«Чужая баба», вкуснотища??
Отмучил, отпахал мужик сезон, получил свои, как оказалось, довольно не хилые трудодни. Настроение радужное, всё позади, впереди только солнышко ласковое светит, ну и т. д. Чтоб по дороге никто не ограбил, не убил, оплатил полностью купе, затарился, как и положено, спиртным, жратвой и вперёд «савраска» до дома, до хаты. В поездах, помимо ворья всех мастей, ездят и «клофелинщицы», и «каталы», и картёжники, которые спокойно, без грубости и насилия оставят тебя не только без твоих кровных, но и без порток.
Наш старатель про «щипачей» знал не понаслышке, в карты не играл, а вот женщину он возжелал страстно. Она снилась ему весь сезон: красивая, аппетитная, но главное – чужая. Это стало для него навязчивой идеей, мечтой – оттрахать чужую бабу, пока он не доехал до своей родной. Своя тоже хороша, но ведь она своя, не чужая. Что вкусней, то, что ты ешь каждый день, и сколько хошь или то, что очень редко и по чуть-чуть?
Как только в потной руке проводника «осела» денежка, почти сразу нарисовалась и нужная девушка-мечта. Именно такая, какую он и хотел, но главное то, что она была совершенно чужой.
Проводник в преддверьи пьянки
Извертелся на пупе,
Тоже и официянтки,
А на первом полустанке
Села женщина в купе.
Может вам она как кляча
Мне, так просто в самый раз!
Я на Вачу ехал плача
Возвращаюсь веселясь.
И вот она, столь желанная «чужая дама» уже в купе. Всё стало пьяно и весело, а шаловливые лапы старателя уже и не знали, куда ещё можно залезть, если всё позволено и даже приветствуется. «Шишка» у мужика давно дымилась, а руки, истосковавшиеся по женскому телу продолжали «танго» по тому, о чём он так долго мечтал.
Дама только повизгивала, принимала самые соблазнительные позы и предлагала пить на «брудершафт» ещё и ещё. Как известно, время деньги, и «чужая» поторопила события, будто сгорая от страсти и любви. Она оказалась опытной и показала высший пилотаж, кореш был в восторге, ведь его супружница на такое не способна. Куролесили, ехали весело, проводник не успевал таскать в купе хмельное и закусь: спали, ели, пили, опять спали, просыпались, и всё опять было в пьяном угаре. Вечно это не могло продолжаться, и однажды мужик проснулся в гордом одиночестве, зазнобы и след простыл, как впрочем, и денег, которые были в пиджаке в зашпиленном булавкой кармане.
Утешением было то, что основной капитал находился в рундуке, под ним, в итальянских женских сапожках, которые он раньше приобрёл для своей ненаглядной жены-бабы. Хитёр бобёр, но и путана оказалась не промах – под лежанкой сапогов-то давно и нетути, «ушли» знать с дамой. Очевидно, сумма в кармане пиджака её не устроила, и она решила возблагодарить себя за «труды тяжкие» ещё и сапого-итальяно, они довольно дорогие. Но какой приятный сюрприз её ожидает, когда она решит померить этот шедевр итальянского сапогостроения, ведь там, в самых носках она обнаружит тугие рулончики старательского полугодового каторжного заработка. Вот это фарт!
А старатель, ну что старатель? ПРИЕХАЛ!!!
Суток шесть как просквозило,
Море – вот оно стоит.
У меня, что было, сплыло.
Проводник воротит рыло
И за водкой не бежит.
Мимо носа носят чачу,
Мимо рота алычу,
Я на Вачу еду, плачу, над собою хохочу.