Культовые фильмы – известные, неизвестные, плохие, хорошие, восхитительные, невероятно странные и «такие плохие, что даже хорошие»
Кабинет доктора калигари
DAS CABINET DES DR. CALIGARI
ГЕРМАНИЯ, 1920 – 71 МИН.
РОБЕРТ ВИНЕ
Режиссер:
Роберт Вине
Продюсеры:
Рудольф Мейнерт, Эрих Поммер
Сценарий:
Карл Майер, Ганс Яновиц
Операторская работа:
Вилли Хамейстер
Музыка:
Альфредо Антонини, Джузеппе Бечче, Тимоти Брок
Главные роли:
Вернер Краусе, Конрад Фейдт, Фридрих Фехер, Лил Даговер, Ханс Хайнрих фон Твардовски
Двое друзей, сопровождающих на ярмарке молодую девушку, в которую оба влюблены, видят, как гипнотизер Калигари представляет своего подопечного Чезаре, проспавшего двадцать лет. Лунатик Чезаре предсказывает, что один из друзей утром умрет. На следующий день одного из героев действительно находят мертвым. Оставшийся в живых персонаж подозревает Калигари в убийстве и, попросив отца девушки помочь ему найти убийцу, начинает расследование. Тем временем лунатик Чезаре похищает девушку. Впоследствии выясняется, что Калигари – не просто гипнотизер, а глава местной больницы для душевнобольных, одержимый маниакальными идеями.
«Кабинет доктора Калигари» стал первым настоящим фильмом ужасов задолго до того, как в США поставили на поток студийные хорроры, и настоящим произведением искусства. Как указывает историк жанра Дэвид Скал, в Соединенных Штатах вокруг фильма и возможности его демонстрации развернулись острые дискуссии. Большинство критиков беспокоили политические импликации фильма, вытекающие из его содержания. Многие усматривали в нем аллюзии на немецкий милитаризм, так как лента вышла по окончании Первой мировой войны. Известны случаи, когда разгневанные толпы, среди которых были и ветераны, митинговали около кинотеатров с целью запретить прокат ленты. Протестующие патриоты не желали поощрять немецкую экономику, несмотря на то что «Кабинет доктора Калигари» стал всего лишь третьим фильмом, попавшим в американский прокат. После Второй мировой войны благодаря немецкому критику Зигфриду Кракауэру картина на некоторое время была предана забвению, так как автор усматривал в ней даже предвестие нацизма. Кракауэр считал, что получившийся из революционной задумки фильм потворствовал низменным вкусам толпы, а Калигари символизировал «своеобразного предшественника Гитлера», «потому, что пускает в ход гипнотическую власть для полного подчинения пациента своей воле. Его методы – целью и содержанием – предвосхищают те опыты с народной душой, которые первым провел Гитлер в гигантском масштабе» [Кракауэр, 1977].
Однако форма картины гораздо важнее ее содержания. Авторы сценария были пацифистами и первоначально закладывали в сюжет идеи пацифизма, а не милитаризма. Когда в начале 1920-х картину обсуждала американская критика, то почти все рецензенты, попадая в ловушку угловатых декораций фильма, пытались описать картину термином «кубизм». Они слабо представляли себе, что смотрели первый образец экспрессионистского искусства. Дэвид Скал пишет про ленту: «“Кабинет доктора Калигари” совершил настоящий переворот в киноязыке. Фантастическая история, снятая в манере немецкого экспрессионизма; угловатые, деформированные декорации, утрированно нарисованные тени – все было нарочито искусственным и стилизованным. Привычному зрителю реальность появлялась на экране лишь для того, чтобы открыть проекцию внутреннего мира героев – сумрачного и уродливого. Этот взрыв кинематографической традиции, едва успевшей сформироваться, на многие десятилетия определил интерес авторского кино к живописи и скульптуре» [Скал, 2009, с. 36–37].
Возможно, «Кабинет доктора Калигари» стал первым культовым фильмом. Более того, не только в кино, но и в искусстве в целом он был немецкой альтернативой французскому модернизму. В то время как позднее «Андалузский пес» начал претендовать на то, чтобы стать кинематографическим манифестом французского сюрреализма, «Кабинет доктора Калигари» утверждал новый стиль модернистского искусства – немецкий экспрессионизм. Таким образом, сюрреализму, пытавшемуся разложить психологию человека на отдельные составляющие, противостояло «экзальтированное, отвергающее любую психологию мировоззрение экспрессионизма» [Айснер, 2010, с. 16]. Авторы сценария хотели привлечь к работе над декорациями чешского художника и фотографа Альфреда Кубина, работавшего в стиле сюрреализма, но продюсеры отвергли эту идею. Хотя история не знает сослагательного наклонения, можно сказать, что, с одной стороны, благодаря этому картина в итоге получилось экспрессионистской, а с другой – сюрреализм Кубина мог придать немецкому экспрессионизму иные черты либо же изменить саму форму сюрреализма, а следовательно, и творческий подход режиссеров-сюрреалистов к творческому методу. Так сложилось, что ключевым направлением модернизма в кинематографе стал сюрреализм, а не экспрессионизм.
В этом смысле «Кабинет доктора Калигари» проиграл. Символом его поражения стало то, что культовый режиссер Стивен Саядян в 1989 г. снял ремейк «Кабинет доктора Калигари» в стиле позднейшего сюрреализма. Как бы то ни было, фильм Роберта Вине останется не только в истории кино, но и в истории искусства как такового в качестве оригинального образца экспрессионизма. Более того, на заре модернизма «Кабинет доктора Калигари» утвердил идею о том, что кинематограф может быть самостоятельной, а не вторичной формой искусства.
Как указывают американские критики Джонатан Розенбаум и Джей Хоберман, цитируя, вероятно, первого специалиста в области культового кино Гарри Потамкина, «Кабинет доктора Калигари» был одним из наиболее популярных фильмов во Франции. В одном из парижских кинотеатров его показывали с 1920 по 1927 г. Этот рекорд побил лишь позднейший культовый фильм «Эммануэль». Те же авторы, снова цитируя Потамкина, называют картину «культовым фильмом par excellence» [Hoberman, Rosenbaum, 1983, p. 27]. Канадский киновед Барри Кит Грант, отмечая, что консенсуса в определении культового фильма достичь крайне сложно, пишет, что в то время как Хоберман и Розенбаум наделяют фильм таким статусом, критик Дэнни Пири в своей влиятельной книге не упоминает его вообще [Grant, 1991, р. 123]. Это совершенно не так. Вероятно, Грант, хотя его текст был опубликован в 1991 г., не читал третий том трилогии Пири, в котором тот подробно рассказывает про «Кабинет доктора Калигари», ссылаясь при этом на книгу Хобермана и Розенбаума. Гранта сложно оправдать, потому что третий том «Культовых фильмов» Дэнни Пири вышел в 1988 г., т. е. за пару лет до того, как Грант вынес свое суждение. Исследователи Матис и Мендик также включают картину в список культового кино [Mathijs, Mendik, 2011, р. 41]. Выходит, что в отношении культового статуса «Кабинета доктора Калигари» консенсус все-таки существует.
Уродцы
FREAKS
США, 1932 – 64 МИН.
ТОД БРАУНИНГ
Режиссер:
Тод Браунинг
Продюсеры:
Тод Браунинг, Дуэйн Эспер, Гарри Рапф
Сценарий:
Виллис Голдбек, Леон Гордон, Чарльз Макартур
Операторская работа:
Мерритт Б. Герштад
Монтаж:
Бейзил Вронгелл
Главные роли:
Уоллес Форд, Лейла Хайамс, Ольга Бакланова, Роско Эйтс, Генри Виктор, Гарри Эрлс, Дэйзи Эрлс, Роуз Дионее
Тод Браунинг, сам работавший в бродячем цирке, первым догадался перенести темы цирковых и ярмарочных уродов на экран. Хотя в картине отсутствует формула хоррора, не удивительно, что ее жанровое своеобразие описывали прежде всего как «ужасы». Смотреть на деформированные человеческие тела или физические девиации не всегда приятно, а порою даже страшно. Сегодня это кино может восприниматься скорее как драма или остросюжетный триллер. Эрнест Матис даже считает его «политическим фильмом», потому что в нем есть все острые темы: имплицитные и эксплицитные классовые отношения, коммунитаризм, революционный пафос и т. д. [Mathijs, Mendik, 2011, р. 95–96]. В момент выхода картина вызывала у публики отвращение, и ее воспринимали гораздо хуже, чем другие хорроры, – «Дракулу», «Франкенштейна», «Кинг-Конга».
В прологе фильма зрителям рассказывают про женщину-курицу и, прежде чем показать уродца, посвящают аудиторию в историю когда-то красивой женщины. Согласно сюжету, в бродячем цирке работают не только уроды. Среди обитателей есть силач и красавица-акробатка (Ольга Бакланова). За девушкой ухаживает карлик, отвергший свою возлюбленную карлицу ради любви к «нормальной женщине». Красавица отказывает поклоннику во взаимности, пока не узнает, что тот сказочно богат. Вместе с ее любовником-силачом она придумывает выйти за карлика замуж, а затем убить его, чтобы получить наследство. Однако уродцы узнают, каковы намерения двух «нормальных людей», и устраивают над ними кровавую расправу: силача убивают сразу, а девушку превращают в ту самую женщину-курицу, о которой речь идет в начале кино.
