I
Они затащили меня на самый верх самой высокой башни. В ту самую комнату, откуда я так любил смотреть на святую гору. Деревянная дверь гулко хлопнула, с обратной стороны зашумел засов. Теперь они могли быть спокойны.
Я лежал на холодном полу и содрогался от боли. Левый глаз, которого уже не было, дико чесался. Я силился вспомнить, приходилось ли мне раньше испытывать столько боли. Но, наверное, все-таки нет. Никто и никогда не смел избивать меня так, как они это сделали сегодня.
Не знаю, как долго я оставался лежать. Помню только, как подполз к окну, когда первые лучи солнца стали пробиваться через узкую щель. Я с трудом встал на колени, чтобы увидеть рассвет. Смотрел на могучие воды пролива, на то, как проголодавшаяся толпа постепенно стекается к Лобному месту. Нет, я не думал о пище. Боль во всем теле полностью затмила чувство голода.
Святая гора. Лобное место. Главный Город. Впервые за долгое время я задумался о том, как все начиналось. Я вспоминал ту историю, которую из уст в уста передавали Матери своим детям. Голос Белой Волчицы словно вновь зашептал над моим ухом, одновременно и убаюкивая меня, и пробуждая во мне интерес. «Верховный жрец был невероятно стар, – говорила она. – Ходили слухи, что когда он был молод…»
* * *
Территория современной Турции.
Восточный берег пролива Босфор, гора Юши.
Верховный жрец был невероятно стар. Ходили слухи, что когда он был молод, то застал еще те времена, когда люди основали самый первый Город в долине Реки Начала.
Старик эти слухи не подтверждал, но и не говорил ничего против. Так или иначе, люди знали его так долго, как помнили себя. Для всех сгорбленный морщинистый жрец и окружающий мир были единым целым.
У старика не было имени с того далекого дня, как Старшие Матери священных родов избрали его Верховным Жрецом. С тех пор он всем был известен как Всевышний. Его слово имело наибольший вес среди жрецов всех Городов населенного мира.
Орлиное Перо внимательно наблюдала за стариком все долгие дни их путешествия. Она следила за каждым его жестом, за каждым словом. Но так и не смогла понять, зачем они отправились в путь из Долины Начала. А сам он все это время хранил молчание.
Ремешок сандалии на ее ноге неожиданно лопнул. Орлиное Перо запнулась и полетела на землю. В самый последний момент один из охранников подхватил ее. Совсем юный мальчик.
– Госпожа…
Орлиное Перо перехватила его взгляд и довольно улыбнулась. Было приятно видеть, что ее голая грудь еще могла возбуждать. Она сама давно уже не была юной девочкой. Успела родить уже троих детей, двое из которых выжили. Но грудь ее все еще не обвисла окончательно, как у многих сестер.
Она сняла вторую сандалию и теперь осторожно ступала босыми ногами по траве. К ее радости, они уже вскоре были на месте.
Слуги медленно опустили носилки, на которых сидел Верховный Жрец.
– Это же одно из тех плодоносных деревьев, сестра? – голос у жреца был такой же древний и скрипучий, как и он сам. – А впрочем, не отвечай. Я теперь и так вижу.
Он подал знак слугам, которые тут же бережно сняли его с носилок и усадили на сухую траву.
– Ну ты только посмотри, какая красота! Посмотри, как плоды этого древа переливаются под первыми лучами солнца. А ну-ка, сестра, подай мне вон тот, что покрупнее!
Жрец по-забывчивости попытался указать посохом на нужный ему плод, но руки его только задрожали и выронили палку. Впрочем, Орлиное Перо проследила за взглядом старика и без труда угадала его желание.
Она опустилась на колени перед жрецом и поцеловала протянутую ей дрожащую руку. Потом вручила старику сорванный с дерева плод.
– Благодарю тебя, сестра.
Старик положил плод перед собой и, кряхтя, повернулся лицом к восходящему солнцу. Он сбросил с себя накидку из шкур, полностью обнажив свое костлявое тело с обвисшей коричневой кожей.
Орлиное Перо сделала знак людям – и они расположились на земле вслед за жрецом. Все вместе они теперь простирали ладони к солнцу и обращали к Небесам свои молитвы.
Наконец Верховный Жрец опустил свои дрожащие руки. Он впился в плод единственным уцелевшим зубом и с хрустом отгрыз сочный кусок. Некоторое время он, закатив от удовольствия глаза, неспешно пережевывал пищу челюстями.
– Поистине обнаружили мы в этих землях бесценный дар. И широкий соленый пролив, что простирается внизу, – не простая река. Это и есть то семя, что пролилось с Небес на землю и породило все сущее в нашем мире!
