Звонок от брата
Звонок от брата поступил неожиданно на копе. Мы с камрадами весной рванули на юг МО, туда где земля мягче и теплее. Нас было трое.
Поставили машину на кривой обочине ужасной сельской гравийной дороги, по пути отбив все спины, но не желание копать. И вот мы, быстренько собрав приборы, медленно сползаем на застывших от долгого сидения ногах по крутому склону в жёлтой прошлогодней траве, балансируя лопатами. Камрад Костя, ехал, сползая на задницу и восторженно матерясь – по крайней мере, так хотелось думать, ибо ничто не должно омрачать начало копа – ни сплошные заросли колючки, ни показавшийся внизу широкий ручей типа «холодная коварная речка».
Ручей прямо бурлил полноводной жизнью, образуя три островка мокрой грязи посередине, соединённых упавшими стволами.
Иван пошёл вперёд, выделывая на стволах меж веток замысловатые петли ногами. Мы передавали ему лопаты и приборы. Под конец он так развеселился, что с разудалым эханьем спрыгнул с дерева на берег, уронив мой прибор с двухметровой высоты.
Я видел, как в замедленной съёмке что случилось с катушкой при ударе – и правда: пластиковый шуруп лишился головы. Катушка уныло повисла на штанге. Я сел и начал восторженно материться.
Иван решил не унывать и не обращать внимания на то, как я достал нож и начал сумрачно строгать палочку вместо шурупа, чтобы закрепить катушку.
Константин, оценив обстановку, сказал: У меня есть запасной! И жизнь заиграла новыми красками, я прямо почувствовал, что клад где—то рядом. А клад, ребята – это настоящая дружба.
Так вот, мы бродили, колотили и копали отходящую от зимы землю на пригорке, на котором моим камрадам почудилась исчезнувшая старинная деревенька. Ну не знаю, кроме какой—то шрапнели и забытого кем—то длинного кабеля средь берёз здесь ничего не было. И когда в голову начал закрадываться сакраментальный вопрос, с той стороны ручья донеслось: Э—э—й! Идите сюда—а—а!!!
Оказалось, рядом с нашей машиной на обочине припарковался некий субъект плотного телосложения на чёрной волге.
Председатель! – почему—то подумал я.
– Чё надо!!! – неистово заорал вдруг Костя (а машина была его).
– Сюда иди!!! – нагловато донеслось до нас.
– Надо—то чего??? – громогласно решил уточнить Иван.
Идти обратно через воды ручья не хотелось. У меня лично не было ни запасного пластикового болта, ни нервов.
Мужик с того берега ещё что—то прокричал и стал ходить вокруг нашего гордого, но одинокого копомобиля.
Он там что, колёса решил мне снять? – заволновался Костя и как—то нервно стиснул лопату.
– Иди на фиг!!! – стали кричать ему мы, стараясь вложить как можно больше убедительности.
Поизводив нас минут пять, субъект наконец ретировался в неинтересном направлении.
Мы решили заканчивать коп, потому что вместо посматривания на приборы, у нас началось постоянное непроизвольное оглядывание вдаль в сторону заветной нашей машины. Случись что с ней, и мы надолго застрянем в холодных недружелюбных местах, в которых даже керамики и плодородного слоя не было.
Решили собираться. И тут как раз позвонил мой брат. Я так удивился сему факту, что чуть не подпрыгнул. После зимы нервы ни к чёрту. Особенно, когда клада нет.
Брат сказал, что вот щас прямо у него начался отпуск и он зовёт меня в свою деревеньку в гостеприимном Татарстане!
Я сказал, что уже копаю и мне здесь хорошо и экстремально. А он сказал, чтобы я всё бросал – все эти какалики и непонятные места и ехал к нему, в ночь, понимаешь, на ночной электричке. Что деревня старинная и что там должен быть клад!
– Уговорил, речистый! – сказал я. Была пятница, число не помню, наверное, тринадцатое, ибо не знал я ещё того, как буду добираться в неведомые татарские края. Сразу после копа друзья посадили меня на поезд до Казани на сидячие места.
– Как хорошо, бюджетно! – говорили они.
Я тоже подумал, что хорошо. Оказалось, что ехать мне весь вечер и всю ночь. Ноги затекали, голову некуда было положить, я боялся за сохранность прибора на верхней полке, хотелось спать, есть и ругаться.
Ближе к полуночи я всё—таки не постеснялся потревожить соседей и встал, пошёл в тамбур качаться в такт поезду и смотреть в таинственное чёрное небо, обдумывать коп и свою жизнь. И это сработало – меня укачало так, что я, сев на постылое сидячее место, провалился в тревожный копарьский сон.
Красив, дорогие мои друзья, Казанский вокзал, когда не в ремонте! Но он был в ремонте в тот день.
– Знаешь, сколько здесь добра при раскопе площади подняли? – спрашивал меня брат, ведя машину.
– Сколько? – сонно спрашивал я.
