Глава 5
Чародейки Капитула
Джошуа спал и видел сон.
Принцесса Джулия в цветах своего дома бежала к высокой полуразрушенной башне из черного камня. Ветер трепал ее каштановые волосы, босые ноги были сбиты в кровь, а его любимый локон, тот, что всегда норовил выпасть из замысловатых придворных причесок, прилип к вспотевшему лбу.
Она бежала, а человек со щитом без герба гнался следом. Он двигался уверенно, но немного скованно, словно только начал оправляться после долгой болезни.
«Стойте, ваше высочество!» – кричал он.
«Нет! Это мой долг!»
«Это уже ничего не изменит!»
«Изменит!»
Он был выше ее и сильнее, но все равно не мог угнаться за легконогой девушкой. Тяжелый щит мешал ему, но он явно не собирался его бросать.
«Стойте!»
Но она не оборачивалась.
Башня черного камня была все ближе, ее своды нависали над принцессой. Неожиданно в проеме на месте ворот появился темный силуэт – словно тень, отброшенная кем-то невидимым.
«Ты все же пришла».
«Да, я готова».
«Пути назад не будет».
«Это мой долг».
Мужчина со щитом что-то крикнул, но Джошуа не разобрал. Мир вокруг него зашатался, и он услышал звонкий крик:
– Огр!
Он резко вынырнул из сна. Открыл глаза. Дыхание было тяжелым, словно долго бежал. Лоб покрывала испарина.
Его трясли за плечо.
– Да просыпайся же ты, соня! Ты ведь даже не дежурил сегодня, счастливчик, чего дрыхнуть-то?
– М-майриэль? – сфокусировав взгляд на причине пробуждения, уточнил он.
– Нет, владычица озера! Ты купался в моих водах и теперь должен мне свою душу! – выпалила лучница, но, заметив его плавающий взгляд, добавила: – Успокойся. Все в порядке. Это я и утро. Пора вставать и забыть ночные кошмары.
– Хорошо. Мне и правда снился какой-то дурной сон… Спасибо, что разбудила.
– Не за что. Не бери в голову, дурные сны – это отголоски вчерашних впечатлений, – успокоила его лучница и добавила уже другим голосом, очень похожим на его собственный: – Огр!
– Я понял-понял. Это теперь твоя любимая дразнилка.
– Ага. Пока ты не отмочишь что-нибудь более впечатляющее. Приводи себя в порядок, скоро выдвигаемся. – Довольная собой эльфийка отошла.
Оставшись один, Джошуа заставил себя сесть. Желание вернуться к еще хранящему сонное тепло плащу было просто невыносимым. Даже твердая постель, состоявшая из не слишком толстого походного одеяла и собранного накануне лапника, казалась сейчас весьма притягательной.
Потом он вспомнил про видение, и спать моментально расхотелось.
В том, что это было именно видение, а не обрывки образов и мыслей, трансформированных подсознанием в картинку, он не сомневался. Не будучи хорошим сновидцем, он все же был достаточно сведущ, чтобы определить природу своего сна.
И природа эта ему совсем не нравилась.
Джошуа хотел немедленно обратиться к мэтру Рамилу, но что-то его удержало. Он мучительно пытался вспомнить, что именно, но не мог.
Пришлось смириться и вставать. Тянуть не стоило – обычно наемники торопились выйти с первыми рассветными лучами. Не сказать, что к такому режиму младший мэтр относился хорошо, но выбора у него не имелось.
Их маленький лагерь уже проснулся. Паки хлопотал у костра, разогревая воду для утреннего чая. Кай седлал коней, проверял ремни и подпруги. Он приветствовал младшего мэтра коротким кивком. Майриэль о чем-то ворковала с Искоркой. Мэтр Рамил обихаживал бутылочного тетерева.
– Доброе утро, коллега.
– Доброе, мэтр. Что с нашим проводником?
Птица за ночь немного сдала и даже уменьшилась в размерах. По идее это указывало на то, что больше половины пути они преодолели. Хотя, может, и нет. Раз уж старший чародей использовал нетрадиционный подход в поисковом заклинании…
– Полагаю, пока все не так уж плохо. Остаточные явления модифицированных заклятий, конечно, дают о себе знать, но в целом прогноз положительный.
– Дополнительной энергетической подпитки не понадобится?
– Уверен, что нет. Структура вполне стабильна. Хотя некоторая остаточная память мешает ему сосредоточиться на деле. Но в целом все более чем неплохо.
