Глава 1
Благодаря сонному корню я задремал и проспал до глубокой ночи. Проснулся в необыкновенной тишине – шторм затих, и вода была, как зеркало, раненые не стонали, не слышалось ругательств и проклятий. В моей голове поселилась тупая тянущая боль, саднило горло и крутило живот – то ли от голода, то ли после морской воды, которой я нахлебался изрядно в процессе спасения и потом яростно выдавливал из себя.
Рядом сидел сын одного из поселковых кузнецов, мм, как же его…
– Митчел, эй! – окликнул я парня, моложе меня на три года и с которым я-Марк не особо общался в Белом Дистауне.
Тот нехотя повернул голову в мою сторону и молчаливо уставился равнодушным потухшим взглядом.
– Эй, ты чего такой? Митчел, что с тобою?
Вопросы, быть может, нелепые в данной ситуации, но нужно было растормошить парня, заставить того заговорить со мною. А то его непонятное состояние пугает меня.
– Родители живы? Много наших уцелело? – продолжал я задавать вопросы. – Как сам себя чувствуешь, ты ранен? Нет?
– Да какая разница, – без каких-либо эмоций ответил тот, – все равно мы скоро все умрём, и наши души не увидят рая.
– Да как ты такое можешь говорить? Послушай меня, Митчел…
– Смотри, – прервал меня паренёк и мотнул головой куда-то вверх, к небу. Непроизвольно я поднял взгляд, повёл им вправо-влево и внезапно почувствовал, как холодная дрожь начинает колотить тело.
– Эиксит! Боже правый! – прошептал я, на несколько секунд перестав быть скептиком с Земли, отдав бразды правления почти полностью угасшему сознанию Марка.
Небольшой материк или же огромный остров (учёные до сих пор спорят) Эиксит был для местных адом наяву. Возник несколько столетий назад на месте большого архипелага и сразу разрушил представление людей о мироустройстве. Кроме точных сведений, что добраться до острова было почти невозможно из-за постоянно бушевавших вокруг него штормов, никаких подробностей люди не знали. Зато слухов о кровожадных дикарях, колдунах, проводящих человеческие жертвоприношения, чудовищах в местных лесах и горах хватало.
Для всего населения планеты Эиксит был страшилкой номер один. Адом в реальном мире. И слухи рождались не на пустом месте, кстати. Из множества экспедиций и отрядов сорвиголов единицы смогли высадиться на чужой берег. Золото, рабы, драгоценная древесина и пряности, как и многое другое, что ценится в мире, манили людей. Но столкнувшись с реальностью, все они бежали прочь, бросая добро и оружие, лишь бы поскорее оказаться в океане среди волн и ветров. Именно они рассказали про красавиц, вырывающих голыми руками сердца у людей. О живых мертвецах, не боящихся клинков и свинцовых пуль, змей, которые проглатывали солдата живьём, растений, что выпивали кровь за минуту из неосторожного авантюриста, о драконах, нападающих из поднебесья, словно коршун на цыплят, и о многом другом, что не может и представить себе разум человека. Но самые страшные рассказы были про местных жрецов, которые забирали себе души людей, заставляя их служить себе.
Как я узнал, что попал в местный ад? Ну, тут достаточно увидеть луну, и всё станет ясно. Огромный спутник был раза в три больше привычного светила. Кроме того, имел багровый цвет с чёрной неровной каймой по краям и яркими алыми пятнами. Даже мне смотреть на местную луну было тяжело, а что говорить про местных, воспитанных на страшилках?
М-да, очень хочется, чтобы та информация, которую я почерпнул из своей новой памяти, оказалась лишь раздутыми сказками. Вроде тех, что на Земле ходили: «люди с головами собак», «воздух всегда заполнен белыми перьями» и «земля плоская, стоит на спинах трёх слонов, которых возит черепаха в безбрежных водах».