Джей Хоберман и Джонатан Розенбаум пишут, что «Уродцы» – «двоюродная сестра, а, возможно, и кровная сестра фильма Дэвида Линча “Голова-ластик”» [Hoberman, Rosenbaum, 1983, р. 294–297]. Несмотря на то что оба фильма роднит природа полночного кино, можно сказать, что «Уродцы» – скорее биологический отец или отчим большинства культовых фильмов, в том числе многих картин Линча, а не только его дебютной полнометражной работы. Фильм Тода Браунинга на содержательном уровне задал одну из главных тем культового кино – физическое уродство. В картине снимались настоящие люди с телесными девиациями, что позднее породило массу протестов, в том числе со стороны людей с физическими увечьями. Возможно, «Уродцы» лучше всего раскрывают природу типичных зрителей культового кино. Чаще всего их описывают как «фриков» (англ. freak, урод) – странных людей, которые по каким-то причинам любят странные вещи и особенно страшные странные вещи, которые «нормальным людям», по идее, нравиться не должны. Как пишет один из первых исследователей, попытавшихся понять природу «уродства» относительно его восприятия аудиторией, литературный критик Лесли Фидлер, в 1970-е многие зрители любили смотреть на уродов, пытаясь отождествить себя с ними не буквально, но метафорически, как с людьми, далекими от нормы, особенными членами общества [Fiedler, 1978].
Как и многие другие картины, «Уродцев» как эксплуатационное кино прокатывал продюсер и режиссер Дуэйн Эспер. Позднее фильм стал востребован в 1960-е и 1970-е во Франции, где демонстрировался в артхаусных кинотеатрах. Позже в США он стал одним из хитов полночного кино. Таким образом, «Уродцы» стали явлением контркультуры. Фильм имел такую же популярность, как и «Крот» Алехандро Ходоровски, где тоже затрагивалась тема уродов. В «Кроте» главный герой даже называет себя королем уродов.
Кроме того, фильм Браунинга был вписан в контекст исследований социализации уродов. Чаще других авторы, которые посвящают свои тексты этому кино, упоминают сцену пира уродов как центральную. Во время свадебного банкета уродцы тесной общиной пьют из одной чаши и принимают в свое сообщество нового человека, скандируя: «Одна из нас! Одна из нас!». У Браунинга не уроды социализировались в обществе «нормальных людей», но «нормальные люди» проходили процесс своеобразной социализации. Из структурных элементов культового кино здесь присутствуют карлики, которые будут фигурировать в картинах Вернера Херцога и, разумеется, Дэвида Линча. В популярной культуре можно найти многочисленные ссылки на эту картину Браунинга. В 2014 г. интерес к «Уродцам» возродился благодаря четвертому сезону сериала «Американская история ужасов», снятого по мотивам классической ленты. Телевизионное шоу в очередной раз возродило к фильму интерес, укрепив его культовый статус.
Прокуренные мозги / Косяковое безумие / Конопляное безумие / Расскажите вашим детям
TELL YOUR CHILDREN
США, 1936 – 66 МИН.
ЛУИ ДЖ. ГАНЬЕ
Режиссер:
Луи Дж. Ганье
Продюсеры:
Джордж Хирлимэн, Сэмюэл Диг, Дуэйн Эспер
Сценарий:
Артур Херль, Лоуренс Миде, Пол Франклин
Операторская работа: Джек Гринхалг
Монтаж:
Карл Пирсон
Музыка:
Хуго Ризенфельд, Хайнц Рёмхельд
Главные роли:
Дороти Шорт, Кеннет Крэйг, Лиллиэн Майлз, Дэйв О’Брайэн, Тельма Уайт, Карлтон Янг
Прокуренные мозги» – самый неудачный перевод фильма «Конопляное безумие», который только можно было придумать. Наиболее характерен для этого кино термин «безумие». Безумно в нем все – начиная с задумки, продолжая сценарием и заканчивая воплощением. Эта лента кое-что рассказывала зрителям о нелепом кино задолго до появления лучших – или худших – работ Эдварда Вуда-младшего. И, как и работы Эдварда Вуда-младшего, свою культовую репутацию картина приобрела намного позже того, когда увидела свет.
Директор старшей школы доктор Кэрролл рассказывает на родительском собрании об одном трагическом случае, как молодая абсолютно нормальная пара тинейджеров погубила свою жизнь. Мэри играет в теннис, Билл заботится о младшем брате и уважает родителей. Однако все меняется, когда ребята попадают в плохую компанию и катятся по наклонной. Все, кто так или иначе был связан с притоном, где тинейджеры впервые попробовали наркотик, плохо заканчивают – погибают, попадают в тюрьму или сходят с ума. Вы не знали, к каким последствиям приводит потребление марихуаны? Срочно расскажите вашим детям! Они в опасности. А еще лучше – покажите им этот фильм.
Спонсировала съемки этой псевдодокументальной пропаганды церковная организация, переживающая за моральное и физическое здоровье подростков. Изначально картина так и называлась: «Расскажите вашим детям». Предполагалось, что она станет предостережением всем, кто решит встать на скользкую дорожку наркотического соблазна. Нужно понимать, что в 1936 г. марихуана в Соединенных Штатах еще не была запрещена. Марихуану потребляли главным образом разные этнические группы и представители богемы – джазовые музыканты, работники Голливуда и т. д. Поэтому небезразличным американцам и их родителям действительно было о чем переживать по поводу будущей жизни молодого поколения. Правда, о том, что такое наркотическое опьянение, создатели картины явно не догадывались. Например, после приема наркотиков актеры в кадре мгновенно впадали в безумие и начинали вести себя крайне неадекватно: странным образом и лихорадочно играть на пианино или танцевать, строить нелепые гримасы. Дэнни Пири пишет: очевидно, как и многие американцы, Ганье представлял, что зависимые от марихуаны молодые люди обязательно должны танцевать в экстазе и играть модную музыку [Peary, 1981, р. 212]. Действительно, детям было чего «бояться». Особенно они могли испугаться воображения режиссера и сценаристов картины.
В итоге на момент проката должного эффекта фильм не возымел и фактически рисковал остаться в забвении. Культовую репутацию «Прокуренные мозги» приобрел значительно позже премьеры. Спустя некоторое время режиссер, продюсер и релизер эксплуатационного кино Дуэйн Эспер (также автор культового хита «Маньяк») выкупил права на картину и стал прокатывать ее в кинотеатрах под открытом небом. Именно Эспер переименовал ленту «Расскажите вашим детям» в «Конопляное безумие». Позже, в 1971 г., фильм заново открыл Кит Струп, обнаружив ее в Библиотеке Конгресса, и стал использовать картину в целях, прямо противоположных интенциям ее создателей и спонсоров. Борец за легализацию марихуаны, Струп показывал неадекватность представлений о наркотиках старшего поколения. Фильм стал культовым в среде студентов, знающих о марихуане немного больше, чем создатели «Конопляного безумия», а также в кинотеатрах, где существовали показы полночного кино и где зрители, употребив легкий наркотик, могли вдоволь посмеяться над фильмом.
Картина стала одной из первой в череде популярных и чаще всего нелепых пропагандистских фильмов, которые должны были предостерегать молодое поколение от ошибок молодости – сексуальных контактов, потребления наркотиков, алкоголя и т. д. Этот пафос, смешанный с выдающейся некомпетентностью, впоследствии неоднократно обыгрывался в других культовых фильмах. В частности, их осмеянию посвящена последняя новелла культовой комедии «Амазонки на луне» (1985). Однако фильм продолжает вдохновлять на творчество кинематографистов и в XXI столетии. В 2005 г. по мотивам «Конопляного безумия» вышел телевизионный мюзикл, получивший в России название «Сумасшествие вокруг марихуаны: Киномюзикл». Новый фильм не только эксплуатировал культовую репутацию оригинальной картины, но и в очередной раз возродил к ней интерес.
Касабланка
CASABLANCA
США, 1942 – 103 МИН.
МАЙКЛ КЁРТИЦ
Режиссер:
Майкл Кёртиц
Продюсеры:
Хэл Б. Уоллис, Джек Л. Уорнер
Сценарий:
Джулиус Дж. Эпштейн, Филип Дж. Эпштейн, Ховард Кох и др.
Операторская работа:
Артур Идисон
Монтаж:
Оуэн Маркс
Музыка:
Макс Штайнер
Главные роли:
Хэмфри Богарт, Ингрид Бергман, Пол Хенрейд, Клод Рейнс, Конрад Фейдт, Сидни Гринстрит
Фильм «Касабланка» не сразу стал культовым. Такую репутацию, как и многие другие ленты, картина приобрела позднее, чем увидела свет, несмотря на то что после выхода получила несколько престижных наград, в том числе премию «Оскар» как лучший фильм. В частности, к ее регулярным просмотрам вернулись, когда в 1957 г. скончался Хэмфри Богарт, исполнивгций в картине главную мужскую роль. После ретроспективы фильмов с Богартом в Бостоне слава о фильме стала распространяться из уст в уста: только тогда «Касабланка» обрела новую жизнь уже в рамках феномена культового кинематографа. С тех пор сцены из фильма и образы героев начали неоднократно использоваться в популярной культуре (например, в картине с Вуди Алленом «Сыграй это снова, Сэм»), а многие фразы из «Касабланки» стали крылатыми. Достаточно вспомнить высказывание: «У нас всегда будет Париж», или, возможно, наиболее знаменитое из фильма: «Это могло стать началом прекрасной дружбы».
В некотором роде именно благодаря «Касабланке» стали возможны научные исследования культового кино. Когда философ и ученый Умберто Эко [2000] написал и опубликовал свое знаменитое эссе о «Касабланке», на которое теперь ученым, осваивающим дисциплину Cinema Studies, нельзя не ссылаться, можно сказать, было стимулировано изучение феномена внутри академии. Умберто Эко не так часто высказывается на тему кинематографа, поэтому анализ «Касабланки», проделанный столь известным ученым и философом, дорогого стоил. Спустя несколько лет после публикации эссе Эко вышел научный сборник «Опыт культового кино» [The Cult Film Experience, 1991]. В книге только «Касабланке» посвящены сразу четыре текста, а в некоторых других статьях кино упоминается не один раз. Таким образом, фильм является важным не только для истории культового кино, но и для возникновения академического изучения культового кино.
