2. Вода
Проблемы со слухом начались у меня довольно давно. Сначала это носило совершенно безобидный характер – всего лишь какофония звуков внешнего мира, в основной своей массе абсолютно необязательная для восприятия, внезапно стала для меня не такой резкой и потеряла свою пронзительность и остроту. Я склонен был вообще не придавать этому какого-то серьёзного значения, но моя на тот момент основная занятость – игра на барабанах в популярном музыкальном коллективе – была всё-таки напрямую связана со слухом, и через некоторое время где-то глубоко в душе поселилось беспокойство – что, если недуг начнёт прогрессировать?
Но в шуме и гаме рок-н-рольной жизни как-то особо не нашлось места серьёзным обследованиям и походам по врачам, и я забил на эту проблему – подумаешь, тут не разобрал чьих-то криков, где-то что-то не так услышал – одно слово, затем другое, да и вообще – так ли они важны были, эти слова?
Возникшая проблема была, с одной стороны, вполне ожидаема – постоянный грохот ударных и железа перед носом, помноженный на рев перегруженного мониторинга и приправленный кликом метронома, вынужденного прорезать всё это звуковое безумие – всё это не могло сказаться на слухе как-то позитивно. Первое время, кстати, тот же самый грохот позволял мне не замечать своей новой проблемы. На автограф-сессиях люди порой сами не только глухи, но и слепы и немы в своем желании получить вожделенную закорючку, а «звёздный статус» позволял не реагировать на вопросы редких смельчаков, создавая вокруг ореол парня загадочного и немногословного. Потом падение слуха стало сказываться в общении с друзьями-музыкантами – пару раз я, разбирая повествование через слово, несколько неверно услышал и воспринял информацию, из чего потом получился ряд не очень приятных ситуаций, но и это всё было так, маленькой ядовитой рыбкой в тёмном бушующем океане жизни.
Действительный шок мне довелось испытать несколько позже – когда прошло не менее полугода с момента, как я впервые почувствовал, что уши у меня стали уже не те. Случилось это при довольно интересных обстоятельствах, выстроенных судьбой словно по чётко выверенному и вычитанному сценарию.
Наш коллектив отправился на съемки нового клипа, обещавшего стать самой масштабной и эпичной видео работой группы. Место съемок как нельзя лучше подходило для этой цели – гигантская тарелка для прослушивания сигналов из космоса и таинственный институт с вызывающим какие-то оккультные ассоциации названием ГЭЦАИ, построенные на деньги Советского союза безумным учёным – экспериментатором в армянских горах.
Поездка выдалась во всех отношениях замечательной – приятная съемочная группа, виды и достопримечательности, дружелюбие местного населения и сам локейшн съёмок – всё сложилось в дивный пьянящий и бодрящий одновременно коктейль. Нацепив лётную форму армянских пограничников, мы с друзьями важно тыкали в небо пальцем под всевидящим оком какой-то модной камеры, скатывались по снегу и пили из горных ручьёв, старательно изображая спасение планеты – и это было прекрасно, и планета отвечала нам, согревая солнечным светом и всячески щедро одаривая материалом для новых переживаний.
Последняя часть съемок, общий план – где мы играем вместе, как на сцене, плечом к плечу – снимался в центре той самой огромной тарелки, уже глубокой и тёмной как никогда ночью. Словно по заказу великого небесного режиссёра, под утро зарядила мощнейшая гроза – и я, пожалуй, никогда раньше не видел буйства этой стихии с таким размахом. Пронзительно-синие кривые линии молний драли небо на части, грохот грома, казалось, был способен обрушить горы, молча подпирающие взбунтовавшийся небосвод со всех сторон. Одна из молний ударила в опасной близости от нас – в какую-то ферму на границе той самой огромной тарелки. Нас посетила мысль, что пережидать грозу в гигантской металлической полусфере на возвышенности – что-то сродни прогулки по городу Волгограду с гей-флагом на день ВДВ, но предпринимать ничего не стали – слишком трудно было спускаться на место съёмок и уж тем более выбираться обратно. Да что уж там, это было круто – просто находиться в таком завораживающем месте, со своими друзьями, стоять с освещёнными небесным электричеством лицами под каплями прохладного летнего дождя – мне могли бы позавидовать многие.
Конец ознакомительного фрагмента.