На пути к царской семье
В 1900 году Распутин отправился в новое странствие в Киев. На обратном пути он несколько месяцев прожил в Казани, где познакомился с отцом Михаилом из Казанской духовной академии и приехал в Петербург к ректору духовной академии епископу Сергию (Страгородскому), очевидно, заручившись рекомендацией ректора Казанской духовной академии епископа Алексия (Молчанова). В дальнейшем именно Алексий закрыл дело по обвинению Распутина в хлыстовстве.
В 1903 году инспектор Санкт-Петербургской академии архимандрит Феофан (Быстров), являвшийся также духовником царской семьи, познакомился с Распутиным, представив его также и епископу Гермогену (Долганову). Сначала в Петербурге Распутин жил в монастырской гостинице, затем – в квартире протоиерея Иоанна Восторгова на Караванной, 11.
По словам Матрены Распутиной, Петербург отцу не понравился: «Потом он говорил мне, что ему душно здесь. Нежелание свое сразу уехать обратно объяснил так: «Меня держит здесь».
За Распутиным тянулась слава ясновидящего и целителя. Есть свидетельства, что он обладал необычайной силой внушения. Многие из его собеседников вспоминали его пронзительный, гипнотизирующий взгляд. Распутин брался лечить людей без всяких инструментов и лекарств. По меньшей мере в трех случаях, зарегистрированных высокопрофессиональными врачами, он оказал помощь пациентам, находившимся в почти безнадежном состоянии. Скорее всего, болезнь этих людей имела невротическое происхождение, чем и объяснялись успехи чудотворца-целителя.
По словам Матрены Распутиной, «отец никогда не скрывал, что бывал на радениях хлыстов, но точно так же он никогда не говорил, что разделяет их взгляды».
В 1903 году в Тобольскую консисторию поступило донесение от местного священника Петра Остроумова о том, что Распутин странно ведет себя с женщинами, приезжающими к нему «из самого Петербурга», об их «страстях, от которых он избавляет их… в бане»… о том, что в молодости Распутин «из своей жизни на заводах Пермской губернии вынес знакомство с учением ереси хлыстовской». В Покровское был отправлен следователь, но ничего порочащего он не обнаружил, и дело было сдано в архив. В Сибири совместные походы в баню мужчин, женщин и детей были обычным делом.
В 1904 году Распутин, очевидно при содействии архимандрита Феофана, переехал в Петербург, где стяжал у части великосветского общества славу «старца», «юродивого», «божьего человека», что «закрепляло в глазах петербургского света позицию «святого».
Отец Феофан рассказал о «страннике» дочерям черногорского князя (впоследствии короля) Николая Негоша – Милице и Анастасии. Сестры и поведали императрице Александре Федоровне о новой религиозной знаменитости. Так началось роковое знакомство Распутина с царской семьей.
Князь Николай Давыдович Жевахов, бывший товарищ обер-прокурора Святейшего Синода, утверждал, что «появлению Распутина в Петербурге предшествовала… громкая слава. Его считали если не святым, то, во всяком случае, великим подвижником. Кто создал ему такую славу и вывез из Сибири, я не знаю, но в обрисовке дальнейших событий тот факт, что Распутину не нужно было пробивать дорогу к славе собственными усилиями, имел чрезвычайное значение. Его называли то «старцем», то «юродивым», то «божьим человеком», но каждая из этих платформ ставила его на одинаковую высоту и закрепляла в глазах петербургского света позицию «святого».
Как ни странно сопоставлять имя Распутина с именем «святого», однако в моих словах не содержится никакого преувеличения. Утверждать, что никто не считал его таковым, так же нельзя, как нельзя утверждать и противное. Одни искренно считали его облагодатствованным, другие не менее искренне видели в нем воплощение дьявольских сил».
«Святым», по словам Жевахова, Распутина считали царь и царица, епископы Феофан и Гермоген, А.А. Вырубова, ее шурин А.Э. фон Пистолькорс, а также узкий круг петербургской аристократии. «Чертом» же Григория Ефимовича считали представители либеральной общественности, печати и Государственной думы, и, по выражению Жевахова, «толпа, какая увеличивалась по мере удаления от столицы и того места, где жил и действовал Распутин».
Жевахов полагал, что «Распутин не только ничего не делал для того, чтобы его считали святым, а, наоборот, до крайности тяготился таким отношением к себе».
Петр Николаевич Ге, сын известного художника, однажды встретился случайно с Распутиным в вагоне железной дороги и спросил его: «Почему Вами так интересуются и возят Вас из дома в дом?»
«А это, миленькой, потому, что я знаю жизнь», – ответил Распутин.
Ге с улыбкой спросил: «А Вы действительно ее знаете?»
Распутин улыбнулся и честно признался: «Нет, я ее не знаю, но они думают, что я знаю… Пущай себе думают».
По словам Матрены Распутиной, «Иоанн Кронштадтский, искренне расположившийся к отцу, познакомил его с Гермогеном Саратовским, в то время одним из самых популярных церковнослужителей в России; монахом Иллиодором (в миру – Сергей Труфанов), известным тогда суровыми проповедями, собиравшими огромные толпы слушателей; и архимандритом Феофаном, инспектором Духовной академии Санкт-Петербурга, духовником семьи императора». Будто бы вскоре после знакомства Иоанн Кронштадтский предложил Распутину стать членом «Союза истинных русских людей». Этот союз, вскоре влившийся в «Союз русского народа», возник в 1905 году, а о. Иоанн стал членом «Союза русского народа» только в 1907 году как индивидуальный член. 15 октября 1907 года, за год и 2 месяца до кончины, он был избран пожизненным почетным членом Союза. Распутин же познакомился с Иоанном Кронштадтским не позднее 1904 года. Матрена в своих мемуарах говорит, что «членами этого Союза уже был цвет духовенства, в том числе Гермоген, Феофан и Иллиодор, а также кое-кто из землевладельцев и аристократов, причем «отец был счастлив войти в их круг». Видную роль в Союзе играл князь Владимир Мещерский.