Действие ленты разворачивается во время Второй мировой войны в марокканском городе Касабланке, находившемся тогда под контролем вишистской Франции. В центре сюжета циничный и апатичный американец Рик Блейн (Хэмфри Богарт), который держит злачное и популярное среди сомнительных персонажей заведение под названием «У Рика». Однажды к нему попадают документы, завладев которыми, можно спокойно пересекать границы, контролируемые нацистами. Тогда же в жизни Рика появляется его бывшая возлюбленная Ильза Лунд (Ингрид Бергман) со своим мужем Виктором Ласло (Пол Хенрейд). Позднее выясняется, что Ильза разбила Рику сердце, бросив его без всякого объяснения в день, когда они вместе должны были уехать из Парижа. Ласло, лидеру чешского движения «Сопротивление», необходимы документы, случайно попавшие к Рику. Ильза обращается к Рику за помощью. Таким образом, в истории возникает любовный треугольник.
По общему признанию, хотя кино и относилось к категории «А», никто не ожидал от него серьезного прорыва. Картина якобы была создана по шаблонам, но в итоге стала источником цитат и аллюзий для многих других феноменов популярной культуры – от кино («Черная кошка, белый кот») до мультипликационных сериалов («Симпсоны»). В этом отношении очень ценно замечание того же Умберто Эко, согласно которому «Касабланка» показывает, что источником и вдохновением для кинематографа является сам кинематограф, а не что-либо еще. Кинокритик Джонатан Розенбаум называет «Касабланку» «фильмом всех фильмов» [Hoberman, Rosenbaum, 1983]. Вместе с тем Эко концентрируется на фильме как тексте, и сегодня очевидно, что для объяснения культовой репутации фильма этого явно недостаточно.
Киновед Ричард Молтби на примере одного из эпизодов «Касабланки» показывает идеальные двоякие установки фильма, подразумевающие двусмысленные высказывания в силу существовавшего тогда кодекса Хейса, который служил основой моральных стандартов для американского кинематографа с 1930-х и по 1967 г. [Maltby, 1996]. Молтби посвящает свое эссе упоминаемой выше сцене, в которой Ильза приходит к Рику, чтобы попросить документы, которые могут спасти жизнь ее мужу. Сцена откровенных объяснений героев прерывается на три с половиной секунды, во время которых зритель видит прожектор командно-диспетчерского пункта аэропорта; затем действие возвращается к героям, и зритель уже наблюдает, как Рик курит сигарету. Появление в кадре прожектора позволяет двояко трактовать события, произошедшие за время «короткого перерыва» в сцене «разговора» между Риком и Ильзой: либо они продолжили спокойно общаться, либо у них были интимные отношения. Философ Славой Жижек обращается к этой сцене и подробно анализирует эссе Молтби (с пересказом Жижека позиции Молтби можно познакомиться по: [Жижек, 2011, с. 36–46]), дополняя его аргументацию лаканианской трактовкой. Тезис Молтби относительно этой сцены является ценным с точки зрения понимания всего фильма.
Дело в том, что «Касабланка» открыта для всевозможных интерпретаций, что, кстати, во многом делает ее культовой картиной – актуальной в том числе для современных стратегий прочтения. Отечественная исследовательница Наталья Самутина [2009, с. 528] говорит, что культовое кино не отбрасывает ни одну из подразумеваемых трактовок, даже сомнительных, и тем не менее отзывается о некоторых из них как о «маргинальных», явно симпатизируя более традиционным подходам. Так, она пишет: «“культовый” зритель не может не обнаружить в “Касабланке” пространство скрытых желаний, бушующие подводные течения, которые на поверхности дают некоторую неловкость, небольшие нарративные сбои – и соответственно могут быть переосмыслены в том или ином маргинальном ключе, могут стать предметом альтернативных повествований или игры. Например, такова широко распространенная версия о симпатии-соперничестве двух главных героев фильма. (…) Такого колебания, микроразрыва уже достаточно, чтобы психоаналитические и маргинальные интепретации ринулись в эту щель». Оценочное суждение в данном случае содержится в эпитете «маргинальная» в отношении к термину «широко распространенная версия». На самом деле именно эти «маргинальные» стратегии прочтения позволяют фильму оставаться одним из важных элементов канона культового кино.
В частности, если называть вещи своими именами, одной из таких интерпретаций является квир-прочтение любовной истории картины. Такую трактовку предлагает, например, Эрнест Матис [Mathijs, Mendik, 2011, р. 46]. Так, отношение Рено, капитана полиции, который ловит Виктора Ласло, к Рику является довольно странным и даже загадочным. В частности, однажды Рено говорит, что если бы он был женщиной, то был бы влюблен в Рика. Кроме того, Рено позволяет Рику манипулировать собой и даже в итоге помогает Ильзе и Виктору сбежать. В этом отношении главной загадкой фильма остается то, как все-таки можно понимать его основную фабулу: как любовную историю или циничную пародию на нее? Если верно второе утверждение, тогда всевозможные клише, использованные в фильме, легко объясняются, а Умберто Эко попадает в вышеупомянутую ловушку амбивалетности. Однако, к счастью, оба этих утверждения одинаково правдивые и одинаково ложные.
План 9 из открытого космоса
PLAN 9 FROM OUTER SPACE
США, 1959 – 79 МИН.
ЭДВАРД Д. ВУД-МЛАДШИЙ
Режиссер:
Эдвард Д. Вуд-мл.
Продюсеры:
Эдвард Д. Вуд-мл., Чарльз Бёрг, Дж. Эдвард Рейнольдс
Сценарий:
Эдвард Д. Вуд-мл.
Операторская работа: Уильям С. Томпсон
Монтаж:
Эдвард Д. Вуд-мл.
Главные роли:
Грегори Уэлкотт, Мона Маккиннон, Дьюк Мур, Том Кин, Карл Энтони, Пол Марко, Тор Джонсон
На Землю вторгаются пришельцы с целью разоружить людей, изобретших оружие, которое способно уничтожить всю вселенную. Так как многие попытки вступить в контакт с человечеством не удались, инопланетяне переходят к «Плану 9», согласно которому будут оживлены умершие люди. В окрестностях одного из местных кладбищ из могил встают покойники, а инопланетяне продолжают кружить над землей. Противостоять зомби и летающим тарелкам призваны главные герои картины.
Вершиной творчества Эдварда Вуда-младшего является отнюдь не «План 9 из открытого космоса», но в силу уже устоявшихся представлений о нем как о самом плохом режиссере именно это кино стало его визитной карточкой. В связи с чем без внимания сегодняшнего зрителя остаются другие ленты автора, которые являются культовыми не в меньшей мере: «Глен или Гленда?» (1953), «Невеста монстра» (1955) и «Ночь упырей» (1959). Вместе с тем первостепенный статус фильма можно объяснить тем, что поклонники полюбили именно эту картину из-за участия в ней умершей звезды (Бела Лугоши, игравшего «Дракулу» у Тода Браунинга, который скончался в начале съемок «Плана 9 из открытого космоса»), а также из-за участия в фильме другой звезды – Майлы Нурди, известной по созданному ею образу Вампиры. Оба актера снимались у Вуда на закате карьеры.
Эдвард Вуд-младший обязан громкой славой и одновременно репутацией самого плохого режиссера всех времен нескольким людям. Прежде всего его стали прославлять как такового кинокритики братья Медведы, открывшие в конце 1970-х прелести «плохого кинематографа». В частности, они назвали «План 9 из открытого космоса» одним из худших фильмов всех времен в двух книгах: «Золотая индюшка» и «50 худших фильмов» [Medved, Dreyfuss, 1978; Medved, Medved, 1980]. Таким образом, культ Эдварда Вуда-младшего скорее был сконструирован, нежели возник органически. В конце концов фильмов качества, сравнимого с наследием Вуда, в 1950-х произведено не так мало, и выбор критиками режиссера в качестве худшего в каком-то смысле оказался произвольным. Вместе с тем Эд Вуд заслужил право быть худшим – не каждый смог удостоиться чести удерживать пальму первенства среди худших режиссеров с конца 1970-х.
Исследователь культового кино Эллисон Грэм полагает, что востребованность наследия Вуда-младшего в 1980-е связана с демистификацией Америки 1950-х, когда выросшие в то десятилетие люди вдруг обнаружили прежнюю наивность и банальность популярной культуры: «Как и сам Вуд, наша современная чувствительность к культовому кино является продуктом той банальной культуры» [Graham, 1991, р. 110]. Творчество Вуда было и наивным, и банальным. Его фильмы – это собрание клише, сплошные стереотипы. Грэм замечает, что культ вокруг Вуда – это не триумф автора над жанром, но триумф жанра над автором, а авторство Вуда во многом обусловлено его стремлением делать типично жанровые ленты и одновременно его неумением следовать жанровым конвенциям. Возможно, отсюда и проистекает его «уникальное авторское видение» кинематографа. Как бы то ни было, в момент открытия ироничной стратегии восприятия плохо сделанных фильмов картины Вуда пришлись как нельзя кстати. Вместе с тем их не описывают как кэмп, но относят к категории «настолько плохо, что даже хорошо».
Интерес к наследию «гения» возродил Тим Бертон, любовно воздав почести режиссеру в картине «Эд Вуд» (1994), которая стала культовой сама по себе. Однако в фильме Бертона режиссер в исполнении Джонни Деппа предстает чрезмерно эксцентричным и экзальтированным персонажем. Бертоновский образ Вуда – энтузиаста-халтурщика не соответствует представлениям о банальности и стереотипности работ реального Вуда, лишенного не только таланта, но и всяких навыков профессионализма. Тим Бертон в каком-то смысле оказал медвежью услугу кумиру. Как отмечает Сорен Маккарти, автор книги о культовом кинематографе, Тим Бертон задал определенные рамки для восприятия картин Эда Вуда, в связи с чем новые поколения «культистов» обречены смотреть фильмы режиссера глазами Бертона, в то время как творчество последнего было бы востребовано и без существования этого байопика [Маккарти, 2007, с. 131]. Как бы то ни было, Тим Бертон возродил интерес к культу Эдда Вуда. После выхода картины была снята документальная лента «Оглядываясь на Ангору» (1997), посвященная жизни и деятельности режиссера, а также по его сценарию был сделан фильм «Я проснулся рано в день своей смерти» (1998).
