Раннее творчество Н. Я. Мясковского. Взгляд современников. Материалы. Статьи. Персоналии. Раздел 2.. 1911 год (О. Э. Милованова)

В журнале «Русская музыкальная газета» №22—23 был опубликован традиционный отчет о 46-м выпуске Санкт-Петербургской консерватории. Среди прочих упоминается и Мясковский.

(без подписи)

9-го мая состоялся ежегодный публичный акт выпуска (46-го) учащихся Спб. Консерватории. Из прочитанного проф. Н. А. Соколовым отчета за истекший 1910—1911 учебный год видно, что в консерватории обучалось 1910 лиц обоего пола, в том числе 706 учеников и ученицы 1204, сравнительно с предшествовавшим годом на 18 учеников более.

<Далее о переменах в личном составе консерватории. О премии Михайловского дворца>

По прочтение отчета на эстраду вышел А. К. Глазунов и сообщил о полученном Консерваторией от графини Карловой драгоценном даре – дирижерской палочке Мендельсона-Бартольди, которой он тут же продирижировал «Свадебный марш» из «Сна в летнюю ночь» Мендельсона.

Затем следовал концерт выпускных учеников, в программу которого вошло всего несколько №№, т.к. за отсутствием, по болезни, певицы г-жи Вирен, ее вокальный № был выпущен. Концерт открылся Увертюрой к детской сказке г. Мервольфа (окончившего класс свободного сочинения проф. Лядова) и закончился финалом (Allegro con brio) из симфонии C-dur – г. Львова (окончившего по классу специальной теории проф. Лядова и ст. преп. Штейнберга). Солистов было 4: арфистка г-жа Богаевская (окончила класс проф. Вальтер-Кюне), скрипач Левенштейн (кл. засл. проф. Ауэра), певец г. Томашевский (кл. проф. Габеля) и пианист Розенберг (кл. проф. Дубасова).

Художественный совет Консерватории признал достойными диплома и звания свободного художника:

По отделу теории композиции: учеников П. Львова, Н. Мясковского, С. Розовского, А. Топмана.

<Далее следует перечисление выпускников отделов: игры на фортепиано, пения, оркестрового; допущенных в качестве посторонних лиц, окончивших специальные предметы и получившие аттестаты, отмеченных наградами>. [72:504—507]

_________________________________

Соколов Николай Александрович (14. (26).III.1859, Петербург – 27.III.1922, Петроград) – русский композитор, педагог. Окончил Петербургскую консерваторию по классу композиции у Римского-Корсакова. Преподавал в регентских классах Придворной певческой капеллы и в Петербургской (Петроградской) консерватории (с 1908 г. – профессор). Был одним из видных представителей Беляевского кружка. Среди его учеников: Черепнин, И. А. Вышнеградский и Шостакович. Значительное место в творчестве занимали романсы. Написал труд «Основы полифонии» (рукопись), а также пособия по гармонии и контрапункту. [52:177]

Мервольф Рудольф Иванович (1887—1942, Ленинград) – российский композитор. Окончил Петербургскую консерваторию по классу композиции Лядова. Выступал как пианист, аккомпанировал Ф. И. Шаляпину. С 1928 преподавал в Ленинградской консерватории (профессор). [25]

Штейнберг Максимилиан Осеевич (Осипович) (22.VI.(4.VII).1883, Вильно – 6.XII.1946, Ленинград) – российский композитор, дирижёр, педагог. Заслуженный деятель искусств РСФСР, Доктор искусствоведения. Первую музыкальную известность приобрёл благодаря своим «жестоким» романсами в цыганском стиле. Окончил Петербургский университет и Петербургскую консерваторию по классу композиции у Римского-Корсакова, был женат на его дочери. Преподавал в Петроградской консерватории (с 1915 г. – профессор). Автор 5 симфоний, балетов «Метаморфозы» и «Тиль Уленшпигель», симфонических и вокально-симфонических произведений. Среди его учеников Шостакович. [52:412—413]

