницы от ворот нужно было идти еще метров шестьсот. Слабый лунный свет пытался пробиться сквозь облака, освещая нам путь. Когда ты видишь такое огромное здание в слабом свете луны, и тебе виднеются только очертания, не более, оно производит на тебя настоящий фурор. По всему телу у меня пробежали мурашки от увиденного. Оно напоминает мне огромное мертвое животное. Которое когда-то было царем в своем мире, а сейчас его все забыли, и оно погибло от тоски. Посмотрев по сторонам, я понял, что я не вижу забора, который был по левую и правую руку соответственно от меня. Там только ночная чернота. Я старался вглядываться в темноту, как мог освещал себе впереди путь фонарем. Мы потихоньку пробирались к больнице, оставляя за собой две дорожки потревоженного снега. Справа я увидел в темноте церковь, а может, мне показалось.

– Там церковь? – указал я фонарем.

– Ага, там церковь, вон там… – Ева показала куда-то влево. – Котельная, а за ней крематорий.

Высокую трубу котельной я увидел почти сразу, как, собственно, и огромные шпили, о которых рассказывала Ева.

Я все никак не мог оторвать взгляда от самой клиники, по мере приближения к ней, она все больше и больше впечатляла.

Я вдруг вспомнил, сколько смертей произошло на этой земле. Становилось по-настоящему жутко. Меня просто пронзала атмосфера этого места. Когда мы подошли достаточно близко, я стал вглядываться в окна самой клиники. Кое-где они были закрыты ставнями. Те окна, что были не закрыты, приковывали все мое внимание. Я смотрел на них как завороженный. Мой мозг то и дело подкидывал мне дурацкие мысли. А что, если я сейчас увижу там чей-нибудь силуэт, стоящий и смотрящий на нас, или как кто-то промелькнет в окне.

Сама архитектура выглядела волшебно. Я то и дело скользил лучом света по стенам клиники.

Мы подошли к главному входу в здание больницы. Нас встретило огромное крыльцо с большим козырьком, который держался за счет двух колон, что стояли по бокам.

– А когда больница перестала работать? – спросил я шепотом, наверное, я боялся что нас кто-то услышит.

– Она продолжала свою работу с момента своего последнего открытия и закрылась только чуть более полугода назад. Так что, возможно, с момента закрытия мы тут первые.

Я подошел к двери и попытался ее открыть.

– Закрыто, – констатировал я.

– Давай поищем другой вход.

Мы направились к церкви. Попутно нам попались лавочки, занесенные снегом, и столики. Наверное, тут устраивали прогулки для больных. Лавок было много.

– За больницей есть даже собственный парк, – сказала Ева.

Меня охватывал легкий страх. Я не мог с собой ничего поделать, он обволакивал меня полностью. Дверь в церковь была ожидаемо закрыта, Ева предложила залезть через окно или поискать другой вход.

Мы обошли строение, с другой стороны был черный ход. Дверь была также заперта, но она была и более хлипкой на вид.

– Попробуй выбить ее, – сказала Ева.

– Ты заставляешь меня совершить грех и ворваться в Господний дом? – отшутился я.

– Поверь, я думаю, он уже забыл про это место.

Собравшись с силами, я пнул дверь в области замка. Послышался хруст.

– Надеюсь, это хрустят не мои ребра.

– Давай еще раз, – приказала Ева. – Все с твоими ребрами нормально, по большей части только ушиб и совсем небольшая трещина в одном из них.

– О, правда, ну спасибо, что обнадежила, – ехидно ответил я.

Со второй попытки замок вместе с косяком был вырван с мясом. Дверь с силой распахнулась и ударилась об стену, создав, тем самым, сильнейший шум, от которого меня всего передернуло.

Секунду мы стояли и просто вслушивались в тишину.

– Да простит нас Господь Бог, – тихо сказала Ева.

– Не стоит шутить с религией.

– А я и не шучу.

Я вошел первым. Дверь находилась правее алтаря. Рядом было что-то вроде небольшой сцены, где когда-то стоял священник и проводил мессу.

Церковь была католической. По всей церкви расставлены длинные деревянные лавочки. Ева уселась на одну из них, я с недоумением смотрел на нее.

– Удобно? – спросил я.

– Вполне.

Я повернулся туда, куда смотрела она. Посветив фонарем, я разобрал, что там было большое распятье, на котором Иисус бился в агонии.

Пройдясь по церкви, мы заглянули в кабинет священника. Будь он не заброшен, он бы не вызвал у меня интереса. Но когда тебе выпадает возможность полазить в самых дальних ящиках, становится чуточку интереснее. Кабинет был небольшой. Здесь стоял стол, за ним сразу два книжных шкафа. Книг почти не осталось. На столе остался стоять телефон, лежали какие-то бумаги. Библия. Все уже покрылось слоем пыли.

– Может, тут есть тайный вход в подвал церкви? – со зловещей улыбкой поинтересовалась Ева.

– Ага, иди попробуй потянуть на себя оставшиеся книги, а вдруг…

Я стал открывать ящики в столе в надежде найти что-нибудь интересное.

– А может, попробуешь включить свет?

Я смотрел на нее и не понимал, серьезно она сейчас это говорит или нет. Но выполнил ее просьбу. Щелкнув выключателем, я посмотрел на Еву и демонстративно пощелкал им еще пару раз.

Продолжая шарить в ящиках стола, я обнаружил старую фотографию. Снимок был сделан на фоне больницы. Было лето, все было зеленое, и на меня смотрели мужчина и женщина. На обороте было написано: "Моему самому сексуальному священнику".

Я показал Еве фотографию и подпись.

– Очень мило, – произнесла она.

– Согласен. Интересно, почему не забирали подобные вещи? Ведь это личное, ты так не думаешь?

– Не знаю, может он решил, что ему эта фотография больше не нужна.

– Ведь тут столько всего осталось. Только одних лавок в церкви можно было отдать на переработку дерева и сделать из них что-нибудь полезное. Никогда не понимал людей, которые оставляют столько всего в подобных местах.

Открыв самый нижний ящик, я удивился еще больше, чем подписи на фото.

Взяв журнал, я окликнул Еву, которая так усердно ковырялась в книжном шкафу, перебирая книги.

– Смотри.

– О-го-го! – воскликнула она. – А наш священник был вовсе не святой.

– Ну если только он не окропил этот порно журнал святой водой. Честно, не будь я в перчатках, в руки бы его не взял. Бе, – я кинул его обратно в ящик, и мы стали выходить из кабинета.

Ева достала фотоаппарат и сделала пару снимков кабинета, затем молитвенный зал и фото алтаря.

– Пойдем, пройдемся до котельной и крематория.

– Вот уж в крематорий у меня желания совсем нет идти, – начал возражать я. – У меня мороз по коже, как только я представлю, что тут сжигали людей.

– У меня тоже, – призналась Ева, и я понял, что я не один боюсь этого места. – Но тем веселее, ведь так, мы же сюда приехали пощекотать нервы.

– Верно, пощекотать нервы, – согласился я.

Когда мы шли вдоль клиники, я не сводил с нее глаз. Не проходило противное ощущение, что за нами смотрят. Я понимал, что я сам себе накручиваю это, но не мог отделаться от мерзотного чувства.

Мы прошли к котельной и решили, что она нас мало интересует. Чуть дальше стояло небольшое здание крематория.

Мы прошли к входу, на двери висел замок.

– Давай сломаем его, – предложил я.

После пары ударов битой замок поддался. Аккуратно распахнув дверь, мы стали светить внутрь фонарями. Небольшой коридор. Мы прошли по нему, дальше было помещение побольше, где стояли пустые каталки и две печки для сжигания трупов. Ева щелкнула пару кадров, в целом там не было ничего интересного. Кроме, пожалуй, самого факта, что там сжигали мертвых людей.

– Ну что, перейдем к самому сладкому?

Я прекрасно понял, что она имеет в виду.

– Давай, поищем другой вход, всяко должно что-то быть.

– А давай попробуем залезть по пожарной лестнице? Тут же возле каждого блока приделаны эти балкончики, полезем по ним, там точно двери менее надежные, выбьем.

– Другого выхода у нас нет.

Мы подошли к первой лестнице. Они, как оказалось, все были подняты на такой случай.

– Подсади меня, – попросила Ева.

Я сложил руки замком, слегка присел и ждал, когда нужно будет поднимать ее кверху. Она сложила фонарь в карман и наступила ногой мне на руки. Я стал ее поднимать, она была легкой.

– Чуть повыше, – сказала она.

Наконец, она зацепилась пальцами за нижнюю часть лестницы.

– Постой, – сказал я. – Упирайся ногами мне в плечи. Так хорошо. Сейчас я подставлю руки тебе под ноги и слегка приподниму тебя, чтобы тебе было легче подняться. Как только я начну поднимать, ты сразу подтягивайся.

– Давай, жду.

– Раз, два, три…

Я приложил усилия и стал приподнимать ее, затем , я почувствовал, что давление на мои руки спадает, а потом и вовсе исчезло. Я отошел и посмотрел наверх. Ева уже забралась на первый балкон и светила оттуда фонарем.

– Давай лестницу.

– Ага, сейчас. Только в окошки загляну.

– Давай потом, мне тут некомфортно стоять одному.

Но она уже светила в окно фонарем и прикладывалась лбом к стеклу.

– Там так пусто.

– Не удивительно, давай уже.

– Ага, секунду.

Она убрала стопор, лестница начала падать вниз, издавая при этом громкий скрежет метала.

От этого звука я весь передернулся. Если тут кто и есть, нас они точно услышали.

Закинув предварительно свой фонарь и биту, я стал подниматься к Еве, мне тоже стало интересно, что там за окном.

Там только виднелась небольшая часть длинного коридора. Я снова вспомнил фильмы ужасов, где в такие моменты пугают эффектом неожиданности, сопровождая это громкой музыкой в момент испуга.

– Ну что, – отлип я от окна. – Выбиваем дверь?

– Давай просто разобьем окно?

– Будет много шума, – предупреждающим тоном сказала Ева.

– Думаешь, если я пинком вынесу дверь, шума будет меньше?

– Давай как удобнее, уже прям хочется зайти вовнутрь.

После того как я ударил битой по стеклу, оно в тот же миг рассыпалось в мелкие осколки, которые падали внутрь и наружу. Подчистив оконный проем, я убрал лишние обломки стекла.

– Почти бесшумно, – с улыбкой сказал я.

– Что, а ты что-то сделал? – поддержав меня, пошутила она.

На самом деле шум был просто адский. Эхо, от падающих осколков, разносилось, наверное, по всей клинике. Я залез первым, помог Еве, и мы стали медленно продвигаться по коридору. Тут располагались когда-то палаты для больных. Все они были открыты. Мы даже заглянули в некоторые, но там не было ничего интересного. Чем дальше мы проходили вглубь, тем сильнее меня охватывала волна липкого страха. Я, словно, пробирался через кисель.

– Поистине жуткое место, – тихо произнес я.

– Это верно, – согласилась со мной Ева.

Я шел и рассматривал картины, что висели по всей длине коридора в промежутках между дверьми палат. Все картины были выполнены в черно-белом цвете. Будь там портреты или лужайка с цветами, все однотонное. Особенно меня передергивало от портретных картин. Эти старинные фотографии, что висят в рамочках, и оттуда смотрят мрачные люди. Жуть полнейшая.

– Пойдем в главный холл, хочу посмотреть фотографии основателей, надеюсь, их не убрали.

– Пойдем, сегодня, как я понял, ты командуешь парадом.

Мы прошли до конца коридора, остановились. Спустившись по лестнице на первый этаж, мы, собственно, и оказались в главном холле. Я подошел к двери главного входа, она была, по всей видимости, закрыта на ключ. Я надеялся, что с этой стороны висит обычный амбарный замок. Холл был просторным и с высоким потолком. Если входить с парадного входа, то тебя стразу встречает стойка администрации, по бокам располагаются две дугообразные лестницы, и за стойкой был еще лифт.

К радости Евы фотографии не убрали, они так и остались висеть на своих местах. Мы подошли к одной из них. Там был человек с густыми усами, в шляпе цилиндре, в рубашке, брюках и сапогах. От пояса брюк тянулись вверх подтяжки, а рукава рубахи были завернуты по локти. Было в его взгляде что-то мистическое. Или я опять сам себя накручиваю. Он держал в руках лопату, которую воткнул в землю, делал вид, что что-то выкапывает. Явно постановочное фото.

– Это Бальтазар, – промолвила Ева. – Какой он суровый, – заметила она.

– По мне, очень жуткий тип.

Были еще фотографии, где он со своим спятившим отцом, где он с еще очень юным сыном, который погиб на войне. Была целая вереница фотографий, по которым можно было отследить процесс строительства клиники. На одних только закладывался фундамент для будущих блоков, на других уже был отстроен первый этаж, и так далее до самого финала, где сам Бальтазар открывает больницу, перерезая ленточку.

Второй основатель был внешне куда приятнее. Гладко выбрит, волосы аккуратно зачесаны назад. Одет в строгий костюм, никаких постановочных фото. Все по делу, сразу видно, кто всем заведует, а кого пригласили просто войти в кадр для истории.

– Ты довольна? – спросил я.

– Еще бы, увидела редкие фото.

– Ну не такие уж они и редкие, раз тут все время висели.

– А пойдем пошарим в комнатах, где жил персонал, думаю, там много интересного.

Я как всегда согласился.

Я снова и снова вздрагивал от теней, мне все казалось, что я вижу кого-то, а на деле выходило, что это просто игра света. А если добавить к этому воображение и вспомнить на секундочку, где мы находимся, то не просто так мне все это кажется.

– Кстати, пока будем идти, вспомнила одну легенду, – начала Ева.

Вот дерьмо, я надеялся, не вспомнит.

– Говорят, что когда клиника вновь открылась после Второй мировой, больные стали вести себя тут очень буйно. Они все говорили, что это место проклято, тогда сделали акцент на церковь, якобы пациенты должны проводить там больше времени, но и туда они наотрез отказывались заходить. А по слухам, нацисты пытали в здании церкви военнопленных. Притом, самым изощренным способом, кому-то как морковку строгали пальцы, кого-то привязывали на столе и вскрывали без наркоза. Это скорее были не пытки, а адские развлечения гребаных нацистов. В общем, все больные стали вести себя очень подозрительно, они стали более пугливые, более замкнутые. Но на их слова никто всерьез не обратил внимания, ведь клиника для душевнобольных. Один пациент говорил, что постоянно видит мертвых людей, они, якобы, бродят по коридорам клиники, заглядывают в маленькие окошки, что есть на каждой двери в палату. Смотрят, зовут на помощь, но кто будет верить в слова сумасшедшего? Никто! Так продолжалось до тех пор, пока этот парень не выдержал и очередной ночью сам себе не выколол глаза, только чтобы больше этого не видеть.

