Расслышать умерших. I. Никто не умирает (Франсуа Брюн, 2015)

Первое, самое потрясающее и важнейшее для нас открытие: у нас теперь есть практически бесспорные доказательства того, что жизнь после смерти существует.

И я имею сейчас в виду не столько знаменитые «околосмертные состояния», о которых говорят все больше и больше. Это опыт, пережитый людьми, которых уже считали умершими, но которые тем не менее сумели вернуться к жизни. На него обратили внимание в 1970, и первым исследованием в этой области, наделавшим много шума, стала книга доктора Муди, вышедшая в 1975 в Америке. О ней я скажу ниже. Сейчас же я хочу обратиться к еще более неслыханному опыту. И, как ни странно, еще более раннему, хотя никто или почти никто его и не упоминает.

Речь идет о записи голосов умерших на магнитофонную пленку. Правда, исследования в этой области производились в основном в германоязычном мире, а до нас почему-то легче доходят сведения с той стороны Атлантики, чем с той стороны Рейна.

1. Юргенсон и Раудив, первыми записавшие голоса умерших

Все началось 12 июня 1959, в тот день Фридрих Юргенсон выбрался из Стокгольма за город, на природу. Юргенсон родился в 1903 в Одессе, но с 1943 жил в Стокгольме. Он изучал живопись и вокал, и не только теоретически: был художником и оперным певцом. Потом стал снимать фильмы об искусстве. После того, как он снял три фильма о Помпее, ему даже дали официальное разрешение на проведение там раскопок, после которых он снял еще один фильм. Затем Ватикан поручил ему передать на своих полотнах итоги раскопок, проводившихся под собором Святого Петра в Риме. Он даже получил эксклюзивное право снять фильм о базилике, где в кадрах появляется сам папа Павел VI, собственной персоной. Он также снял фильм о «чуде крови» святого Януария в Неаполе, и еще один фильм – о Папе и его ближайшем окружении.

Итак, 12 июня 1959 в окрестностях Стокгольма Юргенсон записывал на магнитофон голоса птиц. Каково же было его удивление, когда, прослушивая запись, он вдруг услышал там соло на трубе, заканчивающееся звуком, напоминающим фанфары. Затем неизвестный мужской голос сказал ему по-норвежски о пении птиц в ночное время. После чего ему послышался крик выпи.

Сначала он подумал, что не в порядке его аппарат. Он стал прикидывать, не может ли магнитофон иногда начать ловить какие-нибудь передачи, как радио. Он проверил хорошенько магнитофон, но изумление оставалось таким же острым. Даже если это просто совпадение, слишком уж оно необычно.

Месяц спустя, когда он работал над радиопередачей об Анастасии Старшей, какой-то голос по-немецки заговорил с ним о России и назвал его по имени. И затем еще раз, по-итальянски: «Фредерико». Эти же голоса сказали ему: «За тобой наблюдают. Каждый вечер ищи истину…». Каждый раз при включенной кнопке записи никаких голосов не было слышно. Когда же запись прокручивалась, голоса звучали на ней как еле слышный шепот. Чтобы их услышать, Юргенсону приходилось напрягать слух.

Усталость наконец перевесила любопытство, и он уже хотел забросить эксперименты. Стояла осень 1959. Его одолевали слуховые наваждения. Обострившемуся слуху то и дело мерещились слова и обрывки фраз, вплетенные в самые разные шумы и звуки: в барабанную дробь дождя, в шуршание бумаги и т. д. Звучали всегда одни и те же слова: услышать, установить контакт.

Юргенсон возобновил эксперименты. Но ему удавалось получить лишь странные и бессвязные сообщения. Одно время ему даже казалось, что это инопланетяне. Но поскольку никаких подтверждений этому не было, он не мог ничего понять и уже хотел оставить попытки. И вот тогда, уже собираясь выключить магнитофон, уже с пальцем на выключателе, он услышал в наушниках: «Пожалуйста, подожди, подожди, услышь нас!»

Эти несколько слов перевернули всю его жизнь. С того момента он уже не прекращал исследований и отдался этому целиком и полностью. Вскоре среди голосов он узнал голос матери, умершей четыре года назад. Все гипотезы, которыми он мог как-то иначе все это объяснить, отступали одна за другой. Мало-помалу становилось ясно: он получал сообщения, напрямую, непосредственно из того мира, куда ушли умершие.

Поскольку всем было известно, что он полиглот, голоса даже в одной фразе подчас смешивали слова из самых разных языков: ни в одной радиопередаче такого просто не может быть. Они использовали любые возможности, лишь бы привлечь его внимание: говорили о его семье, работе, говорили, что при жизни были с ним рядом, что они его родственники, друзья, знакомые.

«У того что происходило тогда, ежедневно повторяясь и мало помалу проясняясь, – писал Юргенсон, – была громовая сила чистой правды, укорененной в фактах. Было ясно, что это истина, реальность, которая, может быть, в клочья изорвет занавес, отделяющий нас от потустороннего мира, и в то же время примирит наш мир с тем, перебросив через пропасть мост. Речь шла вовсе не о сенсации. Просто мне дали задачу, важную, но трудную: выстроить этот мост между тем и этим миром. Если я окажусь на высоте, то, возможно, с помощью техники и физики удастся разрешить загадку смерти.

Вот почему отступать было уже некуда, несмотря на все ненаписанные картины и незаконченные раскопки Помпеи»[12].

Вскоре вокруг Юргенсона начал собираться небольшой кружок верных друзей и последователей, готовых продолжать его дело. Первыми присоединились шведский парапсихолог Й. Бьёркхем и сотрудник шведского радио Арне Вайсе, а вслед за ними и еще пятеро наблюдателей. Премьера «публичной» аудиозаписи была затем частично записана на пластинку, ставшую аудио-приложением к книге Юргенсона. С 1963 Институт парапсихологии при Фрайбургском университете под руководством Ганса Бендера стал собирать все полученные учеными аудиозаписи.

Летом 1964 Фрайбургский институт вместе с Юргенсоном стали сотрудничать с Германским институтом физики полей в Нортхайме и с Институтом имени Макса Планка в Мюнхене. Первые совместные эксперименты проводились в Нортхайме, затем в октябре 1965 в Низунде (Швеция), и там же еще раз – в начале мая 1970: на них всегда присутствовал Ганс Бендер, но появлялись постепенно и новые участники. К ученым присоединилась Группа акустических исследований при Берлинском центральном бюро технологии телекоммуникаций. На этой стадии научное сообщество признало весьма вероятным паранормальный источник записанных голосов[13].

Это было только начало. Все новые и новые исследователи включались в работу, а подчас и посвящали ей значительную часть своей жизни.

Константин Раудив родился в Литве в 1909, но уехал из страны в возрасте двадцати двух лет. Он учился в Париже, Саламанке, Лондоне, долго жил в Испании и, наконец, в 1944 окончательно осел в Упсале. Полиглот, известный переводчик испанской литературы на литовский язык, Раудив был также романистом и глубоким философом-спиритуалистом. Его потрясла драма трагического погружения Европы в хаос.

Подобно Юргенсону, Константин Раудив тоже совершенно случайно натолкнулся на потрясающую возможность общения с ушедшими.

«Однажды в конце 1964 ему пришлось неожиданно и поспешно выйти из дома… когда он вернулся, то обнаружил, что забыл выключить магнитофон, в котором осталась нажатой кнопка записи. Он решил промотать пленку на начало и послушать… И вдруг замер, услышав: «Костя, Костя!..» Это был голос матери: как и мама Юргенсона, она звала его детским, домашним именем, как в старые добрые времена»[14].

Когда в 1965 он услышал об экспериментах Юргенсона, то пригласил его в Упсалу – сверить результаты. С тех самых пор и вплоть до конца своей жизни, до сентября 1975, он все записывал и записывал. Жан Приёр сообщает, что он записал более 70 000 голосов.

Раудив все время старался усовершенствовать методы работы и проверять ее результаты. Он постоянно консультировался со швейцарским физиком Алексом Шнейдером, с католическим богословом Гебхартом Фраем, с прелатом Пфледжером, с инженерами-технологами радио и телевидения Теодором Рудольфом и Норбертом Унгером. В 1968 он опубликовал книгу «Unhörbares wird hörbar» («Неслышимое можно услышать»)[15].

Инженер Франц Зайдль из Венской высшей технической школы получил премию международного фонда Поля Гетти за работы в области различных видов энергии. Изобретатель многочисленных приборов и почетный член Европейско-американского центра исследований Еврофолк, он сконструировал специально для Раудива психофон, чтобы облегчить ему работу по записи голосов. Он также создал пситрон, улавливающий те стуки, которых не слышно в записи: можно, заранее условившись, с их помощью отвечать на те или иные вопросы.

Отец Лео Шмидт, католический священник из Эшгена в Швейцарии, автор книг для молодежи, написал немало статей, выступал по радио, на телевидении и с докладами, чтобы донести до людей эту потрясающую новость: умершие могут нам ответить.

К самостоятельным опытам его подтолкнуло чтение книг Юргенсона и Раудива. Он даже съездил к Раудиву, чтобы научиться пользоваться необходимой аппаратурой. Первые шесть недель, однако, он работал вхолостую: результатов не было вообще. Но вот однажды он уловил сначала сильный и ритмичный стук, а затем и слабый голос. После этого он записывал голоса вплоть до самой смерти в 1976. За сто с небольшим сеансов он записал около 12 500 голосов, обращавшихся к нему на швейцарском диалекте немецкого, по-немецки, по-латыни, по-французски и по-английски.

Многие из его собеседников назвали свои имена, и постепенно он научился различать их голоса. Он собрал записи и рассортировал их по основным собеседникам и так смог выяснить, что каждый из них снова и снова возвращался к одним и тем же темам, вращался в собственном круге проблем. Так «брат Николя» вновь и вновь напоминал о необходимости молитвы и мирного сердца. Он пытался и отцу Лео внушить эту мысль: «Мы тебе поможем», или настоятельно приглашал его «верить тверже… молиться… любить»[16].

Порой отец Шмидт слышал даже взывания о помощи. Кое-кто из ушедших просил его молитв. Некоторые пытались внести ноту беспокойства: «Мы пришли, чтобы разрушать». О ком-то из умерших говорилось, что он еще спит. Один голос жалобно тянул: «Нас наказывают, мучат». Другой, наоборот, возглашал: «Здесь вечный свет», и еще: «Состояние счастья и радости, танец, ликованье». Уголок занавеса начал приоткрываться.

Иногда голоса предупреждали его заранее о некоторых незначительных событиях. Так, они за шесть дней предупредили, что ему придут письма от совершенно незнакомого человека, имя которого они тоже заранее назвали. Порой он спрашивал у них совета по своим священническим делам, но не на все вопросы получал ответ. Если собеседники находили его слишком любопытным, они отвечали ему: «Запрещенный вопрос!» или просто: «Поищи ответ сам».

Американец Джордж Мик, член Нью-Йоркской академии наук, американской ассоциации инженеров-механиков, клуба инженеров, обладатель многочисленных дипломов, в шестьдесят лет вышел на пенсию. Поскольку многочисленные изобретения обеспечили ему безбедную старость, теперь он смог, наконец, посвятить свое время изучению человека и его судьбы. Стоял 1970 год. Мик предпринял четыре кругосветных путешествия, восемнадцать раз ездил в Европу, Африку, Австралию, Южную Америку, Китай и СССР. И все это в поисках следов древних великих традиций, с их помощью он мечтал уловить хотя бы крупицы истины[17].

Однажды в Филадельфии, на одной из междисциплинарных встреч, он познакомился с медиумом, получившим сообщение от давно умершего ученого. Ученый предложил помочь ныне живущим инженерам и технологам наладить коммуникацию между двумя уровнями существования при помощи электромагнетических приборов. Вот об этом как раз и мечтал Мик: с помощью медиумов, способных понимать научные разъяснения, войти в контакт с теми учеными, что жили прежде, и изобрести наконец такие приборы, которые в будущем позволят вообще обходиться без медиумов.

Наконец ему посчастливилось найти медиума, удовлетворявшего таким требованиям. Это была удивительная личность: человек восточных корней и западной культуры, индус по происхождению, щедрый и очень своеобразный, беспредельно увлеченный и бескорыстный до героизма: Билл О'Неил. Биллу пришлось работать сначала с неким Доком Ником, скончавшимся пять лет тому назад, затем с Джорджем Мюллером, известным физиком, умершим в 1967. Билл, одновременно ясновидящий и одаренный слухом, мог их видеть и слышать без всяких приборов. Однако лишь 27 октября 1977 ему удалось записать непосредственный диалог. Голос вестника из иного мира был слышен в репродукторе, и в то же время шла запись: но не надо было все время проматывать ее назад, чтобы услышать то, что говорится. Диалог получился очень кратким и не очень содержательным, и все же это был диалог! Участникам долго не удавалось его продолжить, несмотря на все новые и новые упорные попытки. 22 сентября 1980 Биллу посчастливилось, и состоялся еще один диалог, на этот раз с Джорджем Мюллером: 13 минут отличной записи. И снова молчание. Успех без гарантий на продолжение: более чем достаточный для того, чтобы убедить непредвзятую публику, но только не научные круги – те априори настроены более чем скептично.

Мику хотелось найти подлинное средство коммуникации, регулярное и безотказное, доступное всегда и застрахованное от случайностей, т. е. отвечающее основным научным требованиям. Но его час еще не настал. Как часто бывает в истории науки: искомое, казалось, было где-то рядом, но в последний момент ускользало из рук. Прогресс ведь не всегда линеен.