Львов Павел (Песах) Рувимович (1880, Киев – 1913, Нерви, Италия) – российский композитор. Изучал в Москве под руководством Танеева контрапункт. Окончил Петербургскую консерваторию по классу композиции и теории музыки у Римского-Корсакова, Лядова и Штейнберга. Был одним из основателей Общества еврейской народной музыки в Петербурге. Автор симфоний, симфонических поэм, камерно-инструментальных произведений, романсов. Делал обработки еврейских народных песен. [23]

Розовский Соломон (Шломо) Борух (19.II.1878, Рига – 31.VII.1962, Нью-Йорк) – композитор, педагог, музыковед. Окончил юридический факультет Киевского университета. Учился музыке в консерваториях Лейпцига и Петербурга. Был музыкальным редактором петербургской газеты «День». Один из основателей петербургского «Еврейского музыкального общества». Руководил музыкальной частью Еврейского камерного театра-студии, А. М. Грановского. Уехал в Ригу, где участвовал в создании Еврейской консерватории, был ее директором. В 1925 году репатриировался в Палестину и поселился в Иерусалиме. Был профессором консерватории «Шуламит», постоянным автором ивритских газет и журнала, писал музыку для театра. В 1947 уехал в США. [70]

ТопманАвгуст (28.VI.(10.VII).1882, Райккюла, ныне уезд Рапламаа – 8.IX.1968, Таллин) – эстонский органист и музыкальный педагог. Заслуженный артист Эстонской ССР. Окончил Санкт-Петербургскую консерваторию, учился у Л. А. Гомилиуса, Лядова и Витоля. Служил органистом таллиннской церкви Святого Иоанна, хормейстером и дирижёром в оперном театре «Эстония». Вошёл в число организаторов и первых преподавателей Таллиннской консерватории (с 1925 г. – профессор). Написал ряд хоровых и вокальных сочинений.

31 мая 1911 г. в 6-м симфоническом концерте на Сокольническом кругу под управлением К. С. Сараджева были исполнены произведения Л. ван Бетховена – Вторая симфония и увертюра «Леонора» №1; Скрипичный концерт П. И. Чайковского и впервые Симфоническая притча «Молчание» Мясковского.

Журнал «Музыка», №25, 22 мая 1911 г. поместил заметку – «К исполнению „Сказки“ Н. Я. Мясковского» с биографическими сведениями о композиторе, литературной программой и авторским художественно-тематическим анализом произведения. Отзывы на концерт были напечатаны в газетах: «Русские ведомости» №125, 2 июня 1911 г. (Гр. П.); «Московские ведомости» №124, 2 июня 1911 г. (Г. Ч.); «Утро России» №125, 2 июня 1911 г. (Ф.); «Голос Москвы» №126, 3 июня 1911 г. (Л. Сабанеев), «Русская музыкальная газета» №39, 25 сентября 1911 г. (Гр. Прокофьев).

Мнение критиков Мясковский сообщил в письме Прокофьеву, отдыхавшему в то время в Сухуми: «…отзывы были очень благоприятные, слегка выругали, но только под соусом „отметил недостатки в надежде и т.д.“. Лучше всех написал Л. Сабанеев в „Голосе Москвы“. Разругал здорово, особенно за несоответствие с сюжетом и петербургские приемы письма, но все очень дельно». [66:92]

Имя Н. Мясковского, – пьеса которого исполняется в очередном симфоническом концерте в Сокольниках, – имя молодого композитора, только что начавшего свою деятельность и почти неизвестного у нас.

Вот некоторые сведения о нем.

Н. Я. Мясковский родился в 1881 г. в крепости Новогеоргиевской, близ Варшавы; воспитывался во 2-м Петербургском кадетском корпусе и Николаевском инженерном училище; до 1908 г. был на военной службе. Музыкой Мясковский занимался сначала под руководством Р. М. Глиэра и И. И. Крыжановского, а затем поступил в Петербургскую консерваторию, которую окончил весной нынешнего года по классу А. К. Лядова. «Сказка» сочинена летом 1909 г., но этой зимой заново переделана и переинструментована.

Программой для «Сказки» послужили следующие отрывки из «Молчания» Э. По, в переводе К. Бальмонта.