Маленький магазинчик ужасов
THE LITTLE SHOP OF HORRORS
США, 1960 – 79 МИН.
РОДЖЕР КОРМАН
Режиссеры:
Роджер Корман, Чарльз Б. Гриффит, Мэл Уэллс
Продюсер:
Роджер Корман
Сценарий:
Чарльз Б. Гриффит, Роджер Корман
Операторская работа:
Арчи Р. Далзелл, Вилис Лапеникс
Монтаж:
Маршалл Нейлан-мл.
Музыка:
Фред Кац, Роналд Стайн
Главные роли:
Джонатан Хэйз, Джеки Джозеф, Мэл Уэллс, Дик Миллер, Мертл Вэйл, Кэрин Купкинет, Тоби Майкле, Джек Николсон
Как пишет Дэнни Пири в своем первом томе «Культовых фильмов», в который, разумеется, не могла не попасть картина Роджера Кормана, в 1960 г. на Каннском фестивале показали две американские ленты про евреев. Первая Отто Преминджера «Исход» посвящена созданию государства Израиль; вторая Роджера Кормана «Маленький магазинчик ужасов». Первая – большой амбициозный проект; вторая – состряпанная наспех жанровая картина. Первая шла в кинотеатрах повсеместно; вторая – ограниченным прокатом. Последняя, конечно, только условно посвящена теме евреев. Однако нельзя не заметить, что большинство персонажей картины – «стереотипные евреи»: владелец магазина; плохо соображающий несчастный наемный работник магазина, его мать-ипохондрик; старая женщина, которая часто заходит в цветочную лавку; другой эксцентричный клиент магазина (Дик Миллер). Формально кино про растение-каннибала, но нельзя не заметить, что и другая тема прописана в нем слишком подробно. Вместе с тем, хотя обычно Дэнни Пири часто рассматривает социально-политические импликации, которые можно сделать в отношении упоминаемых им культовых фильмов, – чем и хороша его книга, – он не делает этого в случае с «Маленьким магазинчиком ужасов». По его мнению, персонажи в картине настолько стереотипные, что их просто никто не воспримет всерьез. В любом случае, заключает Пири, сегодня – речь шла о 1981 г. – фильм Преминджера представляется «непомерно раздутым спектаклем», в то время как произведение Кормана стало одним из фильмов, определивших историю американского кино [Peary, 1981, р. 203].
Роджер Корман действительно много сделал для американского кино. Он не только снял и спродюсировал огромное количество низкобюджетных фильмов, но также и дал дорогу многочисленным талантам, определившим облик Нового Голливуда. Тем не менее в историю культового кино он вошел благодаря «Маленькому магазинчику ужасов». По сюжету в цветочной лавке Грэвиса Мучника (Мэл Уэллс) работает молодой человек Сеймур Крелбойн (Джонатан Хэйз), он влюблен в коллегу Джеки Одри (Джеки Джозеф), которая также испытывает к нему симпатию. Каждый раз Мучник хочет уволить сотрудника, потому что тот действительно ничего не умеет, в частности, испортил гладиолусы одного из клиентов. Однако Сеймур приносит из дома странное растение, и, если ему удастся вырастить это растение, экзотический цветок привлечет внимание покупателей к магазину. Владелец лавки дает Сеймуру последний шанс – выходить цветок. Вскоре выясняется, что растение питается человеческой кровью и плотью, и, чтобы расти, ему нужно много и хорошо питаться. Сначала оно отведало крови Сеймура и подросло, после чего в магазин набежали покупатели. Затем по случайности Сеймур становится причиной смерти человека и не находит ничего лучше, как скормить остатки мертвеца своему новому «питомцу». Мучник требует рекламы, а растение – еды. У Сеймура нет выхода: придется ублажать босса и кормить цветок. Этот самый императив растения «Накорми меня!» стал мемом и получил широкое распространение в популярной культуре. Однако самый страшный момент в фильме – поход Сеймура к садисту-стоматологу, гладиолусы которого молодой человек испортил. Жестокий доктор намерен ему за это отомстить. А в эпизодической роли пациента-мазохиста в фильме снялся Джек Николсон.
До «Маленького магазинчика ужасов» в 1959 г. Корман снял «Ведро крови», структура сюжета которого во многом воспроизводит историю его следующей картины. В «Ведре крови» главный герой, бедный бездарный скульптор, начинает убивать людей и делать из них скульптуры. Эти скульптуры пользуются спросом среди богемных интеллектуалов – битников. Впоследствии обман, конечно, раскроется. В каком-то смысле это был комментарий Кормана относительно природы искусства и вместе с тем критика доминирующей тогда культуры битников. Если искать в фильме идею, то можно заключить, что творчество трансгрессивно по природе: чтобы преуспеть на ниве искусства, нужно нарушать запреты и выходить за пределы допустимого. В конце концов, скульптор не мошенник – он сам придумал эту концепцию, которая была оценена по достоинству. В «Маленьком магазинчике ужасов» нет богемы. Точно такой же бесталанный молодой человек трудится на непрестижной работе: только такую он смог найти в соответствии со своими способностями. Хотя он и ухаживает за растением и в итоге обретает славу первооктрывателя, сам Сеймур этого не хотел. Цветок вынуждает его убивать. Скорее всего, в этой ленте действительно отсутствует социальная критика, как и предположил Дэнни Пири. Но это не означает, что фильм не несет никакого высказывания: это и сатира на низкобюджетные хорроры, и самопародия одновременно. «Маленький магазинчик ужасов» стал прекрасным подтверждением того, что шедевр можно снять за очень короткий срок и очень ограниченными средствами. Фильм был снят за уикенд. Предшествующий рекорд съемок фильма у Кормана – пять дней. За это время он снял то самое «Ведро крови», свой другой шедевр.
В начале 1990-х черно-белый вариант «Маленького магазинчика ужасов» неоднократно показывали по каналу «2x2» наряду с другими картинами категории «В», например, «День триффидов», «Ужас». Они определили интерес молодой аудитории, которой посчастливилось смотреть этот канал, к фильмам такого рода, воспитав вкус к культовому кино.
Взлетная полоса
LA JETEE
ФРАНЦИЯ, 1962 – 28 МИН.
КРИС МАРКЕР
Режиссер:
Крис Маркер
Продюсер:
Анатоль Доман
Сценарий:
Крис Маркер
Операторская работа:
Жан Шиабо, Крис Маркер
Монтаж:
Жан Равель
Главные роли:
Жан Негр они, Хелен Шателейн, Даво Хенич, Жак Леду, Андре Хайнрих, Жак Браншу
Вряд ли какой-либо другой фильм, снятый в самом начале 1960-х годов, сегодня выглядит столь же современным, как экспериментальная работа французского фотографа и кинематографиста Криса Маркера «Взлетная полоса». Картина представляет собой последовательность фотокадров, сопровождаемых комментариями рассказчика. Кроме нарратива присутствует навязчивый шепот, который обычно возникает в периоды путешествий героя во времени. Сам Крис Маркер назвал это 30-минутное кино «фотороманом». Вот почему само слово «кино» не очень подходит для описания этого объекта искусства середины XX столетия.
Фильм начинается с того, как главный герой вспоминает особенные моменты своего детства, как ребенком на взлетной полосе одного из аэропортов он встретил девушку. Она навсегда сохранилась в его памяти, а вместе с ней – ощущение смерти, которую он якобы видел в тот же самый момент. Далее действие перемещается в недалекое будущее – в период, когда закончилась Третья мировая война. Хотя цивилизация была разрушена, выжившие спустились под землю, чтобы найти способы продлить жизнь человечества. Ученые не нашли ничего лучше, чем ставить эксперименты по путешествию во времени. Все это омрачается тем, что люди вынуждены принимать участие в испытаниях с риском для собственной жизни. Причем риск довольно велик. Часть испытуемых умирает, другая – сходит
с ума. Тем не менее исследователи упорно продолжают искать выход из сложившейся ситуации. Только за счет ресурсов, которые они смогут получить из другого времени, человечество сможет пережить смертельный кризис.
Главный герой выбран учеными, потому что обладает прекрасным воображением: именно оно способно обеспечить путешествие в прошлое или будущее. Идея о том, что для путешествий во времени достаточно силы собственного ума и воображения, была и остается более чем новаторской для кинематографа того времени. Позднее этой идеей воспользуются создатели фантастического триллера «Эффект бабочки» (2004). Ученый, с которым встречается главный персонаж «Взлетной полосы», не является безумцем или доктором Франкенштейном, а представляет собой здравомыслящего человека, способного объяснить, зачем проводить эксперименты, которые приводят к смертям испытуемых. Вместе с тем в отличие от всех остальных подопытных у героя получается путешествовать во времени, и в прошлом он встречается с той самой девушкой, образ которой запомнил еще в детстве. Они начинают общаться. Важно, что единственным исключением из сменяющих друг друга фотографических кадров становятся реальные съемки просыпающейся девушки.
После первого опыта герою удается попасть в будущее, где он встречает эволюционировавших людей. Люди будущего понимают, что залогом их существования является то, что люди прошлого пережили кризис и, судя по всему, за счет ресурсов из будущего – временной парадокс. Поэтому путешественника снабжают всем необходимым, чтобы тот передал ресурсы в точку, откуда начал путешествие. Так было спасено человечество. Однако герой совершает очередное путешествие в прошлое, чтобы попасть в момент ключевых воспоминаний своего детства. Он снова на взлетной полосе и снова видит ту самую девушку. В этот момент он должен увидеть себя в прошлом. Он бежит, но не успевает. Его убивают. Смерть, о которой персонаж говорил в самом начале истории, оказалась его собственной смертью.
Зрительский интерес к этому фильму не только сохранялся на протяжении нескольких десятилетий, но даже и возрастал. Компания «The Criterion Collection» выпустила этот фильм на DVD. Так кино стало доступно заинтересованной аудитории.
