Глава 2
Сейчас я объясню, что происходит у нас дома, по какой причине повсюду разбросаны трупы, на завтрак готовятся пальцы из теста и почему меня охватил ужас при известии о съемках. Для того чтобы вы разобрались в сути вопроса, придется бесцеремонно залезть в прошлое Белки.
Выйдя замуж, бабуля – в то время, как вы понимаете, она была молода – родила мою маму, Ирину Юрьеву. Почему бабушка не взяла фамилию супруга и записала дочь Юрьевой, объясняется просто. Дедушка был по паспорту Варбакас. Алексей Николаевич имел прибалтийские корни, отец у него литовец, а мать родилась в Латвии. В советские годы недолюбливали людей с непростыми фамилиями. Варбакас! Пойди пойми, кто он такой? А к Юрьевой претензий нет. Поэтому моя мама стала Ириной Алексеевной Юрьевой, спокойно поступила в институт, а затем устроилась на хорошую работу.
Но вернемся к юности Белки. Она воспитывала ребенка, а заодно и помогала мужу-портному. Впрочем, называть деда простым закройщиком или обычным швейных дел мастером неправильно. Алексей Николаевич одевал советскую элиту. В его квартире в Дегтярном переулке толпились известные люди: актеры, писатели, композиторы, певцы, балерины. Цвет творческой интеллигенции дрался за право раньше других получить из рук Варбакаса платье или блузку.
Бабушка постоянно видела успешных, обеспеченных женщин, которые заказывали обновки чемоданами, и в конце концов не выдержала. «Хочу стать актрисой! – заявила она мужу. – Пусть меня снимут в кино!»
Дедушка пришел в ужас. Меньше всего ему хотелось иметь жену-лицедейку. Кто-кто, а Алексей Николаевич отлично знал, что абсолютное большинство звезд невротики, от которых лучше держаться подальше.
«Солнышко, у тебя нет специального образования», – увещевал он супругу.
«Ерунда, – отмела это возражение Белка, – кино дело нехитрое, договорись с каким-нибудь режиссером!» – «Конечно, дорогая», – пообещал дедушка, который отлично знал, что настроение его жены постоянно меняется: завтра Белке не захочется стоять перед камерой, она решит писать картины или петь песни про ландыши.
Увы, дед ошибся. Изабелла с той поры говорила исключительно о ролях и фильмах, довела мужа до нервного тика и заставила его поговорить с неким Исааком Борисовичем, не последним человеком в кинопроизводстве тех лет.
Разве можно отказать человеку, который обшивает твою жену? Полагаю, Исааку Борисовичу не очень-то хотелось протежировать Белке, но он, очевидно, сообразил, что сделает с ним жена, когда услышит от Варбакаса фразу: «Простите, Ниночка, я завален заказами, вынужден вам отказать, не успею сшить для вас платье к Новому году». Он, вероятно, задрожал, и Белка получила возможность засветиться на экране.
Ей предстояло участвовать в фильме «Василиса Прекрасная и пионер». Сценарист и режиссер задумали советскую сказку и состряпали несъедобное блюдо, простите, зрелище. Ну, да бог с ней, с притчей, лучше расскажу про Белку. Бабуле дали роль жабы, той самой, что сидит на болоте, держит в бородавчатых лапках стрелу и грустно говорит обомлевшему Ивану-царевичу: «Придется тебе, Ваня, на мне жениться, но не расстраивайся, все у нас будет хорошо!»
Компьютерных технологий во времена птеродактилей не существовало, поэтому на Белку натянули резиновый костюм зеленого цвета, велели принять нужную позу на фанере, имитирующей лист кувшинки, и крикнули: «Мотор».
Потом жаба превращалась в Василису, но роль прекрасной и умной женщины досталась другой актрисе. Бабуля работала исключительно лягушкой.
Наивный Алексей Николаевич полагал, что жена, получив негативный первый опыт, откажется в дальнейшем перешагивать порог киностудии, но не тут-то было.