Слушай меня, – сказал Дьявол

Область, о которой я говорю, – печальная область в Ливии, на берегах реки Заиры. И там нет покоя, нет молчания. Воды реки трепещут, охваченные смятенным, судорожным волнением; гигантские водяные лилии вздыхают одна к другой. Низкие заросли волнуются непрестанно, тяжелые деревья с могучим скрипом качаются из стороны в сторону. Была ночь и я стоял в болоте, среди высоких лилий.

И вдруг взошел красный месяц и осветил гигантский дикого цвета утес.

И там стоял человек на вершине утеса.

Чело его было возвышенно от мысли, и глаза безумны от заботы, и в немногих морщинах на его лице я прочел повесть скорби и усталости, и отвращения к человеческому, и жадного стремления к одиночеству. И ночь убывала, но человек сидел на утесе и трепетал в уединении.

Тогда я углубился в сокрытые пристанища болот и воззвал к населявшим их; и ужасные вопли огласили подножье утеса. И ночь убывала, но человек сидел на утесе и трепетал в уединении.

Тогда я проклял стихии заклятием смятения, и страшная буря собралась на небе. Воды реки полились через берега, лилии закричали на своем ложе, и лес ломаясь затрещал под ветром – и прокатился гром и засверкала молния – и утес треснул до основания. И ночь убывала, но человек сидел на утесе и трепетал в уединении.

Тогда я пришел в ярость и проклял заклятием молчания реку и ветер, и лес, и небо, и гром и вздохи лилий. И стали они прокляты и погрузились в безмолвие. Ни тени звука во всей обширной пустыне. И лицо человека стало бледно от ужаса, и задрожал человек, и отвратил лицо свое, убежал; бежал прочь так быстро, что я больше не видел его.

Пьеса начинается изложением главной мрачно-зловещей темы (№1, унисон бас-кларнета и виолонч. с контрабасами с сурдинами), характеризующей начало, враждебное «человеку»; вместе с мотивом №2 (английск. рожок), сопровождаемым беспокойным движением у струнных, тема эта, проводимая далее в более развитом виде, образует подобие главной партии в сонатной форме.

За небольшим переходом следует побочная партия в до-диез миноре – характеристика человека, – с главной темой печально сосредоточенного настроения (№3, в начале кларнет на фоне струнных, далее скрипки) и имеющими некоторое значение мотивами №№4 и 5; обе партии образуют законченный отдел, соответствующий сонатной экспозиции.

Дальнейшее представляет собой разработку мотивов тем №№1 и 2 в более или менее значительной трансформации, прерывающуюся посредине сокращенным повторением побочной партии (темы №№3 и 4); перед этим повторением появляется небольшой новый мотив (№6, валторны, трубы, и тромбоны с сурдинами); концу разработки предшествует стремительный канон на теме №1, приводящий к оглушительному взрыву всего оркестра, за которым следует морендо на трезвучии ми бемоль минор.

Генеральная пауза отделяет этот отдел от небольшой коды на мотивах главных тем (1, 3, 4, 5) мрачным морендо, основанным на отрывке первой темы, заканчивающей пьесу.

По отношению к программе, соотношение такое: экспозиция – картина зловещей реки, леса, утеса, освещенного кроваво-красным месяцем, наконец, характеристика «человека»; разработка – дьявольские испытания, вопли болотных тварей, буря, разрушение утеса и безмолвие. Кода – отчаяние и бегство Человека. [29:549—551]

Г.Ч.

В осуществлении намеренного на это лето исполнения в последовательном порядке всех девяти симфоний Бетховена 31 мая в программу шестого симфонического концерта на Сокольничем кругу была включена его вторая симфония <Далее о планах Сараджева, сыграть все симфонии Бетховена>.

Бетховенская часть программы была дополнена увертюрой Леонора №1. Как и симфония, увертюра была проведена г. Сараджевым с достаточной уверенностью, хотя и без тонкости в отделке.

Все внимание дирижера, видимо, сосредоточилось на сложной партитуре Сказки молодого петербургского композитора Мясковского, исполнявшейся у нас в первый раз. Сочинение представляет собой музыкальную иллюстрацию к отрывку из Молчания Э. По, нашедшего в музыке молодого композитора довольно яркое выражение. Музыка хорошо передает и общий мрачно фантастический характер положенной в ее основу программы и ее отдельные эпизоды. В ней есть картинность и настроение. Инструментовка произведения еще далека от совершенства и часто оказывается ниже намерений автора, но и с этой стороны Сказку можно признать очень хорошим началом композиторской карьеры (г. Мясковский только этой весной окончил Петербургскую консерваторию).

