Прошлое
Осень. Зеленая обшарпанная скамейка. Человек в черной кожаной куртке, черных штанах и черных кроссовках сидит на ней возле подъезда. Руки в карманах, взгляд опущен вниз. Дует ветер. Еще не очень холодно, но и не тепло, скорее прохладно. Вечереет. Не видно звезд, но из-за горизонта уже появляется масляный диск луны. Полнолуние. Пусто. Народу почти нет. Одинокие прохожие спешат с работы домой. Один из прохожих вдруг останавливается и подходит к сидящему у подъезда.
– Эй. Привет! Ты ли это? Сколько лет? Сколько зим? Ты чего?
– Привет.
– Ты как тут? Чего сидишь? Откуда? Вообще, как жизнь, дела?
– Да вот, сижу. Приехал.
– Да ты чего?! Можно я тоже присяду? – Садится рядом. – Ну, так что с тобой?
– Да ничего. Так. Сижу. Думаю. Вспоминаю.
– Ты прямо сам не свой. Случилось что? Да вообще расскажи как жизнь то? Столько лет все-таки не виделись! Я же тебя с самого детства не видел. Изменился ты. Я еле узнал, если бы ты не сидел бы тут, именно на этом месте, точно не узнал бы. А чего сюда то пришел? Тянет что ли к родному гнезду? Понимаю тебя. Я ведь и сам сюда часто прихожу, живу тут недалеко, каждый день на работу иду, потом обратно. Да! Женился я. Вот ребятенка родил. Живем. Жену Лена зовут. Ты ее не помнишь, наверное, я с ней после твоего отъезда уже подружился. Хорошая девушка такая. Только сейчас потолстела. Хе. От семейной жизни, наверное, это ее так. Да, вот еще, слесарем работаю я. Зарплата, конечно, не очень, ну да кому в наше время хорошо. Перебиваемся. Ленка вот тоже кассиршей работает. Весь день на работе. Потом за ребенком и домой. Он ведь у нас маленький еще, в садик ходит. А помнишь Светку? Она в Англию улетела. Вот такая она. Отличница была. А Ольгу. Она замуж вышла, теперь, по-моему, в Москве живет, давно про нее не слышал. А Машку помнишь, ту самую? Конечно помнишь, как же ты мог ее забыть. Она ведь тоже замужем была, потом развелась, сейчас вот сына ростит одна. Нет у нее никого. Нищета. Я к ней иногда захожу. Посидим, поговорим, вспомним былое. Эх, вот времена были. А помнишь, – хлопает сидящего по плечу, – как мы с тобой за яблоками бегали? А тот сторож еще один раз чуть солью нас не подстрелил. Нда. Вот так вот. – А Димана помнишь? Посадили его. Пять лет дали за грабеж. Жалко его, нормальный парень был. А Лешку? Лешку убили в прошлом году. Он чего-то там с деньгами связался, задолжал кому-то, темно там было, я в его дела не лез сильно, мне чего, мне жить еще хочется, семью содержать. Я с ним и не общался почти, а потом узнал. Шел он вечером, а на него двое напали и ножом. Провалялся пол ночи, кровью истек. Вот так вот. Эх. А Женьку, Женьку помнишь? Его в армию забрали, а потом он куда-то там попал, привезли калекой. Сейчас на коляске ездит. Я его иногда у метро вижу. Сидит там с баночкой. А тебя еще Олег искал, спрашивал, где ты, я сказал, что тебя нет, что ты уехал, больше он не звонил. Нашел он тебя? Нет, наверное. Он и сам пропал. Я один раз его в автобусе видел, он сам не свой был, наркоманом стал, что ли. Весь такой синий, бледный. Попросил у меня денег. А какие у меня деньги? Так на пиво. Не дал я ему. У самого не было. Так он обиделся, на остановке вышел, даже не попрощался. А еще! Как я мог забыть. Тебя ведь еще и Ленка искала. Та, которая на новом году тогда была. Помнишь? Ну, ты еще ее провожать ходил. Она ведь все еще не замужем и детей нет. Только переехала она. Не знаю где сейчас. Не звонит. Пропала. Ну ладно, ты сидишь еще? Мне это, мне уже домой пора идти. Жена, наверное, уже ждет, волнуется. – Достает пачку сигарет. – Не куришь?
Человек в кожаной куртке отрицательно мотнул головой.
– Ну, как знаешь. – Закуривает. – Ладно, побежал, давай, не пропадай, телефон мой знаешь, да и адрес тоже. Звякни. Пока.
Удаляется в темноту.
Человека на скамейке продолжает сидеть.
Руки в карманах. Глаза вниз. Мысли. Жизнь. Суета. Зачем? Для чего все это?
Человек поднимается, достает плеер, включает музыку. Медленно проходит по темному двору. Смотрит на окно, которое было его окном. На надписи на стенах, выцарапанные десятки лет назад. Все на месте. Ничего не пропало. Прошлое живо. Еще можно слышать его дыхание, видеть его следы, но ничего уже не вернуть. Ничего не изменить. Не прожить заново, не переиграть роли и события. Можно только вспоминать и фантазировать.
Ярко светит солнце. Грязные коленки. Ржавый гвоздь. Царапается с трудом. Известка сыплется на землю, падая на пыльные сандалии. Верный друг стоит на шухере. “Я люблю тебя …”
Имени уже не видно. Оно стерто временем. Да и важно ли оно теперь? Человек опускает руку в карман. Достает ножик. Заканчивает надпись. Известка сыплется на черные кроссовки и штаны. Кладет орудие в карман. Осматривает свою работу. Усмехается. Подходит к машине. Садится и быстро уезжает, пугая, резко звучащим в тишине звуком мотора и ярким светом, всех дворовых кошек.
Одиноко и тускло светит луна. Ее ровный бледный свет ровно ложится на стенки домов. На скамейку. На окна. На подъездную дверь и крыльцо. На деревья и фонарные столбы. На свежую надпись на стене: “Я люблю тебя прошлое”.