Я лишь «зверь-одиночка»,
По следам, как по точкам,
Строю жизни кривую
В никуда и вслепую.
По затравленным нервам,
Как по банкам консервным,
Больно правда стреляет
И пощады не знает.
Когда сердце свободно,
Доверяет охотно
Только разума фразам,
Силы воли приказам.
Как гимнаст по канату,
Я пройду сквозь преграды:
Быстро, ловко и смело,
И за правое дело.
Не понаслышке знаю:
Зло и Добро бывает.
Словно в бреду, я вижу:
Тени снуют по крышам,
Ранят нещадно души,
Зная, что выбор нужен:
Свет им принять иль Тьму.
Я, как они, иду —
Вдоль по кривому краю —
Что впереди – не знаю…
Сидя на полу за косыми шторами,
Наблюдать весну – не свою, а около.
Пережжённый свет абажура пыльного
Не подаст совет, не одарит крыльями.
Взять да полететь, закружась над сопками.
Жить, а не хотеть, прикрываясь стопками.
Пепел на губах, рвут ресницы слёзы,
Как в кошмарных снах, тихий стон мороза.
Ночь потянет нить – память размотает,
И по-волчьи выть, волком стать заставит:
Цепи перегрызть – и за лунным светом —
В одиночку жить да искать ответы.
«Снежный пух рисует в небе непонятные узоры…»
Снежный пух рисует в небе непонятные узоры.
Перестань же ты скрываться от мороза в душном доме,
Где затянут паутиной и исползан тараканами
Разум, некогда свободный, после схватки страшной раненый.
Был никем ты не услышанный и, непонятый, осмеянный
Сам себя тюрьмою сделавший, ищешь верный путь спасения.
Ты чужой для мира этого, мира лживого, туманного,
Где любовь есть преступление, где реальное – обманное.
Не борец ты со злодеями, не жилец среди предателей, —
Лишь покой твоё спасение. Он же – и твоё проклятие.
Нет тебе другого выхода: улетай ты с той, которая
Для тебя вступить готовая даже в сговор с Сатаной…
Даже в сговор с Сатаной для тебя вступить готова я.