<Окончание статьи посвящено игре молодого скрипача г. Буллериана> [28:4]

Ф.

Вторничный концерт оказался двояко интересным: с одной стороны продолжение бетховенской серии, с другой – на программе имя неизвестного до сих пор композитора Н. Мясковского, а каждое новое русское композиторское имя, естественно, сильно возбуждает интерес и надежды.

Бетховенское отделение прошло в общем хорошо <Далее об исполнении музыки Бетховена>

Можно порадоваться, что дебют молодого петербуржца Н. Мясковского сошел так удачно в смысле успеха у публики. Его симфоническая поэма «Сказка», написанная под впечатлением сильной и красивой сказки Э. По «Молчание», несмотря на ряд недостатков, с несомненностью указывает на свежесть и определенность дарования ее автора. Дефекты партитуры вытекают почти исключительно из неопытности композитора. Это – общая перегруженность инструментовки, местами излишняя усложненность оркестрового письма и, наконец, затянутость письма. Но за этими недостатками ясно выступает благородный очерк музыкальной физиономии, отвращение к дешевым эффектам, отсутствие банальности и характерность музыки. В лице Мясковского в русскую композиторскую семью входит художник, от которого в будущем можно ждать многого.

На исполнении «Сказки» немного отразилась недостаточность квартета и обычное сопротивление оркестра по адресу всякой очень трудной пьесы, раз она принадлежит начинающему композитору и не совсем обычна по гармониям. Тем не менее, исполнение было вполне удовлетворительным и г. Сараджев после «Сказки» был вызван.

Солистом выступил скрипач г. Буллериан, с успехом у публики игравший концерт Чайковского. [101:4]

Л. Сабанеев

Идея «бетховенского цикла» из всех симфоний Бетховена, которую намеревался осуществить г. Кусевицкий в своих концертах, предвосхищена г. Сараджевым. <Далее об исполнении произведений Бетховена>.

Во втором отделении нам дали услышать новинку – «Сказку» Н. Я. Мясковского – молодого петербургского композитора.

Написать такую сложную и крупную вещь, как эта «Сказка» – это, во всяком случае, не под силу заурядному музыканту: талант г. Мясковского, вне сомнений, имеет солидные размеры. И если я буду говорить о недостатках сочинения, то в уверенности, что эти недостатки естественным образом исчезнут в последующих опытах автора. Среди этих недостатков первый – тяжелое влияние глазуновского стиля: монотонность концепции, громоздкость и отсутствие контрастов. В волне монотонных «вагнерообразий» пропадают чрезвычайно интересные и многочисленные гармонические комбинации, которые будучи умело выделены, могли бы произвести впечатление; а так они теряются по-пустому.

Это же самое, что и у другого петербуржца нового поколения – Штейнберга. Мелодика г. Мясковского не сильна и, в лучшем случае, она типа того же Глазунова, то есть попросту лишена всякого «типа». Другой недостаток «Сказки» – малое соответствие объявленному сюжету. «Безмолвие» Э. По – отрывок полный ужаса, кошмарного, иррационального ужаса; он требует для музыкального воплощения такой же гениальности, какая была у Эдгара По. г. Мясковский просто не нашел ни в своей душе, ни в своей палитре красок для изображения «Безмолвия». Он ограничился, в принципе, обычными построениями нарастания и утихания. А ему нужно было найти совершенно новые краски, новые звуки, полные ужаса, давящего кошмарного настроения. Он изобразил «Безмолвие» Э. По – пустым местом в оркестре. Просто взял человек задачу не под силу. Если же рассмотреть «Сказку» вне зависимости от сюжета, то это отлично и колоритно исполненное сочинение, показывающее большую эрудицию автора, сильный гармонический талант с общим влиянием Вагнера и «петербургских» приемов. Лучше мы так и будем рассматривать, а Эдгара По оставим в стороне.

«Сказка» вопреки моим ожиданиям, несмотря на «модернистский» колорит имела значительный успех. Автора пробовали вызывать, но безуспешно.

