Глава 5
В двадцать первом веке Мальта, безусловно, не была самым прекрасным местом на земле. Бывшее прибежище пиратов и крестоносцев, не слишком избалованное растительностью, с обшарпанным наследием прошлых столетий, очень сильно пострадало от экономического кризиса, заставившего значительную часть жителей покинуть остров. По этой ли причине или в силу удачного географического расположения, позволявшего контролировать и Европу, и неспокойные север Африки с Ближним Востоком, Первый протектор избрал ее резиденцией.
Последующие десятилетия остров пережил строительный бум. Почти половина территории, отданная поселению, названному Хоуптауном, разительно отличалась от современных мегаполисов. Стилизованный частично под Средневековье, частично под монументализм империй двадцатого века, город не имел строений выше пятидесяти метров, за исключением возвышавшегося в центре огромного дворца, являвшегося резиденцией протектора и блиставшего на солнце десятками башен различных размеров.
Побережье ощетинилось сотнями защитных дотов, возведенных в период захвата мировой власти корпорациями. Я с удивлением отметил, что мелькнувший под нами пояс морских заграждений, расположенный в пяти километрах от берега, поддерживался в рабочем состоянии. Буи искрились предупредительными надписями, а вдоль уходящей на глубину сетки деловито сновали боевые дроны.
Сразу после пересечения морской границы бот резко замедлился. Эскорт из истребителей испарился, сочтя, что теперь мы под надежной защитой береговых батарей. Повинуясь указаниям диспетчера, Флик осторожно повел аппарат по направлению к Хоуптауну. Наш пилот продолжал маневрировать на минимальной скорости, и стало ясно, что мы намерены сесть непосредственно во дворце. На этой стадии я уже перестал чему-либо удивляться, и возникновение прямо по курсу Лазурной башни воспринял как должное. Башня не была самой высокой в дворцовом комплексе, но с момента его сооружения служила жилищем хозяину острова.
Бот мягко приземлился на площадку, составив компанию десятку аппаратов с символикой самого протектора и различных подчиненных ему служб, включая скрещенные на фоне земного шара мечи Черной гвардии. На месте нас встречала пара десятков гвардейцев, рассредоточившихся по периметру в полной боевой выкладке. Не похоже на почетный караул – скорее, меры крайней предосторожности, заставляющие задуматься о том, почему же я и мои спутники не можем чувствовать себя в безопасности в одном из наиболее защищенных анклавов Земли. Впрочем, таковым считался и Спейстаун, где меня недавно чуть не зарезали.
Я не слишком изящно выбрался из бота вслед за Маркусом, наши телохранители остались внутри. Комитет по встрече состоял из офицера гвардии, пары громил в одинаковых серых брюках и куртках, представлявших собой часть личной охраны протектора, и умопомрачительно красивой девушки, чей статус я определить затруднился. Высокая, стройная, белокожая, рыжеволосая и зеленоглазая, в длинном красном платье, она разительно контрастировала со своими спутниками в унылой униформе.
Окинув нас быстрым взглядом, который я охарактеризовал бы как сочувственно-недоуменный, молодая леди представилась Лианой, личным помощником протектора, и пригласила нас следовать за ней. Мне подумалось, что, знай я о характере встречи и встречающих, пожалуй, не стал бы отказываться неделю кряду от услуг робота-брадобрея. Лицо Маркуса также украшала традиционная щетина. Более того, ради встречи с одним из самых могущественных людей планеты он не счел необходимым отказаться от обычных шорт и застиранного поло.
Девушка вошла в башню, мы следом, охранники в сером пристроились замыкающими. Гвардейцы остались сторожить то ли наш бот, то ли его обитателей, за что я никак не мог их винить. Сложенная из нарочито грубого темного камня, внутри башня оказалась вполне современным сооружением, где всем правила безопасность. На пути до пункта назначения нам пришлось преодолеть десяток тяжелых бронированных дверей, за каждой из которых ждала пара близнецов в сером, с руками в районе кобуры на поясе.