В целом «Взлетная полоса», в которой представлены несколько основных тем культового кино (постапокалипсис, путешествия во времени), оказала влияние на культуру конца XX в. В частности, в 1995 г. Терри Гиллиам снял ремейк под названием «Двенадцать обезьян», также ставший культовым фильмом. За пару лет до этого режиссер кино и музыкального видео Марк Романек создаст клип Дэвида Боуи «Jump they say». В этом клипе Марк Романек сделал несколько ключевых ссылок на «Взлетную полосу». Появление видео имело очень важные последствия: почти на протяжении всей своей карьеры Дэвид Боуи ассоциировался с инопланетянином, случайно попавшим на Землю. Об этом говорит используемый Дэвидом Боуи образ Зигги Стардаста, а также появление Боуи в другом культовом фильме Николаса Роуга «Человек, который упал на Землю». Однако клип «Jump they say» свидетельствует, что Боуи – вовсе не путешественник в пространстве, а скиталец во времени, который всегда на несколько шагов впереди любых культурных революций, неважно, о чем идет речь, о панке или глэм-роке.
Пламенеющие создания
FLAMING CREATURES
США, 1963 – 45 МИН.
ДЖЕК СМИТ
Режиссер:
Джек Смит
Продюсер:
Джек Смит
Сценарий:
Джек Смит
Операторская работа:
Джек Смит
Монтаж:
Джек Смит
Главные роли:
Фрэнки Фрэнсин, Шила Бик, Джоэль Маркман, Марио Монтец, Арнольд Роквуд, Джудит Мэлина
Нельзя вести разговор о феномене культового кино, не затрагивая фильмов американского андеграунда 1960-х годов. Работы Кеннета Энгера, Энди Уорхола уже тогда считались объектом культового поклонения. Реже других в исследованиях упоминают фильм-сенсацию «Протертые локти» Роберта Дауни-старшего – отца, как можно догадаться, Роберта Дауни-младшего. В 1960-е Дауни-старший снимал экспериментальные ленты. Хорошо известен постер картины Энгера «Скорпион восставший». Однако мало кто обращает внимание на то, что этот постер сдвоенный – на сеансе двойного показа вторым фильмом вместе с кино Энгера шла короткометражная картина Дауни-старшего, те самые «Протертые локти». И хотя об американском авангарде и андеграунде есть целое исследование на русском языке [Хренов, 2011], на обложку которого даже вынесена часть того самого постера двойного сеанса Энгера и Дауни-старшего, последний в тексте не упомянут ни разу, равно как и режиссер. Однако подробнее следует поговорить о другом фильме.
Вероятно, именно с появлением «Пламенеющих созданий» стала возможной окончательная политизация андеграунда и экспериментального кинематографа. Фильм стал символом протеста маргинальных слоев общества: студенческих активистов, левых радикалов, сексуальных меньшинств и городской творческой богемы. Посредством его показов прогрессивные интеллектуалы раздвигали границы дозволенного и добивались скандальной реакции как со стороны большей части общества, так и со стороны власти. Хотя существенная доля протестной активности, связанной с фильмом, протекала в Нью-Йорке, ту же функцию кино выполняло и в других городах Соединенных Штатов. Полиция, врываясь в кинотеатры, предназначенные для демонстрации такого кино, прекращала показы, конфисковывала пленки в студенческих кампусах. Одним из основных деятелей, распространяющих фильм, стал Джонас Мекас, лидер нью-йоркского кинематографического андеграунда. На одном из фестивалей в Бельгии, куда Мекаса пригласили в состав жюри, он устроил серию скандалов, связанных с фильмом, чем способствовал его рекламе. В Нью-Йорке, когда один кинотеатр после первичных договоренностей не разрешил показывать фильм, Мекас устроил демонстрацию прямо на улице.
Альтернативная сексуальность и трансвестизм всегда были ключевыми темами культового кино начиная со скандального фильма Эда Вуда «Глен или Гленда?» (1953), поднимающего вопрос о смене пола, и заканчивая картиной Кэмерона Митчелла «Хедвиг и злосчастный дюйм» (2001). Но если у кино Эда Вуда была четкая структура, четко артикулированная проблема и попытка осветить ее в контексте не готовой к обсуждению подобных вопросов общественности, то идеей Смита было провоцировать и шокировать зрителей посредством демонстрации инаковости трансвеститов, утрирования образов альтернативной сексуальности, пародирования предшествующих фильмов, сознательного нарушения социальных табу и т. д. «Пламенеющие создания» часто сравнивают с опытами Энди Уорхола в кинематографе. Как пишет исследователь Дэвид Шварц, фильм Смита получил скандальную славу раньше, чем Уорхол выпустил свой «Голубой фильм». Шварц заключает, что в отличие от фильмов Уорхола, «в которых ничего не происходит», «Пламенеющие создания» действительно смотрели, в то время как работы Уорхола на коктейльных вечеринках обсуждали люди, которые данные фильмы даже не видели [Schwartz, 2002, р. 203]. Еще чаще «Пламенеющие создания» сравнивают с картиной Жана Жёне «Песнь любви». Легендарный кинокритик Грег Тайлер, который занимался историей киноандеграунда в США, вскользь отмечает этот протестный потенциал и сознательный социальный посыл Джека Смита, называя его картины «политическим бурлеском» [Tyler, 1995, р. 142].
Кино снималось на просроченную черно-белую пленку. Съемки проходили в течение нескольких уикендов на крыше одного из кинотеатров в Нью-Йорке. Его бюджет якобы составил сто долларов. В производственном процессе принимали участие друзья режиссера. Как таковой сюжет в фильме отсутствует: вместо него зритель может видеть несколько сцен, сменяющих одна другую, – за оргией следует лирический эпизод, затем снова оргия. В фильме показаны крупным планом мужские половые органы, женские груди, подмышки, другие части тела. Некоторые считают «Пламенеющие создания» самым скандальным экспериментальным арт-фильмом, когда-либо снятым, другие – кэмповым инфантильным хаосом. Правда в том, что оба утверждения не противоречат друг другу. Кино Джека Смита обладает скорее социальной и культурной, нежели художественной ценностью. Это инфатильный хаос, который стал самым скандальным арт-фильмом. По крайней мере одним из самых скандальных. В фильме есть заигрываение с популярной культурой, о чем говорят травестийные версии Марии Монтес и Мэрилин Монро. Эти референции делают кино в каком-то смысле интертекстуальным и в высшей степени ироничным. «Парадокс “Пылающих созданий” в корректирующей иронии Смита, преподнесшего пышный костюмированный бал-вечеринку трансвеститов, этот “пир чувств” (по словам Зонтаг), переходящий в эстетскую оргию, как кинопародию, карнавальную травестию принятых обществом норм и образных стереотипов пусть даже и маргинальных, девиантных субкультур, как высмеивание множественных вариантов самой сексуальности» [Хренов, 2011, с. 191]. Эта картина Смита никогда не издавалась на VHS или DVD. Все копии кино сделаны с неофициальной VHS-версии, и качество картинки оставляет желать лучшего. Это не помогает ни просмотру фильма, ни пониманию того, что там происходит. Однако и сегодня считается, что фильм сохраняет свою культовую репутацию. В том числе благодаря тому, что так и осталось маргинальным, т. е. пиратским развлечением. Но все-таки, кажется, кроме исторической никакой другой ценности «Пламенеющие создания» не имеют.
Обнаженный поцелуй
ТНЕ NAKED KISS
США, 1964 – 90 МИН.
СЭМЮЭЛ ФУЛЛЕР
Режиссер:
Сэмюэл Фуллер
Продюсеры:
Сэмюэл Фуллер, Сэм Фиркс, Леон Фромкесс
Сценарий:
Сэмюэл Фуллер
Операторская работа:
Стенли Кортес
Музыка:
Пол Данлэп
Монтаж:
Джером Томе
Главные роли:
Констанс Тауэре, Энтони Айсли, Майкл Данте, Вирджиния Грей, Пэтси Келли, Мари Деверо
Когда американский режиссер Сэмюэл Фуллер снимал свои картины категории «В», те американские критики, что брались писать о его творчестве, обязательно отмечали вторичность режиссера по отношению к первоклассным американским авторам, простоту и прямолинейность его стиля. В Соединенных Штатах ранние картины Фуллера хвалил разве что Мэнни Фарбер, впоследствии сам ставший культовым критиком [Färber, 1998, р. 129–133]. Но так было в Соединенных Штатах. Во Франции, еще будучи критиками, а не именитыми режиссерами, Франсуа Трюффо, Жан-Люк Годар (о влиянии Фуллера на Годара см. [Garnham, 1971, р. 158–160]) и Эрик Ромер превозносили ранние картины Фуллера, предпочитая их творчеству такого мастера, как Уильям Уайлер.
Сегодня, когда мы читаем, что «Фуллер снимал фильмы категории “В”», то воспринимаем это скорее как похвалу и даже знак высокого качества. «Вторичные ленты», сделанные в Соединенных Штатах не в рамках студийной системы, пережили многие классические работы, став однозначным культом. К таковым относится «Обнаженный поцелуй», который Фуллер снял в зрелый период своего творчества. «Обнаженный поцелуй» – понятие, употреблявшееся в среде проституток в годы, когда Фуллер писал сценарий данной криминальной мелодрамы; так называли примету, по которой продажные женщины вычисляли извращенцев. О мире преступности Фуллер знал не понаслышке: до того как прийти в режиссуру, он работал репортером криминальной хроники. Поэтому его картины о низах социальной лестницы США настолько убедительны и реалистичны.
Главная героиня фильма – проститутка Келли (Констанс Тауэре). Кино начинается с того, что она яростно колотит по камере, т. е. фактически избивает зрителя: сцена снята с субъективной точки зрения. Предполагается, что за камерой – сутенер, от которого Келли нашла силы уйти. В какой-то момент с нее слетает парик, и зритель видит ее наголо обритую голову – дело рук жестокого пимпа. Уже с первых кадров становится понятно, что зрителя ожидает совсем не стандартная мелодрама, а динамичный фильм с множеством стилистических сюрпризов.
