Глава 2. Предмет и пределы доказывания на стадии предварительного расследования (на базе уголовных дел о налоговых преступлениях)[156]
§ 1. Понятие предмета и пределов доказывания
Предмет доказывания – это то, что подлежит доказыванию по каждому уголовному делу. Правильное определение предмета доказывания имеет большое значение.
Понятие предмета доказывания и понятие преступления, его состава взаимосвязаны. В соответствии со ст. 14 УК РФ преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное уголовным законом под угрозой наказания. Уголовный кодекс содержит большое число различных составов преступлений, что не исключает возможности определения общего предмета доказывания по всем уголовным делам. Но именно это длительное время было основанием для дискуссии о возможности законодательного Определения предмета доказывания.
Вопросы предмета доказывания, понятия доказательств, теории доказывания в различные периоды времени получили свое освещение во многих научных работах[157]. Мы же остановимся на особенностях предмета доказывания по делам об экономических преступлениях, прежде всего на делах, связанных с преступными нарушениями налогового законодательства.
Впервые нормативное общее понятие предмета доказывания по уголовным делам было сформулировано в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 г.
Статья 15 этого закона почти дословно, если не считать некоторой конкретизации, воспроизведена в ч. 1 ст. 68 УПК РСФСР 1960 г., в которой, в частности, установлено, что при производстве предварительного следствия и разбирательства уголовного дела в суде подлежат доказыванию:
событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления);
виновность обвиняемого в совершении преступления и мотивы преступления;
обстоятельства, влияющие на степень и характер ответственности обвиняемого, указанные в ст. 61 и 63 УК РФ, а также иные обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого;
характер и размер ущерба, причиненного преступлением.
В части 2 ст. 68 УПК РСФСР нашло отражение новое (по сравнению с Основами) положение, в котором говорится о том, что «подлежат выявлению также причины и условия, способствовавшие совершению преступления».[158]
Следует заметить, что относительно этих обстоятельств в УПК РСФСР говорится не об обязанности их доказывания, а о необходимости их «выявления». Употребление термина «выявление» вызвано необходимостью отграничения сущностных явлений от сопутствующих им. Выявленные обстоятельства подлежат устранению по каждому уголовному делу.
Предмет доказывания по конкретному уголовному делу един как для органов расследования, прокуратуры, так и для суда, равно как и для всех стадий уголовного процесса, естественно, с учетом задач каждой конкретной стадии.
По УПК РСФСР 1923 г. предмет доказывания частично находил свое нормативное закрепление в отношении отдельных стадий или отдельных этапов стадии. Так, он получил некоторое закрепление применительно к постановлению о привлечении в качестве обвиняемого (ст. 129 УПК РСФСР 1923 г.), обвинительному заключению (ст. 207 УПК РСФСР 1923 г.), судебному приговору (ст. 320 УПК РСФСР 1923 г.).
Законодательное определение круга обстоятельств, подлежащих доказыванию по каждому делу, способствует:
усилению гарантии полноты, всесторонности и объективности расследования и судебного рассмотрения и разрешения уголовных дел;
укреплению законности;
повышению уровня обеспечения прав и законных интересов личности в уголовном судопроизводстве.[159]
Содержание обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, уточняется, конкретизируется диспозицией статьи Уголовного кодекса, по которой квалифицируется деяние привлекаемого по делу лица. Уместно привести справедливое высказывание В.Г. Даева: «Определение элементов и общей структуры предмета доказывания может быть успешным лишь при использовании в качестве отправных именно материально-правовых категорий состава преступления».[160]
Определение в ст. 68 УПК РСФСР перечня обстоятельств, подлежащих доказыванию, поименованного в теории уголовного процесса как предмет доказывания, не сделало этот феномен менее дискуссионным.
Остаются предметом спора ученых вопросы полноты элементного состава предмета доказывания – обстоятельств, подлежащих доказыванию; разграничения понятий «предмет доказывания», «предмет познания», «предмет исследования» и их соотношения и др.
И.М. Лузгин полагал, что предмет познания – понятие более широкое, чем предмет доказывания. По его мнению, понятие предмета доказывания является частью предмета познания.[161]
А.М. Ларин полагает, что в ст. 68 УПК РСФСР описывается не общее родовое понятие предмета доказывания, а один из его видов, а именно «предмет обвинения».[162]
Предмет доказывания, по мнению М.С. Строговича, – это вся совокупность обстоятельств, имеющих значение для дела, включающих в себя и главный факт, и доказательственные факты.[163]
А.И. Трусов под предметом доказывания понимает «искомые обстоятельства»[164], подразумевая под ними все те же обстоятельства, подлежащие доказыванию.
А.М. Ларин, определив предмет доказывания, обозначенный в ст. 68 УПК РСФСР как «предмет обвинения», далее развивает эту мысль и «о других видах предмета доказывания, служащих основаниями для оправдания или прекращения производства по делу, для применения мер медицинского характера»[165]. В выделении законодателем некоторых особенностей устанавливаемых обстоятельств при прекращении уголовного дела, в отличие от направления уголовных дел в суд с обвинительным заключением, направления в суд дел для применения в отношении душевнобольных лиц принудительных мер медицинского характера, он видит различные виды предмета доказывания. Более того, он полагает, что в отдельных случаях виды предмета доказывания следует делить на подвиды, что будет способствовать уяснению особенностей предмета доказывания в уголовных делах различных категорий. По его мнению, представляет интерес соотношение подвидов предмета доказывания при прекращении дела, предусмотренных разными пунктами ст. 5 УПК РСФСР. При разработке криминалистической методики целесообразно определение предмета доказывания применительно к отдельным категориям преступлений.[166]
Не оспаривая полезности предлагаемой детализации предмета доказывания, что позволит глубже, полнее уяснить сущность явления в теоретическом аспекте, можно предположить, что в правоприменительной практике это может привести к развитию различных уклонов – обвинительного, оправдательного. Поэтому представляется более продуктивным видеть единый предмет доказывания, обеспечиваемый объективным, полным и всесторонним расследованием, рассмотрением и разрешением уголовных дел. Различный, а иногда и прямо противоположный исход расследования и рассмотрения уголовного дела следует анализировать не как результат наличия разных видов предмета доказывания, а как результат правильного определения единого предмета доказывания.
Здесь будет уместна ссылка на ст. 6 «Назначение уголовного судопроизводства» УПК РФ, вторая часть которой гласит: «Уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечает назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию».
Наличие специфики предмета доказывания в расследовании и рассмотрении различных категорий уголовных дел обусловлено многими обстоятельствами: различием объекта и предмета посягательства, объективной стороны преступления и способа совершения преступления, характером субъекта и субъективной стороны преступления. Эти различия будут иметь место не только в разных категориях преступлений, но и в разных делах одной и той же категории. Нет и не может быть двух одинаковых дел. Отмеченные различия лишь подчеркивают наличие единого предмета доказывания.
А.М. Ларин дает следующее определение предмета доказывания: «Предмет доказывания в уголовном судопроизводстве – это система фактов (обстоятельств), необходимых и достаточных в качестве основания для применения норм материального (уголовного и гражданского) и уголовно-процессуального права при разрешении уголовного дела»[167]. Однако определение предмета доказывания, сформулированное А.М. Лариным, не отражает его теоретических рассуждений о множественности видов предмета доказывания. Вместе с тем принять такое определение можно лишь как наиболее общее и не полно отражающее сущность явления. Оно не отражает предмета доказывания как деятельности по доказыванию.
