Развитие западной экономической мысли в социально-политическом контексте. Учебное пособие. М. А. Слудковская. Развитие экономической мысли Франции в V–XVIII вв (Н. А. Розинская, 2005)

1.1. «Салическая правда», «Капитулярий о виллах» – отражение экономических проблем раннего средневековья

Начало истории французской экономической мысли практически совпадает со становлением истории самой Франции.

В V в. н. э. под натиском германских племен пала рабовладельческая Западная Римская империя, на развалинах которой возникли варварские королевства. Одним из крупнейших в раннесредневековой Европе было Франкское государство (в период своего расцвета оно охватывало всю территорию современных Франции, Бельгии, Люксембурга, ряда областей Нидерландов, Германии, Италии, Испании). И можно сказать, что 400 лет существования государства Франков – это предыстория большинства современных западноевропейских стран и, в первую очередь, Франции.

Следует заметить, что в большинстве учебников, пособий, монографий, посвященных истории экономических идей в целом, экономическая мысль Средних веков освещается весьма скупо, а период раннего[4] Средневековья практически не затрагивается. Действительно, на раннем этапе Средних веков не было специальных трудов по экономической проблематике, что объясняется достаточно низким уровнем экономического развития варварских государств, где господствовало сугубо натуральное хозяйство, а общественная жизнь происходила под мощным влиянием церкви (любые рассуждения на экономические, политические или социальные темы облекались в религиозную форму). Это привело к серьезному спаду в развитии науки в целом по сравнению с Античностью.

Тем не менее нельзя утверждать, что экономическая мысль в этот период совсем не развивалась. Новые социально-экономические и политические реалии изменили отношение ко многим вопросам, возникли экономические явления, неизвестные Античности, они требовали своего осознания.

Переход от политеизма к монотеизму существенно повлиял на общественные взгляды. Так, радикально изменялось отношение к богатству: в древнеримском обществе проповедовался гедонизм,[5] а в Средние века стремление к богатству осуждалось, поскольку оно мешает истинной вере и поиску Царства Божия.

Античное утверждение, что социальное неравенство естественно, сменило христианское положение, что все люди равны перед Божественной благодатью.

В противовес презрительному отношению античного мира к физическому труду как уделу рабов в раннем Средневековье утвердилась точка зрения христианской религии, согласно которой труд является единственным источником средств существования.

В исторических документах данного периода (прежде всего, юридических, хозяйственных, а также в теологических произведениях) нашли отражение проблемы, связанные с разложением общины и генезисом феодализма.[6] Именно эти первоисточники дают представление об экономическом мировоззрении средневекового общества.

Важнейшим источником для изучения истории германских племен являются так называемые варварские правды[7] – судебники, представляющие собой запись старинных, сложившихся еще при родовом строе, германских обычаев, до тех пор хранившихся в устной традиции. Их цель – установить судебную процедуру и штрафы за различные преступления (переход от общинно-родовых отношений к государственности требовал введения твердого правопорядка).

Наиболее полное освещение новых экономических проблем содержится в источниках, относящихся к Франкскому королевству. С VI в. до н. э. на территории будущей Франции обитали индоевропейские племена кельтов, получившие у римлян название «галлы».

Начиная с III в. до н. э. Древний Рим постепенно все больше и больше завоевывал территорию Галлии. Особенно преуспел в этом Гай Юлий Цезарь, ставший наместником этой провинции в 58 г. до н. э. Он стремился основать римские колонии на плодородных землях Галлии, превратить прежние галльские крепости в города античного типа. Цезарь начал проводить политику романизации, т. е. распространения римских форм хозяйства, техники, культуры среди галльских племен, он поощрял изучение галлами латинского языка. Римское завоевание и последующая романизация способствовали социально-экономическому и культурному развитию Галлии.

В последние века слабеющей Римской империи Галлия постоянно испытывала военные набеги претендентов, борющихся за императорскую власть, а затем разрушительные нападения варваров.

Племенной союз франков[8] сложился в III в. в низовьях Рейна. В IV в. франки расселились в Северо-Восточной Галлии как союзники Римской империи и жили обособленно от галло-римского населения, т. е, не подвергались романизации. Франки делились на две группы: салических (живших у морского побережья) и рипуарских (на востоке от реки Маас). Во главе отдельных областей стояли самостоятельные князья, из которых наиболее сильными являлись Меровинги.[9] Третий представитель династии Меровингов – Хлодвиг (481–511), истребив всех других князей, стал править как единый король франков. Собрав большое войско, он нанес поражение последнему римскому наместнику Сиагрию, а через 22 года овладел большей частью Галлии. Чтобы укоренить свою власть и получить поддержку галло-римской аристократии, Хлодвиг вместе со своей дружи ной принял римско-христианскую веру.

О хозяйственной жизни и общественном строе франков во времена первых Меровингов богатый материал содержит «Салическая правда» (Lex Salica, Saliga, Salega, partus iegis Salicae) – одна из древнейших и наиболее важная из варварских правд, записанная при Хлодвиге в конце V – начале VI в. Это наиболее типичный и один из самых древних сборников записей обычного права германцев. Став законом могущественного Франкского королевства, «Салическая правда» к XI в. вытеснила нормы всех других правд, кроме Лангобардской, и является важнейшим памятником хозяйственного, общественного и государственного строя, быта и правосознания салических франков. Первоначальный ее текст не сохранился, и датировка вызывала споры, так как в VI–VIII вв. к основному тексту были сделаны добавления.

Она дошла до нас в многочисленных рукописях, которые можно разбить на 4 группы. Первая группа содержит древнейший текст из 65 статей; вторая – тот же основной текст, но уже с явными влияниями христианских представлений (запрещение брака между родственниками, наказания за преступления против церкви, за убийство духовных лиц и т. п.). Третья дает сокращенный текст, в двух отделах; четвертая, позднейшая, Каролингской эпохи, – это исправленный текст из 70 статей (рукописи этой группы наиболее многочисленны). Есть еще пятая группа (так называемый «герольдовский» текст), компилятивная. О способе составления этого документа говорит полулегендарный пролог, рассказывающий, что франки, приняв крещение, на трех судебных собраниях в разных местах (чтобы высказалось по возможности большинство) после тщательного обсуждения установили нормы «Салической правды». К «Салической правде» относятся также семь капитуляриев VI–IX вв., вносящих в нее более или менее существенные дополнения.

Главное отличие «Салической правды» от других варварских правд в том, что римское влияние, сказавшееся на других документах того времени, здесь было только внешним; она написана на латинском языке, и штрафы перечислены в римских денежных единицах, но совсем не похожа на язык римских классиков. «Салическая правда» представляет собой настоящую варварскую латынь, «украшенную» германизмами и германскими словами; некоторые места до сих пор толкуются различно. Она дает возможность проследить раннюю стадию разложения первобытно-общинных отношений и формирования раннефеодального строя, усиления королевской власти у франков. Источниками «Салической правды» послужили главным образом обычно-правовые нормы, господствовавшие в различных разветвлениях племени салических франков и уже сделавшиеся обязательными; название pactus (договор) указывает именно на ее объединяющий характер. Но так как она была вызвана к жизни определенным актом, то ее составители воспользовались случаем включить в нее постановления, незнакомые обычному праву салиев и отчасти заимствованные из других, более древних племенных правд (например, из вестготской), а отчасти вновь созданные из юридического материала, не успевшего еще приобрести обязательного характера.

«Салическая правда» не имеет строгого плана, об одном и том же поступке может быть упомянуто в нескольких местах. Тем не менее этот кодекс обычного права является попыткой дать нечто цельное. Первая часть говорит о штрафах; ей предпослана статья о вызове в суд, так как с этого акта начинается судебная процедура. Вторая часть содержит постановления о судебном производстве, о штрафах за оскорбление начальства, о правах и обязанностях, вытекающих из семейных отношений.

Таким же образом «Салическая правда» знакомит с многими сторонами жизни и быта франков. В земледелии использовался плуг с железным лемехом, кроме хлебопашества франки занимались возделыванием огородов, садов, виноградников. В титулах II–VIII[10] перечисляются штрафы за кражу различных животных, что указывает на большое значение домашнего скотоводства в жизни древних германцев. Значительную роль в хозяйстве франков продолжали играть охота, рыболовство, пчеловодство.

В «Салической правде» прослеживается явный хозяйственный прогресс по сравнению с описанием экономики древних германцев у Тацита[11] («О происхождении и местожительстве германцев», ок. 98 г.), что можно объяснить воздействием более развитой экономики галло-римлян. Хотя в политическом и военном отношении господами оставались завоеватели-варвары, в экономическом, культурном и этическом плане победителями стали римляне. В течение нескольких столетий варвары были ассимилированы более развитой этнической средой.

Ко времени записи «Салической правды» в общественном строе франков большую роль играли еще родовые связи. Обвиняемый нес ответственность перед пострадавшим и его родственниками, а не перед государством. За убийство члена чужого рода несли материальную ответственность все родственники убийцы до третьего поколения родства по отцовской и материнской линии. Несколько близких в родственном отношении домохозяйств (большая семья, состоявшая из нескольких семей братьев) составляли поселение – земледельческую общину, в совместном пользовании которой находились леса, пустоши, выгоны, болота, дороги, луга (титул XXVII). Титул LIX «Об аллодах» свидетельствует о том, что земельные наделы еще не стали частной собственностью.