Джошуа вспомнил, что вчера тетерев весь вечер печально курлыкал над распитой ими бутылью вина. Наверное, скучал по уютным прохладным подвалам господина Шаранхайзера.
Оставив мэтра разбираться с их проводником, Джошуа захватил одну из дорожных сумок и направился по утренним надобностям в произраставшие в отдалении кустики. Отдав должное природе, пошел к озеру.
Прохладная вода вернула глазам способность широко открываться. Скинув чародейскую хламиду и рубашку, он смыл ночной пот и почувствовал себя намного лучше. Настолько лучше, что даже вспомнил, зачем взял сумку.
Присев на корточки, младший мэтр порылся в ее недрах и нащупал тот самый потайной карман с «кусачим» заклинанием. Прошептав пароль, он открыл застежку и извлек небольшой круглый амулет. Не больше трех дюймов в диаметре, испещренный древними рунами и с маленьким верделитом – зеленым кварцевым турмалином – в центре. Турмалин горел, переливаясь тихим ровным огнем.
Значит, все хорошо. По крайней мере пока.
А видения – это просто варианты будущего.
Когда младший мэтр возвращался обратно, Кай окликнул его:
– Все в порядке?
– Да. Вполне.
– Завтракаем и выдвигаемся, – сказал командир наемников, проверяя, как закреплен у седла щит.
– Хорошо. – Джошуа скользнул взглядом по щиту и похолодел.
Внезапно на него накатила неприятная слабость, подобная той, что преследовала его во сне. Вот то, что беспокоило его. То, что не позволило сразу же обратиться к мэтру Рамилу. Щит! Ничуть не похожий на щит из видения, но все же странным образом его напоминающий. Щит без герба…
Правда, и мужчина из сна, бежавший к черной башне, совсем не походил на Кая.
– Какой интересный у вас щит, – сказал Джошуа. – Сразу видно, штучная работа, да еще и зачарованная.
– Да. А еще чрезвычайно полезная, прочная и экономит мне приличную сумму, которую обычно тратят мои коллеги на смену порубленных щитов.
– Где, интересно, можно заказать такую вещь?
– Увы, подсказать не могу. Мне он достался, так сказать, по наследству. А из известных мне оружейников подобный сделать не способен никто.
– Вы будете лясы точить или претендовать на остатки косули? – уточнила Майриэль. – А то Паки сейчас мигом решит проблему с недоеденным мясом.
– Паки не жадный! – возмутился походный повар. – Может, они просто не хотят есть с утра. Паки знает, встречаются такие странные люди.
– Не среди нас, – успокоил его Кай. – Сегодня нам понадобятся силы для новых сюрпризов от гостеприимного королевства Римайн.
Позавтракав, они двинулись в путь. Тетерев, пусть и уменьшившийся в размерах, неустанно вел их вперед. К счастью, Майриэль пока удавалось находить попутные звериные, а порой и гоблинские тропы.
Игольчатый Хребет настырно маячил черными пиками над верхушками молодых деревьев, выныривал и довлел над лесом, когда они поднимались на очередной холм, и ненадолго пропадал, когда их тропа спускалась в низины. Каждая миля приближала их к рассаднику гоблинского суверенитета. Хорошим этот факт не называл никто.
Майриэль снова ехала впереди, чтобы сопение, кряхтение и прочие звуки соратников не мешали ее тонкому слуху и острому чутью.
Сегодня Кай и Паки с утра облачились в кольчуги и даже успели размяться перед возможной схваткой, пока Джошуа еще досматривал свои кошмары. Майриэль, не носившая кольчуги принципиально, больше внимания уделила проверке лука, запаса тетивы и немного поредевших стрел. Сам Джошуа был теперь уверен, что при необходимости проявит себя не хуже, чем вчера, если даже не лучше. Мэтр Рамил поставил всех в известность, что посох его заряжен полностью и он готов не просто к схватке, а к продолжительному сражению.
В том, что схватка будет, ни у кого сомнений не возникало.
Общая странность вчерашней истории и подозрительное поведение обычно осторожных и не склонных к лобовой атаке гоблинов сильно настораживали. А уж огры, устраивающие засады, точно не предвещали ничего хорошего.
Несмотря на все приготовления, казалось, только младшего мэтра беспокоит окружающий их враждебный лес. Кай ехал молча, равнодушно глядя вперед. Паки, как обычно, дремал и иногда, казалось, даже похрапывал. Мэтр Рамил читал.