По правде сказать, сам феномен появился не так уж внезапно и неожиданно, как можно подумать, прочитав изложенные выше рассказы. Только теперь, когда он уже широко известен, мы начинаем связывать между собой работы некоторых исследователей и события, казавшиеся в ту пору необъяснимыми. В этом направлении уже начинал работать изобретатель фонографа Эдисон. Гарольд Шелман, основатель Ассоциации исследований в области «СЧВ» (сверхчувственных восприятий) в своей первой книге[18] замечает, что уже в 1947 Аттила фон Сцалэй, работая с пластинками, записал какие-то непонятные шумы. В 1950 в Чикаго дипломированный инженер Джон Отто, сотрудничая с группой радиолюбителей, записал сигналы, источник которых не смог определить: это были обрывки речи на разных языках и даже пение. Примерно в это же время еще один американец, Джон Киил, исследовавший НЛО, объявил о том, что на военных и гражданских приборах иногда возникают неведомые голоса. В другой книге этот же автор упоминает военные рапорты в Скандинавии, в которых в 1930-е годы всплывают обеспокоившие власти неизвестные, ни с чем не идентифицируемые, голоса. Исследования, предпринятые по этому поводу в Германии и сохранившиеся в нацистских архивах, исключили связь голосов с НЛО.

Кроме того, теперь известно, что уже Гуглиельмо Маркони во время своих первых радиопередач обнаружил вторжение неизвестно чьих голосов. Но в его задачу не входило общение с потусторонним миром, феномен его не заинтересовал, так что он и не пытался найти ему объяснение. Вероятно, первым, сам того не желая, четко различимый и не вызывающий сомнений «голос» записал отец Агостино Джемелли, основатель Миланского католического университета и президент Папской академии.

Это произошло 17 сентября 1952. Отец Пеллегрино Эрнетти, находившийся тогда с ним в экспериментальной лаборатории по физике, хорошо запомнил, как все было. Он-то и поведал мне этот случай, когда я как-то навестил его в монастыре Сан Джорджио Маджоре в Венеции. Они тогда вместе работали над фильтрацией голосов, пытаясь отделить гармонические. Для этого они вооружились осциллографом и старыми магнитофонами, еще не ленточными, а проволочными. Они все время ломались, приходилось их аккуратно чинить и терять на этом время. А надо заметить, что отец Джемелли имел привычку при любом затруднении обращаться к своему умершему много лет назад отцу и громко восклицать: «Папа, ну помоги же мне!». При такой работе в поводах позвать папу недостатка не было. В тот день проволока снова порвалась и, занимаясь ее починкой, отец Джемелли, как всегда, призвал на помощь папу. И когда после этого они включили починенный магнитофон, то вместо ожидаемого грегорианского пения вдруг услышали четко произнесенные слова: «Конечно, я помогу тебе, я же всегда с тобой!».

Отец Джемелли от неожиданности страшно испугался. Его пробила дрожь, дыхание стало прерывистым. Но отец Эрнетти успокоил его и убедил еще раз прослушать запись. И тот же голос, все так же четко, но слегка ироническим тоном произнес: «Ну что, дурья башка, ты все еще не видишь, что это я?». «Дурья башка» (zuccone) было домашнее прозвище, так отец любовно в шутку называл сына.

Оба священника поспешили сообщить о случившемся папе Пию XII. Однако Папа успокоил отца Джемелли:

«Мой дорогой отче, не волнуйтесь, это сугубо научный факт и к спиритизму не имеет никакого отношения; записи сделаны объективным прибором, у которого нет ни домыслов, ни предпочтений, он всего лишь фиксирует звуковые колебания, откуда бы они ни шли. Может быть, этот опыт ознаменует начало новой научной эры, которая станет подтверждением веры в мир иной»[19].

Итак, постепенно росло понимание, что с развитием техники появляются все новые и новые возможности коммуникации, и что умершие с нетерпением ловят каждый удобный случай. Еще до опытов Юргенсона люди записывали голоса, чаще всего непреднамеренно, вот только наука еще не обобщала и не систематизировала эти факты. Многие из них долго вообще оставались незамеченными: на них обратили внимание, лишь когда феномен приобрел достаточную популярность, и довольно широкая аудитория, наконец, признала его (по крайней мере, за рубежом). Так сегодня многие из исследователей, с уже натренированным и обострившимся слухом, прокручивая старые семейные записи, вдруг с удивлением слышат на них голоса усопших членов семьи: похоже, они и тогда были рядом, комментируя все, что происходит[20].

Однажды даже удалось расслышать один такой голос весьма ясно: это было за несколько месяцев до авантюры Юргенсона. Случай стоит того, чтобы о нем рассказать. Дело было в Англии, в мае 1959. Сидни Вуд в лондонском доме своей знакомой проводил сеанс, записывая слова медиума. Вдруг в речь вклинился совсем другой голос, произнесший «медленно и словно с трудом», как поясняет нам Жан Приёр[21]: «Приветствую всех. Перед вами его Высокопреосвященство Лэнг!» Архиепископ Кентерберийский скончался в 1945. Источник голоса был где-то справа от медиума, в расстоянии примерно метра от его головы. Итак, в этом очень наглядном случае, голос одновременно можно было и слышать, и записывать. То есть феномен не совсем походил на описанные выше. Голос постепенно «становился все тверже и быстрее и продиктовал двадцатиминутное сообщение, в котором архиепископ говорил одновременно и о ценности, и об опасности спиритизма». Все близко знавшие Преосвященного Лэнга, кому давали потом прослушать запись, говорили, что узнают его голос. Священник Джон Пирс Хиггинс, викарий из Путнея, даже прокрутил запись по английскому телевидению[22].

Но большинству людей все, в чем замешаны медиумы, априори кажется подозрительным. Неслыханная новизна всех этих записей голосов на магнитофон в том, прежде всего, и состоит, что расслышать их может кто угодно, для этого не нужно каких-то особых способностей. Более того, даже если способность быть медиумом и облегчает получение записей, можно, в принципе, обойтись и без нее. Достаточно надежных приборов и хорошего запаса терпения.

Тем не менее, информация о событии распространялась крайне медленно. Недоверие и страх оказаться в смешном положении парализовали процесс. Первый коллоквиум по данной теме собрался лишь весной 1972 в Хорбе-на-Некаре. Второй прошел там же в апреле 1973. Следующий – в Кальдароле (Италия) в июне того же года; его освещала итальянская пресса и телевидение. Еще одна сессия была созвана в Хорбе в апреле 1974. На этот раз подключилось и немецкое телевидение. Затем очередная встреча, со 130 участниками, прошла в Дюссельдорфе, потом снова в Хорбе в апреле 1975. После этого наблюдается приток новых членов в научные сообщества Германии, Швейцарии, Австрии, США, Италии, а теперь и во Франции[23].

Теме не менее стоило рассказать о самых первых шагах этого удивительного путешествия в неведомое, которое, к тому же, только-только начинается. Я очень надеюсь убедить читателя, что его участники – люди серьезные и компетентные. Как объяснить тот факт, что это потрясающее открытие, еще более фантастическое, чем первая высадка человека на Луну, почти не вызвало отклика?

Одна из причин кроется, несомненно, в скептицизме ученых. Признать одним махом, что со смертью мы не умираем, что умершие продолжают жить и что они в придачу ко всему еще и могут общаться с нашим миром, – для них это уж слишком. Они испробовали здесь всевозможные гипотезы, и с чисто научной точки зрения это совершенно естественно. Но ни одна из гипотез не в состоянии ничего объяснить: остается лишь признать, что именно умершие говорят с нами. И чего же ученые ждут: ведь факт остается фактом?

На этом примере хорошо заметна глубина пророческого Христова слова: в притче о неправедном богаче и Лазаре Авраам отказывает умершему богачу в просьбе вернуться на землю и засвидетельствовать братьям, что их ждет после смерти:

«… если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят» (Лк 16:31).

Я все больше и больше убеждаюсь, что каждый верит лишь в то, во что хочет верить. Ссылки на науку или на разум здесь далеко не самые глубокие и отнюдь не решающие.

Это тем более странно, что запись голосов из иного мира нередко сопровождается такими удивительными техническими феноменами, что им давно пора уже опровергнуть все наши привычно-заземленные гипотезы. Так, например, когда во время записи кассета крутилась со скоростью 9,5, при прослушивании можно было разобрать на одной и той же пленке голоса трех или даже четырех усопших: один на скорости записи, т. е. 9,5; другой при ускорении до 19, произносящий совсем другой текст, причем произносящий с нормальной скоростью; и еще один текст, звучащий с нормальной скоростью, был слышен при замедленном прокручивании, на скорости 4, 75. А иногда, и это еще более необъяснимо, слышен еще и четвертый текст – при прокручивании пленки назад. Чтобы понять последний феномен, даже независимо от источника голосов, проводились специальные исследования в акустических лабораториях, но до сего дня загадка так и не разгадана.

Инстинктивная враждебность церковников тоже сыграла свою роль в почти повсеместном замалчивании новой вести. Они не могли примириться с тем, что не только верующие могут убедиться в существовании жизни после смерти, что тут можно обойтись и без них, хватает каких-то жалких приборов на транзисторах. Вопрос, конечно, вовсе не в том, чтобы просить у церковной иерархии дать официальный отчет о том, признает или нет церковь подлинность этих феноменов. В этом не будет никакого смысла, ведь эта проблема не подпадает непосредственно под компетенцию церкви. Это в первую очередь научно-техническая проблема. Но и иерархия – еще не вся церковь.

И все же, хотя официальное мнение здесь не прозвучало, да и не должно было звучать, похоже, что весьма авторитетные представители церкви с интересом и во всех подробностях следят за исследованиями и то и дело показывают свой к ним неподдельный интерес.

Однако, как мы видели, тот, кто при жизни был архиепископом Кентерберийским, преосвященным Лэнгом, без колебаний воспользовался помощью медиума, чтобы быть услышанным, и в частности, чтобы высказать свое мнение о спиритизме, далекое от упрощенного осуждения всех и вся. Католический священник Лео Шмидт посвятил этим исследованиям немало своего драгоценного времени. Прелат Карл Пфледжер, кюре из Беленхайма (Эльзас), подробно изучил труды Константина Раудива. И, что для католиков особенно важно, папу Павла VI Юргенсон самолично информировал о своих исследованиях в этой области, ведь он снимал фильмы о Ватикане, – и это не помешало Папе наградить ученого орденом святого Григория Великого, притом, что Юргенсон ведь не был католиком. В 1970 Ватикан даже открыл кафедру парапсихологии и официально предложил не оставлять исследований группе ученых, выступивших осенью на третьем международном конгрессе, организованном журналом «Imago Mundi», с докладом о голосах из иного мира[24]. Мне рассказал об этом отец Андреас Ресх, монах ордена редемптористов, когда я навестил его в Инсбруке, в Институте парапсихологии, которым он руководит. Он постоянно публикует в «Imago Mundi» статьи об изучаемых им паранормальных феноменах в Риме. На шестом международном съезде «Движения Надежды» (Movimento della Speranza), прошедшем 18–20 сентября 1992, он и еще трое священников выступили с докладами. На съездах этого движения, в котором много родителей, потерявших детей, не раз речь заходила о записанных на пленку вестях из иного мира[25]. Так что категорическое утверждение, что католическая церковь систематически выступает против коммуникации такого рода, может проистекать лишь от недостатка информации.

В этом отношении стоит лишь пожалеть, что Жан Вернетт всячески затушевывает религиозную принадлежность тех церковников, которые сыграли и играют важную роль в этом потрясающем открытии. Так, у него отец Лео Шмидт назван «швейцарским гражданином Лео Шмидтом»[26]. А чуть ниже, отец Пелегрино Эрнетти, известный ученый, но также и эксперт Второго Ватиканского собора, фигурирует просто как «итальянский университетский ученый…»[27].

Читателю может показаться, что традиционное учение Церкви совершенно несовместимо с исследованиями такого рода. Я же со своей стороны замечу лишь, что хотя большинство церковных людей во Франции ничего о них не знает или не хочет знать, но при этом и не выступает против. Но что, действительно, может, на мой взгляд, представлять проблему, так это не столько сам факт случаев коммуникации с умершими, сколько их содержание.

Я бы еще добавил, что сам факт того, что умершие довольно часто отказываются отвечать на некоторые вопросы (как мы уже видели), заставляет предположить, что их действия Кто-то непрестанно контролирует. Многие голоса утверждают, что все это входит в план Божественного домостроительства, что в скором времени они смогут общаться с нами не только голосом, но мы сможем увидеть образ их духовного тела. Так что вполне возможно, что в будущем нас ждет что-то вроде видеосеансов связи с небом!

Но пока это только мечта. Здесь мы коснулись, вероятно, еще одной причины того, почему это открытие так медленно завоевывают известность. Система магнитофонных записей, действительно, работает, но при этом записать голоса не так-то просто, и записи не регулярны. Иногда голос слышен ясно, произношение артикулировано, сообщение понятно, каждый может его услышать и разобрать. Но часто это всего лишь слабый шепот, а сколько старых кассет, на которых так и не удалось расслышать голоса. Часто пленки пытались расшифровать, работая над ними поодиночке, не вместе, а врозь, каждый в своем кабинете: и только потом делились друг с другом, кто какой фрагмент услышал и понял. Для этого нужно много упорства и терпения. Хорошо хоть техника постепенно совершенствуется.