Однако в «Салической правде» проявился факт разложения общин и развития на ее землях частного хозяйства. Титулы «О краже изгороди», «О различных покражах», «О вреде, причиненном ниве или какому-либо огороженному месту» указывают, что полем, садом, огородом франки пользовались раздельно, огораживая свои участки. Кроме того, о необратимом процессе разложения родовых отношений говорят ряд титулов, предусматривающих возможность выхода из большой семьи и образования индивидуальной малой, в чем были заинтересованы наиболее зажиточные, не желающие платить штраф за своих бедных родственников.[12]

Титулы XLV «О переселенцах» и XIV «О нападениях или грабежах» знаменуют переход франков от родовой общины к соседской. Наконец, в «Салической правде» нашел свое отражение вопрос о социальном расслоении среди франков.[13] Все франко-римское население здесь делится на 8 категорий, различающихся по юридическому и отчасти хозяйственному положению; их можно объединить в 3 социальные группы: эксплуататорская верхушка (римские землевладельцы и королевские дружинники); свободные общинники – франки и другие варвары, лично свободные, имевшие собственность и не подвергавшиеся эксплуатации, но облагавшиеся налогами и государственными повинностями; эксплуатируемая масса римского и германского населения (колоны, рабы, вольноотпущенники, литы[14]). Жизнь различных категорий населения защищалась определенными размерами вергельда: за убийство королевского дружинника требовались 600 солидов, свободного франка – 200 солидов. Жизнь серва (раба) не защищалась вергельдом, а хозяину уплачивалось возмещение, как за имущество или домашнее животное, Галло-римское население в правовом отношении было ниже франков, и их жизнь ценилась значительно дешевле.

«Салическая правда» исходит из факта господства натурального хозяйства и не уделяет внимание товарно-денежным отношениям. Денарии и солиды, в которых устанавливались штрафы, были лишь счетными единицами.

Еще одним интереснейшим источником по истории экономической мысли раннего Средневековья является «Капитулярий о поместьях»,[15] изданный в начале IX в. Карлом Великим (768–814)[16] или его сыном Людовиком Благочестивым (778–840), королем Аквитании. «Капитулярий…» и современный ему «Полиптик аббата Ирмиона» (писцовая книга Сен-Жерменского монастыря) изображают крупное феодальное поместье и показывают, что экономика VIII–IX вв. по своему уровню намного превосходила хозяйство франков времен «Салической правды».

«Капитулярий о поместьях» (или «…о виллах») – это инструкция управляющим имениями короля, разбросанными по большой территории и обеспечивающими королевский двор продовольствием, изделиями домашнего ремесла, запасами для военных походов и на случай неурожая.

В каждом поместье развивались все отрасли хозяйства – полеводство, огородничество, садоводство, скотоводство, ремесла.[17]

Документы этой эпохи подтверждают, что в VIII–IX вв. во Франкском государстве происходит переворот в поземельных отношениях, приведший к окончательному господству феодальной собственности на землю и оформлению ее иерархической структуры.[18] В «Капитулярии» уже не упоминается община как форма землевладения. Вместо нее появилось феодальное поместье, которое делилось на две части – усадьбу феодала с барской землей и деревню с наделами зависимого крестьянства.

Хозяйство оставалось в своей основе натуральным, но некоторые зачатки товарно-денежных отношений уже проявлялись. Так, управляющим предписывалось покупать продукты, не производящиеся в вотчине, а излишки (то, что не было потреблено королевским двором, если он, например, не приехал в вотчину) продавать.

Рассмотренные источники свидетельствуют главным образом об экономическом мировоззрении знати. Вместе с тем по ним можно судить о формировании класса зависимых крестьян, их взаимоотношениях с землевладельцами.

На экономическую политику франкских королей оказывали влияние и экономические взгляды церковных феодалов (требование уплаты десятины).[19]

«Полиптик аббата Ирмиона»[20] (начало IX в.) – опись земельных владений монастыря Сен-Жермен (близ Парижа), содержащая сведения о церковных поместьях. Из сохранившихся 25 описей отдельных владений можно судить о крестьянских наделах (мансах) и повинностях их держателей. Мансы делились на формально свободные, литские и рабские. С каждого из них взимались определенные поборы. Интересно, что в «Сен-Жерменском полиптике» показан процесс нивелировки крепостного и зависимого населения: в описях нет соответствия между категориями мансов и держателей. «Свободный» колон мог держать сервильный (рабский) манс, а лит или раб – свободный манс и нести соответствующие повинности.

Таким образом, рассмотренные выше исторические документы отражают главные социально-экономические проблемы раннего Средневековья: разложение общины и родовых отношений, генезис феодализма, формирование государственности.

1.2. Взаимосвязь экономических воззрений и идей классического средневековья

Еще через три столетия, в XI–XII вв. экономика Франции, вступившей в полосу феодальной раздробленности, переживала прогрессивные сдвиги, подготовившие последующую государственную централизацию. Подъем земледелия, расширение посевных площадей, рост урожайности благодаря лучшей обработке земли и применению удобрений – эта интенсификация хозяйства повысила уровень жизни населения. Начался процесс замены барщины оброчной системой (феодалам стало более выгодным брать натуральный и денежный оброк). Рост городов и борьба их за самоуправление привели к интенсивному развитию торговли и ремесла. Хозяйственный подъем Северной Франции, в центре которой находился королевский домен, способствовал усилению королевской власти и увеличению доходов королевской казны.

Сильнейшее влияние религиозных представлений и христианской церкви на средневековую жизнь и культуру предопределило специфику экономической мысли этой эпохи; подавляющее большинство социально-экономических рассуждений заключено в текст религиозных трактатов и принадлежит христианским проповедникам.

В XII в. происходят значительные изменения в духовной жизни и в культуре западноевропейского Средневековья: рост интереса к античному наследию; выступление сторонников рационализма против авторитета церкви; возникновение собственно европейской светской литературы; рыцарской и городской культуры.[21]

Церковь для своего укрепления разрешала своим апологетам с помощью философских изысканий обновлять свою доктрину; подавляющий людей на протяжении нескольких столетий страх грехопадения начал уступать чувству радости бытия.

Первую половину XII в. называют «средневековым ренессансом». Центром культурной жизни Европы становится Франция. В Париже сосредоточились лучшие философские и богословские силы. Изучение античного наследия, в первую очередь Платона и Аристотеля, оказало положительное влияние: схоласты обращались не только к вере, но и к разуму человека, развивалась формальная логика.

В XIII в. на смену неоплатоническому подходу Августина Блаженного[22] в схоластике приходит христианский аристотелизм Альберта Великого (1193–1280) и Фомы Аквинского (1225/26-1274),[23] учителя и ученика в Парижском университете, основанном в 1200 г.

Экономическая мысль, как составная часть общественно-политической, несомненно, испытала огромное воздействие христианской доктрины. Синтез аристотелизм а и католической теологии, осуществленный Фомой Аквинским и его последователями, привнес в средневековое сообщество осознание естественности иерархического и сословного неравенства, необходимости труда, помощи беднякам. Церковь осуждала ростовщичество, девальвацию денег (изменение содержания драгоценных металлов посредством порчи монет и т. п.). Все это отразилось на государственной политике. Набожный король Людовик IX (1226–1270), участвовавший в двух крестовых походах (за что после смерти причислен к лику святых), провел монетную реформу. В пределах королевского домена имела хождение только королевская монета. На остальной территории сохранились местные денежные единицы, но с условием, что их вес будет соответствовать королевским. Вскоре во Франции утвердилась единая государственная денежная система, что облегчило торговые и кредитные сделки в стране. Людовик Святой не враждовал с системой феодализма и уважал права вассалов, хотя был уже не первым между равными, а государем. Много сделал он для реформы суда и судебного производства, устранив недостатки феодального строя, не допускавшего верховного суда в королевстве: было установлено в качестве общего принципа право вмешательства короля в дела подданных; недовольные решением местных судов получили право апелляции в королевский суд. Людовик Святой после обедни выходил из дворца, садился под дубом и выслушивал жалобы всех, в том числе и иноземцев. При Людовике Святом судебная власть короля значительно расширилась; центральным судебным учреждением сделался Парижский парламент, состоявший из пэров и юристов. Все отрасли администрации находились под зорким наблюдением короля.

Дискуссия о «справедливой цене», посредством которой томисты[24] оправдывали социальное неравенство, признавая привилегии знати (больше благ тому, кто «больше значит для общественной жизни»,[25] т. е. поставлен Богом выше сословной иерархии), привела к рассмотрению новых экономических категорий: цена, деньги, торговая прибыль, земельная рента, ростовщический процент. Буржуазные слои (горожане) понимали под «справедливой ценой» рыночный обмен.

Светские авторы также рассматривали экономические вопросы. Так, королевский юрист, один из первых французских теоретиков права, посланник короля Филиппа IV Красивого в Риме, Филипп де Реми Бомануар (1247–1296) составил в 1282 г. запись обычного права «Кутюмы Бовези». Здесь мы находим ранние утверждения о происхождении крепостничества.

Бомануар выделяет следующие пути возникновения личной зависимости:[26]

1. Во время войн «тех, кто без уважительной причины оставался (дома), обращали навеки в крепостных вместе с их потомством.

2. Под влиянием религиозных чувств некоторые крестьяне сами поступали под патронат церкви.

3. В поисках защиты от врагов многие стремились укрыться под защитой сильных светских феодалов и становились их крепостными.

4. Решение материальных проблем».

Ф. Бомануар выдвинул принцип «Нет земли без сеньора», означавший, что самостоятельное крестьянское земледелие не должно существовать.

В «Кутюмах Бовези» показано положение французских сервов, не имевших юридических гарантий собственности (по наследству мог передать свое имущество только с выкупами у «единственного наследника» – сеньора). За пользование землей серв нес массу повинностей.

В главе 50 «Кутюм…» рассматриваются права городов, что отразило экономические реалии того времени: усиление роли городов и формирование третьего сословия. По новым правилам во Франции ни один город не мог стать коммуной без Хартии вольностей, выданной королем. Это свидетельствует о начавшемся процессе укрепления верховной власти. И хотя еще сделана оговорка, что не должны ущемляться права церкви и дворянства, король признается не первым среди равных (а часто и более могущественных и богатых) крупных феодалов, как это было в IX–XI вв., но «сувереном над всеми… стоящим выше всех…».[27]

Королевская власть настолько окрепла, что Людовик IX Святой начал уже издавать общегосударственные законы; постановления короля о суде,[28] о монете, фискальных мерах; увеличились королевские доходы.