Старик снова схватился обеими руками за плод и, превозмогая дрожь, поднес его ко рту.
Орлиное Перо и остальные спутники жреца тем временем обратили восхищенные взоры на дерево, а затем и на пролив. Все они сейчас располагались на высоком холме, с которого открывался вид на его безмятежные воды.
Первые лучи солнца еще не добрались до поверхности воды, оттого пролив своей непроглядной чернотой внушал взирающим на него людям священный трепет.
Вдруг старик издал протяжный стон. Орлиное Перо и стоявшие рядом слуги тут же бросились к нему, но старик лишь грустно улыбнулся и потряс головой.
– Последний…
Жрец показал огрызок плода, из которого торчал его последний остававшийся зуб. Старик не без труда подцепил прогнивший зуб длинными ногтями. Некоторое время он задумчиво вертел его в руке.
– Последний, – повторил старик, но на этот раз совсем тихо и даже обреченно. Потом с неожиданной решимостью в лице кивнул в сторону восходящего солнца: – Ну что же, Небеса уже давно проснулись и солнце начинает согревать нас своими лучами. Пора начинать.
– Начинать что? – женщина недоуменно уставилась на него.
– А ты думала, сестра, что я просто так пожелал прибыть в это место на рассвете? – грустно улыбнулся старик. – Пришел мой черед.
– Но… – слезы сами собой покатились по ее щекам. – Скажи мне, что ты шутишь, Всевышний! Ведь ты не можешь говорить такое серьезно! – она с мольбой заглядывала в глаза жрецу, но он лишь молчал. – В тебе еще горит огонь, а речи твои наполнены мудростью. Ты нам нужен!
Жрец не отвечал. Остальные спутники испуганно наблюдали за ними, еще не зная, о чем идет речь.
Мало кто, кроме нее, мог понять в точности смысл всего, что говорил жрец. Тело почти совсем не слушалось его, поэтому он не мог правильно произнести большинство слов, что должны были дополняться жестами.
Но она понимала. Она проводила со стариком так много времени, что научилась угадывать слова даже по несуразным, незаконченным движениям его рук.
– Послушай, Всевышний! Послушай меня, умоляю! Давай хотя бы вернемся в Долину Начала, в Главный Город!
– Вот именно этого, – наконец заговорил жрец, – я делать и не собираюсь.
– Но тогда… То есть ты хочешь… – женщина начала понимать, что именно задумал старик.
– Да, сестра. Все именно так. Настало время Главному Городу переселиться.
Она не верила своим ушам. Казалось, земля и небо вот-вот поменяются местами. Такого быть не могло. Этого просто не могло быть.
– В Долине Начала знают об этом?
– Старшие Матери священных родов всегда обо всем осведомлены, – улыбнулся жрец. – Они не отпустили бы меня в путь, если бы не знали. Решение о переселении Главного Города в эти края принято давно. Я отправился сюда, чтобы присмотреть наиболее подходящее место. И это место я выбрал.
Старик перевел дыхание.
– Но чувствую, сестра, что недолго осталось мне жить. Я хочу, чтобы останки мои были погребены здесь, на новом месте. На обратный путь у меня все равно не хватит сил. Ты и все люди здесь – свидетели моей последней воли. И ты поклянешься мне от лица Матерей, что завещанное мной будет исполнено. Кости мои останутся в этой земле и Матери не посмеют ослушаться моей последней воли. Главный Город должен будет переселиться именно сюда.
– Но…
– Решение принято, сестра. Ты знаешь, что нужно делать.
Она и правда знала. С невероятным трудом Орлиное Перо взяла себя в руки и отдала все необходимые указания. Стоявшие все это время рядом люди послушно засуетились.
– А ты присядь пока со мной, сестра. Не грусти, сегодняшний день самый радостный для меня. Ты знаешь. Тебе ли не знать.
– Конечно, радостный… – она как старалась сдерживала слезы, но безуспешно.
Жрец снова ушел в себя. Правая рука его судорожно поглаживала круглый гладко отполированный набалдашник, увенчивавший его посох. Набалдашник в виде головки фаллоса был выполнен из металла – того же священного материала, из которого делали обрядные ножи жрецов.
– Давно мне уже нужно было вернуть свое тело, сестра, – проскрипел старик, изобразив на лице подобие улыбки. – Ведь уже и не помню те времена, когда я не только этим, – он указал на свой посох, – но и собственной плотью мог проводить обряды зрелости.