– Митчел, твоя душа ещё при тебе, так сделай же всё, чтобы так и было, – я встряхнул парня за плечи и посмотрел тому в глаза. Эх, пустое – там даже и тени эмоций не появилось, только бесконечная тоска и ужас вперемешку. – Тьфу.
В свете кошмарной луны было видно, что мы оказались на просторном пляже, вплотную подходившим к высоченным отвесным скалам, и конца этой природной стене не было видно. Плохо нам будет, если не сможем найти подъём наверх, тут ни жрецов похитителей душ, ни таинственных сердцеедок не понадобится – сами с голода и от жажды умрём.
Из всех спасшихся только небольшая группка людей суетилась, о чём-то жарко, но очень тихо спорила между собой. Прочие или сидели, обхватив руками колени, уставившись в скалы или на воду, или лежали, со стороны похожие на мертвецов. Спаслось народу много, десятков семь точно. Правда, если вспомнить, что один лишь экипаж насчитывал почти сотню человек да поселенцев триста с лишним, то общий итог так бьёт под дых, как лошадь лягнула.
– Мистер Лойд, если мы тут останемся, то сами благополучно умрём. Никаких демонов не нужно будет. Посмотрите – вокруг одни ровные скалы высотою с мачту корабля. И пляж ровный, как плац перед казармой. Видно же, что ни ручейка с пресной водой нет, ни крабов под камнями не найдём.
– А ты хочешь, Эльза, сама вручить душу демонам? Лучше мы тут погибнем от жажды, чем погубим свои души в руках колдунов.
– А кто сказал, что они и так не попадут к ним, если мы умрём? Возьмёт ли Бог наши души в свои длани, если мы тут смиримся с гибелью, не окажется так, что это сродни самоубийству, а, Генри?
Когда я подошёл ближе к заинтересовавшей меня компании, то увидел, что там яростно спорили двое: тот самый рыжий здоровяк, которого я увидел первым на берегу, и булочница Эльза Макрел – худощавая сорокалетняя женщина высокого роста, с лошадиным некрасивым лицом. Всегда тихая, вечно страдающая от мужа-пропойцы и стесняющаяся сказать лишнее слово на поселковых собраниях или праздниках, тут она разошлась вовсю, сыпля доводами и примерами. Рядом с этой парочкой стояли ещё трое – кузнец Уильем Блан, пятидесятилетний мужчина с побитым оспой лицом, Динара Шарпан – молодая симпатичная женщина, чуть-чуть старше меня, с восточными чертами, лучшая швея и рукодельница в посёлке, и Оран Шдамит, ровесник Динары и сын владельца лесопилки и двух мельниц в покинутом посёлке. Эта троица молчала, но было заметно, что поддерживает Эльзу.
– Марк, тебе чего? – хмуро посмотрел на меня рыжий.
Я пожал плечами, потом кивнул головой на пляж:
– Что дальше, мистер Лойд?
Прежде чем мужчина открыл рот, мне ответила булочница:
– Всё будет хорошо, Марк. Не надо бояться слухов про это место. Никто из знакомых никогда здесь не был и не слышал рассказы очевидцев, поэтому я считаю, что многое преувеличено. Утром мы приступим к поискам подъёма.
– Я могу в этом помочь, миссис Макрел. Неплохо лазать могу, и если увижу подходящее место для подъёма, то сообщу. Даже если оно вам покажется непреодолимым, я смогу подняться, – предложил я свои услуги. Испугался, что сейчас меня отправят подальше от взрослых разговоров, а мне бы очень хотелось держать руку на пульсе событий. Да и находиться рядом с людьми, которые готовы действовать – это лучше, чем оказаться среди грядок с овощами, с теми, кто опустил руки лишь от одного взгляда на красную луну.
– По этим скалам сам чёрт не поднимется, – буркнул рыжий. – Ступай, Марк, к раненым или походи по пляжу, посмотри, может, какие вещи выбросило волнами.
– Это ещё успеется, – отмахнулась от него Эльза, чем вызвала оторопь на лице мужчины. – Марк, ты же видишь эту скалу, она ровная и высокая. Уверен, что поднимешься?