Немаловажную роль в процессе упадка политического могущества феодалов и укрепления монархизма во Франции сыграло царствование Филиппа IV Красивого (1285–1314), который не побоялся значительно ущемить интересы и духовенства. Осенью 1296 г. Папа Бонифаций VIII издан буллу, категорически запрещавшую духовенству платить подати мирянам, а мирянам – требовать таких платежей у духовенства без специального соизволения римской курии. Филипп IV, вечно нуждавшийся в деньгах, видел в этой булле ущерб своим фискальным интересам и прямое противодействие начинавшей господствовать при Парижском дворе доктрине, главный сторонник которой, Гильом Ногарэ, проповедовал, что духовенство обязано деньгами помогать нуждам своей страны. В ответ на буллу Филипп Красивый запретил вывоз из Франции золота и серебра. Папа, таким образом, лишался крупной статьи дохода и был вынужден уступить: он издал новую буллу, сводившую к нулю предыдущую, и даже в знак особого благоволения канонизовал покойного деда короля, Людовика IX. Это, однако, не привело к прочному миру с Филиппом IV, которому хотелось расширять свое влияние; его соблазняло богатство французской церкви. В 1300 г. отношения между Римом и Францией крайне обострились. В декабре 1301 г. Папа обвинил французского короля в посягательстве на духовную власть и потребовал его к своему суду. В то же время он отправил к королю буллу, в которой подчеркивал всю полноту папской власти и преимущество ее над любой (без исключений) светской властью. Король, по преданию, сжег буллу и созвал в апреле 1302 г. Генеральные штаты (первые во французской истории). Дворяне и представители городов выразили безусловное сочувствие королевской политике, а духовные лица постановили просить Папу позволить им не ездить в Рим, куда он звал их на Собор, готовившийся против Филиппа IV, Бонифаций VIII не согласился, но духовные лица все же в Рим не поехали, так как король категорически им это запретил. Развернулась борьба, но вскоре Бонифаций VIII умер, а через 10 месяцев умер и его преемник, Бонифаций IX. Новый Папа, француз Климент V, избранный в 1304 г., перенес свою резиденцию в Авиньон, находившийся не во власти, но под непосредственным влиянием французского правительства. Покончив с папством, т. е. сделав его орудием в своих руках, Филипп IV принялся осуществлять свою заветную мечту. Ему давно хотелось покончить с орденом тамплиеров, обладавшим большим богатством. К тому же король был много должен этому ордену. В 1307 г. Ногарэ велел арестовать тамплиеров и начал против них процесс. Процесс вели, кроме светских властей, еще и инквизиторы. Под ужасающими пытками тамплиеры почти все сознались во всех инкриминируемых им преступлениях. В 1311 г. Папа объявил орден уничтоженным, и Филипп Красивый завладел практически всем его имуществом.

Основной задачей всей деятельности Филиппа IV было постоянное наполнение пустой королевской казны. Для этого несколько раз созывались Генеральные штаты и отдельно собирались городские представители; для этого же продавались и отдавались в аренду различные должности, производились насильственные займы у городов, облагались высокими налогами товары и имения, чеканилась низкопробная монета. Население, особенно неторговое, терпело большие убытки. В 1306 г. Филипп IV даже должен был бежать на время из Парижа, пока не прошла первая волна народной ярости по поводу его одной такой фальсификации (обесценения) денег. Управление страной было централизовано; это особенно отразилось на жизни в провинциях, где еще сильны были феодальные традиции. Права феодальных владетелей были значительно ограничены (например, в деле чеканки монеты). Короля не любили, прежде всего, за его слишком алчную фискальную политику. Единственной стороной правления короля, которая нравилась и его современникам, и последующим поколениям, была внешняя политика Филиппа IV относительно Англии, Германии, Савойи и всех пограничных владений, приводившая иногда к округлению французских владений.

Капетинги издавали десятки ордонансов,[29] регламентирующих экономическую жизнь королевства: о развитии торговли и ремесла, ввозе и вывозе товаров, сборе пошлин и налогов, ростовщичестве. Развитие товарно-денежных отношений в условиях Франции привело к ликвидации барской запашки и укреплению системы мелких оброчных держаний. Связь сельскохозяйственного производства с рынком осуществлялась исключительно через крестьянские хозяйства. Серваж (крепостная зависимость) стал экономически нецелесообразен. Феодалы, постоянно нуждавшиеся в денежных средствах, охотно шли на выкуп сервами их личной свободы.

Перемены в экономических воззрениях средневекового общества отразились в экономической политике французских королей.

3 июня 1315 г. Людовик X Сварливый (1314–1316) издал Ордонанс об отмене крепостного права на землях королевского домена. «Так как по естественному праву каждый должен родиться свободным, но по некоторым обычаям и кутюмам, с незапамятных пор установленным и доселе в нашем королевстве хранимым, а также случайно за проступки предков множество нашего простого народа впало в крепостную зависимость… мы, желая, чтобы… положение народа было направленно нами с началом нашего нового царствования, повелеваем… чтобы всем, дана была на добрых и приличных условиях свобода».[30]

Выкупив свои повинности, серв становится свободным человеком – вилланом, обязанным вносить поземельный оброк. Но он оставался сословно неполноправным и находился под судебной властью сеньоров.

Все вышеизложенное, несомненно, не могло не сказаться на дальнейшем развитии французской экономической мысли; происходит ее переориентация с натурально-хозяйственной проблематики на вопросы товарного производства. Самым ярким и значительным примером этому служит «Трактат о происхождении, природе, юридическом основании и изменении денег», написанный Никола Орезмом (Оремом).[31]

Никола Орем (ок. 1323–1382) был воспитателем и советником французского короля Карла V, а с 1377 г. – епископом в Лизьё. Математик, физик, астроном, философ, экономист – Орем является одним из наиболее выдающихся предшественников современной науки. Орем ввел дробные показатели степени, с его именем связывают первые попытки построения системы прямолинейных координат, введение понятий ускорения и средней скорости. Орем – автор «Трактата о сфере», важная заслуга которого – создание французской научной терминологии в области астрономии и географии.

В 1348 г. Н. Орем поступил в Наваррскую коллегию в Париже. По окончании курса он оставался в коллегии сначала в должности учителя, а затем начальника до 1361 г., когда был назначен деканом одной из церквей Руана. Здесь он заинтересовал своими высказываниями французского короля Карла V Мудрого, для библиотеки которого осуществил перевод на французский язык нескольких сочинений Аристотеля и других античных писателей (но с латинского). Орем был блестящим оратором, в 1377 г. он был избран епископом в Лизьё.

Последователь скептицизма и критицизма Уильяма Оккама (ок. 1300–1350),[32] вместе с другим его учеником Жаном Вуриданом (1300–1360) Н. Орем в Парижском университете развивал философское течение номинализма, служившее обоснованием естественно-научного знания в XIV в.

Орем выдвинул ряд положений, которые расходились с распространенными до этого взглядами Аристотеля. Так, Орем выступил против астрономической теории древнегреческого мыслителя. Он предвосхитил Н. Коперника, развив идею о суточном вращении Земли вокруг своей оси; еще до Галилея он попытался сформулировать закон свободного падения тел и до Декарта выдвинул идею применения координат или, в более широком смысле, аналитической геометрии; он активно боролся против астрологии и суеверий.

Трактат Н. Орема о происхождении и природе денег, состоящий из двадцати шести глав, позволяет считать его одним из родоначальников современной экономической науки. Опубликованный, вероятно, в 1366 г., труд (был написан на латинском языке, а затем переведен на французский по просьбе Карла V самим автором)[33] содержит ряд весьма важных и опередивших свое время умозаключений.

Н. Орем утверждает, что деньги возникли в результате соглашения людей для удобства товарообмена. Являясь одним из первых представителей металлистической теории денег, он показал процесс и причины превращения золота и серебра в денежные металлы (т е. Орем понял, что они сначала были обычными товарами и в силу своих свойств стали функционировать как деньги).

Призывая к тому, чтобы эмиссия денег была прерогативой только короля Франции, Н. Орем осуждал феодальное понимание денег как собственности государя. Для него деньги – вещь общего пользования, они принадлежат общности людей, для которой созданы, а не королю, чей портрет отчеканен на монете. Автор пишет, что деньги, будучи мерилом стоимости, должны быть неизменны, и истинный государь, а не тиран, не будет снижать содержание металла в монетах, присваивая тем самым имущество подданных.

Орем резко выступал против порчи денег не столько из моральных принципов, как Фома Аквинский, сколько с точки зрения экономики, поскольку такая фактическая девальвация денег затрудняет сделки, подрывает торговлю и кредит, обесценивает доходы (как представитель феодальной аристократии, Орем беспокоится прежде всего о доходах короля и знати).

Вместе с тем Орем допускает «сознательную» девальвацию денег, когда происходит изменение общего уровня цен, к которому деньги должны быть приспособлены.[34] Как сторонник стабильности денег, Н. Орем считается одним из далеких предшественников современных монетаристов.[35]

Средневековая экономическая мысль имела некоторое продолжение в XVI в. Но экономические реалии смягчили экономические принципы схоластической мысли, что доказывало ее прагматизм (попытка примирить с религиозным мировоззрением существование прибыли, ссудного процента, обмена). Этот прагматизм встречается и у деятелей Реформации, но они уже отделяют религию от экономической сферы. Однако именно с меркантилистской экономической мыслью начинается действительно полный разрыв с религиозной моралью и философской этикой.

2.1. Предпосылки французского меркантилизма

В период позднего Средневековья произошли коренные перемены в западноевропейской экономике, политике, социальной сфере, культурной жизни. Все это не могло не отразиться на общественной мысли в целом и экономических воззрениях в частности.