Она вдруг резко замолчала, из-за чего меня слегка одолела паника. Мне подумалось, вдруг она что-нибудь увидела или кого-нибудь.

– Ты чего? – спросил я.

– Да ничего, а что?

– А продолжение? Это что, все?

– Ну да, а ты чего ожидал?

– Например, объяснения, что произошло дальше, и почему, если больные боялись тут находиться, больница проработала так долго.

– Уж прости, в знаниях на эту тему я ограничена, знаю только то, что прочла в интернете перед поездкой сюда.

– Я ожидал большего от этой истории, – с грустью произнес я.

– Могу сказать еще, что потом некоторые люди из персонала стали слышать странные шаги по ночам в коридорах или необычные шумы, но не более, как правило, эти люди сразу увольнялись.

– Я бы тоже уволился. Ну его к черту.

Мы стали бродить из комнаты в комнату, Ева делала снимки, я все озирался по сторонам. Прислушивался, не слышу ли я чего недоброго. Я старался держать себя под контролем, но чем глубже мы уходили, тем больше я ощущал панику внутри себя. Мне становилось тут совершенно неуютно. Что-то давило на меня внутри словно глыба льда, что пробирала меня до мозга костей. Мне хотелось как можно быстрее уйти отсюда, но я понимал, что нам предстоит путь назад, через все что мы прошли, нужно идти назад! Вашу мать, я никогда бы не подумал, что я настолько трус. Было конечно видно, что Еве тоже страшно, но ею двигало что-то непонятное. Я был готов пробить в стене дыру собственным телом, выбежать на улицу и скачками добежать до машины.

В общем, мы решили зайти в последнюю комнату и уходить. Там мы нашли картонную коробку. В ней были какие-то письма, записки и прочее.

– Давай возьмем ее с собой, – предложила Ева. – А то мне становится тут неуютно. Почитаем по дороге домой.

"О святые угодники, до нее дошли мои мысли", – взревел я про себя. Я, конечно, согласился. Я, если нужно, целый шкаф бы утащил, только бы уже уйти отсюда. Мы вернулись к главному входу и уже направились к выходу, решили уйти тем же путем, каким сюда и зашли. Как вдруг, у Евы сработала сигнализация на автомобиле. Брелок истерично стал кричать в кармане, разнося этот звук по всему помещению. Также вдалеке было слышно сирену самой машины.

Я, нужно признать, напугался так, как никогда в своей жизни. Сначала от того, что звук застал нас врасплох, а затем от осознания, – кто потревожил машину, что сработала сигнализация?

Мы решили действовать стремительно. Бегом поднялись на этаж выше, затем быстро преодолели коридор, я тащил эту чертову коробку, а Ева несла мою бейсбольную биту. Когда мы оказались на земле, я готов был молиться. Но еще оставалось выяснить, отчего закричала машина. Мы быстро стали пересекать территорию клиники. Снег все валил и уже успел замести наши следы. Мне было совершенно неприятно поворачиваться спиной к этой клинике. Меня не покидало ощущение, что за нами смотрят. Когда добежали до главных ворот, мы быстро перелезли через них. Коробку пришлось перекинуть через забор. Я перелез ворота очень быстро, даже не смотря на боль в ребрах. Адреналин у меня в крови глушил любую боль. Мы осмотрели машину, все было нормально. Никаких посторонних следов.

– Водить умеешь? – вдруг спросила Ева.

Я кивнул.

– Держи, – она кинула мне ключи, и я без лишних раздумий открыл машину и сел за руль.

Ева закинула коробку на заднее сидение вместе с битой и быстро села вперед. Я включил зажигание, завел машину, поставил рычаг в положение драйв и тронулся, даже не убрав снег с лобового стекла.

Включив уже на ходу дворники, они тут же сделали мой обзор лучше, я уже смелее нажал на педаль газа.

Пока мы ехали среди деревьев, я был весь в напряжении. Груз спал с меня только тогда, когда я выехал на асфальт и дал машине больше оборотов. Куда угодно, только бы подальше от этого места.

Как я рад, что мы наконец покинули эту клинику. Я с облегчением выдохнул и, наконец, позволил себе расслабиться и улыбнуться. Теперь впереди нас была только дорога и хлопья снега.

– Знаешь, начал я, это самое странное место, где я был с девушкой.

– Уж поверь, у меня аналогично.

– Понравилось тебе?

– Понравилось, атмосфера у этого места мистическая.

– Я бы сказал очень мутная и давящая, а в воздухе витает запах тайны. Вот скажи мне, ты что, ничуть не боялась?

– Ну почему, боялась конечно, но мое любопытство было сильнее страха.

– Ты смелая, я если бы был не с тобой, давно бы уже деру дал оттуда. Очень жуткое, неприятное место. Еще твоя легенда, могла придержать ее, – с усмешкой сказал я.

– Ну извините, не я одна должна была бояться этого. Я не могла не поделиться.

– У тебя не было там ощущения, что за тобой смотрят?

– Не знаю, я как-то не думала об этом.

– Везет, а я все никак не мог отделаться от этого чувства. Господи, ты должна мне кофе и яблочный пирог.

– Будет сделано, – повинуясь согласилась она. – Тут скоро будет недалеко забегаловка, можем там остановиться.

– Я согласен, лишь бы посмотреть на живых людей и поговорить с ними.

Мы проехали еще километров тридцать, и только после этого появилась небольшая деревенька с кафе у дороги.

– Ага, вот тут, – сказала Ева, указывая, куда мне нужно проехать.

На парковке было две машины, а мигающая красная надпись "кофе" мозолила мне глаза. Мне хотелось разнести ее в мелкие осколки.

– Сейчас заодно и почитаем, – она уже взяла с заднего сидения коробку из клиники и похлопала по ней.

Мне же совершенно не хотелось ее трогать. Мне казалось, что прикоснись я к ней, я окажусь снова в этом месте. От нее веяло холодом.

– Идем, – сказал я, и заглушив машину, вышел из нее.

Незабываемый вечер.

Глава 13

Дверь в кафе мягко открылась, я пропустил вперед Еву. В кафе стоял запах, как ни странно, кофе, который переплетался с аппетитным запахом выпечки. От этого у меня еще сильнее заломило желудок. Я только сейчас понял, как я проголодался. Ева нашла свободный столик и села за него, поставив на соседний стул коробку. Я подошел к барной стойке. В кафе никого не было, только где-то тихо играла музыка по радио. Через секунду в проеме появилась зрелая женщина. Она явно была не в духе.

– Можно нам два горячих кофе и кусок яблочного пирога? – я повернулся к Еве и спросил у нее. – А тебе что взять поесть?

– Я бы съела шоколадку.

– Отлично, – повернулся я обратно к тучной тетке. – Значит, шоколадку и кусок яблочного пирога, хотя стойте, давайте лучше два куска.

– Пять минут подождите, – вяло произнесла она.

Я сел за столик, скинул с себя куртку и посмотрел на свою спутницу. Какая она была красивая. Сейчас, когда я уже могу спокойно мыслить, я стал осознавать, что провел с ней весь вечер. Мне не хотелось, чтобы этот день кончался.

– Ты чего замечтался? – спросила она меня.

Я сначала хотел отмолчаться, но потом решил сказать правду.

– Смотрю на тебя и понимаю, что ты очень красивая и мне не хочется, чтобы этот день заканчивался, – я произнес это серьезно с легкой улыбкой, но доля смущения, конечно, присутствовала в моем голосе.

Ева расплылась в улыбке. Ей стало, по-видимому, неловко от моих слов. Даже щеки покраснели.

– Я и не знаю, что тебе ответить, – все еще смущаясь, промолвила она.

– А ничего ты и не обязана говорить, я просто сказал, что думал о тебе и о сегодняшнем дне.

– Давай посмотрим, что в коробке, – вдруг предложила она.

– А знаешь, у меня идея получше, ты только не подумай про меня плохо, если откажешься, я пойму тебя, ничего страшного.

– Да говори уже, – с нетерпением сказала она.

– После сегодняшнего вечера и того, что я увидел и услышал от тебя, я вряд ли смогу заснуть в одиночестве… – намекая сказал я.

– И?

– Давай, сейчас мы перекусим, поедем ко мне и посмотрим, что в коробке. Ты останешься у меня, говорю сразу, я приставать не собираюсь, если согласишься, я постелю тебе в другой комнате. У меня большая квартира.

Она ничего не отвечала, а лишь с улыбкой смотрела на меня.

– Хреновый ты соблазнитель, парень, – вдруг раздался голос слева от меня. Это принесли наш заказ, и, как оказалось, женщина все слышала. – Детка, – обратилась она к Еве, – я бы не согласилась.

– Можно нам уже поставить наш заказ, – зло сказал я.

– Конечно, держите.

Она поставила все на стол и удалилась. Ева дождалась, пока она уйдет подальше и рассмеялась.

– Ну чего? – не выдержал я, не понимая почему она смеется.

– Как она тебя, а? – сквозь смех сказала она.

– Ни черта не смешно!

– Ладно, все я прекращаю. Да.

Я от удивления приподнял брови.

– Ты согласна?

– Согласна, поехали к тебе.

Сложно было поверить в то, что она согласилась, я был уверен на все сто, что она ответит отказом.

Я быстро умял пирог, он оказался довольно съедобным, мы выпили кофе, Ева забрала шоколадку с собой.

Мы подозвали тетку, что обслуживала нас.

– Можно счет?

– Пожалуйста, – она что-то написал на листке и положила его к нам на стол. – А вы откуда едете?

Я хотел соврать, но Ева заговорила вперед меня.

– Ездили в клинику "Святой Марии".

Тетка явно была удивлена.

– Так она ж закрыта? Или вы не знали?

– Была бы открыта, нас бы там не было, – продолжила Ева.

– Ясно, захотели острых ощущений?

– Типа того, – коротко ответил я.

– А у меня там отец лежал до закрытия, сейчас вот приходится дома с ним мучиться.

– Сожалеем по поводу вашего отца, – я вытащил деньги, расплатился точной суммой, что была указана на бумаге. – Но мы торопимся, времени на разговоры нет.

– Конечно, понимаю, – безучастно ответила она.

Настроение мое стало лучше, я хотел уже быстрее приехать домой.

Глава 13.1

Алекс полностью погрузился в свои мысли. Он поднимался на лифте, стоя в полном одиночестве, что давало еще больше возможностей для раздумий. Он размышлял, что ему делать с Айзеком, как уговорить или даже хотя бы поговорить с ним, хотя разговор у них уже состоялся, но Алекс два часа просидел в вип-зоне ночного клуба "Неон". Сидел, цедил неспешно виски и ждал. Он то и дело посматривал на часы и с надеждой смотрел на официантку, которая заходила к нему узнать, не нуждается ли он в чем-нибудь. А он нуждался. Только то, чего он хотел, вряд ли могли организовать. Каждый раз, когда официантка заходила, он надеялся, что она провожает Айзека до вип-ложи, но всегда она заходила в одиночестве. Он достал свой смартфон и стал разворачивать его до размеров десятидюймового планшета. У него было одно новое сообщение. От Сэм.

Прочитав его, он ответил: "Нет, он еще не пришел, прошел уже час, подожду еще немного". Он отправил его, Сэм моментально прочитала и уже писала ответ. Она волновалась не меньше Алекса. Весь день она провела в квартире, не выходя никуда. Никак не находила себе места, все ждала и ждала. Ей очень хотелось, чтобы у Айзека с Алексом все наладилось, она понимала и прекрасно знала, какой он упертый. Она чувствовала на себе ответственность, что не поддержала Айзека в нужной ситуации. "Но ведь он сам послал меня откровенными словами, и что я должна была делать?" – думала она, прохаживаясь в своей огромной квартире уже в который раз и набирая сообщение Александру.

"Подожди его, ты же знаешь, он очень гордый и упертый. А все вместе – это страшная сила, надеюсь, он придет, а то я себе места не нахожу."

Алекс прочел сообщение, но ничего не стал отвечать. Сложив обратно свой КПК до размера обычного смартфона, он сунул его во внутренний карман пиджака. Так он прождал еще час, а затем решил вызвать такси и поехать к Айзеку домой. Нажав кнопку вызова официантки, он терпеливо ждал. Когда она зашла со своей пластмассовой улыбкой в надежде на большие чаевые, он попросил только лишь счет и вызвать такси.

При выходе из вип-зоны, он удовлетворил улыбчивую девицу, оставив ей на чай неплохую сумму. "Такую она не насобирает даже за ночь", – подумал Алекс, и выйдя из клуба, сел в машину.

– Син стрит, тридцать девять, – сказал он таксисту.

Ехали они недолго, или так показалось Алексу. Он раздумывал, что будет говорить Айзеку. Посмотрев на часы, времени было уже почти половина двенадцатого, он отпустил машину и не знал, что делать дальше. Алекс поднял голову в надежде что-то увидеть на тринадцатом этаже, но света в окнах не было. Алекс все не решался позвонить в домофон. Он не знал, как Айзек воспримет его столь поздний визит. Окончательно приняв решение, Алекс развернулся спиной к дому и вызвал себе новую машину, которая отправилась за город, где его ждет самолет.

Его размышления прервал механический женский голос:

– Главная лаборатория, мистер Моро.

Алекс молча вышел и направился в кабинет к своему отцу. По дороге он встретил пару ученых, которые любезно с ним поздоровались. Алексу было не до любезностей. Вот-вот начнется масштабное строительство в Нью-Тауне. В городе начнется полный хаос, и ему хотелось как можно скорее вытащить оттуда Айзека.

Он постучал в дверь и тут же вошел. Отец стоял возле большого стола, махал руками в воздухе, а проекционная голограмма крутилась, повторяя его движения.

– Над чем работаешь? – спросил Алекс.

– Думаю, как уместить в военном импланте оружие. Уже всяческие перепробовал, получаются слишком громоздкие неестественные руки. Так не должно быть.

– А может, стоит поместить туда оружие поменьше, например, полуавтоматический пистолет, тогда будет все отлично.

– С этим проблем нет, а как уместить в руку автомат? Как сделать так, чтобы на трансформацию уходило минимум времени. Пистолет спокойно собирается и его можно перекладывать из руки в руку. С более сложным вооружением возникли проблемы.