– До хрена!!! – с неизменным энтузиазмом каждые пять минут восклицал он.
Я уже было хотел спросить, кто поднял и отчего мы тогда уезжаем со столь хлебных мест, но неожиданно нашёл на сиденье рядом с собой шоколадку и принялся подкрепляться.
– Я тебя отвезу в такое место, там ты накопаешь! – излучал брат уверенность.
– Ты не пожалеешь! Ты даже офигеешь, сколько накопаешь всякого барахла!!!
Я был настроен скептически: А сколько ехать?
– Часа два!
Тут мне опять стало грустно. По дороге мы заезжали поесть эчпочмаков (татарских пирожков). Потом останавливались посмотреть колесо, потом вытащить ветку из—под крыла, потом нас остановили шайтан—гайцы. Я сидел в салоне и показывал небритость и бледность лица. Под ногами опасно и таинственно блестела отполированная суглинками лопата, к боку прижался мой друг—рюкзак, а прибор ехал в багажнике, и за него я несколько переживал.
Оказалось, гайцам было просто скучно и всё, что им нужно было, это посмотреть на татарские права брата и небольшой светский утренний разговор ни о чём.
Брат, улыбаясь, сел в машину, и тронувшись, сказал… Впрочем, вы не должны этого слышать.
Мы ехали и ехали… За окном бежали молодые сосны, потом старые ели, потом немного Волга—река, потом пара сёл и вот пресловутая сказочная деревня, этот святой грааль в представлении моего брата: большая церковь, магазин, школа…
Мы наконец достигли дома, когда брат спросил: Сразу копать пойдём?
Я немного помолчал, тщательно обдумывая формулировку. Не помню как, но дал понять, что сначала нужно подкрепиться и изучить снимки со спутника.
Разложив распечатку карты на столе, я стал старательно морщить лоб, пытаясь найти участки деревни в историческом центре.
– Айда просто так, наугад? – предложил брат.
– Айда, – ничего не найдя ответил я.
У нас на двоих был 1 прибор и 1 лопата. Мы встретили по дороге местного копаря – дядю Васю. Он был настолько суров, что об интернете и не слышал, всё копал по наитию – большей частью на огороде у себя и своих соседей, и утверждал, что является владельцем полкастрюли серебра и дырявого рубля Александра 3—го.
Мы пытались развести могиканина на сдачу мест, но кроме некоего картофельного поля в неизвестном направлении, где много медяков, ничего не услышали.
– А слышали про Поле чудес? – почему—то спросил я.
– Нет! – заинтересованно отозвался дядя Вася: А где это?
Я ему честно рассказал, посоветовал регистрироваться на формах и вести уже культурную копарьскую жизнь.
Дядя Вася был так тронут моим бескорыстием, что сунул руку в карман и подарил почему—то моему брату свежевыкопанную денгу.
Он без прибора, ему нужней – как—бы говорили его добрые мудрые глаза.
За сим расстались. Решили искать это картофельное поле, только не учли деревенского километража. Под конец, хорошенько изучив все окраины и местных собак, мы случайно попали домой. Смеркалось, сил никаких не было.
– А завтра я тебе обязательно хорошее место подгоню, – зачем—то наврал брат.
– Хорошо, только завтра вечером я уезжаю, – сказал я.
Мне ещё и на работу надо было ходить, в отличие от некоторых кладоискателей.
Утром мы пошли на хороший пляж, сквозь отличные густые кусты, выкопали прекрасные рубли, полтинники и копейки современного периода – такие чёрные от Волжского ила, что я не знаю.
– А я здесь в прошлом году серебряную цепочку нашёл! – сказал вдруг нарисовавшийся дядя Вася, выходя с удочкой из камышей.
Я понял, что это знак, и мы пошли в другое хорошее место – на перекрёсток. Там мы нашли по паре старинных монет. Брат был рад – это были его первые старинные деньги.
– Я же говорил! – восклицал он.
К нам подошли трое крепких парней, и спросили, что мы делаем.
– Мусор собираем… – честно ответил я.
– А… Вы как этот, дядя Вася? – хмыкнули они, сплюнув, и пошли весело переговариваясь.
Время приближалось к полудню. Запели хором татарские лягушки – никогда не знал, что они живут в Волге. На меня напала элегия, хотелось есть. Мы решили возвращаться и пообедать.
Трезво всё взвесив, я решил ехать на вокзал. Приключения-то были, а монет практически не было.
В поезде, протирая единственную зелёную страшную полушку салфеткой, я услышал переливы телефона. Достал – звонил Иван. Наверное, извиниться хочет за сломанный болт, – подумал я.
– Саня!!! Санчес!!! – проорал он: Я клад нашёл!!! Советских серебряных копеек! Полный чугунок на старой деревне!
Я выключил телефон и грустно подумал, что ещё ехать весь вечер и всю ночь, а вечер, между прочим, перестал быть томным…