Матрена Распутина описывает со слов отца весьма благостную встречу с о. Иоанном Кронштадтским: «Люди, обладающие духовным зрением, узнают друг друга. Архимандрит Иоанн (здесь явная ошибка. О. Иоанн Кронштадтский, представитель «белого» духовенства, был протоиереем, но не архимандритом. Правда, детей у него не было, поскольку, как говорится в его «Кратком житии», супруги «приняли на себя подвиг девства». – А.В.) вышел из алтаря, остановился перед отцом, взял его за руку и заставил встать.
Сказал, что почувствовал присутствие отца в храме:
– В тебе горит искра Божья.
Отец попросил благословения у архимандрита.
– Господь тебя благословляет, сын мой, – ответил тот.
В тот день отец принял причастие из рук Иоанна Кронштадтского, что было большой честью.
После архимандрит позвал отца к себе.
Отец рассказал Иоанну о себе все. «Как на духу». Впрочем, он и воспринимал происходящее как продолжение исповеди, начатой еще в храме во время службы.
Разумеется, рассказал и о явлении Казанской Божьей Матери, о смутных догадках, наполнивших его после этого. Рассказал о том, что пришел в Петербург как бы не по своей воле:
– Вело меня сюда…
Архимандрит слушал отца, не перебивая. Когда отец закончил говорить, спокойно сказал:
– Бог привел, значит, так тому и быть.
У отца вырвался вопрос:
– Чему быть?
Архимандрит так же серьезно ответил:
– А что Бог даст, тому и быть. Его слушай, он вразумит».
Священномученик протоиерей Философ Орнатский, настоятель Казанского собора в Санкт-Петербурге, описывал в 1914 году, через шесть лет после смерти Иоанна Кронштадтского, его встречу с Распутиным: «О. Иоанн спросил «старца»: «Как твоя фамилия?» И когда последний ответил: «Распутин», сказал: «Смотри, по фамилии твоей и будет тебе».
Заметим, что о. Иоанн не был одинок в негативной оценке дел и личности Распутина. Его критиковали и другие представители духовенства, в том числе и настоящие старцы. В частности, схиархимандрит Гавриил (Зырянов), старец Седмиезерной пустыни, очень резко высказывался о Распутине: «Убить его, что паука: сорок грехов простится…»
Стоит отметить, что о. Иоанн Кронштадтский в конце жизни весьма критически относился к царствующему императору, особенно после проигрыша Русско-японской войны и Октябрьского манифеста, ограничившего самодержавие. В «Предсмертном дневнике» о. Иоанн писал: «Не скорби безутешно о злополучии отечества, о проигранных войнах… о потере военных кораблей… о громадных потерях государства от поджогов… Скорби о том, что ты плохо подвигаешься к отечеству нетленному, вечному, на небесах уготованному, что сердце твое далеко от Бога. Земное отечество страдает за грехи царя и народа, за маловерие и недальновидность царя, за его потворство неверию и богохульству Льва Толстого и всего так называемого образованного мира министров, чиновников, офицеров, учащегося юношества. Молись Богу с кровавыми слезами о общем безверии и развращении России… Господи, да воспрянет спящий царь, переставший действовать властью своею; дай ему мужество, мудрость, дальновидность».
Не исключено, что в начале знакомства о. Иоанн действительно привечал Распутина, видя в нем истинного «старца». Однако в дальнейшем близость Распутина к царской семье, где он лишь укреплял Николая II в его слабости, равно как и развратный образ жизни Григория Ефимовича, оттолкнули от него о. Иоанна, который и осудил его в конце жизни.
Распутин сам похвально отзывался об Иоанне Кронштадтском в своей книге 1915 года, но поскольку это было уже после смерти о. Иоанна, сейчас нельзя уже с уверенностью сказать, как именно относился о. Иоанн к Распутину в конце жизни. Но, во всяком случае, публично он «старца» никогда не осуждал.
1 ноября 1905 года император Николай II среди прочего записал в своем дневнике: «В 4 часа поехали на Сергиевку. Пили чай с Милицей и Станой. Познакомились с человеком Божиим – Григорием из Тобольской губ. Вечером укладывался, много занимался и провел вечер с Аликс».
Это было первое знакомство императора со «старцем». Упоминание присутствовавших при этом княгинь-черногорок доказывает, что именно они представили Распутина царской семье.
По мнению князя Николая Давидовича Жевахова, бывшего товарища обер-прокурора Святейшего Синода, «неизбалованный любовью общества, видя вокруг себя измену и предательство, тяготясь придворною сферою, с ее ложью и лукавством, государь сразу же проникся доверием к Распутину, в котором увидел прежде всего воплощение русского крестьянства, какое так искренно и глубоко любил, а затем и «старца», каким его сделала народная молва. Такому впечатлению способствовала, конечно, и манера Распутина держать себя. Я подчеркивал уже эту манеру, когда говорил, что Распутин совершенно не реагировал на окружающую обстановку, которая нисколько его не связывала, и держал себя совершенно свободно, не делая различия между людьми».
