Глава VI
Дружба на практике
В эпоху торжества разного рода менеджеров с общим юридическим или общим экономическим образованием быть химиком – это всё равно что быть белой вороной. Вы сами попробуйте среди своих знакомых найти молодого человека, вполне вменяемого и адекватного – интересующегося всем тем, чем обычно живёт всякий нормальный парень, но кроме этого ещё и… химией. Причём не на школьном уже уровне, когда в воде, подобно чуду, горит металл, а с выходом на профессионально-исследовательскую стезю. И не в какой-то там хим-пром-компании, производящей стиральный порошок, ароматизатор, идентичный натуральному, или ещё что-то из потребительской бытовой дряни… Не-ет! А в самой настоящей научной лаборатории органической химии в НИИ (не путать с вышеупомянутым институтом ВЦИСПОМ!) при Академии наук. Трудно представить, но нравится человеку этим заниматься – интересно ему, природа его такая – исследовательская. И зарплата у него… не на последнем месте, конечно, – он молод и одержим соблазнами… но она – не главный соблазн в приложении стараний. Соблазн познаний и открытий для него главнее.
Зовут молодого человека Боб… Вообще-то он Борис, но по юношеской традиции отрицания устоев и, таким образом, упрощения всего и вся он всем известен как Боб.
С утра выходного дня он торчал в гараже. Торчал – это буквально – стоял в открытом проёме двери в закрытых воротах и курил, изредка здороваясь с проезжавшими по проезду туда-сюда знакомыми соседями.
Нет-нет, не подумайте, что так он раздумывал над очередной научной загадкой, когда отлучённый на один день от профессиональной химии, он что-то там в гараже химичил… Повторяю, он – нормальный молодой человек около тридцати лет от роду, и если он что-то в субботу в своём гараже и «химичил», то исключительно в переносном смысле – в кавычках, то бишь.
Была у него не новая, но вполне на ходу, машина, он всегда старался ставить её в гараж и ни в коем случае не отрицал тезиса о том, что «гаражи – это мужской клуб», поэтому почему бы там не поторчать даже и просто так в свободный и ленивый день.
Одолеваемый смутным предчувствием чего-то неуловимого, не поддающегося формулировке, он эмпирически гадал, чем он обеспокоен: подкачать колёса – нет, не то; съездить заправиться – выезжать в грязь неохота, машину помыл; навести порядок в гараже – бессмысленно, кой толк перекладывать что-то с места на место. Поэтому Боб просто стоял и курил, ожидая чего-то.
Одна из проползавших мимо машин притормозила, словно бы в ответ на приветствие, и через пару секунд уверенно посторонилась чуть дальше с проезда. Из машины вышел Константин – сосед через несколько гаражей от Боба.
Константин – это тоже слишком длинно и официально, как в ЗАГСе, поэтому здесь он был Котом.
– Тебя увидел и сразу понял, как ты мне нужен, – широко раскрыв глаза под взметнувшимися при рукопожатии густыми бровями, заявил он с энтузиазмом.
В отличие от Боба, мало уделявшего внимания соответствию своего внешнего вида модным течениям, Кот всегда был в тренде. Даже машина одна и та же у него надолго не задерживалась – выходила из моды. Не любил человек постоянства – скучать начинал, а потому искренность высказанного интереса не вызывала у Боба никакого сомнения.
Вот оно – предчувствие! Как будто некую струну, хоть и не самую нервную, но всё же ощутимую, тянули в душе, тянули и наконец отпустили. Звякнула так, что от её дребезжания даже мурашки по плечам прошустрили. Интересно, интересно…
– Слушай, Боб, ты же химик?
– Ну…
– Разговор есть…
– Разговаривай, если есть.
Кот замялся:
– Да тут как-то… В дверях… В двух словах не объяснишь… Давай где-нибудь присядем.
– С утра, что ли?