Мы уже видели, что Константин Раудив, чтобы работа шла успешнее, стал использовать психофон. Одна немецкая магнитофонная фирма и по сей день по запросу может собрать и выслать модель, пригодную для таких записей. В книге мадам Шефер подробно перечислены 19 различных методик записи голосов. Например, одна из хитростей состоит в воспроизведении разных шумовых эффектов, даже во время записи. Нередко бывает, что эти шумы, четко слышимые в момент записи, при прокручивании пленки частично или даже полностью исчезают. Например, Юргенсон в один из сеансов записи четко слышал, как шесть раз пролаяла собака: записанными из них оказались только два. А вибрации от тех четырех неизвестно куда пропавших собачьих сигналов использовали наши дорогие усопшие, чтобы отпечатать на пленке уже свои собственные голоса. Для этой же цели подходят и уличные шумы, и всплеск фонтана, и радиопередача на чужом и чуждом языке, который невозможно спутать с родным или с языком передаваемого сообщения. В книге Хильдегарды Шефер описано, как подготовить эту первичную материю для голосов из иного мира. Она также подробно описывает все ухищрения, чтобы их расслышать. Но лучше всего, конечно, присоединиться к группе людей, уже поднаторевших и в записи, и в слушании.

Есть и еще одно объяснение равнодушия людей к этому вопросу: нужно честно признать, что содержание передаваемых из иного мира сообщений часто вызывает лишь недоумение или разочарование. Потому что они почти ничего не сообщают. Не то чтобы разочаровывал сам иной мир, нет. Но о нем почти ничего не говорится. Когда наши космонавты высадились на Луну, то они хотя бы все подробно описали. Они рассказали, как их взволновал вид на Землю с Луны, как было удивительно, чуть оттолкнувшись с поверхности, делать огромные прыжки. Наши же собеседники из-за пределов смерти вообще ничего конкретного не говорят о тех условиях, в каких проходит их новая жизнь. Видимо, это относится к знаменитой области запретных вопросов. Однако мы видим, что все-таки кое-что (и не так уж и мало) можно узнать, вот только другими путями. Менее надежными. Тогда как наикратчайший путь, наоборот, не дает почти ничего.

Отец Шмидт попытался систематизировать темы, которые поднимались иногда в таких сообщениях. Он заметил, что, бывало, интересные факты составляли до 60 % сообщения, но чаще всего они не превышали 15 %. Он вспоминает по этому поводу золотоискателей: те ради крупицы золота промывают огромные массы песка[28]. Но ведь мы здесь только зачинатели, это лишь начало. Сперва, похоже, наших собеседников волновало только одно: убедить нас в том, что общение и вправду возможно. При чтении записей сообщений создается впечатления, что больше всего они боятся, как бы мы ни махнули на все рукой. Затем они попытались получше наладить систему связи, давая нам технические советы. Но главной их заботой, по прежнему, оставалось: быть узнанными, доказать, что это именно они – рассказом о тех житейских мелочах и личных секретах, которые никому, кроме них, не известны.

Но, может быть, мы слишком многого хотим. Те, кому довелось потерять близкого человека и вдруг через несколько месяцев или даже лет снова услышать знакомый голос, только ему присущие выражения, голос того, кто очень дорог, – нужно ли им что-нибудь еще? Хильдегарда Шефер вспоминает, как Константин Раудив как-то поставил ей старую пленку с полным отчаяния голосом матери, еще живой, она по-итальянски звала своего умершего ребенка: и вдруг на этот зов с пленки ответил детский голос[29].

Жан Приёр также свидетельствует о той огромной радости, которая потрясла мадам Габриеллу Алвизи Джерозу, когда она впервые услышала снова голос дочери:

«Я была просто раздавлена горем, с ее уходом свет словно померк навсегда. Горе сделало меня совершенно бесчувственной, казалось, что уже ничто и никогда не вызовет во мне интереса. И вот однажды, все в том же состоянии оцепенения и самоуничтожения, я случайно заметила заголовок брошенного неподалеку журнала: “Кто-то зовет нас из мира иного”… Вот тогда-то я и решилась на эксперимент и, все с тем же горем в сердце, стала ждать ответа из иного мира».

Но и для нее все оказалось не так просто. Сначала она потратила месяцы на то, чтобы действительно решиться на первый эксперимент. После первого порыва она уже прекрасно отдавала себе отчет, в чем причина такого гнетущего страха: ведь если эксперимент не удастся, погаснет самая последняя надежда. Сначала она уловила несколько слов на немецком и английском, затем, наконец, одно слово по-французски: «балансировать», – но все это было совершенно бессмысленно. Но она делает все новые и новые попытки, днем и ночью, каждый день. Вдруг однажды какой-то серьезный голос произнес четко и по слогам латинскую фразу: «Opus hic, hic opus, hic opus…». Что можно перевести как «Здесь работа…», или «Надо потрудиться…». И, наконец, через несколько дней, любимый и долгожданный голос произнес первые слова: «Тебе что-то нужно?».

«Казалось, что голос никогда и не покидал этого дома, что он, как раньше, просто раздается из соседней комнаты… Роберта делала все, чтобы ее узнали. Она напоминала мне словечки и фразы из своего детства, фразы, известные только нам двоим. Называла вещи, прежде ей принадлежавшие. Даже насвистала мелодию, которой обычно, играя, будила свою сестру»[30].

Конечно, из этого не сделаешь сенсационный репортаж о мире мертвых. Но для родителей, супругов, друзей, у которых смерть отобрала любимых, есть ли что-то более потрясающее, чем возможность еще хотя бы раз, совсем близко, совсем рядом, услышать любимые голоса? убедиться, что они здесь, рядом с нами, что их жизнь продолжается, что с ними что-то происходит, и что однажды мы непременно встретимся?

Профессор Ганс Отто Кёниг и его генератор

Все изменилось в 1984, когда Радио Люксембург в ходе одной из немецких телепередач пригласило в свою студию профессора Ганса Отто Кёнига, предложив ему продемонстрировать радиослушателям работу его уже знаменитого генератора. Аппарат был доставлен и смонтирован под взыскательным взором технологов, проследивших, чтобы все было по-честному, без трюков и фокусов. Новизна прибора заключалась не только в том, что он записывал голоса лучше и четче, но и в том, что их можно было слышать через громкоговоритель одновременно с записью. Т. е. теперь можно было вести непосредственный диалог, а не перематывать пленку назад после каждого вопроса, как раньше. Прибор был, к тому же, довольно надежен и послушен воле экспериментатора. Сбылась мечта Джорджа Мика. Он также присутствовал на сеансе и был приятно удивлен, когда один из голосов окликнул его по имени. Каждый участник мог задавать вопросы. Ответы давались после очень короткой паузы, очень четко и ясно, как если бы голос звучал прямо в зале. Успех был огромный. Аудитория насчитывала до двух миллионов радиослушателей. Кёниг затем не раз выступая в этой же студии. После одной из передач, радиостанция получила около трех тысяч писем только за одну неделю. Лед тронулся: об этом стало можно говорить.

2. Люксембургский опыт: «нерушимая частица вечности»

Но даже полученные ответы были по-прежнему все еще слишком краткими, так что из них трудно было извлечь хоть какие-то подробности или объяснения. И все-таки с тех пор исследования значительно продвинулись вперед. Я сам, с замиранием сердца, смог в этом убедиться, побывав в гостях у своих новых друзей Х.Ф. в Люксембурге.

Их адрес мне дала мадам Шефер. Прежде, чем ответить на мое письмо, они, как обычно, проконсультировались со своими привычными собеседниками из иного мира: и прежде всего, с Константином Раудивом. Мы помним, что он все последние годы своей собственной жизни посвятил необычным записям голосов. Теперь он снова участник однажды начатого разговора – только уже с той стороны, из-за черты смерти. Он терпеливо продолжает все ту же работу, преследует тот же духовный замысел, полагая, что в результате такого общения с миром иным мы сможем постепенно менять наши сердца и души и тем самым менять нашу жизнь здесь. Поэтому он помогает многим исследователям по всем миру, и в частности, супружеской паре из Люксембурга и их другу инженеру Ж.П.С.

Довольно регулярно в разговор вмешивается и еще один собеседник: некто, утверждающий, что он вообще не жил на нашей планете, что вообще так и не воплотился. Когда однажды друзья попробовали все же заставить его представиться, то имя он назвать отказался, но зато поэтически объяснил им: «Я один из тех невидимок, что помогают ребенку перейти через мост» И добавил: «Можете звать меня техником, библиотекарем или архивистом. Для планеты Земля я как бы и то, и другое, и третье».

К слову сказать, «техник» как раз и посоветовал моим друзьям, как им технически усовершенствовать коммуникацию. С его помощью они создали целую серию приборов, которые могут издавать волны любой длины. Он также показал, где эти приборы лучше расставить. Иногда он уточняет, какое место в комнате лучше занять каждому участнику сеанса коммуникации. Сама комната сегодня стала маленькой лабораторией: здесь и ультрафиолетовые лампы, какими, бывало, пользовались филателисты, и мигалка, и прибор, издающий высокочастотные волны, черно-белый телевизор, соединенный с белым экраном, издающим фоновые шумы, и небольшой радиоприемник. Это радио особенно ценно, из него мы и услышим голоса умерших.

Итак, когда я обратился с просьбой принять участие в одном из сеансов, за разрешением хозяева обратились к Константину Раудиву и к «технику». Те дали зеленый свет, и вот мы уже в лаборатории, все четверо. Все приборы включены, издают странные звуки, вспышки света, сильный фоновый шум. Молодая женщина зовет в магнитофонный микрофон: «Дорогой техник, дорогой Константин Раудив, просим, поговорите с нами, если это возможно; lieber techniker, zwanzig Uhr und sechzehn Minuten, сейчас 22 июня 1987, вечер понедельника, двадцать часов шестнадцать минут, мы приветствуем вас… (в тишине раздается лишь шум разных приборов)». Наконец, постепенно, из фонового шума выделяется серьезный, довольно звонкий голос. Это Константин Раудив. Специально для меня он говорит по-французски:

«… нематериальный субстрат, каким именем его ни назовите – первоначало, душа, дух – нерушимая частица вечности, которая остается и пребывает всегда (шум прибора)… Плохо, что люди все еще боятся смерти. Бояться нужно не смерти, но болезни и всего, что бывает перед смертью… Смерть же, дорогие друзья, выводит к сияющей вечности, к освобождению от всех земных трагедий. Смерть – это другая жизнь».

Затем возник голос «техника». Сначала по-немецки: говорил он пронзительнее и быстрее, словно рублеными фразами. Мне удалось как следует разобрать текст, лишь прокрутив запись в замедленном режиме. Затем он привел пространную цитату из апостола Павла, тот отрывок из Писания, где подробнее всего говорится о воскресении мертвых. «Первое послание к Коринфянам, – объявил «техник», – «глава 15, стихи 35–45»:

«Но скажет кто-нибудь: как воскреснут мертвые? и в каком теле придут? Безрассудный! то, что ты сеешь, не оживет, если не умрет. …Не всякая плоть такая же плоть; но иная плоть у человеков, иная плоть у скотов, иная у рыб, иная у птиц. Есть тела небесные и тела земные; но иная слава небесных, иная земных. Иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе. Так и при воскресении мертвых: сеется в тлении, восстает в нетлении; сеется в уничижении, восстает в славе: сеется в немощи, восстает в силе; сеется тело душевное, восстает тело духовное. Есть тело душевное, есть тело и духовное».

После этого «техник» процитировал «Послание Иакова» (1:12):

«Блажен человек, который переносит искушение потому что, быв испытан, он получит венец жизни, который обещал Господь любящим Его».

Похоже, что никаким готовым французским переводом Библии «техник» не пользовался: больше всего его цитирование было похоже на перевод Луи Сегона.

Наконец, вновь зазвучал серьезный и медленный голос Раудива:

«Дорогие друзья, чем нам доказать, что мы вас не дурачим? Доказательств у нас нет, разве что абсолютная внутренняя убежденность в близости, в общении, в соприкосновении душ.

«Дорогие друзья, мне и самому пришлось пережить долгую, можно сказать высокую борьбу, чтобы решиться на союз с тем присутствием, которое я ощущал на границах самого себя, когда слышал голос, который словно проникал в мой собственный мозг. И тогда я позвал, и он мне ответил. Так что вам самим придется сделать то, что вы сочтете нужным».

«Kontakt Ende» (контакт окончен), – несколько раз повторил «техник», пока мы благодарили всех наших друзей-невидимок, которые только что были так близко.

Голоса звучали четко и ясно. Все слова были понятны. Правда, у Раудива пару раз согласный резонировал немного в носовом гласном, как иногда произносят французы-южане, но ведь он, и правда, долго жил в Испании.

Я только что закончил расшифровывать эти записи, прослушав их снова на своем маленьком магнитофоне. Меня переполняет благодарность к этим друзьям из иного мира. Их тексты и сообщения отлично подобраны. Мне кажется, я и впрямь почувствовал соприкосновение душ.

Здесь стоит обратить внимание на еще одну из тех многочисленных проблем, что ставят перед нами эти, еще малоизученные феномены: этот чудесный текст Раудива почти дословно повторяет отрывок из книги одного медиума (о нем я расскажу позже)[31]. О подобных случаях не раз писали в Германии. Да и собеседники-«голоса» сами не раз признавали, что часто прибегают к цитатам, обычно немного их изменяя при этом, потому что им так легче[32]. Похоже, что, хотя по большей части они и легко перескакивают с одного языка на другой, с грамматикой нашей у них почти всегда проблемы. Многие неоднократно уже отмечали причудливый синтаксис таких «посланий»!