Было преодолено всепоглощающее влияние церкви. Начиная с XIV в. происходит закат схоластики» не выдержавшей аверроистского[36] свободомыслия, государственная централизация западноевропейских стран достигла такой степени, что королевская власть могла не считаться с претензиями римского папы на политическое верховенство. Как было сказано выше, французский король Филипп IV Красивый в 1305 г. возвел на папский престол своего ставленника. Папская резиденция переносится во французский город («Авиньонское пленение пап»), и папство служит орудием политики французских королей.

Кризис папства выразился и в провале последних Крестовых походов. Процесс постепенного освобождения из подавляющих человека религиозных пут привел к осознанию им своей личности. Это был первый шаг на долгом пути становления либерализма, в том числе как экономической доктрины.

Раздробленное французское королевство приходит к необходимости политического объединения. С 1302 г. по инициативе Филиппа IV стали более или менее регулярно созываться Генеральные штаты, что знаменовало учреждение новой формы феодального государства – сословной монархии и рост самосознания всех слоев общества. Это проявилось, в частности, в восстании горожан (т. е. третьего сословия, на которое стремились взвалить бремя налогов духовенство и дворянство, отказывая ему в равноправии) под руководством Этьена Марселя в 1356–1358 гг. и одной из крупнейших крестьянских войн Средневековья – Жакерии (1358), Главной причиной народных бунтов были чрезмерное усиление феодальной эксплуатации, рост налогов, денежных повинностей, усугубленных унесшей треть населения Западной Европы эпидемией чумы (1347–1350) и неудачами начавшейся Столетней войны (1337–1453).

Война принесла невиданные опустошения, особенно в северных провинциях. В разрушенных и сожженных городах почти не осталось жителей. Правительство и феодалы были вынуждены предоставлять крестьянам льготы, чтобы заселить опустошенные земли. Но когда хозяйство восстановилось, крестьянские вольности были отменены, усилился государственный налоговый гнет. Был введен постоянный прямой налог – талья.

Во второй половине XV в. в экономике Франции наблюдался значительный прогресс. Из страны начали экспортировать хлеб и другие продукты. Развивалось производство тканей, добыча и обработка металлов. В стране появилось книгопечатание. Лионская ярмарка приобрела международное значение. Крупные портовые города вели оживленную торговлю с европейскими и восточными городами, особенно поднялось значение средиземноморской торговли. Рост внутренних торговых связей способствовал политическому сплочению страны.

При Людовике XI (1461–1483) были заложены основы абсолютистского национального государства во Франции. Генеральные штаты потеряли всякое реальное значение. Практически завершилось территориальное объединение страны. Франция в XVI–XVII вв. представляла собой самое крупное централизованное государство в Западной Европе с населением 15 млн человек. По уровню экономического развития Франция отставала только от Голландии и Англии.

К началу XVI в. большинство населения Франции состояло из лично свободных мелких землевладельцев. Рост хозяйственной самостоятельности крестьян, их связь с рынком обусловливали имущественное и социальное расслоение в деревне, создавая условия, необходимые для возникновения капиталистических отношений. Однако этот процесс тормозился монополией земельной собственности дворян, политическим господством феодалов и сословным строем французского общества.

Одним из главных «рычагов» первоначального накопления капитала во Франции являлась налоговая система. Крестьяне платили феодальную ренту своему сеньору, государственные налоги и десятину церкви. Кроме того, постоянно росли расходы на улучшение сельскохозяйственного производства. В результате крестьяне вынуждены были прибегать к займам у ростовщиков либо продавать свои земельные владения. Ростовщики ссужали деньги под залог земли (ипотека), крестьянин становился владельцем заложенной и перезаложенной земли.

Крестьянские земли также скупались горожанами, и прежде всего для сдачи их в аренду на 5-10 лет тем же крестьянам. Разорение крестьянства посредством налогов было специфическим проявлением процесса экспроприации во Франции в отличие от прямого насильственного сгона с земель английских крестьян (огораживания).

В результате французские крестьяне превращались в арендаторов, наемных рабочих или бродяг.[37] Хотя начавшаяся экспроприация в XVI в. не была массовой, она порождала кадры работников для зарождающихся мануфактур.

Наибольших успехов капиталистическое производство в форме рассеянной и централизованной мануфактуры достигло в тех отраслях промышленности, которые работали на внешний рынок: сукноделии, льняном и полотняном производстве (первое место в Европе), шелкоделии, парфюмерии, ювелирном деле. Централизованные мануфактуры создавались в производстве артиллерии (в литье пушек Франция превосходила другие страны Европы), стекла, пороха. Но наибольшее значение она имела в типографском деле.

В сравнении с соседними европейскими государствами участие Франции в Великих географических открытиях было весьма скромным. В XVI в. Франция не приобрела монопольных рынков сбыта для возникавших мануфактур, не было непосредственного притока в страну сокровищ, награбленных за океаном. Однако Франция снабжала товарами чужие колонии, прежде всего испанские. Французский экспорт в Америку стал главной составной частью торговли страны.

В связи с перемещением торговых путей на Атлантический океан большое значение приобрели портовые города на западе Франции – Бордо, Ла-Рошель, Гавр, Нант. Но и к традиционной левантийской торговле через Марсель рос интерес французского купечества, что объяснялось стремлением компенсировать восточно-средиземноморскими рынками отсутствие заокеанских.

Внешняя торговля наряду с откупами, ссудами и другими финансовыми операциями служила важнейшим источником накопления крупных денежных капиталов.

В период правления Франциска I (1515–1547) королевская власть достигла большого могущества, начала формироваться абсолютная монархия. Все центральное управление было сосредоточено в Королевском совете, а основные политические вопросы решались узким кругом королевских приближенных. Французское законодательство основывалось уже не на традициях средневекового права, а на принципах, выводимых легистами из изучения римского права. При издании законов Франциск I руководствовался исключительно своим усмотрением. Прежние вассалы превратились в подданных; членов Совета Франциск I назначал по своему произволу. Он подготовил централизацию во Франции, создав новый институт управления – губернаторов, представителей короля, облеченных обширной властью. Франциск I удержал за собой право смены губернаторов: в 1542 г. он уволил всех губернаторов Франции. Сосредоточив всю законодательную власть в своих руках, Франциск 1 созвал Генеральные штаты всего один раз. Парламент при нем не играл политической роли. Со времени Франциска I члены Парламента покупали себе места, что отрицательно сказалось на судопроизводстве. Предоставив аристократии управление провинциями, городами, крепостями и превращая ее постепенно из независимого феодального дворянства в придворную знать, Франциск I избирал финансовых деятелей, статс-секретарей и сюринтендантов из среднего сословия. При Франциске I начинается безудержный рост налогов – в ответ на войны и для поддержания роскоши двора. Королевская талья к концу его царствования дошла с 9 до 16 млн ливров. Тем не менее при Франциске I увеличился флот, расширилось мореплавание. Благодаря контактам с Италией промышленность развивалась и во Франции. Франциск I даровал некоторые льготы иностранным фабрикантам (1536), основал фабрики шелковых изделий, а в Фонтенбло – мануфактуру для ковроткачества. Французские пушки с 1535 г. считались лучше итальянских. Царствование Франциска I было периодом процветания торговли и земледелия, временем экономического возрождения.

Основной социальной опорой французского абсолютизма являлись дворяне и Католическая церковь. Рыцарство приходило в упадок, страдая от «революции цен» (доход от крестьянского денежного оброка был фиксированный, а деньги постоянно обесценивались). Вместе с тем складывался новый слой дворянства – «люди мантии», выходцы из буржуазии, покупавшие доходные должности в бюрократическом государственном аппарате (важный источник доходов королевской казны).

С развитием мануфактурного производства расширяется общенациональный рынок Франции. Из феодального сословия горожан формируется класс торгово-промышленной буржуазии.

Одновременно с этим в результате «революции цен» разорившиеся ремесленники пополняли ряды наемных рабочих, Все вышеуказанные изменения в социально-экономической и политической жизни Франции привели к радикальному изменению общественного мышления. Под влиянием культуры Италии во Франции получают распространение идеи гуманизма. Как и в других европейских странах, светская гуманистическая мысль одержала победу над средневековым мировоззрением аскетизма и схоластикой. Главную роль в формировании французской культуры сыграло оформление единой нации с общефранцузским литературным языком (на основе северофранцузского, прежде всего, парижского диалекта).

Эпоха Ренессанса дала импульс научным исследованиям и техническим новациям, изменила отношение ко многим вопросам человеческого бытия. В частности, в экономических воззрениях общества произошел крутой поворот от осуждения стремления к богатству к поиску путей его увеличения. Можно сказать, что дух умеренности сменяется духом барыша.

Идеи гуманизма эпохи Возрождения подготовили почву для движения Реформации. Лютеранство не получило широкого признания во Франции и было вытеснено кальвинизмом (во Франции его сторонников называли гугенотами). Кальвинистские идеи отвечали интересам складывающейся буржуазии и были формой выражения протеста против цеховой политики, налогообложения, абсолютной власти монарха. Буржуазия ратовала за сохранение муниципальных привилегий. Идеи реформации были восприняты и подмастерьями, и наемными рабочими. Городская верхушка в большинстве своем придерживалась королевской веры – католицизма.

Особенности социально-политического развития Франции обусловили распространение кальвинизма в южных и юго-западных городах страны, которые являлись крупными торгово-промышленными центрами (Ла-Рошель, Бордо, Тулуза, Ним). Буржуазия севера Франции, в том числе Парижа, поддерживала католическую религию. Французское крестьянство оставалось чуждым реформации и верным католицизму. Деятели Реформации искали моральное оправдание зарождающемуся духу капитализма, возвысив экономическую деятельность до уровня духовной. По Кальвину с его доктриной о богоизбранности материальное благополучие – знак небесного благословения.