Распутин прежде приобрел влияние на Александру Федоровну тем, что облегчал страдания цесаревича Алексея, больного гемофилией. Николай II и Александра Федоровна искренне уверовали, что молитвы «старца» могут облегчить страдания наследника. По словам секретаря Распутина Арона Симановича, «с первой же встречи с царевичем он отнесся к больному мальчику с особенной предупредительностью. Он владел даром влиять на людей успокаивающим образом. Его спокойствие и уверенное обращение сильно влияли на людей. Его особенное искусство воздействовать на больных сразу поставило его в надлежащее положение у кровати страдающего мальчика.
Бедный ребенок страдал кровотечениями из носа, и врачи не в силах были ему помочь. Обильные потери крови обессиливали мальчика, и в этих случаях родителям всегда приходилось дрожать за его жизнь. Дни и ночи проходили в ужасном волнении. Маленький Алексей полюбил Распутина. Суггестивные способности Распутина оказывали свое действие. Однажды, когда опять наступило кровотечение из носа, Распутин вытащил из кармана ком древесной коры, разварил ее в кипятке и покрыл этой массой все лицо больного. Только глаза и рот остались открытыми. И произошло чудо: кровотечение прекратилось. Распутин рассказывал мне подробно об этом своем первом выступлении в царском дворце в качестве врача. Он не скрывал, что кора, которой он покрыл лицо царевича, была обыкновенной дубовой корой, имеющей качество останавливать кровотечение. Царская чета при этом случае же узнала, что существуют сибирские, китайские и тибетские травы, обладающие чудесными целебными свойствами. Распутин, между прочим, умел исцелять также без помощи трав. Болел кто-нибудь головой и лихорадкой – Распутин становился сзади больного, брал его голову в свои руки, нашептывал что-то никому непонятное и толкал больного со словом: «Ступай».
Больной чувствовал себя выздоровевшим.
Действие распутинского нашептывания я испытал на себе и должен признаться, что оно было ошеломляющим».
Следующий раз упоминание о Распутине в царском дневнике появляется только через семь с лишним месяцев. 18 июля 1906 года Николай записал: «Вечером были на Сергиевке и видели Григория!»
Пока что встречи Распутина с царем были редки. Но при этом «старец» уже тогда гораздо чаще встречался с Александрой Федоровной. Близости Распутина к царской семье способствовало увлечение Николая и Александры разного рода мистиками, юродивыми и целителями. Во многом оно было обусловлено тяжелой и неизлечимой болезнью их сына и попыткой спасти его во что бы то ни стало.
Следующий визит «старца» к царской чете состоялся 13 октября. В этот день Николай записал: «В 6 1/4 к нам приехал Григорий, он привез икону Св. Симеона Верхотурского, видел детей и поговорил с ними до 7 1/2».
9 декабря царь отметил в дневнике: «Обедали Милица и Стана. Весь вечер они рассказывали нам о Григории». Очевидно, именно рекомендация «черногорок» имела решающее значение в том, что Распутин стал вхож в царскую семью.
В декабре 1906 года Распутин подал прошение на высочайшее имя об изменении своей фамилии на Распутин-Новых, ссылаясь на то, что многие его односельчане носят ту же фамилию, из-за чего могут быть недоразумения. Прошение было удовлетворено. Дело здесь было еще и в том, что его поклонники как раз собирались издавать его поучения, и желательно было, чтобы они вышли под более благозвучной фамилией.
6 декабря 1906 года Распутин писал цесаревичу Алексею: «Маленький мой, я с Тобой. Уху кушаем и яички. Скоро увидимся где-то на дороге, как в Киеве будет весело. Твой Друг».
Следующая встреча царя со «старцем», судя по записи в дневнике, состоялась только 6 апреля 1907 года: «После чая пошли на другую сторону наверх и там имели радость повидать и поговорить с Григорием! Обедала Аня. Долго принимал Столыпина».
19 июня царь отметил: «В 3 часа поехали с Аликс в ее двуколке на Знаменку. Встретили Стану на террасе перед дворцом, вошли в него и там имели радость увидеть Григория. Побеседовали около часа и вернулись к себе».
Характерно, что в тот период почти все встречи царя со «старцем» проходили в присутствии «черногорок». Самостоятельно Распутин еще не был вхож к Николаю.
Затем последовало дело о возможной принадлежности Распутина к секте хлыстов (христоверов). Название «хлысты» происходит либо от практикуемого сектантами обряда самобичевания, либо от видоизмененного слова «христы», так как официальные духовные лица считали неприличным в названии секты употреблять имя Иисуса Христа. Основателем секты ими же считается крестьянин Костромской губернии Данила Филиппович (Филиппов), умерший 1 января 1700 года на сотом году жизни. Поэтому хлыстов также называют филипповцами. Согласно преданию, в 1645 году в Стародубской волости Муромского уезда Владимирской губернии, в приходе Егорьевском, на горе Городина, сокатил на землю сам Господь Саваоф и вселился в плоть Данилы Филипповича и дал людям 12 новых заповедей. Преемники Филиппова назывались «христами». «Христами» именовались также руководители местных общин (кораблей). Хлыстовство было слабо централизовано, и общины почти не имели связей друг с другом. Согласно вероучению хлыстов, существуют небо и земля, мир духовный и мир материальный, первый создан Богом, второй – Сатаной. Всего небес семь. На седьмом небе обитают Святая Троица, под которой понимаются нравственные свойства, различные проявления одного и того же божественного существа, Богородица, архангелы, ангелы и святые угодники. По учению хлыстов, Бог может воплощаться в людей неопределенное количество раз. Воплощения Божества в человека идут непрерывно: за одним христом является другой. В принципе хлысты проповедовали аскетизм и пищевое и половое воздержание, поскольку тело человека греховно и есть наказание за первородный грех. Хлысты отрицают священников, святых, государство и священные книги, так как в свое время Данила Филиппович собрал все книги и утопил в Волге, заповедовав верить только в Святой Дух. Богослужения хлыстов (радения) проходят ночью и состоят в самобичевании, кружении, при котором они доходят до состояния экстаза. По утверждениям ряда письменных источников, в ряде кораблей радения (пусть и не каждый раз) заканчивались групповыми сексуальными и особенно гомосексуальными оргиями, так называемым свальным грехом. Хлысты практиковали также общие чаепития.