– Ну, может, и не прямо здесь, но смогу. Нужно дождаться дня, тогда будет лучше видно.
– И где же ты так наловчился карабкаться по скалам? У нас вроде бы гор не было у посёлка, – поинтересовался Лойд.
– Так по деревьям, мистер Лойд, – как можно беззаботнее ответил я. – Я же охотник, вот и смотрел сверху, примечал добычу, тут же и гнёзда под рукой – вороны там, совы дневные, которые домашнюю птицу таскают, вот я их и разорял. А деревья-то у нас какие высокие! Вы же помните, мистер Лойд?
– Гнёзда, добыча, – сердито сплюнул на песок рыжик. – За девками, небось, подсматривал, когда те на речке купались. Как раз там есть парочка высоких, с которых женский заливчик виден был.
Я старательно напряг лицо, чтобы кровь прилила к щекам, мол, поймали вы меня, узнали секрет. Надеюсь, после такого «смущения» больше ненужных и каверзных вопросов не будет. Хотя могли и не рассмотреть при тусклом ночном освещении.
– Да не красней ты так, мальчик, с кем не бывает! Лучше скажи, что нужно для подъёма? – чуть улыбнулась булочница (хм, заметила глазастая, не зря старался, выходит).
– Что-то твёрдое, ножи или кинжалы, чтобы в щели забить и упор под руки и ноги сделать. Верёвку бы ещё.
– С верёвками у нас беда, – развёл руками кузнец, – а железок найдём, видел я у некоторых и ножи, и кинжалы.
– Хм, прям так уверен в себе, Марк? – почесал бороду Генри, потом задумчиво добавил: – Две шлюпки у нас уцелело, а там есть лючки с разным инструментом, может, и верёвки найдутся.
Наступило утро, и потерпевшие кораблекрушение стали оживать. Ну, а как же? Страшная луна исчезла, голубое небо и яркое тёплое солнце ничем не отличались от тех, под которыми родились все эти люди. Разве что здесь заметно теплее было, чем в родной долине. Плюс усилившийся голод и особенно жажда заставляли упаднические мысли понемногу уходить из головы.
НЗ в шлюпках было скудным. Дюжина четырёхгранных кованых гвоздей, кусок смолы в керамическом горшке, жгут пакли, долото на деревянной ручке, небольшой топорик, деревянная киянка на короткой рукоятке и пятнадцать метров тонкого просмоленного каната. Был ещё в каждой шлюпке небольшой бочонок питьевой воды – ровно десять литров, вполне свежей и чистой.
– Вот тебе и клинья под упоры ног и рук, – протянул мне кузнец пучок пятнадцатисантиметровых гвоздей, – хорошие гвозди, мастер ковал, бери и не бойся. Уж точно лучше ножей, которые ты хотел забрать у народа. Там одно барахло или тесаки в руку величиной из мягкого железа, которое подросток согнёт и не вспотеет.
Я с сомнением взвесил в руке один из гвоздей. Да-а, не скальные крючья. Чёрт, как такими пользоваться-то? По качеству металла больше подходят к «мягким» и без проушин… тьфу, какие проушины, если у меня и троса подходящего нет?
– Попробую, ладно, – вздохнул я. – Нужно будет ещё по пляжу пройтись, место подыскать удобное.
Кузнец задумчиво посмотрел влево, потом вправо и с сомнением произнёс:
– А по мне, так тут везде одна и та же круча. Впрочем, как знаешь.
В этот момент к нам подошла Эльза, которая до этого о чём-то ожесточённо спорила с рыжим.
– Вот индюк пёстрый, совсем не хочет слушать советов, – со злостью выдала она. – Воду разделить между детьми и мужчинами – женщины обойдутся! Мол, если случится нападение, то лучше пусть бабы без сил лежат, а мужики их защитят. Да какое тут может быть нападение?! Вот вы мне скажите, а?