Большинство специалистов в области уголовного процесса полагают, что «понятием предмета процессуального доказывания всегда обозначается совокупность явлений материального мира, подлежащих установлению и удостоверению по каждому уголовному делу».[168]
В.Д. Арсеньев к объекту доказывания относит «реальные обстоятельства происшедшего события, на установление которого направлена доказательственная деятельность».[169]
Исследование гносеологического аспекта предмета доказывания привело отдельных авторов к выводу о том, что этот феномен – явление многоуровневое. Так, С.А. Шейфер считает правомерным говорить о трех уровнях предмета доказывания:
первый уровень – это обобщенная модель, содержание и структура которой регулируется ст. 68 УПК РСФСР и нормами Общей части УК РФ;
второй уровень регулируется нормами Особенной части УК РФ, в которых сформулированы юридические признаки конкретного уголовно наказуемого деяния, охватывающего его объективную сторону и субъект;
третий уровень понятия предмета доказывания определяется путем конкретизации его с учетом обстоятельств совершения отдельного преступления, где требования закона «проецируются» на обстоятельства конкретного дела, приобретая индивидуальные, неповторимые черты.[170]
Таким образом, усматривая в предмете доказывания наличие трех уровней, С.А. Шейфер обозначает диалектический подход к уяснению понятия предмета доказывания, углубления в познании его содержания, не опровергая его единства по каждому уголовному делу по всему спектру предусмотренных УК РФ преступлений.
В.А. Банин выделяет два аспекта, характеризующие предмет доказывания как определенную систему, существующую в сознании субъекта доказывания. Это законодательное определение круга обстоятельств, подлежащих доказыванию и непосредственное установление группы этих обстоятельств при производстве по конкретному уголовному делу[171]. И такое обозначение многоаспектности может быть приемлемо. Однако нельзя согласиться, что эти аспекты существуют лишь в сознании субъекта доказывания, они объективны и сформулированы в требованиях ст. 68 УПК РСФСР (в настоящее время – ст. 73 УПК РФ) и в диспозициях каждой статьи Особенной части УК РФ, где обозначена специфика преступления.
Мы полагаем, что предмет доказывания един и всякое разделение предмета доказывания на отдельные виды контрпродуктивно. Оно несет отрицательный заряд как в понимании предмета доказывания, так и в практической деятельности по конкретным делам.[172]
Н.А. Громов писал, что «конструирование особого предмета доказывания не только для какой-то стадии процесса, но и преступлений определенной категории дел, например, по делам о применении принудительных мер медицинского характера, несовершеннолетних, является необоснованным».[173]
Такого же мнения придерживается и Ф.Н. Фаткуллин. Он полагает, что в структуре уголовно-процессуального доказывания находят свое проявление законы диалектики: общего и единичного. Каждое обстоятельство, подлежащее доказыванию, обозначенное в ст. 68 УПК РСФСР, является общей категорией, способной охватить любые проявления отдельного явления в конкретном уголовном деле.[174]
Нельзя согласиться с мнением О.В. Левченко о том, что «отдельные стадии процесса имеют свой особый предмет доказывания». Иначе, по ее мнению, на каждой стадии вновь и вновь пришлось бы все доказывать заново[175]. На каждой последующей стадии процесса имеется не свой особый предмет доказывания, а свои особенности в доказывании обстоятельств, предусмотренных ст. 68 УПК РСФСР (в настоящее время – ст. 73 УПК РФ), а главное – в проверке их наличия и доказанности на предыдущей стадии.
Заслуживает внимания определение предмета доказывания с использованием термина «модель», которое дает Г.П. Корнев. Он пишет, что «…в предмете доказывания содержится общее (информационно-поисковая модель любого исследуемого преступления), но не как абстрактное «общее» (оторванное от реального преступления), а как общее, конкретизированное нормами уголовного права с учетом обстоятельств каждого конкретного дела и определенных составов преступлений»[176]. И это суждение подтверждает универсальность предмета доказывания по всем преступлениям, формам расследования и разрешения уголовных дел и на всех этапах уголовного судопроизводства.
О.В. Левченко дает следующее определение: «Предмет доказывания представляет собой определенную программу доказывания, в которой в качестве структурных элементов присутствует необходимый круг фактов и обстоятельств, из которых субъект доказывания составляет особую, зависящую от стадий уголовного процесса, конкретного состава преступления и вида решения по делу программу доказывания по конкретному делу. Структурные элементы программы в общем виде должны отражать полноту, всесторонность знаний о преступлении как с точки зрения материального (уголовного) закона, так и процессуального. Чем полнее охватывается содержание такого знания, тем выше гарантия, что предмет доказывания по каждому делу будет правильно установлен субъектом доказывания».[177]
В общем виде определение адекватно отражает содержание предмета доказывания как набор элементов, его составляющих. Однако установление зависимости предмета доказывания от стадий процесса, конкретного состава преступлений, вида решений вряд ли обоснованно. От названных компонентов зависит не содержание предмета доказывания, он, как родовое понятие, един, а особенности деятельности субъекта доказывания по реализации стоящих перед ним задач, необходимость исчерпания объема пределов доказывания на том или ином этапе расследования или рассмотрения уголовного дела. Вторая часть определения, сформулированного О.В. Левченко, по существу, является попыткой раскрыть или увязать предмет доказывания с пределами доказывания. Пределы доказывания, хотя и теснейшим образом связаны с предметом доказывания, являются самостоятельным понятием.
Мы разделяем мнение П.С. Элькинд о том, что «предмет доказывания (ст. 68 УПК РСФСР) имеет общий и общеобязательный характер. Общий в том смысле, что законодатель распространяет его на все уголовные дела и на все стадии уголовного процесса. Применительно к каждому делу и каждой стадии процесса компоненты предмета доказывания конкретизируются, могут восполняться, но ни при каких условиях не могут сужаться… Универсальный характер основных компонентов предмета доказывания для всех уголовных дел и всех стадий процесса сочетается с динамичным характером в практике уголовного судопроизводства».[178]
Не только теоретическое, но и практическое значение имеет вопрос о том, входят ли в предмет доказывания «иные обстоятельства», имеющие значение для дела, но не включенные в ст. 68 УПК РСФСР. Здесь существует множество различных мнений, но после всяких оговорок большинство авторов все же склоняются к мысли, что и они входят в предмет доказывания, хотя и выступают в качестве промежуточных обстоятельств. Но без их доказывания по отдельным делам невозможно установить наличие отдельных фактов, включенных в предмет доказывания[179]. И.М. Лузгин доказательственные факты, как и иные обстоятельства, имеющие значение для дела, но выходящие за пределы предмета доказывания, включает в предмет познания.[180]
В уголовном судопроизводстве, по мнению П.С. Элькинд, выделение отдельно предмета доказывания и предмета познания является искусственным и неоправданным.
Предмет доказывания охватывает все факты и обстоятельства, имеющие существенное значение для правильного расследования и разрешения уголовного дела. Это все факты и обстоятельства, предусмотренные ст. 68 УПК РСФСР, получившие свою конкретизацию в других статьях УПК, имеющие существенное значение для дела, хотя и не закрепленные в законе, но зависящие от специфики конкретных уголовных дел и составов преступных проявлений.[181]
Предмет доказывания отождествляет с предметом уголовно-процессуального познания и А.А. Давлетов, рассматривая их как «систему юридических свойств, исследуемых по уголовному делу явлений действительности…».[182]
Изложенное привело нас к выводу о том, что предмет доказывания – это система фактов и обстоятельств, как указанных в законе (ст. 68 УПК РСФСР, ст. 73 УПК РФ), так и других имеющих значение для расследования и рассмотрения конкретного уголовного дела, подтвержденных доказательствами, собранными и проверенными с использованием всех возможностей доказывания. Это система, создающая основания для законного и обоснованного его разрешения.
Если под предметом доказывания понимать все, что подлежит доказыванию, то под пределами доказывания следует понимать, в каком объеме и какими доказательствами должны быть подтверждены обстоятельства, подлежащие доказыванию. Они, по нашему мнению, будут исчерпаны тогда, когда все обстоятельства, подлежащие доказыванию как в совокупности, так и в отдельности, будут представлять собой установленную объективную истину.
Принятый в 2001 г. УПК РФ, вступивший в действие с 1 июля 2002 г., развивает и детализирует обстоятельства, подлежащие доказыванию.