И еще один раз удивили меня мои люксембургские друзья. Я читал, что иногда умерших удается сфотографировать. Чаще всего не преднамеренно, а случайно. Жан Приёр рассказывает, как один человек фотографировал могилу своей собаки, на память. Каково же было его удивление, когда на проявленной пленке он обнаружил портрет своего любимого четвероногого друга, портрет, не узнать который было просто невозможно[33].

В США, во время одного из сеансов записи голосов умерших, как-то случайно, просто щелкая фотоаппаратом без разбора и почти наугад, сделали 23 разных фотографии. Когда их распечатали, на шести из них вдруг обнаружили изображения умерших[34]. Но уже давно известно, что некоторым медиумам удавалось при помощи простейших фотоаппаратов запечатлеть на пленке образ тех, чьи тени они вызывали. Тех, кто изображен на таких фотографиях, принято называть духами умерших[35].

3. Первые визуальные изображения мира иного

И все это уже дела давно минувших дней! Все то же, что Юргенсон проделал, чтобы впервые «поймать» голоса, в области фотографии первым сделал Клаус Шрайбер из Экс-ля-Шапель 30 сентября 1985[36]. Эти имена скоро приобретут всемирную известность, их будет знать наизусть каждый школьник, как имена французского физика Бранли или итальянского изобретателя радио Маркони. После них это стало удаваться уже многим группам исследователей. Например, Гансу Отто Кёнигу, тесно сотрудничавшему с Клаусом Шрайбером. В июне 1986 на Миланском международном конгрессе Г.О. Кёниг представил двум тысячам двумстам участникам целую серию диапозитивов, сделанных с работ Шрайбера. Запечатленные на фотографиях умершие были большей частью из семьи К. Шрайбера, но не только: были портреты актеров Роми Шнайдер и Курда Юнгерса, множества неизвестных людей, и еще две фотографии детей, которых, к огромному удивлению собравшихся, опознали сидевшие в зале матери[37]. Большая часть этих фотографий воспроизводится в книге, посвященной творчеству Клауса Шрайбера, под редакцией Райнера Хольбе[38] (стоит отметить, что на видеокассете изображения видны еще лучше, чем в книге).

Первые фотографии и даже видеозаписи мира иного! Потрясающе! Невероятно! И тем не менее … моим люксембургским друзьям тоже удалось их получить! Профессор Эрнест Зеньковский из Высшей технической школы в Майнце помог установить в их небольшой лаборатории необходимую аппаратуру. Но и здесь не обошлось без друзей из мира мертвых. В люксембургском Бюллетене Кружка по изучению транскоммуникаций был опубликован протокол тех советов, которые накануне сеанса дал «техник». Изображения поступали на экран через телевизор, а с помощью камеры их можно было записать и на видео. Результат я видел своими собственными глазами:

Два снимка лесного пейзажа, изображение не очень четкое. Один горный пейзаж с долиной. Затем вид какой-то неведомой планеты, поднимающейся в небе над линией горизонта: она чуть побольше Луны, увиденной отсюда. Затем что-то похожее на город, за которым течет река: «техник» назвал ее рекой Вечности. Посреди экрана возвышается здание, на порядок выше остальных. В нем и находится, пояснил «техник», центр управления коммуникацией с землей.

Но самым трогательным и гораздо более четким кадром стало явление девушки, поясной портрет в центре экрана, лицом к зрителям. За ней море, или вернее, то, что в будущей жизни у нас будет вместо моря. Было хорошо видно, как оно шумит, как волны разбиваются о берег страны мертвых. Девушка появилась, прижала руку к губам и послала нам воздушный поцелуй, как привет всем тем, кого она оставила на земле.

Все эти изображения, говорит «техник», соответствуют третьему уровню по терминологии Ф. Майерса. А уровней, как мы увидим дальше, не так уж мало, уровней или планов того мира, а также вариантов их классификации. Ведь и на земле у нас разные шкалы измерения температуры или силы землетрясения – шкала Рихтера, например. Так же точно существует и шкала Майерса! Пока что ограничимся тем, что классификация Майерса насчитывает 7 уровней, или точнее – 7 этапов, поскольку сам миг смерти и будет первым уровнем, а следующий сразу за ним момент перехода – вторым. Третий же этап по этой классификации соответствует первому, более-менее продолжительному уровню существования после смерти.

С того времени мои друзья по ЛКИТ (Люксембургскому кружку по изучению транскоммуникаций) получили уже довольно много изображений, об одном таком случае стоит рассказать особо. 16 января 1987 года на экране телевизора появилась голова совершенно незнакомого юноши, но, поскольку звук и изображение шли по отдельности, кто это, так и не удалось определить.

Однако 2 мая 1987 у моих друзей из ЛКИТ прошел еще один сеанс, на этот раз звуковой. Помимо обычных членов кружка на нем присутствовали также: отец Андреас Ресх, доктор теологии и психологии, профессор клинической психологии и паранормологии в Альфонсиануме, латинском университете в Риме, он же – директор Инсбрукского института по проблемам границ науки; Джордж Мик, американский инженер, о котором мы уже говорили; профессор Зеньковский с супругой. Вслед за голосом Константина Раудива вдруг вступил другой голос, он говорил по-английски, но с заметным французским акцентом (я лично слышал запись):

«My name is Henri Sainte-Claire Deville. I left your world in 1881… Меня зовут Анри Сент-Клер Девиль. Я покинул ваш мир в 1881, я говорю с вами от себя лично и от имени всей нашей команды ученых Life-Line».

Life-Line (Линия жизни) – так называется команда ученых, работающая там, за чертой смерти, в сотрудничестве с Джорджем Миком и его Фондом метанауки.

Так что Анри Сент-Клер Девиль просто нашел в Люксембурге своего привычного земного коллегу и заговорил с ним по-английски. Это было его первое появление у нас.

В тот же вечер, по окончании сеанса, один из членов кружка открыл дома энциклопедию Ларусс и вот что он там обнаружил:

«Сент-Клер Девиль (Анри Этьен) – французский химик (1818, Антильские острова – 1881, Булонь-сюр-Сен, ныне Булонь-Бийанкур), ввел в химию новое понятии о диссоциации, внес существенный вклад в развитие химии металлов».

В один из следующих сеансов транскоммуникации «техник» заверил собравшихся, что юноша, показавшийся на экране 16 января, и был Сент-Клер Девиль.

Но и этим все не закончилось. 1 июля 1988 в Люксембурге моим друзьям впервые в мире удалось получить одновременно и звук, и изображение. Шел сеанс с Константином Раудивом. К сожалению, я на нем не присутствовал, но позже я бывал уже на многих подобных сеансах. Три раза в Люксембурге мне доводилось одновременно и увидеть, как появляется изображение на экране телевизора, и услышать голос.

Когда-нибудь в будущем, когда у каждого будет карманный видеофон для связи с загробным миром, эти истории пионеров транскоммуникации вызовут у читателя лишь доброжелательно-снисходительную улыбку. На сегодняшний день уже практически по всему миру ведутся исследования. В 1981 Гарольд Шерман насчитал в одной только Германии около 1000 исследователей[39]. Сегодня только в Мюнхенском районе их насчитывается около 5000. В Англии и Америке их меньше, что связано, по мнению Г. Шермана[40], с одной разрекламированной, искажающей факты «разоблачительной» книжкой, написанной выпускником Кембриджа. В Англии Гилберту Боннеру удалось однажды провести сеанс длиной почти в полчаса[41]. В Шотландии Алекс МакРае, инженер-электротехник, работая на НАТО (космические программы), изучал приборы голосового управления для инвалидов, а в январе 1983 решил попробовать записать и голоса из другого мира. Результат был мгновенным, однако, по крайней мере, в то время, только при прокручивании пленки назад, а не непосредственно, как у Кёнига[42]. Немалый вклад в эту науку внесли и итальянцы.

В Гроссето небольшая команда во главе с Марчелло Баччи за 7 лет непрерывной работы записала около 30 000 голосов. Иногда за один сеанс они записывали до 1000 слов. Нередко вечером в завершение сеанса умершие пели им хором. Даже если качество звука и оставляет желать лучшего, результаты работы весьма ощутимы[43].

Один любопытный случай произошел с исследователем, живущим там, где некогда жили этруски. Он решил попробовать наладить связь с кем-нибудь из этого давно исчезнувшего народа. Сжав в руках подлинную этрусскую вазу, и подняв ее, словно жрец, готовящийся совершить возлияние, он рьяно начал вызывать этрусских манов. Суда по магнитофонной записи последовавшего за этим диалога, похоже, что какой-то древний этруск сказал ему несколько слов на своем языке, но дальше – видимо, вмешался другой умерший и запретил ему общаться[44].

В Удине, на севере Италии, и в Катандзаро, на крайнем юге, другим группам исследователей, по подсказкам из мира иного через радио-мегафон, удалось снять на видео призраки умерших. Конечно, это было больше похоже на кратковременные видео-вторжения, чем на сеансы видео-транскоммуникации. Но феномены на пленке вполне можно разглядеть[45].

Как чаще всего и бывает, сначала Рафаэллу Гремезе предупредили устно: техник сообщил ей по радио о том, что вскоре она встретится со своим отцом. Дело было 5 ноября 1979.

«Рафаэлла, папу увидишь в телевизоре», – услышала тогда девушка.

Через несколько дней ее отец и в самом деле показался на экране телевизора.

Но лишь 11 ноября 1986 феномен снова возник в ее поле зрения, причем технически это выглядело так:

«Я направляю видеокамеру на определенный участок комнаты и несколько минут снимаю. Затем прокручиваю отснятое в замедленном режиме, кадр за кадром. В каждом различимы лица: одно, два, три, а то и больше. Я пытаюсь понять, кто это, но точных ответов они не дают. Слышно только: “Это не важно” или “Я пассажир вечности”, или даже “Это форма мысли”. И только мой отец подал знак, что это он. И еще моя подруга узнала одну девушку, умершую несколько лет назад.

«Снимая на камеру, я поддерживаю с ними радио-связь, они мне говорят, например: ”Мы тут, на диване, над телевизором, за тобой”. Они указывают, куда направить камеру, чтобы их заснять»[46].

Однако, похоже, что после таких экспериментов Рафаэлла Гремезе со своей подругой Ренатой Каприо д'Аронсо вернулись к «классической» технологии (если можно так выразиться!). Теперь они работают по методу Клауса Шрайбера, сразу воспроизводя изображения на экране телевизора, наподобие замкнутой цепи[47].

Пока мы не перешли к другой теме: недавно во Франции Бернар Монтень собрал весьма многообещающий прибор. Собрал по чертежам, опубликованным в 1931 г. Бельгийским советом метапсихических исследований – нашел чертежи тогда Жан-Мишель Грандсир. А изобрел прибор пятнадцатилетний мальчик Анри Вандермёлен, скончавшийся 31 июля 1929. К 16 декабря того же года ему удалось с помощью доски для спиритических сеансов «Уиджа» передать наброски чертежей своему отцу. Это что-то вроде сигнализатора, очень экономно расходующего энергию на звонок. Наши дорогие умершие могут воспользоваться им, как только захотят с нами пообщаться. По их сигналу можно в нужную минуту оказаться рядом с магнитофоном. Бернар Монтень формулирует это так: «Прибор звонит, и в тот же самый миг включается запись голосов на магнитофон»[48].

Однажды испанский брат-иезуит пригласил меня в Мадрид, прочесть доклад об изображениях из мира мертвых. Я был приятно удивлен, узнав, какие серьезные исследования вот уже многие годы ведут в этом направлении местные ученые. Вплоть до того, что отец Хосе-Мария Пилон, самолично сделавший не одну запись, просил меня говорить только об изображениях, так как о голосах в Испании много кто знает. Там, в Испании, мне посчастливилось неоднократно встретиться с доном Германом де Аргумоза, который, как и Раудив, принадлежит к первопроходцам, и с профессором Синезио Дарнеллом из Барселоны[49].

Наконец, во Франции у нас есть мадам Симоне. Хоть она и не «технарь», мало кто может с ней сравниться. «Они», с той стороны занавеса, часто говорят то же самое: дело не в технике, а во внутреннем расположении, в любви. А любви у нее хватает, в этом я могу вас заверить. Без любви она не смогла бы проводить у приемника часы за часами, вслушиваясь ночами напролет, чтобы уловить: иногда всего несколько слов, кратких и неотчетливых, но столь нужных тем, кто потерял родителей, или супруга, или ребенка.

Образование она получила филологическое. Двадцать лет преподавала в школе. Дети ее обожали, часто заходили к ней и уговаривали зайти в школу даже в неурочное время. Звали ее «мамой». Такая чистота сердца и стала причиной того, что именно ей была поручена важная миссия (о которой сама она даже и не подозревала сначала).

Определенно стоит рассказать о самой первой ее попытке, сразу же увенчавшейся успехом. Мадам Симоне жила тогда в Монпелье вместе с матерью. Отец ее умер более трех лет назад. Стоял апрель 1979 года, и она рассеянно перелистывала журнал за декабрь 1978-го.

Случайно ей попалась на глаза статья о записях таинственных голосов из мира мертвых.

«Я рассказала об этом маме, она вспомнила, что журнал читала, но на статью не обратила внимания. “Знаешь, – сказала она, если б хотя бы половина из того, что здесь утверждают, оказалось правдой… Тем не менее, а почему бы и не попробовать?”

Сказано – сделано. В маленький магнитофон вставили чистую кассету.

Скоро полдень. Время обедать, мама на кухне готовит еду, стол уже почти накрыт. Я подхожу к магнитофону и нажимаю на кнопку «запись»: процесс пошел.