Волшебный мир иллюзий очаровал Белку, и она осталась в нем навсегда. Увы, актрисы из нее не вышло, но режиссеры очень любили ее за деловитость и безумную активность, поэтому Белка переходила с картины на картину, служа либо ассистентом, либо помощником босса. Подавала чай-кофе, договаривалась с оператором, умело управлялась с рабочими, декораторами, дружила с гримерами, костюмерами и была всем мамой. Сколько актеров рыдало на груди у Белки, какому количеству звезд она утирала сопли, скольким режиссерам говорила: «Вы гениальны, наплюйте на критиков, они вас ругают из зависти!» – сосчитать невозможно.
Когда Алексей Николаевич умер, его вдова фактически поселилась в студии, а потом ей предложили замечательную, отлично оплачиваемую работу – заведовать полигоном в ближайшем Подмосковье.
Что такое полигон? Надеюсь, вы догадываетесь, что большая часть фильмов про тайгу, которые так любили штамповать до перестройки, создавалась в десяти километрах от столицы. Кстати, Париж тогда снимали в Риге, а Италию – в Ленинграде. Кино – великий обманщик. Сами понимаете, возводить для съемок дворянскую усадьбу, замок Людоеда, пещеру Аладдина или дворец короля, а потом разрушать декорации – дорогое удовольствие. Поэтому киностудия имела так называемый полигон. На огромном участке земли размером в несколько гектаров был возведен дом-трансформер. Нужно вам запечатлеть, как домой с войны 1812 года возвращается драгун? Пожалуйста. Из бутафорского цеха, расположенного тут же, привезут картонные колонны, приставят к фасаду, и получите барскую усадьбу. Хотите бедную избушку? Второй этаж затянут специальной сеткой. Прикроют переднюю часть холстом с нарисованными бревнами – и готова развалюха. Зритель никогда не поймет, что «усадьба» и «избенка» по сути одно здание. Внутри дом похож на конструктор «Лего», его комнаты быстро переделываются под любой сюжет. Правая сторона здания – многофункциональная декорация, левая – гостиница, в которой во время съемок живет рабочая группа.
Для того времени отель был оборудован по высшему разряду. На первом этаже – просторная кухня, столовая, переходившая в большую гостиную, парочка чуланов, коридор, холл, ванная и туалет. Спальни (что удивительно, при каждой имелся санузел), библиотека, несколько холлов и большое количество кладовок располагались на втором.
У Белки под началом оказался штат работников, а она сама превратилась в хозяйку гостиницы, заведующую бутафорским цехом, и по совместительству в маму для всех. После перестройки советское кино приказало долго жить, полигон законсервировали, а Белка осталась тут на правах сторожа, ей даже какое-то время начисляли зарплату. В девяностом году родилась я. Родители решили, что младенцу лучше расти в Подмосковье, и отвезли меня к бабушке. Первый год жизни я провела на полигоне. Не знаю, что было бы дальше, но отец и мать погибли.
Белка никогда не унывает, она наивно считает, что на свете не бывает безвыходных ситуаций, и любит говорить: «Присмотрись к наглухо запертой двери, непременно увидишь либо замочную скважину, либо щель под створкой, через которую и выползешь наружу».
Оставшись без денег, с крохотной внучкой на руках, Белка быстро обнаружила ту самую «щель». Она сдала городскую квартиру, и мы стали жить на полигоне.
Энергия бьет у бабули через край. Тихо влачить годы в лесу, в забытом людьми и богом доме, не в ее характере. Поэтому через год после смерти зятя и дочери Белку посетила очередная гениальная идея. Ей взбрело в голову открыть отель.
Кто поедет в гостиницу в Подмосковье, где ремонт делали при царе Горохе? Чем можно заманить людей в место, где нет бильярдной, бассейна, дискотеки, Интернета и прочих развлечений? И Белку озарило! Она создаст гостиницу-преступление, пансионат, в котором будут разыгрываться сценки из известных детективов, описанные в книгах или снятые в кино. Бабуля – самозабвенная любительница криминального жанра, и она сделала ставку на таких же полоумных фанатов.
