Радомир. Путешествие в Семиречье. Глава 4. Веда (А. В. Карючин, 2015)

Глава 4. Веда

Запыхавшись после стремительного бега, друзья, весело переговариваясь, высыпали на открытое место. Видная Поляна, как её прозывали в Китеже, располагалась в одной версте от воды, на склоне высокого холма. Оттуда открывался чарующий вид на озеро и лежащий внизу город. В глубине поляны стоял небольшой деревянный дом, отличавшийся изысканной простотой. Не было у него ни искусной резьбы, ни крыльца с резными перилами, но между тем сам его облик был необыкновенно приятен глазу.

Недалеко от входа на траве лежал большой белоснежный камень с плоской поверхностью, который, видимо, использовался в качестве стола. Чуть поодаль от камня расположился удивительный стул. Посмотрев на него внимательней, Радомир понял, что это был пень от сломанного бурей дерева. Его ствол обломился таким образом, что получилось удобное сиденье с высокой спинкой и подлокотниками. Со временем оно всё покрылось пушистым мхом и превратилось в мягкое зелёное кресло.

На поляне, прямо на траве, уже сидело около дюжины детей, весело болтавших друг с другом. К своему удивлению, Радомир вдруг увидел и серого кота Котофея, который важно прошёл посреди поляны, привычно запрыгнул на Моховое Кресло и, несколько раз обернувшись вокруг себя, с довольным видом растянулся поперёк него, свесив вниз могучую лапу.

Поздоровавшись, Радомир уселся рядом со своими друзьями. В этот миг дверь дома открылась, и из него вышел Родослов. Улыбнувшись Котофею, он подошёл к детям и сел рядом со всеми на траву.

– Доброго вам вечера, девицы и молодцы, – улыбнувшись, произнес старец. – Возвратился я нынче из странствия далёкого и хочу вам о том сегодня поведать.

Кот Котофей бесшумно перевернулся на другой бок, положил голову на передние лапы и, прищурив глаза, навострил уши в ожидании занимательной истории.

– Ходил я по городам и весям разным и видел людей диковинных, – начал свое повествование Родослов. – И все они при встрече по-разному меня величали. Кто здоровья и мира желает, а кто силы да славы. Одни тебе поклоны бьют, другие молча пройдут либо буркнут в ответ неразборчиво. Кто носами трётся, а есть и те, что в лицо друг другу плюют и при этом радуются, – на мгновенье прервавшись, Родослов медленно обвёл взглядом всех детей. – А вы как разумеете, что должно содержаться в приветственном слове?

На некоторое время на поляне воцарилось задумчивое молчание. Лишь кот Котофей широко зевнул, показывая всем своим видом, что уж ему-то ответ точно давно известен.

– Слышал я от сродников своих, что любой потомок славного Рода может имени своего не назвать, но приветствовать встречного обязательно должен, – густым басистым голосом сказал маленький мальчик лет пяти, сидящий напротив Радомира. – Ну а уж в этом слове приветственном, должно пожелание доброе содержаться.

– Мыслю согласно я с Велимудром, – поддержала его белокурая девочка постарше, – а вот плевать друг дружке в лицо – это поганость какая-то.

– Отчего же поганость? – улыбнувшись, спросил Родослов. – Так народы в засушливых землях друг дружку приветствуют. Тем они показать хотят, что и последнего глотка встречному не пожалеют, все отдадут, а уж ежели надобно, то и своею влагой поделятся.

– Думаю я, что первее и главнее тут, – сказала Всеслава, – не форма приветственная, а пожелание внутреннее.

– Правильно мыслишь, Всевушка! – кивнул старец. – Желая добра аль здоровья, нужно и в мыслях того представлять. Многие нынче здороваются, а в голове о своем уже думают. Пусто такое приветствие. Не несёт оно в себе ни пользы, ни радости, может, лишь малую толику.

Солнце медленно клонилось за горизонт. Котофей, сладко зажмурившись и довольно громко посапывая, видимо, тоже выражал полное согласие с мнением Всеславы.

– Кроме того, – продолжал Родослов, – верили предки наши, что даже если ворогу приветствия доброго пожелать, огородиться тем можно от влияния злого. А потому, что он тебе в ответ скажет, можно понять о замыслах его сокровенных.

– Дедушка Родослов, а как понимать жесты приветственные? – спросила белокурая девочка. – Какие из них злые, а какие добрые?

– Как мыслишь ты, Велимудр? – глядя на малыша, обратился к нему старец. – Что можем ответить Беляне на сей вопрос?