То, что наши сопровождающие были им хорошо известны, не избавляло ни их, ни нас от подозрительных взглядов и ДНК-сканирования. Наконец мы попали в просторную светлую комнату, где нас приветствовала ослепительной улыбкой кареглазая шатенка, фигурой не уступающая рыжеволосой провожатой.
– Они пришли, – доложила она кому-то, и тяжелая дверь за ее спиной, искусно украшенная резным гербом протектора, практически сразу распахнулась.
Мы вошли в небольшую комнату, на сей раз без окон, где за столиком одиноко сидела красивая блондинка, уже всерьез заставляющая задуматься о критериях, которыми руководствуется хозяин дворца при подборе персонала. Стражи в сером за нами не последовали, оставив во власти белокурой и рыжеволосой богинь. Лиана решительно подошла к двустворчатой двери и громко постучала.
– Ага, пусть заходят, – откликнулся мужской голос, и зеленоглазая нимфа распахнула дверь, пропуская нас внутрь.
Кабинет размером около сорока квадратных метров не потрясал воображение. Массивный стол из красного дерева в центре комнаты живо напомнил мне похожий предмет обстановки, который я не столь давно наблюдал на допросе в АСР. Перед ним стояла пара удобных с виду кресел. За спиной владельца стола, слегка прикрытое старомодными портьерами, расположилось панорамное окно, а за ним – огромный балкон с несколькими лежанками, деревцами в кадках и неплохим видом куда-то в сторону Гибралтара.
Хозяин кабинета не поднялся при нашем приближении, более того, не изменил позы – он сидел, закинув ноги на стол, – и не стал отвлекаться от чтения планшета в руках. На ногах стража планеты гордо красовались пушистые домашние тапочки, вполне сочетавшиеся с нежно-голубыми пижамными штанами и фирменной футболкой Черной гвардии, почему-то белого цвета.
Питер Брайсворт, Двадцать седьмой протектор Земли, наконец раздраженно ткнул пальцем в планшет, видимо отдав какой-то не слишком нравящийся ему самому приказ, и приглашающе махнул нам рукой, предлагая занять кресла. Я заметил, что политик достаточно молод, немногим старше пятидесяти, голубоглаз, загорел, подтянут и вообще хорош собой, как и подобает лицу, сумевшему получить хоть и пожизненный, но выборный пост. Возможно, я уделил бы ему больше внимания, если бы не второй присутствовавший в кабинете, молча стоявший у окна за спиной протектора. Двухметровый блондин с фигурой атлета, холодными серыми глазами и длинными серебристыми волосами, облаченный в нечто вроде тяжелой тоги грязно-серого оттенка, пожалуй, вызвал бы к себе интерес в любой точке планеты. Особенно если знать, что планета – не его собственная. Насколько я мог судить, перед нами стоял чистокровный шайн.
Не знаю, какие эмоции отразились на моем лице. Обычно я неплохо скрываю свои чувства, поэтому надеялся, что держался на высоте. Маркус не проявил какого-либо видимого удивления, из чего можно было сделать вывод о том, что либо он знал заранее о составе участников встречи, либо с ним не стоит садиться играть в мадагаскарский покер. Занятые нами кресла, как и ожидалось, оказались куда комфортней того, на котором прошла моя предыдущая судьбоносная беседа в АСР. Протектор окинул меня вполне дружелюбным взглядом, однако заговорив, обратился не ко мне, а к моему спутнику:
– Ты уверен, что это он?
– Совершенно, – буркнул Маркус. – И не говори, что уже не посмотрел запись со спутника.
– Три раза, – охотно признался его собеседник. – Но это лишь несколько секунд из жизни гомо сапиенс, которые могут иметь различное объяснение.
Было непохоже, что шайн собирается принимать участие в беседе, а два разговаривающих человека, казалось, сознательно игнорируют его присутствие. Пришелец тем не менее нашел себе занятие по душе, уставившись на меня тяжелым гипнотизирующим взглядом. Хотя эта игра в гляделки пока длилась всего несколько секунд, мне почему-то очень захотелось доходчиво объяснить инопланетному гостю, что в земной культуре пялиться на кого-то – весьма невежливо.
