Часть первая
Школа «СЭН’Э»
Лето 1978 г. Москва. «Фрунзевец»…
Я – Миша, и я пришел к вам!
…Было субботнее утро, и спортивный зал «Фрунзевец», что находился недалеко от станции метро «Маяковская», сегодня пустовал. Вернее, в этот выходной день здесь не занимались спортсмены других секций, но… Вот уже несколько лет сюда приходили странные люди, которые пытались научиться странному в те годы, диковинному спорту…
– Здравствуйте, Тадеуш Рафаилович…
Уже известный всей Москве тренер обернулся и посмотрел на паренька:
– Здравствуй… Ты кто?
– Я?.. Я – Миша… И я пришел к вам!..
– Зачем?
– Хочу заниматься карате… Возьмите меня в ученики…
Учитель внимательно посмотрел на паренька, как бы что-то для себя решая:
«…Мальчишка, кажется, не простой! Да и в спорте совсем не новичок, по всему видать! Крепкий, коренастый… Лет шестнадцать, наверное, а судя по «сбитому» носу, набитым пятакам на костяшках кулаков и «баночкам» под глазами, боксом занимается давно – лет семь-восемь… А вот ломаные уши, толстые накачанные запястья, сломанные ногти на пальцах и «косолапость» – это уже странно… – подумал Учитель. – Это явные признаки борца! Причем не «вольника» или «греко-римлянина», а самбо или дзюдо!.. Интересно-интересно!.. И когда же это он успевает?..»
– А ты боксом давно занимаешься, Миша?
Паренек с удивлением посмотрел на мастера:
– С детства… Восемь лет уже…
– А борьбой?
– Пять…
– Дзюдо или самбо?
– И то, и то… Я у Масолкина тренируюсь… Так меня выставляют на соревнования и по самбо, и по дзюдо…
– Вот даже как? Ну и какие же у тебя результаты?
– Кандидат в мастера спорта…
– По какому виду?
– По всем…
– Не понял?!!
– И по боксу, и по борьбе…
– А сколько ж тебе лет, «трижды кандидат»?
– Пятнадцать, Тадеуш Рафаилович…
– Интересный ты парень, Миша… – Учитель медленно обошел вокруг паренька. – Таких выдающихся результатов добился в таком возрасте… А в школе небось из-за тренировок и не появляешься вовсе? Круглый «двоечник» небось?
Парень зыркнул на мужчину воровато и проговорил:
– У меня даже ни одной «четверки» нет…
– Одни «колы» да «пары»! – улыбнулся Учитель, понимая, что угадал.
И тут он получил такой ответ, которого вовсе и не ожидал:
– У меня одни «пятерки», Тадеуш Рафаилович… По всем предметам… И других оценок никогда не было…
Учитель молчал минуты три и все это время очень внимательно и как-то строго рассматривал паренька и наконец спросил:
– А когда же ты успеваешь заниматься всеми остальными, «юношескими» делами, а? Друзья-то у тебя есть?
– Есть, конечно! В секциях…
– Девчонка, которая нравится?
– В школе… Одноклассница…
– Ну и?
– Я еще успею!..
– М-мда! – проговорил как-то неопределенно Учитель. – А кем в жизни-то быть хочешь? Решил уже?
– Конечно!
– И кем же?
– Врачом хочу быть! Хирургом!..
Этот ответ напрочь выбил Учителя из колеи:
– А зачем же тогда тебе такой спорт? Хирург, как скрипач, должен пальцы беречь! Или ты об этом не знаешь?
– Знаю… Только я военным хирургом хочу быть!..
«…Вот это кадр! – подумал Учитель, озадаченно потирая подбородок. – Впервые такого вижу! И, кажется, не врет!.. И цель парнишка, кажется, имеет!.. А спорт ему не для уличных драк – это понятно!..»
– А почему ты пришел ко мне? У тебя, судя по всему, очень хорошие перспективы и в боксе, и в борьбе…
Паренек подумал немного и поднял взгляд на Учителя:
– Понимаете… Я всегда задавал себе вопрос… Вот в боксе… Там же «ударный инструмент» только руки! А почему? Ведь ноги у человека намного сильнее рук! Почему их не используют?.. Начал борьбой заниматься… Там тоже интересно, но… Тоже немного не то… А я в армии хочу служить! А армия – это не соревнования, там всякое случиться может… – Он говорил горячо и очень убежденно. – Армия – это не ринг и не татами… Вот я и хочу уметь защитить себя и других…
– Защитить?
– Конечно, защитить! А что еще?
– Кх-м!!! – Учитель еще пристальнее посмотрел на паренька. – Защитить, значит… Как тебя зовут, говоришь?
– Миша Парубец.
– Ты вот что, Миша… Приходи в следующую субботу на тренировку…
– Так вы меня берете, Тадеуш Рафаилович?!!
– Беру-беру… Приходи…
– Только у меня это…
– Что, Миша?
– У меня денег оплачивать занятия вашей секции нет… Я и в других-то секциях держусь только потому, что уже «кандидат»… Сначала все нормально было… Только… У меня отец два года назад погиб… Машина его сбила… А мама… Она простым почтальоном работает… Да и сестренка у меня младшая… Дашка…
– Сколько сестренке-то?
– Семь только-только исполнилось… Осенью в первый класс пойдет…
Учитель улыбнулся одними уголками рта:
– Так ты и ее небось защищать собрался?
– Конечно!.. И не только!.. Ведь есть же и слабые люди, правильно?
– Правильно-правильно… Жду тебя в субботу на тренировку, защитник человечества!
– А как же?..
– А вот так! – теперь Учитель улыбался широко и открыто. – Нам настоящие защитники еще очень даже понадобятся! Так что приходи! Разберемся…
…С того самого дня Миша начал приходить на тренировки в школу восточных единоборств под названием «СЭН’Э»…
Его поначалу, было дело, определили в детскую группу, но… После нескольких тренировок, присмотревшись, поняли, что парню среди детей делать нечего – как-никак, а «трижды кандидат»!..
Теперь спортзал «Фрунзевец» стал для Миши едва ли не родным домом – не было ни одного дня, чтобы он не проводил здесь 2 – 3 часа на тренировках: понедельник и четверг – бокс; вторник, среда и пятница – дзюдо и самбо; суббота – карате…
И только по воскресеньям он проводил время со своей матерью и младшей сестрой Дашей… К этому маленькому, но такому любознательному человечку Миша относился с особенным трепетом и любовью!.. Он исполнял все ее капризы, водил в зоопарк, в кино, в планетарий, покупал мороженое и игрушки… А потом опять всю неделю экономил на своих школьных обедах, те 70—80 копеек, что давала ему мать, чтобы следующее воскресенье у Дашки опять было веселым и счастливым днем!.. Он даже не задумывался над тем, что делает и как, просто… В его жизни были две женщины, за которых он готов был отдать абсолютно все, пока две – его мать и его младшая сестра Даша…
…По правде говоря, девчонки в классе сохли по Мише!.. Да и то подумать – круглый отличник, умный, начитанный да ко всему прочему еще и спортсмен, каких поискать, «кандидат в мастера»! И не по шахматам, а в самом что ни на есть мужском спорте! Да какая же дура откажется от такого спутника, который и разговор поддержит, и сам интересное расскажет, и если вдруг что случится, еще и от хулиганов защитить сумеет!.. В общем… В своей школе девятиклассник Миша Парубец пользовался популярностью и вниманием даже у десятиклассниц… А что?! Этот «мальчик» уже был под 180 ростом, в плечах размере в 50-м и с тонкой талией и бедрами, на которые спокойно налезали брюки 46-го размера! Эдакий «треугольник»! Эдакая помесь молодого бога Адониса с Гераклом!.. Потому что его руки, плечи и грудь, да вообще весь торс, который бугрился большими мышцами, вообще был предметом зависти всех школьных пацанов, а девчонки постоянно придумывали какие-то маленькие женские хитрости, чтобы прикоснуться к этим стальным мышцам!.. Склонятся над ним, сидящим за партой, якобы желая что-то узнать, или встать на цыпочки, чтобы «на ушко шепнуть по секрету», но обязательно так, чтобы коснуться его руки или плеча своей грудью…
В общем… Завидный был Миша «жених», да только… Не замечал он никого из этих девчонок, потому что была в его душе «зазноба» – Марина… Марина Горячева… Которая не замечала его самого! Единственная из всех девчонок в классе да и во всей школе! Или, может, просто делала вид, что не замечала?..
Невысокая, ладно скроенная, с двумя светло-русыми косичками, очень миловидным личиком и с задорно вздернутым носиком… У них с Мишей было очень много общего – она тоже была круглой отличницей и тоже занималась спортом – спортивной гимнастикой. И уже была мастером спорта, и участвовала во всесоюзных соревнованиях!..
Нет… Если честно, то Марина, конечно же, замечала душевные страдания Миши. И, чего скрывать, как и он, Марина больше никого, кроме него единственного, возле себя не видела… Но… А как же гордость девичья? А как же серенады лунной ночью под балконом? А как же страстные признания в любви под стрекот сверчков и цикад? Чтобы хоть немножко, хоть чуть-чуть было похоже на Ромео и Джульетту, Тристана и Изольду, Руслана и Людмилу… Кому ж такого не хочется?
О чем только не мечтают девчонки и мальчишки в пятнадцать-шестнадцать лет!.. Что только не грезится им в их юношеских снах!.. Жаль только, что проходит совсем немного времени, каких-то два-три года, и вся эта розовая и такая красивая романтика исчезает куда-то, а вместо нее… Вместо нее к восемнадцати годам, к огромному сожалению, как правило, приходят если не прагматичный расчет, то вино, сигареты, а иногда и наркотики, и ранняя беременность как последствие всех этих развлечений… А настоящие, красивые, теплые чувства уходят куда-то навсегда, оставляя свое место в юношеских, несформировавшихся душах цинизму, черствости и бесстыдству, которые окрестили красивым словом «раскомплексованность»… Или остаются, но лишь у очень немногих!.. Жаль, что такие вещи еще непонятны в пятнадцать, когда кажется, что весь мир радуется просто тому, что ты в нем есть…
В общем…
Они тянулись друг к другу и даже, возможно, и любили по-юношески, но… Никто из них не решался пока первым завести разговор о своих чувствах… C’est la vie, как говорят французы, или попросту, такова жизнь…
…В жизни Миши, в его душе только-только начинала появляться третья женщина… Она была для него еще чем-то эфемерным и недоступным, хотя сердце подсказывало, что именно она, Маринка, займет в его душе большое и достойное место… А пока были мама и сестренка Дашка…
Весна 1979 г. Москва.
«…Вот ты и Мастер!..»
