Раса господ
Роман
Даме Сердца – Жене Елене Прекрасной
ПОСВЯЩАЕТСЯ
Глава 1
Вступление
Я не скажу, в каком городе или поселке произошла эта история.
Потому как она могла произойти где угодно и когда угодно.
Скажу лишь, что речь пойдет о современной России нашего с вами
просвященного двадцать первого века.
Сельское поместье олигарха Духалова располагалось на берегу красивой речки, которая, поблескивая серебром своих вод, несла свои чистые и прозрачные воды неподалеку от шикарного дворца нового русского свежеиспеченного графа, как называли Духалова его современные крепостные – многочисленные работники и прислуга поместья, а также крестьяне из близлежащих деревень.
Дворец тот возвышался над обступившим владения олигарха лесом, и горделиво поблескивал на солнце золотом своих крыш. Причудливые дворцовые башенки красовались ничуть не ниже церкви, стоящей рядом с ним.
И часто так было, что увидев церковные купола, рвущиеся в небо, люди привычно крестились и отдавали земной поклон не только им, но и дворцу олигарха Духалова, стоящего рядом.
Поблизости с дворцом щедро дарил свое богатство летний фруктовый сад.
А над всей этой неописуемой красотой раскинулось бескрайнее синее-синее небо, словно отражающее множество васильков, цветущих на здешних полях.
И кротко стремилась к небу своими ветвями, как девичьими руками, одиноко растущая у реки русская белоствольная красавица березка.
Красота!
И что тут скажешь – Россия!
Ну, а теперь, друзья, если вы не против, предлагаю познакомиться с главными действующими лицами нашей истории.
Глава 2
Граф Духалов
И было Маммону Самуиловичу Духалову на момент нашего описания годков шестьдесят.
Крупный, дородный, почти стокилограммовый упитанный высокий мужчина, с копной темно-рыжих волос, смотрящихся довольно нелепо и несуразно, и глубоко посаженными, хитро и блудливо бегающими черными как смоль глазами.
По всей округе, и даже в области считался Маммон Самуилович самым богатым и знатным человеком, вот и родители его не просчитались, дав ему такое странное и чудное имя, подмечая, как сызмальства тянулся он к деньгам.
Одно слово – олигарх!
Из грязи да в князи!
Был у него в жизни период, когда после своих удачных губернаторских и депутатских похождений он и заделался самым настоящим и всамделишным олигархом – владельцем заводов, газет, пароходов. И даже сам Президент, вручая ему очередную незаслуженную правительственную бирюльку, говорил, что гордится и восхищается такими, как наш олигарх!
И хотя были в теплых морях и океанах его несметные богатства в виде купленных про запас виллах и дворцах на тропических островах, счетах в заграничных банках и оффшорах, яхтах, самолетах-вертолетах, но как-то тянуло олигарха в родные края, в Россию-матушку.
Вот поэтому-то и отстроился Духалов в России, капитально так отстроился – в лесу, на берегу красивой реки стоял теперь возведенный по его планам шикарный и богатый дворец с семейной церковью, пристроенной специально поближе к дворцу.
Вокруг его родового поместья раскинулись бескрайние русские леса и болота с нищенстующими, голодающими и умирающими деревнями.
И что поделать тут?!
Капитализмъ заказывали?!!
Ну, так кушайте, не стесняйтесь!
Не то что пожалел голодающий и разбредающийся по окрестным городам народец наш новый русский барин, но смекнул он быстро – негоже барину без крепостных!
С этой целью он беспощадно скупил и приватизировал по дешевке все окрестные сельхозугодья – поля, леса, предприятия и даже речку умудрился прихватизировать!
И так получилось, что обеспечивал теперь Духалов работой, а стало быть и средствами к существованию, всех крестьян своего огромного поместья.
Понимал Маммон Самуилович, что все его заграничное барахло и недвижимость – ерунда, так, запасной аэродром, не больше того.
Устраиваться всеми когтями и клыками надо именно в России-матушке, где еще живет, вернее, существует ее слабый и кроткий бесхребетный русский народ.
Где еще найдешь такой?!!
Англичанам и американцам попробуй-ка, сядь на шею, быстро слетишь!
Это тебе, брат, не Россия, где все легко и просто, особенно если имеешь нужные связи и деньги.
Большие деньги.
Очень большие деньги.
Ведь понятно же всем, что плох тот чиновник, который не мечтает стать олигархом, ибо из шкурки чиновничьей, крысиной, мерзкой и коррупционной вылезли все.
Ну абсолютно все.
С тем, чтобы стать еще знатнее и могущественнее, прикупил про запас предприимчивый олигарх так нужные ему бумаги со всеми штампами, печатями и подписями царственных особ, что и он принадлежит к аристократической голубой крови.