И только Джошуа не позволял себе расслабиться ни на миг. Каждый шорох таил в себе опасность. Каждое чириканье птицы – предупреждение. Лес немного поредел, что позволяло видеть большое расстояние вокруг их импровизированной тропы. Этим он и занимался.
Порой среди стволов ему мерещилась скрюченная фигурка в черной кожаной броне. Но при внимательном рассмотрении она всякий раз оказывалась веткой старого иссохшего дерева или пугливым зайцем.
Вскоре Джошуа так извелся, что это стало раздражать командира.
– Успокойтесь, младший мэтр, – кинул Кай через плечо.
– Это нелегко, учитывая, куда мы направляемся.
– Ваша нервозность и постоянное ерзанье в седле могут спугнуть соглядатаев. Они побоятся подойти поближе. Мы их не схватим. И не допросим.
– За нами кто-то следит?
– Возможно, да. А, возможно, и нет. И то, и то неплохо. Главное, что на нас никто не нападает.
– Мне бы ваше спокойствие.
– Это придет. С опытом.
– В горах Игольчатого Хребта случалось пропадать и очень опытным воинам.
– Мы не пропадем. Ведь у нас контракт.
Комментировать это Джошуа не решился. К контракту, как он понял, Кай относился весьма серьезно.
Солнце тем временем достигло зенита. Начало припекать, а на них так никто и не напал. Ожидание становилось утомительным.
Затем ехавшая впереди Майриэль остановилась.
Когда они доехали до нее, причина остановки стала ясна.
Лес пересекала дорога, слишком широкая для лесной тропы. Можно даже сказать, это был участок вполне себе приличного тракта. Разъехаться тут могли бы аж три телеги разом, вздумай их возницы кататься таким интересным способом.
Бутылочный тетерев сидел в дорожной пыли. Перелетать дорогу он не стал, а, устроившись почти у самой обочины, увлеченно клевал солидных размеров коровью лепешку.
– Какое чудное и занимательное зрелище, – восхитилась Майриэль. – Как вдохновляет победа дремучего инстинкта над эфемерным колдовством!
– Занятно, – бросил Рамил, на миг отрываясь от книги. – Но в принципе ничего неожиданного тут нет. Форма, принимаемая объектом метаморфозы, часто влияет на поведение.
– От всего отбрешется, – восхитилась лучница. – По крайней мере, мы точно знаем, что это обитаемая дорога, раз крупный рогатый скот оставляет тут свои метки. Кстати, автор этого этюда прошел тут дня четыре назад.
– Так точно? – удивился Джошуа.
– Ну если не веришь, можешь попробовать на вкус. Но вряд ли я ошиблась больше чем на треть суток.
Пробовать младший мэтр не решился, согласившись, что опытной охотнице виднее.
Тетерев тем временем нашел все, что хотел, в лепешке и взмыл в воздух. Против ожидания, он не перелетел через дорогу и не направился дальше в лес, а повернул на юг, приглашая их следовать за собой по тракту.
– Ровная дорога – это хорошо, – выразил общее мнение Паки.
– Похоже, это Ранский тракт, – предположил Джошуа.
– Вы местный – вам и карта в руки, – сказал Кай, извлекая из сумки свиток.
Джошуа раскрыл мягкий пергамент. Картограф, безусловно, был мастером своего дела, хотя его тяга к вензелям и миниатюрам немного раздражала, но масштаб оказался соблюден, все дороги и селения обозначены верно и тщательно.
Найдя примерное расположение рощи, где была похищена принцесса, и проведя линию до Игольчатого Хребта, он обнаружил только один тракт, достаточно широкий, чтобы быть изображенным на карте. Прикинув время и направление пути, маг указал предполагаемое место их пребывания.
– Примерно тут. Дальше на юг будет пара деревень и Гриндо, второй по величине город в королевстве. Им владеет граф Реджинальд Кафас. Несмотря на большие доходы и авторитет при дворе, свои владения он покидает крайне редко.
– И в эту сторону летел наш дракон, – подытожил Кай.
– Прелестная вырисовывается картинка, – усмехнулась Майриэль. – Давно мы не вытрясали кишки из графьев-ренегатов.
– Не будем спешить с выводами, – прервал ее Кай. – Возможно, граф окажется приличным человеком.
– Я всегда надеюсь на лучшее, – надулась лучница.
Кай не стал развивать тему, забрал протянутую Джошуа карту и некоторое время сосредоточенно ее изучал.
