Макама девятая
Царевна Будур ждала темноты. Весь сегодняшний день она предвкушала, как вечером отправится на прогулку. На прогулку из тех, о которых отцу, да продлит Аллах всемилостивый его годы без счета, лучше не знать. Будур собиралась пойти погулять по вечернему Багдаду. Не раз уже она надевала иноземное платье и вместе со служанкой покидала дворец. И сейчас, присев у окна и укладывая длинные черные, как у бабушки, волосы в затейливую прическу, вспомнила, как вышла за пределы дворца в первый раз.
Стоял жаркий вечер. Царевна, как и сейчас, сидела у окна и любовалась городом, который солнце окрасило во все оттенки пурпура и розы. Удивительная грозная красота, на миг открывшаяся Будур, словно влекла за собой. Туда, вниз, на городские улицы. Те самые улицы, которые царевна раньше видела только из-за занавесей своей повозки.
– Сафия, подай мне платье, что к празднику привезли мне ромейские купцы!
Будур решилась, наконец, своими глазами увидеть всю красоту великого города.
– Но, госпожа, уже закат… Вскоре тебя ждет вечернее омовение.
– Сафия, дурочка, ты решила мне перечить? – в голосе царевны стало так много меда, что только глухой не услышал бы угрозу.
Сафия глухой не была. Да и глупой, к слову, тоже. Она прекрасно понимала, что задумала царевна.
– О нет, прекрасная царевна! – служанка заговорила чуть тише. – Я просто хотела заметить, что переодеваться в иноземное платье разумнее было бы после омовения. Ведь ты же его надеваешь не для того, чтобы покрасоваться перед стенами опочивальни?
– О чем ты? – царевна с интересом посмотрела на девушку.
«Да она не дурочка… Оказывается, в далеких странах тоже есть люди, желающие большего, чем дарит им судьба!»
– Позволит ли мне говорить великая царевна? – Сафия потупилась, но голос ее звучал достаточно твердо.
– Говори!
– В моей далекой стране, да хранит ее Аллах всемилостивый и милосердный, девушки не закрывают лиц, они любят наряжаться. А вот такое платье, как то, что привезли великой царевне ромейские купцы, в нашей стране надевают на праздник… В этот день народ гуляет на улицах всю ночь. Девушки, собравшись в кружок, поют песни. А парни тайком выбирают себе невесту.
– Но разве не родители в вашей стране находят девушкам мужей?
– Нет, великая царевна, так бывает не всегда. Иногда, если семейства богаты или отцы семейств дружат, они могут сговориться, что их дети, когда вырастут, станут мужем и женой. Но так бывает не всегда. Иногда достаточно одного горячего взгляда, что бросит купец на девушку поверх вороха лент, – и все… Он уже знает, что вот эта ясноокая – его суженая.
Сафия замолчала. Видно было, что она вспомнила о чем-то далеком.
«Какой необыкновенный вечер, – думала меж тем Будур, – кажется, я нашла замечательную спутницу для своих шалостей. Эта маленькая птичка знает куда больше, чем я думала. Она мне подойдет!»
– Как интересно! А скажи, Сафия, ведь ты говорила о себе? Это на тебя бросил жаркий взгляд купец из-за вороха цветных лент?
– Да, моя госпожа, Я говорила о себе. В те дни меня звали не Сафия, а София, и я из богатого рода. Но отец мой и его отец, и отец его отца сделались людьми зажиточными и уважаемыми не благодаря купеческому занятию. Прадед моего прадеда был первым в нашем роду путешественником. Именно он и положил начало достойнейшей из традиций нашей семьи: наследник рода должен был совершить путешествие в далекие страны. Чаще всего мои предки путешествовали с купеческими караванами или на купеческих судах. Но искали они не наживы, а знаний, нового, чего еще никто не знал или забыл так давно, что и песок воспоминаний протек через пальцы…
– Красиво. И ты принадлежишь к этому роду?
– Да, моя царевна. Отец назвал меня София, что значит «мудрость». Он надеялся, что мне удастся собрать все знания, накопленные многими поколениями предков. Но вышло иначе.
– Расскажи, расскажи мне немедленно! – глаза царевны загорелись в предвкушении красивой сказки.