Распутин, несомненно, был в той или иной степени знаком с религиозной практикой хлыстов, но сам к секте не принадлежал. Вероятно, у хлыстов он заимствовал обряд общего чаепития со своими поклонниками и главным образом поклонницами.
6 сентября 1907 года, по доносу 1903 года, поступившему от о. Петра Остроумова, Тобольской консисторией было заведено дело на Распутина, который обвинялся в распространении лжеучения, подобного хлыстовскому, и образовании общества последователей своего лжеучения.
Распутину инкриминировали занятие врачеванием без диплома, а также проповедничество без принадлежности к духовенству, поскольку сам он в иноки идти не хотел. Дочь Матрена показала на следствии, что отец «говорил, что ему не по душе монастырская жизнь, что монахи не блюдут нравственности и что лучше спасаться в мире». Будто бы две девицы Дубровины, сестры жены Распутина, по словам односельчан, умерли из-за «издевательств Григория». Сам Распутин настаивал, что они умерли от чахотки, и в этому ему можно вполне поверить.
Распутину также вменяли в вину эпизод насильственного поцелуя 28-летней просфорни Евдокии Корнеевой. Между ними была устроена очная ставка. Как отмечалось в протоколе, «обвиняемый отрицал это показание частью вполне, а частью отговариваясь запамятованном («6 лет тому назад»)».
У следствия имелись также показания священника Покровской церкви отца Федора Чемагина, который «зашел (случайно) к обвиняемому и видел, как последний вернулся мокрый из бани, а вслед за ним оттуда же пришли и все жившие у него женщины – тоже мокрые и парные. Обвиняемый признавался, в частных разговорах, свидетелю в своей слабости ласкать и целовать барынешек, сознавался, что был вместе с ними в бане, что стоит в церкви рассеянно». Распутин «возразил, что он в баню ходил задолго до женщин, а сильно угоревши, лежал в предбаннике, оттуда вышел действительно парный, – незадолго до (прихода туда) женщин».
Первоначальное расследование провел священник Никодим Глуховецкий. На основе собранных фактов протоиерей Дмитрий Смирнов, член Тобольской консистории, подготовил рапорт епископу Антонию с приложением отзыва о рассматриваемом деле специалиста по сектам Д. М. Березкина, инспектора Тобольской духовной семинарии.
Д. М. Березкин в отзыве о ведении дела отметил, что следствие произведено «лицами, малосведущими в хлыстовстве», которые обыскали лишь жилой двухэтажный дом Распутина, хотя известно, что место, где происходят радения, «никогда не помещается в жилых помещениях… а всегда устраивается на задворках – в банях, в сараях, в подклетях… и даже в подземельях… Не описаны картины и иконы, найденные в доме, между тем в них обычно кроется разгадка ереси…» После чего тобольский епископ Антоний постановил произвести доследование по делу, поручив его опытному противосектантскому миссионеру.
В итоге дело развалилось и было утверждено как законченное Антонием (Каржавиным) 7 мая 1908 года. Впоследствии председатель Государственной думы Родзянко, бравший дело из Синода, сообщил, что вскоре оно исчезло, но в конце концов оно нашлось в Тюменском архиве.
В приложении к докладу митрополита Ювеналия (Пояркова) на архиерейском соборе, состоявшемся осенью 2004 года, отмечалось: «Дело об обвинении Г. Распутина в хлыстовстве, хранящееся в Тобольском филиале Государственного архива Тюменской области, основательно не исследовалось, хотя пространные выдержки из него приведены в книге О. А. Платонова. Стремясь «реабилитировать» Г. Распутина, О. А. Платонов, не являющийся, кстати, специалистом по истории русского сектантства, характеризует это дело как «сфабрикованное». Между тем даже приведенные им выписки, в том числе показания священников слободы Покровской, свидетельствуют о том, что вопрос о близости Г. Распутина к сектантству гораздо сложнее, нежели кажется автору, и во всяком случае нуждается еще в специальном и компетентном анализе».
С 1908 года встречи царя с Григорием участились и стали более регулярными.
В 1908 году Распутин благодарил царицу за вышитую рубаху: «Рубашка – риза – радость вечного жития, твое шитье есть златница. Благодарность за всю эту услугу я высказать не могу».
Матрена Распутина утверждает: «…Отец грамоте обучен был, мягко говоря, не вполне. Первые уроки письма и чтения он начал брать в Петербурге». Судя по всему, однако, Григорий Ефимович какие-то основы грамоты усвоил уже к моменту своего приезда в Петербург.
Первую свою книгу, «Житие опытною странника», Распутин выпустил в мае 1907 года. Разумеется, сам он ее не писал. Это была литературная запись его бесед.
В своей первой книге Распутин рассказывал о себе: «Много, много я кое-где бывал: бывал у сановников и офицеров и князей даже, пришлось Романовское поколение видеть и быть у Батюшки Царя. Везде нужны подготовка и смирение и любовь. Вот и я ценю, что в любви пребывает Христос, то есть неотходно есть на тебе благодать – только бы не искоренилась любовь, а она никогда не искоренится если ставить себя невысоко, а любить побольше. Все ученые и знатные бояре и князья слушают от любви слово правды, потому что если в тебе любовь есть – ложь не приблизится.