– Отец, – начал серьезным тоном говорить Алекс. – Мне нужен твой совет.

Франклин вмиг поднял на сына глаза и, взмахнув руками, закрыл всю проекцию. Теперь стол был просто столом.

– Я слушаю тебя.

– Как поднять к нам Айзека?

– Сынок, ты уже взрослый парень, и если хочешь занять тут руководящую должность, прояви усилия. А то Совет считает тебя до сих пор юнцом, который мало на что способен.

– Что значит мало на что?! – возмутился Алекс.

– Знаю, знаю, – стал успокаивать отец. – Ты предложил им отличный план, и его вскоре реализуют, но, к примеру, мистер Ньюэлл хочет видеть в тебе отличного руководителя, который сможет в будущем занять самое лакомое место, но пока в тебе нет какой-то искры, как говорит он. Если хочешь поднять сюда Айзека, сделай это. Сделай, может, слегка грубо, я думаю, если ты покажешь ему все, он поймет, он отличный парень, а то, что он обижен на тебя, это понятно. Мало того, что пришлось его оставить в самый трудный момент, ты еще и переманил его девушку к себе, я это никогда не поддерживал, ты знаешь.

Алекс понимал, что отец от него хочет, и лишь стоял и кивал головой. Возражать и перечить отцу он не любил. Он сильно уважал его и не мог вставить своего слова поперек.

– Я понял тебя, пап, думаю, у меня есть идеи.

Отец одобрительно кивнул, улыбнулся и стал дальше рассматривать чертежи военного импланта.

Алекс отправился в ангар, где стояли самолеты.

Глава 13.2

Мы уже подъезжали к моему дому, я припарковался и заглушил мотор.

– Идем? Или ты уже передумала? – спросил я.

– Нет, я все еще согласна.

Взяв коробку, я передал Еве ключи от машины. Она помогла достать мне из кармана ключи и открыла дверь в подъезд. Зайдя в лифт, она в друг сказала:

– И никакого секса или даже намеков на него.

– Я знаю, я же обещал, просто дружеская беседа не более.

Я гостеприимно распахнул дверь, приглашая Еву войти. Мы оба чувствовали усталость в ногах, я пригласил ее пройти в гостиную, когда она снимет верхнюю одежду, она последовала моему предложению. Я быстро скинул с себя одежду и направился в кухню поставить чайник и сделать что-нибудь съедобное.

Когда я вошел, Ева сидела и разглядывала содержимое коробки, да так увлечено, что не сразу заметила меня.

– Тут просто кладезь всякой ерунды. Какие-то записи, дневник одного из медработников клиники. Причем, что самое любопытное, знаешь?

– Что?

– Этот дневник старше нас с тобой, первая запись в нем датирована двенадцатым февраля шестьдесят четвертого года.

Я присвистнул.

– И почему тогда эта коробка до сих пор сохранилась, да еще и стояла в спальной комнате под кроватью одного из работников, я сомневаюсь, что кто-то с шестьдесят четвертого не заглядывал под кровать.

– Этого мы не узнаем, может, работник нашел ее где-нибудь в архивах, она ему показалась интересной и он забрал ее, также как сейчас мы с тобой, чтобы почитать на досуге.

– Может быть, – согласился я. – Главное, чтобы эта коробка не была проклята, и сегодня ночью она не напустила на нас свое проклятие. Опять же, а-ля дешевые фильмы ужасов, – усмехнулся я.

– Ой, иди ты, – отмахнулась она от меня.

– Ты чай будешь?

– Нет, мне бы в душ.

– Конечно, иди, я сейчас дам тебе все необходимое.

Я взял чистое полотенце и прихватил свою майку, которая слегка растянулась и вполне сойдет за ночную рубашку. Я вернулся в гостиную.

– Держи полотенце, и я имел смелость предложить тебе свою чистую майку, это на всякий случай, вдруг захочешь скинуть одежду и походить свободно.

– Спасибо, – улыбнулась она.

Я сел на диван и откинулся на спинку. Как же я устал. Вечер был богат на события. Я поймал себя на мысли, что у меня уже давно никто кроме меня не принимал душ, а тем более девушка. А сейчас там стоит просто прекрасная молодая дива, ее тело ласкают теплые струи воды, она там совершенно голая, вся горячая от воды.

Спокойствие. Я вдохнул-выдохнул. И так три раза. Не стоит сейчас нагонять подобные мысли.

Получится ли у нас что-нибудь с Евой… Мне бы хотелось попробовать завести с ней отношения, тем более после столь длительного периода одиночества, который у меня был, мне очень хочется настоящей женской ласки, искренней и нежной.

Я достал из коробки старую помятую книгу. Это оказался дневник, о котором упомянула Ева. Обложка слегка потрепанная. Края твердой обложки уже превратились в труху, страницы пожелтели, скорее всего, он лежал долгое время в сыром помещении. И пах он сыростью. Первая запись гласила:

"Приехали утром, рано. В машине, в которой нас везли, было холодно, ног не чувствую до сих пор. Не заболеть бы. Дали пару дней на адаптацию к клинике. Местечко вполне неплохое. Ребята из персонала приветливые. Клиника, конечно, производит впечатление. Уж не знаю, успею ли я обойти ее за два дня, что нам предоставили. По дороге сюда познакомился с парнем. Возможно, за год, что я буду тут работать, мы станем друзьями. Если честно, уже скучаю по своей жене и дочке. Пока я с трудом представляю как буду без них целый год".

Дальше было не разобрать, видимо попала влага, и чернила расползлись в кляксу. А затем стало вполне читаемо, и я стал дальше разбирать почерк этого мужчины:

"Посмотрел на больных, что тут находятся. У них как раз была прогулка в парке. Мне искренне жаль этих людей. Тут люди разных возрастов, есть и старики, есть вполне молодые, может, чуть старше тридцати лет. Как девушки, так и парни. Я им сочувствую."

Я оторвался от чтения и посмотрел, сколько в этой книге заполнено страниц. Последнее число стояло пятнадцатым июля шестьдесят пятого.

Вообще, записи получились вполне объемными. Интересно будет почитать. Прислушавшись я понял, что Ева еще моется, интересно, почему она так долго.

Следующая запись была от тринадцатого февраля.

"Первая ночь прошла вполне неплохо, нас заселили в небольшую комнату, где есть душ, туалет и одна двухъярусная кровать. Мы попросили, и нас заселили с тем парнем, с которым я ехал сюда. Зовут его Бенедикт, но он просит, чтобы я звал его Беном. Мне не трудно. Я выбрал кровать, что ниже, я часто ночью встаю в туалет, и не хотелось бы навернуться сверху в полудреме. Как я выяснил, Бен вообще без семьи, и только поэтому он поехал сюда, тем самым, поставив мой выбор под сомнение. Мол, семейным людям тут делать нечего. Я объяснил свой выбор тем, что тут неплохо платят, и я смогу содержать семью. Он похвалил меня, что я готов ради семьи на многое. Вообще, Бен мне нравится, он немного странный, но ведь каждый из нас слегка чокнутый?"

Затем было два дня пробелов, и следующая запись шла от пятнадцатого февраля.

"В мой первый рабочий день меня сразу поставили на ночное дежурство. Как считаю, я справился на отлично. Спать нельзя, но и поспать там не удается. Я сидел в четвертом холле, где самые большие блоки. Когда ты находишься у себя в комнате за закрытой дверью, ты не слышишь ничего, а когда ты сидишь на дежурстве, то понимаешь, что не все больные спят по ночам, кто-то кричит просто душераздирающими криками. Как я понял, таким вкалывают успокоительное и одевают смирительную рубашку. Периодически ко мне подходил Бен, он тоже работал в ночь, и его задачей был обход, он заглядывал в маленькие круглые окошки, которые находятся на дверях в палаты, проверял больных. Сегодня я половину дня проспал. Как проснулся, сразу же сел писать письмо жене, завтра, по слухам, придет машина, которая заберет наши письма и привезет почту. Прошло только несколько дней, а я уже безумно скучаю по семье".

Затем мое чтение прервала вошедшая Ева, которая стояла в проеме и вытирала свои волосы полотенцем.

– Ты все-таки надела майку, – заметил я.

– А почему нет?

Она прекрасна, ее красивые бедра сводят меня с ума, также я приметил, что у нее и на ногах имеются татуировки. Это, если честно, мне нравилось, не знаю почему, но ей придавало это особого шарма.

– Я тут начал читать без тебя, надеюсь, ты не против.

Она села рядом со мной. Не смотри на ее ноги, Айзек, не смотри, мать твою!

– И как, есть что интересного?

– Ну вообще, такие записи уже вызывают интерес, тут дневник одного из работников клиники, он описывает свои первые дни, читать трудно, из-за подчерка, да еще и кое-где совсем не разобрать, чернила расплылись.

Ева взяла у меня дневник и стала пробегать по нему глазами. Я же только следил за ней.

– Если позволишь, я оставлю тебя, тоже схожу приму душ.

– Конечно, я пока почитаю, может, найду что интересного. Потом расскажу тебе.

Глава 14

– Послушай, Мэтью, одобрение со стороны моего отца будет, этого достаточно? Или тебе обязательно нужно согласие Совета? – настаивал на своем Алекс.

– Ну, я не знаю, – замялся его собеседник.

– Господи, да почему ты такой упертый!

– Твоего отца тут, конечно, все уважают, он дал мне возможность ходить и быть полностью обычным человеком.

– Вот именно, Мэтью, – Алекс по-дружески затронул плечо пожилого человека. – Еще несколько лет назад ты был инвалидом без ног, а теперь посмотри на себя. И разве я не заслуживаю возможности взять один из самолетов, он нужен мне всего на несколько часов забрать одного человека и вернуться на Сити-1.

– Но ведь тебе нужен еще и пилот, – начал издалека Мэт. – А пилота я не могу тебе дать.

– У меня есть человек, который полетит, он военный летчик. В отставке.

– Ооо нет! – запротестовал Мэт. – Том не сядет за этот самолет.

– Том, к твоему сведенью, уже летал на этих самолетах.

– А что, если совет узнает? Я не хочу возвращаться вниз, ты понимаешь это? Мне нравится жить тут, здесь я работаю и получаю неплохое жалованье, мне не хочется все это терять.

Алекс был уже на пределе, ему не хотелось терять зря времени на пустословие со старым ворчуном.

– Слушай, – Алекс решил сделать ход конем. – Я думаю, каждый житель Сити-1 знает, что сейчас ведется исследование, которое позволяет сохранить молодость на долгие годы, и оно успешно проходит свои испытания, если все будет отлично, протяни еще два года, и тогда я протолкну тебя одним из первых на эту процедуру. Ты же хочешь снова стать молодым? – Алекс сильно утрировал про молодость, это понимал и сам Мэтью, но его это устраивало.

Глаза у Мэтью загорелись. Молодым он хотел стать больше всего на свете, ведь всю свою молодость он провел в инвалидном кресле, в двадцать три года попал в автокатастрофу и потерял обе ноги. И когда Корпорация стала набирать добровольцев, Мэтью вызвался одним из первых. Молодым, конечно, стать он снова не сможет, но он может больше не стареть.

Конечно, никто толком не знал, что вообще предстоит. Когда набирали людей, им говорили, что будут ставить суперсовременные протезы. Не более. Никто, из тех кто согласился, не ожидал такого результата. Ведь, фактически, они получили конечности по возможностям и функционалу не уступающие настоящим рукам и ногам.

Также ставили и военные импланты, но там все было намного сложнее. В основном набирали людей из бездомных. Ведь это были люди, которым все равно, что с ними будет дальше. Им предлагали условия, от которых они не могли отказаться. Они приняли на себя весь основной удар. Именно на них стали впервые опробовать военные образцы киберимплантов. Когда все стало идеальным, стали вербовать в свои ряды бывших военных. Люди, которые всем заведовали, их было всего семь человек, обратили свой взор на Франклина Моро, человека, который пытался найти лучшее решение в области кибернетических имплантов, но все его потуги и попытки выбить финансирование оборачивались ничем. Все смеялись, заверяя его, что такие технологии доступны, разве что, в фантастических книжках и кино, что нынешний прогресс технологий просто не способен на такое, чтобы имплант полностью заменял настоящие конечности. Так было до тех пор, пока в дом четы Моро не постучали важные люди в костюмах. Они предложили хорошие условия, финансирование и самые прорывные технологии, какие только можно, группу самых квалифицированных ученых, умы которых были настроены на одну волну. Им нужен был Франклин Моро, который смог бы возглавить отдел научных исследований.

Но за всеми сказочными условиями было одно "но". Нужно было разорвать все связи, уехать из города и посвятить себя полностью разработкам, так как такие научные прогрессы не достигаются одним днем.

– Ну так что, договорились? – спросил Алекс, вырывая Мэтью из задумчивости.

– Согласен, только не обмани меня, – угрожающе помахал Мэт пальцем перед лицом Алекса.

– Я и не посмею, – серьезно ответил Алекс.

– Когда тебе будет нужно?

– Я дам тебе знать, будь на связи.

Алекс развернулся и стал удаляться. Достав свой КПК, он нашел нужное имя и набрал его.

– Эрик, привет, – дружнлюбно произнес он.

– Привет, Алекс, как жизнь?

– Все налаживается, можешь найти мне номер телефона одного человека в Нью-Тауне?

– Ага, говори имя.

– Айзек Крамер.

Отключив вызов, Алексу нужно было еще увидеться с одним человеком. Он подошел к лифту, где уже стояли люди.

– Жилой блок, пожалуйста, – сказал Алекс.

Все были заняты своим делом, человек с кейсом в руках стоял и явно нервничал то крепко сжимая, то разжимая ручку своего портфеля. Мужчина средних лет, Алекс, к сожалению, забыл, как его имя, вдруг повернулся к нему.

Он задавал Алексу обыденные вопросы, чтобы поддержать хоть какой-то диалог. Но Алексу сейчас было не до болтовни. Он отвечал на вопросы сдержано, не давая лишних поводов для созревания новых вопросов. Кажется, Алекс стал вспоминать, почему он забыл его имя.

– Жилой блок, мистер Моро, – вдруг произнесла женщина из динамиков.

Попрощавшись со своим приятелем, который уже успел достать за время поездки в лифте. Когда Алекс выходил от Мэтью, он бросил Тому коротенькое сообщение: "Есть разговор".

Томас как всегда был дома, он был человеком строгих правил, одним словом, военный. Просто так по городу он не ходил, крайне редко его видели на прогулках.

– Здравствуйте, – распахивая дверь перед гостем, сказал Том.