Я и кузнец синхронно пожали плечами. Про себя же подумал, что булочница, прямо совсем перестала на себя походить – вон, даже спорить решилась с Лойдом, не боится, что запросто леща от рыжего отхватит. А тут с этим просто. Женщин за людей толком и не считают, вся грязная и тяжёлая работа по дому на них: уборка, готовка, растопка печей, кормление скотины, вытаскивание мусора и помоев и многое другое. Мужчины занимаются охотой, рубкой леса, расчисткой полей и защитой поселения. Дети приучаются к работе по хозяйству с младых ногтей: ещё толком говорить не может, только-только ходить научился, а уже с длинной хворостиной гонит стайку уток на пруд, кур с грядок, щиплет сорняк, а то и лошадь с бороной подстегивает.
По моим примерным прикидкам, попал я в век пятнадцатый-шестнадцатый, если судить по оружию и бесхитростной простой одежде. И мир немного похож на Землю, только вот со странами путаница. Англии, Франции, Испании с Голландией, которые владычествовали в это время на Земле, нет. Вместо них Курпания и Тартария, Ромния и Фракия. Моей родиной является Ксалиния. Эти пять государств лидируют на втором по величине материке в мире. Зато здесь есть Индия и Япония – два крупнейших лидера, разместившихся на другом материке и постоянно расширяющихся за счёт мелких полуварварских стран. Вероисповедание – христианство, буддизм и индуизм с существенными отличиями в сравнении с Землёй. Плюс множество мелких культов, в некоторых имеется обязательное жертвоприношение, но почти всегда это были животные и растения. Вроде как подношения в церквях на Земле, только там не пасторы да попы себе забирали эти подарки. А бросалось всё почти всегда в храмовые жаровники и печи, чтобы с дымом унести вверх молитву. Заодно и смотрели: подземному богу отдарились и он принял молитву, если дым пошёл по земле, стелется, и наоборот – мольба услышана небесными небожителями, раз дым поднялся вверх.
– Молчите? – отвлекла от мыслей Эльза. – Ладно, с этим мы ещё разберёмся. Что с подъёмом наверх?
– Я собрался уже идти искать подъём. Жаль, что канатов мало, с ними бы народ наверх проще было бы поднять, – отозвался я.
– Самое главное сейчас – это найти воду, Марк, – посмотрела мне в глаза Эльза. – Чистую пресную воду, иначе завтра у нас половина уже не сможет двигаться, а послезавтра начнут умирать.
– Я сделаю всё от меня возможное, – заверил я женщину. – Только мне помощники нужны. Когда поднимусь наверх, то один я буду уязвим для нападения. Необязательно это будут дикари и чудовища из слухов, хватит и обычных хищников.
– Будут тебе помощники, только подожди двадцать минут, – сказала Эльза и ушла обратно к Лойду.
– Я с тобой пойду, Марк, – не попросил, а констатировал факт кузнец. – Тут для меня работы нет, а умирать от жажды, смотреть, как плачут дети – этого я не хочу. Ты только помоги подняться наверх, а там я вот с этим хоть ото льва отобьюсь, – мужчина потряс небольшим топориком, который в его лапище смотрелся игрушечным.
Я только хмыкнул в ответ.
Эльза вернулась через обещанный срок, вместе с ней пришли двенадцать человек: семь мужчин и пять женщин. Все мужчины не старше тридцати пяти лет, причем пятерым не было и двадцати пяти, и лишь парочка перешагнула тридцатилетний рубеж. Женщины и вовсе по меркам Земли считались девушками – девятнадцать, двадцать, двадцать два года.
– Они пойдут с тобой, помогут, – заявила булочница, чем вызвала у меня кратковременный ступор.
– Да мне трёх человек за глаза хватило бы, – возмутился я, когда прошло ошеломление. – Миссис Макрел, вы не понимаете, наверное, что мне придётся их поднять наверх, когда заберусь? Уже троицу поднять будет подвигом, а полтора десятка?!