Статья 73 УПК РФ гласит:
«1. При производстве по уголовному делу подлежат доказыванию:
1) событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления);
2) виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы;
3) обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого;
4) характер и размер вреда, причиненного преступлением;
5) обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния;
6) обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание;
7) обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания.
2. Подлежат выявлению также обстоятельства, способствовавшие совершению преступления».[183]
При решении вопроса о привлечении лица в качестве обвиняемого в постановлении об этом должно получить отражение «описание преступления с указанием времени, места его совершения, а также иных обстоятельств, подлежащих доказыванию в соответствии со статьей 73 настоящего Кодекса» (ст. 171 УПК РФ). Это указание позволяет сделать вывод, что при привлечении лица в качестве обвиняемого предмет доказывания должен быть подтвержден совокупностью «достаточных доказательств, дающих основания для обвинения лица в совершении преступления», что и отражается в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого.
Дальнейшее развитие предмета доказывания в новом уголовно-процессуальном законодательстве снимает некоторые спорные положения, высказанные учеными при анализе УПК РСФСР 1960 г. В частности, научные выводы А.М. Ларина о множественности предметов доказывания не подтверждаются включением в ст. 73 УПК РФ в единый предмет доказывания обстоятельств, предусмотренных п. 5 (обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния) и п. 7 (обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания).
Новый УПК РФ конкретизирует и усиливает необходимость исследования при расследовании и судебном рассмотрении уголовных дел отдельных обстоятельств, включенных в предмет доказывания. Так, в п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ указывается на необходимость доказывания не только виновности лица в совершении преступления и мотивов его совершения, но еще и «формы вины». В отдельный пункт выделены обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого (п. 3), и обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание (п. 6). Тем самым законодатель придал самостоятельное значение некоторым обстоятельствам, подлежащим доказыванию, и усилил значимость этих обстоятельств.
Уголовные дела о налоговых преступлениях, предусмотренных ст. 198 и 199 УК РФ, являются новыми. Они появились в УК РФ 1996 г. Предмет доказывания, а также вопросы привлечения лиц в качестве обвиняемых по этим делам в научном плане исследовались явно недостаточно, тем более что 25 июня 1998 г. принята новая редакция названных статей. Несмотря на специфичность всех компонентов, входящих в предмет доказывания по налоговым преступлениям, родовое понятие предмета доказывания полностью распространяется и на уголовные дела данной категории. Специфика предмета доказывания будет предметом нашего дальнейшего исследования.
§ 2. Материально-правовые обстоятельства, подлежащие доказыванию
Уголовное законодательство о налоговых преступлениях еще нельзя считать устоявшимся. Уголовная ответственность в России за налоговые преступления была установлена Законом Российской Федерации от 2 июля 1992 г., которым в Уголовный кодекс РСФСР была введена ст. 162—2 «Сокрытие доходов (прибыли) или иных объектов налогообложения»[184]. Также Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 28 мая 1986 г. в УК РСФСР была введена ст. 162—1 «Уклонение от подачи декларации о доходах», а Законом Российской Федерации от 20 октября 1992 г.[185] дана новая редакция ст. 162—1. Она гласила: «Уклонение от подачи декларации о доходах от занятия кустарно-ремесленным промыслом, другой индивидуальной трудовой деятельностью либо иных доходах, облагаемых подоходным налогом, и в других случаях, когда подача декларации предусмотрена законодательством, либо несвоевременная подача декларации или включение в нее заведомо искаженных данных, если эти действия совершены после наложения административного взыскания за такие же нарушения».
В Уголовном кодексе РФ, введенном в действие с 1 января 1997 г., уголовная ответственность за уклонение от подачи декларации о доходах не установлена.
В Уголовный кодекс РФ в первоначальной редакции были включены две статьи: 198 «Уклонение гражданина от уплаты налога» и 199 «Уклонение от уплаты налогов с организаций».
Статья 198 УК РФ гласила: «Уклонение гражданина от уплаты налога путем непредставления декларации о доходах в случаях, когда подача декларации является обязательной, либо путем включения в декларацию заведомо искаженных данных о доходах или расходах, совершенное в крупном размере…» Часть 2 этой статьи устанавливала повышенную ответственность в случае совершения деяний, предусмотренных ч. 1, ранее судимым лицом за уклонение от уплаты налога либо в особо крупном размере.
Систематическое толкование нормы, установленной ст. 198 УК РФ, позволяет прийти к выводу, что законодатель устанавливает уголовную ответственность за неуплату в срок установленного законом налога в крупном размере, а не за непредставление декларации о доходах, не за включение в декларацию заведомо искаженных данных о доходах или расходах.[186]
Употребление термина «уклонение» следует понимать как указание на умышленное удержание в своей собственности средств, которые должны быть уплачены в государственный бюджет. Средства налогоплательщик уже получил, ими распоряжается, и хотя с момента истечения срока на уплату налога они ему уже не принадлежат, он незаконно продолжает их удерживать.
Такой вывод следует из указания в примечании к ст. 198 УК РФ на то, что «уклонение гражданина от уплаты налога признается совершенным в крупном размере, если сумма неуплаченного налога превышает двести минимальных размеров оплаты труда, а в особо крупном размере – пятьсот минимальных размеров оплаты труда».
Государственной Думой РФ 20 мая 1998 г. принят Федеральный закон от 25 июня 1998 г. № 92-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации», которым определена новая редакция ст. 198 и 199 УК РФ. Он был опубликован 27 июня 1998 г. и с этого момента вступил в силу.[187]
Действовавшая в тот период редакция указанных статей гласила:
«Статья 198. Уклонение физического лица от уплаты налога или страхового взноса в государственные внебюджетные фонды.
1. Уклонение физического лица от уплаты налога путем непредставления декларации о доходах в случаях, когда подача декларации является обязательной, либо путем включения в декларацию заведомо искаженных данных о доходах или расходах, либо иным способом, а равно от уплаты страхового взноса в государственные внебюджетные фонды, совершенное в крупном размере, – наказывается штрафом в размере от двухсот до семисот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от пяти до семи месяцев, либо арестом на срок от четырех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет.
2. То же деяние, совершенное в особо крупном размере или лицом, ранее судимым за совершение преступлений, предусмотренных настоящей статьей, а также статьями 194 или 199 настоящего Кодекса, – наказывается штрафом в размере от пятисот до одной тысячи минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от семи месяцев до одного года либо лишением свободы на срок до пяти лет.
Примечания. 1. Уклонение физического лица от уплаты налога или страхового взноса в государственные внебюджетные фонды признается совершенным в крупном размере, если сумма неуплаченного налога и (или) страхового взноса в государственные внебюджетные фонды превышает двести минимальных размеров оплаты труда, а в особо крупном размере – пятьсот минимальных размеров оплаты труда.
2. Лицо, впервые совершившее преступления, предусмотренные настоящей статьей, а также статьями 194 или 199 настоящего Кодекса, освобождается от уголовной ответственности, если оно способствовало раскрытию преступления и полностью возместило причиненный ущерб.
Статья 199. Уклонение от уплаты налогов или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды с организации.
1. Уклонение от уплаты налогов с организации путем включения в бухгалтерские документы заведомо искаженных данных о доходах или расходах либо иным способом, а равно от уплаты страховых взносов в государственные внебюджетные фонды с организации, совершенное в крупном размере, – наказывается лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет, либо арестом на срок от четырех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до четырех лет.
2. То же деяние, совершенное:
а) группой лиц по предварительному сговору;
б) лицом, ранее судимым за совершение преступлений, предусмотренных настоящей статьей, а также статьями 194 или 198 настоящего Кодекса;
в) неоднократно;
г) в особо крупном размере, – наказывается лишением свободы на срок от двух до семи лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.
Примечание. Уклонение от уплаты налогов или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды с организации признается совершенным в крупном размере, если сумма неуплаченных налогов и (или) страховых взносов в государственные внебюджетные фонды превышает одну тысячу минимальных размеров оплаты труда, а в особо крупном размере – пять тысяч минимальных размеров оплаты труда».