– Привет, – Алекс протянул свою руку.

Том протянул свою, имплантируемую.

– Проходите, – он любезно стал приглашать гостя в дом.

– Том, сколько раз говорить, можно на ты.

– Чай, кофе?

– Нет, у меня к тебе разговор, не выручишь меня?

– Все что угодно, Алекс.

– Ты же летал уже на BTZ 13?

– Да, доводилось.

– Сможешь еще раз?

– Без проблем, и ты бы смог с ним управиться, от тебя требуется только взлет и посадка, а так как она вертикальная, проблем вообще не возникает.

– Я лучше доверю человеку со стажем в полетах, – улыбаясь ответил Алекс.

– Когда вылетаем?

– Я думаю, если все будет нормально, то сегодня вечером.

Разговор состоялся, и Алекс вышел от Тома с приподнятым настроением, теперь осталось решить еще небольшой ряд проблем. Когда он вернулся домой, его встретила Сэм, которая выглядела слегка заспанной. Он рассказал ей, что скорее всего, Айзек сегодня будет на Сити-1, отчего у нее в глазах вспыхнула тревога. Алекс попытался заверить девушку, что все будет нормально, он с ним поговорит, покажет ему все, и Айзек все поймет. Сэм же стояла на своем, она приняла слова, которые сказал ей сейчас Алекс, но она напомнила ему, что ушла от Айзека к нему, и, по ее мнению, этого Айзек понять не сможет и не стоит слишком обольщаться.

Глава 14.1

Пока мылся, я все думал о Еве. О том, как она действует на меня. Мне бы хотелось признаться ей в своих чувствах, но я боюсь, что она воспримет мои слова как шутку. Ведь мы знакомы совсем немного. И чем больше я думал, тем сильнее мне казалось, что я правда влюбился. Из душа я быстро прошмыгнул в комнату за одеждой, одевшись и рукой уложив непослушные и все еще мокрые волосы, зашел в гостиную.

Ева сидела на диване, поджав под себя ноги, а сверху положила дневник и увлеченно читала.

– Есть что интересное? – спросил я, проходя и присаживаясь рядом с ней.

– Как ты и сказал, такие записи интересны сами самой. Хотя, смотри, сейчас зачитаю.

Она стала отлистывать страницы назад, хмуря при этом брови, и сосредоточено искать нужное.

– А, вот! – воскликнула она и ткнула пальцем. – В общем, слушай. Запись от тридцатого марта шестьдесят четвертого. Сегодня утром приехала машина, привезла почту. Как я был счастлив, узнав, что мне пришло письмо от моей жены. В письме она говорит, что очень скучает и ждет. Я тоже скучаю. Вообще я уже стал привыкать, что я вдали от семьи, единственное, что меня тревожит, это моя физиологическая потребность. Желание во мне растет с каждым днем. Я это замечаю и за Беном, пусть он и одинок, но это не отнимает у него желание к сексу. Каждое утро я просыпаюсь с эрекцией. Я специально просыпаюсь раньше Бенедикта. Мне стыдно показываться перед ним со стояком в трусах. Принимаю душ и стараюсь не думать ни о чем. Но когда я в течение дня хожу по больнице, я стал замечать, что ловлю себя на том, что стал заглядываться на дам, что тут работают, и, что самое ужасное, на молодых пациенток. Я практически сам себя ненавижу за это. Жене я изменять не собираюсь. Теперь вот думаю стащить у Бена порнографический журнал…

– Вот как там события развивались, – удивленно произнес я.

– Это еще не все, слушай дальше. Запись следующего дня. Ночью я проснулся от того, что мне приснилось, как я занимаюсь любовью с одной из коллег. Мы с ней днем часто видимся, я с ней хорошо общаюсь, она симпатичная и добрая. Я презираю себя за то, что допускаю такие мысли. Я долго не мог уснуть и все же решился взять из тумбочки один из журналов. Я ушел в туалет и попытался мастурбировать, но я не смог пересилить себя и бросил это занятие. Может, я старомоден и все прочее, но мне противно этим заниматься, – Ева остановилась. – Так вот, дальше прошло еще пол месяца, это я пропустила, там всякое нытье и терзания этого парня, – быстро проговорила она и стала читать дальше. – Двадцатое апреля. Мне начинает казаться, что я схожу с ума в этой клинике. Наверное, стоит признать тот факт, что я оказался слаб психологически вопреки моему мнению. Сегодня мне идти дежурить в ночь вместе с Беном, хоть отвлекусь работой, – она перевела взгляд на меня. – Ты понимаешь, к чему там все идет?

– Только в самых смелых догадках.

– Следующая запись после его ночного дежурства. Когда я дежурил, Бен как обычно обходил палаты больных, я сидел и листал газету, читал что в мире творится нового. Я услышал слабый смех, сначала женский затем и мужской. Ко мне подошел Бен, а неподалеку стояла та самая девушка, с которой мы периодически общались, ее зовут Мари. У Бена была улыбка до ушей. Облокотившись ко мне на стойку, он заговорщическим шепотом начал разговор. Бен сказал мне, что Мари хочет меня, и что они уже с ней не раз спали вместе. Меня почему-то одолела какая-то ревность, захотелось расшибить ему голову. Я, конечно же, ответил отказом, на что Бен сказал, что зря, она хотела и втроем попробовать. Это просто отвратительно, что за времена настали.

Ева перевернула страницу.

– Следующая запись. Все утро не разговаривал с Беном, он интересуется, что у меня случилось, я отвечаю, что скучаю по семье. Он говорит, что понимает меня, но на деле – нет. Днем я сталкивался с Мари, мне неприятно смотреть на нее, она мило улыбалась мне, но я даже не выдавил маленькой ухмылки. Весь день провел в кровати, читая книгу. Пытался отвлечься. Но все время у меня в голове были обрывки сна, как я занимаюсь сексом с Мари. Я не знаю, что мне делать. Под вечер я все же заговорил с Бенедиктом, когда тот зашел в комнату. Я решился сделать это.

– Парень недолго сопротивлялся, – усмехнулся я.

– Дальше я не читала. Давай вместе.

– Давай.

Ева снова посмотрела в дневник и начала читать вслух.

– Запись от того же числа. Бен меня поддержал и сказал, что все утроит. Моим условием было то, что я должен сделать с ней это один. Мне не хотелось, чтобы при этом еще кто-то присутствовал. Вечером Бен зашел в нашу комнату вместе с Мари. Она все также нежно улыбалась, если бы я знал, что под этим милым личиком скрыта настоящая извращенка. Бен сразу же удалился, а Мари закрыла дверь на крючок. Я сначала сидел на кровати, не в силах пошевелиться, я не знал, что мне делать, но это было и не нужно. Мари сделала все сама. Сначала она удовлетворяла меня орально, затем, она села сверху и стала извиваться как змея, я закончил быстро, сходил в душ, а после стал трахать, трахать и трахать ее, словно остервенелый. И это было просто превосходно, давно я не чувствовал таких эмоций при сексе. Когда Мари ушла, я был полностью удовлетворен.

– Я не знаю, что и сказать.

– А что, вы мужики правда сходите с ума, когда у вас нет секса?

– Этот парень, видимо, совсем поехавший был, ему стоило только выпустить наружу свое настоящее я, и вот результат. Просто одурел от желания.

Мы стали читать дальше, и чем больше мы погружались в этот дневник похоти и разврата, тем больше мы удивлялись, насколько человек может испортиться. Если сначала этот парень представлялся мне интеллигентным, воспитанным, для него даже подрочить в туалете вызывало отвращение, то после секса с той девицей дневник стал вести, словно, сам Бог похоти и разврата. Они втроем просто обезумели от секса, когда им стало скучно заниматься сексом втроем, она стала приказывать им двоим ласкать друг друга, это была самая отвратительна часть рассказа, если не считать секса с пациентками. Каждое ночное дежурство они шли в палаты к молодым обезумевшим девушкам и вытворяли с ними просто омерзительные вещи. Насколько же человек может пропитаться дерьмом, что от него будет вонять за километр. В перерывах между своими безумствами он писал письма жене, писал, что очень скучает и выслал даже ей фотографию, где стоит он, Мари и Бенедикт на фоне клиники. И бедная жена даже не подозревала, чем они занимаются втроем. Мы внимательно рассмотрели фотографию, которая почему-то оказалась в коробке, мы пришли к выводу, что скорее всего это фотография Бена или Мари. Мари была довольно милой и приятной девушкой, я бы в жизни не поверил, что она сам дьявол в шкуре невинной девицы. Бен был обычный парень, который, попади сейчас в наше время, не сильно бы отличался от других, разве что, переодеть его. Сам автор омерзительного дневника был и вправду столь интеллигентен на вид, что тоже с трудом представлялось, как он занимается подобным непотребством. Как оказалось, они проработали в этой клинике больше года, и последняя запись была от пятнадцатого июля шестьдесят пятого. В ней он говорил, что ему очень грустно расставаться с Беном и Мари. Они провели последнюю ночь вместе. Тьфу ты, как мило и нежно он пишет про это. Обменялись адресами, чтобы писать друг другу письма, и, как выяснилось, он отнес эту коробку в подвал и убрал ее в самый дальний угол, чтобы, как он писал, сохранить надежду и продолжить писать в него свои записи.

Видимо, не вернулся. Раз коробка у нас, а после нет ни одной строчки в дневнике.

– И не боялся же, что это смогут найти и обнародовать, – произнесла Ева.

– Он проработал там больше года, наверное, смог отыскать место, в котором он был уверен.

– Это просто омерзительная история, – Ева сморщила нос.

После мы еще немного покопались в коробке и отставили ее в сторону.

Мы пришли к выводу, что устали и хотим спать. Я постелил ей в гостиной, а сам отправился в свою спальню.

Вырубился я быстро и открыл глаза, когда мой сотовый разрывался от звонка.

Глава 15

Звук телефона стоял на полной громкости. Когда я открыл глаза, то ничего не мог понять. Быстро сообразив, что это звонит мой мобильный, я нажал на боковую кнопку, которая отвечает за громкость, и телефон тут же перешел в беззвучный режим. Я еще совсем сонными глазами смотрел на дисплей. Было написано, что номер скрыт. Какого хера?! Что за козел звонит мне среди ночи, еще и номер неизвестен. Время было ровно три часа ночи. Я решил не отвечать, отложил телефон и снова попробовал уснуть. Как только я закрыл глаза, я стал погружаться обратно в сон.

"Да вашу мать!!!" – взревел я мысленно. Снова звонил телефон.

В этот раз я скинул и сразу же перевел телефон в режим вибрации.

Услышав босые шаги Евы в коридоре, я привстал и облокотился на локоть.

Она осторожно просунула голову в открытую дверь, волосы были взъерошены, а лицо еще заспанное.

– Все нормально? – поинтересовалась тихо она.

– Конечно, ты чего проснулась? Иди ложись.

– Просто разбудил телефонный звонок. Кто это был?

– Я не знаю, номер скрыт.

– Вот так дела, – лениво сказала она.

– Иди ложись. Отдыхай.

Она покорно развернулась, прикрыла за собой дверь и ушла. Я посмотрел на телефон, и вдруг на него пришло сообщение.

"Возьми трубку", – было указано в нем.

Я стал злиться по-настоящему. Этот номер знает только мой оператор и Ева. Кто это мог быть.

"Пошел на хер, тебя больше устроит?"

Не пойму, откуда во мне появилась эта агрессия, будь я, возможно, выспавшимся, то не написал бы подобного, но когда тебя поднимают среди ночи и потом еще просят взять трубку. И ты начинаешь думать, а действительно, не пойти ли вам на хер, пусть там хоть трижды Папа Римский.

"Возьми трубку, Айзек, нужно поговорить, срочно!"

"А тебе нужно срочно идти на хер, понял меня?!"

Я не стал дожидаться ответа, выключил телефон и уснул.

Утром меня разбудила Ева. Я лениво потягивался и потирал глаза.

– Сколько времени?

– Уже почти десять утра, вставай, я приготовила завтрак нам с тобой.

– Ты такая милая, – еще сквозь сон проговорил я. – Будь моей девушкой, а то я уже почти люблю тебя.

В голове моментально прогремел ядерный взрыв водородной и атомной бомбы вместе. Что я только что сказал? Вот я дурак! Я постарался сделать вид, что ничего такого я не произнес и перевел все на шутку.

– Ты же тоже любишь меня, я знаю, – в шутливой манере произнес я.

– Вставай давай! – строго сказала Ева и стала стягивать с меня одеяло.

– Встаю, уже встал, честно.

Почистив зубы, я прошел на кухню. Завтрак был вкусным, и я еще соображал над своими словами. Это ж надо такое ляпнуть.

– Чем сегодня займемся? – совершенно обескуражив меня, спросила она.

Я не мог поверить в ее слова, то есть она сейчас не собирается никуда уезжать, а хочет провести со мной еще день? Надо спросить.

– Ты хочешь провести со мной еще день?

– Почему только день, ты мне нравишься, хотелось с тобой еще пообщаться, провести время вместе. Если ты, конечно, не захочешь, я поеду домой, – разочаровано сказала Ева.

– Нет, ты что, я с радостью, правда, я не хотел обидеть тебя, – быстро заговорил я и понял по ее улыбке, что она не обижается. – Все понял, молчу и ем.

– Не узнал, кто звонил тебе?

– Не-а, он или она, не знаю, написал сообщение, чтобы я взял трубу, я послал его.

– Есть догадки, кто вообще это мог быть?

– Нет, этот номер знаешь только ты и все.

Погода стала еще хуже, на смену снегу пришли заморозки. Все покрылось корочкой льда и желания выходить на улицу не было никакого.

– Помнишь, ты упоминал про друга, с которым вы не общаетесь, я забыла его имя…

– Алекс.

– … Алекс, точно, может, это он звонил?

– Я бы поверил, будь у меня старый номер, этот никто не знает, так что, я думаю, не он это.

– Я просто предположила, а почему он перестал общаться с тобой, ну помимо того, что он переманил твою девушку к себе.

– Ева, я тебе скажу так, и вроде уже говорил, история очень мутная и неинтересная.

– Расскажи, мне правда интересно узнать.

Я тяжело вздохнул и не знал, с чего начать рассказывать.

– В общем, отец у Алекса ученый, притом, правда отличный. Он изучал, сколько я его знаю, возможность кибернетических имплантов. Замену потерянных конечностей имплантами.

– Но ведь и сейчас есть нечто подобное.