– Поднимешь первого – он станет тебе помогать, потом второй, третий и так далее, – спокойно выслушала меня и затем привела свои доводы женщина. – Чем больше людей, тем лучше.
– Чем?
– Всем. Осмотрите большую территорию. Отобьётесь от хищников, или даже те просто не рискнут напасть на такую толпу. Если найдёте воду, то больше принесёте, то же самое и с фруктами и прочей едой.
– Было бы ещё в чём всё это нести, – пробурчал я.
– Придумаете на месте. Да даже если и не принесёте, то эти люди уже не будут страдать от жажды, и наша вода достанется кому-то другому, более нуждающемуся в ней.
– Ладно, уговорили, – махнул я рукой, – пусть будет по-вашему.
– Хм, вот ещё, я буду тебя уговаривать. Считай, что это воинский приказ, а ты рекрут, – надменно сказала булочница, та женщина, которая в моей памяти вечно была серой незаметной мышкой с частыми следами побоев на лице от кулаков мужа. – Возьми вот это, пригодится, когда поднимешься наверх. Он уже заряжен, останется взвести замок и подсыпать пороха. Без него постарайся не подниматься, а то мало ли кто там наверху будет тебя ждать.
И она протянула мне громоздкий тяжёлый пистолет с колесцовым механизмом, ещё самой первой конструкции, которую необходимо взводить специальным ключом. Отдав оружие, она резко развернулась на месте – только юбки зашелестели, и ушла к людям.
– Дьявол в неё вселился, не иначе, – негромко, чтобы Эльза не услышала, произнёс один из «перестарков». – Водой её нужно проверить. Или раздеть и посмотреть сатанинские пятна.
Здесь, как и на Земле, тоже иногда проводилась охота на ведьм – невест Сатаны. И способы были сродни земным: связать крестообразно и бросить в воду, после чего посчитать женщину невиновной, если та не выплывет, мол, ведьму грехи держат на воде; раздеть и рассмотреть родимые пятна, взять толстую иглу и проткнуть их, и если кровь не пойдёт, то женщина – ведьма.
– Уймись, Хендрик, – посоветовал мужчине парень моложе того лет на десять, но при этом почти на голову выше и намного шире в плечах. Парня звали Аланом, и был он подмастерьем кузнеца. А кроме здоровенных кулаков, сейчас имел при себе фитильный тромблон – короткий мушкет с раструбом на конце. Широкая горловина была сделана для удобства заряжания пороховой мякотью, что было сущей пыткой для стрелка, пока не придумали совсем недавно зернование пороха.
– Сопляк! Да что ты себе позволяешь? – зашипел мужик и сделал шаг вперёд.
– Тихо, Хендрик, тихо, – встал на его пути кузнец, – не дело сейчас свары учинять. Береги силы для подъёма.
При этом почти все в нашей компании машинально посмотрели на крутые природные стены, по самому верхнему краю слегка покрытые растительностью. Метров сто точно будет. С нормальной экипировкой – плёвое дело подняться, но как это сделать с парой грубокованых ножей, гвоздями из кузницы и мотком каната, который хоть и тонкий, но по гибкости больше похож на палку?
– Поорали? – спросил я. – А теперь за мной. Кому как, а лично мне хочется поскорее убраться с этого мертвого пляжа, где даже моллюсков и крабов не видать.
Место для подъёма мы отыскали лишь после полу-дня, когда чуть живые от палящего солнца и с распухшими языками от жажды прошли от лагеря километров по десять в обе стороны.
– Тут, – прошептал я, – буду пробовать, только отдохну сначала. Уильем, подержи пистолет.
Вручив мужчине оружие, я махом разделся до костюма «от Адама» (и плевать на стеснение – в моём состоянии не до скромности, да и прочие даже глазом не повели) и, пробежав десяток шагов по пляжу, плюхнулся в воду. Плаваю я плохо, очень, поэтому заплывы устраивать не стал, просто охладил тело после изнуряющего похода вдоль скал. Стало чуть легче, даже жажда перестала сильно мучить. Но это обманчивое чувство долго не продержится, так что нужно торопиться.