– Ты делаешь кофе, да, мам?

– Да.

– Пап, а тебе хотелось бы выпить чашечку кофе? Хотелось бы?

– Знаешь, Моника, если вдруг папа и вправду нас слышит, он ведь вряд ли забыл, как же он любил выпить свою чашечку кофе после обеда!..

Еще несколько мгновений разговор продолжался в том же духе…

И вот полдень. Прежде, чем сесть за стол, я прокручиваю свою первую запись. Мы обе устраиваемся у магнитофона, я проматываю пленку, и мы начинаем слушать.

Это произошло неожиданно и сразу, словно взрыв, словно мир перевернулся с ног на голову… Как описать, что мы почувствовали в тот момент? Сердце колотится, как бешенное, бросает то в жар, то в дрожь; лента становится волшебной… На ней присутствие, ответ, голос!..

– Пап, а тебе хотелось бы выпить чашечку кофе? – ДА! – Хотелось бы? – Я ЖЕ ГОВОРЮ, ДА!.. Этот столь знакомый мужской голос – это же голос моего отца!.. Итак, мы с мамой не одни в доме, даже если никого кроме нас и не видно… Мой отец здесь, нам только что было предъявлено доказательство; магнитофон не может лгать, ведь машины не лгут. Мама рыдает, не смея поверить: это слишком прекрасно, чтоб быть правдой… Может, это все нам просто приснилось? Мы прослушиваем пленку еще раз, еще два раза, пять, десять. Феномен не исчезает, он все время там, на пленке. Я просто потрясена…»[50].

С того памятного вечера мадам Симоне записала уже более сотни «исчезнувших» голосов, неся тем самым утешение многим впавшим в отчаяние душам. Но ей удалось получить и изображения, ровнехонько накануне первого крупного Международного конгресса по транскоммуникациям, состоявшегося в Бале в ноябре 1989. Она сумела так же представить и то, и другое на суд лучших специалистов в этом вопросе.

В США продолжает работу Джордж Мик и его Фонд метанауки. Кроме того, 24 000 голосов записала Сара Уилсон Эстеп, посвятившая этому 12 лет. Она со своим магнитофончиком побывала и в крупнейшей египетской пирамиде Гизе, и в подземной крипте в Дендерах. Везде записывала она голоса. Принадлежали ли они древним египтянам, или неожиданно скончавшимся американским туристам? После крупной авиакатострофы, в которой столкнулись два самолета у Канарских островов и более 600 человек единовременно и сразу вдруг отправились в страну мертвых, она получала в Америке на свой магнитофон многочисленные призывы о помощи. Порой ей кажется, что временами она общается не только с умершими, но и с представителями других планет, а иногда и с теми, и с другими одновременно. Она получила так же несколько посланий, в которых слова были спроецированы на экран телевизора[51].

Даже русские тут подвизались. В статье в американском журнале Unlimited Horizons (Неограниченные горизонты)[52] упоминаются фамилии профессора Ромена из Алма-Атинского университета и профессора Крохалева из Пермского университета.[53]

Тем временем не стоят на месте исследования и в немецкоязычных странах. Мадам Фухс удалось получить изображения, Матину Вензелю и профессору Зеньковскому тоже, и неоднократно. Но главное: был создан целый центр исследований в Ривенихе, близ Трира: с ним на связи находится целая команда представителей страны умерших, наподобие той, что общается с Люксембургским центром.

Что касается отношения к этому Католической церкви: она не изменила благосклонности, высказанной некогда Павлом VI-ым. О! Конечно, трудно ожидать от нее здесь какого-то рвения, но все же в процесс оказалось вовлечено довольно много священников. К именам отцов Лео Шмидта, Джемелли, Карла Фледжера, Эуженио Феррарроти, Андреаса Ресха прибавились имена бенедиктинца, отца Пеллегрино Эрнетти и иезуита, отца Хосе-Мариа Пилона.

Конечно, далеко не все сделанные открытия с научной точки зрения безупречны или бесспорны. Но мы видим, как развиваются и распространяются по разным странам исследования в этой области, что повсеместно в них участвуют не просто кустари и любители, но серьезные ученые: представители современной техники, университетской науки, лабораторные исследователи. Правда и то, что часто лучшие результаты получаются у людей без специального образования или профессиональной подготовки. Но вокруг них вот уже почти тридцать лет не прекращаются эксперименты! Часто попытки, начатые в одной стране, продолжаются в другой. Так что уже многие результаты удалось верифицировать.

Здесь я обозначу их очень кратко, пунктирно. Мы знаем, что волны, проникающие внутрь клетки Фарадея – это не электромагнитные волны. Я видел такую клетку у одного исследователя в Мадриде. Совершенно замкнутый прибор. Эти волны передаются даже через пустоту. Т. е. им, в отличие от наших голосов, для распространения не нужен воздух. Они передаются и через воду, и через глицерин… Таким закрытым пространством и должен стать магнитофон, а не только микрофон[54]. Эти голоса отвечают на заданные вопросы и ведут настоящий диалог, что уже само по себе исключает гипотезу об остаточных волнах или вибрациях прошлого, все еще присутствующего в том или ином месте. Голоса могут отвечать на вопросы, заданные при случайном включении, например, когда оператор спит. Мадам Шефер уже описывала подобные случаи, но лучше всего это получилось у Марчелло Баччи: на кассету заранее было записано сообщение, адресованное умершим: что исследователи ушли прогуляться, но что в качестве эксперимента все готово для записи даже в их отсутствие. По возвращении ученые с радостью обнаружили следы недоумения своих собеседников из иного мира и обрывок их разговора между собой: «Ma dove sono?.. Но где же они? У окна? Осторожно!» Затем в записи слышен шум шагов – это возвращаются Баччи и его друзья – и комментарии «пришельцев»: «Eccoli… Вот и он, похоже, уже совсем близко. Хорошо». Марчелло Баччи повторил этот эксперимент еще раз[55]. Все эти факты говорят скорее в пользу анимистической гипотезы. Как и случаи, когда представители страны мертвых пели хором, или записанные звуки музыки, колокольный звон. Трудно представить, чтобы такое могло воспроизвести подсознание Марчелло Баччи и его друзей.

Дон Герман де Аргумоза часто вспоминает ту запись, которую он сделал в Швейцарии после встречи с Раудивом. Тогда голос спросил его: «Я говорю с Раудивом?» – «Нет,» – прозвучал отрицательный ответ дона Германа. А голос задал следующий вопрос: «Кто же ты?». Как заметил по этому поводу дон Герман, его подсознание-то уж наверняка должно знать, кто он такой. Случай весьма показательный…

Как и случай с Гансом Лукшем, записавшим на магнитофон, как жертва называет имя своего убийцы: сам он вряд ли мог такое придумать[56].

Но, конечно, попадаются голоса и звуки, подтверждающие и совсем другие гипотезы. Так, инженер Карло М. Трайна, написавший предисловие к книге Марчелло Баччи и, как и он, не сомневающийся, что чаще всего на таких сеансах происходит именно общение с умершими, тем не менее утверждает, что порой ему доводилось записывать на магнитофон и просто проекции собственной мысли[57]. Видимо, бывают обстоятельства и особенно места, где мы улавливаем, скорее всего, просто остаточные волны, даже если и помогают нам в этом сами умершие. Так было с одной женщиной, пришедшей к Марчелло Баччи в надежде что-нибудь узнать о своем погибшем в авиакатастрофе сыне. В тот раз можно было ясно расслышать гул многоголосия, а в нем и диалог с кабиной пилота на фоне шума самолетного двигателя, и женский голос, на разных языках отдающий распоряжения пассажирам[58].

У Синезио Дарнелла есть по меньшей мере два примера, объяснить которые можно лишь гипотезой остаточных волн: руины часовни в Андорре, где удалось вдруг в записи услышать речитатив молитвы на фоне грегорианского пения; и заброшенный каталонский дом, в котором записали характерный звук запирающейся с лязгом решетки, два поворота ключа в замке и семь гулко удаляющихся шагов. По соседству удалось разузнать, что когда-то здесь был хорошо охраняемый подвал: его решетку запирали на два оборота ключа, а вело туда семь ступенек[59].

Этими двумя примерами такие случаи, конечно, не исчерпываются! Каждый исследователь может привести их десятки. Упоминаю я их здесь, лишь чтобы показать читателю, насколько хорошо эта проблема известна специалистам: утверждая или развивая ту или иную гипотезу, на нее всегда делают поправку.

Те же вопросы, видимо, вызывают и полученные изображения. Вполне возможно, например, что Роми Шнайдер посылала Клаусу Шрайберу свою фотографию, сделанную на съемках фильма «Девушка и комиссар». Этим бы объяснилось странное сходство между кадром из фильма и изображением, полученным Клаусом Шрайбером. Есть и другие изображения, напоминающие фильмы, или книги, или журнал, или даже музейное полотно. Так, например полученное в Люксембурге изображение выходящей из воды девушки соответствует кадру из одного голландско-американского фильма, в прокате известного как «Bikini story» (История бикини). Мои люксембургские друзья так же заметили совпадение и попытались расспросить о нем умерших. Те ответили, что это не одна и та же картинка, что их изображение пришло из параллельного мира. Такой ответ, однако, ничего не объясняет.

Феномен этот повторялся неоднократно у самых разных исследователей. Я и сам внес свой посильный вклад в изучение этой проблемы, заметив целый ряд таких совпадений, часть из них широко известны, однако свидетельствуют они чаще, пожалуй, о посредственных способностях медиумов, чем об инструментальной транскоммуникации[60].

Характерно так же, что никто из известных мне исследователей не пытается замалчивать все эти проблемы. Профессор Зеньковский, например, посвятил им целый ряд статей в журнале «Transkommunikation» (Транскоммуникация)[61]

Я могу здесь процитировать лишь несколько заключительных абзацев этого труда, отсылая тех, кто хочет более обстоятельно подойти к проблеме, к книге мадам Шефер[62]:

«Если принять ту или иную информацию из иного мира за то, чем она кажется, или за что хочет себя выдать (ведь в общение вступают разумные мыслящие существа), тогда разнообразные замечания и объяснения, от местами противоречивых заявлений станции транскоммункации группы “Ход времени” (Zeitstrom) до станции Эсперанж (Hespérange), станут существенным вызовом здравому смыслу и доброй воле. Одна из главных причин, почему в итоге возникает чувство неудовлетворенности, связана с тем, что такие объяснения противоречат привычной нам логике, потому что один и тот же факт можно объяснить самыми разными способами…

Кроме того, вне зависимости от приведенных здесь примеров, некоторые элементы указывают нам на то, что в том мире совсем другая логика, и подчеркивают односторонность западного научного рационализма, неспособного охватить мыслью высшие духовные взаимосвязи. Воспринять их сможет скорее уж тот, кто наделен интуитивным умом и творческими способностями. С этой точки зрения противоречие не столько мешает, сколько помогает, подталкивая к зарождению в этом мире новой мысли. Тогда как простое повторение земных текстов или изображений вряд ли поможет нам продвинуться в понимании сфер иного мира».

Но все вышеперечисленные проблемы не мешают появляться все новым и новым изображениям. Я лично знаю по крайней мере пять человек во Франции, получивших паранормальные изображения на экранах своих телевизоров. Повторы или знакомые картинки на переднем плане не снимают главной проблемы: тех пейзажей или зданий, которые даны на изображениях вместе с ними. А о том, как эти изображения до нас доходят, мы и вовсе ничего не знаем.

Известно лишь, что иногда, как и в случае с голосами, вызванное на фотопленке или экране телевизора изображение может оказаться проекцией мысли. Мои немецкие и люксембургские друзья, исследовавшие этот вопрос, показывали мне документальные кадры, на которых видно, как таким способом вызывают изображения американский медиум Тед Сериос и японец Мусаки Кийота. Профессор Зеньковский в своих статьях описывает и другие случаи, например, в Китае[63]. Упоминает он, естественно, лишь медиумов, находящихся под контролем университетских лабораторий.

Тут стоит вспомнить фразу, сказанную Монике Симоне ее дедушкой, правда, на этот раз не через магнитофон, а через медиума:

«Что же касается фотографий, это не так-то просто, ведь нам приходится “переосмыслять” себя в том виде, в каком мы были на земле, чтобы вы смогли нас узнать»[64].

Итак, даже если речь и идет о проекции сконцентрированной мысли, проецируется она не совсем так, как обычно предполагают сторонники анимистической концепции: проекция исходит не столько от подсознания экспериментатора, сколько идет напрямую от самих умерших. К слову сказать, ведь поскольку умершим для воспроизведения изображения или звука голоса нередко приходится заимствовать часть энергии у самих экспериментаторов, вполне возможно и то, что, в итоге, и «анимистическая», и «спиритуалистическая» гипотезы совпадут. Но техническое осуществление при этом будет различным.

Вот почему изображения, полученные на Канарских островах, так отличаются от тех, что получены во Франции, Люксембурге и Германии. Они больше похожи на образы, описанные итальянкой Сильвией Гесси: я их еще не видел. Она говорит, что это были «странные лица с закрытыми глазами, скорее напоминающие мертвецов, чем живых людей». Сопровождающие их потусторонние голоса посоветовали ей «не тратить время на попытки разгадать тайну этих изображений», поскольку это лишь «раковины» умерших[65]. Это подтверждает гипотезу, что у нас не только плоть и духовное тело, но целый ряд тел: мы высвобождаемся от них постепенно, словно луковица от шелухи. Некоторые из полученных изображений, говорят, на мой взгляд, о том же.