Налоговые преступления отнесены к гл. 22 «Преступления в сфере экономической деятельности».
Из указания на то, что уклонение может совершаться и «иным способом», следует, что законодатель расширяет перечень способов уклонения. Это же свидетельствует, что практически способ уклонения не имеет юридического значения, а свидетельствует лишь, что имеет место умысел на неуплату в срок установленного законом налога или страхового взноса. Это подтверждает и указание на крупный и особо крупный размер неуплаты налога или страхового взноса. Отсюда следует, что если налогоплательщик не использует никаких способов, а все делает как положено, т. е. декларации, соответствующие действительности, представляет в срок, но налоги и страховые взносы в срок не уплачивает, хотя реально имеет для этого возможности, и использует эти средства по своему усмотрению, – он все равно совершает преступление.
Термин «уклонение» подчеркивает не только умышленный характер действий виновного, но и свидетельствует о длящемся характере данного вида преступлений. Преступление считается оконченным с момента неуплаты налога в срок, установленный законом. Дальнейшая неуплата налога свидетельствует о длящемся характере совершаемого преступления[188]. Уклонение – это действие (бездействие)[189], проявляющееся в форме умышленного несовершения предписанных законом действий по уплате установленных законом налогов.
Об этом же свидетельствует и примечание второе к ст. 198 УК РФ, гласящее: «Лицо, впервые совершившее преступления, предусмотренные ст. 194, 198, 199 настоящего Кодекса, освобождается от уголовной ответственности, если оно способствовало раскрытию преступления и полностью возместило причиненный ущерб».
Уместно заметить, что «способствование раскрытию преступления» является лишь обстоятельством, смягчающим наказание виновных (п. «и» ст. 61 УК РФ), а не декриминализирующим его. Таким обстоятельством в данном случае является «полностью возмещенный ущерб», если основу криминала составляет неуплаченный в срок установленный законом налог.[190]
Пленум Верховного Суда РФ в своем Постановлении от 4 июля 1997 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Российской Федерации уголовного законодательства об ответственности за уклонение от уплаты налогов»[191] указал: «5. Преступления, предусмотренные ст. 198 и 199 УК РФ, считаются оконченными с момента фактической неуплаты налога за соответствующий налоговый период в срок, установленный налоговым законодательством».
Изложенное свидетельствует о том, что налоговые преступления являются материальными, а не формальными составами преступлений.
Противоположного мнения придерживается И.И. Кучеров: «объективная сторона уклонения от уплаты налогов заключается в обмане налоговых органов относительно объектов налогообложения, следовательно, анализируемые составы являются формальными»[192]. По изложенным соображениям мы не можем разделить мнение И.И. Кучерова.
Не случайно Генеральная прокуратура РФ в «Методических рекомендациях по организации прокурорского надзора за расследованием налоговых преступлений» указывает на то, что «в силу специфики составов преступных посягательств на налоговые правоотношения возбуждать уголовные дела данной категории следует, если срок уплаты налога и взноса пропущен. В противном случае действия нарушителя должны квалифицироваться по нормам Налогового кодекса Российской Федерации».[193]
По нашему мнению, это правильно. Указание в законе на уклонение «от уплаты налога путем непредставления декларации о доходах в случаях, когда подача декларации является обязательной, либо путем включения в декларацию заведомо искаженных данных о доходах или расходах, либо иным способом» свидетельствует лишь о направленности умысла, но не о его реализации. Таким способом налогоплательщик не уклоняется от уплаты налога, а только обозначает путь, каким образом он намерен избежать уголовной ответственности за неуплату налога. Как обвиняемый не несет уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, так и он не может нести уголовной ответственности за другие способы ухода от ответственности.
Использование указанных в законе путей ухода от ответственности за уклонение от уплаты налога до истечения установленного в законе срока уплаты налога или страхового взноса в государственные внебюджетные фонды не составляет уголовно наказуемого деяния. Установление факта непредставления декларации о доходах в случаях, если подача декларации является обязательной, включения в декларацию заведомо искаженных данных о доходах и расходах или совершения иных действий (бездействия) в целях ухода от ответственности за уклонение от уплаты налогов до истечения срока уплаты налогов или страховых взносов не может рассматриваться как покушение на совершение (или приготовление к совершению)[194] преступления, предусмотренного ст. 198 УК РФ, равно как и включение в бухгалтерские документы заведомо искаженных данных о доходах или расходах, предусмотренных ст. 199 УК РФ[195]. Такие действия могут рассматриваться как наказуемые в административном порядке в соответствии с разд. VI части первой Налогового кодекса РФ.[196]
К иным путям уклонения от уплаты налога или страховых взносов можно отнести заведомо необоснованное применение пониженных ставок налога или льгот либо заведомо ложные ссылки на отсутствие денежных средств, хотя они у налогоплательщика имелись. Средства могут укрываться при ведении наличных расчетов, использовании неизвестных налоговым органам и органам государственных внебюджетных фондов банковских счетов, а также осуществлении платежей более поздней очередности, чем налоговые, и многими другими способами. Однако эти пути уклонения от уплаты налога есть лишь способы ухода от ответственности, а не способы совершения преступления.
Нельзя согласиться с мнением авторов Методических рекомендаций Генеральной прокуратуры о том, что «квалификация содеянного как покушения на совершение налогового преступления (по ч. 3 ст. 30 УК РФ и соответствующей статье УК РФ) возможна, если по представленным лицом в налоговые органы отчетным документам, содержащим заведомо искаженные сведения об объектах налогообложения, данный факт был установлен, а срок уплаты налогов еще не наступил»[197]. В данном случае оно вступает в противоречие с ч. 3 ст. 30 УК РФ. Она гласит: «Покушением на преступление признаются умышленные действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам». Как было отмечено, непредставление декларации, внесение в нее заведомо искаженных данных о доходах или расходах, включение в бухгалтерские документы заведомо искаженных данных или иные способы являются не преступлением, а лишь средством, способом, попыткой ухода от ответственности за возможное налоговое преступление – неуплаты в установленный законом срок налога или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды. Кроме того, преступление считается оконченным по истечении срока уплаты налога. Наступление такого срока не зависит от налогоплательщика, он установлен законом. Следовательно, налогоплательщик не может достичь результата, так как преступление оканчивается только по наступлении срока.
Не случайно авторы Методических рекомендаций пишут: «Трудоемкий процесс расследования в этих случаях практически ведет к прекращению производства в связи с отсутствием возможности доказать направленность умысла на неуплату налога <…> Реальные основания квалифицировать деяние физического лица как покушение на совершение налогового преступления до предусмотренного законом срока уплаты подоходного налога имеются только при условии, если в отчетных или бухгалтерских документах налогоплательщиком сознательно искажены сведения, в результате чего занижены налоговые платежи.
Как покушение на совершение преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 198 или ч. 2 ст. 199 УК РФ, квалифицируется деяние, если доказано, что виновным лицом преследовалась цель уклониться от уплаты налога и (или) взноса в особо крупном размере, однако реальный размер недоимки не превысил установленных этими статьями кратностей минимальных размеров оплаты труда, а другие названные в них квалифицирующие обстоятельства отсутствуют».[198]
Представляется, что и эта рекомендация не основана на законе. Если размер недоимки не позволяет квалифицировать деяние как неуплату налога в особо крупном размере, это значит, что нет такого преступления, а следовательно, не может быть и покушения на него.
Это подтверждают результаты проведенного авторами в 2001 г. социологического исследования путем анкетного опроса наиболее квалифицированных следователей федеральных органов налоговой полиции. Каждым из следователей, заполнивших анкеты, расследовалось более 20 уголовных дел о налоговых преступлениях. Если принять, что каждый из них расследовал только 20 уголовных дел, то получится, что из 7080 уголовных дел ни по одному не было случая привлечения виновных к уголовной ответственности за приготовление или покушение на преступление по п. 1 и 3 ст. 30 УК РФ. Это является убедительным доказательством того, что вывод о невозможности привлечения к уголовной ответственности лиц за приготовление или покушение по налоговым преступлениям по ст. 198 и 199 УК РФ является правильным и обоснованным.