…И бесконечные, изнуряющие тренировки…
…Месяц за месяцем…
– Ити! Ни! Сан! Си! Го! Року! Сити! Хати! Кю! Тзю![1] – командовал сэнсэй[2] Тадеуш, и от его резкого голоса по додзо[3] гуляло гулкое эхо.
Кохай[4] Миша Парубец тренировался упорно и даже самозабвенно…
Добившись немалых результатов в боксе и в борьбе, именно здесь, оказалось, он нашел то, что было ему по душе и что полностью отвечало его пониманию быть сильным телом и духом…
Именно здесь, в спортзале «Фрунзевец» на Маяковке, он «нашел свой путь»…
– Йе! – с этой команды начиналось его субботнее утро.
И начиналось многочасовое самоистязание…
А когда Учитель подавал команду: «Ямэ!..» – то все, кто в тот момент здесь находился, прощались с сэнсэем, говорили традиционное «Ос!» и покидали додзо, а Миша…
Миша оставался еще на полчаса-час, отрабатывая на боксерской груше удары…
Тадеуш наблюдал издалека за этим упорным парнем и только иногда подавал команды:
– Михаил!
– Да, сэнсэй!
– Ногарэ! Ногарэ!!!
– Ос! – отвечал Миша и продолжал лупить кулаками грушу, но теперь уже учитывая те рекомендации, которые давал ему его тренер…
И не было, казалось, никакой усталости в теле этого упорного и целеустремленного паренька…
Весна 1979 г. Москва…
Там же…
…Учитель все ждал, когда же наступит тот момент, когда его, чего уж скрывать, один из лучших учеников выдохнется наконец-то и отойдет от избиваемой им боксерской груши…
Да только Миша почему-то от нее не отходил…
Мощные серии, «двойки» и «тройки», сыпались как из пулемета, по рукам и плечам, бугрящимся мощными мышцами, струились ручейки горячего пота, и парень все бил и бил… С какой-то неистовой исступленностью…
И в конце концов через полчаса сэнсэй подал резкую команду:
– Ямэ!!! Сейдза!
Миша послушно отошел от груши и опустился на татами в позе медитации на колени и усевшись на пятки.
– Мокусо! – резко скомандовал еще раз Учитель.
И Миша закрыл глаза…
Тадеуш подошел к своему ученику, присел в такой же позе напротив и внимательно посмотрел на него…
Парень сейчас был похож на жеребца, которого решили испытать на выносливость, но немного переборщили с нагрузками – он подрагивал всем телом, был таким мокрым от пота, словно только что вышел из парилки, и было заметно, что ноги еле-еле несут своего хозяина… В общем… «Жеребца» загнали, и теперь ему нужен был отдых…
– Что с тобой происходит, Миша?
Парень открыл глаза и устало посмотрел на Учителя:
– Скоро будут соревнования по боксу, сэнсэй, на первенство Москвы…
– Не то!.. Ты уже давно готов к этому первенству, и сам прекрасно об этом знаешь!
– А через месяц по дзюдо, а еще через две недели по самбо! И я везде участвую! Если займу призовое место, то получу мастера спорта!..
– Не то!!! – сказал Тадеуш и строго посмотрел в глаза своему ученику. – Помнишь, что я говорил в самом начале, когда ты только-только пришел в додзо? Настоящий воин должен быть открыт душой!.. Ты не доверяешь мне?
– Доверяю, Учитель!
– Тогда почему же ты не хочешь сказать мне правду?
– Я… Я… Простите меня, Учитель…
– Что с тобой происходит, Миша? – теперь голос Тадеуша стал намного мягче. – Давай-ка отбросим все условности и поговорим начистоту, просто как друзья… У тебя произошло что-то в семье?
Миша потупил взгляд, но так ничего и не ответил…
– Нет, Миша… Так не пойдет… Истязать самого себя я тебе не позволю, и, поверь мне, я это сделаю! Вот возьму да и расскажу твоим тренерам о твоем душевном состоянии и порекомендую найти тебе замену на соревнованиях… Или давай, рассказывай, что у тебя в душе творится!
– Мать болеет… – произнес парень, глядя в пол.
– Как болеет? Чем? Насколько это серьезно? – продолжал настаивать Учитель. – Михаил! Я жду ответа!
– В больнице она…
– Давно?
– Уже три недели… Что-то у нее по женской линии… Я точно не знаю… Операцию сделали…
– А как же твоя сестра? Как ты с Дашкой управляешься?
– А у нее до вечера продленная группа, они там и уроки делают, и отдыхают, и кушают… А вечером я ее забираю… Ну а утром в школу вместе идем… Потом, после занятий, я в больницу, а после – на тренировки…
Учитель внимательно посмотрел на Мишу:
– Ты когда ел в последний раз? Только честно!
– Я не помню… Готовить некогда… А Дашке я денег даю, чтобы она в школе ела, там неплохо готовят…
– И лекарства покупаешь матери?
– Покупаю… Те, которые говорят…
– Слушай, ученик… У тебя деньги-то есть?
– Есть пока еще… – и Миша опустил взгляд в самый пол.
– Ясно! – проговорил Учитель задумчиво. – Так!.. Заканчивай тренировку и давай в душ… Потом поговорим!
А через двадцать минут они встретились у главного входа в спортзал «Фрунзевец»:
– Ну что? Пойдем, что ли, ученик?
– Куда? – не понял Миша.
– Как это куда? Сестру твою из продленки забирать! – усмехнулся Тадеуш. – А потом домой…
– Куда домой?
– Ко мне домой! Жене я уже позвонил, так что нас ждут…
– Я… Я это… Я не могу, Учитель… Я так не могу!
Взгляд сэнсэя тут же посуровел:
– Во-первых, тебя, Михаил, никто даже не собирается спрашивать! Это решение принял твой Учитель и наставник, и, по канонам восточной философии, ты, его ученик, обязан подчиниться! Так?
– Ос! – ответил Миша.
– Хорошо! Во-вторых, в шестнадцать лет школьник не может в полной мере заботиться о своей восьмилетней сестре… А если даже у него это и получается, то… Обязательно найдутся всезнающие соседи, «борцы за законность», которые накапают в органы и за вами приедут из одной очень хитрой социальной организации и заберут в интернат!.. Потому что вы несовершеннолетние! Понятно?
– Ос, Учитель!
– Хорошо! В-третьих, Дашке твоей в моем доме будет куда как интереснее, потому что у меня дочка Софья… Она, правда, на четыре года старше Дашки будет, но… Поверь мне, им будет чем заняться!.. Это тоже понятно?
– Ос!
– И последнее, Миша… – Учитель проговорил это с какой-то странной отеческой теплотой. – Ты очень талантливый парень… Умный и, что я считаю очень важным для бойца, очень целеустремленный… И ты, я знаю, добьешься своей цели и получишь «мастера», но!.. Для этого тебе элементарно надо есть! Еда – это твоя сила, и это твоя энергия! Не будешь есть, ничего не получится!.. А у меня жена готовит так, что пальчики оближешь!.. Денег у меня, к сожалению, нет, но вот взять вас двоих «на довольствие» я могу! Так что не пропадем! А когда твоя мать выйдет из больницы, вот тогда вы домой и вернетесь!.. А пока это время будете жить у меня! И накормлены, и под приглядом! Я доходчиво тебе объяснил? Больше вопросов, я надеюсь, не будет?
– Нет, Тадеуш Рафаилович… – ответил Миша, и на его глаза навернулись слезы. – Спасибо вам… Большое спасибо…
…И совершенно неожиданно оказалось, что жить в доме Учителя Тадеуша было интересно не только маленькой Дашке, но и Мише! Все здесь было направлено на изучение и познание карате. А его тринадцатилетняя дочь Софья им не просто увлекалась, а уже даже и тренировала детишек младшей группы!.. И хорошо, надо сказать, тренировала! Со знанием дела!.. Она-то и увлекла Дашку в эти «сети»… И совершенно добровольно взяла на себя обязанности забирать свою младшую подругу из школы…
И еще они все вместе навещали в больнице больную мать, которую почему-то не выписывали, а даже сделали еще одну операцию… И женщина была безмерно благодарна тренеру за то, что он позаботился и не оставил ее детей в такой вот беде…
А Миша…
Миша тренировался… До самозабвения! До такой слабости в ногах, что порой просиживал в раздевалке после тренировки по 20—30 минут, чтобы ноги донесли его до дома Учителя…
…А потом, в мае, был тот чемпионат, первенство Москвы, на котором Миша среди юношей в своем весе проиграл только в самом финале и занял второе место…
– Ты не расстраивайся, Михаил! – говорил ему тогда Учитель. – Твое второе место, оно позаслуженнее иного первого будет! Ты вспомни, кого ты на этом чемпионате побил!
– Да чего там вспоминать… – Миша был недоволен своим результатом. – Побил и побил…
– Э, нет, Михаил! Не все так просто! Ты помнишь, как в боксе присваивают мастера спорта? Нет? Так я напомню! – Тадеуш почему-то улыбался. – Претендент на звание должен выиграть в спарринге на ринге три боя с мастерами…
– И что с того, Учитель?
– А то, что по жеребьевке на этом чемпионате, так уж тебе «повезло», ты дрался с четырьмя мастерами! В одной восьмой финала, в четвертьфинале, в полуфинале, ну и в финале, в конце концов… И проиграл только последний бой! Хотя… По всем расчетам знающих людей ты должен был вылететь из чемпионата еще в одной восьмой – там против тебя стоял член юношеской сборной Союза!..
– Так что? Получается, что я…
– Получается, Миша, что, побив трех мастеров и заняв второе место, ты выполнил и даже перевыполнил немного норматив!.. Вот ты уже и мастер спорта, ученик!.. И заслуженно, я считаю!.. Когда-то я тоже был мастером по боксу, так что в этом спорте что-то понимаю…
Только теперь у Мишки засветились глаза… Да-да! Только теперь!.. Нет, он знал, конечно же, о нормативах, но был так расстроен своим проигрышем, что забыл о них напрочь!..
В тот же вечер, пропустив с разрешения тренера очередную тренировку по боксу – на сегодня с него бокса было достаточно, – он помчался к своей тайной зазнобе Марине, чтобы рассказать, а может, даже и похвастать немного, о том, чего он добился…
– Ну как? Выиграл?
Марина не язвила, а, даже наоборот, проявила странный для нее, потому что раньше такого не было, живой интерес к Мишиным достижениям.
А Мишка зарделся сразу же, да так, что его лицо теперь совсем не отличалось от вареной свеклы:
– Проиграл…
– Как? Не может быть! – Марина округлила глаза. – Ты же столько тренировался, так рвался на эти соревнования!.. Как же ты проиграл?..