Однако те изображения, что я видел в Барселоне, по типу гораздо больше похожи на то, что было получено во Франции. 22–24 мая в Сан-Паоло (Бразилия) прошел второй крупный международный конгресс по траскоммуникации. В небольшом зале, отведенном под ателье, профессору Зеньковскому, Адольфу Хомесу и Ральфу Детермейеру удалось получить около восьми паранормальных изображений: по меньшей мере три из них были довольно хорошего качества.

Теперь мои люксембургские друзья получают изображения на мониторе небольшого компьютера. Но, пытаясь разузнать, кто же на этих кадрах изображен, они столкнулись с еще одним любопытным феноменом: лицо на мониторе точь-в-точь совпадало с уже виденным на старых фотографиях. Но фон при этом был совсем другим: словно кто-то сделал коллаж. Иногда лицо было просто чуть сдвинуто влево или вправо по сравнению со старыми фотографиями[66].

Однако и здесь нет абсолютных правил. Так, мои друзья получили портрет тетушки Мэгги по материнской линии, умершей в двенадцатилетнем возрасте. На портрете она взрослая: комментарий из иного мира гласил, что такой прорыв оказался возможен лишь благодаря таланту и художественной одаренности других умерших[67].

Похожий случай был зафиксирован и в Италии. Юный Фредерико Барталоцци умер в июне 1977 в возрасте 21 года. С тех пор его мать не раз записывала на магнитофон его голос и получала его изображения. Однажды она спросила сына, как бы он выглядел сейчас на земле, если бы остался жив, – и в ответ получила в телевизоре изображение взрослого сына, старше, чем он был в момент смерти[68].

Такие феномены бывают. Я уже давно знаком с очень многими исследователями, которым они встречались, да и сам тоже не раз уже сталкивался с ними, так что их наличие у меня не вызывает ни тени сомнения. Но сегодня мне кажется более правильным разделить все сообщения из мира иного на две большие категории. Бывают очень личные сообщения умерших членов семьи или близких друзей. Такие сообщения для меня яснее всего. Они не представляют проблемы. Но и интересны они лишь маленькому семейному кружку. Чаще всего это весьма краткие сообщения.

Бывают и длинные сообщения философского или религиозного характера. И здесь мы сталкиваемся с той же проблемой, что и в случае с большей частью текстов, полученных методом автоматического письма. И сомневаюсь я здесь не столько в честности медиумов, сколько в идентичности и авторитетности их собеседников из иного мира.

В сфере религиозной (а она-то и интересует меня больше всего) мы встречаем все те же неточности и несоответствия, на которые сетует профессор Зеньковский, говоря о даваемых наукой объяснениях.

Приведу только один пример: мои люксембургские друзья получили целых три текста, затрагивающие тему первородного греха. Свести их в одно целое мне не представляется возможным.

24 января 1987 «мы спросили ”техника”, что он думает о ”первородном грехе”». Вот его ответ:

«Большая часть того, что об этом наговорено, не соответствует действительности: не верно, что человек должен вернуть себе то, что утратил. Люди ничего не утратили: они на пути эволюции. Не было никакого падения и отдаления от ”Бога”; наоборот, люди на пути к тому, чтобы стать ”богами”, как они это называют, то есть однажды они приблизятся к идеалу”».[69]

Я должен внести здесь одно пояснение: с богословской точки зрения этот текст меня никоим образом не шокирует. Уже в IV в. св. Григорий Нисский полагал, что никакого земного рая никогда и не было, что это лишь образ того желанного состояния счастья, которого мог бы достичь человек, если бы не отпал от Бога. Но «техник» идет здесь куда-то еще дальше, в тейяр-де-шарденовском направлении, я за ним уже не поспеваю.

Однако в мае 1987 в ответе на письменный вопрос Ральфа Детермейера по поводу реинкарнации, «технику» пришлось уточнить один момент: «Сам по себе человек не зол. Перед последним ледниковым периодом он жил в мире с ближними и с животными»[70]. А вот тут уже совсем другая картина! Ведь если была эпоха, когда люди жили в мире друг с другом, значит, все-таки что-то мы утратили, и знаменитое падение произошло. Кроме того, сама идея мира между человеком и животными имеет определенно райский привкус.

9 ноября 1989 «техник» поделился новыми аллюзиями: «На Землю люди пришли из другого мира, называется он ”Эдем”. Когда земные люди умирают, души их возвращаются в Эдем (еще его называют Мардуком)»[71]. А здесь уже полный поворот к библейской картине мира, особенно если учесть, что дальше речь идет о змее, о злом создании, которого люди называют «дьяволом»: он проник на землю, чтобы разрушить планы Бога. Есть даже аллюзия на особую роль женщины, и добрую, и злую, поскольку она более восприимчива, чем мужчина.

Естественно, что и с остальными сюжетами связано не меньше затруднений. И что же тогда делать? Я бы предложил: записывать, размышлять, строить гипотезы и не торопиться с окончательными выводами.

4. Хроновизор и образы прошлого

Отцу Эрнетти пришлось стать участником еще более фантастических экспериментов: попытки при помощи хроновизора записать голоса и изображения умерших такими, какими они были при жизни. Отцу Эрнетти около шестидесяти, сфера его научных интересов весьма оригинальна. Он преподает в Венецианском университете архаическую (дополифоническую) музыку: исторически это период где-то от тысячного года нашей эры до X века до Р.Х. Его давно занимает ритмика античной музыки. В связи с этой проблематикой он и сотрудничал с отцом Джемелли из Миланского католического университета, когда тот в 1952 вдруг записал голоса умерших. В 1955 отца Эрнетти снова пригласили в Венецию преподавать, и тогда он сумел объединить вокруг себя более десятка первоклассных ученых, специалистов из разных стран. Они и создали, в строжайшей тайне, новый прибор. К середине 1970-х с его помощью удалось записать звук и образы античной трагедии, сыгранной в Риме в 169 г. до н. э. Это был «Фиест» Квинта Энния, на сегодняшний день почти полностью утраченная трагедия. Она известна лишь по 25 фрагментам, цитируемым тремя разными латинским авторами: Пробом, Нонием Марцеллом и Цицероном. Хроновизор воссоздал текст вместе с музыкальным сопровождением: дорическими песнопениями. По нескольким беглым упоминаниям также известно, что прибор этот воспроизвел, как выглядел древнеримский рынок. С его помощью можно воссоздавать и сцены недавнего прошлого. Так однажды отец Эрнетти увидел на своем экране планы подготовки одного ограбления: он предупредил полицию, и ограбление удалось предотвратить.

Легко можно вообразить все военные, коммерческие и политические выгоды от такого прибора. Поэтому вполне можно понять сомнения и колебания изобретателей: стоит лишь представить, что будет, если такой прибор появится в широком доступе. Кроме того, отцу Эрнетти представляются сомнительными и психологические последствия такого обнародования: слишком ощутим был бы тогда эффект от его появления.

Конечно, само признание подлинности таких экспериментов уже стало бы шагом вперед. Или же это очередной фантастический роман? Будущее покажет. Сам отец Эрнетти отгородился целыми баррикадами сомнений и оговорок. Может быть, однажды, если Богу будет угодно, мы узнаем об этом больше? Ведь в октябре 1986 г. в Тренто, на берегах Гардского озера, отец-бенедиктинец с позволения и благословения Ватикана сделал об этих событиях доклад. О нем упоминается в журнале «Oggi» (Огги) (№ 44, от 29 октября 1986, с. 111–112).[72]

Однако после следующего свидетельства даже сведения о хроновизоре покажутся нашему читателю уже не столь фантастическими.

Пьер Моннье и образы прошлого

Пьер Моннье (к этому имени я обращусь еще не раз) – юный французский офицер, убитый в 1915. Посредством автоматического письма он долгие годы общался со своей матерью. В 1919 он уже из страны умерших, рассказал о феномене, который поможет нам, хотя бы частично, объяснить, как вообще может действовать столь фантастический прибор, как хроновизор.

Однажды его мать решила вместе с одним из уцелевших на войне однополчан Пьера совершить паломничество на поле битвы, где был когда-то убит ее сын. Ее настигло там странное ощущение: будто она видит и слышит отблески и отзвуки той жуткой битвы. Пьер объяснил ей, что это не иллюзия, не плод ее воображения, но естественный и весьма распространенный феномен, даже если люди редко его замечают:

«От картин прошлого всегда остается "неизгладимый след", "неизгладимый образ" – вы называете это "психометрией"; если суметь в такой след, в такой образ вглядеться, тогда духовным зрением вы сможете увидеть как-бы "негатив" прошедшего. Порой примеры такого феномена вы принимаете за галлюцинации, а ведь они совершенно реальны, даже если и кажутся вам чем-то исключительным… На поле битвы, мамочка, остались наши тени! Там все еще звучит яростная музыка сигнала к атаке и Марсельеза, вздрагивают знамена… но это лишь продолженные образы, а не объективная реальность. Вашей науке эти феномены пока еще не известны; однако их заметили "ясновидящие" – люди, достигшие таких высот духовного развития, какие большинству людей просто неведомы. Но существует и еще кое-что, также способное реагировать на различные волны, которыми мы окружены, получать от них "неизгладимый образ": это фотография. Уже довольно скоро вы научитесь понимать и такие процессы»[73].

Пьер еще не раз вернется к этому вопросу; он объяснит, что сам отбор чего-то среди тысяч одновременно записанных образцов обусловлен тем, как сквозь нас проходят волны: так в памяти вычленяется желанная или сомнительная картина и включается в работу сознания.

«Речь идет о своеобразной разновидности телепатии, я называю ее материальной, между разными волнами, взаимодействие которых и дает нам некую картину, как осадок после встряхивания, но и эта картина в свой черед приходит в движение под воздействием новых волн, подобных тем, что омывали ее в процессе становления…»

Похоже, что на этот феномен благоприятно влияют определенные постоянные, краткосрочные или крайне редкие атмосферные условия. Может быть, ими и объясняются некоторые случаи появления призраков. Нам все время безотчетно хочется все упростить и свести к одному знаменателю те феномены, которые из-за нашей неосведомленности кажутся нам идентичными. Однако многочисленные и многими зафиксированные видения целых армий призраков, снова и снова вступающих все в ту же битву, можно было бы объяснить при помощи открытого Пьером Моннье механизма.

Например, парад пехотинцев, который часто видят весной на заре или в сумерках неподалеку от Франко Кастелли, старой разрушенной венецианской крепости к югу от Критского моря. Местные жители называют эту армию теней дрозулитами, т. е. «людьми розы». Свидетельства тут многочисленны, и им можно доверять. Уже не один скептик рассеял здесь свои сомненья. Рассказы повторяются и дополняют друг друга. Мы знаем, что сквозь эту армию можно вполне беспрепятственно пройти. Порой воинов видят пригнувшимися, прижавшимися к земле. И исчезают они, не растворяясь постепенно в воздухе, но слой за слоем. Так сначала исчезают ноги солдат, а уже затем их тела. И вот уже видны только шлемы и пики. Само видение, может быть, и не размытое, но его описания явно недостаточно для того, чтобы определить, что это за армия. Говорят лишь о касках, кольчугах, пиках и щитах.

Луи Пауелл, которому я поведал все эти подробности[74], рассказал в ответ, как «один сотрудник Национальной библиотеки, Жан-Пьер Сеген, сообщил (в вышедшей в "Монде" статье), что собрал уже около сотни публикаций о видениях вооруженных армий, фигур людей и животных, а иногда и в небе замеченных странных и даже ужасных предметов»[75]. Автор упоминает там и о битве, разыгравшейся в небесах между двумя призрачными армиями в окрестностях Сарла 11 сентября 1887.

27 января 1795 в Силезии близ Уйеста пятьдесят удивленных крестьян увидели, как в чистом поле внезапно показался корпус пехоты: воины шли в три колонны, впереди два офицера несли красные знамена. Наконец, отряд остановился и те, кто был в его авангарде, выстрелили, целясь по крестьянам: те, однако, не услышали никакого шума. Когда дым рассеялся, на месте пехотинцев на этот раз были гусары на лошадях: едва показавшись, они также внезапно исчезли. Последовали и новые сцены: 3 февраля зрителями стали четыре сотни человек, а 15 февраля 30 человек. В этот раз сразу послали уведомление генералу фон Сассу: с отрядом подкрепления он тотчас же выехал на место действия. Фантомная армия, которая к тому времени уже успела исчезнуть, появилась вновь. От той и от другой армии отделилось по офицеру, вот они выехали навстречу друг другу. Живой окликнул умершего, но тот ничего не ответил. Когда живой уже собирался было выстрелить, призрак исчез насовсем.

Книга повествует и о других случаях: о страшной битве, пятикратно разгоравшейся на одном и том же месте в Англии, в 1642, спустя два месяца после того, как она произошла на самом деле. Гонцы английского короля Карла I даже узнали среди сражающихся призраков некоторых из тех, кто здесь на самом деле погиб. И еще более любопытный случай произошел в 1574: пятеро гвардейцев, стоявших в ночном дозоре в Утрехте, около полуночи заметили, как в небесах, где-то на горизонте разгорелась жуткая битва. Она и в самом деле разгорелась, но только спустя 12 дней после видения. Или еще случай, поближе к нашему времени: министр обороны Ее Величества королевы Елизаветы II даже собирался открыть следственное дело по факту битвы «призраков», состоявшейся 23 октября в Кейтоне… в военном лагере, служившем складом боеприпасов[76].