Необходимо отметить, что изменения в налоговой системе Российской Федерации, введенные Федеральным законом от 5 августа 2000 г. № 118-ФЗ «О введении в действие части второй Налогового кодекса Российской Федерации и внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации о налогах»[199] и частью второй Налогового кодекса РФ[200], в части замены страховых взносов в государственные внебюджетные фонды в соответствии со ст. 234—244 ч. 2 НК РФ единым социальным налогом (взносом), не влекут за собой необходимости в настоящее время исключения из диспозиций ст. 198 и 199 УК РФ упоминания об уплате страховых взносов в государственные внебюджетные фонды. Существовавшие до введения в действие ч. 2 НК РФ внебюджетные фонды не ликвидируются, за исключением Государственного фонда занятости населения Российской Федерации, изменяется лишь порядок уплаты взноса и государственный орган, контролирующий полноту, своевременность и правильность его уплаты. Кроме того, такое изменение диспозиций указанных статей приведет к необоснованной декриминализации деяний, совершенных с 27 июня 1998 г. по 31 декабря 2000 г.
Предмет доказывания по делам о налоговых преступлениях специфичен. Изъятие материальных ценностей, составляющих суммы не уплаченных налогов в бюджет и средств, являющихся страховыми взносами в государственные внебюджетные фонды, осуществляется путем удержания их и использования по усмотрению налогоплательщика. Налог и страховые взносы составляют установленную законом часть прибыли, полученной налогоплательщиком в результате трудовой или иной деятельности, которую он и должен внести в бюджет и в государственные внебюджетные фонды. Эти средства позволяют государству осуществлять управление обществом, обеспечивать его жизнедеятельность.
Неуплата налогов или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды лишает государство рычагов управления обществом. Это позволяет утверждать, что налоговые преступления являются государственными преступлениями. Объектом их посягательства являются общественные отношения в сфере государственного управления, а не отношения в сфере экономической деятельности, куда их относит введенный в действие с 1 января 1997 г.
УК РФ (ст. 198, 199), и не в сфере налогообложения, как утверждают некоторые ученые, их нельзя отождествлять и с посягательствами на сферу финансовых отношений.[201]
Такого же мнения придерживаются и авторы учебника «Уголовное право». Они пишут: «Понимание налога как публично-правовой обязанности, возникающей из закона, позволяет утверждать, что ее неисполнение должно рассматриваться как деяние, совершенное против государства»[202]. Это мнение можно усмотреть и в законодательстве некоторых западных стран. Так, в Уголовном кодексе Испании (Раздел XIV) уголовно наказуемые нарушения налогового законодательства отнесены к категории преступлений против государственной казны и социальной безопасности.[203]
К преступлениям, посягающим на сферу государственного управления, относит налоговые преступления А.И. Сотов, который обоснованно утверждает, что «основные отличительные признаки данных отношений в том, что они, во-первых, складываются по поводу осуществления государственной власти, а во-вторых, одним из их участников является государственный орган. Принудительное изъятие части собственности граждан в пользу государства есть одна из сфер общественной жизни, где как раз осуществляется публичная власть, а в качестве государственного органа выступает аппарат госналогинспекций».[204]
Аналогичной правовой позиции придерживается и Конституционный Суд РФ. В своем Постановлении от 17 декабря 1996 г. № 20-П «По делу о проверке конституционности пунктов 2 и 3 части первой статьи 11 Закона Российской Федерации от 24 июня 1993 г. "О федеральных органах налоговой полиции"» он констатирует: «Налог – необходимое условие существования государства, поэтому обязанность платить налоги, закрепленная в ст. 57 Конституции РФ, распространяется на всех налогоплательщиков в качестве безусловного требования государства. Налогоплательщик не вправе распоряжаться по своему усмотрению той частью своего имущества, которая в виде определенной денежной суммы подлежит взносу в казну, и обязан регулярно перечислять эту сумму в пользу государства, так как иначе были бы нарушены права и охраняемые законом интересы других лиц, а также государства».[205]
Статья 8 части первой НК РФ определяет налог как обязательный, индивидуально безвозмездный платеж, взимаемый с организаций и физических лиц в форме отчуждения принадлежащих им на праве собственности, хозяйственного ведения или оперативного управления денежных средств в целях финансового обеспечения деятельности государства (выделено нами. – П.Е., С.Е.) и (или) муниципальных образований.[206]
Рассуждения о том, что неуплата налогов причиняет ущерб отношениям не в сфере государственного управления, а в сфере финансовой деятельности[207], предпринимательской или иной экономической деятельности[208], общественным отношениям в сфере хозяйственной деятельности, ориентированной на рыночные отношения[209], не определяют главного предназначения налогов, указывают на важные, но не определяющие сферы общественных отношений. Это не позволяет правильно определить сущность налогов и их системы, а также необходимость самой строгой, а именно уголовной защиты соответствующих отношений. Неправильное определение объекта налоговых преступлений приводит к недооценке их общественной опасности.
Например, И.Н. Соловьев пишет: «Налоги и налоговая политика объективно включены в систему экономической безопасности государства, где они выступают как мощный ресурсный фактор, находящийся в руках государства и позволяющий последнему воздействовать на экономику, а также как показатель зависимости государства от налогоплательщиков. Неэффективная налоговая политика способна нести в себе угрозу экономической безопасности страны, ослабляет финансовую устойчивость экономики, разобщает режимы, противопоставляет государство и предпринимательство и налогоплательщиков. Результатом этого может стать подрыв доходной базы бюджета как института финансового обеспечения функций государства, включая обеспечение его безопасности и обороны, защиты прав граждан, борьбы с преступностью, развития экономики в целом».[210]
Уместно привести высказывания Председателя Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькина на международной научно-практической конференции 25 октября 2005 г. на тему «Роль права в обеспечении национальных интересов», посвященной 80-летию Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации: «За счет налогов в настоящее время формируется до 80% федерального бюджета России. Но острота сегодняшней ситуации заключается в том, что по различным оценкам в бюджет не поступает от 20 до 50% причитающихся к уплате налогов. Неуплата налогов напрямую подрывает устойчивость бюджетной политики, нарушает принцип социальной справедливости, провоцирует социальную напряженность в обществе. <…> Налогоплательщик не вправе распоряжаться по своему усмотрению той частью принадлежащего ему имущества, которая в виде определенной денежной суммы подлежит взносу в казну, соответствующие же органы публичной власти наделены правомочием в односторонне-властном порядке, путем государственного принуждения взыскивать с лица причитающиеся налоговые суммы, иначе нарушались бы воплощенный в ст. 57 Конституции РФ конституционно защищаемый публичный интерес и связанные с ним права и законные интересы налогоплательщиков, публично-правовых образований, государства в целом». Данную мысль В.Д. Зорькин высказал в связи с принятием Конституционным Судом РФ Постановления от 14 июля 2005 г. № 9-П.[211]
Это постановление вызвало большой резонанс. «Повышенное общественное внимание (к этому постановлению) вызвано, прежде всего, тем, что это решение связано с компанией «ЮКОС». По мнению В.Д. Зорькина, Постановление «играет важную роль в обеспечении устойчивости бюджетной и налоговой политики и, в целом, национальной безопасности страны»[212]. Это утверждение свидетельствует о правильности вывода о том, что объектом посягательства в налоговых преступлениях являются общественные отношения в сфере государственного управления.