Орлиное Перо невольно пробежалась глазами по голому телу жреца сверху вниз. Немощный фаллос его и правда не подавал никаких признаков жизни. Это был совсем маленький стручок, лежавший на огромной, раздутой от болезни мошонке.
– Вот видишь, что со мной стало? – грустно улыбнулся жрец, перехватив ее взгляд.
Она протянула руку и нежно взяла фаллос старика в кулак. Он был совсем холодный и никак не отзывался на ее прикосновения.
– Можешь не теребить сестра. Это уже давно бесполезно, ты знаешь.
Некоторое время жрец молчал, потом продолжил:
– А волосы? Волосы мои ослабли еще тогда, когда ты была маленькой девочкой. Посмотри на мою бороду: разве это борода? Она давно уже перестала расти и теперь только выпадает. Голова моя лысая так долго, как я себя помню. Теперь и челюсти. Давно уже нет во мне жизни и роста.
Она стояла на коленях, опустив глаза. Слезы снова лились по щекам, она ничего не могла с этим поделать.
– Вот сколько отмерено мне. А ведь иные наши братья и сестры и до трех десятков лет не доживают, а то и вовсе отправляются в мир духов, когда они и повзрослеть не успевают.
– Но послушай, Всевышний…
– Нет, это ты послушай меня. И слушай внимательно.
Орлиное Перо тихо всхлипнула.
– Ты знаешь, как все начиналось, сестра. Давным-давно все люди жили в одном единственном Городе в долине Реки Начала. Жертвоприношения позволяли священным родам сдерживать численность людей, оставлять лишь то количество, управлять которым было в наших силах.
Она кивнула.
– Но все это было бессмысленно, сестра, потому как сами священные рода разрастались. Все новые братья, направляемые своими жадными до власти Матерями, стали уводить людей и основывать свои собственные Города. Но даже и тогда священным родам удалось сохранить свое единство. Все Города, за исключением разве что тех, что находятся в джунглях далеко на юге, подчиняются Главному Городу. И так должно оставаться всегда.
Верховный Жрец надолго замолчал, и Орлиное Перо решилась спросить:
– Я не понимаю, Всевышний. Зачем ты мне это рассказываешь? Как это связано с тем, что ты собираешься сделать?
– Все очень просто, сестра. Время от времени люди продолжают покидать Долину Начала. Разбредаются малыми и большими группами, предводительствуемые отпрысками священных родов. Новые Города продолжают появляться. И нет смысла противиться этому. Нас стало много, незачем теперь людям ютиться на одном клочке земли. Тем более, как ты видишь, есть такие благодатные земли. Пройдет время, и люди все равно будут жить здесь.
– Но почему ты выбрал именно это место? Зачем Главному Городу переселяться сюда?
– Дай мне свой нож, сестра. Вот так. Теперь помоги мне нарисовать.
Женщина с нежностью сжала руку жреца и стала вместе с ним вычерчивать линии. Каменный нож бесшумно царапал землю. Сначала они нарисовали большой круг.
– Это наш мир, сестра. А вот это в самой середине…
– Я знаю, Всевышний. Это Главный Город в Долине Начала.
– Нет, сестра. В центре круга сейчас находимся мы с тобой.
– Значит, Река Начала находится не в центре нашего мира?
– В том-то и дело, сестра. В том-то и дело. Я долгое время размышлял над рассказами некоторых наших братьев и сестер, кому не сиделось на месте. Над рассказами тех, кто уходил далеко и кому посчастливилось найти дорогу назад и вернуться живым. Теперь я уверен, что в центре находится именно то место, где пребываем сейчас мы с тобой. Но важно не только это. Тебе известно, что окружает наш мир со всех сторон?
– Говорят, что с запада, юга и севера мы окружены Большой Водой, а на востоке Большими Камнями, за которыми по ночам отдыхает солнце.
– Все так, сестра. Но я всегда был на стороне тех, кто считает, что и дальше, за Камнями, далеко на востоке, тоже находится Большая Вода. Ты понимаешь, что это значит?
– Что земля плавает в Большой Воде?
– Ну, плавает она, или покоится на спинах огромных черепах – этого нам никогда не узнать. Да и не в этом суть. Важно то, что мир не безграничен. Людей в будущем будет становиться все больше. Со временем Города возникнут повсюду. Ты видишь, сестра, какая плодоносная здесь земля? Но и дальше отсюда есть еще более благодатные земли. Люди рано или поздно поселятся и на них.
– Но тогда нам не стоит спешить, – в глазах женщины затеплилась надежда. – Быть может, Главному Городу стоит поселиться там?