– В финале…
– Подожди!!! В финале? Значит… Ты занял второе место на первенстве Москвы?!! И это ты называешь проиграл?!!
– Знаешь, Марина… – Мише почему-то было стыдно поднять на нее глаза. – Может, я и не прав… Но я считаю, что победитель только тот, кто победил, кто первый!.. А все остальные какие-то… «Полупобедители», что ли…
– И ты не прав! Второе место – это значит почти всегда, что в этот день тебе немножко не повезло… Оно такое же ценное, как и первое, потому что за него борются только двое, самых сильных! Это третье место всего лишь «Почетное», потому что двум уже побежденным дают последний шанс… Спортивное «золото» и «серебро», Миша, они почти равноценны!.. Ну, ты к этому еще привыкнешь… Я вот, к примеру, завоевала свою первую «почетную» «бронзу» только на своих пятых или, кажется, даже шестых соревнованиях! А ты только появился – и сразу второе место!.. Да ты просто молодец!.. И в следующий раз ты будешь более удачливый и обязательно победишь!!!
И…
Наверное, Марина и сама от себя такого не ожидала, но… Она схватила его за лицо своими крепкими, цепкими ладошками гимнастки и неумело чмокнула в губы.
У Мишки от этого, самого первого в его жизни поцелуя перехватило дыхание так, словно его не поцеловали, а со всего маху саданули прямо под дых!.. И, задохнувшийся, он сказал:
– Зато я теперь стал мастером, Мариш!..
– Вот и молодец, вот и здорово! – выпалила девчушка и теперь уже целенаправленно и обдуманно поцеловала Мишу долгим поцелуем. – Значит, ты не зря тренировался, второе место, а не первое – это просто ерунда и случайность!..
…Тогда, в то их случайное, незапланированное и первое свидание в подъезде девушки они простояли на лестнице, обнявшись, несколько часов… А домой, вернее, в дом Учителя, Миша вернулся только во втором часу ночи и совершенно счастливый лег спать…
Все! Абсолютно все изменилось в его жизни с этого дня…
Теперь он не ходил, как все обычные нормальные люди, а просто летал!.. И не только по улицам, а и на тренировках… И больше всего это было заметно именно в додзо, на тренировках у Учителя… Потому что Миша полностью перенес с собой в карате боксерский девиз легендарного Мохаммеда Али: «Летать, как бабочка, и жалить, как пчела!»
И результаты не заставили себя долго ждать – за неделю до чемпионата по дзюдо Учитель Тадеуш официально и торжественно вручил Мише «красный пояс»…
– Ты достиг очень хороших и очень больших результатов, ученик, за тот неполный год, когда начал ходить в наше додзо и познавать здесь истину… И когда-нибудь, Михаил, ты станешь выдающимся бойцом! Поздравляю тебя, ученик! Теперь ты мой сэмпай и я доверю тебе тренировки младшей детской группы вместе с Софьей… – и тут Учитель наклонился к самому уху Михаила. – Она уже почти год тренирует, а «красного пояса» сама так пока еще и не заработала…[5]
– Ос, Учитель! – ответил Миша с почтением.
Сказать, что Миша был на седьмом небе от счастья, это значит не сказать ничего!.. Наверное, это и называется той «белой полосой» в жизни каждого человека, когда у него получается все, чего хочется, и от этих успехов у него вырастают крылья.
Через неделю Миша выиграл чемпионат Москвы по дзюдо в своей юношеской категории и по праву получил звание мастера спорта, в шестнадцать лет!!!
Был, правда, небольшой провал через две недели, когда на чемпионате по самбо он занял всего лишь четвертое место, но Миша по этому поводу теперь совершенно не расстраивался – теперь в его жизни были два мудрых человека, которые сумели объяснить ему про спорт простые истины.
Учитель Тадеуш сказал, что даже было бы странно, если бы он завоевал хоть какое-то место, потому что в шестнадцатилетнем возрасте такие результаты, да за такой срок – это вообще непостижимо.
Он так и сказал ему тогда, после турнира:
– Тебе, Миша, еще очень повезло, что ты хотя бы до полуфинала добрался… А я, если честно, вообще опасался, что у тебя «пупок развяжется»! Боялся, что ты просто сломаешься от нагрузок физических и моральных, а так бывает очень часто!.. Да и шутка ли сказать, ученик! За месяц ты стал серебряным призером Москвы по боксу, чемпионом по дзюдо, защитил два норматива мастера спорта и я сам вручил тебе «красный пояс» по карате! Про такое я даже никогда не слышал и думаю, что никогда больше и не услышу!.. А что касается самбо, так своего мастера ты еще успеешь защитить, в течение следующего года соревнований будет много, а тебя, как борца, поверь мне, заметили!.. Так что всему свое время, ученик!..
И была его мудрая не по годам Марина, которая сказала просто:
– Мишенька… Я знаю, что такое спортивный азарт – сама не один раз уже выступала на соревнованиях… Только… Послушай меня… Ты уже и так доказал всем, что ты уникальный спортсмен… Но теперь… Теперь тебе придется выбрать… Если ты и дальше будешь тратить все свое время на бесконечные тренировки, то его совсем не останется на меня… А я, если честно, очень хочу, чтобы ты был рядом со мной, Миша… Хочу, чтобы ты по-настоящему был моим парнем… Ведь ты же не собираешься быть только спортсменом?
– Нет, Марина… – твердо ответил Мишка. – Я уже давно решил, что стану врачом! Военным врачом!
– А тогда послушай меня! – она обняла его и посмотрела прямо в глаза. – Ты уже мастер, Мишенька… Дальше в спорте перед тобой остаются только мастер международного класса, но для этого надо тренироваться до умопомрачения, войти в Союзную сборную и поехать хотя бы два-три раза на чемпионат Европы, я не говорю уже о большем… И заслуженный мастер спорта, но его получают только «старички» и только если у них в «зачете» несколько побед и как минимум на Европе… На это уйдут годы…
– Да если честно, Мариша, мне это и не надо…
– Ты уже «добежал» до того предела, Миша, после которого надо решать, бежать ли дальше и посвящать всю свою жизнь только спорту или остановиться и задуматься…
– Я понимаю, Мариша…
– Мне кажется, что не очень, Миша… Вот ты уже мастер по боксу и дзюдо… «Кандидат» по самбо… Что дальше?
– Знаешь… – Ох и трудное же это было решение, но Миша понимал, что его надо принять. – Если честно, то я нашел себя в карате… По-настоящему нашел… Это именно то, что мне нужно… А бокс… Я ведь и пошел-то на борьбу именно потому, что бокс не совсем мой спорт… А тянул дальше уже, наверное, просто по инерции…
– Ты хочешь сказать, что…
– Я полностью перейду на тренировки по карате, Мариша… Да и с дзюдо то же самое – дальше уже идти некуда, да и незачем… Ты права…
– А самбо?
Мишка улыбнулся:
– А вот самбо пока пусть остается! – Он чмокнул ее прямо в нос. – Я был трижды кандидатом, когда пришел в додзо к Учителю, теперь просто обязан стать трижды мастером… Ну, чтобы уравнять баланс… Вот получу мастера по самбо и полностью переключусь на карате! Обещаю!
– Ну, пусть хоть так… – согласилась Марина. – Все равно времени у нас с тобой будет хоть немного, но побольше…
…И Миша именно так и сделал…
Он продолжал тренировки в додзо у Учителя Тадеуша и тренировался в борцовском зале, но только как самбист – с дзюдо и боксом было покончено… Хотя… Карате давало теперь Мише намного больше, чем эти два спорта, им оставленные. Потому что в нем было очень много и от бокса, и от дзюдо, только здесь все это было соединено воедино…
Миша тренировался упорно, неистово и целенаправленно…
Весной 80-го, в апреле, когда до окончания школы Мише оставалось всего ничего, он получил и своего третьего мастера по самбо, заняв второе место на очередном чемпионате… Но… К тому времени для него это уже было совсем неважно… И он без сожаления оставил и самбо…
Теперь его единственным спортивным наставником был Учитель Тадеуш… Да и не только спортивным… Этот мужчина теперь стал учителем Миши в самом прямом и самом широком смысле – он учил семнадцатилетнего теперь уже паренька, как жить дальше, и очень верил в то, что он не сломается от ударов судьбы…
А жизнь, надо сказать, Мишу не пощадила… Видимо, как это правильно говорят, «судьба человека, она как зебра – после белой полосы обязательно наступает черная»…
А черная полоса Миши началась сразу же после Нового года…
Зима 1980 г. Москва.
Терпеть! Только терпеть и не сломаться!
…Все действительно началось сразу же после Нового года…
Видимо, високосный 80-й начинал собирать свою жатву…
Почти полгода семейству Парубец казалось, что все опять вошло в их обычную, семейную, нормальную колею… Мишкины успехи – это само собой, а Дашка, увлекшись под бдительным надзором старшего брата и Софьи карате, стала намного более дисциплинированной и из отсталой «троечницы» в первом классе во втором уверенно перешла в твердые хорошистки!.. Она и сама радовалась своим успехам, приписывая их «дяде Тадеушу», и радовала ими брата и мать…
А вот их мама…
Она после перенесенных операций, казалось, пошла на поправку и даже опять вышла на свою нелегкую работу простого почтальона… Все в их семье вернулось было в привычную колею, как вдруг…
11 января 80-го
…Учитель куда-то выходил из додзо на несколько минут, его позвали к телефону, а потом, вернувшись, прямо посреди тренировки скомандовал:
– Яме! Миша, подойди!
Миша подбежал к Учителю и, склонившись в традиционном поклоне сэнсэй ни рэй, проговорил:
– Ос!
– Йой! Работаем ренраку! Кихон! Хадзиме! – скомандовал Учитель резким голосом.
Место Учителя, тренирующего группу, занял один из его учеников, мужчина лет тридцати, который был, кажется, архитектором, а в додзо уже успел получить коричневый пояс.
Сам же Тадеуш как-то странно обнял за плечи Мишу и вывел из зала:
– Мне надо с тобой поговорить…
– У вас что-то случилось, Учитель?
– Случилось… – казалось, что Тадеуш не знал, как начать разговор. – Случилось, Миша… Только не у меня, а у тебя… Даже не знаю, что сказать…
– Учитель… – Миша не узнавал своего сэнсэя. – Помните, вы мне рассказывали, как учил Морихей Уэсиба?
– «Если не знаешь, что делать – делай шаг вперед»… Ты это имел в виду, Миша?