И не просто к какой-то захудалой, а самой-самой наиглавнейшей, и так получалось по этим бумагам, что был он теперь графом, самым настоящим графом, со времен так сказать Царя Гороха.
А если по правде, был Маммон Самуилович самого простого крестьянского рода-племени, и дальние родичи его сами хаживали у бар в крепостных, но об этом наш олигарх старался забыть,
Ибо, что было, то прошло! Ведь жить надо настоящим!
Вот поэтому-то и строил свежеиспеченный новый русский граф свою жизнь и своих новых крепостных по меркам старой русской дворянской и помещичьей усадьбы и даже велел именовать его графом.
И что поделаешь тут?
Граф и в Африке – граф!
И часто так бывало – провинится вот какой-либо лакей или мужичок из местных, ну, украдет что-нибудь по мелочи или созорничает до неприличия, что ж тут – полицию вызывать?!
Вот и приходилось бедолаге добровольно, так сказать, приходить к графу под охраной барских псарей-егерей и каяться ему во всем, униженно прося заслуженной экзекуции.
Прощал Маммон Самуилович таких бедолаг и полицию никакую не вызывал, но только самолично порол на псарне провинившихся розгами.
Бил, получая удовольствие и всыпав очередные десять горячих очередному мужичку, важно изрекал, что, мол, больше не шали, супротивник, а то хуже будет, гораздо хуже.
С этими словами важно подавал наказанному пятитысячную бумажку за оказанное удовольствие.
Мужичок же, получив свою порцию горячих, равно как и денежку, униженно кланялся барину и всячески благодарил его.
Кроме этого, любил еще наш барин пошалить и с этой целью периодически занимался сексуальными утехами с девицами и бабами, что помоложе, из многочисленной обслуги его крепостных.
Что еще?
Ах, да!
Семья! Ну, конечно же, как же без семьи новому русскому барину!
Духалов, как и многие из нас, имел и свою семью.
Семья, впрочем, была небольшой – младший брат Иннокентий да семнадцатилетний сын Петруша.
А родителей его давно уже не было на этом свете.
Жена у Маммона Самуиловича померла при родах их единственного ребенка – первенца.
Нет, не сказать, что яко ангел вдовствовал наш олигарх, женскую плоть он имел всегда.
Была у него и молодая длинноногая модель – любовница Ирен, которая парила сейчас свою задницу на его деньги на очередном тропическом острове.
Впрочем, любил новый граф плотские утешения и на стороне, впрочем, как и его ветреная подруга.
Кроме этого, как всякий русский барин, уважал Духалов и охоту, и рыбалку, благо находился теперь на своем пожизненном пансионе, который и устроил он сам себе за деяния свои разные.
Вот такой вот он – современный граф и помещик земли русской.
Глава 3
Иннокентий
Ну уж коли познакомился наш читатель с современным графом-аристократом, элитой земли русской, впору хотя бы бегло взглянуть и на его младшего брата.
Было Иннокентию Самуиловичу Духалову годков этак пятьдесят.
Высокий, худощавый мужчина с седыми волосами и светло-карими глазами и словно инеем посеребренными, красивыми профессорскими усами и бородкой.
По профессии же был наш Иннокентий Самуилович филологом и заядлым литератором и даже любил своим тихим, дребезжащим немного голосом читать вслух стихи своих любимых поэтов, кротко и мечтательно смотря куда-то вдаль поверх своих очков.
Скажем так, что пытался заняться стихосложением и он когда-то, но не получилось, не срослось.
После института длительное время работал он преподавателем русского языка и литературы в сельской школе, и так получилось, что даже не женился он, не встретил той, которой можно было посвятить и душу, и сердце.
Так бы и работал бы до сих пор наш литератор на своем культурном поприще, но вот пошел в гору его старший брат Маммон, и когда отстроился он, дворец, поместье, сад, семейную церковь ладненько устроил, вот и пригласил его, младшенького братца-кролика к себе на постоянное житье-бытье и на хозяйство. Семья – она и есть семья, должна как и Русь Святая единой быть!
Так что не скучал теперь Иннокентий, взяв на себя хозяйственную и культурную сторону жизни барской усадьбы.
И даже так получилось, что успевал он учительствовать в местной церковно-приходской школе, вот она – братская любовь!
Хотя, конечно, обижался иногда Иннокентий, когда приняв на грудь лишнюю чарку спиртного, старший со смешком называл его нищенкой и содержанкой.
Но терпел причуды богатого брата его младший брат.
Ведь брат же!
Да и как измерить братскую любовь?