Не так, как пишется, но на деле-то попасть к высокопоставленным нужно быть очень осторожным и приготовленным ко всему, тогда от веры твоей повлияет на них Господь своею красотой. Они встрепещут и твое простое слово примут за самое высокое образование, потому что в них скажется особенно чего не опишешь, то есть повлияет Сам Господь своею благодатью. Я грешный тут бывал, то высказать не могу, у всех и вся и много кое-чего видел. Одно главное: кто живет со Христом нищий и убогий, у того радость больше его хаты, а и во дворцах и у высокопоставленных, как Бога нет, уныние больше хижин. Действительно много и среди аристократов таких, что благодати выше дворцов и умению к благочестию. Которые умеют себя унизить у тех и благодать выше дворцов, не добиваются сей славы, а добиваются высшей благодати им и скорби как овсяная плева для ветра. А которые ждут от Царя почестей и награды, а сами не заслужили – у них фундамент-то на песке. Вода пришла, и все унесло, то есть маленькая ошибка, а они уже то давятся, то стреляются, то наливаются, потому что они не искали небесной славы, а искали земного удовольствия. Бога и то купили в магазине – изумруд. А он-то, изумруд, у них заржавел, и ржавчина послужила свидетелем. Кто Богу и Царю служил и не искал славы, трудился – заслуга. Не спал день и ночь, делал правду, служил Богу и уноровлял Батюшке Царю, на того и гора упадет, его не задавит, перенесет все с радостию и получит наслаждение даже больше старого. Вспомнил еще один опыт и испытание в моей жизни. Ходил в Петров пост на острова и там собирал лыко; таскал больше чем за полверсты в озеро мочить. Хлеба кушал малость, а оводов и комаров от себя не отгонял. В пять часов вечера я снимал рубашку, клал сто поклонов и творил Иисусову молитву. Враг ненавистник очень много этому позавидовал, напустил уныние, даже неудовольствия сделались. Едва-едва смог перенесть, но понял я, что ему досадил. Потом сам еще ошибся и его оклеветал, но тогда-то он меня вторично донял, то есть больше еще научил к опыту и остался нечестивый осмеянный со своими хитростями. Его роль была богохульство, а оно произошло от просимого мною чуда. Так вот, не советую просить чудес или подвиги большие брать, а брать подвиги по мере. Я действительно получил пользу от оводов и комаров, цифра неписанная, и научился всякому терпению, вообще ударам или изнурению тела. Придется если на мягком спать, то и хорошо в интеллигентном обществе, а в поле на кочке и слаще, и березонька под боком и зорьку не проспишь и на все это опыт. Еще в петровские ночи я пахал, оводов тоже убирал с себя – пускай покушают тело и попьют дурную кровь. Я размышлял: и они Божие создание, так и я сотворен Богом. Кабы Бог не дал лета, не было бы и комаров. Ах, какой у мужика труд золотой и он делает все с рассуждением. Вот и комаров-то покормит и то во Славу Божию. Мужичок мудреный и опытный. Душа живая у него и пережито им много. Однако жалко, что у него ум спит, потому что он не был в гимназии. Неизвестно однако, что бы с ним было кабы поучился. Одно известно, учение к Богу и в Боге в храме и в храме соединяться с Господом, принимать Святые Тайны три раза в год. Если все это сохранить в себе, то будут на тебя нападки, преследования разные и вообще будут священники пытать, на все нужна сила и Бог даст дарование – их буква останется дешевой ценой».
Все проповеди Распутина сводились к пересказу Евангелий, сопровождаемому набором банальностей, вроде приведенной выше сентенции о комарах. Для того, чтобы построить собственное оригинальное учение, у Григория Ефимовича явно не хватало образования.
Постепенно распутинский кружок все сильнее проявлял интерес к государственным делам. Этот кружок состоял из фрейлины императорского двора Анны Александровны Вырубовой (урожденной Танеевой) и ряда знатных дам, поклонниц «старца». Распутин, поначалу умело скрывавший свои пороки, постепенно дал волю своим инстинктам и устраивал оргии, сведения о которых попадали в прессу. Молва делала всех поклонниц Распутина его любовницами. В то же время в содомском грехе его как будто никогда не подозревали. О Распутине как о сексуальном гиганте ходили легенды, но к ним следует относиться с осторожностью. Например, о Вырубовой говорили, будто она состояла в интимных отношениях со «старцем», а также с Николаем II. Однако впоследствии медицинская экспертиза показала, что Анна Александровна была девственницей. Нервные и истеричные дамы высшего света были увлечены яркой и необычной фигурой Распутина, от которого исходила какая-то мистическая энергия. Можно сказать, что он завораживал, гипнотизировал их. Но Распутина окружали не только бескорыстные поклонницы, но и вполне определенные проходимцы мужского пола.
Вот полицейские характеристики на некоторых знакомых Распутина. Например, некоего Осипенко:
«Поведения и образа жизни неодобрительных. Он с Григорием Распутиным, по кличке «Темный», вместе пьянствуют, кутят и развратничают. Они недавно пьянствовали в квартире вдовы коллежского асессора Александры Егоровны Гущиной, 60 лет (на самом деле ей 71 год), где были две сестры милосердия, причем Распутин приехал один и зашел с Невского проспекта черным ходом, а сестры милосердия с парадного подъезда, причем Гущина состоит в любовной связи с экономом Александро-Невской лавры Филаретом».