Уголовный кодекс РСФСР, принятый 22 ноября 1926 г. и введенный в действие с 1 января 1927 г., устанавливал, что неплатеж в установленный срок налогов и сборов (ст. 60 УК РСФСР) относится к иным преступлениям против порядка управления. В его первой главе «Преступления государственные» разд. 2 был обозначен: «Особо для Союза ССР опасные преступления против порядка управления». В части 1 ст. 59—1 провозглашалось: «Преступлением против порядка управления признается всякое действие, которое, не будучи направлено непосредственно к свержению Советской власти и Рабоче-крестьянского Правительства, тем не менее приводит к нарушению правильной деятельности органов управления или народного хозяйства и сопряжено с сопротивлением органам власти и препятствованием их деятельности, неповиновением законам или с иными действиями, вызывающими ослабление силы и авторитета власти».[213]
Как видим, даже в СССР, где основой государственного и общественного устройства была государственная и общественная собственность и налоги не могли играть той роли, какую они играют в настоящее время, неуплату налога относили к преступлениям, объектом посягательства в которых были отношения в сфере управления государством.
Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. уклонение от уплаты налогов рассматривал как преступление только в военное время и относил их к иным государственным преступлениям (ст. 82 УК РСФСР).
Ныне действующий УК РФ, относя налоговые преступления к сфере экономической деятельности, как отмечает И.И. Кучеров, «свидетельствует о том, что законодатель в первую очередь принял во внимание их экономическую составляющую. Ведь в результате массового уклонения от уплаты налогов государство утрачивает платежеспособность, следовательно, основной ущерб причиняется именно его финансовой деятельности, а не системе управления»[214]. Как видно, из правильной посылки И.И. Кучеров делает усеченный вывод, опуская главное – чему причиняется ущерб, а именно сфере государственного управления.
Интересны ответы практических работников на вопрос анкеты-интервью: «объект преступления: отношения в сфере финансовой деятельности; в сфере налогообложения; в сфере предпринимательской деятельности; в сфере государственного управления обществом (нужное подчеркнуть). Изложите свое мнение: почему именно так определили объект преступления». Респонденты ответили: в сфере финансовой деятельности – 47%; в сфере налогообложения – 76%; в сфере предпринимательской деятельности – 30%; в сфере государственного управления обществом – 15%. Многие респонденты подчеркнули сразу два-четыре объекта, полагая, что все из отмеченных являются объектами преступного посягательства. Это не удивительно: ученые в области материального уголовного права не имеют единого мнения.
В большинстве анкет-интервью респонденты не ответили на пожелание изложить свое мнение: почему именно так они определили объект преступления. Но там, где такие ответы были, они звучали так: те, кто объектом преступления назвали сферу налогообложения, полагают, что в данном случае преступное посягательство направлено на отношения, регулируемые налоговым законодательством. Респондент, подчеркнувший все пункты одновременно, ответил: налоговые преступления затрагивают все указанные отношения. Респондент, подчеркнувший объект «в сфере налогообложения и в сфере государственного управления обществом», объяснил это схематически: налог → бюджет → существование государства. Респонденты, отметившие объект «в сфере государственного управления обществом», объяснили, что это деяние посягает, прежде всего, на нормальный процесс реализации функций государственного управления, его обеспеченность в материальном отношении.
Судя по ответам, практические работники, в основном, не смогли глубоко вникнуть в сущность вопроса. Многие, видимо, нечетко представляют различие между объектом преступления и предметом преступления. Было несколько ответов, смысл которых свидетельствовал о непонимании самого вопроса. Один из респондентов ответил довольно эмоционально (дословно): «Ну, ребята, вы даете, а это-то зачем?!» Это был следователь УФСНП России по Волгоградской области. Стаж работы – свыше 10 лет, расследовал более 20 уголовных дел, квалифицированных ст. 198 и 199 УК РФ.
Ответы респондентов на данный вопрос анкеты-интервью позволяют сделать вывод, что он должен решаться не большинством голосов следователей, а аргументацией ответов. Эта аргументация дает нам возможность утверждать, что объектом преступления по ст. 198 и 199 УК РФ являются отношения в сфере государственного управления обществом.[215]
Заслуживают внимания и многие ответы следователей на вопрос анкеты о путях совершенствования уголовного законодательства, регламентирующего ответственность за налоговые преступления. Они сводятся к следующему:
ужесточить санкции за совершение налоговых преступлений. Ввести дополнительную меру наказания по ст. 198 и 199 УК РФ – конфискацию имущества, а также увеличить сроки наказания;
отказаться от приравнивания налоговых преступлений к общеуголовным – это особая категория преступлений;
предусмотреть, что преступления по ст. 198 и 199 УК РФ могут быть совершены как с прямым, так и с косвенным умыслом, а также по неосторожности;
все части ст. 198 и 199 УК РФ признать тяжкими преступлениями. Оставить один вид наказания в виде лишения свободы.
Не со всеми предложениями следователей, высказанными в ответ на вопрос анкеты о путях совершенствования уголовного законодательства, регламентирующего ответственность за налоговые преступления, можно согласиться. Но предложения об усилении ответственности и наказания будут вполне обоснованными, если признать, что объектом преступления являются общественные отношения в сфере государственного управления обществом.
Уместно вспомнить ответ того же следователя из УФСНП России по Волгоградской области: «Всегда считал, что законодательство у нас хорошее, только его необходимо исполнять и дать возможность это делать следователю, но до правового государства нам далеко, поэтому нет смысла пересаживаться в новую машину, когда на старой ездить не научились!»
Таким образом, применительно к делам о налоговых преступлениях объектом преступления являются отношения, складывающиеся в сфере государственного управления.
Действительно, гл. 2 Конституции РФ, определяющая правовой статус личности в Российской Федерации, содержит только три конституционно установленные обязанности: платить законно установленные налоги и сборы (ст. 57), сохранять природу и окружающую среду, бережно относиться к природным богатствам (ст. 58), защищать Отечество (ст. 59). Экологические преступления отнесены УК РФ к разд. IX (Преступления против общественной безопасности и общественного порядка), уклонение от прохождения военной службы – к разд. X (Преступления против государственной власти). Отнесение вместе с этим уклонения от уплаты налогов к разд. VIII (Преступления в сфере экономики) представляется недостаточно обоснованным.
Налоговые преступления должны быть отнесены к категории государственных преступлений и установлена более строгая защита отношений, нарушаемых в данной сфере.
Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 4 июля 1997 г. № 8 оценил налоговые преступления так: «Общественная опасность уклонения от уплаты налогов заключается в умышленном невыполнении конституционной обязанности каждого платить законно установленные налоги и сборы (ст. 57 Конституции РФ), что влечет непоступление денежных средств в бюджетную систему Российской Федерации».[216]
Предметом налоговых преступлений являются незаконно удерживаемые налогоплательщиком денежные средства, которые должны поступить в казну.
Объективная сторона налоговых преступлений выражается в неуплате налогов, сумма которых составляет крупный или особо крупный размер, в установленные законом сроки. Данное преступление может быть только умышленным, поэтому, чтобы усилить, сделать более четким понимание наличия умысла, законодатель назвал такую неуплату налогов, как «уклонение физического лица от уплаты налога или страхового взноса в государственные внебюджетные фонды» (ст. 198 УК РФ), «уклонение от уплаты налогов или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды с организации» (ст. 199 УК РФ). Включение термина «уклонение» в название преступления подчеркивает обязательность наличия умысла при совершении преступления, уклоняться без умысла невозможно.
В законе же указано на уклонение от уплаты налога или страхового взноса в государственные внебюджетные фонды путем:
непредставления декларации о доходах в случаях, когда подача декларации является обязательной;
включения в декларацию заведомо искаженных данных о доходах или расходах;
либо иным способом (ст. 198 УК РФ);
включения в бухгалтерские документы заведомо искаженных данных о доходах и расходах;
либо иным способом (ст. 199 УК РФ).
Все это породило необоснованное, на наш взгляд, отнесение указанных действий к способам совершения налоговых преступлений или способам уклонения от уплаты налогов.