– Нет, сестра. Земли те благодатные, но слишком сильно удалены от Реки Начала, а также от земель южнее. Перенесенный так далеко, Главный Город быстро потеряет свое значение связующего звена священных родов. Но вот здесь все будет совсем по-другому.
– Почему же, Всевышний?
– Да потому, что быстро попасть на север или восток, да и обратно в Долину Начала, можно только на плотах по этой соленой реке, которую вскоре все будут знать как Главный Пролив. Люди вынуждены будут останавливаться здесь на ночлег. Именно здесь священным родам проще будет обмениваться сокровищами своих Городов. Люди, вещи, животные, знания – все это будет собираться здесь, в одном месте. И Главный Город будет процветать.
– А если они не захотят останавливаться здесь?
– Тогда их можно будет заставить. Посмотри, с этой возвышенности пролив виден весь как на ладони. А вон там, совсем рядом, в его русле самое узкое место. Силой оружия можно будет остановить любой плот.
Старик перевел дыхание.
– Ты видела, здесь повсюду из скал бьют родники, текут ручьи и реки с пресной водой. Родственники наши смогут взять людей и расселиться по берегам Большой Воды. При этом по соленой воде можно будет быстро добираться из одного Города в другой. Так что Города останутся связаны между собой и не выйдут из-под влияния Верховных Жрецов. Мир по-прежнему будет един.
Как ни хотелось ей отговорить старика от этой затеи, но она совсем не знала, чем ему на все это возразить.
– Но как же Река Начала? Люди больше не будут там жить?
– Город в Долине Начала продолжит существовать, но больше не будет Главным.
Их отвлекли зазвучавшие рядом голоса. Отправившиеся по ее указанию люди вернулись. Кто-то принес сухие ветки, кто-то с трудом тащил за собой целое дерево. Вскоре ритмично застучали удары каменных топоров. Было уже совсем светло.
– А еще, сестра…
Старик замолчал. Он словно не решался рассказать о чем-то. Орлиное Перо терпеливо ждала, пока он снова не заговорил.
– Да, сестра. Не думай, что я выжил из ума на старости лет. Но я видел очень странный сон, сестра. Я много раз видел его. То место, где мы с тобой сейчас, я видел много раз во сне. А вон там… Знаешь, что я видел там, сестра? – старик мечтательно закатил глаза. – Я видел огромную рукотворную скалу, в которой живет много людей. Да-да, огромное жилище, сложенное из камней. Оно еще не построено. Его нет. Но я видел, что оно будет там. Священная крепость.
– Я верю тебе, Всевышний, но… – она снова почувствовала, как комок подступил к горлу. – Но тебе ведь не обязательно уходить прямо сейчас?
– Такова моя воля, сестра. Я хочу сделать это, пока еще в состоянии распоряжаться собственной жизнью. Не уверен, что смог бы дожить до завтрашнего утра, даже если бы захотел.
Старик глубоко вздохнул.
– Поторопись, сестра. Солнце уже взошло на небо, время не ждет. Собери вокруг нас людей.
Орлиное Перо покорно встала и принялась выполнять волю жреца.
Все это время мысли ее обращались к Небесам. Она умоляла поразить ее громом и молнией, забрать ее жизнь, но только избавить ее от необходимости делать то, что хотел от нее старик. Но все было напрасно.
И тогда она сделала, что приказал ей Верховный Жрец. Она разожгла священный огонь. Она собрала всех людей и велела им расположиться вокруг наспех устроенного жертвенника.
Колени ее дрожали, в голове царил полный хаос, но она старалась не выдавать свою слабость. Священные рода должны были служить незыблемой опорой простым людям. Решения Верховного Жреца отражали волю всех родов. Только так могло быть, и никак иначе. Поэтому ее сомнения, ее слабость должны были оставаться при ней.
Но никогда в жизни она не чувствовала себя настолько беспомощной и потерянной. «Что же теперь будет? Что нас всех ждет?»
– Младшие мои братья и сестры! Все вы сегодня свидетели моей последней воли. Ведь сегодня я возвращаю свою плоть Небесам!
Старик кивнул ей, чтобы она озвучила его слова во весь голос. Послышался нестройный ропот. Жрец тем временем продолжал:
– И я делаю это здесь, на берегу соленого пролива, на благословенной земле, потому что сегодня я своей последней волей переношу Главный Город в это место!
Она громко повторила слова старика, и голос ее дрогнул. Но ничего не произошло. Вопреки ее ожиданиям, Небеса не разверзлись. Даже люди не стали бросаться на колени и просить старика передумать. Ничего. Они стояли в полной тишине, и не происходило ничего, что могло бы заставить старика изменить свое решение.