– Да брось… Какое утро?.. Обед скоро… Заодно и пообедаем…
Боб слегка разочаровался – и это всё?! А предчувствие-то какое было!.. Оказывается, перед банальной гаражной пьянкой… Уж не алкоголизм ли это? Предчувствия такие… Впрочем, делать всё равно нечего… Поехали – хочет же что-то рассказать-спросить… Послушаю.
Мысленными уговорами разочарование унять не удалось. Кот – это не та компания, которой Боб был бы рад. Административный служащий, работает в каком-то административном придатке… Возле власти трётся… Потому и гладкий такой… Не дурак, вроде, но что за человек – непонятно, до искренности у них дело не доходило, повода не было, да и специально друг другу в друзья они не набивались…
А тут вдруг!.. Уже интересно. Даже если ерунда какая-то – пусть будет.
– Ну, поехали, – вслух согласился со своими мыслями Боб.
Кот поменял энтузиазм с вопросительного на суетливый, хотя и точный – организованный:
– Тогда ставлю тачку и звоню в такси.
Он запрыгнул в свою машину и дал по газам задним ходом. Что-то интересное в его обращении должно быть – вон как спешит! И бухать собирается – обедать, типа! – поэтому машину ставит – аккуратный, блин…
Боб ждал, что Кот основную тему начнёт уже в такси. Не начал. Печки-лавочки, как будто почву прощупывал. Бобу даже весело стало – вот она административная суть: предложил-попросил, а теперь мнётся, сам себя боится, никому не доверяет. Однако язвить по этому поводу не стал – и слава богу! Понял, наконец, что Кот разговора не начинает только лишь из-за таксиста. Может, всё-таки, предчувствия не обманули и у него действительно что-то серьёзное? Впрочем, такие, как он, всё, что их касается, серьёзным считают… Они к себе вообще всегда очень серьёзно относятся.
А что? Всё резонно! Причём на бессознательном уровне! Власть… Ну, и подступы к ней – это закрытая территория. Только для своих – чужие там не ходят! А весь его этот трёп действительно отнюдь не никчёмный. Это система опознавания «свой-чужой» так у них работает. В режиме рефлекса – он ведь сам себе отчёта не отдаёт, что зондирует. Реально почву прощупывает! Безотчётно.
– Кот… Можно так – без церемоний?.. – заговорил, наконец, Боб, когда они в ожидании основного заказа проглотили по стопке коньяка в недорогом кафе, куда приехали с предупредительными извинениями Кота – по-простецки, мол, из гаражей же. Зато музыка тут днём не орёт! Да и готовить умеют… Ну и лады – Боб не избалован!
– Да можно, – спокойно согласился Кот. – Ты – Боб, я – Кот, всё нормально…
– Ты где работаешь, Кот?
– Во ВЦИСПОМе…
Вопросительный взгляд как реакция.
– …Всероссийский центр… – пауза. – Общественного мнения.
– А-а, слышал… Социологи?
– Да-а… там всяких полно…
На последней фразе снова стал заметен суетливый энтузиазм, расцвеченный теперь зарумянившимися – кровь с молоком! – от коньяка щеками, и стал слышен нервный звон в коньяком же промытом голосе.
Боб догадался:
– Так ты по работе что-то хочешь? Что именно-то? Я ж химик…
Он так и спросил запанибрата – мол, ты ничего не перепутал? Сидел при этом, закинув одну руку на спинку соседнего свободного стула. Широко сидел.
В тёплой рубашке в клеточку, хоть и с клеймом фирмы на кармане, но такой простой – домашней, что Коту пришлось напрячься, чтобы не сморщиться. Он-то был хоть и не в галстуке, но… В тренде!
– Вот-вот… Это-то… Поэтому-то…
Кот не мямлил – он уже совершенно сознательно оценивал ситуацию. И не в той её части, где решается, можно ли доверять выбранному человеку, а в той уже, когда оценивается, что ему самому будет, если потом окажется, что доверять было нельзя.