– Слыхивал я от прародичей, что те, кто под разными звёздами рос, по-разному знаки руками являют. Есть те, кто десницу ввысь простирает, бога солнца – Яро прославляя; а есть те, кто поклоны бьёт, дланью касаясь богини земли.

– Есть ещё и такие, кто руками внахлёст за запястье друг друга берут, – вступил в разговор Светловзор. – Проверяют тем самым, не запрятан ли в рукаве встречного кинжал или другое оружие.

– Много бывает жестов приветственных, – согласился с ними старец, – да суть имеют одну: показать, что с добром идёшь и зла никому не желаешь. Однако понять по телодвижению вольному иль невольному можно немало, даже если человек и приветствие, и имя свое укрывает.

– Дедушка Родослов, – спросила Беляна, – а почему люди порою боятся имя свое раскрывать?

– Потому что верят они, что открывая имя свое настоящее, могут нечаянно и душу свою приоткрыть, а значит, стать уязвимыми. А коли вера их в то сильна, то так для них то и есть.

– Значит, нет ничего опасного, если имя твоё все ведают?

– Сильные духом всегда свое имя с гордостью носят, – торжественным тоном ответил старец, – и нет им нужды его закрывать. Заслышав имя твоё, друзья должны радость и теплоту испытать, а вороги в холодном страхе содрогнуться.

Родослов поднялся и подошёл к Радомиру. Мальчик, движимый каким-то непонятным позывом, тоже встал с травы. Старец положил ему на плечо свою руку и обратился к удивлённым детям:

– Теперь позвольте представить вам нашего нового Китежанина. Зовут его Радомир. Надеюсь, вы станете добрыми друзьями. Давайте же примем его приветственным словом, но пусть у каждого оно будет своё, бесповторное. А мы с Радомиром будем разгадывать, что вы при этом в душе пожелали.

Дети начали вставать и с улыбкой подходить к Радомиру.

– Мир твоему новому дому! – отважилась первой Беляна.

– Хорошее пожелание, – улыбнулся Родослов. – Да заодно и всех нас не забыла, ведь дом у нас теперь общий.

Дети дружно засмеялись. Затем шаг вперёд сделал белокурый мальчик с небесно-голубыми глазами. За руку он держал свою сестру, похожую на него как две капли воды.

– Меня зовут Искрен, а это моя сестра Искра, – сказал он, приобняв её за плечо. – Мы очень рады приветствовать тебя, Радомир, и да прибудут с тобой в согласии медведь и лебедь.

– Силы и верности желают тебе близнецы, – пояснил Родослов.

Следом за ними вышел маленький Велимудр:

– Пусть Род славит благо в тебе, Радомир, – поклонился он, приложив руку к сердцу.

На несколько мгновений на поляне воцарилось задумчивое молчание.

– Хмм, – наконец прервал тишину старец, – пусть Род всегда поддерживает в тебе благое начало. Так понимаю я мысль твою, Велимудр?

Малыш одобрительно кивнул головой и уступил место черноволосой девочке. Она протянула Радомиру пригоршню земляники и с кроткой улыбкой произнесла:

– Меня зовут Голуба, да хранит тебя сила предков твоих, Радомир.

Затем и остальные дети стали поочерёдно подходить к мальчику, произнося приветственные слова. В их глазах Радомир видел искренние пожелания добра и удачи, силы и мудрости, смелости и скромности. В этот момент он почувствовал себя частью единого, славного и родного.

Солнце меж тем полностью скрылось за горизонтом, и гордый полумесяц единовластно освещал серебряным светом низлежащие просторы.

– Перед сном грядущим нужно нам ещё одну загадку разрешить, – сказал Родослов. – Кто пригласит на ночлег Радомира?

Все дети, не задумываясь, стали наперебой предлагать свои дома для ночного приюта нового китежанина.

– Радомир, а к кому бы ты сам хотел пойти для ночлега? – Старец с улыбкой посмотрел на мальчика.

Но прежде чем Радомир нашёлся, что ответить, вперёд вышел Твастар:

– Родители мои ныне в странствии, и я буду дюже рад Радо́ в жилище своем приютить, – сказал он громко, а затем наклонился к Радомиру и шёпотом добавил: «А ещё мы с тобою смогём постройку твоего будущего дома обтолковать! У меня уже есть кой-какие задумки, как его ладно сварганить!»

Сердечно поблагодарив Твастара и всех детей, Радомир с радостью согласился.

Пожелав вещему старцу доброй ночи, дети стали расходиться по домам, а Твастар, Всеслава, Светловзор и Радомир решили перед сном пойти к озеру, чтобы ещё немножко поболтать.