– Братья и сестры! – продолжал жрец. – Вы знаете, я так стар, что и не помню уже те времена, когда был молод и полон сил. Мне был отпущен столь долгий срок, и я наконец понимаю, чем заслужил такое благоволение. Ради сегодняшнего дня я жил всю свою жизнь. Это воля Небес, чтобы я, старик, был принесен сегодня в жертву. Это воля Небес, чтобы именно здесь, на этом самом месте, я заснул наконец священным сном!
Старик терпеливо подождал, пока Орлиное Перо озвучит его слова во весь голос. Потом продолжил:
– Так вкусите же мою кровь и плоть, чтобы я продолжил жить в вас! Пусть часть моих останков будет предана огню – в дар Небесам! А другая часть пусть будет погребена здесь же, на этом высоком холме, – в дар Земле! Пусть корни этого священного древа прорастут в мои кости! Пусть частица меня будет в каждом сорванном с него плоде!
И снова они стояли в полной тишине. И снова Небеса не разверзлись.
– Младшая внучка моей Матери, сестра Орлиное Перо, встанет у огня сегодня. Ибо этот обряд я точно не смогу завершить сам, – старик изобразил на лице подобие улыбки. – Потом Орлиное Перо отведет вас назад в Долину Начала. Там Старшие Матери священных родов решат вопрос о моем преемнике.
В торжественной тишине жрец омыл свои руки водой, вслед за ним то же сделала и Орлиное Перо. Таков был обычай.
Она помогла старику лечь на жертвенник. Слезы снова текли по ее щекам, как текли они теперь из глаз всех присутствовавших здесь людей.
Старик жестом приказал ей расположиться подле него. Она встала перед ним на колени, с трудом удерживая в дрожащих руках священную чашу.
– Помоги мне, сестра, – прошептал жрец. – Нет, не так. Вложи нож в мою руку. Я должен сделать это сам. Стольким братьям и сестрам я помог заснуть священным сном, теперь настал черед заснуть самому.
Орлиное Перо послушно вложила в руку старика обрядный нож и помогла поднести его к запястью. С первого же раза они распороли вены на правой руке. Кровь потекла из запястья жреца медленным, ленивым ручейком.
Поддавшись внутреннему порыву, она приникла к ране старика и некоторое время жадно пила его кровь. Потом она с трудом оторвалась и направила красный ручеек в священную чашу. Жрец улыбался как ребенок.
– Запомни, сестра, – снова и снова повторял он, пока чаша медленно наполнялась его кровью, – и пусть Матери нашего рода передадут это своим детям: ресурсы не безграничны. Поэтому Главный Город должен быть именно в этом месте. Возвращайся в Долину Начала, собери весь наш род, а также всех простых людей, что сможешь взять с собой, – и поселяйтесь на этих землях. А потом вернись и возьми еще людей. Люди – это главный ресурс.
Орлиное Перо в ответ лишь едва заметно кивала. Она то и дело совершала все новые надрезы на его руке, и безумная тоска разрывала ей сердце. Огонь в глазах жреца, обычно искрившихся жизнью, теперь угасал с каждым мгновением.
А солнце между тем уже полностью выкатилось из-за горизонта. Чаша была полна до краев. Левая рука старика, сжимавшая все это время посох, безвольно повисла. Но старик продолжал говорить, теперь уже совсем беззвучно, одними губами:
– Ты вернешься назад и объяснишь все братьям и сестрам. И приведешь сюда первую группу переселенцев. Такова… Такова моя воля.
Ей казалось, что Верховный Жрец заснул и больше уже не проснется. Но старик вдруг открыл глаза и быстро зашептал:
– Запомни, сестра. Слабое дуновение, приходящее с севера, очень быстро окрепнет и станет грозным северным ветром. Запомни, сестра. Не души этот ветерок, как и красную скалу, вокруг которой он вьется. Ветерок должен окрепнуть, он важен. Пообещай мне, сестра.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, брат!
– Просто пообещай.
– Я обещаю, – плакала она. – Обещаю.
Жрец закрыл глаза и больше уже не открывал, оставив на своем лице застывшую, совершенно счастливую, улыбку.
Обливаясь слезами, Орлиное Перо приникла к его груди. Некоторое время, пока священная чаша ходила по рукам, она не могла справиться с разрывавшими ее рыданиями.
Наконец она немного успокоилась. Она подала знак стоявшим рядом слугам – и те с готовностью застучали по барабанам.
Горе на лицах людей в одно мгновение сменилось нетерпеливым ожиданием. Уже совершенно без колебаний, она воткнула нож в безжизненное тело старика и начала его потрошить.