<Окончание статьи посвящено игре г. Буллериана>. [9:3]

Гр. Прокофьев

Вот уже второй год, как музыкальная жизнь в Москве не приостанавливается летом, ибо в талантливых и энергичных руках г. Сараджева летние городские концерты в Сокольниках приняли характер серьезных симфонических вечеров. В этом году, получив в руки более сильный состав оркестра, – хотя, спешу оговориться, и теперь иные группы оркестра, в особенности группа деревянных духовых заметно хромали, – г. Сараджев взялся за дело еще энергичнее и вынес на своих плечах колоссальную, почти неслыханную для симфонического дирижера программу. В три месяца, появляясь перед публикой дважды в неделю в качестве дирижера очередных симфонических концертов и еще один раз в неделю исполняя более доступные широкой публике произведения, г. Сараджев исполнил все симфонии Бетховена, 3 последние симфонии Чайковского, массу (34) произведений Москве доселе неизвестных и целый ряд крупных и мелких произведений русской и зап.-европейской симфонической музыки. Отдельные вечера были посвящены произведениям Аренского, Балакирева, Бородина, Римского-Корсакова, Чайковского, Грига и Листа. Такая продуктивная и чуждая погони за одобрением публики, деятельность уже сама по себе заслуживает полного одобрения со стороны всякого любящего музыкальное дело лица; когда же вспоминаешь, сколько искреннего увлечения вносил порою г. Сараджев в свою работу и как многого достигал он иногда, располагая далеко не достаточно сильной оркестровой армией, тогда хочется от всей души приветствовать даровитого дирижера и пожелать ему иметь возможность развернуть свое дарование в более подходящей обстановке. Ведь условия открытой эстрады, где то холод и дождь, а то жара, создают слишком неблагоприятные для работы дирижера и оркестрантов условия, где поминутно врываются посторонние звуки и акустика преподносит неприятные сюрпризы, не могут способствовать силе эстетического воздействия на публику, а постоянные выступления с ответственными программами, но без надлежащей подготовки, не дают г. Сараджеву возможности углубиться мыслью в недра сложных партитур, вычеканить все детали и до дна исчерпать замысел того или иного композитора. Со времени прошлого сезона дарование г. Сараджева заметно окрепло: несдержанная горячность сменилась сосредоточенным воодушевлением, исчезла редкость движения и стремление сдержать себя и подчинить своей воле оркестр, зачатую приводило даже к затягиванию темпов и холодноватости интерпретации. Но не будем забывать, что дарование г. Сараджева еще не окрепло, что оно еще в периоде созревания и что главное, при неблагоприятных условиях нельзя предъявлять дирижеру строгих требований и той мерки, которую мы вправе предъявить дирижеру надлежаще оборудованных зимних симфонических собраний.

<Далее следует перечисление авторов и произведений, прозвучавших в концертах этого сезона> Из настоящих новинок следует отметить «Сказку» Мясковского. У этого молодого композитора чувствуется талант, сказавшийся и в иных оборотах гармонии, про которые трудно сказать, что они придуманы и излишни, и в отдельных эпизодах оркестровки. Правда, эта последняя иногда тяжеловата, а иногда удивляет пустотой, но нельзя же требовать от всякого юного композитора блеска законченной техники! «Сны» г. Прокофьева слишком расплывчаты и тягучи для того, чтобы с уверенностью можно было многого ждать от этого начинающего дарования. Был и еще ряд новинок, о большей части которых лучше умолчать, щадя самолюбие их авторов. Выделить нужно лишь талантливые эскизы для оркестра г. Остроглазова, да ряд произведений новой французской школы. Эти последние новинки мне не пришлось слышать за отъездом из Москвы, так что придется подождать другого более счастливого для меня случая.

Было бы несправедливым не отметить два особенно удачных для дирижера и оркестра исполнения – 3-ю симфонию Скрябина, для которой г. Сараджеву удалось найти отличный, взволнованный тон, и «Полет валькирий», дышавший мрачной силой мистицизма.