– Есть, но он всегда хотел создать такой протез, который ничем не отличался бы от обычной, скажем, руки. Полностью обычная по функционалу рука, без каких-либо ограничений. Понимаю, звучит дико, но он всегда верил, что человечество уже сейчас способно совершить подобный скачек в развитии. Он выбивал финансирование, ему отказывали, периодически крутили пальцем у виска. Особо рьяно он стал работать над этим, когда его жена, мама Алекса, отличная была женщина, попала под колеса машины, и тем самым, лишилась ноги. Франклин, так зовут отца, всячески пытался выбить хоть что-то из государства, в плане финансов. Он объездил различные международные выставки со своим проектом. Доходчиво все объяснял, но ему всегда говорили, что это все замечательно, но извини, мы вложимся вон в ту штуковину, которая сама сможет насыпать сахар в чашку с чаем. Это, конечно, условно. Я Алекса сильно поддерживал, ему было трудно смириться с тем, что его мама потеряла ногу, а после у нее обнаружили рак, и она умерла. Алекс был убит горем, а еще больше его отец, он все время проводил в исследованиях и слишком мало уделял времени жене. Где-то через полгода погибают мои родители, и именно в этот момент в дом Франклина постучали люди, предоставив все то, что он хотел. Он соглашается, с мыслями о том, что если не смог помочь своей любимой жене, то он поможет хоть кому-нибудь. Так он и пропал, не знаю, как Сэм вышла на Алекса, но она ушла к нему. Наверное, просто позвонила. Я знал, что Алекс всегда питал слабость к моей девушке, и видимо, тут он решил воспользоваться моментом.

Вот собственно и вся история, я же говорил, что все это неинтересно.

– А что с его исследованиями?

–Я не знаю, насколько я слышал, еще никому не поставили ничего подобного. Может, и вправду это пока невозможно технически. Вот так я и остался один, надеюсь, ты меня не бросишь? – как бы вскользь говорю я последние слова.

– Не брошу, ты мне нравишься, Айзек Крамер. Я бы хотела проводить с тобой больше времени.

– Мне льстят твои слова.

Ева слегка придвинулась ко мне и наклонилась.

– А мне польстили твои слова сегодня утром, – тихо произнесла она.

Вашу. Долбанную. Мать. Я нереально счастлив.

– Я тебя поцелую сейчас, я не выдержу.

Я слегка коснулся ее губ.

– И все? – наиграно спросила она меня.

Я страстно впился в ее губы, она обхватила мою голову своими руками, пересела ко мне на колени и еще крепче прижала к себе.

Вот так и начались мои новые отношения, с девушкой в которую я влюбился с того момента, как она вошла ко мне в палату. Я не мог поверить своему счастью, она была просто превосходна.

Глава 15.1

– Как, мы не можем вылететь до понедельника? – яростно кричал в трубку Алекс. – Дайте мне моего отца, быстро!

Алекс кипел. Лицо покраснело, оттого что ему не разрешают вылет.

– Да? – послышался голос отца.

Алекс стал разговаривать спокойнее, отцу он никогда не грубил.

– Пап, что за дела?

– Извини, сын, но пока я ничего не могу сделать, они сказали, что только в понедельник смогут дать тебе вылет.

– Ты понимаешь, что все произойдет через неделю, и уже на этих выходных в городе будет кавардак?

– Я все понимаю, я также хочу помочь Айзеку, не меньше твоего. Ты звонил ему?

– Да, – послышалось недовольное бурчание

– И?

– Он не ответил, чего еще было ожидать, я не знаю, зачем я вообще позвонил, дурацкая идея, – Алекс стукнул себя кулаком по лбу. – Идиот, – сказал он сам себе.

– Послушай сюда, – отец говорил спокойно. – Все будет нормально. В понедельник слетаешь и заберешь его. Успокойся.

– Все, я услышал тебя, жду неделю и летим за ним.

Алекс откинулся в своем кресле и кинул КПК на журнальный столик.

– Икс, – сказал Алекс.

– Да, мистер Моро, – произнес неживой голос.

– Поставь что-нибудь расслабляющее и приглуши свет.

Без лишних вопросов заиграла приятная музыка, а окна стали темнее, тем самым, убавив количество света в помещении.

Алекс никогда не любил находиться на Сити-1 долго. Ему было некомфортно от высоты, и он старался как можно чаще выбираться из города. Сейчас он сидел, развалившись в кресле. Пиджак небрежно валялся на полу рядом с креслом, белая рубаха была расправлена, а галстук висел криво. Волосы взъерошены, весь лоск сошел на нет.

На всех сейчас безусловно давили проблемы, по крайней мере на Совет. Алекс в усмешку всегда называл их "Большой Семеркой". Да и не только Совет, на отца, на всех, кто вообще причастен к созданию кибернетических имплантов. Пусть уже люди на Сити-1 ходят с такими не один год, и, в общем-то, все идет отлично, нет каких-то болевых ощущений, дискомфорта. Но то ли дело, ты делаешь это для внутреннего рынка, если можно так выразиться, а совсем другое – представить это общественности, где мировые страны быстро включатся в конкуренцию. Именно поэтому, они столько лет молчали, не допускали огласки, чтобы просто смять всех конкурентов, которые решат с ними тягаться. В планах на будущее у них, конечно же, кибернетические органы, чтобы люди не ждали себе новую печень или сердце, а это можно было просто создать. И никто не будет грустить, от того, что их родной человек умер, а другие не будут радоваться, что какой-то незнакомец умер, чтобы спасти их родного человека. Алекс всегда считал это просто дикостью. Если все будет отлично, то больше не придется ждать своих органов так долго, плюс ко всему, риск того, что новое сердце не приживется будет минимальным. Оно будет специально создаваться для определенного человека, учитывая все его генетические нюансы. И все будут счастливы.

Совет решил, что нужно уже начать зарабатывать на этом. Их опасения понятны, они влили туда миллиарды своих денег, чего стоит только Сити-1.

Теперь на службу в Корпорацию смогут вступить бывшие военные, которые потеряли свои конечности в боевых действиях. Только теперь их не придется вербовать, они сами добровольно пойдут на этот шаг.

Тем, кто решится вступить вновь в ряды армии Корпорации, конечно, будет предоставлена эта операция бесплатно. После презентации во всех крупных городах мира будут открыты отделения Корпорации, к моменту публичного выступления Франклина Моро название уже выберут. Пока в недрах Большой Семерки идут споры. Скорее всего, там будет стоять фамилия Моро.

– Икс, включи ТВ, пожалуйста, – сказал Алекс.

Телевизор заработал, и на экране стали мелькать картинки. Снова там был модный канал про шмотки.

– Ох, эта Сэм, – тяжело вздохнул Алекс. – Включи новости.

В кадре сидела ведущая в сером пиджаке, из под него выглядывала синяя блузка, волосы собраны в хвостик. Она вещала с экрана, что все в мире как всегда плохо. Ох уж этот канал двадцатичетырехчасовых новостей.

– Ситуация в Ираке только, казалось, приняла более спокойный оборот, Садам Хусейн, который, как говорили официально, и был главной целью вторжения в Ирак, был пойман американскими военными и теперь находится у них под стражей. Вот только войска почему-то не сворачиваются на территории страны. Как говорится в официальном заявлении американского президента, они хотят очистить страну от террористической опасности, которую там расплодил Хусейн.

– Ага, именно поэтому, не в нефти дело, – буркнул Алекс себе под нос. – Вечно они лезут, куда их не просят.

– Тем временем, – продолжала ведущая. – В Нидерландах вновь состоится съезд сообщества ЛГБТ, и пройдет парад в честь этого.

Алекс закатил глаза.

– Долбанные пидорюги, ну что вам не сидится спокойно, на кой черт вам нужен этот парад? Все они равноправия хотят и официальных браков. Тьфу.

– Как сообщают организаторы парада, их целью служит донесение до людей, что геи, лесбиянки и бисексуалы тоже люди, и они хотят таких же прав, как и гетеросексуальное население миры. Их очень оскорбляет, что они не могут заключать настоящие браки и им не разрешают усыновлять детей. Они предлагают властям, чтобы те, кто хоть как-то оскорбил сексуальные меньшинства, несли наказание, как например, в случае с расизмом.

– Приплыли. Они теперь еще и прав требуют. Вот честно, меня они не беспокоят, пока они тихо мирно сидят и не устраивают в честь себя парады, требуя какой-то власти, брать детей из интернатов, наказание за оскорбления, что вообще за херота творится в мире?! Так давайте будем устраивать парады в честь натуралов и внесем в закон, чтобы нас не называли натуралами, может, нам тоже обидно, и мы такие же ранимые, как и они.

Алекс явно завелся от этой новости, он разговаривал сам с собой, махал недовольно руками, все говорило о том, что настроение у него отвратное.

– Икс, включи лучше что-нибудь повеселее, а то, я смотрю, новостным каналам вообще не хер больше показывать, как про пидоров и лесбиянок.

На экране сменилась картинка, там появился старый черно-белый фильм, Алекс его видел, и ему он не нравился.

– В жопу это говно, выключи все к черту! – Алекс махнул рукой и встал с кресла.

Скинув с себя всю одежду, он завалился на кровать и уснул глубоким сном.

Глава 16

Время, которое мы провели вместе с Евой, пролетело, как одно мгновение. Весь день мы дурачились, смотрели кино, миловались. Я давно не был так счастлив. Давно во мне не было такой радости и беззаботности. С ней я забывал все. На следующий день Ева ушла на работу. Я, конечно, загрустил, так как за это время привык к ее присутствию. Вообще, нужно признать, наши с ней отношения развивались очень стремительно. Я еще, правда, не определился, хорошо это или нет. В течение всего дня мы с ней перекидывались смсками.

Я уже ждал завтрашний день, когда снова смогу увидеться с ней. Господи, я, наверное, со стороны выгляжу крайне забавно, напялил розовые очки и хожу в них. С этим я не мог ничего поделать, она действовала на меня опьяняюще.

Я всячески пытался себя занять в течение дня, но ни на одном деле не мог сосредоточиться. Немного посмотрел телевизор, немного почитал, немного провел за приставкой. Единственное, что вызвало у меня интерес, это новости местного канала. Он передавал, что на окраине города начинается какое-то масштабное строительство, и на строительство обычного жилого дома это мало похоже. Никто из присутствующих на стройки не согласился говорить с журналистами и отвечать на их вопросы.

И что же на этот раз затеяли власти, раз, как передают, намечается что-то масштабное.

На следующий день ко мне приехала Ева, я был очень рад ее видеть.

– На улице жуткие пробки, – пожаловалась она.

– А ты, кстати, не видела новости?

– Что именно?

– Что-то строить начали на окраине города.

– Ой, ты верь больше местному каналу, вечно они туфту гонят, – с призрением высказала свое мнение Ева. – Что они еще могут строить, наверное, завод какой новый, не знаю, – пожала плечами она.

– Все может быть, – согласился я.

На следующий день местные новости снова трубили про эту стройку. Я еще лежал спал, когда Ева смотрел телевизор. До меня доносились только обрывки слов ведущей, я еще совсем не хотел включаться в новый день.

– Ты представляешь, прибыли военные, – озабочено сказала Ева.

– Ну и отлично, разгонят, значит, всех строителей, – уткнувшись в подушку, глухо высказался я.

– Ты не понял, они прибыли, чтобы защищать строительство.

– Ну, значит, строят что-то для правительства. Мне все равно.

– Вставай, соня, – ткнула она меня локтем в бок, отчего я застонал, так как ребра еще болели. – Извини, но нужно подниматься.

– Не хочу, – лениво заговорил я. – А чем заниматься будем весь день, может, сходим куда?

– Пойдем, сходим куда-нибудь, например, в кино.

– Я сто лет не был в кино, пойдем.

– Да поднимайся ты наконец, – строго сказала она.

Пока я завтракал, Ева рассказывала, какие сейчас идут фильмы в кинотеатре. Мне было все равно на что идти, главное с ней. Я полностью предоставил ей выбор.

Я смотрел новости спорта, вдруг картинка резко поменялась.

– Еще раз здравствуйте. Сейчас, буквально несколько минут назад, произошел первый снос дома. Всех жителей вывели силой, здание обложили взрывчаткой и взорвали. Дом, безусловно, был уже старым, но это не повод для незапланированного сноса. Люди начинают выходить на улицы и бастовать, – картинка выхватывает людей с плакатами, на которых не понятно что написано. – Власти города пока не дают никаких комментариев. А прибывшие сегодня военные еще больше подстегивают волну слухов среди населения. До сих пор нам, я напоминаю, никто не дал никаких объяснений, что тут строят. Одно ясно, это явно не новые дома. Возводят огромные колонны, зачем и для чего, пока не известно. Будем держать вас в курсе.

Репортаж прервался, и снова стали показывать выпуск спортивных новостей.

– Ужас, что там вообще происходит.

– Я не знаю, – обескуражено ответил я.

Наш город никогда не был богат на какие-то события, а тут сейчас происходит такое. Если дальше все не образумится, станет только хуже, ведь люди не любят, когда их держат в неведении, тем более, когда у всех под носом что-то происходит, да и, к тому же, сносят твой дом.

Началось дневное ток-шоу, которое смотрят всякие домохозяйки, про моду, про еду и прочую ерунду. Прошло, наверное, минут десять, если не меньше, как шоу прервали, и снова появились новости. Теперь репортаж вела ведущая в студии.

– Срочное оповещение. Люди стали присылать нам видео со своих телефонов, как на другом конце города взорвали еще один дом, вот эти кадры.

Картинка стала слегка мутной, но вполне сносной. Телефон в руках дрожал, было слышно недовольные возгласы людей, которые кричали, чтобы остановили этот беспредел. Скорее всего, это были жильцы этого дома. Человек с телефоном попытался протиснуться сквозь толпу и снять все поближе. Но когда прогремел взрыв, и многоэтажный дом стал осыпаться, словно игрушечный, люди, что стояли впереди парня, который все это снимал, резко присели и испугано вскрикнули. Да и сам оператор пригнулся, оставив только вытянутую руку, чтобы ничего не упустить.

На этом видео заканчивалось, и зрителей снова переместили в студию.

– Вот такие ужасные вещи происходят у нас в городе, почему никто ничего не делает, остается полной загадкой.

Затем картинка пропала совсем, и загорелся просто черный экран.

Я молча посмотрел на Еву, она явно была обеспокоена происходящим. Я, если признаться, стал тоже немного волноваться.