Вот и жил – не тужил наш Иннокентий Самуилович и даже робко поглядывал на будущее – что там за горизонтом?
Глава 4
Петруша
И было Петру Духалову 17 лет.
Радостно светились на его лице темно-серые глаза, и игриво свисали на лоб его светло-рыжие кудряшки волос. Скажем так, жизнь у него была царская, ибо жил он в дворцовых покоях изумительного по красоте и богатству дома, соперничающего своим блеском и шиком с церковью, стоящей поблизости.
Потому как отец Петра, новоиспечённый граф Маммон Самуилович Духалов, был богат до неприличия, совсем как Крез.
Юность Петра проистекала в полнейшей барственной неге и блаженстве.
Даже учился Петруша, что называется, на дому. Лучшие преподаватели обучали его, подготавливая юного барчука к поступлению в Кембридж или Оксфорд. Ну не в российских же университетах проходить дальнейшую учебу отпрыску такого знатного семейства!
Был у него даже учитель по фехтованию и конной езде, который не хуже королевского мушкетера обучил его владению шпагой и тонкостям обращения с лошадьми из барской конюшни. А что до шпаг – много их было, самых разных, и красовались они на стенах их оружейного зала. Поэтому уверенно смотрел на свою будущую жизнь наш барчук, зная, что все у него будет хорошо и отлично.
А из увлечений у него были приключенческие романы и рыцарские саги о сражениях за сердца прекрасных дам.
Впрочем, была и у него тайна, с которой он бы не поделился ни с отцом, ни даже с добрым и кротким по нраву дядей Иннокентием.
Жила в их дворцовой пристройке гувернантка Степанида с двумя дочками, одна другой краше!
Младшей – тринадцатилетней Марусей, и старшей – пятнадцатилетней приемной дочерью красавицей Настей.
Вот и сох от неразделенной любви по Настене юный барин.
Такая красота пропадает!
Но словно не замечала Петрушиной любви юная красавица!
Как и ее младшая сестра, помогая матери по внутридворцовым работам, она всякий раз, сталкиваясь с Петром, смотрела на него как на пустое место и, не заговаривая с ним, проходила мимо.
Ох, юная гордячка!
И это она так с ним – будущим владельцем и наследником несметных богатств своего отца!
– Но ничего, ничего, – бессонными ночами плача в подушку, размышлял наш барчук – отольются ей мои слезки!
Вот такая вот жизнь у нашего юного героя – разная.
Глава 5
Павел и Настя
– …тридцать девятый, тридцать девятый, на связь! – словно очнувшись от сна, грозно протрещала радиостанция, установленная на полицейском УАЗ «Хантер», – Паша, ответь!
Молодой полицейский привычным жестом взял в руки манипулятор рации.
– Да, на приеме тридцать девятый! – коротко ответил молодой сержант. – Слушаю вас!
На какое-то мгновение в радиоэфире наступила тишина, после чего коротко покряхтев, так, по-стариковски, рация ожила голосом дежурного отдела полиции.
– Павел! – молодой сержант узнал голос лейтенанта Лысухина. – У вас на Архангельской, тридцать семь опять Бедовкин дебоширит! Там целый букет – от краж и побоев до хулиганки! Опергруппу туда я уже отправил. Сьезди туда, подстрахуй, ты, чай, всегда вооружен, а Марь Иванна со следствия из оружия только папку свою с бумагами прихватила, ни ствола у нее, ни хрена нет…
Помоги ей, сам знаешь, каково оно, со следачками работать.
– Вызов принял! – молодцевато доложил сержант. – Не беспокойся, лейтенант, помогу им, даже не сомневайся.
Рация замолчала.
Сержант посмотрел на сиденье, на котором грозно поблескивал десантный автомат Калашникова, такой же, какой у него был во время прохождения службы в ВДВ, и улыбнулся. – Не боись, лейтенант, обслужу твой вызов, все будет ладушки-оладушки!
Молодой девятнадцатилетний сержант патрульно-постовой службы Павел Светлов задумчиво потрогал кобуру своего верного пистолета Макарова. – Да, год службы в спецназе воздушно-десантных войск не прошел даром для него.
Есть что вспомнить – и оружием он владел любым, от огнестрельного до спортивной рапиры, ибо как говаривал их командир гвардии майор Сметанников: десантник должен владеть абсолютно всем, даже шпагой.
А Сметанников был мастак, одно слово – Олимпийский чемпион по фехтованию!
Светлов посмотрел в зеркало заднего вида автомобиля, которое отразило внутри салона его самого – молодого симпатичного парня с непослушными черными волосами, упрямо выбивающимися из-под служебной полицейской пилотки, карие глаза, в которых искрились юность и любовь ко всему окружающему.