– А что значит «сварганить»? – спросил Радомир, когда друзья спускались с холма.

– То значит «создать» али «сотворить», – охотно пояснил Твастар. – Ты помнишь, кто такой Сварог?

– Нет… – смущённо покачал головой Радомир.

– Древнее древо! – удивлённо воскликнул Твастар и звонко шлёпнул себя по ноге. – Ведь это сын вышнего бога Рода, отец Даждьбога. Он в небесной кузнице сотворил землю Мидгард и воду и сушу!

– А ещё солнце и синее небо, что в его честь сваргой зовётся! – добавила Всеслава.

– Много Сварог сотворил! А теперь вот и мы, ему подражая, нешто великое сварганить стараемся! – Твастар поправил свой берестяной ободок. – К слову сказать, имя мое тоже корнями отсель происходит.

– Это как? – удивился Радомир.

– Твастар – то бишь, «творец!» Али «мастер» по-нонешнему.

Тем временем они прошли вдоль домов и оказались на небольшой, закрытой со всех сторон кустами и деревьями, лужайке. Берег озера тут образовывал небольшой выступ, нависая над водой, примерно, на локоть. Друзья дружно уселись на него и опустили ноги в воду. Всё вокруг было окутано волшебной тишиной, лишь изредка прерываемой ненавязчивым стрекотанием сверчка.

– Это место мы называем Лужайкой Мечтаний, – словно боясь нарушить царящий повсюду покой, приглушённым голосом сказала Всеслава.

– Красивое имя, – улыбнулся Радомир.

– В названии этом не только красота сокрыта, – Всеслава сделала загадочное лицо, – но и глубокий смысл. Когда мечтаешь, касаясь воды, то озеро усиливает твои мысли. Кроме того, оно их ещё запоминает и потом уже мечтает за тебя.

– И какая же от этого польза? – после некоторого раздумья спросил Радомир.

– Что значит «какая польза»!?! – удивлённо повысила голос Всеслава, но сразу же, спохватившись, вновь заговорила таинственным шёпотом. – Чем сильнее и чище твои мысли и чем ярче ты представляешь свои мечты, тем скорее они исполняются. А что может быть искреннее и сильнее воды!!!

– Исто глаголишь, – подтвердил Твастар. – Я перед тем, как чего-нибудь мастерить сподобляюсь, так завсегда сюда прихожу. Стараюсь как можно точнее представить сам в себе образ грядущего сотворения.

– Видимо, в прошлый раз, когда ты тут вайтман в мыслях воображал, ногами-то до воды не дотянулся, – шёпотом сказал Светловзор, и друзья бесшумно засмеялись.

– Экие вы неумильные, – с улыбкой ответил Твастар. – О том уже многажды речено. Зачем о той несуразности присно злословити… Давайте лучше помыслим, какой дом Радомиру построим.

– Верно! – обрадовалась Всеслава. – Радомир, давай я буду угадывать, какой дом ты желаешь, а ты говорить, правда аль нет?

– Хорошо, – согласился Радомир, с любопытством ожидая рассказа Всеславы.

Девочка приосанилась, развязала затянутые на запястьях рукава, закрыла глаза и глубоко вздохнула.

– Дом твой на высоком месте стоять будет, – с сосредоточенным видом начала она, слегка болтая в воде ногами, – поодаль от всех должно это место быть, чтоб ты на воду мог сверху в тиши любоваться. Но и не слишком вдали, чтоб друзья твои всегда могли в гости к тебе наведаться.

– Ты словно мысли мои читаешь! – удивился Радомир.

Светловзор и Твастар тихонько захихикали.

– Ты так живо все представляешь, что про дом твоей мечты уже все в Китеже знают, – молвил Светловзор, – а уж для Всеславы это и впрямь слишком лёгкая задача.

– Спытайся не думать так сильно о доме, – поддержал друга Твастар. – Думай о чём-то другом, дабы Всеслава не зрела мысли твои на поверхности.

– Мечта – словно птица, – добавил Светловзор, – не держи её долго, отпусти, пусть улетит. А мы посмотрим, сможет ли Всеслава её тогда уловить.

– Разве такое возможно? – недоумевал Радомир.

– Любые мечты во времени и пространстве след оставляют, – ответила Всеслава. – Мне дедушка Родослов о том недавно поведал. А посему, помечтав однажды, мысли твои никуда не исчезнут, а лишь в глубине полетят.