А вот что сообщается о неком Добровольском: «Добровольский И.И. занимает квартиру в 6 комнат с платой 125 руб. в месяц, прилично обставленную, и живет очень богато и в то же время нигде не служит, а занимается обделкой разных темных делишек посредством Распутина. Добровольский ежедневно по нескольку раз бывает у Распутина и Распутин у него, часто устраивает у себя на квартире пирушки с выпивками. Например, более шумные вечеринки были 2–6 января в присутствии г. Распутина, Осипенко и др., и 15 сего февраля с 8 час. вечера до 4 час. ночи кутили около 10 человек. Распутин вышел оттуда совершенно пьяный и на лестнице громко пел песню: «Барин барыню…» Добровольский увез его отсюда на моторе.
В настоящее время (февраль 1916 г.) Добровольский занят устройством подряда на поставку для Русской армии 200 тысяч японских сапог. Кроме того, по полученным негласным путем сведениям, Добровольский через Распутина занимается освобождением лиц от воинской повинности и вообще он спекулянт большой руки».
О родителях будущего мужа Матрены Распутиной казначее Синода Николае Васильевиче и Елизавете Петровне Соловьевых сообщались тоже довольно нелицеприятные сведения: «Соловьевы находятся в очень дружных отношениях с Григорием Распутиным, в особенности его жена Елизавета Петровна, находящаяся, по-видимому, с Распутиным в интимной связи, что подтверждается выездом ее в июле месяце прошлого, 1915, года в село Покровское к Распутину, где Соловьева прожила 5 дней и была вызвана телеграммой мужа. Соловьевы ежедневно посещают квартиру Распутина, а жена – по нескольку раз в день, и Распутин бывает у них очень часто.
17 сего февраля в квартире Соловьевых была устроена вечеринка, на которой присутствовали, кроме Распутина, Мария Головина, супруги Добровольские, две какие-то неизвестные дамы, сестра милосердия, а в 8.20 вечера туда же пришли Лаптинская с дочерьми Распутина, имея при себе гитару. Дочери Распутина около 11 час. вечера ушли, оставив гитару у Соловьевых, а присутствие остальных затянулось до позднего времени. Во время нахождения гостей у Соловьевых от 9 час. вечера до 10-ти было заметно снаружи тушение огня в квартире, а затем с промежутками огонь тушился несколько раз».
Анна Александровна Вырубова так рассказывала Матрене Распутиной о своей первой встрече с ее отцом: «Должна признаться, меня сильно шокировала его внешность. Я увидела пожилого мужика, худого, бледнолицего, с длинными волосами, растрепанной бородой и совершенно необыкновенными глазами, большими и сияющими.
Он умел заглянуть в самую глубину мыслей и души собеседника. Это произошло примерно через два года после представления Григория Ефимовича Николаю и Александре (это свидетельство доказывает, что отнюдь не через Вырубову Распутин познакомился с царской семьей. Вероятно, тут главную роль сыграл царский духовник Феофан. – А.В.).
Твой отец вошел в комнату свободной походкой и обнял великую княгиню, что потрясло меня сверх всякой меры. Он даже имел наглость сердечно расцеловать ее три раза в обе щеки. Конечно, дорогая моя, я была возмущена его дурными манерами и невоспитанностью».
Вырубова спросила: «Каким будет мое предстоящее замужество?»
Вырубова (тогда еще Танеева) была, по ее словам, «обручена с блестящим лейтенантом флота». Распутин же предрек ей: «Свадьба состоится. Но мужа у тебя не будет».
И действительно, согласно записям Матрены, со слов Вырубовой, ее муж, Александр Вырубов, оказался несостоятелен как муж и любовник: «Не знаю, что произошло… То ли мой муж был скрытым гомосексуалистом, то ли от возбуждения в ту ночь превратился в импотента… Он был сильно пьян. Водка придавала ему смелость и делала грубым. Не считаясь с моими чувствами и со святостью минуты, он практически изнасиловал меня, хотя его желания далеко обогнали его физические возможности. Меня охватили такой ужас и стыд, что я начисто отвергла его дальнейшие притязания.
Возможно, он и попытался бы обращаться со мной по-другому, но было уже слишком поздно. Я его не хотела».
Сопротивление Анны привело Александра в ярость, и он набросился на новобрачную с оскорблениями и кулаками. Анна Александровна призналась Матрене: «Ох, как я жалею, что не послушалась царицу и твоего отца. Все случилось так, как он предсказал. Мой брак с первой минуты закончился крахом, примирение было невозможным. Я вышла замуж девственницей, и с тех пор плотские позывы означают для меня одно – кошмар, который я испытала в ту ужасную ночь».
Эти слова объясняют, почему в данном случае Распутин оказался таким провидцем. Он тесно контактировал с императрицей, которая, вероятно, была против этого брака и рассказывала, что за человек Вырубов. А дальнейшее предсказать было нетрудно, тем более такому опытному психологу, как Григорий Ефимович.
Следователь Чрезвычайной следственной комиссии, товарищ прокурора Екатеринославского окружного суда Владимир Михайлович Руднев, допрашивавший Вырубову в Чрезвычайной следственной комиссии, подтвердил: «Я натолкнулся случайно в разговоре с ее родителями г.г. Танеевыми (статс-секретарь Александр Сергеевич Танеев, управляющий собственной Его Величества канцелярией, женатый на графине Толстой) на один эпизод в жизни их дочери, который, по моему мнению, сыграл роковую роль в подчинении ее воли влиянию Распутина. Оказалось, что г. Вырубова, будучи еще 16-летним подростком, заболела брюшным тифом в тяжелой форме. Болезнь эта вскоре осложнилась местным воспалением брюшины, и врачами положение ее было признано почти безнадежным. Тогда г.г. Танеевы, большие почитатели гремевшего в то время на всю Россию протоиерея отца Иоанна Кронштадтского, пригласили его отслужить молебен у постели болящей дочери. После этого молебна в состоянии больной наступил благоприятный кризис, и она стала быстро поправляться. Этот эпизод произвел несомненно огромнейшее впечатление на психику религиозной девушки-подростка, с этой минуты ее религиозное чувство получило преобладающее значение при решении всех тех жизненных вопросов, которые возникали у нее по различным поводам.