В литературе делаются попытки их классификации именно в таком понимании.[217]
В соответствии со ст. 45 части первой НК РФ обязанность по уплате налога считается исполненной налогоплательщиком с момента предъявления в банк поручения на уплату соответствующего налога при наличии достаточного денежного остатка на счете налогоплательщика, а при уплате налогов наличными денежными средствами – с момента внесения денежной суммы в счет уплаты налога в банк или кассу органа местного самоуправления либо организацию связи Государственного комитета РФ по связи и информатизации[218]. Следовательно, способов уплаты налога самим налогоплательщиком только два: перечисление денежных средств в сумме, соответствующей имеющемуся у него объекту налогообложения и определяемой налоговым законодательством, со своего счета в банке либо внесение аналогичной суммы наличных денег в счет уплаты налога в банк или кассу органа местного самоуправления либо организацию связи Государственного комитета РФ по связи и информатизации. Способ же уклонения от уплаты налогов только один – это невыполнение приведенных выше действий.
Указанные в законе «непредставление декларации о доходах», «включение в декларацию заведомо искаженных данных о доходах и расходах», «либо иным способом» (ст. 198 УК РФ) или «включение в бухгалтерские документы заведомо искаженных данных о доходах и расходах», «либо иным способом» (ст. 199 УК РФ) представляют собой лишь действия, направленные на уход от уголовной ответственности, способы обмана налоговых органов.
Следует помнить о том, что обвиняемый не несет ответственности за дачу заведомо ложных показаний или отказ от них. Это способ его защиты. Аналогично и непредставление или представление недостоверных данных является способом защиты, способом ухода от уголовной ответственности и не более.
Когда мы определяем предмет доказывания при расследовании конкретного уголовного дела о неуплате налога в крупном размере, мы должны исследовать также способы ухода от уголовной ответственности за неуплату налога, так как это поможет не только проникнуть в сущность явления, но и конкретизировать все элементы, входящие в предмет доказывания, предусмотренные ст. 73 УПК РФ. Все это позволит суду не только определить степень вины, но и уточнить размер наказания. Наказание за налоговое преступление должно соответствовать тяжести и общественной опасности деяния.
Поэтому было бы правильным сформулировать диспозиции ст. 198 и 199 УК РФ аналогично диспозиции ст. 194 УК РФ (Уклонение от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физического лица).[219]
В этом случае диспозиция ст. 198 УК РФ могла быть сформулирована следующим образом: уклонение от уплаты налогов и (или) сборов физического лица, совершенное в крупном размере, наказывается… и далее по тексту статьи.
Аналогично диспозиция ст. 199 УК РФ может быть сформулирована так: уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с организации, совершенное в крупном размере, наказывается… и далее по тексту статьи.
Исследование при предварительном расследовании действий обвиняемых, направленных на обман налоговых органов путем непредставления декларации о доходах, включения в декларацию заведомо искаженных данных о доходах и расходах, включения в бухгалтерские документы заведомо искаженных данных о доходах и расходах либо иным способом, по сути, будет характеризовать наличие умысла в совершении налогового преступления и время его возникновения.[220]
Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации»[221] в статьи, регламентирующие ответственность за налоговые преступления, внесены изменения: принята новая редакция ст. 198 и 199 УК РФ, а также приняты две новые статьи, регламентирующие уголовную ответственность за «Неисполнение обязанностей налогового агента» (ст. 199—1 УК РФ) и за «Сокрытие денежных средств либо имущества организации или индивидуального предпринимателя, за счет которых должно производиться взыскание налогов и (или) сборов» (ст. 199—2 УК РФ).
Принятие нового Закона является подтверждением высказанной нами ранее мысли о том, что уголовная ответственность, установленная за уклонение от уплаты налогов, не является стабильной. Она постоянно меняется и, как нам кажется, без достаточной научной проработки и без необходимого обобщения практики применения уголовного законодательства, устанавливающего уголовную ответственность за налоговые преступления.
Новая редакция ст. 198 и 199 УК РФ гласит: «Статья 198. Уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица.
1. Уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица путем непредставления налоговой декларации или иных документов, представление которых в соответствии с законодательством Российской Федерации о налогах и сборах является обязательным, либо путем включения в налоговую декларацию или такие документы заведомо ложных сведений, совершенное в крупном размере, – наказывается штрафом от ста тысяч до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до двух лет, либо арестом на срок от четырех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до одного года.
2. То же деяние, совершенное в особо крупном размере, – наказывается штрафом в размере от двухсот тысяч до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от восемнадцати месяцев до трех лет либо лишением свободы на срок до трех лет».
В примечании раскрывается понятие крупного и особо крупного размера.
«Статья 199. Уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с организации.
1. Уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с организации путем непредставления налоговой декларации или иных документов, представление которых в соответствии с законодательством Российской Федерации о налогах и сборах является обязательным, либо путем включения в налоговую декларацию или такие документы заведомо ложных сведений, совершенное в крупном размере, – наказывается штрафом в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до двух лет, либо арестом на срок от четырех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового. 2. То же деяние, совершенное:
a) группой лиц по предварительному сговору;
b) в особо крупном размере, – наказывается штрафом в размере от двухсот тысяч до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до трех лет либо лишением свободы на срок до шести лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового».
В примечании дается определение крупного или особо крупного размера.
И.Н. Соловьев в автореферате своей докторской диссертации пишет: «С момента опубликования Федерального закона от 08.12.2003 г. № 162-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» фактически начался и новый этап в практике применения «налоговых статей УК Российской Федерации"»[222]. По мнению И.Н. Соловьева, к числу основных нововведений относятся:
диспозиции «налоговых» статей УК РФ приведены в соответствие с изменившимися нормами законодательства о налогах и сборах;
уголовно-правовая защита распространена на все виды налогов, уплачиваемых физическими, а по нашему мнению, и юридическими лицами;
из диспозиций ст. 198 и 199 УК РФ исключено упоминание «иного способа», а уклонение от уплаты налогов и сборов конструктивно определено как «налоговое мошенничество»;
исключены такие квалифицирующие признаки, как совершение преступления лицом, ранее судимым за налоговые преступления, и неоднократность;
такой признак преступления, как размер (крупный или особо крупный), помимо суммы неуплаченного налога, дополнен долей неуплаты по отношению к имеющейся по нему обязанности;
исключено ранее предусматривавшееся в уголовном законе специальное основание освобождения от уголовной ответственности за налоговые преступления в связи с деятельным раскаиванием;
в целях дифференциации уголовной ответственности за налоговые преступления пересмотрены в сторону смягчения санкции ст. 198 и 199 УК РФ в части наказания в виде лишения свободы при одновременном расширении применения штрафов;
предусмотрена уголовная ответственность за неисполнение обязанностей налогового агента (ст. 199—1), т. е. за неисполнение им обязанностей по исчислению, удержанию или перечислению налогов;
отдельной нормой (ст. 199—2 УК РФ) предусмотрена уголовная ответственность за сокрытие денежных средств либо имущества, за счет которых должно быть произведено взыскание недоимки по налогам и сборам.[223]
Рассматривая нововведения и суждения по ним И.Н. Соловьева, мы полагаем, что вряд ли можно говорить о новом этапе в практике применения «налоговых статей» УК РФ. По существу, новые формулировки ст. 198 и 199 УК РФ есть возврат к формулировкам этих статей в УК РФ, принятом в 1996 г. и вступившем в действие с 1 января 1997 г., действовавшем до вступления в силу новых формулировок ст. 198 и 199 УК РФ, принятых Законом от 25 июня 1998 г. № 92-ФЗ, опубликованным в Российской газете 27 июня 1998 г. и, соответственно, с этого дня вступившим в законную силу. Этим Законом была ужесточена ответственность и приведена диспозиция ст. 198 и 199 УК РФ в соответствие с реальной действительностью путем указания в законе «и иным способом», а не только непредставлением декларации, внесением в нее заведомо ложных сведений.
Способов уклонения от уплаты налогов столь много, что перечислить их в законе практически невозможно. Сущность преступлений, квалифицируемых ст. 198 и 199 УК РФ, состоит в реальной неуплате налогов и (или) сборов в срок, установленный законом[224]. Использование различных способов уклонения от уплаты налогов является свидетельством наличия умысла на неуплату налогов. Наличие умысла на неуплату налогов и его обнаружение не может быть наказуемо в уголовном порядке, так как преступлением является фактическая умышленная неуплата налогов. Наличие умысла на неуплату налогов законодатель обозначил термином «уклонение», так как уклоняться при отсутствии умысла нельзя, это будет не преступление, а ошибка, заблуждение применительно к неуплате налога, или же административный проступок, за которым может следовать административное наказание в соответствии с НК РФ, но не уголовное преступление.