– Если мы приближаемся к цивилизации, то, может быть, даже наткнемся на место с теплой ванной, – мечтала вслух Майриэль. – А то ваши мужественные запахи достаточно сильно бьют по моему чувствительному обонянию.
– Заткни нос платком, – посоветовал Кай.
– Не помогает, – вздохнула эльфийка.
– Я смотрю, за Гриндо лежат малоосвоенные земли, – сказал Кай, оторвавшись от карты.
– Да, – кивнул Джошуа, – Гриндо был последним из оплотов древних переселенцев…
– Завоевателей!
– Хорошо, завоевателей, – не стал спорить младший мэтр. – Дальше люди двинулись на север, потому что южные земли до самого моря были не очень гостеприимны. Со временем местные графы расчистили большую территорию под поля и успешно оборонялись как от соседей, так и от чудовищ. Эти самые поля сделали их одними из богатейших подданных короля – расширяясь с каждым годом, они давали стране хлеб и хорошие налоговые сборы. Но солидный кусок земель до сих пор не освоен.
– Стало быть, наш реликт мог лететь и туда. Верно, Рамил?
– Неисследованные земли и старые проклятия? – усмехнулся старший чародей. – Нет ничего лучше, чтобы спрятать в такой местности принцессу. При толике мастерства и удачи там можно спрятать хоть маленькое королевство.
– А я ставлю на графа, – заупрямилась Майриэль. – Ну не может такой богатый (а, судя по всему, он богат, раз у него треть хлеба всего Римайна) не быть замешанным в чем-нибудь предательском и отвратительном! Иначе он просто свихнулся бы от своих богатств.
– Доля правды тут есть, – поддержал ее Паки.
Больше никто в поддержку не высказался, но и возражать не стал.
– Если он летел вдоль тракта, то должен был вызвать дикий переполох, – решил уделить внимание неизвестному дракону Джошуа.
– Если, конечно, он не был невидимым, – уточнил Рамил. – Я бы не стал исключать подобную возможность.
– А по мне – как-то чересчур безрадостно, – возразил Кай. – Ведь если он может становиться невидимым, то нам придется при встрече совсем туго.
– Моя птичка нас предупредит, – успокоил его Рамил.
Через несколько миль лес начал редеть, уступая место полям, как заросшим, так и обработанным. Порой дорога разветвлялась, уходя к низким, покрытым дерном и соломой крышам деревень. Но следы стада и курлыканье бутылочного тетерева вели их вперед. На дороге то и дело стали попадаться телеги и движущиеся из деревни в деревню группы крестьян.
О летающих по небу драконах или каких-либо иных интересных явлениях они рассказать не могли. Зато рассказывали о черном всаднике, скакавшем по этой дороге пару дней назад. Мол, был он ростом три ярда, вооружен огненным мечом и, как утверждали особенно глазастые, вовсе без головы.
Некоторые клялись, что местный мельник Падди Шорк по ночам превращается в черного быка и портит Ральфу из Горжа коров, но это Кая не интересовало.
Доверительные истории о том, что старшая дочурка того же Ральфа уже месяц как «хворает неизлечимой хворью» – не иначе, месть богов за удачливость и спесь папаши – тоже не привела командира наемников в восторг.
Правда, выяснилось, что скот по этой дороге в последнюю пару недель гонял именно Ральф. Таким образом, единственной толковой информацией было указание, где именно живет этот самый Ральф, страдающий от териантропических склонностей Падди-мельника.
Хотя информация эта оказалась излишней, поскольку пропустить хутор Ральфа-скотовода они бы и так не смогли.
Во-первых, в месте, где дорога сворачивала к его хозяйству, лепешек было особенно много. Во-вторых, тут был вбит столб с установленной на нем широкой доской. На доске красовалась надпись: «Лучшее мясо и молоко от Ральфа из Горжа! Четырехкратного победителя Ярмарки Римайна!»
– Главное, правильно себя подать, – похвалила фермера Майриэль.
Бутылочный тетерев рвался лететь, не сворачивая, но воле отряда воспротивиться не сумел и возмущенно притих на плече мэтра Гаренцворта.
Игольчатый Хребет хмуро чернел, исчезая вдали.
Дорога, петляющая между огороженными пастбищами, привела их к добротным дубовым воротам. Забор тоже был неплох, почти в три человеческих роста и даже с небольшой деревянной башенкой для привратника.
В башенке восседал увалень лет двадцати с арбалетом в одной руке и внушительным окороком в другой.
– Чавой вам? – выкрикнул он, когда отряд приблизился к воротам.