Поход в кино мы решили отменить и остаться дома. Мы все время следили за новостями, в течение дня прогремело еще три взрыва. Люди стали стекаться с разных концов города к местам строительства. Кто-то решил штурмовать администрацию и добиться правды от властей города. В новостях то и дело крутили видео с мобильников, что присылали люди.

К вечеру ситуация стала только хуже. Еве позвонили с работы, сказали что учащаются случаи ранения людей, и, скорее всего, ей придется выйти на работу. Отпускать ее мне совсем не хотелось, в городе начинала твориться какая-то анархия. К строительству уже подключили технику посерьезнее, а точнее вертолеты, благодаря которым, колонны стали просто немыслимых размеров в высоту. Да и в толщину они были весьма внушительные. Зачем и вообще что это, было для всех загадкой.

Вечером мы с Евой легли пораньше, уж больно мы перенасытились всей той информацией, которую получили за день. Ночью нас разбудил звонок Евиного смартфона.

– Да? Сейчас? Хорошо, конечно, я понимаю. Скоро буду.

Я все понял без лишних объяснений.

– Совсем все плохо? – спросил я.

– Да, снесли еще дома, есть жертвы. Нужно ехать, больницы не справляются.

– Я с тобой, одну я тебя не пущу.

Она только промолчала, но можно было понять, что она ждала этого от меня. Возможно, она бы даже не подала виду, что хочет моей помощи.

Я встал с кровати, сна уже не было ни в одном глазу. Быстро одевшись, мы вышли из дома и сели в ее машину.

Чем дальше мы двигались по городу, тем больше у меня было ощущение, что произошла война. Машин на дороге почти не было, а те, которые были, в основном старались уехать из города. Будь у меня такая возможность, я бы также поступил.

– Ужас, что творится, – тихо произнесла Ева, оглядываясь по сторонам.

В больнице оказалось людей больше, чем я мог предположить. Главное фойе было переполнено, доктора не успевали принимать пострадавших. Ева быстро чмокнула меня в щеку и побежала переодеваться. Она отдала мне ключи от машины, сказала, чтобы я ехал домой. Но я решил ждать ее в больнице. Мест, для того чтобы присесть, уже не осталось. Я подошел к стене и облокотился на нее. Так мне было удобнее видеть телевизор, который показывал новости. Звук был совсем тихий и разобрать, что говорят, было нереально.

В клинике вообще был полный кавардак, шум голосов и стонов сливался воедино, кто-то кричал, чтобы его приняли первым. Остальные начинали возмущаться, что тут все пострадавшие, и все хотят получить помощь. Рано или поздно невидимый пузырь, который пока сдерживает народ хоть как-то, не выдержит и лопнет. И тогда начнется полный хаос, если в скором времени власти не дадут своих комментариев. Но я уже понял, что ждать от местных властей каких-то действий бессмысленно. Теперь оставалось уповать на государство в целом. Но и оно пока не торопилось что-то делать, как это, мать его, удивительно!

В новостях стали брать интервью у какого-то парня, на вид ему чуть больше тридцати. "Лидер сопротивления", – так гласила надпись под его именем.

Народ уже что, совсем башкой поехал, чуть больше чем за сутки образовалось сопротивление. Что за херня вообще. А дальше что, начнется гражданская война?

Дальше был репортаж с главной площади городской мэрии. Люди бастовали, их сдерживали военные, что прибыли сюда. Откуда они прибыли, и кто их вообще послал.

Затем кто-то стал закидывать здание коктейлями молотова. Бутылки с бензином сочно разбивались, охватывая пламенем все, что было можно. За этим примером последовали другие и стали дружно кидать бутылки с зажигательной смесью.

События развивались с космической скоростью. Я уже стал путаться, что и где происходит. Создается ощущение, что в каждой точке города идет локальная война. А тем временем, как передают новости, строительство все равно продолжается. В бегущей строке было написано, что полицейские уже давно встали на защиту населения и вместе со всеми бастуют против ужасов, что творятся в Нью-Тауне.

Если сейчас власть, которая еще, вроде как, существует в городе, рухнет совсем, то люди начнут смело выходить с оружием на улицу и отстреливать всех, кто им не нравится. А это случится уже совсем скоро.

Я достал свой телефон из кармана.

– Сука! – ругнулся я громко, но на меня даже никто не обратил внимания. – Какого черта он разряжен.

Я решил пробиться к стойке ресепшена.

– Простите, – стал выкрикивать я, проталкиваясь сквозь толпу тел, что окружили бедных женщин.

– Ты куда лезешь, парень, у всех проблемы, встань в очередь, как и все, – кто-то выкрикнул мне.

– Мне просто нужен зарядник для телефона, – попытался оправдаться я, не знаю даже перед кем.

– Да нам насрать, ты понимаешь?

– Да, нам насрать, – стали поддерживать его другие.

Я решил, что шутить с разъяренной толпой не стоит и нужно отойти в сторону, чтобы не накалять обстановку еще сильнее.

Я вернулся в машину, в надежде там найти автомобильную зарядку. Но все бесполезно, зарядное было только для телефона Евы.

– Черт!

Я решил, что в городе оставаться не стоит, еще немного, и тут начнется самая настоящая война. Нужно найти Еву в больнице и уговорить ее убираться отсюда.

Но все мои поиски не привели ни к чему. Все доктора, медсестры, которых я спрашивал, отмахивались от меня, и в лучшем случае говорили нет.

Я разочарованный спустился снова на первый этаж и стал ждать, ведь когда-то ее отпустят домой, не может же она работать сутками.

Остается только ждать.

Глава 16.1

Алексу доложили, что творится в городе. Он не рассчитывал, что все обернется таким образом. Не думал, что народ так быстро придет в ярость.

Он разговаривал по телефону со своим отцом. Сэм сидела рядом с ним и слушала его разговор.

– А что сейчас делать, а? Включи новости, посмотри, да мне вообще плевать на всех людей, мне нужно вытащить оттуда Айзека.

Алекс понимал, что его отец сейчас ничего не может сделать, он также понимал, что не знает, зачем звонит ему и пытается чего-то добиться, вот только чего.

Он отключился и яростно швырнул свой КПК в сторону.

– Милый, успокойся, – попыталась утешить его Сэм, слегка приобняв.

Он, словно, не замечал ее прикосновений и вдруг резко вскочил с дивана.

– Вот я идиот, сейчас позвоню ему. Надеюсь, он возьмет трубку.

Он подобрал свой КПК и стал искать номер Айзека. Приложив к уху телефон, он через секунду снова стал ругаться.

– Сука! Отключен, – он пытался взять себя в руки. – Так, сейчас напишу ему сообщение, когда включит телефон, прочтет.

Он стал быстро строчить букву за буквой, стараясь как можно четче объясниться в сообщении.

– Так, – строго сказал он. – Икс.

– Да, Алекс?

– Следи за номером Айзека, если он вдруг появится в сети или прочтет мое сообщение, сразу мне доложи, все ясно?

– Конечно, – безучастно произнес механический голос.

Глава 16.2

Прошло уже четыре часа, а раненых становилось только больше. Мои ноги уже совсем затекли, и я сидел прямо на полу, то и дело поглядывая на экран телевизора. Люди стали объединяться в банды, лидер ополчения что-то втюхивал людям и эмоционально размахивал руками. Все его слушали и дружно что-то кричали, подняв руки к верху. Магазины стали обносить подчистую, кто был умнее сначала затаривался едой. Кто был тупой, как пробка, грабил магазины с электроникой. Ну, если что, погрызет плазменную панель в голодный день. А кто я тогда? Я призадумался.

Я тот, кто свалит из этого города.

Я стал мысленно прикидывать, за сколько город из спокойного превратился в настоящий ад. Первые упоминания о начале строительства были в понедельник, сейчас уже четверг, раннее утро. За четыре дня умудрились разнести весь город. Да, людей, в общем-то, в любые времена лучше не злить. Но, нужно признать, военные отлично справлялись с нахлынувшей толпой. Как было показано в одном из репортажей, военные становились в одну шеренгу, держась за руки и таким образом сдерживали натиски толпы. Я очень удивлен. Ведь сдержать такую мощь толпы, да еще просто стоять, как вкопанные. Это что-то запредельное. Они были все одеты в плотную форму серого цвета. Лица были полностью закрыты масками очень необычного вида. Линзы на глазах светились слабо оранжевым даже в темноте. Ниже было что-то вроде респиратора, а по бокам два фильтра круглой формы. Все это было в черном цвете, что придавало им довольно жутковатый вид и некую футуристичность.

Крепких парней набирали туда.

Я слегка задремал, сидя на полу, даже несмотря на весь тот шум, что творился вокруг. Но когда по земле пробежала волна дрожи, я резко подскочил на ноги, не понимая что происходит.

Все стали выбегать на улицу. Я подумал, что рушится больница. Но кто-то закричал, что взорвали еще один дом.

Я вместе со всеми, кто мог ходить, выбежал в прохладное утро. В метрах четырехстах от клиники поднялся огромный столб пыли. В нем было трудно что-то разобрать. Потом до меня дошло, что валится один из самых высоких домов в нашем городе.

Люди стали друг с другом переговариваться, проклиная всех кто в этом замешан. Я постоял еще с минуту и зашел обратно.

Вдруг я заметил Еву, и быстро бросился за ней.

–Ева! – крикнул я, но из-за какофонии звуков, что здесь образовалась, она меня не услышала.

Я ускорил свой бег, нагнал ее уже на лестнице и схватил за руку.

– Я думала, ты дома, – изумилась она.

– Как я могу быть дома, ты сама видишь, что происходит.

Она была очень уставшая на вид, и это читалось не только по глазам. Волосы торчат в разные стороны, какие-то, от пота, прилипли ко лбу, больничная форма вся запачкана.

– Милая, я подумал и решил, что нам нужно сваливать из этого города. Быстро сказал я.

– Ты серьезно?

– Вполне, пока есть возможность.

– Нет, – решительно ответила она. – Здесь столько раненых, детей, женщин. Ты себе представить не можешь.

Вдруг она расплакалась и бросилась ко мне на плечо.

– Я такого насмотрелась сейчас. Это просто ужас, люди самые жестокие существа. Пойми, я, как медработник, не могу бросить всех и уехать.

Я понимал, что все бессмысленно. На мои уговоры она не пойдет, а значит, я остаюсь в больнице.

– Я буду ждать тебя.

Поцеловав меня в щеку, она быстро поднялась и скрылась из виду. Я снова спустился в главное фойе. Все также было забито людьми. Дурной запах начинает скапливаться в помещении, я, морща нос, прошел на свое уже насиженное место, снял куртку, свернул ее и подложил себе под задницу. Так хоть помягче будет.

Может, я сплю, и это – дурной сон? Я просто не могу поверить в то, что сейчас происходит.

Вспоминая недавно прочитанный дневник, найденный в клинике для душевнобольных, я еще раз убедился, как легко вывести человека из равновесия, чтобы он начал совершать дурные поступки. А когда таких единомышленников, как ты, вокруг полным полно. Все становится проще. Народ в городе понять можно, ведь уничтожают их дома, беспринципно, без объяснений. А вместо домов возводят огромные колонны.

Мой мозг усиленно соображал, что делать. Что будет, когда строительство дойдет до моего района, что если взорвут мой дом. Я в полном тупике. Надо уговаривать Еву уезжать, если уже не поздно. Почему никто не идет к нам на помощь, почему государство не помогает нам, в городе творится черт-те что, а ни одного заявления правительства нет. Такое ощущение, что им все равно, что творится у нас в стране. Не, им конечно, безусловно срать на всех кроме себя, но нельзя же игнорировать такое.

Я вышел на улицу и увидел, что в том месте, где раньше стоял дом, теперь – пустота, только куча строительных кранов сверкают своими ярко-желтыми стрелами. На улице снова пошел снег.

Я решил выпить кофе, чтобы слегка взбодриться, но я не подумал, что я тут не один. Автомат с кофе давно уже опустел и даже простой воды не было. Автомат с едой тоже давно был пуст.

Я попытался составить в голове план наших действий, но дальше того, что мы выходим с Евой из больницы, я не мог ничего придумать. Куда нам дальше, пытаться выехать из города, а что если все выходы перекрыли?

Я просидел с этими мыслями до самого вечера. На улице уже стемнело, а стройка, что велась недалеко от клиники, вовсю продолжалась и уже стали ставить колонну.

Меня окончательно задолбал местный канал. Я попытался попросить пульт, чтобы переключить канал, но понял, что идея обречена на провал. Телевизор висел невысоко, и я спокойно достал до кнопок и стал искать главный федеральный канал у нас в стране. По нему шли новости. Может, тут тоже говорят про нас, я сделал чуть погромче.

Хорошо, что никто даже не смотрел на меня, все были увлечены другим и телевидение мало кого интересовало.

Ведущая с пластиковой улыбкой смотрела на меня и говорила совсем не то, что я хотел услышать. Ни слова о том, что у нас тут конец света. Затем она переключилась на тему науки.

– Напоминаю, что на следующей неделе во вторник в Цюрихе состоится крупнейший международный съезд научных технологий. Там будут демонстрироваться уже готовые научные прорывы, которые войдут в наш мир уже сегодня. Самый интересный анонс сделала неизвестная до сегодня корпорация под названием "МороКорпорейшен".

ЧЕГО?! КАКАЯ КОРПОРАЦИЯ? От изумления у меня глаза стали как у лемура.

– …Они сообщают, что сделают такой прорыв, к которому человечество шло всю свою жизнь. Пока не очень понятно, что это будет, но они очень заинтриговали. Единственное, что известно, это будет связано с кибернетикой. Все остальное мы узнаем во вторник, а сейчас, всего вам хорошего.

Она все также приторно улыбалась. Хотелось залепить пощечину по ее лощеному лицу.

Я отключил телевизор и уселся под ним на пол. Мой мозг сейчас взорвется, разлетится на мелкие куски. Я просто не мог поверить в то, что услышал. Корпорация, которая названа фамилией Алекса, хотя, тут скорее фамилией его отца. Невероятно.

На секунду я даже забыл о том, что творится вокруг.

Время уже тянулось к десяти часам вечера. Я вымотан, меня словно прогнали через мясорубку.

Не знаю, сколько я так просидел, но то что я успел еще подремать, это точно. Я приподнял голову и стал смотреть по сторонам, картина в общем-то не очень поменялась.

Разве что на кресле сидел молодой парень, я глянул на него, а он все не сводил с меня глаза.

– Чего? – не выдержал я и спросил его.

– Да ничего, – мягко ответил тот.

– А чего смотришь тогда? – рявкнул я на него.