На этом месте можно было бы поставить точку, но хочется лишний раз подчеркнуть, что публика очень сочувственно послушала концерты, что до этих лет Сокольничий круг никогда не видал такого плотного кадра постоянных посетителей и что несомненный успех концертов обязывает город и его представителя г. Кожевникова смело идти по пути улучшения состава оркестра и лучшего подбора вокальных исполнителей (постоянный квартет Сокольничего круга был очень слаб). [73:787—790]

Сокольнический круг – круглая площадка в московском парке «Сокольники», где устраивались летние общедоступные концерты. На Сокольническом кругу можно было услышать сочинения молодых авторов. Чтобы помочь разобраться в сложнейших явлениях современного искусства, дирижер Сараджев и критик Держановский готовили к каждому концерту программки, в которых рассказывали о композиторах и их произведениях. Это и стало поводом для создания журнала «Музыка». [97]

Сараджев (Сараджян) Константин Соломонович (27.IX (9.X).1877, Дербент – 22.VII.1954, Ереван) – российский дирижёр, педагог, музыкальный деятель. Народный артист Армянской ССР. Окончил Московскую консерваторию по классу скрипки у И. В. Гржимали, изучал контрапункт у Танеева. Совершенствовался у О. Шевчика в Праге. Дирижированием занимался у А. Никиша в Лейпциге. Возвратившись в Москву, вёл классы скрипки и музыкальной грамоты в Народной консерватории, выступал как скрипач-солист и в составе камерно-инструментальных ансамблей. Руководил Общедоступными симфоническими концертами в Сокольниках, оперой Сергиевско-Алексеевского народного дома. Заведовал музыкальной частью «Свободного театра». Владея большим классическим репертуаром, включал в свои концертные программы произведения молодых композиторов. В советский период работал как оперный и симфонический дирижёр. Возглавлял Государственный институт театрального искусства в Москве. Был профессором Московской консерватории. Среди его учеников: Г. Е. Будагян, Л. М. Гинзбург, М. И. Паверман. С 1936 года стал профессором, а с 1940 – директором Ереванской консерватории. [51:851]

Г.Ч. – Черешнев Григорий Яковлевич (29.I (10.II).1874, Прасковея Ставропольской губернии – 1944, Москва) – русский композитор и музыкальный деятель. Закончил Московскую консерваторию, в классе С. И. Танеева. Музыкальный сотрудник газеты «Московские ведомости». Писал фортепианные пьесы, романсы, пьесы для скрипки и виолончели. [103]

Буллериан Эдди (17.VI.1886, Зандерсхаузен – 19.IX.1943, Инсбрук) – немецкий скрипач. Сын дирижёра Р. Р. Буллериан, брат композитора Х. Буллериана. С 1914 года работал в Эстонии, где играл в оркестре театров «Ванемуйне» в Тарту и «Эстония» в Таллинее. С созданием Таллиннской высшей школы музыки стал руководителем скрипичного класса. Затем вернулся в Германию, выступал как камерный музыкант. [5]

Ф. – Флорестан – псевдоним Держановского Владимира Владимировича (2 (14).IV.1881, Тбилиси – 19.IX.1942, Загорск) – русский музыкальный деятель и критик. Окончил Московскую консерваторию по классу тромбона X. И. Борка. Был музыкальным корреспондентом журнала «Русская музыкальная газета», газет «Русский листок», «Русские ведомости», «Утро» и «Утро России». Занимался организацией симфонических концертов РМО, Сокольнического круга, Народного дома. Инициатор (совместно с Сараджевым и Е. В. Копосовой) Вечеров современной музыки в Москве. Основатель и редактор московского еженедельного журнала «Музыка» (1910—1916), пропагандировавшего современную западноевропейскую и русскую музыку. На страницах этого журнала Мясковский и Асафьев начали свою музыкально-критическую деятельность. После революции 1917 г. явился активным участником Ассоциации современной музыки, одним из редакторов её журнала «Современная музыка», журналов «К новым берегам», «Музыкальная культура». [49:200—201]