– Да, Тадеуш Рафаилович…
Учитель с каким-то горьким сожалением посмотрел на Мишу и проговорил:
– Что ж… Ты парень крепкий… Боец… И держать удары умеешь… – Тадеуш посмотрел куда-то вдаль сквозь промерзшее окно. – Надеюсь, что и жизненные удары тоже…
– Что случилось? – Миша почувствовал, наверное, самим сердцем и задал правильный вопрос: – Что-то с мамой?
– Да, ученик… Мне позвонили из больницы, потому что она просила врачей позвонить именно мне… Ее забрали еще утром, когда ты и Дашка были в школе… Ей стало плохо прямо на работе… Добрые люди вызвали «Скорую» для лежавшей в снегу почтальонши…
– Что, Учитель? Что?!!
– В общем… – Тадеуш крепко сжал руку своего ученика. – Крепись, Миша… Мамы больше нет… У нее оказался рак… Давнишний… И ее, оказывается, именно поэтому два раза оперировали прошлой весной, когда вы с Дашкой у меня жили, а потом выписали… Я разговаривал с ее врачом, Миша… Он сказал, что примерно так и ожидал… В середине, может, в конце января…
Миша сидел на длинной деревянной скамеечке, похожий на каменное изваяние… И только мысли его бушевали, как раскаленная магма в кратере вулкана:
«…Мама! Мамочка! Что же ты мне ничего не сказала?!. Родная моя!.. Как же мы теперь с Дашкой без тебя будем?!! А Дашка?!! У меня хоть паспорт уже есть, а она? Ее же теперь в интернат заберут или в детский дом!.. Мамочка! Что же теперь будет-то?!»
Он долго сидел, не шелохнувшись, и только две слезинки, выкатившись из его глаз, упали на пол…
– Держись, ученик… – Тадеуш все это время был рядом с ним. – Держись!.. Ты же боец! А потому должен выдержать!
– Я сумею, Учитель… Я выдержу!..
– А с похоронами я помогу!.. Вся наша школа поможет! Не беспокойся! Мы своих в беде не бросаем!
– Спасибо, Учитель…
– С сегодняшнего дня вы с сестрой будете жить у меня, Миша… Как оно там будет дальше с Дашкой, неизвестно, но попробуем отбиться… В детдом не отдадим! Во всяком случае, пока все бумажные волокиты пройдут, у вас будет нормальная крыша над головой!
– Спасибо, Учитель… Спасибо за помощь и поддержку…
– Так должно быть, Миша!.. Так правильно и по-человечески… В общем… Разберемся с твоей бедой вместе, ученик, так любую беду, которая в дом приходит, переживать легче… Да справляться с ней сообща тоже легче!..
– А как Даша? Как ей сказать?
– Пока не стоит, Миша… Скажем, что ваша мама уехала надолго… На лечение за границу… А когда поправится, то обязательно приедет… Ничего! Справимся вместе!.. А Дашка, когда подрастет, поймет и простит…
20 февраля 80-го
…Да только…
Видимо, и вправду говорят, что беда в одиночку не ходит, а своих подружек за собой водит… «Пришла беда – отворяй ворота!..»
Только-только Миша начал «возвращаться к жизни» после похорон матери, только-только та, острая, как бритва, боль потери близкого человека притупилась, как…
…В тот день даже погода была какая-то угрюмая и мрачная…
Ну, помните, как у Горького: «Над седой равниной моря ветер тучи собирает…»?.. Моря в Москве, конечно же, не было, но вот над городом… В середине дня было темно, как поздним вечером, над головой клубились низкие свинцовые облака, которые полностью закрыли собой небо… Да только… На самом деле и облаков-то тех видно не было – на Москву буквально обрушился снегопад и мощный ветер!.. Да еще и мороз стоял под 20 градусов!..
Миша в тот день сам забрал из школы свою сестренку, и они, прикрывая шарфами и варежками свои лица и частенько подставляя под этот ветродуй спины, кое-как добрались до «Фрунзевца», на тренировку к Учителю.
В зале было тепло и уютно, и они, раскрасневшиеся с мороза, улыбались своим знакомым, которые тоже пришли сюда потренироваться…
Дашка сразу же нырнула в женскую раздевалку, и Миша уже собрался было последовать ее примеру, как его позвал Учитель:
– Миша!
– Да, Тадеуш Рафаилович? – он подошел к своему сэнсэю.
– Как дела, ученик?
– Все в порядке… Дашка сегодня две «пятерки» получила – по математике и рисованию. У меня «пятерка» по английскому… – Он уже привык рассказывать Учителю об их школьных успехах так, как если бы об этом спрашивал родной отец. – А что?
– Собирался потренироваться?
– Конечно!
Тадеуш посмотрел куда-то в сторону:
– Ты это, Миша… Дашка пусть тренируется… За ней София присмотрит… А потом и домой отведет… А ты не торопись переодеваться…
Миша смотрел на Учителя в недоумении и пытался понять, почему он говорит такие странные для него вещи…
– Какие-то неприятности, Учитель? Почему мне нельзя тренироваться?
– Тебе сейчас надо будет поехать в одно место, Миша… В институт Склифосовского…
– Зачем? Что мне там делать?
– Это ты там узнаешь… Там, в отделении травматологии… В общем, Маринка там твоя! – выдавил из себя наконец-то Учитель и уже вдогонку Мише крикнул: – Осторожнее, ученик! Сам под колеса не попади!
Он бежал так, как больше не бегал в своей жизни никогда…
Напрочь позабыв о том, что существует метро, он, как сумасшедший, несся по заснеженным, завьюженным улицам… Поскальзывался, падал, иногда прямо лицом в сугробы, но вставал и продолжал бежать дальше, мимо застывших в снежном плену автобусов и троллейбусов…
«…Быстрее!!! Быстрее беги!!! Еще быстрее!!!»
Подгонял он себя, путался в полах своего старенького короткого пальто, опять падал, но поднимался и с упорством Титана продолжал бежать навстречу ветру, который пригоршнями бросал ему снег прямо в лицо…
Мокрый, промерзший до костей, он ввалился в медицинский корпус и, не снижая скорости, понесся вверх по лестнице к травматологическому отделению…
– Где лежит Горячева Марина? – рявкнул Миша на молоденькую дежурную медсестру, сидевшую за письменным столом.
И, видимо, грозно рявкнул, да и весь вид его был какой-то взъерошенный, а взгляд не предвещал ничего хорошего… Девушка испуганно отстранилась от парня и, слегка заикаясь, проговорила:
– А-а… Он-на в т-третьей п-палате… В-вон х-халат весит… Н-надо об-бязательно н-надеть…
– Хорошо! – едва ли не крикнул Миша, одним рывком, так что пуговицы разлетелись по коридору, сбросил с себя пальто, накинул на плечи белый халат и уже через несколько секунд стоял около кровати Марины:
– Привет, Мариша…
Он смотрел в ее лицо, которое потемнело от боли и было теперь не румяным, как обычно, а мертвенно-серым, и на обилие бинтов, которые превратили ее талию и бедра в какой-то белый кокон.
– Как же это ты?..
– Вот так, Мишенька… – Она попробовала улыбнуться пересохшими губами, но у девушки ничего не получилось. – Сорвалась…
– Она как раз «большой оборот»[6] делала… Рука сорвалась, и Марина всем махом на нижний брус…
Миша обернулся на голос человека, которого в самом начале вообще здесь не заметил. Это был ее тренер, который сидел на стуле в самом уголке, неестественно сгорбившись, как древний старик.
– Что врачи сказали? – спросил Миша.
– Перелом таза… Через час-полтора будут делать операцию… Я тут позвонил… У меня есть друг старинный… Профессор хирургии… Вот теперь ждем, пока он приедет…
– Он хороший врач?
– До этого всех на ноги ставил…
– Куда же вы сами смотрели-то?!! Э-эх вы!!! А еще тренер!!!
– Не надо, Миша… Не ругайся… – проговорила Марина. – Сергей Викторович не виноват… Это я сама… Соревнования скоро… Хотела усложнить программу на перекладине, а ему ничего не сказала… Вот видишь… Не получилось у меня…
– Что же ты наделала, Мариша!.. Зачем?.. Что же теперь будет-то?
Девушка отвернула голову к стене, так, чтобы не смотреть на Мишу, и тихо сказала:
– Не верю я этому профессору… Не сделает он ничего… У меня от талии и ниже все огнем горит… А ногами двинуть не могу – совсем не чувствую… Словно они чужие, словно одолжила у кого…
Она помолчала немного и громко прошептала:
– Я теперь калекой останусь, Миша… И ты меня бросишь… Все… Закончилась любовь…
– Дура!!! – не сдержался Миша. – Я тебя не брошу! Никогда! Ни за что! Я же люблю тебя, Маришка! Понимаешь ты это?!!
Странное это было признание в любви…
Они уже почти год были вместе и даже строили какие-то совместные планы, но… Странно, но они ни разу так и не сказали друг другу ни единого словечка о любви… Просто так как-то сложилось, что она подразумевалась сама собой, что они о ней знали, и… Может быть, они просто еще стеснялись этих слов…
Девушка повернула свое измученное болью лицо к Мише, и из ее миндалевидных глаз покатились большие, горькие слезы:
– Мишенька… Не бросай меня, пожалуйста!.. Я же умру без тебя!..
…Он просидел больше пяти часов в коридоре, пока шла операция…
А когда к нему вышел профессор, то Миша только посмотрел на него, задавая немой вопрос…
– Вы кто ей, молодой человек?
– Жених и… Будущий муж! – сказал Миша с уверенностью. – Как она?
Профессор помял пятерней свой подбородок и задумчиво проговорил:
– Очень сложный перелом… Ей предстоит очень длительное лечение и, возможно, еще не одна операция… О спорте теперь не может быть и речи… Вопрос стоит так, будет ли она вообще когда-нибудь теперь передвигаться самостоятельно… И… Тут даже не все от врачей зависит… Тут очень многое зависит от ее организма…
– А что может быть, доктор?
– Если все будет хорошо, то она, возможно, через какое-то время вернется к нормальной жизни…
– А если…
– В таком случае, молодой человек, мне очень жаль… – профессор посмотрел Мише в глаза. – Возможно, что ей придется всю жизнь провести в инвалидной коляске… Очень много теперь будет зависеть от того, насколько она будет хотеть ходить… От ее морального состояния… Так что… Возможно, что если вы сумеете окружить ее заботой и заставить хотеть жить, то это будет для вашей невесты очень важным стимулом…
– Я ее не брошу, профессор! – произнес Миша убежденно.
– Надеюсь… Возможно, что от вашего к Марине отношения зависит 70 процентов ее выздоровления!.. Помните об этом, молодой человек! И постарайтесь почаще ее чем-нибудь радовать!..