– Говорю тебе, – продолжал диалог с протектором Маркус, – за ним следили много лет. Можно точно сказать…
Разговор приобретал крайне интригующий для меня оборот, но мне не удалось услышать, о чем же «точно» собирался сказать шериф, поскольку в этот момент шайн открыл рот и, обращаясь ко мне на странно знакомом певуче-шипящем языке, мгновенно вызвавшем в моем сознании мощную волну ассоциаций и воспоминаний, скомандовал:
– На колени… быстро, преклони колени!
Мой спутник прервался на полуслове и недовольно посмотрел на чужака.
Протектор также раздраженно обернулся и, не ограничиваясь взглядом, сварливо поинтересовался:
– Ну и что это ты делаешь? Мы же договорились, разве нет?
В этот момент я осознал, что, хотя понимаю речь шайна, обращался он ко мне не на новоингле и смысл его слов остался неясен для двух других людей, находившихся в комнате. Не обращая внимания на хозяина кабинета, шайн продолжал шипеть:
– На колени! Встать на колени!
Протектор не выглядел удивленным этим шоу, поэтому просто повернулся ко мне и поинтересовался:
– Ну и чего он хочет?
– Хочет, чтобы я встал на колени, – не стал запираться я.
– Вот мерзавец, – неожиданно спокойно отреагировал политик. – Первый протектор писал, что они пытались проделывать с ним эти штуки. А с Шестнадцатым и проделывали, пока тот не перестал встречаться с ними наедине.
Есть ситуации, в которых наиболее благоразумным выходом является молчание. Поскольку я утратил какое-либо представление о том, что происходит, то решил проявить благоразумие и лишь глуповато-нейтрально улыбнулся.
– Не встает, – на сей раз на новоингле и без какого-либо акцента констатировал пришелец. – Понимает, но не встает.
– Спасибо, мы уже поняли, – язвительно включился в беседу Маркус. – Ну что, достаточно убедительно?
Протектор пожал плечами, хотя у меня не сложилось впечатления, что он в чем-то убежден.
– Допустим, что ты прав. И какие нам из этого сделать выводы?
– Устранить, – меланхолично предложил шайн. – Можно сейчас. Я могу.
Мне начинало казаться, что я нахожусь не в кругу друзей. Резко встав, я отпихнул кресло к углу стола так, чтобы оно частично блокировало ближайший выход из-за него. Теперь, чтобы добраться до меня, чужаку потребовалось бы перепрыгнуть стол и пространство за ним, то есть добрых три метра. Оружия при нем я не видел и почему-то не сомневался, что он предпочтет сделать работу голыми руками. Маркус сдал свой пистолет на входе. У протектора, возможно, имелось что-то стреляющее в ящиках стола, но людей я не слишком опасался.
Брайсворт никак не отреагировал на мои телодвижения. Сейчас его интересовал лишь диалог с шайном, и речь шла о каких-то разногласиях, не ограничивающихся сегодняшним днем.
– А ты вообще знаешь какие-нибудь другие способы решения вопросов? – агрессивно поинтересовался протектор у того, кто наделил его властью. – Может, хватит превращать любое обсуждение в кровавую баню?
– Никто никого устранять не будет, – спокойно вмешался в разговор Маркус. – Я его привел, он уйдет со мной.
Несмотря на благие намерения обоих землян, у меня не было уверенности в том, что, когда пришелец начнет действовать, они смогут оказать мне хоть какую-то помощь. Шайн, однако, не двигался с места, задумчиво разглядывая меня, как профессор энтомологии, наверное, смотрит на слегка необычного с виду таракана, гадая, обнаружил ли он новый вид или просто дефектную особь.
Убедившись, что слова гиганта не повлекут немедленного начала боевых действий, протектор вдруг решил перейти к представлениям:
– Господа, это Тим, один из безумных эльфов, с которыми я вынужден общаться. Почему Тим? Ну, так назвал его Первый, нужно же было к нему как-то обращаться. Своих имен они не сообщают. Очевидно, это ниже их достоинства.
Пара десятков тысяч историков и политологов отдала бы правую руку, чтобы услышать эти несколько фраз. У меня же разговоры об инопланетниках и насилии почему-то вызвали полузабытые воспоминания.