В отличие от М. Лютера, осуждавшего ростовщичество и ссудный процент, Жан Кальвин (1509–1564) призывал к бережливости, расчетливости и накопительству. Эти взгляды развивал видный французский юрист XVI в. Франсуа Дюмулен, к советам которого прислушивался король Франциск I.

Однако во Франции в результате серии гражданских войн протестантизм был подавлен. И это послужило одной из причин отставания ее развития от Голландии, Англии, Шотландии, где генезис капитализма шел более быстрыми темпами.

Ренессанс и Реформация образовывали материальную и духовную среду для появления экономической мысли, выработанной впервые вне каких-либо религиозных рамок. Таким был меркантилизм.

2.2. Идеи французского меркантилизма

Напомним, что экономическое учение меркантилизма в общих чертах сформировалось в передовых странах Европы в конце XIV – начале XV в., в своем наиболее зрелом виде распространялось с середины XVI до конца XVII в., представляет собой главным образом ряд практических рекомендаций, цель которых – обогащение государства.

Меркантилизм освобождает экономическую деятельность от характерных для средневековой экономической мысли моральных нормативов. Меркантилистские идеи имели свои особенности в разных странах. Испанский меркантилизм опирался на мнение, что богатство государства находится в зависимости от своего запаса драгоценных металлов, и предлагаемые меры должны сохранить этот запас. Английский меркантилизм ратовал, прежде всего, за развитие торговли, главным образом международной. В Германии меркантилизм получил своеобразную форму – камерализм: синтез административной науки и государственных финансов. Французский меркантилизм можно назвать промышленным, а по методам проведения меркантилистической политики – дворянским.[38]

Французский меркантилизм представлен двумя теоретиками – Жаном Боденом и Антуаном де Монкретьеном, а также «практиками», крупнейшим из которых был Жан Батист Кольбер. Начало меркантилистического периода во Франции отмечено дебатами, названными «количественным спором» между Жаном Шеррюйе, господином де Малеструа (15?? – 16??), королевским советником и членом счетной палаты, знаменитым публицистом, юристом, учителем государственного права Жаном Боденом (1530–1596). В период «революции цен» и связанного с ней роста инфляции в Западной Европе многие образованные люди стали размышлять над экономическими проблемами.

Жан Боден родился в 1530 г. в Анжере, изучал право в Тулузе, приехав в Париж, благодаря острому уму и красноречию стал советником вершителей власти – королей и принцев.

В 1566 г. по просьбе короля Карла IX (1560–1574) господин де Малеструа изучал вопрос о резком повышении цен во Франции, итогом чего стала его работа «Парадоксы господина Малеструа, королевского советника…». Согласно Малеструа, за последние триста лет, предшествующие его исследованию, в действительности не было повышения цен, А единственный критерий, позволяющий оценивать рост цен, – это эволюция количества драгоценных металлов, предназначенного для оплаты товаров. Он делает вывод, исходя из своих наблюдений, что относительные цены на различные товары, выраженные в количестве драгоценного металла, фактически в течение этого периода оставались постоянными, даже если их денежные номиналы изменились (с 1475 г. удвоились).

Малеструа называет «парадоксом» то, что рост цен идет наперекор общественному мнению. На самом деле он вызван понижением стоимости расчетной валюты в реальных деньгах (выраженных в весе ценных металлов).

Продолжая традицию, начатую Никола Оремом, Малеструа не побоялся обвинить в общем подорожании манипуляции деньгами и неправильную королевскую политику, так как государственные долги зафиксированы в расчетной валюте (во Франции это был ливр), но их выплата делается в реальных деньгах. Поэтому правители склонны повышать курс расчетных валют. Это «увеличение» соответствует фактической девальвации реальных денег. Цена товаров, таким образом, увеличивается только в расчетной валюте, а в реальных деньгах она остается устойчивой.

Свой небольшой по объему труд Малеструа заключает так: «…Мы видим ясно, что чем больше мы повышаем цену денег, тем больше мы проигрываем, так как оттуда приходит большое вздорожание… которое приводит в общую бедность все то королевство (где была такая денежная политика. – М. С.)».[39]

Двумя годами позже, в 1568 г., Жан Боден публикует «Ответ на парадоксы господина де Малеструа», где также осуждаются денежные махинации, но Боден считает эту причину повышения цен вторичной. Вообще он выделяет следующие причины роста цен:

1. Избыток золота и денег, пришедших из Нового Света.

2. Дороговизна, вызванная торговыми монополиями.

3. Голод.

4. Чрезмерные расходы государей и придворной знати.

5. Денежные махинации.

Причина, являвшаяся главной у Малеструа, стоит на самом последнем месте и играет на первый взгляд самую незначительную роль. Вторая, третья и четвертая причины объясняют скорее изменения относительных цен или конъюнктурные изменения цен и являются вспомогательными и усиливающими главную причину – приток сокровищ из Америки.

Согласно Бодену это связано, с одной стороны, с важностью торговли, которую Франция специально поддерживает с Испанией, вынужденной покупать массу продуктов во Франции, так как в Испании все продукты дороже.[40] С другой стороны, Испания испытывает нехватку в активном населении, которое и составляет настоящее богатство. Здесь отражен популяционный аспект, типичный для концепции меркантилизма (и Боден был одним из первых меркантилистов).

Итак, Испания оплачивает продукты и услуги золотом и деньгами, которые она взимает в странах Америки. Так Боден объясняет приток ценных металлов во Францию и, следовательно, повышение цен. Он не понял, что «революция цен» была вызвана не простым увеличением количества золота и серебра, а их удешевлением в результате снижения издержек добычи благородных металлов.[41]

Боден ссылается на эмпирические наблюдения, но не представляет никакого теоретического аргумента, позволяющего объяснить принцип, по которому избыток ценных металлов производит их ухудшение и тем самым повышение цен на другие товары. Фактически Боден подошел к применению общего закона к проблеме денег, согласно которому цена товаров определяется соотношением спроса и предложения. Поэтому Ж. Бодена иногда называют автором первой версии количественной теории денег. Однако надо было ждать конца XVII в., чтобы появилась настоящая формулировка этой теории в работах Джона Локка.

В связи с проблемой дороговизны продуктов Боден рассматривает внешнюю торговлю. Одна из причин, способных заставить цены повышаться, – экспорт, который сокращает доступные внутренние ресурсы. Но только зерно действительно заслуживает контроля над экспортом, чтобы избежать голода. Боден рекомендует стабилизировать цены на зерно посредством его хранения в общественных амбарах.

Он отрицает возможность для страны жить в автаркии. Автор выявляет выигрыш, который приобретают жители страны, импортирующей продукты: импорт снижает цены нате товары, которые слишком редки в стране автаркии. Кроме того, Боден высказывается за установление пошлин на экспорт жизненно необходимых продуктов (вино, соль, зерно), что создает источник обогащения страны-экспортера, так как спрос на эти продукты малочувствителен к изменению их цен. Наконец, Боден добавляет, что даже в случае, когда страна была бы в состоянии жить в автаркии, торговля с другими странами оставалась бы необходимой для сохранения мирных соседских отношений.

Хотя Ж. Боден сформулировал некоторые меркантилистские идеи (что позволяет отнести его к этому течению), вышеизложенная концепция мира во многом отличается от мировоззрения, приписываемого обычно меркантилистам, В творчестве Ж. Бодена большое место заняли политические проблемы. Можно сказать, что он прежде всего политический мыслитель.

Пребывая при королевском дворе, Жан Боден сначала снискал расположение Карла IX, но из-за своего независимого характера и в результате придворных интриг в 1671 г он лишился милостей короля и поступил на службу к герцогу Франсуа Алансонскому (впоследствии – Анжуйскому). В 1576 г. Боден поселился в Лионе, где был избран депутатом от третьего сословия в созванный Генрихом III в Блуа сейм. На этом собрании он выступил горячим защитником свободы вероисповедания, чем навлек на себя массу недовольства, Кроме того, когда Генрих III выразил намерение отдать своим фаворитам часть государственных имуществ (доменов), Боден уговорил третье сословие отклонить требование короля на том основании, что домены составляют народное достояние. Впав в немилость, он отправился путешествовать с герцогом Анжуйским в Англию и Нидерланды. В борьбе Католической лиги против Генриха IV он был сначала на стороне первой, но потом, убедившись в искреннем намерении Генриха защитить дело протестантов, присоединился к его партии. Жан Боден умер в Лионе в 1596 г., заразившись чумой.

Социологические взгляды Бодена впервые изложены им в сочинении «Метод легкого изучения истории» и развиты в трактате «Шесть книг о республике» (термин res publico употреблен здесь в смысле политического строя),[42] изданном в 1577 г. на пике религиозных гражданских войн (1560–1598), когда вопрос об идеальном политическом строе после позора королевской власти в Варфоломеевскую ночь приобрел особую остроту.

В основе трактата, переведенного на другие языки и распространенного во всех странах Европы, лежит принцип суверенитета – абсолютной и постоянной власти государства. Король, верховным суверен, обладает от имени Бога правом распоряжаться всем могуществом республики (т. е, государства). Однако абсолютный характер монархии ограничивается «божественными» и «естественными» законами, отвечающими интересам всех поданных. Нарушающий их монарх становится тираном, и долг подданного – непослушание.

В соответствии с главным законом королевства (Lex Salica), основанном на обычаях предков, монарх не должен нарушать договоров с соседними странами и со своими подданными, он обязан уважать общественную пользу, личную свободу и неприкосновенность частной собственности, суверенитет которой у Бодена выше, чем суверенитет государя. Из этого можно сделать вывод, что идеолог французского абсолютизма Ж. Боден был выразителем интересов нарождающейся буржуазии, видевшей в абсолютизме силу, способную защитить ее экономические интересы. Боден утверждает, что имущественное равенство гибельно для государства.