С Распутиным г. Вырубова впервые познакомилась в гостиной великой княгини Милицы Николаевны, причем знакомство это не носило случайного характера, а великая княгиня Милица Николаевна подготовляла к нему Вырубову путем бесед с ней на религиозные темы, снабжая ее в то же время соответствующей французской оккультной литературой, затем однажды великая княгиня пригласила Вырубову к себе, предупредив, что в ее доме она встретится с великим молитвенником земли Русской, обладающим даром прорицания и способностью врачевания. Эта первая встреча г. Вырубовой, тогда еще девицы Танеевой, произвела на нее большое впечатление, в особенности в силу того, что она намеревалась тогда вступить в брак с лейтенантом Вырубовым. При этой первой встрече Распутин много говорил на религиозные темы, а затем на вопрос своей собеседницы – благословляет ли он ее намерение вступить в брак, ответил иносказательно, заметив, что жизненный путь усеян не розами, а терниями, что он очень тяжел, и что в испытаниях и ударах судьбы человек совершенствуется.
Вскоре последовавший брак этот был совершенно неудачным, по словам г. Танеевой, муж ее дочери оказался полным импотентом, но притом с крайне извращенной половой психикой, выражавшейся в различных проявлениях садизма, чем он причинял своей жене неописуемые нравственные страдания и вызывал чувство полного отвращения. Однако г. Вырубова, памятуя слова Евангелия «Еже Бог сочетав человек не разлучает», долгое время скрывала свои нравственные переживания ото всех и только после одного случая, когда она была на волоске от смерти на почве садистических половых извращений своего супруга, она решила открыть матери свою ужасную семейную драму. Результатом такого признания г. Вырубовой было расторжение брака в установленной законом форме. При дальнейшем производстве следствия эти объяснения г. Танеевой о болезни супруга ее дочери дали себе полное подтверждение в данных медицинского освидетельствования г. Вырубовой, произведенных в мае 1917 года по распоряжению Чрезвычайной следственной комиссии, данные эти установили с полной несомненностью, что г. Вырубова девственница.
Вследствие неудачно сложившейся семейной жизни религиозное чувство А. А. Вырубовой развивалось все сильнее и, можно сказать, стало принимать характер религиозной мании, при этом предсказание Распутина о терниях жизненного пути для Вырубовой оказалось истинным пророчеством. Благодаря этому она стала чистой и самой искренней поклонницей Распутина, который до последних дней своей жизни рисовался ей в виде святого человека, бессребреника и чудотворца…
Неглубокий ум Вырубовой и чисто философский склад мышления императрицы были двумя противоположностями, друг друга дополнившими, разбитая семейная жизнь Вырубовой заставила ее искать нравственного удовлетворения в удивительно дружной, можно сказать, идеальной семейной обстановке императорской семьи. Общительная и бескорыстная натура Вырубовой вносила ту искреннюю преданность и ласку извне, которой не хватало в тесно замкнутой царской семье со стороны царедворцев, их окружавших. А общее у этих, столь различных, двух женщин нашлось тоже – это любовь к музыке. Императрица обладала приятным сопрано, а у Вырубовой было хорошее контральто, и они часто в минуты отдохновения пели дуэты. Вот те условия, которые у непосвященных в тайны близких отношений между императрицей и Вырубовой должны были породить слухи о каком-то исключительном влиянии Вырубовой на царскую семью. Но как раньше сказано, влиянием при дворе Вырубова не пользовалась и пользоваться не могла: слишком большой был перевес умственных и волевых данных у императрицы по сравнению с бесхарактерной и умственно-ограниченной, но беззаветно преданной и горячо любящей сначала фрейлиной Танеевой, а затем сделавшейся домашним человеком в царской семье – госпожой Вырубовой. Отношения императрицы к Вырубовой можно определить отношениями матери к дочери, но не больше того. Дальнейшим связывающим звеном этих двух женщин было одинаково развитое, как у одной, так и у другой, то религиозное чувство, которое привело их к трагическому поклонению личности Распутина.
Мои предположения о нравственных качествах г-жи Вырубовой, вынесенные из продолжительных бесед с нею в Петропавловской крепости, в арестном помещении, и наконец в Зимнем дворце, куда она являлась по моим вызовам, вполне подтверждались проявлением ею чисто христианского всепрощения в отношении тех, от кого ей много пришлось пережить в стенах Петропавловской крепости. И здесь необходимо отметить, что об этих издевательствах над г-жой Вырубовой со стороны крепостной стражи я узнал не от нее, а от г-жи Танеевой; только лишь после этого г-жа Вырубова подтвердила все сказанное матерью, с удивительным спокойствием и незлобивостью заявив: «Они не виноваты, не ведают бо, что творят». По правде сказать, эти печальные эпизоды издевательства над личностью Вырубовой тюремной стражи, выражавшиеся в форме плевания в лицо, снимания с нее одежды и белья, сопровождаемого битьем по лицу и по другим частям тела больной, еле двигавшейся на костылях женщины, и угроз лишить жизни «наложницу государя и Григория», побудили Следственную комиссию перевести г-жу Вырубову в арестное помещение при бывшем губернском жандармском управлении. Она добровольно согласилась на врачебный осмотр, чтобы доказать, что она все еще девственница, и в результате медики подтвердили ее добродетель».