Сингапурский университет.
Факультет политологии, 1-й курс
143-й год Реформации
Профессор ксеносоциологии Шииив Ксаанатр был ганьшийцем, что привлекало к его лекциям массу студентов, в том числе и с негуманитарных факультетов. В университете он оказался единственным преподавателем-инопланетником, специализирующимся не на естественных науках, и одним из десятка тех, кому позволялось работать в земных учебных заведениях. Вводная лекция не обещала быть чрезмерно интересной, но все знали, как важно проявить себя на первом занятии, чтобы попасть в элитную группу тех, кто будет заниматься с ученым до конца семестра.
Выглядело светило практически как любой другой профессор с местными корнями. Нарочито поношенный пиджак с не поддающимся описанию орнаментом, серые брюки свободного покроя, даже старомодный кожаный портфель на застежке. Среднего по земным меркам роста, среднего телосложения, с темными волосами. Две руки, две ноги, и определенно по пять пальцев на каждой. Наверное, чтобы доказать это, профессор носил открытые сандалии. Отличали мэтра Ксаанатра лишь глаза – пожалуй, слишком большие для землянина столь невзрачной внешности, а главное, пронзительно-бирюзовые до такой степени, что становилось понятно – подобного эффекта не достичь никакими линзами.
На новоингле профессор говорил мягким негромким голосом, с едва заметным акцентом, почему-то напоминающим тот, с которым общались жители протектората.
– Меня зовут профессор Шииив Ксаанатр. – Ученый едва заметно улыбнулся. – Впрочем, это вы знаете, поскольку иначе не пришли бы сюда, да еще и в таком количестве. Вы те, кто хочет знать о том, что находится за пределами вашего мира. Более ста лет назад перед вами открыли врата во Вселенную, и земляне хлынули в них как бурный поток. Но Вселенная была заселена и до вас. Сотни цивилизаций возникли и развились без вашего влияния. Многие из них получили доступ к технологиям шайнов и смогли перемещаться в космосе задолго до вашей Реформации. Но вы единственные, кому шайны построили ковчеги. Вы единственные, кто стал агрессивно колонизировать миры, находящиеся в других концах Галактики. Более шестидесяти планет в настоящее время заняты выходцами с Земли. Анакалийцы, вторая по распространенности раса, оккупировали лишь десяток планетных систем, причем все они расположены в их секторе Галактики. А ведь анакалийцы вышли в космос более чем на пятьдесят лет раньше землян. Напористость жителей вашей планеты, то место, которое она заняла в звездном сообществе, вызывают у вас ощущение собственной исключительности. За ним возникает чувство превосходства по отношению к остальным мирам, а за этим чувством – неуважение к чужим культурам и традициям, жажда дальнейших захватов, доминирования в среде развитых цивилизаций и навязывания им своих взглядов и интересов.
Аудитория смущенно, но недовольно загудела, несколько человек направились к выходу. Профессор взмахнул рукой, восстанавливая порядок:
– Я ученый, и моя работа состоит не в том, чтобы клеймить кого-то, навешивать ярлыки или сеять рознь. Ваш достопочтенный деканат пригласил меня для того, чтобы я представил вам другую картину. Не ту, которую вы получаете из книг земных авторов, и не ту, которую видите каждый день в репортажах «Всемирных новостей». Я постараюсь рассказать вам о том, что и как думают и чувствуют жители иных миров. Большинство из вас никогда не покинет Землю и никогда не ступит на поверхность иной планеты. Многие из вас впервые видят живого инопланетника и, вполне возможно, никогда больше не столкнутся ни с одним из тех нескольких тысяч, кому дозволено проживать вне Особого района. Я здесь не для того, чтобы объяснить вам, что есть истина. Я здесь для того, чтобы представить разные точки зрения и выслушать вашу. Кто расскажет нам о конфликтах между различными мирами?
Важный с виду юноша индийского происхождения первым поднял руку и получил слово.