– Я постараюсь… Я все сделаю…
…Начиная с этого дня Миша все свободное время пропадал в больнице и лишь изредка приходил домой, чтобы помыться и привести себя в порядок… Он даже свои школьные уроки делал в больнице, рядом с койкой Марины, а на следующий день сдавал ее выполненные домашние задания школьным учителям – подходила к концу учеба в десятом, выпускном классе… С Учителем он виделся в основном на тренировках в додзо, а с сестренкой Дашей еще и в школе…
И Миша готовился к соревнованиям…
Хотя, если честно, то он готов был уже забросить занятия не только самбо, но и карате… Но…
Во-первых, ему не позволяла так поступить с Учителем Тадеушем совесть… А во-вторых, когда он поделился своими мыслями с Мариной, она заявила ему очень жестко и категорично, что, мол, просто перестанет его уважать, если он оставит спорт, потому что будет считать, что Мишка просто слабак и он сломался перед трудностями… А еще, мол, он ей обещал прошлой весной, что получит своего третьего мастера, а Марина доверяет только тем мужчинам, которые умеют держать свое слово…
Вот она, женская хитрость во благо… А может, и не хитрость, потому что именно тогда, именно в тех, таких тяжелых для семнадцатилетнего пацана обстоятельствах и закалился по-настоящему Мишкин характер… И благодаря даже не сильному мастеру карате, Учителю Тадеушу, хотя и ему тоже, конечно, а слабой девчонке, которая волею случая стала инвалидом, но не потеряла силу духа и воли к победе, а главное – к жизни!..
И надо знать Мишу!..
«…Ладно! Будет тебе, Маришка, третий мастер! – думал он в те дни, шагая на тренировки. – Наизнанку вывернусь, все жилы порву или мне их порвут, но сделаю, как обещал! Или тогда мне рядом с тобой просто нечего будет делать!..»
19 апреля
…Весна к тому времени уже полностью вступила в свои права, ушли холода, растаял снег, уже довольно ощутимо припекало веселое солнышко, и даже распустившиеся почки на ветках кустов и деревьев уже превратились в зеленые масляные листочки. Распустились яблони и вишни, а в Ботаническом саду расцвела крупными сиреневыми цветами сакура… Природа ожила после холодной зимы, прилетели птицы в свои старые скворечники… В общем, все жило и все радовалось жизни…
Мишу в отделении травматологии института Склифосовского уже считали едва ли не своим сотрудником, столько времени он провел здесь, столько ночей он спал здесь, на жестком стуле у койки своей Маринки. Ему даже принесли старенькое продавленное кресло, чтобы парню было удобнее в нем засыпать, за что он был безмерно благодарен.
За два месяца его Марина перенесла несколько операций, но… Особого результата они не принесли, разве что избавили девушку от постоянной боли… Но ходить она так и не начала… Теперь за нее это делал Миша… Вернее, они делали это вдвоем… Миша просто возил ее всюду в инвалидном кресле… И старался вселить в нее уверенность в завтрашнем дне, уверенность в том, что ничего не потеряно…
– Мариш! Смотри, какая красота!
Он привез ее тогда на ВДНХ, а потом они долго гуляли по зеленым аллеям и случайно, а может быть, и специально, попали в Ботанический сад, где Миша прикатил коляску к небольшому, но такому красивому, цветущему дереву…
– Спасибо тебе, Мишенька… Я, если честно, сколько себя помню, все свое свободное время от школы проводила на тренировках… Так что… Стыдно, но я даже не знаю, что это за дерево такое, представляешь?!
– Я тоже только теперь узнал, Мариша… Оказывается, это именно оно и есть, священное японское дерево – сакура… Я видел ее цветок, но только на эмблемах школ по карате, а вот так, вживую… Я-то думал, что она только на Окинаве и растет…
– И я тоже! Представляешь! Представляешь, какие мы с тобой отсталые и темные люди! Ведь если бы я не грохнулась с тех перекладин, мы бы так и думали всю жизнь!.. Какие же мы отсталые люди!!! Просто средневековые!!!
Они весело смеялись над тем, что на самом деле было грустно, но именно это – не обращать внимания на свои болячки да еще и научиться смеяться над ними – помогало этим двоим влюбленным сердцам пережить свалившиеся на них трудности… И не опускать руки!..
Миша сидел рядом с креслом-каталкой на деревянной скамеечке и теребил в руках какую-то старую газету:
– Мариш… Я тут в городской библиотеке посидел немного… Мне Учитель посоветовал, вот я и поискал в старых газетных подшивках… – и тут он раскраснелся, как помидор. – А когда нашел, стырил… Но ведь это же не дорогая старинная книга, а простая «Комсомолка», только двухгодичной давности…
– А что в ней, Миша?
– Ты когда-нибудь слышала про Валентина Ивановича Бондаря?
– Нет, а кто это?
– Мне кажется, что это именно тот человек, который может нам с тобой помочь…
– В чем помочь, Миша?
– А ты вот послушай! Это газета от 3 апреля 1978 года, «Комсомольская правда»… Его, Мариша, сравнивают с летчиком Алексеем Маресьевым… – Миша развернул пожелтевшие листки и стал читать: «…Валентин Бондарь родился 3 апреля 1948 года в Каунасе. Отец погиб от пули бандита. Вслед за ним умерла и мать. Мальчик попал в детский дом, где увлекся акробатикой, борьбой, тяжелой атлетикой и культуризмом…
Счастье для мальчишки-детдомовца послевоенных лет Вали Бондаря воплотилось в слове «цирк». Над серыми буднями сказочным дворцом возносился цирк шапито: праздничная музыка, яркие огни, сильные, красивые люди. Для мальчишки, который сбежал в шапито из приюта, цирк составлял всю радость в жизни. Каждый день он сбегал из детдома, чтобы вечерами учиться на манеже волшебному искусству. Но только через пять долгих лет мальчишеской любви и горьких разочарований судьба ответила ему взаимностью: подростка приняли в цирковой кружок. Здесь он научился акробатике, а со временем стал «художником трапеции» – в пятнадцать лет он начал выполнять опасные трюки на трапеции. Какое это, наверное, счастье – свободной красивой птицей парить в высоте, чувствовать в каждом движении сильное, послушное тело!..
Все рухнуло в одночасье…
Начав выступления в цирке как воздушный акробат, в 1962 году он рухнул с 13-метровой высоты… Случилось то, что случается раз в 100 лет: лопнул штамберт – стальная перекладина, к которой крепится вся арматура и страховка. Тринадцать метров свободного падения! Он даже не успел сгруппироваться. Зрители, наблюдавшие представление в Каунасском дворце спорта, зашлись в едином выдохе «А-ах!» и смолкли враз, когда тело гимнаста глухо ударилось о пол. Бондарь ничего этого не слышал… У него было более 10 переломов, включая перелом позвоночника, который полностью парализовал ноги. Диагноз докторов был такой: «Компрессионный перелом позвоночника в поясничном отделе и черепно-мозговая травма…» И был врачебный вердикт – Валентин Бондарь проведет оставшуюся часть жизни в инвалидной коляске…
«…Будь мне тогда лет тридцать, – говорил позже Валентин Бондарь, – скорее всего, я не сумел бы психологически перешагнуть через понятие «невозможно». Но лет мне было вполовину меньше, и по характеру я оставался детдомовцем, а нам судьба ничего не давала даром…»
Неделю в реанимации, балансируя между жизнью и смертью, Валентин не мог в полной мере осознать, что с ним произошло. Зато когда увидел, как медсестра, словно бревна, передвигает его ноги, и понял, что они живут отдельно от туловища, – заплакал. А когда на обходе врач сказал, что так теперь будет всегда, Валентин испытал самый настоящий глубочайший шок.
Первое, что сделал Бондарь, окончательно придя в себя, – попросил ребят принести ему из цирка гантели и резиновый эспандер.
Недели через две при очередном обходе врач его отругал, но Валентин не бросил своих занятий и одновременно принялся изучать по книгам и учебникам строение человеческого тела, анатомию мышц, биомеханику, проштудировав весь курс медицинского вуза, касающийся всех видов перелома позвоночника…
Через восемь месяцев Валю Бондаря, инвалида 1-й группы, выписали из больницы. А он прямо на коляске отправился во Дворец культуры профсоюзов и попросил у директора разрешение вести цирковую студию. И получил добро – Валентина приняли на работу руководителем… циркового кружка!.. Это было равносильно чуду, во всяком случае, по эмоциям не уступало тому моменту, когда, очнувшись после падения, он понял, что жив… Цирк опять был рядом, значит, жизнь продолжается. Если до трагедии была цель – попасть в цирк, то теперь – заново, во что бы то ни стало научиться ходить и вернуться на арену…
Жизнь более или менее налаживалась. Днем он занимался с ребятами, вечером либо перелопачивал медицинскую и цирковую литературу, либо, оставаясь в спортзале после всех, продолжал свои изнурительные тренировки. Но теперь уже со знанием дела, четко представляя, чего хочет добиться конкретным упражнением от определенной группы мышц. Нередко случалось так, что, таская до одури на костылях свои безжизненные ноги по гимнастическим матам (на пол Валентин боялся выходить, потому что, упав, разбился бы наверняка), он падал, когда иссякал суточный ресурс сил, да так и засыпал. Утром, находя его в неестественной позе и не сомневаясь, что он мертв, уборщицы вызывали «Скорую» и милицию… Так было несколько раз, пока они не разобрались, что к чему…»
Миша посмотрел на Марину, которая закрыла глаза и подставила лицо солнечным лучам и тем не менее очень внимательно слушала – на ее виске пульсировала жилка, говорящая о том, что девушка очень напряжена и сконцентрирована…
– Тебе плохо, Марина?
– Миша, мне хорошо… Ты не останавливайся, ладно? Ты читай! Читай про этого Бондаря!.. Очень интересно, чем все это закончилось!..
– Хорошо… Так вот… Слушай дальше… – Миша опять вернулся к газетной статье: – «…Бондарь встал на костыли не в одночасье. Сначала до звериного рефлекса он отработал координацию движений при ходьбе шагом, в железо превратил мышцы плечевого пояса, до синих кругов в глазах отжимаясь с привязанным к ногам грузом на брусьях. Сегодня Валентин Иванович точно знает, сколько движений и какие были проделаны впустую, но также и знает, что без этих «холостых» упражнений не было бы его уникальной методики. День, когда он почувствовал, что у него снова есть ноги, Бондарь называет началом своей новой жизни. Он упорно шел к этому. Целых пять лет один месяц и семь дней! Шел, несмотря на то что был приговорен медицинскими светилами к вечной неподвижности.