На бутафорском складе можно отыскать что угодно. Белка, у которой в помощниках была только едва научившаяся говорить внучка, лихо справилась с проблемой. Начать она решила с малого, оборудовала одну комнату под историю про Джека-потрошителя. Привезла на тачке несколько манекенов, одетых соответствующим образом, разбросала пластиковые коврики, имитирующие кровавые лужи, и дала в газете бесплатное объявление, написанное в порыве вдохновения: «Незабываемый медовый месяц, отдых, празднование любого торжества в гостинице «Кошмар в сосновом лесу». Умеренная цена, номера со всеми удобствами, кухня детективного жанра, ужас и страх прилагаются».
Вы бы клюнули на подобную рекламу? Лично я даже текст до конца не дочитала бы. Однако газета попала к читателям десятого июля, а двенадцатого на полигон уже заявилась сумасшедшая мамаша с двумя мальчиками десяти и одиннадцати лет. Белка не ударила в грязь лицом. Четырнадцать дней она развлекала пацанов. В здании появлялись и исчезали отрубленные руки-ноги, валялись трупы, кинжалы, обезглавленные тела. Бродило привидение. Еда соответствовала профилю заведения. Креатив бил из Белки гейзером. То она подавала яичницу, залитую кетчупом, и трагическим шепотом сообщала: «Это ел Эркюль Пуаро в тот день, когда расследовал убийство в кафе».
То притаскивала котлеты с пюре и на полном серьезе сообщала: «Ужин Арчи Гудвина, верного соратника сыщика всех времен и народов Ниро Вульфа».
Школьники были в восторге, мамаша, уезжая, рыдала от благодарности.
– Никогда еще я так хорошо не отдыхала, – твердила она, – дети не дрались, не ругались, ко мне не приставали. Можно, я о вашем чудесном отеле всем расскажу?
Вот так все и началось. За двадцать лет своего существования гостиница стала очень популярной. Белка сделала в ней ремонт и наняла обслуживающий персонал. В «Кошмаре» не бывает пустых номеров, лист ожидания полон. Почему же, учитывая столь успешное развитие бизнеса, я упомянула о наших с бабушкой финансовых трудностях?
Ну, во-первых, содержание отеля обходится дорого, в нем постоянно текут трубы, коротит проводку или ломается сантехника. Во-вторых, одной справиться с таким хозяйством невозможно, поэтому здесь работают повариха Олеся, горничная Катя и мастер на все руки, он же по совместительству домашнее привидение и воющий на луну оборотень, Семен. Им всем надо платить. В-третьих, Белка не собирается расширяться, она не хочет превращать уютный отель в громадную гостиницу, считая, что тогда пропадет все очарование «Кошмара». В-четвертых – и это самое главное, – если вы понравитесь хозяйке, она приютит вас бесплатно.
Каждую неделю в отеле происходит смена декораций, одни «трупы» уносят, другие притаскивают, а посетителям нужно угадать, какое произведение инсценировано. Еда служит подсказкой, в библиотеке можно найти соответствующие книги и DVD-диски. В воскресенье за ужином подводят итог, постояльцы опускают записки в ящик, который установлен в гостиной, указывают в них название произведения. Ну, допустим, «Сериал «Менты», фильм номер восемь» или «Она написала убийство», серия девятая». Того, кто не ошибся, премируют бесплатной порцией коньяка. Если гость весь срок пребывания попадал в десятку, в следующий раз ему предоставляется пятидесятипроцентная скидка на все услуги.
С таким ведением дела особенно не разбогатеешь. Нравится ли мне жить в «Кошмаре»? Я бы с огромным удовольствием перебралась в городскую квартиру. Чтобы попасть на первую пару, мне приходится вскакивать в пять утра, садиться на велик, ехать до деревни Караваевка, оставлять в тамошнем магазине транспортное средство, влезать в автобус и трястись до метро. Чтобы вернуться домой, как понимаете, я проделываю все то же самое в обратном порядке.