– Устав Звездного сообщества запрещает вооруженные конфликты между его членами, а также применение силы в отношении иных планет. Поскольку все двенадцать основных миров пользуются технологиями шайнов и имеют предоставленные теми планетарные системы безопасности, их захваты в принципе невозможны. Остальные миры не имеют ресурсов, достаточных для нападения и насильственной колонизации других планет. Кроме того, возможности звездных войн ограничены небольшим количеством кораблей, использующим Т-технологию, и их ценностью для владельцев. Дополнительным сдерживающим фактором служит необходимость физического восстановления человеческого организма в течение как минимум трех месяцев после Т-прыжка. Это означает, что посланные в военных целях корабли, их экипажи и десант должны будут находиться у объекта нападения не менее трех месяцев в автономном режиме, что также крайне затруднит успешную оккупацию.
– С какого вы факультета, молодой человек? – поинтересовался лектор под смешки аудитории. – Вижу, тема насилия вас весьма занимает.
– Моя фамилия Винтишьяку, я кадет Академии обороны, – гордо отрапортовал тот.
Хм, я совсем и забыл, что при университете недавно открылось отделение академии.
– А-а-а, – пробормотал профессор, чья планета вовсе не имела армии, – будущий военный. Теперь мы знаем, что занимает умы многих молодых землян. Хочешь мира – готовься к войне? Или хочешь войны – готовься к ней? Постараемся узнать это после перерыва.
Напряжение вокруг стола несколько спало, но делать меня частью обсуждения никто не собирался. Три персонажа в центре комнаты говорили каждый о своем, и ни один из них не был тем, кем казался.
– Мы не должны сейчас говорить о нем, – призывал протектор, явно имея в виду мою скромную особу. – Это не важно. Важно найти Книгу. Нужно отыскать их всех и взять ситуацию под контроль.
– Книга не важна, – отозвался шайн. – Мы знаем, что в ней. Мы должны решить, что делать с ним. Вы не понимаете.
– Это вы так говорите, – присоединился к дискуссии Маркус. – А мы хотим видеть Книгу. Это требование Совета. В любом случае нельзя, чтобы она попала в чьи-то руки или оказалась обнародована. Что, если они смогут находить друг друга, как когда-то?
– Я согласен, – поддержал шерифа Брайсворт. – Это недопустимо. Те, другие, наверняка уже ищут ее и ни перед чем не остановятся. Надо их опередить, они же вызвали Разрушителей. Что будет в следующий раз?
– Они не угроза. – Похоже, у шайна были проблемы с мультизадачностью, и сейчас его интересовал лишь один вопрос. – И те, другие, – не угроза. Вот он – угроза. Мы знаем. И Разрушители знают. Вы – не понимаете.
– Еще какая угроза, – раздраженно парировал Маркус. – Может, вы и позабыли, сколько миллиардов людей они уничтожили, а мы помним. Вы их породили. Мы их загнали в норы. Мы выиграли – вы проиграли. Вот и не мешайтесь сейчас.
У меня начинало складываться ощущение, что десять лет школы, пять лет Полицейской академии и три года университета не пошли мне на пользу. Я полагал, что неплохо знаком с историей своей планеты, но понятия не имел, кто такие «они», или «другие». А ведь, по мнению присутствующих, именно эти неприятные люди вызвали по мою душу розовоглазых, пафосно окрещенных в этой комнате Разрушителями.
Другой аспект дискуссии был мне куда ближе. Я мог помочь им сложить пазл. Не сказать «кто», но дать им понять «почему». Стоило ли делиться своими догадками со столь странным собранием? Она этого не хотела. Она не обратилась к Маркусу, хотя могла. Тогда я не придал этому значения, поскольку не знал об их родственной связи. Как и о том, что помимо шерифства дядя Даниэль имеет и подработку в некоем Совете, решающем вопросы в масштабах куда крупнее Мадагаскара.
Мне было ясно лишь одно – двое из присутствующих не желают мне зла и имеют ресурсы, достаточные для того, чтобы начать искать ответы. Я мог присоединиться к битве на их стороне или тихо сидеть в своей каморке в Опенгейте, ожидая то ли когда все разрешится, то ли следующий отряд убийц, и полностью утратить контроль над развитием ситуации. Моя роль одинокого мстителя окончена.
– Я знаю, где Книга, – наконец промямлил я.