Еще семь месяцев Валентин проходил, опираясь на палочку…
Через шесть лет после травмы Валентин Иванович Бондарь «родился заново»…
Он вернулся в большой цирк, но уже не воздушным акробатом, а силовым жонглером… Будь Бондарь хоть супергимнастом, никакая самая прогрессивная медицинская комиссия не допустила бы его снова работать под куполом. И он решил переквалифицироваться в силовые жонглеры… За пять лет «безногой» жизни Валентин привык все делать руками и знал, что они не подведут… Начались гастроли по стране, и никогда в своих номерах Бондарь не стоял на месте. Все время что-то совершенствовал в трюках, бесконечно работал со своим многопудовым реквизитом. Пошли в гору и результаты выступлений на арене. Именно тогда появилась его знаменитая пирамида с общим весом в 1000 килограммов, впервые он поставил феноменальный номер с удержанием на плечах легкового автомобиля, вес его латунных шариков для жонглирования вырос до 45 килограммов каждый. Народ повалил в цирк посмотреть на Бондаря-силача… А начиналось все с самого первого силового номера «акробатический мотоциклист»… Когда врачи узнали, что он не только пошел, но и даже вернулся в цирк, они не поверили. Но люди, прикованные к инвалидному креслу, поверили и стали приходить к нему на консультации… Каждый день Валентин Бондарь три-четыре часа работает со своими пациентами, работает в промежутках между представлениями, поздно ночью после работы, иногда в гостиницах во время гастролей… Никакую отдельную плату с больных Бондарь как не брал, так и не берет. Он получает строго фиксированную зарплату в том учреждении, где трудится, а это Московский цирк на Цветном бульваре…
А своим больным Валентин Иванович всегда говорит почти одно и то же: «Я могу сказать вам, как делать упражнения, но без вашего желания мои слова не принесут успеха. Даже если мое оборудование было бы из золота, вы никогда не будете идти, если у вас нет уверенности. Вы должны работать с той же самой преданностью, дисциплиной, и будет сила каждый день, много лет, если необходимо. Только тогда вы скажете: «Я сделал это, я могу идти!..»
Миша свернул газету и посмотрел на Марину… А она…
По ее щекам текли крупные слезы… Но плакала девушка как-то совсем уж по-мужски – без всхлипываний и истерик…
– Мариша, прости! – бросился к ней Михаил. – Я не…
– Все правильно! Все правильно, Миша… Спасибо тебе, что пытаешься хоть что-то сделать… И знаешь что…
– Что, Мариночка…
– Дай мне обещание…
– Обещаю! – тут же сказал Миша.
– Но ты еще не знаешь, что я хотела тебя попросить!
– А мне все равно! Я тебе верю!
– Хорошо… Тогда пообещай мне, что ты обязательно возьмешь меня посмотреть, как ты будешь бороться на чемпионате… Я очень хочу!
Михаил задумался лишь на секунду:
– Хорошо… Ты будешь видеть все мои схватки!
– А после чемпионата ты отвезешь меня в цирк…
– К Бондарю?
– Сначала просто в цирк… Ведь я из-за спорта уже даже и не помню, когда в последний раз была в цирке!.. А там посмотрим… Хорошо?
– А еще я тебе обещаю, Марина… – Миша был серьезен и как-то очень официален. – Что если вдруг, ведь такое может быть… Если вдруг Бондарь откажется или не сумеет… Я обещаю, что обязательно стану врачом! Хорошим врачом, Марина, и сам тебя вылечу!.. Сам!!!
И опять из глаз девушки брызнули слезы, только теперь они опять были совсем другие… Наверное, в тот момент она даже была счастлива оттого, что ее судьба так сурово обошлась с ней, приковав к инвалидному креслу, иначе она, может быть, так никогда и не узнала бы, какой цельный и целеустремленный, а главное, очень преданный человечище ее Мишка…
…На соревнованиях эта странная пара пользовалась всеобщим пристальным вниманием, и не только у болельщиков, но и спортсменов, и тренеров, и судей…
День соревнований начинался для Миши не с получасовой, а то и больше «тренерской накачки» на победу в раздевалке, а с поездки в общественном транспорте в компании Марины и кресла-каталки… Потом он завозил ее в зал, оставлял почти у самых ковров и мчался в раздевалку, потому что команды уже начинали выходить для приветствий…
На второй день соревнований Миша попросту к этому приветствию опоздал, его тренер строго-настрого наказал своему помощнику, чтобы тот начиная со следующего дня ездил за девушкой на своих «Жигулях» и привозил ее во Дворец спорта «Динамо» вовремя, хватит, мол, этих опозданий!..
Может быть, такая тренерская забота и покажется странной человеку несведущему в том, что происходит в спорте помимо подиума или борцовского ковра, «за кулисами», так сказать, но… Просто в спорте, особенно когда спортсмены переступают черту мастера спорта, очень многие между собой знакомы и даже дружны. И очень многое знают или слышали друг о друге… Марину Горячеву здесь узнали многие – как-никак, а она входила в основной состав сборной Союза… И очень многие знали о той беде, которая с ней произошла… А когда они увидели рядом с ней Мишу и то, с какой заботой он к ней относится, то их отношений мог не понять только совсем глупый человек…
…И на этих соревнованиях Марина «ожила»!..
Она опять окунулась в атмосферу спортивного соперничества, как будто вновь вернулась к привычной жизни!.. Девушка даже посвежела как-то, а на ее щеках от азарта появился румянец! Ну и настроение!.. Настроение у нее, конечно же, было лучше всех!.. Она истово болела за своего Мишеньку, кричала, стучала кулачками по подлокотникам кресла, даже свистела, а она, оказывается, умела громко свистеть, сунув два пальца в рот, и громко хлопала в ладоши и обнималась с Дашкой, которая тоже была тут и тоже болела за брата, когда тот проводил классный прием или побеждал на ковре…
Ну а Миша от присутствия родных ему людей и под испытующим взглядом Учителя Тадеуша, который тоже переживал и болел в этом зале за своего ученика, казалось, обрел какие-то совершенно неземные силы!..
…Чемпионат города в этом 80-м году был очень серьезным соревнованием, и участвовали в нем уже довольно известные в своей возрастной категории борцы… А кое-кто из них, кому, как и Мише, должно было исполниться 18 лет, вполне мог попасть в олимпийскую сборную Союза, пусть и не в основной состав, но все же! На носу была летняя московская Олимпиада, и этот турнир был одним из негласных отборочных соревнований…
И понятное дело, почему так получилось, что из всех «юношей» – участников турнира, из всех весовых категорий кандидатами в мастера были только двое – Миша и еще один паренек, который проиграл первую же свою схватку – все остальные были мастера…
…В последний, четвертый день турнира, 19 апреля, на ковер бороться за первое место вышел парень, который гарантированно был в олимпийской сборной и который уже имел титул чемпиона Европы среди юношей, и Михаил Парубец…
И соперник Миши уже не улыбался снисходительно… Так, как это было в самый первый день, когда проходили первые схватки, потому что уже знал, с кем имеет дело – в той схватке, которая еще была не «на выбывание», он проиграл Мише. Да как проиграл!!! Через семь секунд после начала и иппоном!.. Вот тогда-то и забегал наблюдатель из Олимпийского комитета!.. Вот тогда-то он и начал расспрашивать, кто такой этот парень, да откуда и когда ему исполнится 18 лет… Потому что победить чемпиона Европы «чистой победой» да за считаные секунды порой не под силу даже чемпиону мира, и это на самом деле так!..
Они прошли все схватки и теперь опять встретились на ковре…
И в этом бою должно было стать ясно, кто же из них сильнейший, кто выиграет этот чемпионат, хотя уже было известно из «достоверных источников», что в запасной состав олимпийской сборной попадают двое – занявшие здесь первое и второе места… Для них этот финал уже сам по себе был пропуском в большой спорт… Но не только!.. Он был еще и делом престижа, и спортивных амбиций… Хотя… Нет… Не для них! А только для «побитого» иппоном чемпиона Европы…
А вот для Миши…
«…Все! Как и обещал Маринке, третьего мастера я уже точно заработал… А теперь хватит!.. Пора заканчивать со всем этим баловством и начинать заниматься серьезными делами!.. – думал он, поправляя на себе темно-голубую самбовку и завязывая потуже пояс. – Маринку вон к Бондарю везти надо… В Академию поступать, к экзаменам готовиться… А Олимпиада эта… Ну так мне когда-нибудь будет приятно вспоминать, что я на нее чуть-чуть не попал… Выиграть я там все равно не выиграю, а время потеряю… В общем… Пусть простит меня советский спорт за то, что потерял в моем лице не самого плохого спортсмена – с меня достаточно!..»
Но просто так «сдать» бой на глазах у любимой девушки, сестренки и Учителя Тадеуша Мише не позволила гордость…
И он боролся, боролся по-настоящему…
Так, как боролся бы простой мастер против «уже чемпиона»…
Миша боролся в «три четверти силы»… И его противник это понимал… Потому что делал ошибки, и Мишка уже на первой же полуминуте мог бы его опять поймать на иппон, но… Он только цыкнул языком, давая понять, что видел оплошность, но специально ничего не сделал… И парень занервничал, заставляя Мишу «цыкнуть» на него еще несколько раз…
И тогда Мишка тихо шепнул ему, когда они стояли в стойке:
– Давай, делай «вазари»… Потом я две «кока»… А в конце сделаешь одну «юка»[7]… Будешь первым…
– Почему? – шепнул парень.
– Это тебе надо… А мне нет… Давай…
Миша предлагал парню очень достойный вариант победы над собой, который не повредил бы ничьему самолюбию и не вызвал бы подозрений у судей – сначала «чемпион» набирал «половину победы», потом Миша догонял его по сумме очков двумя «четвертинами», а в конце проигрывал, но с самым минимальным перевесом в одну «восьмушку»…
Они пошли по кругу, и Миша как бы случайно «скрестил» ноги во время шага… Борцы знают, что это самый простой и самый сладкий способ заработать вазари, но случается он крайне редко, потому что это грубейшая ошибка… Такие ошибки мастера уже никогда не совершают – это удел начинающих самбистов-учеников… Секунда, и обе ноги Миши взлетели на метр над татами, а он сам грохнулся на спину, громко шлепнув, как это и положено при страховке, ладонями по ковру – боковая подсечка была выполнена «чемпионом» безукоризненно…
– Вазари! – громко объявил рефери на ковре.
Потом совершенно без всяческой подставы Миша поймал «чемпиона» на два броска, но не довел их до полного завершения и получил две «кока», и уже в самом конце, когда до окончания схватки оставались считаные секунды, он позволил бросить себя через бедро, но при этом приземлился за «синим кругом» татами.
– Юка! – опять объявил рефери.