Келли приезжает в тихий американский городок, где пытается начать нормальную жизнь, завязав с прежней профессией. Там она знакомится с приятным молодым человеком Грантом, которого чтит и любит весь город. Грант делает Келли предложение, и, похоже, она обретет личное женское счастье. Дэнни Пири назвал «Обнаженный поцелуй» лучшим кандидатом для анализа с позиций феминизма [Peary, 1988, р. 143]. С этим сложно не согласиться, ведь даже свадебное платье Келли покупает на собственные деньги, так как не хочет зависеть от мужчины, пока она ему не принадлежит. Келли – сильная независимая женщина и ведет себя соответствующим образом. Конечно, эта фраза сегодня звучит комично в виду ее стереотипности. Но стереотипы, а также банальные диалоги – это то, чем характеризуются картины Фуллера. Тем не менее именно в этом их ценность. Впоследствии выясняется, что Грант педофил, и надежды Келли устроиться в этом мире разбиваются вдребезги.
«Обнаженный поцелуй» стал культовым во многом потому, что поднимал табуированные и неудобные для общества темы проституции, коррупции и главное – педофилии. Во вселенной культового кинематографа сюжет с педофилом найдет особенно яркое отражение в «Донни Дарко». Когда консервативная поклонница психолога-проповедника, оказавшегося связанным со съемками детской порнографии, услышит «педофил», то зажмурится и попросит не произносить этого слова. Между тем действие «Донни Дарко» происходит в 1988 г. Стоит ли говорить, насколько вызывающим среди публики, придерживающейся высоких моральных устоев, казался фильм Фуллера в середине 1960-х? В конце «Обнаженного поцелуя» проститутка Келли оказывается честнее всех лицемерных и порочных жителей маленького американского городка.
Чаще всего «Обнаженный поцелуй» сопоставляют с «Шоковым коридором», другим культовым фильмом Фуллера. Обе картины связаны общей интенцией автора освещать острые социальные темы и показать, что добродетель не всегда побеждает порок. Многие критики, в итоге признавшие Фуллера настоящим «автором», впоследствии восхваляли социальное содержание творческого наследия режиссера [Rosenbaum, 1997]. Главные герои обоих фильмов в конце не выигрывают. Впрочем, им сложно выиграть – победить всеобщий американский психоз («Шоковый коридор») и общественное лицемерие («Обнаженный поцелуй») невозможно. Кроме того, обе картины обычно показывались на сдвоенном сеансе. Собственно, сам Фуллер оставил намек на то, что их обязательно нужно смотреть вместе: в одной из сцен «Обнаженного поцелуя» мы видим, что в кинотеатре маленького американского городка показывают «Шоковый коридор».
Манос: руки судьбы
MANOS: THE HANDS OF FATE
США, 1966 – 74 МИН.
ХЭЛ УОРРЕН
Режиссер:
Хэл Уоррен
Продюсер:
Хэл Уоррен
Сценарий:
Хэл Уоррен
Операторская работа:
Хэл Уоррен
Монтаж:
Эрни Смит,
Джеймс А. Салливан
Музыка:
Расс Хадлстон, Роберт Смит-мл.
Главные роли:
Том Нейман, Джон Рейнольдс, Дайан Махри, Хэл Уоррен, Стефани Нилсон, Шерри Проктор
Фильм «Манос: руки судьбы» представляет собой образец «плохого кино». В данном случае подразумевается, что он сделан с помощью самых невыразительных средств. Картина стала известна примерно тогда, когда в Соединенных Штатах возник культ Эда Вуда-младшего, в самом конце 1970-х и начале 1980-х, и зрители, пресыщенные Вудом, пытались найти что-то похожее, чтобы сделать предметом иронического развлечения. В конце концов на каком-то этапе «Манос» обогнал «лучшие» творения Эда Вуда и в течение некоторого времени возглавлял список ста худших фильмов IMDb. Из сюжета картины мог получиться обычный фильм ужасов, который, не будь он настолько плохим, никто бы уже не помнил. Семья из трех человек, муж, жена, их маленькая дочь, и еще собака отправляются отдохнуть за город. Они сбиваются с дороги и в глухой местности обнаруживают дом. Их встречает сторож дома Торго, который предлагает им остаться на ночлег. Торго хранит страшную тайну своего хозяина, изображенного на портрете, который висит в доме. Вскоре эту тайну раскрывают и зрителю. Оказывается, хозяин дома возглавляет религиозный культ, служители которого поклоняются Маносу. В число приверженцев этого культа входит ряд женщин, являющихся женами «хозяина». Это умершие люди, которые восстают из могилы, чтобы принести жертву своему божеству. Торго, который тоже мечтает о жене, в итоге поднимает бунт, а семья тем временем безуспешно пытается сбежать из дома.
Действия всех персонажей ленты более чем иррациональны, что создает комический эффект. В фильме есть еще одна сюжетная линия, наличие которой до сих пор остается загадкой для зрителей и исследователей. В частности, периодически на экране показывают молодую пару, которая недалеко от проклятой местности обнимается в машине и время от времени делает глоток из бутылки с алкоголем. От случая к случаю появляются полицейские, чтобы сделать им предупреждение и прогнать с дороги. В конце концов молодой человек спрашивает, почему бы полицейским не найти семью, которая проехала в глухую местность, а полицейский недоуменно смотрит в сторону, где кончается дорога.
Все диалоги и действия главных героев постоянно повторяются. В конце концов возникает ощущение, что их диалоги состоят из ограниченного набора бессмысленных фраз. Не менее плоха и игра актеров. В отличие от некоторых других образчиков «плохого кино» этот не во всем представляется смешным и порою к нему сложно относиться иронично. Он слишком скучный. Единственным действительно смешным элементом фильма является плащ главы культа, на котором нарисованы две огромные красные руки. Иногда он поднимает руки, чтобы этот узор был виден, и тогда зритель, наконец, может вдоволь посмеяться. Создается ощущение, что кино идет не 74 минуты, а все три часа, настолько в фильме ничего не происходит.
Тем не менее именно эта лента осталась в памяти поклонников американских плохих фильмов. В современном ситкоме «Как я встретил вашу маму» одна из героинь воспроизводит штамп, согласно которому «самый плохой фильм всех времен и народов – “План 9 из дальнего космоса”», однако главный персонаж справедливо замечает, что официально самым плохим фильмом признан «Манос: руки судьбы». Диалог происходил именно тогда, когда он возглавлял сотню худших фильмов на IMDb. Так или иначе, фильм достаточно плох, чтобы зрители слагали о нем легенды еще какое-то время.
Вместе с тем это кино необходимо рассматривать безотносительно его качеств, а в контексте независимых фильмов ужасов 1960-1970-х. Часть исследователей помещают его в традицию фильмов, в которых в американской глубинке маньяки убивают главных героев. В частности, считается, что в этом смысле картина является последователем «2000 маньяков!» Хершелла Гордона Льюиса и предшественником «Техасской резни бензопилой» Тоуба Хупера. Это представляется не совсем верным. В центре сюжета мистическая история, и поэтому сравнивать кино нужно не с фильмами про «деревенских убийц», но с картинами, в которых приключения главных героев связаны с силами зла, имеющими мистическое происхождение. Вот почему «Манос: руки судьбы» скорее находится в одном ряду с «Карнавалом душ» (1964) Керка Харви и «Эквиноксом» (1970) Денниса Мьюрена и Джека Вудса. Кроме того, сюжет «Маноса» отдаленно напоминает современного «Дракулу», так как у главного демонического персонажа в услужении несколько жен, а также живой человек Торго, в каком-то смысле являющийся прототипом Ренфельда.
Я любопытна – фильм в желтом / Я любопытна – желтая версия / Я любопытна – желтый
JAG ÄR NYFIKEN – EN FILM I GÜLT ШВЕЦИЯ, 1967 – 121 МИН.
ВИЛЬГОТ ШЁМАН
Режиссер:
Вильгот Шёман
Продюсер:
Горан Линдгрен
Сценарий:
Вильгот Шёман
Операторская работа:
Питер Вэстер
Монтаж:
Вик Кьеллин
Музыка:
Бенгт Эрнрид
Главные роли:
Лена Нюман, Вильгот Шёман, Бёрье Альстедт, Питер Линдгрен, Крис Вальстрём, Мари Горанзон, Евгений Евтушенко
Новое кино, в котором есть соличается от старого тем, что, если в новом авторы могут позволить себе провести критику капитализма или в иносказательной форме допустить «голливудское марксистское высказывание» («Аватар»), в старом, напротив, можно увидеть левую идею в ее чистом виде. Конечно, в новом кинематографе также обращаются и к левым политическим движениям XX в., но скорее в качестве ретроспективы – и то чаще всего, чтобы показать моральный облик левых без прикрас, по обыкновению делая акцент на левом радикализме.
Одним из самых интересных фильмов с политическим содержанием можно назвать «Я любопытна – фильм в желтом» Вильгота Шёмана, ученика Ингмара Бергмана. Вместе с картиной «Я любопытна – фильм в синем» 1968 г. кино составляет режиссерскую дилогию. Шведский кинокритик Дэниэль Экерот в своей книге «Шведские сенсационные фильмы» называет это кино в числе двадцати самых важных шведских картин всех времен [Ekeroth, 2011, р. 318]. Сама книга «Шведские сенсационные фильмы» посвящена специфическому кинематографу – тому, в котором много секса и насилия: таких фильмов у шведов немало. Таким образом, «Я любопытна – фильм в желтом» вписывается в традицию шведского эксплуатационного кино.