Радомир постарался больше не думать о доме и сосредоточил свои воспоминания на том, что он видел сегодня, во время вечерней веды. Несмотря на множество впечатлений, он постоянно возвращался мыслями к Велимудру. Ведь он самый маленький среди детей. Но его голос, манера излагать свои мысли, глубина рассуждений, – всё это поражало воображение. Его пожелание «Пусть Род славит благо в тебе, Радомир», никак не выходило у него из головы. Чем больше он думал над его смыслом, тем всё больше вариантов приходило на ум. И смысл-то, кажется, был прост и понятен, но чётко огородить его, определить его границы и рамки, никак не получалось.

Всеслава меж тем закрыла глаза, чуть наклонила голову и, наконец, произнесла:

– Дом твой будет в два этажа, но не в три… из мягкого кедра сложен, – девочка приложила руку к виску, – дверь без углов, с верхушкой покатой… большие окна, чтобы всегда было много света… Слова будут на доме начертаны… «Величие души, Чистота помыслов, Глубина разума», как Родослов говорил о людях Великой Расы – о потомках Славного Рода.

– Всё правда! – удивлённо произнес Радомир. – Именно это я себе представлял! Но как?!? Ведь я мыслил сейчас совсем о другом!

– Это было просто, – с улыбкой ответила Всеслава, – когда ты стал думать о Велимудре, ты его «разбудил» в его доме, и он сразу прочёл твои мысли и понял нашу игру. Я попросила его мне помочь, и он мне мечты твои о доме передал.

Радомир в полной растерянности не смог вымолвить и слова. Наконец, осмыслив сказанное, он несознательно, про себя произнёс: «Прости, что побеспокоил тебя ночью, Велимудр». И тут же услышал в своей голове отчётливый басистый голос: «Это ничего, Радомир! Тем более что я не проснулся. Во сне мысли гораздо лучше слышны».

Радомир зачерпнул рукой воды и приложил холодную ладошку ко лбу. Всеслава, которая внимательно за ним наблюдала, приглушённо засмеялась.

Твастар и Светловзор, в недоумении переглянулись.

– Да что случилось-то? – спросил, наконец, Твастар. – Мы слышали мысль Радомира, но почто ты смеешься, Всеслава?

– Велимудр дал ответ Радомиру. Но только ему. Для всех остальных тот ответ оставался закрытым. Я видела след этой мысли, но не знаю, что он сказал. Однако глядя на застывшее лицо Радомира, не могу удержаться от смеха, – и Всеслава вновь бесшумно рассмеялась.

Радомир и вправду был сейчас больше похож на изваяние. Ничего не понимая, он круглыми глазами смотрел на Твастара и Светловзора, которые тоже были немало удивленны.

– Так это значит, что можно всегда так мыслями обмениваться? – промолвил наконец Радомир. – Даже если человека рядышком нет?

– Мыслями нужно уметь управлять, – улыбнувшись, ответила Всеслава, – чтобы увидеть могли их лишь те, кому ты их посылаешь. А удаление твоего собеседника не имеет значение, даже если он за тридевять дюжин земель улетел.

Ещё некоторое время друзья сидели на озере, обсуждая события уходящего дня. Наконец Всеслава потёрла кулачками слипающиеся глаза, встала и пожелала всем доброй ночи.

– И тебе добрых снов, – хором ответили мальчики. – Увидимся завтра на рассвете на Видной Поляне.

– А опосля веды пойдём нашу лодку достраивать, – предложил Твастар.

– Я обязательно приду на это посмотреть, – уже уходя, с улыбкой сказала Всеслава. – Ведь если за вами не приглядывать, вы неизвестно что можете смастерить.

Следом за ней стал прощаться и Светловзор.

– Пойдем тогда и мы, – поднимаясь с берега, предложил Твастар. – Тебе, Радо, с дороги отдохнуть надобно.

– Странно, но я совсем не чувствую усталости, – удивлённо ответил Радомир. – Как будто меня постоянно питает какая-то неведомая сила.

– Это ещё что, – улыбнулся Твастар, – скоро ты увидишь, какие у нас на Светлояре сны грезятся! Надобно токмо немножко помыслить, и всё что угодно можно узреть.

– Значит, и снами можно как мыслями управлять?

– Вестимо так. Я вот вечор себе загадал, в город великих мастеров, Асгард Ирийский, слетати.

– И что, слетал?

– Угу, даже с мастером одним потолковал.

– А что это за город такой?

– Асгард – то город всех городов в Беловодье, на месте слияния Оми и Ирия.

Затем Твастар оглянулся по сторонам и заговорщицким тоном добавил:

– Опосля, как лодку достроим, мы хотим на ней до Асгарда доплыти!