А через несколько секунд бой был закончен…
– Мишка!!! Мишенька!!! Ты молодец!!! Ты такой молодец! – кричала во все горло Марина и даже подпрыгивала в своем кресле от радости. – Дашка!!! Смотри, какой у тебя брат молодец!!! Я его так люблю!!!
За эти дни они как-то очень сдружились и теперь чувствовали себя едва ли не родными сестрами…
Пока устанавливали пьедестал для награждения, к Мише подошел Учитель Тадеуш:
– Послушай, Михаил… – он прищурил один глаз. – Ты зачем эту схватку «сдал»?..
– Я не…
– Миша… Врать своему учителю нехорошо и некрасиво, и это большое неуважение… Так почему? О том, что тебе пообещали денег, не верю – ты за это еще и морду бы набил! И сделал бы ему иппон на двадцатой секунде! Уж я-то тебя узнал за два года!..
– Просто… – Миша посмотрел на смеющуюся Марину и сказал: – Я ухожу из спорта, Учитель… Есть задачи поважнее…
Учитель проследил за его взглядом:
– А вот теперь понятно… Теперь я узнал своего семпая… Только… Ведь это был шанс, Миша… Не вышел бы ты на ковер на этой Олимпиаде, но уже был бы в «обойме» сборной Союза!.. А там… За четыре года… Кто знает, может, я сейчас разговариваю с тем, кто отказался от своего будущего олимпийского «золота»…
– Мне это не нужно, Учитель… Я уже все решил… Я же вам говорил еще при первой встрече два года назад, что хочу быть врачом… Теперь я хочу этого еще сильнее… Это для меня важно, потому что важно для Маринки… А карате я не брошу – это для души…
– Что ж… Кажется, мне удалось тебя чему-то научить… Ты выбрал правильный путь, ученик…
В этот момент к ним подошел дядечка средних лет, у которого на лацкане пиджака был значок Олимпийского комитета:
– Молодой человек! – сказал он. – Я хотел бы с вами переговорить! Я уже разговаривал с вашим тренером, и он согласен…
– Чтобы я тренировался в сборной?
– Вы, видимо, очень догадливы!..
– Я не хочу!..
От этого ответа мужчина просто опешил и недоуменно посмотрел на Тадеуша, который широко улыбался:
– Н-не понял?!! Вы не хотите попасть в сборную Союза?!!
– Нет! Я вообще больше не интересуюсь самбо!
– Но ваш тренер…
– А мой тренер просто еще не в курсе… Я ему чуть позже сам скажу…
Миша взбежал на подиум и поднялся на пьедестал, чтобы получить свою медаль, а обескураженный мужчина обратился к Тадеушу:
– Он, наверное, перенервничал из-за проигрыша?
– Ну уж нет! Этот парень из-за такой ерунды нервничать никогда не станет!
– А что же тогда? Почему он отказывается?
– Парень решил, что у него в жизни есть задачи поважнее, да и рановато ему в сборную – парню только-только семнадцать исполнилось…
Мужчина смотрел на Учителя сквозь линзы своих очков абсолютно бараньими глазами:
– Бог ты мой! Какая несусветная глупость! Ведь это же не просто спорт, а уже политика – престиж всей страны! Вы-то хоть понимаете, почему он так делает?
– Я-то понимаю, любезный… Только вот вы, думается мне, никогда этого не поймете!.. И вообще!.. Михаил не интересуется политикой! Ему на нее плевать!!!
Лето 1980 г. Москва.
Белые полосы в жизни не исчезают навсегда! Просто их иногда надо упорно искать!
2 июня
– Миша! Мне кажется это сказкой!..
Марина сидела у самого бортика манежа в своем кресле и завороженно смотрела на сорокалетнего атлета, который состоял, казалось, из одних мощных бугров мышц.
Он бросал вверх большие блестящие металлические шары, а потом ловко ловил их, начинал жонглировать!.. И шары эти были вовсе не резиновыми или из папье-маше, потому что по лицу этого «Геракла» тек самый настоящий пот – он трудился, «без дураков»…
– Это он? Валентин Бондарь? – Марина в замешательстве смотрела на Мишу. – Это он был парализован после того, как разбился?
– Это он, Мариша! Он!..
Она с замиранием сердца смотрела на то, как атлет поднимал все большие и большие тяжести, а потом просто закрыла глаза, когда он поднял на своих плечах «Жигули»…
И вдруг почувствовала, что летит…
Оркестр заиграл Венский вальс, а Марина… Она просто стала тихонечко подпевать, не открывая глаз:
– Па-дам, па-дам, па-дам, пам-пам! Та-ри, ра-рам, па-дам, пам-пам! Та-ри-ра, рай-ра, рам-пам-пам! Та-ри-ра, рай-ра, рам-пам-пам!
– Молодец, девочка! – услышала она рядом со своим ухом глубокий мужской баритон. – А поешь красиво и координация есть!..
Марина открыла глаза и увидела, что тот атлет, оставив в покое свои блестящие железяки, кружит ее в вальсе посредине манежа, держа ее на своих мощных руках прямо так, вместе с креслом-каталкой!.. А рядом, всего в метре от них, кружится в странном танце, больше похожем на приготовления тигра к прыжку, ее Миша…
– Ты спортсменка? – спросил мужчина.
– Да… Была…
– Наверное, гимнастка… И упала с бревна…
– С перекладин…
– Давно?
– Четыре месяца прошло…
Оркестр играл вальс, зрители, все до единого, встали и аплодировали этому странному танцу и еще более странной паре, а мужчина, казалось, этого вовсе не замечал:
– А этот мальчик, который явно хочет достать меня своей пяткой в нос и наверняка умеет это делать, он кто?
– Это Миша… – Девушка зарделась под пристальным взглядом, как мак. – Я его люблю…
– Да и он тебя, судя по всему…
– Он мне очень помог! Я бы, наверное, без него умерла… Это он про вас узнал, Валентин Иванович, и сюда привез тоже он… Вы ведь Валентин Иванович? Бондарь?
Атлет докружил вальс до того места, откуда и начал, и, опустив кресло с девушкой на свое место, спросил:
– Ходить хочешь?
– Очень!!! Очень хочу!!!
– И детей хочешь? И мужа?
– И детей!!! И Мишеньку!!!
– Тогда не уходите никуда после представления!..
Он строго посмотрел на Мишу, который стоял в метре от них в боевой стойке дзию-камае-дачи:
– И не надо пытаться меня ударить, Михаил… Я ничего плохого ей не сделаю!.. – И опять обратился к Марине: – Ты успокой своего будущего мужа, девочка… А потом досмотрите представление – будет еще много интересного! А когда все закончится, я сам к вам выйду! Ну? Договорились?
– Договорились…
– Вот и хорошо!..
Мужчина легко перепрыгнул бортик, обтянутый красным бархатом, выбежал на центр арены и поклонился продолжавшим аплодировать стоя зрителям…
– Миша! Мишенька! Ты чего это?! Ты же сам говорил, что он может помочь! Что он другим помогает! Чего это ты на него?!
Мишка стыдливо опустил глаза и стал просто пунцовым:
– Испугался я… А вдруг он тебя упустит…
– Дурачок ты мой! Да он же целую тонну на плечах держит!.. А я что? Да во мне вместе с этим креслом не больше шестидесяти килограммов! Да ведь ты же сам меня вместе с ним по лестницам носишь, когда надо!.. – Она весело и задорно смеялась над своим незадачливым Мишкой. – Или забыл с перепугу?
– Так то я… Я уже знаю, как…
– А он, думаешь, не знает?
– Все равно! Если бы он тебя упустил!.. Я бы его так шарахнул, что больше никто и никогда не помог!
– Эх ты! Защитник ты мой! – Она с нежностью погладила Мишу по щеке. – Смешной… Но мне приятно!..
– Интересно… Что он нам скажет, Мариш?
– А вот скоро и узнаем!
– Скорее бы уже!
– Не спеши, торопыжкин! Он нас сам заметил, и это главное! – Она посмотрела с любовью и нежностью. – Мне кажется, что теперь все будет хорошо… Ой! Ой! Смотри, смотри! Какие пуделя красивые! А умные какие!..
Марина, уже взрослая семнадцатилетняя девушка, радовалась цирковому представлению, как маленькая девочка! И такая была во всем этом трогательность, что у Миши непроизвольно навернулись на глаза слезы…
…Именно с этого дня, со 2 июня 80-го года в жизни Миши опять началась «белая полоса»…
Валентин Иванович тогда не обманул молодых людей и после окончания представления утащил их в свою гримерку…
А вот дальше…
Дальше Миша впервые в жизни, нет, не узнал, а почувствовал всем сердцем, что такое значит, когда человек ему доверяет до самого конца…
Может быть, с высоты прожитых лет это и выглядит по-детски глупо, потому что с годами мы набираемся не только жизненного опыта, но и «в нагрузку», как лежалый товар, набираемся еще и цинизма. И теряем, к огромному сожалению, ту стыдливость, которую заложила в нас Матушка Природа, а кое-кто попутно еще и совесть…
Но в те, 70—80-е годы, когда всеобщая распущенность, хамство и разврат еще не прогрызли в обществе дыры изнутри, как черви в яблоке, когда девчонки носили в школе белые бантики и фартуки, а мальчишки коричневые школьные костюмы, когда школьное общество еще не разделилось на «детей нищего быдла» и «детей космонавтов». Когда еще и в помине не было понятия «золотая молодежь», которая на самом деле, тупея от распущенной вседозволенности и живя с молчаливого согласия своих разжиревших родителей под девизом «секс, наркотики, рок-н-ролл», оказывается на поверку ржавой трухой и гнилью. Когда по ночам тебе не снятся порнофильмы, потому что ты о них только слышал и еще знаешь, что это настоящая «уголовщина» и за нее сажают, а снятся просто красивые девушки, девочки… Когда для тебя в те пуританские годы даже невинный поцелуй был уже едва ли не подвигом, когда со своей девушкой и за ручку-то не всегда держишься…
…Вот о чем я хочу сказать!
Семнадцать лет в 80-м!..
Когда уже и хотелось аж до скрежета зубовного, но было стыдно до пунцовых ушей, если кто-то ловил тебя на том, что ты загляделся… Нет! Не на длинные девичьи ноги, едва-едва прикрытые мини-юбками, которые и юбками-то не назовешь, а в лучшем случае просто оборками на трусы… Когда ты просто задерживал взгляд на коленках, выглядывавших из-под коричневого школьного платья, а все остальное, что было под этим платьем, ты просто дорисовывал в своем воображении…
– Значит, так, дочка! – Валентин Иванович легко, словно пушинку, поднял своими могучими руками Марину из кресла и уложил на жесткий топчанчик. – Прежде чем о чем-то разговаривать, мне нужно знать о чем! А для этого мне нужно тебя осмотреть и понять серьезность твоих травм. Это понятно?