Сформулировав концепцию, что климат страны определяет характер народов и политический строй зависит от географического положения («Московия – большая страна в очень суровом климате – может узнать только тираническую монархию»), Боден утверждает, что во Франции, в стране средних размеров, расположенной в смягченных широтах, идеальный режим – королевская монархия. Данная идея будет фигурировать и в работах философа Монтескье.

Это произведение, благодаря которому Жана Бодена считают одним из основоположников политической науки, касается не только вопросов политической философии. В шестой книге в одной из глав (гл. 2) дается классификация государственных доходов. Как и другие средневековые мыслители, Ж. Боден достаточно осторожно относится к проблеме налогообложения.[43] Он рекомендует прибегать к налогам в экстремальных случаях (войны, стихийные бедствия и т. п.), а главным источником пополнения казны видит получение максимальных доходов от королевского домена и накопление сокровищ; если «финансы – нервная система государства», монарх должен использовать «честные средства» для их увеличения, «использовать их для выгоды [и] чести государства» и «сберегать [и] сохранять для нужд некоторую часть».[44]

С точки зрения автора, монарх должен избегать долгов и распределять наиболее справедливо налоги, так как слишком сильное неравенство является источником общественных напряжений, – иными словами, бремя налогов должны нести все классы, без всяческих привилегий и иммунитетов. Эта идея была весьма прогрессивна, но лишь Великая французская революция смогла претворить ее на практике.

Й. Шумпетер, отмечая, что наследие Ж. Боден а более существенно для политической науки, отводил значительное место и его экономической мысли,[45] которая остается весьма актуальной и в XX столетии.

Как уже было отмечено, давая первый в истории анализ истоков инфляции, Ж. Боден заложил первооснову количественных теорий. Начатая им цепочка идет к Даванзатти, Р. Кантильону, Джону Ст. Миллю, И, Фишеру и, наконец, монетаристскому течению второй половины XX в.

Идея, что «нет богатства кроме людей», демонстрирует гуманистическое видение политики и экономики, доказывая, что настоящее богатство не обязательно материально и что сила страны заключается в динамичности ее населения. Эту доктрину популяционизма развивали и другие французские теоретики меркантилизма, в частности, Бартелемей Лаффема, Антуан де Монкретьен.

Для А. Монкретьена богатства Франции состоят из ее хлебов, вин, соли, тканей, масел и т. д., но тем не менее «наибольшее богатство – это неисчерпаемый избыток людей». Многочисленное население – знак экономического благополучия страны. Не случайно эта идея получила такое значение именно во Франции, где так гордились размерами государства и численностью населения в сравнении с другими европейскими странами.

Антуан де Монкретьен (1575/76-1621) наиболее полно изложил экономическую программу французского меркантилизма.

Он родился в 1575 или 1576 г. в разорившейся мелкопоместной семье, рано потерял родителей, учился в коллеже в Кане.[46] Увлекшись французской поэзией, Монкретьен стал писать стихи и, закончив учебу, в двадцать лет опубликовал в 1696 г. свою первую трагедию. С 1596 по 1601 г. он сочинил и издал еще 4 трагедии, а также пастораль, несколько поэм, сборники стансов и сонетов, став довольно известным драматургом и поэтом, чьи пьесы пользовались успехом у театральной публики. Сюжеты, которые он затрагивал, были потом также использованы Корнелем, Расином, Вольтером, Шиллером. Сирота, вынужденный всего в жизни добиваться сам, завоевал блестящее положение в обществе. Несмотря на пылкую юношескую натуру, Монкретьен не вел, подобно многим молодым дворянам, жизнь бретера и дуэлянта, напротив, он много работал, как все поэты той эпохи был принужден искать покровительства благородных дам и влиятельных людей, посвящая им свои труды. Так, принцу Генриху II Конде адресованы появившиеся в 1604 г. трагедия «Гектор», «История Нормандии» и несколько других произведений. Преследуемый (в силу новых эдиктов Генриха IV) за дуэль, в которой А. де Монкретьен убил своего противника (как утверждают биографы, совсем того не желая), он уезжает в 1605 г в Англию, чтобы избежать виселицы, так как король отказался его пощадить, несмотря на прошение о помиловании, написанное им в форме поэтической оды великодушию монарха.

Монкретьен был поражен контрастом между благополучием Великобритании и трудностями во французской экономике. До своего отъезда он не интересовался национальной экономикой, достижения Генриха IV и Сюлли прошли мимо него. В Англии он увидел развитые промышленность и торговлю, познакомился с французскими эмигрантами, с его точки зрения преумножающими своей коммерческой деятельностью богатство страны-соперника, и высоко оценил заслуги королевы Елизаветы I (1558–1603). Монкретьен совершил также поездку в Голландию, где восхитился ее бурным ростом; он посещал торговые и промышленные города, школы для бедных, изучал уровень заработной платы на различных мануфактурах.

По возвращении во Францию в 1611 г (возможно, он был прощен по просьбе английского короля Якова 1 (1603–1619), которому подарил сборник своих трагедий) Монкретьен пишет не литературное, а экономическое произведение – «Трактат о политической экономии», – адресованное юному королю Людовику XIII (1610–1643) и регентше королеве-матери Марии Медичи (1600–1642). Все увиденные им в Англии экономические реалии были отражены в его главном сочинении.

Как пылкое сердце и богатое воображение сделали из Монкретьена хорошего трагического поэта, так и его пытливый ум и патриотизм сделали из него страстного экономиста. Кроме того, он проявил себя и как практик. Женившись на богатой даме, он основал в городке Узон-на-Луаре сталелитейный завод и мануфактуру домашней утвари и стальных инструментов, воплощая в жизнь свою мечту – организовать во Франции мастерские по образцу тех, которые он увидел за границей.

«Трактат о политической экономии» вышел в Руане в 1615 г., когда Франция переживала очередной период нестабильности, Генрих IV (1589–1610) путем компромисса между религиозными верованиями и политическими выгодами («Париж стоит мессы») пришел к власти и сумел прекратить и гражданскую войну между католиками и гугенотами (Нантский эдикт 1598 г.), и войну с испанскими интервентами (битва при Вервье 1598 г.), восстановив относительное благополучие королевства: его царствование было периодом укрепления абсолютизма после тридцати лет войны и анархии. После убийства короля, когда Людовику XIII было всего 9 лет, снова начались выступления против абсолютизма. Генеральные штаты 1614 г., продемонстрировавшие глубокие противоречия между сословиями и поддержку третьим сословием королевской власти, были распущены и не собирались до 1789 г.

В написанном в верноподданнической манере трактате Монкретьен говорит о плачевном состоянии Франции и возлагает надежды на юного короля, внушая ему, что только в его силах устранить последствия промышленного и торгового кризиса. Сначала труд Монкретьена был принят весьма благосклонно, его назначили членом Королевского совета. Однако вскоре он, видимо, стал неудобен своими настойчивыми предложениями и был отправлен губернатором в город Шатийон-на-Луаре, получив титул барона, что давало многие привилегии, поскольку в ту эпоху социальное положение значило больше, чем даже королевские милости. Монкретьен перевел мастерские в свой новый город, его предприятия расширялись, знаком его коммерческого успеха стало собственное торговое судно.

Но для пылкой натуры Монкретьена личного благополучия было недостаточно. Отчаявшись в бесплодных попытках убедить властей предержащих принять срочные меры для улучшения состояния страны (монархи были просто неспособны понять суть трактата), католик Монкретьен вступил в ряды гугенотов, возглавив в мае 1621 г. их мятеж в Нормандии. Не зря его называют «д'Артаньяном политэкономии»: он погиб 8 октября 1621 г. со шпагой в руке в неравном бою во главе шести дворян против двадцати мушкетеров под предводительством господина Тюрго, предка знаменитого экономиста и министра Людовика XVI. Монкретьен был осужден и после смерти: его труп протащили на решетке, четвертовали, сожгли дотла, а прах палач развеял по ветру. Имя Монкретьена было запрещено упоминать, и хотя через шесть лет после гибели автора вышло новое издание его трагедий и поэтических произведений, что свидетельствовало о сохранившемся уважении к поэту, главное его сочинение – «Трактат» – было предано забвению.

Некоторые авторы упрекают Монкретьена в отсутствии оригинальности и даже – в тенденции к плагиату, тем не менее этот труд представляет собой синтез меркантилистической мысли XVII в. во Франции и в целом течения меркантилизма и содержит ряд идей, отличающихся несомненной новизной.

Основная мысль трактата: «Те, кто призван в государственное правительство, должны привести к славе, увеличению и обогащению своей страны».[47] Эта фраза подчеркивает, что центральное место в меркантилистской мысли занимает государство.

Монкретьен превзошел общую меркантилистическую концепцию, согласно которой богатство в основном состоит из ценных металлов. Теория стоимости у Монкретьена еще не сформулирована, однако некоторые ее зачатки представляют несомненный интерес. Так, он подошел к пониманию богатства как натурального продукта, создаваемого трудом: «…Наименьшая из провинций Франции предоставляет Вашему Величеству свое зерно, свои вина, свои ткани, железо, масло… делая ее [Францию], богаче, чем любые Перу мира. Из этих великих богатств самое большое – неисчерпаемое изобилие людей… Счастье людей… состоит главным образом в богатстве, а богатство в труде».[48] Монкретьен отмечает значимость разделения труда, он увидел различие между стоимостью и ценой продукта.[49]

Показатель богатства страны – уровень его производственной и коммерческой активности, которая зависит от размера ее населения. Но богатство государства заключено не просто в потенциальных человеческих ресурсах. Необходимо, чтобы эти ресурсы были правильно использованы.

Монкретьен анализирует различные виды производственной деятельности. Так, сельское хозяйство и разведение скота он считает первыми источниками богатства. Кустарная и промышленная деятельность – менее необходимы для жизни, общество должно обладать в достаточной мере любыми продуктами. Кроме того, эти отрасли благоприятствуют сплоченности общества. Наконец, коммерческая деятельность приносит самый явный доход.