Я даже лично знаю одного человека, с которым произошла подобная история, правда, в более будничном варианте, без треволнений и битв. Однажды этот человек навещал своего друга медиума и решил заснять на видеокамеру красивый садик, по которому только что прошелся, спустившись с лестницы. Каково же было его удивление, когда в глазок объектива он увидел себя самого, спускающегося с лестницы, как оно и было в реальности несколькими минутами ранее. От удивления он опустил камеру и посмотрел на пролет лестницы уже без объектива. Лестница была пуста. Он спросил своих друзей, не видели ли они, как кто-то спускается с лестницы. Да нет же! – удивились они его вопросу, – здесь никого кроме нас нет. Однако при прокручивании пленки удалось увидеть заснятую фигуру, только нижнюю часть туловища и сами шаги, – из-за резкого движения опущенной камеры.

Как видно, тайна остаточных волн принадлежит не только нашему времени и встречается чаще, чем кажется на первый взгляд. Видимо, в ее основании лежит еще не изученный, но отнюдь не фантастический и не «сверхъестественный» физический процесс: с ним-то и встретилась мадам Моннье, когда посетила поле боя, на котором погиб ее сын Пьер.

Со звуками происходит примерно то же, что и с изображениями. Крестьяне в Силезии, как мы помним, не услышали звуков выстрелов. Зато зрители битвы в Эдж Хилл, в Англии, с ужасом слышали барабанную дробь, пушечные и ружейные выстрелы и предсмертные крики солдат.

Иногда бывает и так, что доносятся одни только звуки. Так и было с «диким войском» (das wilde Heer): его слышали неподалеку от разрушенного замка Роденштайн в горах Оденвальда, в южной части земли Гессен. Свидетельства восходят к 1750 году. Всякий раз при угрозе войны или несчастья там слышны были: скрип телег, топот ног, ржанье лошадей. Феномен был настолько широко известен в Европе, что в периоды обострения напряженности специально посылали гонцов в землю Гессен узнать, не слыхать ли там знаменитую «дикую армию». Каждый может думать об этом, что хочет, но профессор физики и электроники в Высшей технической школе Равенсбурга Вернер Шиибелер, большой поклонник парапсихологии, рассказывал мне, что дважды ездил в Оденвальд и узнал там, что в последний раз «дикую армию» слышали накануне арабо-израильской войны Судного дня.

Но если мир столь наполнен волнами прошлого, оживающими при некоторых обстоятельствах, так что мы даже начинаем их видеть и слышать, то вполне возможно, что иногда с помощью магнитофона нам удается записать остаточные звуковые волны из прошлых диалогов людей, когда-то живших на земле, но давно уже ушедших в мир иной.

Похожий, по всей видимости, случай произошел и в 1968 в Париже у пианистки, проживающей на улице Ордане. Мадмуазель Мари-Клод X. сыграла несколько мелодий и записала их на магнитофон. Прослушивая запись, она с огромным удивлением заметила, что кроме наигранных ею мелодий там есть что-то еще: поверх музыки были записаны странные звуки, неотчетливые и непонятные слова и, наконец, чей-то голос ясно произнес: «Это ты!.. Ну вот!.. Укачала», и затем: «С Вами… Ох! как холодно!.. Нужно вернуться….» Жила она на шестом этаже, все окна были закрыты, дома было совсем тихо. Да и в любом случае, если бы дома вдруг раздался голос настолько громкий, что его можно записать на магнитофон, она бы непременно его услышала. Вот что она рассказывает:

«Я снова включила магнитофон. Там были еще две записи. Мгновением позже, я даже подпрыгнула: перекрывая пианино, раздался душераздирающий крик».

Она тотчас нажала на «стоп», но, наконец, нашла в себе мужество дослушать последнюю запись до конца, хотя было очень страшно:

«Вначале спокойно лилась музыка, не нарушаемая никакими посторонними звуками, но под конец ее внезапно перекрыл громкий голос, он произнес: "Очень мило…", потом: "Я вернусь". Голос звучал так близко, так рядом, что меня охватила дрожь».

Из любопытства она дослушала пленку до конца, но на ней больше не было ни звука. Она долго размышляла, прокручивая в голове всевозможные гипотезы, и, наконец, решила еще раз прослушать запись. Она снова услышала шепоты, странные слова и душераздирающий крик. Размышляя над всем этим, она и не подумала остановить пленку на последних услышанных словах: кассета продолжала крутиться. И вот тогда-то внезапно в самом конце пленки, там, где еще мгновение назад ничего не было, вдруг отчетливо стало слышно чье-то дыхание, потом пауза, и опять в комнате раздались слова, мужской голос кричал: «Луиза! Луиза!.. Где ты?». И снова тишина. Только время от времени тишину прерывают отдаленные крики и чья-то одышка. Затем вдруг возникает женский голос на ноте крика: «Дом ниже!» Снова продолжительное молчание, и вот опять звучит мужской голос, постепенно затихая: «Слушайте!.. Слушайте!.. Нужно слушать!»

На следующий день Мари-Клод пригласила своего кузена, вместе они сделали ночью новые записи: включили магнитофон на «запись», а сами пошли спать. Женский голос произнес очень четко и много раз подряд: «Робик, Робик, малыш…». Кузена звали Роберт, и в детстве мама ласково звала его Робиком. Роберт узнал этот голос. А другой голос позвал Мари-Клод[77].

Так что и в этом случает коммуникация, хоть и несовершенная, все же вошла в более-менее привычное русло: обращение умерших к еще живущим. Но самым необычным и самым интересным для нас в этой истории будет как раз первая фаза. Что записала Мари-Клод вначале? Витающие в атмосфере комнаты остаточные обрывки прошлых разговоров? К этой версии больше всего склоняют возгласы «Луиза! Луиза!.. Где ты?» и душераздирающий крик. Или же магнитофон записал разговор, который произошел в том же феврале 1968, вот только вели его люди, которых мы не можем ни видеть, ни слышать, потому что живут они в ином измерении? Конец этой истории говорит скорее в пользу второй версии. Может, ею же объясняется и восклицание «Дом ниже!»? Словно речь идет о людях, живущих в совершенно ином пространстве, назначивших встречу в нашем мире и теперь пытающихся синхронизировать усилия, не потерять друг друга и найти нужное место.

Неужели мы и вправду можем сегодня с помощью техники записывать изображения и звуки из прошлого? Готов ли уже хроновизор, или это были только первые отдельные и бесперспективные опыты, вроде тех первых диалогов, которые напрямую записал Билл О'Нейл? На эти вопросы я не могу пока ответить. Однако мне кажется, что в любом случае это станет реальностью, и довольно скоро.

В 1919 Пьер Моннье уже предсказал нам, что скоро мо сможем понять «генезис» изучаемых волн. В 1922 он обобщенно объяснил, как вообще возможен прогресс в таких науках:

«Среди нас есть немало друзей науки, при жизни хорошо потрудившихся над разгадками ее тайн. Теперь же они пытаются помогать земным ученым и исследователям: в этом их роль, миссия, а для них самих это огромная радость…»[78]

Так Константин Раудив помогал моим люксембургским друзьям, а Док Ник и Джордж Мюллер помогали Биллу О'Нейлу и Джорджу Мику. Но я уверен, что то же самое происходит и с многими другими учеными, просто они не подозревают, откуда к ним приходят самые гениальные прозрения.

Но если внимательно читать Пьера Моннье, становится ясно, что перед нами многоступенчатая тайна, нечто значительно большее, чем просто уловленные хроновизором образы прошлого. Речь идет об объективации всех наших мыслей и чувств, об их проекции в форме волн. Огромная проблема, к которой мы не раз еще вернемся. Пока же завершим разговор о хроновизоре еще одной цитатой из «Писем Пьера»[79]. Как обычно, автор обращается к своей матери: «Одним словом, ты ведь согласна с тем, что сила чувства будет как бы обликом этого чувства, ведь у него есть форма, и ты можешь почувствовать качество такой формы. О таком "качественном" чувстве можно сказать, что оно будет "духовно добротным". Тогда почему бы не придать такому экстериоризированному чувству тело: оно будет воображаемым, но в то же время совершенно реальным. Чувство, которое вы все целиком относите к сфере субъективности, субъективно совсем не так, как вы думаете, ведь ваше невежество не выходит за пределы объективной реальности физической чувственности. Но настанет день, когда вы откроете для себя то, что можно назвать фантомами чувств и мыслей».

Сможет ли хроновизор когда-нибудь начать улавливать эти фантомы!

5. Телефонные звонки из иного мира

Мы еще не покончили с фантастикой. Ведь благодаря технике доказательства того, что после смерти жизнь продолжается, все множатся и множатся, причем в самых разных областях знания. Некоторое время назад нам посчастливилось стать свидетелями еще одного такого, подтверждающего жизнь после смерти, феномена. Он гораздо менее известен, чем феномен «транскоммуникации», ведь в отличие от него возникает самопроизвольно, а не по воле исследователей, по крайней мере, на сегодняшний момент, но тем не менее результаты и здесь поразительные. Речь идет о телефонных звонках из иного мира. Один из первых известных и засвидетельствованных случаев произошел во время первой мировой войны, после смерти Пьера Моннье, в его семье: «К концу обеда зазвонил телефон. Дагмар, юная кузина Пьера, вскочила из-за стола. Она схватила трубку и услышала: “Дагмар, это я, Пьер! Скажи маме, что я жив”. На этом связь оборвалась. Кузина передала все, что она услышала, добавив, что голос Пьера было легко узнать. В то время все телефонные звонки шли через центральную станцию. Месье Моннье, решив, что это просто чья-то глупая шутка, позвонил на станцию, но там сказали, что никто не просил соединить с его номером.

Чуть позже Пьер стал посылать сообщения посредством автоматического письма…»[80]

Феномен этот встречается гораздо чаще, чем нам кажется. Так, похожая история произошла с Марселем Жувенелем, в связи с чем Жан Приёр и вспоминает в примечании об аналогичном случае с мадам Моннье. Обстоятельства на этот раз немного отличались; вот как рассказывает об этом мадам Симоне, дома у которой все и случилось:

«Это было в тот же самый день (24 января 1984), где-то около 13.30. Я снова позвонила детям, просто перекинуться парой слов. Трубку взяла Мод. Я попросила ее позвать мою вторую дочь, она где-то поблизости, на том же этаже. Не успела она отойти от аппарата (у меня же трубка все время возле уха), как вдруг я замираю от неожиданности: в трубке раздается голос моего отца, он весело восклицает: ”Добрый день, внуки!”. Голос легко узнаваем, хотя и говорит слишком быстро – как всегда бывает при технической транскоммуникации… Мне удалось записать разговор, поэтому потом я проверила все еще и еще раз: это точно был отец. А в голосе его явственно читалась радость»[81].

В наше время феномен этот встречается все чаще и чаще, особенно у тех, кто интересуется транскоммуникацией. В своей последней книге мадам Симоне описывает еще два подобных случая, о которых ей сообщали в письмах читатели[82].

Однако научные исследования таких феноменов все еще крайне редки. В 1961 в США два подобных случая описал в своей книге, посвященной доказательствам существования жизни после смерти, С. Ральф Харлоу. Но сделал это как бы походя, не слишком углубляясь в подробности. Скотт Роджо и Рэймонд Бейлесс собрали даже целых семьдесят аналогичных случаев. Описание примерно пятидесяти из них они опубликовали, сопроводив все подробным научным комментарием, указанием на сопутствующие обстоятельства и на те технические проблемы, которые при этом возникали[83].

Только представьте себе: ваш телефон звонит, как обычно. Вы берете трубку и вдруг слышите знакомый голос, тембр, слова – матери или ребенка, которых вы «потеряли» (или вам так казалось) накануне, или несколько дней, месяцев или лет тому назад. Это может быть страшным шоком. Одна мама, два года оплакивавшая свою дочь, так же однажды, без всякого предупреждения, услышала в телефонной трубке знакомый голос дочери. Голос напомнил о типичном, уже ставшем семейной легендой случае: «Мама, это я, чтобы вернуться мне нужно двадцать долларов». Потеряв сознание, мама упала в обморок рядом с телефоном[84].

Само существование феномена, впрочем, сомнений не вызывает. Тут возникло еще одно подтверждение его подлинности: были случаи, правда, довольно редкие и связанные с чрезвычайными обстоятельствами, но они лишь подтверждают реальность всех остальных случаев, были случаи, когда умершие делали по телефону предсказания, которые можно было затем легко проверить, или раскрывали секреты, которые могли помочь живым.

Однажды актрисе Иде Люпино, жившей во время Второй мировой войны в Лос-Анджелесе, позвонил по телефону ее умерший за полгода до этого отец. Дом их семьи в Лондоне незадолго до этого был разрушен бомбардировкой. Семья находилась в довольно трудном положении, поскольку не могла оформить документы, доказывающие, что дом являлся их собственностью. Отец очень четко и точно указал на то место в погребе, где он спрятал необходимые документы. Эти детали сообщили в Лондон, после чего семье с легкостью удалось найти недостающие бумаги и уладить все проблемы. Подруга актрисы миссис Пендлтон сообщила о телефонном звонке и засвидетельствовала подлинность рассказа[85].

О подобных фактах очень мало говорят, и на то есть свои причины. Те, с кем это происходит, боятся, что их примут за «чокнутых». Поскольку они не знают, что такие же вещи случались и с другими, в конце концов, им даже начинает казаться, что все это им приснилось или привиделось. К счастью, правда, иногда такие феномены происходят в присутствии нескольких свидетелей.