– А разве мне нельзя смотреть на других людей? – все также спокойно, словно ничего не происходит, отвечал он мне.

– Слушай, парень, отстань от меня, мне не до разговоров, – я попытался сказать это менее раздраженно, но вышло паршиво.

Я прекрасно понимал, что сейчас все находятся на нервах, и я был не исключение. Когда все закончится. Надеюсь. Наверное, буду седой и выглядеть на шестьдесят. Я глянул на часы, что висели на стене.

Почти двенадцать ночи.

– Как думаешь, что они делают? – спросил меня этот парень.

– Не имею ни малейшего представления. Ты ожидал от меня другого ответа?

– Нет, просто хочу поддержать разговор, отвлечься, развеяться хоть самую малость.

– Извини, парень, – я пропустил его слова мимо ушей.

Я быстро поднялся, схватил куртку и пошел на встречу Еве, которая вглядывалась в каждого человека, возможно, высматривая меня.

– Кого ищешь? – спросил я, подойдя к ней сзади.

Она медленно развернулась. Глаза говорили о том, что она очень устала.

– Тебя, – произнесла она. – Мне дали два часа отдыха.

– Пойдем, – я взял ее за руку и повел к выходу.

– Ты куда? Мне нельзя выходить из больницы, – запротестовала она.

– Пойдем, все нормально.

Она послушно шла за мной. Я снял куртку и накинул ей на плечи. Мы прошли к автостоянке, которая была до отказа забита машинами, и даже если бы я захотел сейчас уехать, я бы этого не смог сделать.

Открыв машину, я посадил Еву на пассажирское сидение. Усевшись за руль, я завел двигатель и стал ждать, когда он прогреется, чтобы включить печку на большие обороты.

– Откинься, поспи. Ты очень усталая.

– Знаю, творится какой-то ужас.

– Откинь кресло, поспи.

Она не стала даже сопротивляться. Через минуту Ева уже спала. Я еще посидел немного, засек на часах сколько сейчас времени, чтобы через два часа разбудить Еву. В тепле мне стало очень уютно, а твердый пол сменился комфортным сидением. Глаза стали закрываться.

Надо принести еды. Ни я, ни Ева не ели уже много часов. Я вышел из машины, оставив там спящую Еву. Моя куртка осталась у девушки на плечах, а потревожить ее я не посмел. В кофте было довольно прохладно, но дойти до ближайшего магазина я вполне смогу.

Легким бегом я пересек парковку и направился через дорогу. Всюду валялся мусор, машины перевернуты, сгоревшие и просто разбитые в труху. С магазинами дела обстояли не лучшим образом, все ближайшие в округе оказались уже разграбленными. Я шел от витрины к витрине, всматриваясь сквозь разбитые стекла. Прогремел очередной взрыв, я покрутил головой, не понял с какой стороны это было, продолжил идти вперед. А к черту, есть охота безумно просто. Я осторожно втиснулся в разбитую витрину и стал бродить между полок. Ничего, забрали абсолютно все. Поняв, что тут мне ни черта не светит, я отправился в следующий. Я – словно стервятник в поисках падали. Найдя пару шоколадных батончиков, которые завалились под прилавок, я нашел еще большую бутылку энергетика. Он сейчас очень пригодится.

Одних шоколадок будет маловато. В следующем магазине я нашел небольшой пакет и сложил туда добытую мною еду. Внимательно все просмотрев, я нашел еще баночку газировки, пачку сырных чипсов и банку фасоли. Вот только открыть мне ее было нечем. Я решил ничего не оставлять и все собирать с собой. Вернувшись назад, я залез в самый первый магазин, который проходил. В нем валялась упаковка свиных сосисок. Еще бы чуть хлеба.

Недалеко от меня стали доноситься крики. Я больше не смел тянуть время и продрог, поэтому решил вернуться назад в машину. Озираясь по сторонам, словно вражеский шпион, который проник к злейшему врагу, я отправился назад. Не хватало еще наткнуться на отморозков, которые бродят сейчас на улицах.

Машина все еще была заведена, и когда я сел, Ева даже не пошевелилась. В салоне было уютно и тепло и мне сразу захотелось спать. Положив пакет на заднее сидение, я тоже откинул спинку и прилег, проверив перед этим остаток бака. Благо, Ева заправилась, когда ехала домой после смены. Бак был почти полный бензина. Можно не глушить.

Я мгновенно провалился в сон.

Пробудился я от ужасной духоты. Печка нагрела салон до уже максимальной температуры. Я заглушил двигатель. Ева все также мирно спала. Посмотрев время, я понял, что можно еще поспать целых сорок минут. Не проспать бы.

Я вздрогнул во сне и тут же проснулся. Ева отсутствовала на работе уже больше, чем ей разрешили. Я стал осторожно будить ее.

– Милая, давай, надо просыпаться.

На удивление, она тут же открыла глаза и посмотрела на меня.

– Сколько прошло? – озабочено поинтересовалась она.

– Еще есть немного времени, – я достал пакет с заднего сидения и стал доставать оттуда еду. – На, попей, – протянул я ей открытую бутылку энергетика.

Она без лишних вопросов взяла, сделала пару больших глотков. Затем я достал из упаковки одну сосиску и дал ее Еве. Она стала жадно есть ее, в общем-то, как и я. Мы, наверное, сейчас напоминали пещерных людей, которые принесли добычу в свою пещеру и теперь нещадно терзают ее. Мы открыли пачку чипсов и закусывали ими свиные сосиски, запивая это все энергетиком. Более ужасного я уже давно ничего не ел. Все это вместе, да еще и запивать этой бурдой, не очень аппетитно, но выбора у нас не было. Неизвестно, когда мы сможем в следующий раз поесть. Без Евы я к еде притрагиваться не буду.

– Нужно оставить еще немного сосисок и шоколада, – сказал я.

– Хорошо, – грустно покивала она головой.

– Взбодрилась хоть чуток?

– Есть немного. Но бывало и лучше.

Мы вышли из машины, я проводил Еву в больницу, а сам снова сел на полу и снова погрузился в думы. Что нам с ней делать. От усталости люди спали друг на друге, не обращая внимания на плачь маленьких детей, которые уже устали находиться тут. Я и не представляю, как им тяжело.

Глава 16.3

Алекс вышел в торговом блоке и оказался сразу в людском потоке. Пятница. Все ринулись бродить по магазинам. Он шел по главной аллее, посередине нее тянулся длинный фонтанчик, рядом с которым стояли лавочки, чтобы посидеть и передохнуть от прогулок. Ему нужно было отвлечься. Айзек до сих пор не включил телефон, и это начинало тревожить все сильнее и сильнее. Ни в один бутик он даже и не собирался заглядывать. Он поднялся на второй этаж, затем третий, четвертый, пятый. Именно на столько вверх уходил торговый блок, а в длину каждый этаж вытягивался метров на двести. Трудно поверить, что все это находится в воздухе. Алекс достал свой КПК и обратился к нему.

– Икс.

– Да, Алекс.

– Что на счет Айзека?

– По-прежнему ничего. В сети его телефон не был замечен, ваше сообщение он не читал.

– Ясно, спасибо, – недовольно сказал Алекс.

Куда ты пропал, почему телефон не работает? А может, телефонная связь накрылась в городе, точно, скорее всего из-за всех взрывов могли что-то повредить, – вдруг осенило его, и он позвонил Эрику.

– Привет, босс, – радостно сказал Эрик.

– Слушай, можешь проверить, есть ли сотовая связь в Нью-Тауне?

– Окей, – протянул он. – Сигнал, конечно, не очень, и линия перегружена, но дозвониться возможно. Пока.

– Ты уверен?

– На все сто, босс.

– Спасибо, Эрик.

Только что теория Алекса разбилась в мельчайшие осколки.

Глава 16.4

Наступило утро пятницы. В городе стало только хуже. Паника окончательно добивала людей. Стали появляться сообщения о стычках в городе, армия ополчения, как они сами себя называли, все еще пыталась бороться с военными, но все было тщетно. Люди стали больше вредить друг другу, грабить, убивать. А раненные все прибывали. Скорые уже не справлялись, кто-то приезжал на своем авто. Возле больницы скопилось уже просто нереальное число машин. Они стояли повсюду, на дороге, газоне, тротуарах. Везде, где только можно было заехать.

Я еще ни разу не видел столько страдания в глазах людей. Вечером в пятницу произошло невероятное. В больницу стали заходить вооруженные люди в масках. Они открыли стрельбу в потолок. Штукатурка вмиг посыпалась вниз.

И я понял, что нужно действовать незамедлительно. Я мигом проскользнул на лестницу и, переступая через три ступени, поднялся наверх. Столкнувшись с каким-то врачом, я притормозил.

– Что там происходит? – спросил он, явно имея в виду выстрелы.

Я, не слыша его вопроса, задал свой, схватив его за плечи и хорошенько встряхнув:

– Ты видел Еву?

Черт, я не знаю ее фамилию. Оставалось уповать на то, что девушек с таким именем тут больше нет.

– Нет, – растеряно ответил он.

Я оттолкнул его в сторону. Все на этаже были обеспокоены тем, что происходит внизу.

Я стал носиться как угорелый, заглядывая в каждый кабинет, и спрашивая не видел ли кто девушку по имени Ева.

– Уважаемы больные и врачи, – стал говорить один из захватчиков в общую связь больницы, и его голос разносился из динамиков, что висели под потолком. – Эта больница захвачена, из нее никто не выходит, и никто теперь в нее не входит. Нас достаточное количество человек, чтобы сдержать всю толпу, а также достаточно пуль. И дайте мне хоть малейший повод, я прошью вас долей свинца, не задумываясь.

Я пробежал весь второй этаж. Только после до меня дошло, что она, скорее всего, на своем этаже, где лежал я. Я кинулся назад к лестнице и стал быстро подниматься по ней на два этажа выше. Пожалуйста, прошу, будь там.

– А теперь, все будьте на своих местах, мои люди идут на каждый этаж.

Черт! Твари, чего нужно вам от больницы-то?

СУКА,СУКА,СУКА!!! Быстрее, Айзек.

Влетев на четвертый этаж, я стал заглядывать в каждую комнату. В каждой палате, было битком народу, но Евы нигде не было.

– Вашу мать, пожалуйста, будь тут. Господи, не дай бог, она не тут.

У меня просто не будет времени спуститься на этаж ниже. Я пулей залетел в очередную палату, и будто огромная глыба рухнула с плеч. Ева успокаивала больного, говоря что все будет хорошо. Я схватил ее за руку. Она хотела меня ударить, видимо, подумала, что это кто-то из захватчиков.

– Пойдем. Скорее!

– Как я брошу людей.

– Бросишь! Бегом за мной!

– Я не могу.

– Да твою мать, ты сейчас понимаешь, что наша жизнь на волоске от смерти! – закричал на нее я.

Я стал с силой вытягивать ее из палаты.

– Пожалуйста, доверься мне. Ты же хотела приключений, так вот, это приключение еще хлеще нашей поездки в клинику.

Она стала поддаваться моему натиску.

– Где у вас запасной выход?

– Там, – быстро указала она в другой конец коридора.

– Бегом! – скомандовал я.

Когда мы пробежали лестничный проем, за нашими спинами послышался голос.

– И куда это вы? – ядовито спросил кто-то.

Мы медленно развернулись. Сзади стоял мужчина с автоматом наготове в черной маске, было видно лишь одни глаза.

– Отойди к стенке, – приказал он мне. – Ишь ты, какой лакомый кусочек хотел увести у меня из под носа, – проговорил он, глядя на Еву.

– Только попробуй, я из тебя все дерьмо вышибу! – зло процедил я сквозь зубы.

– Эй, герой, пушка у меня – командую я, слышишь? – он покрутил демонстративно автоматом. – Отошел к стене, я сказал.

Я выполнил, что он просил.

– Развернись спиной к нам и отойди, – в приказном тоне сказал он мне. – Ну а ты, куколка, ммм… какая ты, поверь, я буду лучше, чем он.

Только бы попасть ему хорошенько в лицо. Он проигрывал мне в комплекции, да и удар у меня, явно, более поставленный.

Вдруг неожиданно заговорила Ева:

– Знаешь, возможно, он прав, я всегда говорила тебе, что ты бесполезен в постели. Эй, я к тебе обращаюсь.

Я повернул слегка голову и посмотрел на нее.

– Да, к тебе, чего смотришь. Я надеюсь, ты хорошенько трахнешь меня, а то этот… Я уже так соскучилась по жесткому сексу.

Этот урод стал смеяться во весь голос. Явно довольный от того, что ему говорят.

– Четвертый этаж, у тебя есть проблемы? – вдруг раздался голос по рации.

Ева поставила палец к своим губам, показывая чтобы он молчал, затем сексуально облизнула его и сказала:

– Скажи, что все чисто, я просто не выдержу, если ты не трахнешь меня через три минуты.

Я понимал, что в какой-то момент мне придется включаться во всю эту игру. Надеюсь, я пойму когда. Надо признать, мозгов у этого осла совсем нет.

– Все чисто, – сказал он в рацию. – А теперь, иди ко мне, а ты отвернись, – рявкнул он на меня.

– Давай прямо тут на глазах у этого ничтожества, возьми меня.

Она взяла его руку и положила себе на грудь.

– Нравится?

– Ага, – только и смог он из себя выдавить, тряся головой как человек с синдромом дауна.

– И мне, я уже вся мокрая. Дай мне вторую руку. Я хочу, чтобы ты потрогал меня за мою малышку.

– О да, вот повезло, так повезло. Смотри и учись, урод.

Он перекинул автомат за спину. Ева стала вести его руку вниз, и когда эта ослиная куча говна уже вся обтекала слюнями, Ева со всей силы дала ему по яйцам. Мне даже показалось, что я слышал какой-то хруст.

Я понял, что это мой выход. Сделав два больших шага, я с силой зарядил ему прямым ударом по лицу. Он тут же повалился на пол. Усевшись ему на грудь всем телом, я придавил его, чтобы он даже вздохнуть не мог.

– Ты, – я нанес ему удар в лицо. – Козлиная морда, – еще удар. – Именем святого хера, – еще удар. – Ты посмел трогать мою девушку и угрожать мне! – последовало два удара. – Я, сука, выбью из тебя все говно!

Мои глаза закрыла красная пелена ярости. Он уже отключился после второго удара. Но я продолжал его молотить, пока меня не стала оттаскивать от него Ева.

– Айзек, милый, пошли, не надо больше. Он получил свое.

Я, откинув это бездыханное тело в сторону, снял с него автомат, и мы быстро продолжили наш путь.