Вот такой он молодец-огурец сержант Светлов!
Одно омрачало жизнь парню, что не было у него семьи.
Совсем.
А потому как бросила его маманя после смерти отца и осиротел наш Павел при живой-то матери, и вот поэтому с малолетства и мыкался он по детским домам и интернатам.
Но это было. Было и прошло.
А сейчас – работа!
Павел привычно щелкнул тумблером СГУ – сигнально-громкоговорящего устройства, и, взвыв сиреной как знаком очередной беды, пришедшей к людям, и вспыхнув всеми проблесковыми маячками, полицейский УАЗ на всей скорости буквально полетел к месту вызова.
Туда, где его ждали люди, и где могло произойти нечто страшное и ужасное.
Подъехав к месту вызова, Павел увидел у большого двухэтажного деревянного многоквартирного дома кучу народа и несколько специальных машин – их оперативный УАЗ дежурной части райотдела, несколько машин пожарной и газовой служб, да стоящую поодаль автомашину «Скорой Помощи».
Умело закинув автомат за спину, Светлов подошел к дородной и полной «Марь Иванне», как ее уважительно звали в райотделе – следачке Ивакиной, которая стояла у дежурного авто.
Коротко козырнул майорше: – Что у вас, Марь Иванна?
Майор Ивакина, коротко кивнув на его приветствие, пытливо посмотрела на него.
– Как всегда, – тяжело вздохнула Ивакина, – этот паразит Бедовкин пережрал как обычно и творит беспредел. Мало того, что кучу статей уже на себя навесил, так сейчас забаррикадировался у себя в квартире на первом этаже, сожительницу с малым дитем взял в заложники.
Бегает, орет как оглашенный с двумя топорами в руках, что убьет их всех, газ откроет и взорвет весь дом!
Следователь посмотрела на Светлова и смахнула со своего лица назойливую муху.
Сержант молча посмотрел на нее и понимающе кивнул.
– Вот такие вот дела, Паша, – горестно покачала головой майорша, – областной спецназ я уже вызвала, но пока едет он, этот паразит весь дом взорвет, да и заложников убьет, это точно…
Эвакуация-то домовая была частичной… не все люди вышли из свои квартир.
– Что же делать, Марь Иванна? – уважительно спросил сержант, внимательно посмотрел на следователя. – Спецназ и вправду может опоздать.
– Вот, что, – словно набравшись духа, сказала майор Ивакина, морщась и темнея лицом прямо на глазах, – застрели ты его, Паша, прямо через окно… Возьми и застрели… Вон, у тебя и автомат за спиной топорщится. Как старшая оперативной группы беру на себя грех, живым его все равно не взять, даже спецназу.
– Посмотрим, – сочувственно глянул на вмиг постаревшую от своего решения следачку и заторопился к бойцам противопожарной и газовой служб.
Вкратце объяснив ребятам, что надо шумнуть в окнах квартиры Бедовкина, выходящих на противоположную сторону дома, наш сержант незаметно подошел к окну квартиры лиходея, готовясь к отчаянному десантному прыжку.
На какое-то время наступила тишина.
Услышав шум и грохот выбиваемых окон квартиры преступника с задней стороны дома, сержант лихим десантным прыжком, как когда-то в спецназе, разбивая своим телом стекла больших оконных рам, подобно грозному соколу влетел в квартиру негодяя.
Мягко, по-кошачьи приземлившись на пол, сержант успел увидеть на диване избитую молодую женщину с плачущим ребенком на руках и не успел даже подумать или сказать что-либо, как в комнату ворвался здоровущий пьяный детина, в ярости размахивающий над своей головой двумя большими заточенными топорами.
Молниеносная реакция и на этот раз не подвела сержанта Светлова.
Как в замедленной сьемке, подобно птице, патрульный взлетел и в коротком прыжке ударом боевого карате – ногой в звериный оскал нелюдя, буквально впечатал негодяя в стенку квартиры.
Звонко щелкнув браслетами наручников на запястьях преступника, Павел с состраданием посмотрел на притихшую женщину с грустными-грустными глазами, держащую как Мадонна малого ребенка на руках. – С вами как? Порядок?
– Спасибо, все хорошо… – благодарно глянула на патрульного спасенная им женщина и как-то робко так улыбнулась ему, – выручил ты нас, от смерти лютой спас, спасибо тебе.
– Было бы за что! – лихо так, по-гвардейски улыбнулся в ответ сержант и крикнул в окно: – Марь Иванна! Все! Отбой спецназу.
Вот такой вот наш герой, гвардии сержант Светлов, простой русский парень.
Конец ознакомительного фрагмента.