– Вам что-нибудь с юбками придумать надо, – перед тем как начать подъём, я обратился к слабой половине нашего отряда. – В этом даже не думайте забираться – запутаетесь, ветром на голову наденет, зацепитесь за уступ и так далее. После этого останется только соскребать вас с камней внизу.
– Разберёмся, – улыбнулась мне Мила, первая красавица посёлка. – Я ещё не вижу тут лестницы или, на крайний случай, верёвки с узелками.
Я только покачал головою в ответ. Нет уж, хрен вам, а не подъём в ваших колоколах из дерюги, сейчас шепну парням на ушко необходимые инструкции.
Как ожидал, так и вышло: из гвоздей крючья вы-шли от слова «никак», только увешался зря этой тяжестью, а ведь ещё топорик при себе, пистолет, бухта каната, нож. Вместе веса столько, что по стене карабкаюсь, пыхтя как паровоз и отплёвываясь от пота по-верблюжьи. И не сбросишь вниз – прибьёт ещё кого, хотя и предупреждал не стоять подо мной, но ведь дураки никогда не переведутся, и в тот момент, когда скину гвозди, кто-нибудь из них окажется на пути летящих снарядов. Если бы не несколько расселин в стене, где можно было, хоть и с трудом, втиснуться и дать отдых телу, до верха не добрался бы. Ещё и тело досталось неподготовленное совсем. Сильное и гибкое благодаря молодости и занятиям на чистом воздухе вкупе со здоровым питанием, но не имеющее характерных способностей, отработанных на скалодроме дома, на Земле то есть.
– Уф, чёрт, вот бы всё это оказалось сном, – вслух произнёс я, исступленно мечтая оказаться дома, в своей квартире. – Иэх… ещё немного, ещё чуть-чуть…
Последние два метра были самыми лёгкими благодаря удобным и прочным побегам какого-то большого кустарника, густо разросшегося вдоль скальной кромки. Перед тем как выглянуть через край, я достал пистолет, взвёл ключом замок и досыпал пороха на затравочное отверстие. Конструкция – аховая! Чуть позже должны придумать крышечку, защищавшую порох у запальника от высыпания и сырости и откидывающуюся при взведении курка. Пороха просыпал много, хватило бы раза три снарядить пистолет, но что было поделать, когда руки трясутся, словно у столетнего старика.
Зелень и побеги надёжно скрыли мою голову, когда я приподнялся над обрывом и начал осматриваться. Вокруг вовсю голосили лесные птахи, гудели насекомые, впереди что-то пощелкивало, скрипело, свистело и стучало.
«Джунгли самые настоящие!» – мысленно присвистнул я, когда увидел лес. Высоченная стена зелени, вот во что уткнулся мой взгляд. От обрыва до первых деревьев, обвитых лианами и странными сине-зелёными мелкими кустами с воздушными корнями, было метров тридцать. Это расстояние было покрыто жидкими пучками травы, стелющимся местами кустарником, словно тут солью и ядрёными гербицидами всё обработали, и только у обрыва вновь зелень победила, вцепившись в камень длинными, прочными и гибкими побегами, немного похожими на виноградные лозы и одеревенелые лианы.
К счастью, никто не собирался откусывать мне голову, не бегали красотки с длиннющими когтями и с криками «сердце-э-э, сердце-э-э, сердце-э-э!», не пели гимны и молитвы жрецы-некроманты, облизываясь на запах моей души.
Я отошёл от края на три шага и со стоном наслаждения сначала скинул на камни канат с топором и гвоздями, а затем растянулся сам. Только пистолет не выпустил из рук и голову повернул в сторону зарослей. Вымотался жутко, до тошноты. До зелёных пятен перед глазами и периодического головокружения.