И.Н. Соловьев попытался обозначить группы способов уклонения от уплаты налогов и к ним отнес:
уклонение от регистрации в налоговых органах в качестве налогоплательщика, соответственно, с сокрытием всех объектов налогообложения;
сокрытие дохода (прибыли) и иных объектов налогообложения;
занижение полученных доходов и завышение производственных расходов;
переложение налоговых обязательств на несуществующих юридических лиц или индивидуальных предпринимателей;
неотражение в документах бухгалтерского учета и отчетности оборота товарно-материальных ценностей и денежных средств;
отсутствие учета объектов налогообложения при условии их сокрытия;
незаконное использование налоговых льгот.
Данный перечень способов уклонения граждан и организаций от уплаты налогов является далеко не исчерпывающим. Многие способы уклонения от уплаты налогов имеют под собой одну основу – включение в преступную схему подставных фирм. Уклонение от уплаты налогов происходит с использованием проблемных банков, а также затратных схем. Есть и новые способы уклонения от уплаты налогов с применением схем в сфере вексельного обращения; схем, связанных с субвенциями; здесь же целый спектр мошеннических операций, связанных с неправомерным возмещением из бюджета НДС и многие другие.[225]
С учетом изложенного новая редакция ст. 198 и 199 УК РФ не обеспечивает решения возложенных на них задач.
Редакция диспозиций этих статей позволяет их толковать как нормы, предусматривающие уголовную ответственность только за непредставление налоговых деклараций или иных документов, представление которых в соответствии с законодательством Российской Федерации о налогах и сборах является обязательным, либо включение в налоговую декларацию или такие документы заведомо ложных сведений, приведшее к уклонению от уплаты налогов в крупном или особо крупном размере.
Получается так, что уклонение от уплаты налогов с использованием других путей-способов, в том числе обозначенных нами выше, не является наказуемым в уголовном порядке, а тем более нельзя считать уголовно наказуемым уклонение от уплаты налогов и (или) сборов, если не используется ни один из названных в законе способов, а налоги не уплачиваются и казна не получает средств от налогоплательщиков. Это же абсурд.
С таким абсурдным выводом согласился и Верховный Суд РФ. Он в абз. 4 п. 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 декабря 2006 г. № 64 «О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления»[226] записал: «Правило исчисления размера неуплаченных налогов и (или) сборов по признаку доли от суммы подлежащих к уплате налогов и (или) сборов за период в пределах трех финансовых лет подряд может применяться к случаям, когда неуплата налогов или сборов перечисленными в ст. 198 и 199 УК РФ способами (выделено нами. – П.Е., С.Е.) имела место после вступления в силу Федерального закона от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ с учетом требований, изложенных в ст. 10 УК Российской Федерации». Как видим, и Верховный Суд РФ считает, что только способами, указанными в законе, можно уклоняться от уплаты налогов и (или) сборов. Все же другие способы уклонения от уплаты налогов и (или) сборов преступлениями не считаются. Не является преступлением и факт неуплаты налогов без применения каких-либо способов, методов совершения налоговых преступлений. Это, по нашему мнению, является законным способом ухода от уплаты налогов. Уместно привести высказывание В.Д. Зорькина на международной научно-практической конференции «Роль права в обеспечении национальных интересов» 25 октября 2005 г.: «За счет налогов в настоящее время формируется до 80% федерального бюджета России. Но острота сегодняшней ситуации заключается в том, что, по различным оценкам, в бюджет не поступает от 20 до 50% причитающихся к уплате налогов. Неуплата налогов напрямую подрывает устойчивость бюджетной политики, нарушает принцип социальной справедливости, провоцирует социальную напряженность в обществе. <…> Налогоплательщик не вправе распоряжаться по своему усмотрению той частью своего имущества, которая в виде определенной денежной суммы подлежит взносу в казну, соответствующие же органы публичной власти наделены полномочием в односторонне властном порядке, путем государственного принуждения взыскивать с лица причитающиеся налоговые суммы, иначе нарушались бы воплощенный в ст. 57 Конституции РФ конституционно защищаемый публичный интерес и связанные с ним права и законные интересы налогоплательщиков, публично-правовых образований, государства в целом».[227]
Вряд ли можно согласиться с И.Н. Соловьевым, что новая редакция ст. 198 и 199 УК РФ конструктивно определена как «налоговое мошенничество». Под мошенничеством ст. 159 УК РФ понимает хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием. Налоги уплачиваются деньгами, а если имуществом, то оно реализуется и в казну поступают налоги в виде денег. Имущество или деньги налогоплательщика принадлежат ему на праве личной собственности, а если это организация, то имущество или деньги принадлежат юридическому лицу на праве пользования, распоряжения, владения и не являются для организации чужим имуществом. Это принципиальное различие и не позволяет проводить аналогии с мошенничеством. Чисто внешнее сходство мошеннических действий – не основание говорить об аналогии. Уголовное право не допускает применения закона по аналогии.
Указанное позволяет нам констатировать, что не все нововведения Федерального закона от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ можно одобрить. Изъятие из Закона указания на «иные способы» уклонения от уплаты налога лишили органы, ведущие борьбу с налоговыми преступлениями, возможности уголовно-правового воздействия на лиц, уклоняющихся от уплаты налогов способами, не указанными в Законе.
Ранее, анализируя уголовно-правовые обстоятельства, подлежащие доказыванию, мы достаточно убедительно доказали, что объектом посягательства в налоговых преступлениях являются общественные отношения в сфере государственного управления.[228]
В связи с этим налоговые преступления должны быть включены в гл. 29 «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства» УК РФ, соответственно, должна быть определена степень общественной опасности и наказания за их совершение.
Уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с физического или юридического лица является материальным составом преступления, а не формальным. Об этом же свидетельствует указание Пленума Верховного Суда РФ от 28 декабря 2006 г. № 64[229], в п. 14 которого записал: «Если налогоплательщик не представил налоговую декларацию или иные документы, представление которых в соответствие с законодательством Российской Федерации о налогах и сборах является обязательным (статья 23 НК РФ), либо включил в налоговую декларацию или в эти документы заведомо ложные сведения, в том числе в случаях подачи в налоговый орган заявления о дополнении и изменении налоговой декларации после истечения срока ее подачи, но затем до истечения срока уплаты налога и (или) сбора сумму обязательного взноса уплатил (пункт 4 статьи 81 НК РФ), добровольно и окончательно отказавшись от доведения преступления до конца (часть вторая статьи 31 УК РФ), то в его действиях состав преступления, предусмотренный статьей 198 или статьей 199 УК РФ, отсутствует».[230]
Это же свидетельствует о том, что закон не позволяет привлекать лиц за неоконченные преступления, квалифицируемые ст. 198 и 199 УК РФ, а именно за покушение и приготовление к преступлению, так как эти преступления являются материальными составами. Преступление может считаться совершенным по истечении срока уплаты налогов и (или) сборов, когда фактически устанавливается сумма налога и (или) сбора, подлежащего уплате. До этого момента говорить о наличии налогового преступления нет основания.
Если налоговые преступления являются материальными составами, а не формальными, то непредставление налоговой декларации или иных документов, представление которых в соответствии с законодательством Российской Федерации о налогах и сборах является обязательным, либо включение в налоговую декларацию или такие документы заведомо ложных сведений является путем, способом обнаружения умысла на неуплату налогов или сборов.
Такой умысел является правонарушением, наказуемым в соответствии с Налоговым кодексом РФ. Преступлением же является умышленная неуплата налога и (или) сбора в срок, установленный законом, при реальном наличии денежных средств к их уплате, которые налогоплательщик неправомерно удерживает и использует в личных целях.
Конец ознакомительного фрагмента.