Решив, что ничего трагичного не случится – что такого-то, хотел как лучше, даже в выходной, по сути, работал – Кот созрел. Поднял, приглашая выпить, рюмку. Чокнулись. Влили. Проглотили. Пошипели вытянутыми губами. Закусили. Умиротворились.
– Плесень у нас на работе завелась…
Усмешка Боба в молчании, взгляд – в стол.
– …Странная какая-то… Не было, не было… Чистота и порядок не хуже, чем везде… Вдруг – бац, появилась! Чё-то… Как-то… Непонятно… Может… Подскажешь чего?
Боб и так-то не был хитрецом-интриганом, он это считал низостью, а хитрость вообще не считал умом, а тут ещё от коньячка размягчился, поэтому отреагировал искренне:
– Ха! В вашей конторе тоже?..
Кот как будто с надеждой, что он не один – они не одни! – суетливо спросил:
– А что, ещё где-то?
– Да-а… – важно, с показательной ленцой протянул неопределённо Боб.
Кто снова впал в энтузиазм суеты:
– А где ещё?
Боб высокомерно сгримасничал:
– Да это неважно… От меня-то ты чего хочешь?
Теперь с готовностью – опять суетливой – Кот соглашался, что основной в их компании уже не он, а Боб:
– Дык… Узнать бы… Чё это такое? Откуда? Почему?
«Подсуетиться хочет, – брезгливо отметил Боб, закусывая купленным не на его деньги мясом – действительно вкусным. – Карьерист!»
Кот суетился тем временем уже без удержу:
– Слушай! Так ты в курсе… Уже кто-то вас подтянул, да?.. Ты же при Академии наук?.. И что выяснили? Слушай, сделал бы ты анализ…
Самодовольный Боб жестом остановил собутыльника и не спеша – демонстративно! – встал, пошёл в туалет.
По пути состроил игривую мину двум подружкам, скучавшим над кофе, и по их реакции понял, что на обратном ходу они уже будут готовы приглашаться… И на танец (надо будет музыку сгоношить), и пересесть (а чёр-рт, денег мало – ладно, Кот богатый).
Возвращаясь с удивлением увидел, что подружек нет… И прямо-таки с изумлением обнаружил, что они уже сидят за нужным столом и, потихоньку расслабляясь, слушают болтовню Кота – опять же суетливую по виду.
Увидев Боба, он прервал, судя по всему, рассказ о нём же:
– А вот… Вот, девушки, наш учёный! Светило! А чё вы смеётесь? Он в Академии наук работает! Скажи, Боб… И как раз сейчас мы обсуждали один практический научный эксперимент, который мой институт – я работаю в центре… институте… научном центре… я тоже учёный… только в другой области… Так вот! Наш… Мой институт заказывает в его лаборатории химанализ… Без балды, девушки… Всё очень серьёзно! Скажи, Боб…
– Да-а… Да! Неси образцы для анализа.
– Ну вот! И договорились… Видите, девушки, стоило вам здесь оказаться, как сразу дела стали решаться… Вы приносите удачу! Это судьба… Давайте выпьем…
И перестал обед быть обедом в том значении слова, когда имеется в виду заурядный приём пищи…
Господи! Какое узкое и тусклое это технологичное словосочетание – «приём пищи»! Как заправка автомобиля или зарядка аккумулятора. Слово же «обед» созвучно «обряду»! Особенно обед, переходящий в ужин, когда пища уже принята, остались только закуски под продолжающийся приём напитков, сопровождающийся разговорами, танцами, перекурами… В общем, тем, что и составляет основу сценария любой вечеринки, повод и начало которой, в конце концов, тонут в памяти.
Всё так и было бы с ясным уже продолжением в определившихся взаимных симпатиях – дело-то молодое! – если бы вдруг в женскую туалетную паузу Боб не вернул Кота к началу сюжета:
– Скажи, а чё ты впереди паровоза-то бежишь?