Современные исследования показали, что так звонят по телефону родственники или очень близкие друзья, чаще всего дети звонят родителям или родители детям. Супруги же, наоборот, звонят друг другу крайне редко. Звонок может случиться как на следующий день, так и через несколько лет после смерти. Часто в таких случаях возникает ощущение, что умерший не понимает, что он уже не принадлежит к миру живых. Когда звонят сразу после смерти, умерший кажется несколько рассеянным, и разговор получается совсем коротким. Те же, кто умер уже давно, беседуют дольше и обстоятельнее. Иногда живущие не сразу узнают голос умершего. Тогда тем, кто пытается с нами связаться из иного мира, приходится прилагать усилия, чтобы их узнали, точно так же как и в случаях с магнитофонной записью. Бывали даже случаи, когда, уже наладив коммуникацию, умершие удивлялись ей не меньше живущих.

Если посмотреть на побудительные причины таких звонков, то со стороны умерших это скорее потребность восстановить общение с теми, кто остался на земле, чем желание в чем-то их убедить или успокоить.

Это может быть просто мимолетный «привет». Дочке мадам Э.С. на момент смерти (она умерла после многочисленных операций) было не больше двадцати лет. Ее мать сначала впала в страшную депрессию, но потом получила немало неоспоримых доказательств жизни своей дочери после смерти. Боль разлуки, конечно, все еще остается, но нет больше депрессии и чувства безнадежности. В один прекрасный день, когда мать звонила по телефону подруге, в их разговор внезапно вклинился звонкий голосок дочери. И не для того, чтобы принять участие в разговоре, нет, – просто чтобы выдать себя, высказать нежность теми ласковыми прозвищами, которые так легко восстанавливают утраченную близость. Некоторые из тех, с кем случались подобные феномены, начали затем систематически записывать все свои телефонные разговоры. Так было и на этот раз. Мама девочки давала мне послушать кассету. Голос дочери звучит слабо, но он легко узнаваем, быстрое произношение характерно для всех записанных на магнитофон голосов умерших. В записи сохранились восклицания и матери, и ее собеседницы. Мама благодарит, но не осмеливается задать вопрос. Ее подруга берет эту роль на себя и спрашивает девушку, можно ли все начать сначала. И после трех или четырех попыток голос ответил: «Я счастлива… мама, я тебя люблю».

С технической точки зрения Скотт Роджо выделил здесь две основных гипотезы: причем нельзя сказать, что они полностью взаимоисключаемы. Похоже, что работает то одна из них, то вторая, а порой и сочетание обеих:

Временами, похоже, голос передается по проводам электрическими импульсами. В пользу этой гипотезы говорят случаи, когда в доме звонят сразу несколько телефонов; случаи, когда звонок издалека проходил через оператора связи; а также случаи с обыкновенным завершением телефонного разговора, когда слышен щелчок, словно собеседник первым повесил трубку, или когда в трубке слышны гудки.

Порой же возникает ощущение, что голос движется не по проводам, но возникает прямо у нашего уха. Поскольку такой голос кажется слишком тонким и почти неслышным, то телефон тут обычно играет роль усилителя звука. Так, пожалуй, можно объяснить случаи, когда телефон звенел не отчетливо, но словно колеблясь, словно предпринимая еще одну безуспешную попытку дозвониться; случаи, когда в конце не было ни звука повешенной трубки, ни гудков; а также случаи, когда соединение возможно только через оператора (например, в отеле), но когда оператор заявляет, что он вас ни с кем не соединял.

Но существуют и другие разновидности этого феномена. Может оказаться, что именно вы сами стали инициатором такой коммуникации. Например, представьте: вы звоните родственнику или другу и какое-то время, как обычно, с ним разговариваете. Есть лишь одна небольшая деталь, о которой вы и не подозреваете в разгар разговора: что ваш собеседник уже умер. В момент звонка вы и не догадываетесь об этом, но чуть позднее вам будут предъявлены многочисленные доказательства и свидетели, вы увидите официальные бумаги с точной датой смерти, так что не останется ни тени сомнения. Когда человек ответил на ваш звонок, он был уже не здесь! Скотт Роджо приводит немало подобных примеров.

Бывает еще интереснее. Представьте теперь, что вы звоните кому-то, кто точно жив и в добром здравии, кто был жив до вашего звонка и будет жить еще годы и годы. Но и тут есть одна забавная деталь: он никоим образом не мог в данный момент времени ответить по тому номеру, по которому вы звонили. Это совершенно исключено, поскольку тогда он был совсем в другом месте, далеко-далеко отсюда, а дом с этим номер был пуст и накрепко заперт на замок, и замок никто не пытался взломать. И все же вы сразу узнали его голос, и обсуждали с ним вещи, какие можно обсуждать только с ним и больше ни с кем. Скотт Роджо приводит в числе прочего два примера, полностью соответствующих такой схеме[86]. Кто же тогда отвечал вам вместо этого человека? Его двойник?

Можно выразиться и еще сильнее. Вполне может оказаться, что это ваш собственный двойник становится, если можно так сказать, как бы вашим секретарем и вместо вас звонит по телефону, когда вам некогда или вы слишком невнимательны.

Но бывают и несоответствия во времени. Так в один (прекрасный) день Мелвину Белли позвонили из похоронного бюро города Окланда. Умер его друг Сей Нг; похороны завтра. Но когда назавтра Мелвин Белли приехал в похоронное бюро, оказалось, что служащие совершенно не в курсе, зачем он приехал, и что никто из этого бюро ему не звонил. Неужели это чья-то злая шутка? Позвонив своему другу, Мелвин выяснил, что Сей Нг находится в добром здравии и умирать отнюдь не собирается.

Но история на этом не закончилась. На следующей неделе Сей Нг внезапно и скоропостижно скончался. Похороны состоялись в тот самый час и в том самом месте, что были указаны по телефону[87].

Можно найти немало подобных примеров телефонных посланий из иного мира в книге, опубликованной Люксембургским кружком совместно со Швейцарским обществом парапсихологии в Берне[88].

У люксембургских ученых телефон даже стал излюбленным средством сообщения с миром умерших. Это началось 16 декабря 1987 года, когда на автоответчик удалось записать голос умершей подруги. Сегодня звонки из иного мира уже нередки. Разговоры длятся до 45 минут, телефонные службы о них ничего не подозревают.

Но бывают и случаи, в чем-то противоположные перечисленным. Таковой произошел, например, в 1967–1968 в Розенхайме. Секретарь, отвечающий за телефонные звонки, поступающие к адвокату Зигмунду Адаму, однажды «перестарался» и насчитал количество звонков, явно превышающее возможности любой телефонной станции, даже если очень быстро набирать номер. Но больше всего здесь поражает, даже меня, тщательно изучившего все подобные истории, телефонная загадка в случае с Манфредом Боденом. Началось все с разных несуразностей с его магнитофоном: одни слова на пленке исчезали, другие вклинивались в запись, на которую к тому же накладывались неизвестно откуда взявшиеся голоса. Затем странные сообщения стали появляться на его компьютере, кто-то форматировал диски. Еще и странные щелчки стали слышны по телефону. С декабря 1982 по май 1983 по телефону то и дело можно было услышать голоса. Иногда они просто вклинивались в разговор Манфреда с друзьями или клиентами. Слышал их обычно один Манфред. Иногда посланцы из иного мира прерывали само звучание телефонного звонка. Очень быстро хозяин телефона включил свой аппарат в режим аудиозаписи, а весь записанный материал отправлял на изучение профессору Зеньковскому. Нужно сказать, что и телефонная служба провела свое расследование, но так ничего и не обнаружила. Загадочные вторжения в телефонные переговоры продолжались, хотя нерегулярно и с большими перерывами. Феномен длился целых четыре года. Похоже, что с годами менялся сам характер этих коммуникаций, словно они шли от разных источников. Иногда таким источником были умершие. В этом, если можно так выразиться, нет ничего особенного, но часто те, кто называют себя выходцами из «седьмого измерения», норовят представиться как чистые энергии, у которых нет ни имени, ни возраста, ни деятельности, ни места. Похоже, что их великое множество, они говорят на любых языках и умеют читать наши мысли, поскольку они отвечали на те вопросы, которые Манфред еще даже не успевал сформулировать. Но впечатление от такой коммуникации скорее неприятное.

6 октября 1984 г. Боден услышал в телефонной трубке адский шум и крики о помощи… Наконец, ему удалось расслышать связную фразу: «Нет прощения. Зло остается злом. Время ничего не меняет»[89].

Мы увидим дальше в ходе нашего повествования, что этот отчаянный крик души требует пояснений. По крайней мере, понятно, почему Манфреду Бодену не всегда нравилось общение с его таинственными собеседниками.

Они дошли даже до того, что стали предсказывать ему, на этот раз через компьютер, скорую смерть, а затем мало-помалу просвещать его относительно даты смерти и ее причины. В настоящее время Манфред Боден, действительно, уже в мире ином, но умер он в марте 1990, а вовсе не 16 июня 1982, как его пытались убедить.

Но это, похоже, не помешало транскоммуникации, потому что и после своей смерти он продолжил общение, только теперь уже с другой стороны, и выходил на связь через компьютер.

Однажды я и сам, лично, присутствовал при телефонном звонке из мира мертвых. Я даже входил в число тех, кому он был адресован. Это произошло во вторник 28 апреля 1992 года. Мы вместе с Реми Шовеном находились в маленькой лаборатории профессора Зеньковского в Майнце. С нами было еще трое французов-телевизионщиков, пытавшихся снять на эту тему серьезный репортаж, насколько такое вообще возможно на телевидении, где ведущие программ стараются обезопасить себя шуточками по поводу феноменов и тех, кто их изучает. Была уже вторая половина дня и, должен сознаться, члены нашей маленькой группы стали уже несколько рассеянны. Вдруг зазвонил телефон. Зеньковский взял трубку, и я сразу заметил, что он вздрогнул от неожиданности. А затем сказал: «Вы не против, если я включу запись?» Судя по всему, последовал положительный ответ, так как он нажал на кнопу «запись». «Вы хотели мне что-то сообщить, господин Юргенсон?» На этот раз мне все стало ясно. Я тотчас подал знак телевизионщикам, чтобы они засняли сцену. Они не понимали, в чем дело, но по моим жестам поняли, что игра стоит свеч. Поэтому-то теперь у меня есть видеозапись того, что затем произошло. Юргенсон произнес одну-единственную фразу, причем, начал ее по-французски, а закончил по-немецки: «Спасибо французским друзьям und wir werden, Sie werden weiteres über die Kollegen Homes und Harsch mitgeteilt bekommen» (вы получите более обширную информацию через коллег Хомеса и Харша).

Никто не знал о том, что в тот день, ровно в то самое время, мы были у моего друга Зеньковского. Однако там, куда уходят умершие, «они» были в курсе всего происходящего.

Но далеко не всегда эти феномены столь просты. Встречаются и весьма загадочные случаи. Таким стал, например, случай Кена Вебстера в Англии. Кен родился в 1955, он преподает в торговом училище и у него есть небольшой ноутбук. И опять-таки повторюсь: я не могу привести здесь все необходимые доказательства того, что все нижеизложенное не шарлатанство и не плод чьего-то воображения. Я могу лишь отослать читателя к различным источникам, каждый из которых подробно анализирует эту историю и в свою очередь ссылается на другие источники, излагающие к тому же далеко не весь уже исследованный материал. Эта история, предупреждаю, кажется совершенно невероятной, хотя и произошла на самом деле.

Все началось в 1983 и продолжалось около пятнадцати месяцев. За это время Кен Вебстер на своем компьютере получил около 250 сообщений от загадочно персонажа, назвавшего себя Томасом Харденом, живущим в Англии в 1546 г. во время правления Генриха VIII. Был проведен научный анализ его текстов, и выяснилось, что по лексике, синтаксису и орфографии они, действительно, представляют собой английский язык этой эпохи. Он изложил такие детали своей жизни, подтверждение которым можно найти в старинных документах. Он использует старинные географические названия, для нас уже устаревшие. Порой он говорит о своих современниках, называя их бытовавшими в то время насмешливыми прозвищами: частично их уже удалось расшифровать.

Самая достоверная гипотеза состоит в том, что это представитель мира умерших, так до конца и не осознавший, что же с ним произошло: оттуда он видит компьютер и силой мысли может влиять на него и создавать на нем сообщения. Как мы увидим ниже, многие умершие могут оставаться пленниками мира, который они покинули. Но в данном случае возникает ощущение, что воспоминания застопорились на времени до 1546 года, и что Томас Харден даже предположить не может, что Генриха VIII уже нет. Тогда можно ли назвать такое общение транскоммуникацией живущего с живущим, пронзающей время? Некоторые из ученых, изучавших данный случай, не отвергают такую гипотезу[90].

Похоже, что жизнь, ожидающая нас после этой, земной жизни, немного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Это будет видно из всего дальнейшего материала этой книги. Но, по крайней мере, одна вещь очевидна уже сейчас: жизнь продолжается сразу после смерти, не останавливаясь, она пронзает смерть насквозь.

Мы вступили в новую эру человеческой истории: наличие жизни после смерти теперь уже больше не предмет верования, интуиции или частного мнения, но предмет положительного знания. Как в былые времена: одним было доподлинно известно, что Земля вращается вокруг Солнца, а другие, менее образованные, оставались по этому поводу в неведении. Точно так же и сегодня: есть люди, которые твердо знают, что жизнь после смерти – доподлинный факт, а есть те, кто думают, что это лишь одна из гипотез, которую можно оспорить.

Но вы-то, вы-то теперь уже точно знаете!