Так же и жандармский генерал А.И. Спиридович, бывший начальник дворцовой Охранной агентуры, вспоминал: «Было распространено мнение, будто бы они (Вырубова и Распутин. – А.В.) были в близких интимных отношениях. Так говорили кругом. И тем более я был поражен, когда лейб-хирург Федоров сказал мне, что, делая медицинское исследование госпожи Вырубовой еще с одним профессором вследствие перелома бедра, они неожиданно убедились, что она девственница. Больная подтвердила им это и дала кое-какие разъяснения относительно своей супружеской жизни с Вырубовым, с которым она была разведена».
Несмотря на это заявление, сплетни о том, будто Вырубова была любовницей Распутина, продолжали циркулировать в обществе. Как заметила Матрена, «некоторые доходили до того, что прилагали к Анне Александровне и моему отцу историю Елизаветы и лорда Лестера – английская королева-девственница вошла, среди прочего, в историю умением развратничать, оставаясь целомудренной. Без сомнения, развращенный Петербург знал все подобные способы. И не только в теории. В стремлении же опорочить фантазия становится особенно буйной».
По поводу же сексуальных подвигов Распутина следователь Руднев писал в докладе: «Выяснилось, что амурные похождения Распутина не выходили из рамок ночных оргий с девицами легкого поведения и шансонетными певицами, а также иногда и с некоторыми из его просительниц. Что же касается его близости к дамам высшего общества, то в этом отношении никаких положительных материалов наблюдением и следствием добыто не было.
Но имеются указания, что в пьяном виде он старался создать иллюзию своей интимной близости к высшим кругам, в особенности перед теми, с которыми он был в приятельских отношениях и которым он был обязан своим возвышением. Так, например, при обыске у епископа Варнавы была найдена телеграмма Распутина на его имя: «Милый, дорогой, приехать не могу, плачут мои дуры, не пущают». Ввиду сведений, что Распутин в Сибири мылся в бане вместе с женщинами, родилось предположение о его принадлежности к секте хлыстов.
С целью выяснить этот вопрос Верховной следственной комиссией был приглашен профессор по кафедре сектантства Московской духовной академии Громогласов. Последний, ознакомившись со всем следственным материалом и считаясь с тем, что совместное мытье мужчин и женщин в банях является в некоторых местах Сибири общепринятым обычаем, не нашел никаких указаний к принадлежности его к хлыстам. Вместе с тем, изучив все написанное Распутиным по религиозным вопросам (ну, писал это, положим, не сам Григорий Ефимович, а безвестные литзаписчики, которые, очевидно, старались придать мыслям «старца» более или менее пристойную форму с точки зрения православного канона. – А.В.) Громогласов также не установил никаких признаков хлыстовства. Вообще Распутин по природе был человек широкого размаха. Двери его дома были всегда открыты. Там всегда толпилась самая разнообразная публика, кормясь на его счет. В целях создания вокруг себя ореола благотворителя по слову Евангелия: «Рука дающего да не оскудеет», Распутин, постоянно получая деньги от просителей за удовлетворение их ходатайств, широко раздавал эти деньги нуждающимся и вообще лицам бедных классов, к нему обращавшимся тоже с какими-либо просьбами, даже и не материального характера. Этим он создавал себе популярность благотворителя и бессребреника.
Кроме того, большие суммы Распутин сорил по ресторанам и загородным садам, вследствие чего никаких особенных средств после его смерти семья его, проживавшая в Сибири, не получила.
Следствием был собран многочисленный материал относительно просьб, проводимых Распутиным при дворе; все эти просьбы касались, как было выше указано, назначений, перемещений, помилований, пожалований, проведения железнодорожных концессий и других дел, но решительно не было добыто никаких указаний о вмешательстве Распутина в политические дела, несмотря на то, что влияние его при дворе, несомненно, было огромное. Примеры этого влияния очень многочисленны; так, между прочим, при обыске в канцелярии дворцового коменданта генерала Воейкова было обнаружено несколько писем на его имя такого содержания: «Генералу Фавееку. Милой, дорогой, устрой ее. Григорий». На подобных письмах оказались отметки, сделанные рукой Воейкова, сводившиеся к указанию имени, отчества и фамилии просителей, их места жительства, содержание просьбы, отметки об удовлетворении просьбы и об оповещении просителей, тождественного содержания <письма> были обнаружены и у бывшего Председателя министров Штюрмера, а равно и у других высокопоставленных лиц. Но все эти письма касались исключительно просьб об оказании личных протекций по поводу разных случаев в жизни лиц, о которых ходатайствовал Распутин.
Распутин всем лицам, с которыми ему приходилось сталкиваться более или менее часто, давал прозвища, некоторые из них получили права гражданства и при дворе; так, например, Штюрмера он называл – Стариком; архиепископа Варнаву – Мотыльком; государя – Папой; государыню – Мамой. Прозвище Варнавы – Мотылек было обнаружено и в одном из писем императрицы к Вырубовой».
Действительно, очень скоро Распутин приобрел в Петербурге большую популярность. Прознав о его близости к царской семье, вокруг него стали роиться дельцы и авантюристы, стремившиеся войти в доверие к «старцу» и воспользоваться его протекцией.
Ежедневно квартиру «старца» с утра до ночи осаждали толпы просителей. В Петербурге он жил сначала по адресу: Кирочная, 12, затем: Английский проспект, 3 и Гороховая улица, 64. К Распутину шли люди всех сословий, простолюдины и аристократы, богатые и бедные. Бывали там и крупные банкиры, и промышленники, и офицеры гвардии.