Выйдя через запасной выход, мы оказались с другой стороны больницы. Я перекинул автомат через плечо и помог спуститься Еве по лестницам.

– Давай, бегом, надо валить отсюда.

Мы стали уходить в глубь района.

На улице было ничуть не спокойнее.

– Нам нужна машина. На твоей нам не выехать, она заблокирована.

Мы отошли от клиники уже примерно на километр. Я был без куртки, а Ева только в больничной форме.

– Замерзла?

–Ага, – ее губы дрожали.

Поиски машины затянулись еще минут на двадцать. Мы окончательно продрогли.

– Сюда, – сказал я.

Мы нашли старый минивен, который, видимо, бросили в спешке. Двери были не закрыты, а двигатель работал.

– Садись.

Мы быстро тронулись и направились в сторону моего дома. Я подкрутил печку на большие обороты, и салон стал заполняться живительным теплом.

– Надеюсь, мой дом еще цел.

– Ты думаешь, мы доедем?

– Доедем, будь оптимистом.

Ехать приходилось не быстро. Я извивался по асфальту, словно змея, объезжал брошенные машины, поваленные дорожные знаки и прочий мусор. Я почти молился, чтобы никого не встретить на пути домой.

Дорога тянулась почти вечность. Ехали в полной тишине. Ева крутилась по сторонам, высматривая что-то неведомое. Оба были в напряжении, и с этим ничего было не поделать. Ситуация в городе, можно сказать, обязывает быть сейчас на чеку. Я стал ощущать, как адреналин стал снижаться в моей крови. Кулак стало саднить, а усталость, что накопилась за все это время, просто подкашивала меня. Я никогда не верил в Бога, но сейчас я был готов к нему обратиться, только бы лишь он помог, добраться нам до дома. Интересная штука эта религия. Я всегда относился к ней совершенно спокойно, я и не задумывался особо о том, есть ли Бог вообще или нет. Иногда посмотришь на поступки некоторых людей, которые творят ужасные вещи, а потом их настигает участь не менее жестокая. И тут ты сидишь и думаешь: "Да, Бог есть, раз наказал его". А потом видишь, как какой-нибудь ребенок, который живет на этой земле всего ничего, борется за свою жизнь и пытается победить, как отважный герой, тяжелую болезнь. И снова ты сидишь и думаешь: "Ну, и где Бог, что позволяет совершенно неповинному ни в чем малышу, который еще не запятнал себя в этом мире, вот так страдать". И это главное непонимание моего восприятия религии. Возможно, люди выдумали все это. Ведь нужно же в кого-то верить. Так и сейчас, почему, как утверждают нам в церквях и пытаются объяснить или хотят нас заставить в это верить, Бог позволяет, чтобы подобный хаос творился у нас в городе, где страдают совсем неповинные люди, опять же дети. Как бы не пыталась залезть к нам в голову церковь, нет никакого Бога, есть случайные события, которые и развивают нашу жизнь. Я согласен, что бывает, наступают моменты, когда даже самый прожженный атеист начинает верить и вымаливать себе прощение, но это все просто пшик в воздух. Ведь Господь Бог не придет на помощь, если тебя вот-вот расчленит маньяк, выпотрошит, а затем поджарит из твоей ноги стейк и сожрет его с аппетитом. Ему что, нравится наблюдать? Или он так тщательно скрывает себя, что готов закрывать глаза на такие зверства? Как итог, его либо нет, либо он трус, который боится показать всем смертным, что он действительно существует, а не просто миф, который придумали тысячи лет назад.

Оторвавшись от размышлений, я увидел свой дом целым и почти закричал от радости:

– О черт меня дери, да! Он цел!

Правда всего в ста метрах от меня высилась огромная колонна, где вовсю потели рабочие и их техника.

Во двор было не заехать. Пришлось оставить машину на обочине, перед этим, правда, я ее обыскал. Сейчас все могло сойти полезным.

Кроме зажигалки и пачки сигарет я ничего не нашел. Взял только зажигалку.

С автоматом наготове мы быстро прошли к моему подъезду. Хотя, стрелять я все равно толком не умел. Я сейчас был себе так благодарен, что оставил ключи от дома в кармане джинсов и не выложил их в машине Евы.

Мы решили не рисковать и не пользоваться лифтом, поэтому поднялись на тринадцатый этаж пешком.

Когда я вошел в квартиру, я почувствовал себя в безопасности. Я понимал, что эта безопасность мнимая, но тут лучше, чем в здании, которое захвачено идиотами.

Я щелкнул пультом. Телевидение больше не работало.

При взгляде в окно мне было отлично видно, как продвигаются дела в возведении столь непонятных мне сооружений.

– Какие они огромные, – присвистнул я.

– Я так рада, что ты спас меня, – Ева рухнула от усталости на кровать, которая была еще не собрана с того момента, как она отправилась на работу.

– Давай, иди переоденься, а я проверю, есть ли вода.

– Ага.

Ева даже не стала выходить из комнаты, а просто стала стягивать с себя грязную одежду, оставшись только в одном нижнем белье. Она кинула на меня взгляд и усталую улыбку:

– Ты же мой молодой человек, мне можно тебя не стесняться.

– Ну, учитывая, что я вижу тебя в таком виде впервые.

– Да и не последний раз.

Я тоже стащил с себя всю грязную одежду и пошел в ванную комнату. Вода шла, но очень плохо. Руку саднило. Я разбил все костяшки на правой руке.

– Вода идет, но слабо, нужно принять душ и набрать ее, – крикнул я Еве из ванной.

Каждый из нас принял по-быстрому душ, и я стал набирать полную ванну холодной воды. Отыскав еще пустые бутылки, я наполнил и их.

Мы быстро перекусили, так как оба валились с ног. Я положил автомат к себе поближе к кровати, а то мало ли что.

Улегшись поудобнее, я наконец слегка расслабился. Ноги просто гудели от усталости, и вообще все тело требовало отдыха. Ева спала уже через минуту, она всегда засыпала быстро, а тут еще после столь тяжелой смены и череды таких насыщенных событий, любой отключится мгновенно.

Я еще минуту смотрел в потолок, размышляя что нам делать, ждать помощи от властей или действовать самим и попробовать убраться из города. Решив, что нужно будет все обговорить с Евой, и лучше это делать, когда основательно высплюсь, я заснул.

Глава 17

Алекс вернулся домой и скинул с себя костюм, который сковывал его движения. Он сидел и размышлял, что еще лет десять назад, ему бы сказали, что он спокойно будет разговаривать с искусственным интеллектом, который будет распознавать живую речь человека, отвечает не заученными фразами, он бы в жизни не поверил.

– Точно! – так неожиданно выпалил он, что сидящая рядом Сэм вздрогнула. – Вай-фай, точно.

– Что вай-фай? – поинтересовалась она.

– Подожди, нужно набрать Эрика, пока не забыл.

Алекс не мог понять, как у него получилось связать в голове то о чем он думал с Айзеком. Но, тем не менее, ему это подкинуло пару новых идей.

– Эрик, есть работа для тебя, – быстро сказал он.

– Правда? Я думал, ты хочешь позвать меня выпить, – саркастично ответил Эрик.

– Шутки в сторону, если получится, отдам тебе бутылку десятилетнего виски. Слушай, сможешь промониторить номер Айзека? Который новый. И переслать мне координаты мест, где он был за последнюю неделю?

– Да без проблем. Чуток обожди.

– Перезвони мне, когда все сделаешь.

– Это ни к чему. Еще минуту.

Повисло молчание, Алекс разложил свой КПК до большего размера и положил его на стол. Над столом появился галлографический интерфейс портативного компьютера Александра. Одним взмахом он свернул исходящий звонок Эрику и стал ждать, когда ему придут данные.

– Все, лови, Алекс.

Появилось новое оповещение, по которому он незамедлительно перешел, и ему открылась карта города с точками – где, когда и сколько времени провел Айзек.

– Так, отлично, и еще одно.

– Слушаю.

– Интернет же в городе работает?

– Так ты же, вроде, в курсе, как там обстоят дела, – отозвался Эрик.

– Так работает или нет? – нетерпеливо переспросил Алекс.

– Частично, я бы сказал.

– Это как?

– Исходящий трафик, который создают жители города, попросту уходит в никуда, теряется. Это как чистилище, только для гигабайтов информации. Они есть, но где, черт их знает. Они не могут, например, выложить фотографию или даже написать сообщение в социальных сетях.

– Короче, ты сможешь отследить домашний интернет Айзека? Посмотреть, когда он в последний раз выходил в сеть, даже если это было пять минут назад, ты сможешь это узнать?

– Конечно, минуту.

Алекс стал быстро просматривать карту. Он непринужденно взмахивал руками, увеличивал или уменьшал масштаб карты, кликал на белые точки, которые показывали ему информацию, из которых он узнавал где был Айзек за прошедшую неделю.

Он решил слегка повременить и посмотреть все внимательно, когда закончит разговор.

– Так, вроде все, – послышался голос Эрика. – В сети он не появлялся уже довольно давно. Последний раз он выходил в интернет со своего компьютера полторы недели назад.

Алекс почувствовал сильное разочарование.

– Но его интернетом пользовался кто-то другой. И было это… в среду. Вообще, начиная с вечера воскресенья, IP-адрес этого устройства выходил в сеть примерно раз десять. Короткие сессии, скорее, обычная проверка почты или просмотр собранных лайков за день, – усмехнулся Эрик.

– Ты уже, наверное, догадался, о чем я тебя попрошу, верно?

– Верно, – грустно ответил он. – Я перезвоню, как только узнаю, кто это или сразу скину все тебе на КПК.

– Буду признателен.

Алекс обрубил связь и посмотрел на Сэм, которая ничего не понимала.

– Мне же нужно будет знать, откуда примерно начинать поиски Айзека, – пояснил ей он. – В городе сейчас ситуация – не позавидуешь. Не хотелось бы там надолго задерживаться.

– Ты молодец, – похвалила она его. – Ладно, я не буду отвлекать тебя, пойду займусь своими делами, – она подошла к нему, поцеловала и удалилась.

Алекс развернул обратно карту и стал смотреть, где был последний раз Айзек.

– Икс, подключись к моему КПК.

– Что нужно делать?

– Покажи мне точку, которая засветилась самой первой.

На карте белая точка засверкала ярче.

– Это салон сотовой связи, находится недалеко от дома Айзека, – начала говорить Икс. – Пробыл он там четыре минуты двадца…

– К черту, с этим все ясно. Давай дальше.

Теперь мерцала другая точка.

– Это жилой дом, по улице Син Стрит, 39.

– Ясно, – быстро проговорил Алекс. – Значит, после он поехал домой. Можешь не говорить сколько, и когда он там был, – дал он указания своему помощнику.

– Затем он провел немного времени в дороге и был на центральном кладбище.

– Где был? – переспросил Алекс.

– Центральное кладбище, первые захоронения там стали делать еще в начале девятнадцатого века…

– В сторону историю.

Алекс потер глаза руками.

– Тааааак. Значит, Айзек ездил к Нику. Его родители похоронены на другом кладбище, на этом кроме Ника у него больше нет знакомых.

Алекс сам ездил туда недавно, именно он и положил те самые розы, про которые Айзек подумал, что они от родителей.

– А дальше, Икс?

– Дальше снова жилые дома по улице…

– Все ясно, а потом куда он отправился?

– Затем он был в дороге, остановился на заправке и через пять минут уже отправился дальше.

– Заправке? У Айзека нет машины. Любопытно, дальше, Икс.

– Следующая остановка была только через полтора часа у клиники для душевнобольных "Святой Марии".

Сказанное его удивляло все больше и больше.

– Сколько он там пробыл?

– Два часа и тринадцать минут.

– А клиника еще работает?

– Почти как семь месяцев назад закрылась.

Алекс приподнял брови.

– Что же ты делал, Айзек, в клинике для душевнобольных, которая к тому же еще и не работает, два часа, – размышлял вслух Алекс.

– После он уехал, и остановка была у придорожного кафе, – Алекс внимательно слушал ее металлический голос. – Затем он провел несколько дней дома и последний сигнал, который был обнаружен, это на парковке у центральной больницы.

– А во сколько он приехал на парковку?

– Было три часа ночи.

– Спасибо, Икс, можешь отключится.

Алекс бухнулся на диван и стал размышлять: "Что делал Айзек в клинике, которая закрыта уже больше полугода. Зачем в три часа ночи он отправился в больницу, и для чего он заезжал на заправку, если у него нет машины, как вывод, он был с кем-то, но с кем? Новые друзья? Девушка? Сомневаюсь, нынешний Айзек вряд ли согласился бы на столь масштабные изменения. Остается только ждать, что сможет раздобыть Эрик.

"Ну же, Эрик, давай, найди кто это", – мысленно умолял он своего товарища, которого считал большой находкой, тот был большой мастер своего дела. Под маской веселого непринужденного парня скрывался человек с тяжелой судьбой.

Над столом, где отображался весь интерфейс портативного компьютера Алекса, появился вызов от Эрика.

– Нашел? – спросил Алекс.

– Все окей, босс. Я был бы не я, не сумей отыскать того, что мне поручил ты. Короче говоря, сейчас я перешлю тебя краткую биографию этого человека. Это девушка.

– Отлично, а как ты нашел, если не секрет, – Алекс почувствовал подъем настроения.

– Да все просто. Зная IP нашего клиента, загрузил его в базу и запустил программу, она стала искать такой же IP-адрес, где был замечен этот адрес. Когда программа закончила, я стал просматривать места, где выходил в интернет наш человек, были кафе, кинотеатры, больница и жилые дома, вот от жилых домов я стал отталкиваться, отсортировав все лишнее, я стал смотреть, где именно был выход в сеть, были три квартиры. Узнав, где больше времени она провела в сети, я смог узнать ее интернет-провайдера, это было несложно, так как в вашем занюханном городке их всего три. Пришлось залезть на сервера интернет-компании, найти всех абонентов этого дома, а так как я знал уже IP-адрес ее роутера, благо, он был статическим, я смог спокойно отыскать нужную мне инфу на серверах компании. Узнал на кого заключен договор по услуге предоставления интернета, таким образом, я узнал имя и фамилию. А также я заметил, что ее смартфон очень много часов провел в сети центральной городской больницы. Я решил подстраховаться, ведь если она снимала квартиру, то договор мог быть и не на нее, поэтому я отыскал всех работающих в этой клинике людей и сопоставил имена. Ошибки быть не может, это точно один и тот же человек.

Конец ознакомительного фрагмента.