Так бы и лежал, наслаждаясь приятным ветерком, ласкающим тело под пропотевшей рубахой. Да только внизу меня ждёт компания, которую нужно поднять сюда. Чувствую, это будет то ещё занятие, проще станет самому десять раз подняться, чем затащить столько же человек на обрыв. Да и людей там больше десятка.
– Эй, сейчас канат сброшу. Может до земли не хватить, но ничего сделать не могу, – во всю мощь лёгких прокричал я, улёгшись грудью на край скалы. – Алан, ты первый!
Один конец каната привязал к огромному валуну, обхватом в два меня, потом нарубил топориком побегов-лиан и привязал ко второму хвосту, после чего сбросил вниз. Надеюсь, этого хватит до земли и «живая» верёвка выдержит вес моих спутников.
Подмастерье поднялся только через двадцать минут, следующий потратил столько же времени, третий забирался дольше – полчаса, и это оказался Хендрик. Чёрт, такими темпами мы тут провозимся несколько часов! Поднимать, тягая канат, как я опасался первоначально, никого не пришлось. Все достаточно сноровисто ползли вверх самостоятельно, вот только делали это долго. Последними забрались девушки, и когда их увидел Хендрик со своим товарищем, то у них дар речи пропал. После чего первые же их слова были:
– Позор! Происки дьявола! Бесноватые!
Каждая девушка порезала одну из своих юбок (носили сразу несколько штук, уж не знаю, с чем это было связано – с модой или нормами гигиены) и сделали из неё что-то нечто маваши, особая набедренная повязка для сумоистов. Практически, по местным меркам, девчонки были голыми, причём голыми с той стороны, что наиболее позорно. А ведь этой пятёрке красоток, (ух, а ножки у всех – одно загляденье, хоть прям на подиум выпускай!) как-то фиолетово на такое беспрецедентное нарушение моральных устоев. И это очень и очень интересно. Стоит задуматься и обязательно переговорить с кем-то из них. Всё-таки сразу пять молодых девушек переступили через устои, которые в них двадцать лет вбивались, порой в буквальном смысле – розгами, верёвками и кулаками. Может быть, в них и в самом деле бесы вселились? Или кто-то другой, вроде личности, что сейчас сидит в теле Марка? Было бы неплохо, если рядом окажутся мои земляки, пусть и женского пола.
– Скоро стемнеет, нужно искать место для ночлега, – произнес Уильем Блан, неслышно подошедший ко мне и отвлёкший от мыслей о девушках.
– Солнце ещё высоко, – посмотрел я на светило.
– Здесь быстро темнеет. Вчера, наверное, ты не обратил внимания, но темнота наступила мгновенно, даже сумерек нормальных не случилось.
– Нам нужна вода, мистер Блан, – вздохнул я. – Уже сейчас мы ослабели так, что подъём растянулся на долгие часы, завтра половина из нашего отряда не сможет подняться.
Кузнец машинально облизал тёмные потрескавшиеся губы, потом кивнул:
– Тут я с тобой согласен – вода нужна. Но посмотри на эти заросли – это не наш родной лес, где даже в ельнике более просторно. Мы здесь заблудимся, если застигнет темнота.
– Можно сделать факелы и вручить по паре каждой поисковой группе. Эльза нам дала один горшок со смолой и пук пакли, останется наломать веток, намотать на них паклю, намазать смолы и потом поджечь. И здесь запалить костёр, чтобы его было видно издалека, – предложил Алан, подошедший следом за кузнецом и услышавший весь разговор от начала.
– Опасно, мало ли кто приползёт на огонёк.
– Опасно, – согласился с Бланом парень, – но больше нам ничего не остаётся. Он будет маяком для поисковых групп, когда они станут возвращаться назад. Я с Марком согласен в том, что уже скоро от обезвоживания мы начнём падать с ног.
Слово «обезвоживание» резануло слух своей не-уместностью. Слишком контрастно оно было, не ожидал услышать такое, от молодого сельского подмастерья. Всё страньше и страньше, как говорила одна девочка, отведавшая неправильного пирожка.