– Конечно, Валентин Иванович… – согласилась Марина.
– Отлично… А посему… – Он обернулся к Мише. – Мне сейчас нужно пойти переодеться и принять душ… Это недолго – минут пятнадцать… А тебе, молодой человек, задание… Поможешь девушке раздеться! Мне нужно будет осмотреть ее тело, а не то белье, которое на ней надето. Так что давай, помогай будущей жене! Потому что раз это именно так, то тебе еще не раз придется это делать…
Знаменитый атлет мощно хлопнул ладонью юношу по плечу и вышел, хлопнув дверью… А Миша замер, как соляной столб, посредине гримерки, глядя растерянным взглядом на девушку… Да, в общем-то, и она чувствовала себя нисколько не лучше Миши и не выглядела более уверенной… Они смотрели друг на друга и просто не знали, что делать… А время шло и выполнять распоряжение Бондаря было просто необходимо!..
И Марина решилась…
– Миша… Мы ведь сами к нему пришли, правда? И он может помочь…
Она решительно стала стягивать через голову свою блузку, глядя Михаилу прямо в глаза, потом попробовала дотянуться до застежки своего кружевного лифчика, но… Видимо, такие «упражнения» дома она делала только с помощью матери – лицо Марины перекосила гримаса боли…
И тут она требовательно взглянула на парня:
– Ну что же ты застыл на месте, как памятник, Миша?!! Ты что, живой голой женщины никогда не видел?
– Нет… Не видел…
Она посмотрела на него странным взглядом и, словно что-то решив про себя, заявила:
– Ну, значит… Вот теперь и увидишь!.. Давай, помогай мне! А то скоро Бондарь придет, а мы не готовы… Ну!!! Давай же! Снимай!..
Миша деревянными пальцами расстегнул крохотные крючочки на бюстгальтере и едва не вскрикнул, не иначе как от перепуга, когда прямо перед его глазами на свет Божий явились очень красивой формы, небольшие девичьи груди с маленькими коричневыми сосочками… Потом такими же деревянными руками он неумело стянул с девушки ярко-красные спортивные штаны, оставшиеся у нее со времен ее бытности в сборной Союза, и опять замер… Просто-таки засох, уставившись на розовые шелковые трусики…
– Миша… Будь же ты мужчиной, в конце концов! Я же не смогу это сделать сама!
И тут… Словно какая-то струна, лишняя и никому не нужная, оборвалась внутри парня… Он бережно и очень нежно освободил Марину от этой самой последней части ее туалета и…
Просто-таки залюбовался ее телом… Таким ладным, молодым и еще не потерявшим из-за болезни упругости мышц… Он нежно и очень медленно провел самыми кончиками пальцев по ее бедрам, плоскому животу, груди… А когда решился все же поднять на нее стыдливый взгляд и попытался убрать руку, то… Она, не открывая глаз, поймала ее и опять уложила на свою упругую грудь… И Миша почувствовал под своей ладонью твердую горошину набухшего соска… Сколько продолжалось это блаженство, они не знали, возможно, секунды, но тогда… Тогда им показалось, что это длилось целую вечность… И именно после этого они стали по-настоящему и уже, наверное, по-взрослому, близкими друг другу людьми…
…А Бондарь…
Валентин Иванович осмотрел тогда Марину, бережно, но со знанием дела, ощупал каждую косточку, каждую ее мышцу и вынес свой вердикт: «Да – сложная травма! Да – тяжело будет! Но!!! Он поможет ей встать на ноги! Если она сама ему в этом поможет! Ну, и еще Миша!» Он не сказал, что девушка будет ходить через месяц или через год, но пообещал, что это обязательно случится, если они наберутся терпения и будут, не жалея себя, выполнять все его предписания изо дня в день… Ребята уезжали в тот день из цирка, окрыленные надеждой на лучшее…
Потом были выпускные экзамены в школе, которые они оба сдали на одни «пятерки»…
Потом был выпускной бал, где молодым людям вручили заслуженные за окончание средней школы медали: Марине – золотую, а вот Мишке – серебряную, потому что до восьмого класса у этого «отличника» немного пошаливала оценка по поведению из-за его взрывного характера…
А потом… В самом начале июля Мише пришлось расстаться со своей сестренкой Дашенькой…
Эта волокита длилась почти полгода, но… Учителю Тадеушу, подключившему все свои связи, так и не удалось победить жестокую государственную бюрократическую машину – девочка должна была продолжить школьное обучение в интернате… Единственное, что все же удалось сделать Тадеушу, так это уговорить социальных работников отправить ее в спортивный интернат, в котором, по счастью, работал тренером его большой старинный друг еще по боксу… Да и недалеко это учебное заведение было!.. А когда им всем вместе удалось все же соблюсти все официальные формальности, то Учитель договорился с руководством интерната о том, что Дашка в нем будет только учиться, а тренироваться и уж тем более жить она станет, как и раньше, в его доме… Если бы все это случилось немного раньше, то такого договора, конечно же, не получилось бы, но…
19 июля в Москве начинались XXII летние Олимпийские игры…
Ну и что, скажет кто-то. Да то, что Тадеуш Рафаилович к этому времени и его школа карате, которая существовала уже 10 лет, стали настолько известны и популярны, что теперь сюда приходили тренироваться самые разные люди… В том числе и директор того детского спортивного интерната!.. А сам Тадеуш был приглашен в судейский состав Игр, которые оценивали олимпийские схватки борцов дзюдо!.. В общем, Учитель был настолько известным и уважаемым в спортивных кругах человеком, что ему просто не могли отказать! Тем более что кто, как не он, лучше всех мог позаботиться о судьбе, и спортивной судьбе тоже, девчушки, которая уже настолько привыкла к его дому, что даже самого Учителя, не говоря уже обо всех остальных домочадцах, очень непосредственно называла просто по имени! Просто Тадеуш, и все! Так, как называла бы своего отца…
Честно говоря, все эти изменения, произошедшие в ее жизни, восьмилетняя Дашка толком-то и не заметила – она просто сменила школу, которая была ближе к дому Тадеуша, и все…
И Миша тоже остался доволен, потому что понимал, что это самое разумное решение. Потому что так получалось, что теперь «и волки сыты, и овцы целы»…
15 июля
…В этот день на Ленинградском вокзале его провожала вся его «новая семья»: Дашка, Марина, Учитель Тадеуш, его дочь Софья и жена Татьяна…
– Миш, а Миш! – дергала его за рукав рубахи Дашка. – А ты когда приедешь? А ты надолго уезжаешь?
– Скоро, Дашуль… Поучусь и приеду на Новый год…
– И больше не уедешь?
– Уеду… Но ненадолго… Потом летом опять приеду…
– И тогда уже не уедешь?
Миша поднял взгляд на Учителя, ища помощи и «защиты» от вопросов этой «почемучки».
– Даша! – Тадеуш поднял девчушку на руки и, картинно сдвинув брови, заговорил «серьезным» тоном: – Твой брат едет учиться! Он будет врачом! Ты же не хочешь болеть?
Даша мотнула головой.
– Вот и он не хочет, чтобы кто-то из нас болел! Миша хочет, чтобы вообще никто не болел! Он хочет научиться лечить людей! Тогда он сможет вылечить всех нас, если будет нужно!
– И Марину сможет?
Вот это был вопросище! Такие монументальные вопросы умеют задавать только дети! И очень часто эти вопросы ставят в тупик, казалось бы, очень умных и взрослых людей… И вот, поди ж ты, попробуй ответь!..
– И Марину сможет! – ответил Учитель и посмотрел девчушке прямо в глаза.
Даша думала секунд двадцать, а потом сказала:
– Тогда ладно! Если и Марину сможет вылечить, тогда пусть едет!.. Только пусть он хорошо учится!!! – И она помахала Мише указательным пальчиком.
Они смеялись, говорили о чем-то, но… Когда до отправления поезда оставалось десять минут, Учитель увлек все семейство за мороженым, давая возможность проститься с Мишкой и Марине…
– Ты не скучай там, Миш…
– Буду! Даже не проси! Обязательно буду!..
– Ты, главное, учись… Нам в семье хирург-травматолог наверняка еще понадобится…
– Мариш… Как же ты будешь без меня теперь к Валентину Ивановичу на сеансы ездить?..
– Миша! У меня отец есть! Просто ты его «задвинул» куда подальше своим характером и стал опекать меня сам, но папа у меня хороший и добрый!.. Он мне всегда поможет!.. И потом… К Бондарю теперь надо будет ездить не чаще одного раза в месяц, чтобы он смотрел динамику выздоровления… Теперь все зависит только от меня самой… Он меня всему научил… Всему тому, что мне нужно, и программы составил, и тренажеры сам сделал!.. Так что теперь… Теперь только я сама, Мишенька!..
– Мариша! Только я тебя прошу! Умоляю! – Мишка присел на корточки рядом с креслом. – Только не торопись! Я знаю тебя! Ты теперь захочешь побыстрее встать на ноги!.. Теперь не торопись! Чтобы не сделать еще хуже! Ты слушайся Валентина Ивановича, он сам через это прошел! И не в теории испытал, а на собственной шкуре!.. Он знает, когда придет срок! Обещаешь?
– Но это так тяжело ждать, Мишенька! – вздохнула Марина. – Ждать, когда придет этот срок… Я так хочу быть для тебя нормальной женщиной… Красивой, сексуальной… Полноценной!!! А не инвалидом!!!
– Ты у меня самая красивая и самая сексуальная, Маришка! – Юноша поцеловал ее прямо во вздернутый носик. – И самая полноценная!!! А это… Это просто временные трудности! Но мы же сильные! Мы же с тобой мастера спорта, Мариночка!!! А значит, мы с ними, с этими трудностями, обязательно справимся! Да?!!
– Да, Миша! – Девушка смотрела на него счастливыми глазами. – Да!!!
– Ну, вот и славно! А я буду тебе звонить! И писать буду! Каждый день! А Новый год мы встретим все вместе!
– Я уже согласна, любимый…
…Миша еще долго смотрел через окошко тамбура, как исчезал за поворотом перрон Ленинградского вокзала…
Поезд увозил Михаила в город на Неве… К новому, теперь уже взрослому будущему, к новой, взрослой жизни с ее проблемами и заботами… Только…
Мишке почему-то казалось, что именно этот поезд увозил его из детства… И на душе его скребли кошки, и хотелось выть и рвать казенную подушку зубами… Было отчего-то очень тоскливо…