Одна из ярких черт трактата – отсутствие презрительного отношения к какому-либо социальному слою. В понимании Монкретьена все «искусства», т. е. профессии, в одинаковой степени являются частью Божественного дара человечеству и, следовательно, должны быть уважаемы.

Таким образом, идеи «Трактата» порывают с концепциями экономики, господствующими ранее, с их философскими или моральными размышлениями, рекомендовавшими в той или иной степени ограничение экономической деятельности.

В «Трактате» присутствует очень четкое сознание необходимости учитывать частные интересы. Монкретьен выступает против различных форм монополий и захватнического поведения некоторых герцогств, графств, аббатств, говоря о пагубности результатов раздробленности власти. Он обвиняет этих спекулянтов в том, что они заодно с иностранными продавцами, которые вытесняют французов с ярмарок и рынков.

Осуждая монополии, автор приходит к мысли, что фундаментальная движущая сила всех экономических явлений – частный интерес. Говоря о том, что кружева импортируются из Фландрии, сукно приходит из Англии, стекло – из Венеции, книги – из Германии, кожи – из Северной Америки, Монкретьен делает вывод, что весь этот импорт причиняет вред французскому индивидуальному производству и в этом – главная причина развала экономики.

Преследование частного интереса – основа нововведений и, следовательно, экономической эффективности. Именно перспектива выгоды делает возможным применение методов, позволяющих получить производительный доход, понизив стоимость производства и производя более дешевые продукты. Автор подчеркивает эффективность конкуренции в организации работы. «Соревнование – во всех отношениях большой стимул все делать хорошо. С его помощью люди могут подняться на вершину совершенства во всех искусствах…».[50]

Таким образом, А. Монкретьен одним из первых приходит к аргументации индивидуалистического характера экономики. Тем не менее из это го, что «Трактат» представляет собой прообраз основной идеи либерализма, было бы рано заключать, что следование частным интересам стихийно приводит к общественному порядку.

Напротив, автор развивает «органицистскую» концепцию; упорядоченная общественная жизнь может происходить только в организованных рамках, и специфическая задача государства – продумывать и осуществлять эту организацию. Общественный порядок естественен. Этот порядок отвечает желанию Бога и построен по образу человеческого тела. Чтобы страна процветала, государь должен обеспечить «всеобщее здоровье всего государственного тела», правильным политическим управлением гарантируя привилегии и льготы. Общественная дисциплина – условие обогащения страны.

Талант и компетентность главы государства способствуют гармонии частного и общественного интересов. Одно из средств осуществления этой гармонии – общественная помощь частной деятельности. Роль государства состоит в том, чтобы одновременно побуждать и регламентировать экономическую деятельность, ведущуюся по частной инициативе, прежде всего на мануфактурах и в торговле.

Монкретьен указывает, что «разумный политик осторожно должен изобретать средства, чтобы царствовали справедливость и умеренность между "слишком много" и "слишком мало", чтобы не случалось никакого вреда ни от недостатка, ни от избытка чего-либо…».[51] Он уточняет также, что стражи порядка должны следить, чтобы «вещи, предназначенные на продажу, продавались не дороже справедливой цены».[52]

Королевская политика должна пытаться восстанавливать торговый баланс. Для этого надо благоприятствовать установлению мануфактур. Их рост позволил бы сначала сократить импорт. Продукты, которые создаются во Франции, должны удовлетворять потребности французов, – как нужды англичан удовлетворяются тем, что производится в Англии. Экспорт французских продуктов позволил бы привозить золото и серебро Португалии и Испании. Правительство должно усилить регламентацию, чтобы поставить иностранных купцов в неблагоприятные условия, т. е. принять ответные меры против тех стран, которые Монкретьен обвиняет в установлении односторонних протекционистских мер, направленных против французских купцов (в особенности Англии и Испании). Необходимо восстановить пришедшую в упадок во время религиозных войн морскую торговлю, чтобы французские моряки не завидовали испанцам, англичанам и голландцам. Требуется создать торговые компании (по примеру голландской Ост-Индской, основанной в 1602 г.).

Точность анализа внешних обменов Франции придает особую оригинальность работам А. Монкретьена. Он отнюдь не противопоставляет как непримиримые принципы протекционизм и свободу торговли, демонстрируя огромную полезность обменов товаров для благополучия наций. Автор призывает защищать продукты, удовлетворяющие жизненные потребности граждан королевства, и разрешать свободную торговлю товарами, необходимость в которых не стоит на первом месте. Причем свобода торговли должна быть не только для иностранцев во Франции, но, в первую очередь, для французов в других странах.

Главной заслугой Монкретьена считается введение им в оборот термина «политическая экономия» (заимствованные в греческом языке oikonomos – управление домашним хозяйством и «политика» – государственное правление), который он использовал для изложения совокупности правил хозяйственной деятельности. Благодаря Монкретьену этот неологизм стал названием целой науки. Для него политическая экономия в руках правителей и их министров – искусство, а не теоретическое учение. И это «искусство политики», по мнению автора, исходит из первенства частного интереса перед общественным; «…Дом главнее деревни, город главнее провинции, провинция главнее королевства».[53] Таким образом, с одной стороны, политэкономия – это искусство, с другой – наука; у монархов она одна, у их подданных – другая. Как и медицина, которая является наукой для тех, кто изучает человеческое устройство, и искусством для врача, осуществляющего эту науку на практике. Итак, у Монкретьена появляется взгляд на государственную систему как на человеческий организм, получивший развитие в дальнейшем, в частности в трудах физиократов. Согласно Монкретьену, политэкономия существует на таких же основах, что и домашнее хозяйство: те же принципы хорошего управления применяются и к общественной, и к домашней деятельности.

Автор «Трактата» ставит и нравственные задачи. Осуждая чрезмерную роскошь и безумные расходы, он предлагает бороться и против бедности: «…праздность портит силу одних и целомудрие других». Люди не работающие становятся ворами, тунеядцами и бунтовщиками. Поэтому было бы полезно воспитывать бедных, учить их ремеслу, внушать хорошие обычаи и всячески поощрять их к экономической деятельности. Богатство государства, в том числе – и в благополучии его жителей.

По мнению А. де Монкретьена, роль государства в борьбе против бездеятельности и бедности состоит в создании общественных мастерских с определенными привилегиями. Иными словами, он не считает, что свобода экономической деятельности может быть гарантом полной занятости, и утверждает, что общественная деятельность не устраняет частную, но компенсирует ее низкий уровень.

В последней части книги Монкретьен призывает короля к справедливому налогообложению и ведению учета доходов представителей всех профессий. Конечно, здесь автор не говорит явно о распространении налогового бремени на высшие слои общества: сама мысль о взимании податей с дворянства и духовенства была в начале XVII столетия крамолой. Вопрос об уравнении общественных налогов был поставлен в практическую плоскость через полтора века Великой французской революцией. В определенной степени Монкретьен предвосхитил идею о необходимости налоговой реформы, которая через 100 лет станет основной в трудах С. Вобана и П. Буагильбера.

«Трактат» написан «по моде» того времени: с многочисленными примерами из древней и средневековой истории, античной литературы, Священного Писания, чтобы сделать чтение как можно более увлекательным. Обращение к Античности в начале XVII в. было отголоском эпохи Ренессанса, которую Монкретьен прославлял в своем сочинении.

Вместе с тем своеобразная форма изложения, длинные предложения, нагромождение цитат по любому поводу и, особенно, бесконечные комплименты королю и королеве-матери весьма затрудняют восприятие взглядов автора, его интересных идей и анализа, тем более что в угоду венценосным читателям они порой чрезмерно упрощены. Создается впечатление, что перо Монкретьена, его несколько наивное красноречие превращают рассмотрение экономической ситуации во Франции в драму, которая происходит в «самом прекрасном королевстве в мире». Особо следует отметить, что на каждой странице проявляется любовь автора к своей стране, он искренне стремится к ее благополучию.

«Трактат о политической экономии» состоит из четырех частей, не разделенных на главы, что усложняет его восприятие современными читателями. Структура работы свидетельствует о том, что в отличие от большинства меркантилистов А, де Монкретьен отдает первенство в создании богатства страны не торговле, а мануфактурной промышленности.

Книга 1 «О механических искусствах и об управлении мануфактурами» начинается с изучения различных видов мануфактур с точки зрения их полезности, их уставов, управления ими и положения работников.

В книге 2 «О торговле» рассматриваются выгоды и трудности внешней и внутренней торговли, практика других стран, прежде всего Англии и Голландии, вопросы денежного обращения и роли денег в экономике. Самые страстные строки посвящены проблеме взаимоотношений с иностранцами, участвующими в экономической системе Франции, и положению французских купцов за границей.

Книга 3 «О навигации» доказывает прибыльность развития торгового флота и расширения колониальных владений.

Наконец, последняя, книга 4 «О примере и главных заботах Принца» касается нравственных качеств правителя и его обязанностей перед государством и подданными. Монкретьен обрисовал главные функции монарха: обеспечение безопасности страны от внешних угроз, поддержание внутреннего порядка, правосудие и справедливость для всех подданных. Кроме того, одной из главных целей государя он видел осуществление поддержки коммерческой деятельности подданных, т. е. протекционистские меры.

«Трактат» является интересным источником и для изучения истории экономики Франции рубежа XVI–XVII вв. Он содержит сведения о состоянии основных отраслей мануфактурной промышленности, об ассортименте товаров внешней торговли, о размерах таможенных пошлин и т. д.

Важная заслуга Монкретьена состоит в том, что его труд не стал простой констатацией экономических реалий, но имел несомненное практическое значение. Некоторые из его рекомендаций, не принятых при его жизни, были все-таки воплощены в жизнь кардиналом Ришелье, а позднее – Ж.-Б. Кольбером.