– Мы к господину Ральфу, по делу, – сказал Кай.
– К кому? К папеньке, что ль? А что за дело?
– Важное.
– Пущать никого не велено. У нас тут это, как его, ну… до отмены приказа – зона отчуждения!
– Что у вас? – не поняла Майриэль. – Ты там перегрелся, что ли, парнишка?
– Сама ты парнишка, девчушка! – обиделся отпрыск Ральфа. – А я второй наследник и уважаемый человек!
– Зона отчуждения – это термин, который используют посвященные, когда проводят опасные и требующие особых сил и внимания магические исследования или опыты, – объяснил Джошуа.
– То есть у него тут засели какие-то чародеи и что-то вытворяют? – уточнил Кай.
– Скорее всего да, – подтвердил Рамил.
Парень, видимо, принявший их маленькое совещание за почтение к его корням, добавил:
– Езжайте, откуда приехали! Мы еще три дня никого впускать сюды не будем! Ни мяса, ни молока пока не продаем!
– Нам это и не нужно, – ответил Кай. – Нам нужен господин Ральф. Если он не может нас впустить, то пусть сам выйдет к нам для беседы.
– Папане нечего обсуждать с конными и оружными, которых он к тому ж не знает, – возразил второй наследник и откусил солидный кусок окорока.
– Тебя как звать, парень?
– Перси.
– А меня Кай из Герденберга. Со мной мэтры Рамил Гаренцворт и Джошуа …
– Валладис, – подсказал младший мэтр.
– …Валладис, могущественный придворный чародей его величества Арчибальда Второго! Вот мы и познакомились. Ступай к отцу и его гостям и скажи, что мы у ворот.
– Но… – замямлил тот. – Не велено же!
– Как знаешь. Но потом гвардии короля будешь сам объяснять, почему оставил посланника его величества стоять у ворот.
Вдохновленный такими перспективами юный Перси скатился со своего поста с завидной скоростью. Звук тяжелого удара, донесшийся из-за забора, свидетельствовал о стремительном и болезненном приземлении.
– Значит, маги, – сказал Кай.
– Достаточно опытные для проведения заклинаний, требующих зоны отчуждения, – задумчиво почесал у бутылочного тетерева под клювом Рамил.
– Возможно, слухи о болезни дочери Ральфа не преувеличены, – предположил Джошуа.
– Возможно, – согласился Кай. – А может быть, это еще какие-нибудь специалисты, которых нанял его величество.
– Ты серьезно веришь в такие совпадения? – поддела его эльфийка.
– Не верю. Но предполагать не стесняюсь.
– А зачем было называть наши имена? – спросил Джошуа. – Если наше задание должно оставаться в тайне, может, не стоит лишний раз афишировать наши личности?
– А ведь наш магик прав. Он тебя уел, командир, – обрадовалась Майриэль.
– Я рад, что ты рада. Но я вовсе не впал в маразм. Просто, если те маги наши враги, они покажут себя, а если нет, то вряд ли примут ложь от коллег по цеху.
– Конечно, нашего брата не так уж и много, – сказал Джошуа. – Но уверяю вас, мы далеко не всех своих коллег знаем в лицо.
– Да, но те, кто достаточно квалифицирован для этих, как вы там сказали, «зон отчуждения»? Думаю, они-то в курсе, кто такой мэтр Гаренцворт.
– А для Перси вы упомянули меня как воплощение королевской власти.
– Какой он у нас догадливый! – восхитилась Майриэль. – Того и гляди, станет совсем взрослым и опытным. Еще командовать начнет!
– Это будет не скоро, – успокоил ее Джошуа.
За воротами послышался шум: голоса и гулкие подзатыльники.
Затем до них донеслись звук снимаемого засова и скрежет отворяемых ворот.
За воротами обнаружились трое мужчин: давешний привратник Перси, обиженно потирающий ушибленный затылок, второй парень, постарше, поуже в плечах и животе и тоже вооруженный самострелом; третьим был мужчина лет пятидесяти в довольно приличном, хоть и поношенном камзоле и с всклокоченной бородой, лицо его выражало крайнюю степень встревоженности.
– Я Ральф из Горжа, милостивые господа, – поклонился всклокоченный. – Прошу великодушно извинить моего дурня за неучтивость. Живем в глуши, ничегошеньки не знаем. Прошу вас заезжать и быть моими гостями. Мой сын Перси приносит вам свои извинения, а мой сын Джерси и я проводим вас.