Вильгот Шёман собственной персоной находит молодую девушку Лену, чтобы та стала главной героиней его фильма, посвященного современным социальным вопросам в Швеции. Большую часть картины Лена пристает к прохожим на улице, расспрашивая тех, можно ли назвать шведское общество классовым, что респонденты думают о движении ненасилия, обладают ли мужчины и женщины равными возможностями при устройстве на работу, существует ли разрыв в зарплатах между людьми с высшим образованием и с низшим, в чем смысл пацифистского движения, как относятся шведы, приехавшие с отдыха из Испании, к тому, что они недавно посетили страну с диктаторским режимом. Но это в документальной линии кино. В жизни, т. е. во второй сюжетной линии, Лена на самом деле безразлична к политике, потому что ее интересуют исследования собственной сексуальности. Скандальным фильм считается именно благодаря отрывкам, посвященным сексу, нежели социально-политическому содержанию. Все эротические сцены начинаются лишь через сорок минут. Однако эротического содержания по сегодняшним меркам там чрезвычайно мало. Зритель узнает, что у молодой девушки было двадцать три партнера, и только после девятнадцатого она стала наслаждаться сексом. Лена пытается обрести свободу через сексуальное раскрепощение. В итоге оказалось, что она заболела чесоткой, как и ее партнер.
Картина «Я любопытна – фильм в желтом» попала в книгу «Шведские сенсационные фильмы» именно потому, что публика, часто фильтруя политическое содержание фильма, акцентировала внимание исключительно на второй сюжетной линии. Фильм в Швеции благодаря этому приобрел культовую репутацию, и очень скоро им заинтересовался международный кинорынок. Поскольку картина снята в 1967 г., ее эротическое содержание в целом можно было на тот момент назвать непристойным, особенно для американского общества. Первым делом – в 1969 г., когда лента уже стала хитом в Швеции, – картину постарались привезти в США и там демонстрировать в разных кинотеатрах, что породило целую волну скандалов и судебных разбирательств. В книге Дона Соувы «125 запрещенных фильмов» можно прочитать про историю запретов и преследований этого фильма в Соединенных Штатах [Соува, 2004, с. 218–221]. Из исследования можно узнать, как издатель Барни Россет, до того бившийся в суде за ввоз в Соединенные Штаты романов «Тропик рака» и «Любовник леди Чаттерлей», пытался импортировать в Америку и фильм «Я любопытна – фильм в желтом».
Главным образом спорили о том, можно ли считать ленту непристойной или она имеет ценность. Очевидно, что даже эротическая сюжетная линия также имела социальный срез. Героиня все время ведет воображаемый диалог с Мартином Лютером Кингом, пытаясь оправдать его доверие в качестве активного члена общества. В первой части мы также наблюдаем молодого поэта Евгения Евтушенко, приехавшего к шведским социалистам прочитать свои революционные стихосложения. Он подходит к микрофону, но тот отказывается работать. Евтушенко смущается, долго ищет работающий микрофон, а потом, решив высказаться без микрофона, обращается к молодой аудитории: «Если эти люди будут организовывать революцию так же, как сегодняшний вечер, никакой революции у вас не будет!». Парадоксально, но сегодня, почти через 50 лет после того как фильм увидел свет, он остается интересным благодаря своей документальной хронике. В настоящий момент эротическое содержание кино, благодаря которому оно и стало популярным, утратило актуальность, в то время как политическая часть выглядит любопытной. Любопытной в желтом свете.
Ночь живых мертвецов
NIGHT OF THE LIVING DEAD
США, 1968 – 96 МИН.
ДЖОРДЖ А. РОМЕРО
Режиссер:
Джордж А. Ромеро
Продюсеры:
Карл Хардмен, Рассел Страйнер
Сценарий:
Джон А. Руссо, Джордж А. Ромеро
Операторская работа:
Джордж А. Ромеро
Монтаж:
Джордж А. Ромеро
Главные роли:
Дуэйн Джонс, Джудит О’Дэй, Карл Хардмен, Мэрилин Истман, Кит Уэйн, Джудит Ридли
Брат и сестра – Джонни и Барбара – приезжают на кладбище навестить могилу умершего родственника. Там они видят приближающегося к ним человека. Когда тот подходит вплотную, выясняется, что это оживший труп. Сначала кадавр нападает на брата, и тот насмерть разбивает себе голову о могильную плиту, а сестра (Джудит О’Дэй) сбегает и прячется в доме, где находят укрытие остальные герои картины, среди которых наиболее симпатичный – чернокожий Бен (Дуэйн Джонс). Вместе всю ночь они будут обороняться от ходячих мертвецов, желающих отведать плоти пока еще живых людей. До утра доживут немногие.
Джордж Ромеро снимал свою первую трилогию о живых мертвецах почти тридцать лет, выпуская по фильму в десятилетие: «Ночь живых мертвецов» (1968), «Рассвет мертвецов» (1979) и «День мертвецов» (1985). Раз в декаду он диагностировал социальную ситуацию в Соединенных Штатах и предлагал к ней свой комментарий, используя метафору зомби. Параллельно он снимал и другие фильмы, которые также становились культовыми для многих последователей, например, «Мартин» (1971) или «Безумцы» (1973). Фактически Ромеро стал первым, кто использовал жанр ужасов, чтобы через него сознательно осуществлять социально-политическое высказывание. Однако критики расходились во мнении, метафорой чего являются изображенные чудовища: братской могилы, возращения вытесненного, Вьетнамской войны или чего-то еще [Russell, 2005, р. 69].
Один из критиков – Элиот Штейн – выражался более конкретно, назвав зомби метафорой «никсоновского молчаливого большинства» [Grant, 1991, р. 127]. Очевидно, в фильме раскрывается и расовая проблема: самый положительный персонаж в картине – чернокожий, и его сознательно (как якобы зомби) убивает не самый привлекательный герой, слабый и брюзжащий отец семейства. В кино можно обнаружить метафору распада нуклеарной семьи: превращаясь в зомби, маленькая девочка кусает свою мать, а отец не смог их спасти.
Однако в фильме есть не только прогрессивные для того времени идеи. В частности, его можно обвинить в мизогинии. Например, главная героиня на протяжении фильма ведет себя крайне иррационально, чего впоследствии не могли не заметить феминистки. Вместе с тем амерканский критик Робин Вуд, ярый сторонник феминизма, обвинявший Дэвида Кроненберга в женоненавистничестве, мизогинии в «Ночи живых мертвецов» не увидел. Правда, Ромеро исправил этот недочет в «Рассвете мертвецов» и особенно в «Дне мертвецов». Последний фильм Вуд прославлял уже как однозначно феминистский [Wood, 2003]. Все это так. Однако, собственно, все эти размышления и делают социальный анализ картины проблематичным – метафора имеет слишком много значений, и поэтому в итоге не значит ничего.
Но фильм стал культовым не только потому, что содержал серьезное послание, и, возможно, даже вопреки этому. Сам Вуд вспоминает [Grant, 1991, р. 128], что, когда на одном из фестивалей хотел со зрителями обсудить социальные аспекты картины, аудитории было неинтересно этим заниматься. Находящиеся в зале люди хотели развлечься, испытать острые эмоции. Таким образом, фильм в момент выхода любили не за его кинематографические открытия. А открытий, как видно, было много. Вот одно из них: кино оказалось таким успешным, потому что авторы собирались делать не эксплуатационный фильм, но артхаусную картину.
«Ночь живых мертвецов» изменила представления об ужасах и о феномене кинематографа вообще. Например, фильм стал одним из первых полночных фильмов, встав у истоков феномена. Кроме того, картина Ромеро была первой респектабельной работой в субжанре «гор» (или «расчлененка»). Прочие примеры этого субжанра не пользовались ни таким спросом, ни таким уважением. Также это был действительно страшный фильм про монстров, которых до тех пор в кино на самом деле не видели. Самое главное, что привнес Ромеро в жанр ужасов и в тему зомби, – это каннибализм, что совершенно меняло концепцию «живых мертвецов», существовавшую до тех пор [Павлов, 2014, с. 194–195]. Лента «Ночь живых мертвецов» получилась страшной во многом потому, что была снята в максимально реалистичной манере и, как следствие, оказалась лишена какого-либо комизма – черта, характерная для всего творчества Джорджа Ромеро. Во многом из-за того, что режиссер подходил к жанру слишком серьезно, в 1980-е к его новым фильмам поклонники хоррора стали испытывать все меньший интерес. В 1990 г. именитый мастер по спецэффектам и актер Том Савини, имеющий репутацию культовой личности, снял довольно удачный ремейк с одноименным названием. Сам Ромеро после «Дня мертвецов» вернется к теме только в середине 2000-х и снимет свой единственный студийный фильм «Земля мертвецов» (2005).
Великое молчание / Великое безмолвие / Молчун
IL GRANDE SILENZIO
ИТАЛИЯ, ФРАНЦИЯ, 1968 – 105 МИН.
СЕРДЖИО КОРБУЧЧИ
Режиссер:
Серджио Корбуччи
Продюсер:
Аттилио Риччио
Сценарий:
Серджио Корбуччи, Витториано Петрилли, Марио Амендола
Операторская работа:
Сильвано Ипполити
Музыка:
Эннио Морриконе
Главные роли:
Жан-Луи Трентиньян, Клаус Кински, Фрэнк Вулф, Луиджи Пистилли, Марио Брега, Карло Д’Анджело
По общему признанию критиков, лучшими спагетти-вестернами являются фильмы Серджио Леоне, поэтому никто не берется сравнивать его творчество с многочисленными картинами, снятыми итальянцами в 1960-1970-е годы. Но некоторые фильмы Серджио Корбуччи, вероятно, могли бы если не потягаться в качестве, то хотя бы достойно оттенять наследие Леоне. В конце концов многие спагетти-вестерны, а не только картины Леоне, стали культовыми. «Великое молчание» из их числа. Это необычный спагетти-вестерн. Во-первых, это редкий пример вестерна, действие которого происходит в снегах, что уже выделяет фильм среди множества других. Во-вторых, в нем нет традиционного для спагетти-вестерна героя, который стал бы настолько популярным, что перекочевывал из фильма в фильм как «человек без имени», Джанго, Сартана или Сабата. В-третьих, у фильма не самое счастливое окончание: все положительные персонажи погибают.