К сожалению, А. де Монкретьен оказался недооценен историками экономической мысли. На наш взгляд, это объясняется тем, что его труд был долго запрещен и поэтому оставался вне поля зрения экономистов XVII–XVIII вв. Кроме того, в первой половине XIX в. началась критика меркантилистских идей, а во Франции господствовала либеральная школа, Лишь через два с половиной столетия, в 1889 г., «Трактат о политической экономии» был переиздан. Однако эта публикация, хотя и сделала имя автора более известным, оказалась последней. Старофранцузский язык, стиль многовековой давности, бесчисленные подробности делают чтение произведения Монкретьена чрезвычайно долгим и трудным. Возможно, поэтому большинство исследователей не сочли необходимым подробно ознакомиться с ним (как это случилось с Й. Шумпетером[54]).

В целом можно отметить, что экономические размышления Антуана де Монкретьена соответствуют духу времени и продолжают идеи, развитые Жаном Боденом, Бартелемеем де Лаффема, Шарлем Луазо.

2.3. Политика французского протекционизма

Политика, которую восхваляет Монкретьен, – протекционистская, мануфактурная и колониальная – была применена на практике. Меркантилистские рецепты восходили к традициям экономической политики средневековых муниципалитетов, но теперь их должно было осуществлять в национальном масштабе государство. Как было сказано выше, некоторые мероприятия, призванные стимулировать экономику и увеличить налоговые сборы, проводили Людовик XI (1461–1483) и Франциск I (1515–1547), но это еще не стало постоянной государственной программой. В XVI в. таможенный протекционизм французского правительства уравновешивался широкой раздачей индивидуальных привилегий итальянским купцам, от кредита которых оно тогда зависело.[55]

Впервые систематическую меркантилистическую политику начал проводить Генрих IV Бурбон (1589–1610). Он сумел подобрать умных и энергичных министров – таких, как Максимильен де Бетюн барон Рони – сюринтендант финансов в 1599–1611 гг., с 1606 г. – герцог Сюлли (1560–1641).

Проводник налоговой политики герцог Сюлли ограничил произвол откуп щи ков, реорганизовав систему откупов, провел монетную реформу, увеличил косвенные налоги и облегчил бремя прямых налогов на крестьянство (уменьшил талью), ставя задачу восстановить экономику Франции и считая земледелие основным источникам благосостояния страны, «Земледелие – это истинные рудники и перуанские сокровища Франции». Было организовано осушение болот, поощрялось распространение новых сельскохозяйственных культур (кукурузы, свеклы, тутовых деревьев). Этими мерами он укрепил финансовое положение государства, ликвидировал значительную часть государственного долга.

Гугенот, один из ближайших советников короля, Сюлли после гибели Генриха Наваррского лишился всех постов. В 1610-х гг. он участвовал в выступлениях феодальной знати против королевской власти. Сюлли – автор мемуаров, в которых прославлял Генриха IV и самого себя.

Учитывая рекомендации экономических советников, вышедших из рядов буржуазии, таких, как Бартелемей Лаффема (1545–1612), правительство Генриха IV проводило протекционистскую политику в отношении промышленности. Лаффема был камердинером короля (в те времена это была должность весьма высокого уровня, которую мог занимать только доверенный человек). Он в отличие от Сюлли отдавал несомненный приоритет промышленности, недооценивая сельское хозяйство. По инициативе Лаффема в 1601 г. был создан Совет по торговле, проведены некоторые мероприятия по поощрению мануфактур и торговли.

Были основаны крупные государственные мануфактуры, поощрялись частные. Мануфактуры были рассчитаны, прежде всего, на изготовление предметов роскоши. Ввоз иностранных промышленных изделий был ограничен; вывоз сырья шелка и шерсти запрещен; пошлины на ввоз различных изделий повышались. Высокое качество продукции, ее художественные достоинства обеспечивали широкий сбыт товаров в стране и за ее пределами. В это время было положено начало монополии Франции на мировом рынке производства предметов роскоши. В 1599 г. был введен протекционистский таможенный тариф; в 1604 г, учреждена Ост-Индская компания (по образцу английской), результатом этих мер стали рост и укрепление французской буржуазии.

Экономический подъем во Франции в царствование Генриха IV создает предпосылки для укрепления власти монарха и превращения ее в абсолютную. Одной из таких предпосылок стало формирование армии чиновничества. В 1515 г., когда на престол взошел Франциск I, в его распоряжении были лишь 4041 чиновник и королевство являлось «недостаточно управляемым».[56] К концу правления Генриха Наваррского имелось уже приблизительно 25 тыс. чиновников, что тем не менее еще не позволяло держать государство в руках так крепко, как смог это сделать Ж.-Б. Кольбер, руководя 46 047 чиновниками (данные 1665 г,).[57]

Прекрасные рассуждения о чиновничестве конца XVI – начала XVII вв. содержатся в трудах Шарля Луазо, «идеолога государственной службы во времена Генриха IV».[58]

Политику Генриха IV продолжал первый министр Людовика XIII кардинал Арман Жан дю Плесси герцог Ришелье (1585–1642). В целях укрепления абсолютизма Ришелье разгромил политическую организацию гугенотов; провел административные, финансовые, военные реформы; подавлял феодальные мятежи, народные восстания. Во внешней политике главным он считал борьбу против Габсбургов. Ришелье вовлек Францию в Тридцатилетнюю войну (1618–1648), способствовал реорганизации французской армии и созданию военного флота.

Стремясь к укреплению суверенитета королевской власти в области внутренней и внешней политики и финансов, Ришелье был инициатором кодификации в 1629 г. французских законов («Кодекс Мишо»), учреждения в провинциях должностей интендантов, назначаемых королем, которым передавалось управление провинциями, что усилило контроль верховной власти над губернаторами и сильно ограничило права провинциальных штатов, парламентов, счетных палат.

Одной из мер борьбы с привилегиями знати стало запрещение дуэлей.

В области экономики Ришелье проводил политику меркантилизма, содействовал деятельности французских торговых компаний, принимал меры для развития мануфактурного производства, Франция стала более активно проводить колониальную политику: заселялась Канада («Новая Франция»), началась торговая экспансия на Антильские острова. Создавались торговые компании, активно действующие в Сан-Доминго, Сенегале, на Мадагаскаре.

В годы правления великого кардинала была реорганизована почтовая служба. Для укрепления абсолютизма и решения амбициозных внешнеполитических задач Ришелье усилил налоговый гнет и жестоко подавлял вызванные им многочисленные городские восстания 1620–1640 гг. Всесильный министр содействовал развитию культуры. При Ришелье была создана Французская академия, основан ряд лицеев. По инициативе кардинала прошла реконструкция Сорбонны (по завещанию Ришелье оставил ей свою богатейшую библиотеку). Ришелье покровительствовал художникам и литераторам, в частности Корнелю, поощрял таланты» способствуя расцвету французского классицизма.

Таким образом, с именем Ришелье связано начало триумфа абсолютизма. В своем «Политическом завещании» он изложил следующую политическую программу: «…Моей первой целью было величие короля, моей второй целью было могущество королевства».

Меркантилистские идеи в самом полном виде были осуществлены первым министром Людовика XIV (1638–1715), генеральным контролером финансов, Жаном-Батистом Кольбером (1619–1683), сосредоточившим в своих руках управление экономикой и политикой французского государства в начале царствования Короля-Солнца (1661–1683).

В 1651 г. Кольбер, сын богатого купца из Реймса, был взят на службу кардиналом Мазарини. Позднее Мазарини рекомендовал его королю Людовику XIV, и Кольбер начал карьеру на государственной службе. Перед смертью Мазарини, по-видимому, посоветовал королю отделаться от Никола Фуке (1615–1680). Известный французский государственный деятель, сын советника парламента, Н. Фуке был интендантом сначала в Дофинэ, потом при армиях в Каталонии и Фландрии, а во время Фронды – в Париже. В этой последней должности он помогал правительству в борьбе с парламентом, активно препятствовал конфискации имущества бежавшего из столицы Мазарини и содействовал потом его возвращению в Париж. В 1650 г. Фуке купил себе должность главного прокурора при Парижском парламенте. Мазарини в благодарность за верность сделал Фуке в 1653 г. Генеральным контролером финансов. Занимая эту должность с 1653 по 1661 г., Фуке привел королевские финансы в полное расстройство, систематически расхищая государственную казну. Сначала его сдерживал другой сюринтендант, Сервиен, но после смерти последнего (1659) грабежу не было больше пределов. Для покрытия расходов Фуке часто прибегал к займам за большие проценты (от 20 до 25 %). Чтобы скрыть эти проценты, он в отчетах показывал цифру занятого капитала выше действительной. Кредиторами государства кроме крупных финансистов оказывались Мазарини, сам Фуке и толпа его прихлебателей. При сдаче налогов на откуп происходили страшные злоупотребления; откупщики обязаны были платить ежегодно не только самому Фуке, но и его любовницам и приближенным. С 1654 г. Фуке перестал вести ведомости доходов» тратя громадные суммы на постройки, празднества, любовниц и шпионов. В Во он выстроил себе великолепный дворец и вел там образ жизни, как бы предварявший будущий Версальский двор Людовика XIV. Его окружали художники и писатели, которым он покровительствовал (в том числе Ж.-Б. Мольер, Лафонтен и др.). Хорошие отношения между Фуке и Мазарини испортились в конце жизни последнего. Фуке готовил себе путь к власти на случай смерти Мазарини. При дворе он сорил деньгами и создал себе партию приверженцев; его уже называли L'Avenir («Будущий»). Он подкупил духовника короле выматери и этим привлек ее на свою сторону; пробовал подкупить и духовника самого короля. Фуке посылал королю финансовые ведомости, уменьшая цифры расходов и увеличивая цифры доходов, и не подозревал, что король, прислушавшись к совету кардинала Мазарини, вместе с Кольбером тщательно проверяет эти ведомости.

Конец ознакомительного фрагмента.