Во как! И формулировка, и тон вопроса ясно давали понять, что дистанция между людьми утоплена в спиртном так, что если и было какое-то расстояние до сих пор – социальное, финансовое, психологическое, то теперь оно перестало существовать до степени слияния в один двух виртуальных иерархических верстовых столбов. Даже память о начальной дистанции выпущена в воздух вместе с табачным дымом после затяжки, призванной обеспечить паузу для осознания метаморфозы отношений. И на колышущейся от учащённого дыхания поверхности алкогольного моря сам ставший единым верстовой столб дистанции мгновенно превратился в выпирающий штырь оголённого и острого самолюбия. О такой штырь не то что зацепиться – днище пробить можно и утонуть вслед за дистанцией между людьми. Тот факт, что стол и девочки оплачиваются из чужого кармана, не притупляло его остроту хотя бы вежливостью, а наоборот – заостряло пренебрежением, хоть и не кричащим пока, но вполне уже отчаянным – пьяным.
Кот сразу не понял, о чём речь – он уже забыл, с чего всё начиналось:
– Ты о чём?
Он и переспрашивал вполне дружелюбно – хорошо же всё!
– О плесени! – акцентировал ответ собутыльник, не мигая глядя в глаза – по пьяни взгляд держится легче. – Забыл уже…
Кот напряг лицо, стимулируя память, и через секунду тряхнул головой.
– А-а-а… – ему словно бы полегчало, как если бы до этого он успел испугаться в ожидании чего похуже – претензии по распределению женского пола, например. – Ты об этом…
– Ну да! Чё ты инициативу-то проявляешь? У нас… У вас… – Боб, выбрав-таки мысль, утвердительно махнул рукой: – У нас у всех этого не любят… Инициатива наказуема! Смотри, нарвёшься в своём стремлении на грубость… Я думаю, что ваши совершенно официально к нам с этой плесенью придут… А может уже пришли! Все приходят…
Дзынь – рюмочки. Пых – сигаретки.
– …Поэтому в любом случае порожняк прогонишь. Не наберёшь ты тут очков. Даже… Ха-ха… в своём показательном служебном рвении. Ха-ха-ха…
Язва, всё-таки, Боб! Но Кот ничуть не смутился:
– А по фигу! – он тоже забыл про показательные приличия. – Нет так нет, с меня не убудет. Но и грех не проявляться, когда вся контора плесенью заросла, и никто не знает почему. А у меня друг – химик! Грех не использовать такой момент, правда? Ты ж-же мне друг?!
Боб, хоть и обратил внимание на сию утилитарность в подходе, но купился на искренность, с какой она была высказана. Он молча затянулся сигаретой и постарался – смог! – не поднимать глаза на «друга». Не стал обижать того надутым романтизмом:
– Полезная дружба лучше, чем бесполезная?..
Кот сморщился и втёр окурок в пепельницу:
– Брось! Очень часто самая бескорыстная дружба начинается именно с практического интереса…
И ведь прав! Нельзя очевидность отрицать. Поэтому Боб поунял романтизм даже в его минимуме и стал дружить по предложенным правилам:
– Ну-у, твой интерес ясен… Давай теперь о моём поговорим… Химанализ – это ведь работа…
– Во-от! Правильный подход к дружбе… в смысле, к делу… Говори цену.
Боб сразу стушевался, однако быстро нашёлся и, посчитав в уме рабочее время спеца своей квалификации плюс реагенты плюс энергозатраты, назвал сумму оплаты.
– Годится. Соскобы материала для исследования и аванс завезу в понедельник после обеда в лабораторию…
– Нет! – резко перебил, словно испугавшись чего-то, Боб. – Не в лабораторию, а домой! Адрес такой-то… Вечером домой. Да! Кстати! – Он даже пальцами щёлкнул от просветления. – Конспиративный характер исследования предполагает удорожание работ в… два раза.
Кот откровенно изумился быстро созревшему нахальству партнёра в деловом подходе к дружбе. Однако, как говорится, за что боролись… Сошлись в итоге на полуторной цене.