Главного героя зовут Молчун (Жан-Луи Трентиньян). Нетрудно догадаться, что он немногословен. Но он молчит не потому, что не хочет разговаривать, а потому что не может. В детстве представители закона убили его родителей, а его самого сделали немым, повредив горло. Он вырос и стал убивать охотников за головами, соблюдая все тонкости закона: стреляя только после того, как его противники достанут свое оружие. В городе, куда он приезжает, всем заправляет местный капиталист и наемники, которым он платит, чтобы те убивали бандитов. Не имея средств к существованию, многие мирные граждане встали на путь криминала. Так, группа «бандитов» прячется в горах, опасаясь наемников и ожидая амнистии. Одного из этих «бандитов» расстреливают («Выходи, я не буду стрелять!» – предупреждает его представитель закона) по заказу главного городского капиталиста, так как тот хотел, чтобы вдова убитого стала его любовницей. Убитая горем вдова, однако, не спешит найти утешение в объятиях поклонника и просит Молчуна отомстить за мужа. Молчун соглашается, тем более что у него есть свои причины уничтожить алчного капиталиста: тот был одним из тех, кто когда-то убил его родных.
Несмотря на то что роль положительного героя, совершающего великое мщение, играет Жан-Луи Третиньян, солирует в фильме отрицательный персонаж Локо в исполнении Клауса Кински. В финале Локо вместе с подельниками убивает миролюбивого шерифа, Молчуна и расстреливает «бандитов», т. е. всех добрых парней, чем обескураживает зрителя и оставляет его неудовлетворенным и обманутым в ожиданиях. Но не это ли должно делать настоящее кино? В момент проката в разных странах у картины было две концовки – положительная и отрицательная. В первой шериф все же спасался и истреблял наемников [Hughes, 2010, р. 90–91]. Однако канонической стала именно пессимистическая версия фильма, как и задумывалось режиссером.
Действие «Великого молчания» разворачивается в самом конце XIX в. в штате Юта – во времена, когда Запад переставал быть диким. При этом, отмечая перемены, отрицательные герои неоднократно сожалеют о прошлом. Локо: «Что за времена? За цветного дают столько же, сколько за белого». И главный злодей-капиталист: «Что за времена! С бандитами сражаются хлебом и маслом». Это не просто демифологизация Дикого Запада, но и демифологизация жанровых конвенций: после этого фильма ни один из спагетти-вестернов, как бы хорошо он ни был снят, не может восприниматься всерьез, даже фильмы Серджио Леоне. Фактически этим фильмом Корбуччи вступает в полемику с самим собой. Двумя годами ранее он снял один из самых культовых спагетти-вестернов «Джанго», в котором герой непременно убивал злодеев, несмотря на полученные им тяжелые ранения. В новом фильме герой не спасает ни себя, ни тех, кого должен был защитить.
Таким образом, вместе с другим снежным вестерном Роберта Олтмена «МакКейб и миссис Миллер» «Великое молчание» развенчивает миф о Диком Западе. У Олтмена МакКейб – сутенер и мошенник, создавший себе репутацию лучшего стрелка. В фильме Корбуччи нет проституток и не уделено много внимания истории складывавшегося капитализма, но есть тема коррупции и аморализма. Капитализм однозначно как таковой не осуждается и представлен схематично. Скорее в фильме интересна другая тема: закон и мораль – не совпадающие понятия. Неуклонное следование закону не всегда соответствует понятию о справедливости, что и доказывает Локо. На стороне закона могут быть и положительные герои, но их следование моральным принципам приводит к трагическим последствиям. «Скоро в Америке не останется преступности», – говорит шериф. Он прав. Хотя, конечно, шериф имел в виду не это, но охотникам за головами просто не за кем будет охотиться: они убьют всех. Кино не оставит равнодушным ни любителей жанра, ни рядовых киноманов, желающих плотнее познакомиться с культовым измерением спагетти-вестернов. Этим фильмом Серджио Корбуччи доказал, что является лидером в жанре, хотя, конечно, вторым после Леоне.
Убийцы медового месяца
THE HONEYMOON KILLERS
США, 1969 – 115 МИН.
ЛЕОНАРД КАСТЛ, ДОНАЛЬД ВОЛКМАН
Режиссеры:
Леонард Кастл, Дональд Волкман
Продюсеры:
Уоррен Стейбел, Пол Асселин
Сценарий:
Леонард Кастл
Операторская работа:
Оливер Вуд
Монтаж:
Ричард Брофи, Стэнли Уорноу
Главные роли:
Ширли Столер, Тони Л о Бьянко, Мэри Джейн Хигби, Дорис Робертс, Кип Макардл, Мэрилин Крис
«Убийцы медового месяца» стали первым и последним фильмом композитора Леонарда Кастла, над которым тот работал в качестве сценариста и режиссера. Сюжет фильма, основанный на реальных событиях, стал одним из самых ярких сюжетов криминальной истории Соединенных Штатов. Это картина о том, как два одиноких сердца Марта Бек (Ширли Столер) и Рэймонд Фернандес (Тони Ло Бьянко) находят друг друга и встают на путь кровавых преступлений. Он не очень молодой ловелас. Она – медсестра, страдающая от отсутствия личной жизни. Встретившись, они решают, что он будет жениться на вдовах или стареющих одиноких женщинах, а она представляться его сестрой. Потом возлюбленные будут убивать своих жертв, прихватив все их драгоценности.
«Убийцы медового месяца» фактически были вторым фильмом, подробно рассказывающим историю «криминальных любовников» после ленты «Бонни и Клайд» (1967). Однако «Убийцы медового месяца» полностью противоположны одному из первых хитов Нового Голливуда, так как лишены традиционной романтики и гламура. Романтика «Убийц медового месяца» крайне специфична. В отличие от других картин этой тематики главные герои не могут показаться привлекательными ни с какой точки зрения. Единственная добродетель, которой они могли бы похвастаться, это их любовь. Впрочем, даже она довольно сомнительна, так как слабовольный Рэй в любой момент готов изменить своей любовнице Марте с одной из их жертв, но при этом останавливает его лишь то, что он боится ее гнева. Отличает фильм от всех его последователей и то, что в нем доминирующим партнером в отношениях является женщина, а мужчина лишь потакает ее капризам и странным идеям.
Композитор Леонард Кастл использовал в фильме музыку Малера, намекая тем самым, что кино претендует на высокое искусство. Однако таковым его не посчитали. Критики признали картину вульгарной, странной и жуткой. Авторитетный критик Полин Кейль, советовавшая обычно к просмотру нестандартное кино, оказалась безжалостна к «Убийцам медового месяца», порекомендовав не смотреть этот фильм никому. Нужно понимать, что до 1969 г. существовало не так много фильмов, главными героями которых была бы пара маньяков. В конце концов Бонни и Клайд грабили, а не убивали. Но другие критики оказались более благосклонны и посоветовали посмотреть эту необычную картину. В итоге лента окупила вложенные в нее средства за первые пять дней проката [Peary, 1981, р. 140].
В фильме есть сатира и очень странный юмор, вероятно, отталкивающий большую часть зрителей и привлекающий тех, кто стал последователем культа «Убийц медового месяца». Франсуа Трюффо называл картину своим любимым американским фильмом. Кстати, Америку кино репрезентирует не лучшим образом, например, одна из жертв, купаясь в ванной, напевает американский гимн, в то время как криминальные любовники воруют ее вещи. Несмотря на то что сюжет ленты должен быть вроде завязан на сексе, в ней совершенно отсутствует какой-либо эротизм. Точнее, ее традиционный эротизм крайне сомнителен. Зато нетрадицонный расцветает пышным цветом. Как отмечает один критик, «реальный эротизм происходит между Мартой и кренделем с солью (она вздыхает от удовлетворенности), Мартой и коробкой конфет (она лежит, изнемогая от удовольствия), Мартой и печеньем (она кусает его в качестве награды за то, что заставила Джанет признать, что у нее есть деньги[8].
В итоге картина стала важной вехой в истории независимого американского кино и истории культового кино вообще. Существуют как минимум три ее ремейка. Первый – мексиканского режиссера Артуро Рипштейна «Кроваво-красный» (1996). Второй – американца Тода Робинсона «Одинокие сердца» (2006). Третий – бельгийца Фабриса Дю Вельца «Аллилуйя» (2014). Все эти фильмы уступают оригиналу, хотя тот снят в 1969 г. на черно-белую пленку, что, возможно, и придает ему обаяние. После того как Дэнни Пири включил фильм в свою подборку культового кино, картина не так часто попадала в списки «культистов». Интерес к нему, однако, был возобновлен. Релиз фильма компании The Criterion Collection был ровно двухсотым по счету. Компания продвигала кино именно как культовое. Благодаря релизу в хорошем качестве и со множеством дополнительных материалов стало возможным подробнее ознакомиться с деталями съемок и судьбой «Убийц медового месяца».
Санто и Блу Демон против монстров
SANTO EL ENMASCARADO DE PLATA Y BLUE DEMON CONTRA LOS MONSTRUOS
МЕКСИКА, 1970 – 85 МИН.
ХИЛВБЕРТО МАРТИНЕС СОЛАРЕС
Режиссер:
Хильберто Мартинес Соларес
Продюсеры:
Хесус Сотомайор Мартинес, Эберто Давила Гвахардо
Сценарий:
Рафаэль Гарсия Травеси, Хесус Сотомайор Мартинес
Операторская работа:
Рауль Мартинес Соларес
Монтаж:
Хосе В. Бустос
Музыка:
Густаво Сесар Каррион
Главные роли:
Санто, Блу Демон, Хорхе Радо, Карлос Ансира, Рауль Мартинес Соларес, Хеди Блу
В самом начале четвертого эпизода второго сезона телесериала «Штамм» можно увидеть нечто странное. Зритель видит, как кто-то смотрит черно-белый фильм со следующим содержанием. На ринге борются два рестлера в масках. В какой-то момент один срывает маску с другого и выясняет, что сражался с вампиром. Далее человек в маске преследует вампира и оказывается в замке, где встречает других вампиров, на этот раз женщин. Все это действие периодически кто-то перематывает.
Конец ознакомительного фрагмента.