Сабанеев Леонид Леонидович (19.IX (2.X).1881, Москва – 3.V.1968, Ницца) – российский музыкальный критик, композитор, пианист, автор научных работ по математике и естествознанию. В Московском университете учился на двух факультетах: физико-математическом и естественном, слушал лекции на историко-филологическом факультете. Защитил диссертацию на степень доктора чистой математики, читал лекции на высших курсах университета. Заниматься музыкой начал у Н. С. Зверева, После окончания Московской консерватории занимался по композиции и оркестровке у Римского-Корсакова. Писал в газетах: «Голос Москвы», «Утро России», «Русское слово», «Вечерняя Москва», «Одесские новости». В журналах: «Музыка», «Музыкальный современник», «Мелос» и «Аполлон». Публиковался в иностранной печати. Был одним из основателей Государственного института музыкальных наук (ГИМН). Состоял действительным членом Музыкальной секции Академии художественных наук в Москве и президентом Ассоциации современной музыки. С 1926 г. жил в Париже, где был профессором Русской консерватории имени Рахманинова. В 1933 г. с семьёй переехал в Ниццу, где писал музыку для фильмов фирмы «Гомон». [51:807—808]

Гр. Пр (Г. П.) – Прокофьев Григорий Петрович (9.I.1884, Козлов, ныне Мичуринск – 3.XII.1962, Москва) – русский пианист, педагог, музыковед, музыкальный психолог, доктор педагогических наук. Окончил юридический факультет Московского университета и Московскую консерваторию по классу фортепиано К. Н. Игумнова. Преподавал в Училище ордена св. Екатерины и Московской консерватории. Организатор и руководитель научно-исследовательской музыкально-педагогической лаборатории. Выступал во многих городах с лекциями по вопросам методики и психологии фортепианной игры. С 1906 года начал печатать музыкальные статьи и рецензии. В 1930-е входил в состав исследовательской группы лаборатории специальной психологии в ИП АПН РСФСР (под руководством Б. М. Теплова), которая занималась проблемами психологии музыкального исполнительства. Именно его Прокофьев, называет «титулованным одноименцем». [51:450—451]

3 июня 1911 г. в журнале «Музыка» №27 была опубликована заметка Б. В. Карагичева о вышедшем в Русском музыкальном издательстве романсе Мясковского «Сонет» (Микеланджело-Тютчев) – «Молчи, прошу, не смей меня будить!».

Б. Карагичев

Н. Мясковский «Сонет» Микель Анджело-Тютчева; для одного голоса и ф-п. «Российское Музыкальное Издательство».

На этот знаменитый сонет, вернее, на его первую строфу, так как остальные не дошли до нас, Н. Мясковский написал романс, удовлетворяющий всем строгим требованиям, какие могут быть предъявлены к художественному произведению. В нем выразительность настроения, при счастливом отсутствии рисовки и позы, столь обычных для молодого композитора новейшей формации, гармонично сочетается с мягкой свежестью красивой музыки. Не стесненность ее резко определенными рамками шаблонной тональности сообщает ей характер прозрачной легкости, открывающей многозначительность поэтической перспективы. Это произведение дает возможность видеть в авторе его талантливого композитора.

Романс Мясковского мелодичен и не труден для исполнения; объем голосовой партии от ми первой до фа второй октавы.

P. S. Немного странное впечатление производит то обстоятельство, что на нотном рынке Н. Мясковский впервые появляется в образе крошечного романса в две страницы. Можно, однако, быть уверенным, что несколько комическая обстановка этого дебюта создана отнюдь не автором, а пуритански настроенным жюри издательства, которое с изощренной строгостью выбирает из начинающих композиторов по одному романсику, в то же время широко раскрывая двери банальщине, более известных авторов. [30:587]

Карагичев Борис Васильевич (12 (24).IX.1879, Грозный – 26.XI.1946, Москва) – русский композитор, педагог и музыкальный критик. Окончил Московскую консерваторию. В качестве музыкального критика выступал в газете «Новости сезона» и журнале «Музыка». Преподавал в Саратовской консерватории (с 1919 г. – профессор), в Азербайджанской консерватории. С 1931 жил в Москве, преподавал в музыкальном техникуме им. Гнесиных. Большинство сочинений осталось в рукописях. [49:711]

…на нотном рынке Н. Мясковский впервые появляется в образе крошечного романса… – автор ошибался, сборник Мясковского «Шесть стихотворений З. Гиппиус для пения и рояля» был издан в 1906 г.