– Это печальная история. Быть может, я расскажу ее позже. А пока, царевна, скажу лишь, что я убежала из отчего дома с тем самым купцом. Но счастье наше было недолгим. Совсем недолгим. Не прошло и десяти дней, как на наш корабль, что подходил уже к прекрасному Золотому Рогу, воротам в великий город, напали разбойники. Моего купца убили, а меня пленили и вскоре продали на невольничьем рынке. Я и по сей день благодарю Аллаха всемилостивейшего за то, что купили меня смотрители гарема великого халифа, твоего отца, госпожа. Ведь я могла попасть в руки какого-нибудь старца или старухи и… – Сафия содрогнулась.
Будур совершенно новыми глазами посмотрела на свою служанку. Эта девушка с волосами цвета осенней листвы, светлоглазая и светлокожая, оказалась далеко не так проста. Царевна думала, что послушание – единственное достоинство этой молчальницы, но оказалось, что Сафия знает и видела куда больше, чем сама Будур. И, значит, окажется незаменимой советчицей и спутницей в проделках, о каких царевна пока могла только мечтать.
«Сам Аллах послал мне тебя, малышка Сафия!»
– Так, говоришь, это платье надо надевать после омовения… – задумчиво произнесла царевна.
– Да, моя госпожа. А волосы забрать повыше и украсить вот этим шарфом, что весь расшит золотом. Пусть лишь одна прядь выглядывает вот здесь, у виска. Смотри, вот так…
Под умелыми руками служанки волосы легли в затейливую прическу и, даже окутанные длинным шарфом, поражали своей красотой.
– Ты прекрасна, госпожа… У меня на родине за тобой бы бегали все парни города. Женихи бы выстраивались в очередь у ворот твоего дома.
– А что еще было бы на твоей родине? Как девушки проводят вечера?
– Когда наступают холода, царевна, девушки собираются вместе. Они сидят, поют песни, читают вслух книги, ну, или рассказывают страшные истории, – тут голос Сафии дрогнул, и царевна заметила усмешку на лице всегда спокойной служанки.
– Страшные истории?
– Да, госпожа. О волках-оборотнях, что днем кажутся пригожими парнями, а ночью превращаются в чудовищ. Или о кровавых следах на снегу, что путешествуют сами по себе…
– А что такое «снег»?
Теперь служанка посмотрела на госпожу с удивлением.
– Ты не знаешь этого?
– Помню, когда я была совсем маленькой, бабушка, прекрасная принцесса из далекой страны Канагава, царица страны Ай-Гайюра, рассказывала мне, что у нее на родине бывает очень холодно и на землю падают белые холодные хлопья…
– Да, это и есть снег. На моей родине холода долгие, снег успевает укрыть белой пеленой все вокруг на многие недели…
– Ты расскажешь мне и об этом! Но позже. А сейчас скажи, хотела бы ты прогуляться по городу?
– О чем ты, великая царевна?
– Ты прекрасно знаешь, о чем. Ведь поняла же ты, что я приказала принести иноземное платье, чтобы тайком от стражи и моего отца уйти в Багдад. А теперь я спрашиваю тебя, хотела бы ты прогуляться со мной, стать моей спутницей?
– Да, госпожа. Я давно это поняла. Но…
– Ты будешь меня останавливать? Мне перечить?
– Нет, госпожа, я не буду тебе перечить. И соглашусь быть твоей спутницей. Ты разрешишь мне сказать?
– Да разрешу, конечно! Говори!
– Одну я бы тебя просто не отпустила бы. Со мной тебе будет спокойнее.
– Неужели ты будешь удерживать меня от шалостей, девчонка?
– О нет, госпожа, я не стану тебя ни от чего удерживать… – Сафия покорно опустила глаза.
«Это тебе, великая принцесса, придется меня удерживать. Но, быть может, и ты научишься…»
Так Сафия и Будур в первый раз вышли в город.
С тех пор уже не один раз нарождалась луна. Будур в образе иноземной красавицы побывала уже и в квартале мудрецов из Кордовы, и на улицах, что вели к базару, шумному даже вечерней порой, и даже – о, храни от знания об этом отца и халифа, Хазима Великого, – в веселом квартале. Там они выдавали себя за иноземных девушек, ищущих знаний о великих тайнах любви. Хозяйка одного из этих веселых домов оказалась соплеменницей Сафии. Она согласилась проводить девушек в потайную комнату, чтобы они могли «учиться искусству любви». Но очень скоро царевне наскучило быть только наблюдателем. И она решила, что сама выберет себе мужчину, точно так, как мужчина выбирает девушку.
Узнав о таком решении, Сафия лишь молча поклонилась. В уголках ее губ пряталась усмешка. «Я знала, что так будет, маленькая царевна», – словно говорили ее глаза.
Конец ознакомительного фрагмента.