Из-за того, что мы живем в медвежьем углу, у меня нет любимого человека. Ну какой парень захочет провожать сюда девушку, а потом возвращаться назад пешком через лес? Еще я связана расписанием автобуса. Если опоздаю на последний, придется добираться до деревни на попутке, а это крайне дорого и рискованно.
Который год подряд я пытаюсь убедить Белку продать «Кошмар в сосновом лесу» и купить либо просторную квартиру в столице, либо дом в поселке и машину, но она быстро переводит разговор на другую тему. Впрочем, я понимаю, что, лишившись «Кошмара», бабуля непременно придумает новую забаву, и не факт, что она будет лучше отеля с трупами-манекенами. С одной стороны, я мечтаю о собственной жилплощади и любимом человеке, с другой – никогда не смогу бросить Белку: она без меня натворит глупостей. Я ее ведро с холодной водой, трезвый голос разума, телохранитель и все остальное. В принципе я готова к любым катаклизмам и заморочкам вроде катания на скейтборде и путешествия по трубам канализации, но известие о съемках повергло меня в ужас.
– Невероятно, – бурно радовалась Белка, – сногсшибательно! Неужели я снова услышу: «Мотор!»
– Если вы согласитесь, то очень скоро это слово проорут у вас над ухом, – улыбнулся один из парней.
Я бесцеремонно ткнула в него пальцем:
– Вы кто?
– Ваня, – с готовностью ответил тот и поправил очки, сползавшие с переносицы.
Вот почему меня коробит от любого общения с кинотусовкой. Они все несерьезные люди. Еще бы сказал: «Ванечка!» Что за инфантил!
– А по отчеству? – серьезно спросила я.
– Для вас, очаровательная мисс, просто Ваня, – закокетничал незваный гость.
Я кивнула:
– Хорошо, Ваня, по какой причине вы к нам приехали?
– Степочка, – с придыханием ответила за него обезумевшая от счастья Белка, – они хотят снимать кино!
– Это я поняла, – остановила я ее, – просто решила уточнить, отчего в качестве площадки выбрали именно «Кошмар»?
– Разрешите, поясню, – предложил второй гость, – я Миша, продюсер. А вы Степашка?
– Степанида, – стараясь выглядеть невозмутимой, поправила я, – просто Степанида Козлова.
Миша изобразил смущение.
– Я не хотел вас обидеть.
Я отрезала:
– Я обижаюсь лишь на близких, а вы к ним не принадлежите. Можете звать меня Степой.
– Очень мило, – хохотнул Ваня.
Миша положил ногу на ногу.
– Некоторое время назад по телевизору, не помню по какому каналу, прошел сюжет о вашей гостинице.
– Точно! – захлопала в ладоши Белка. – Его организовал Олег Красков. Он у нас отдыхал и решил сделать репортаж.
– Отличный получился материал, – похвалил Миша, – я его посмотрел и сразу скумекал: вот оно! Делаем кино.
– Кино! – эхом повторила Белка. – Кино!
– Не скрою, – не обращая внимания на ее восторг, гудел Миша, – меня привлекли богатая фактура и вы.
Парень пристально посмотрел мне в глаза.
– Кто? – ошарашенно спросила я.
– Вы, – повторил Михаил, – изумительный образ нашей современницы. Поэтому предлагаю вам главную роль в нашей ленте.
– Боже! – закричала Белка. – Воды! Степа! Ну и счастье! Роль! В кино! Героиня! Коньяк в студию! Шампанское! Степонька, не молчи, скажи хоть словечко! Понимаю! Ты онемела от восторга! Но открой рот и произнеси: «Спасибо». О! Мечта! Степа! Ты хочешь славы? Ты готова стать звездой? Ты будешь сниматься в кино!
Я справилась с оторопью, набрала полную грудь воздуха и честно ответила:
– Никогда!