– Это вовсе не обязательно, господин Ральф, – успокоил его Кай. – Мы лишь хотели кое-что уточнить и совсем не намеревались вас стеснять.
– О, не извольте беспокоиться. Стол уже накрыт. И я с радостью вам помогу, коли буду в силах. Прошу за мной! – настойчиво поклонился скотовладелец.
– Откровенно говоря, мы спешим, – начал Кай.
Лицо Ральфа вдруг задрожало.
– Молю вас, добрые господа, будьте моими гостями!
Его затуманенный взор скользнул по хламидам Рамила и Джошуа. Решив, что старший чародей заслуживает большего доверия, мужчина вцепился в его стремя.
– Прошу вас, сударь маг! Вас срочно ждут! Они сказали, что вас нам просто боги послали! Времени совсем нет! Вы же придворный чародей! Вы должны нас, верных подданных короля, спасать от напастей!
– Честно говоря, я не придворный чародей, – несколько смутился от такого напора Рамил. – Придворный чародей – мой коллега, мэтр Джошуа. Но я готов вам помочь, однако сначала нужно узнать в чем.
– Времени нет! Она слабеет! Пойдемте!
– Видно, речь идет о вашей дочери? – уточнил Джошуа, чтобы хоть что-то прояснить.
– Верно, сударь маг! О ней самой! Благородные волшебницы с ней уже два дня мучаются. Ничего не помогает!
– Волшебницы? – уточнил Рамил.
– Да! Госпожа Марианна и госпожа Оливия и их юная помощница госпожа Глэдис.
– Марианна Ланорвиль?
– Она самая.
– Значит, дело серьезное, – согласился Рамил. – Марианна специалист высокого класса, и если ей нужна помощь, то это действительно важно.
– Тогда трогаемся, если ты уверен, – сказал Кай.
– Прошу! Следуйте за мной! – Ральф поклонился, взял под уздцы лошадь Рамила и побежал по дорожке, ведущей к двухэтажному дому.
Перси остался закрывать ворота, а Джерси побежал вперед, видимо, готовить дом к их появлению.
– Только мне кажется, что это подозрительно? – фыркнула эльфийка.
– Нет, – буркнул Кай. – Но раз Рамил ее знает…
– Или думает, что знает.
– Или думает.
– Или кто-то знает, что он ее знает, и придет по ее зову.
– Не увлекайся.
– Не могу.
– Мы все знаем, как ты недолюбливаешь волшебниц, но давай пока оставим эту тему. В любом случае ты выстрелишь быстрее, чем любая известная мне чародейка успеет выкрикнуть что-нибудь опасное.
– Льстец.
– Лишь бы ты была довольна.
– …и молчала. Знаю-знаю. Ладно, я помолчу, но потом не говори мне: «Майриэль, в меня попала молния, ты была права, волшебницам нельзя верить!»
– По рукам.
Пока командир с лучницей препирались, а Паки взирал на это с тем махровым безразличием, которое можно развить, только наблюдая подобные перепалки изо дня в день, мэтры чародеи закидывали гостеприимного хозяина вопросами.
– Что, собственно, у вас случилось, господин Ральф?
– Дочь моя, младшенькая, Шарлотта, месяц назад слегла с неведомым недугом. Мы уж и к местному травнику обращались, и даже в Гриндо съездили за специалистом, но никто помочь не смог. Графский чародей послушал нас и сказал, что ему недосуг возиться с крестьянскими детьми, а по описанным сипт… симт…
– Симптомам, – подсказал Джошуа.
– Да, именно по ним, он заключить изволил, что это каменная лихорадка, и спасения все равно нет. Велел только… – Ральф задохнулся от нахлынувших эмоций.
– …сжечь тело после кончины, – нахмурился мэтр Гаренцворт.
– Да, – слабо кивнул скотовладелец. – Но на свое счастье, возвращаясь к себе, я встретил сударынь волшебниц, и они оказались целительницами, благослови их боги… И даже помочь мне согласились почти задаром, благородные души.
– О чем же они попросили? – уточнил Рамил.
– Сказали, озвучат после того, как спасут Шарлотту, – заюлил Ральф.
– Благородно, – похвалил Рамил. – Но, видно, что-то пошло не так.
– Да кто же его знает, господин чародей. Я ж в этом ни бельмеса не смыслю! Ясное дело, чтой-то не так! Я-то все, что велено, делал. Воду носил. Молоко грел. Лучшую буренку для ритуала отдал, не пожалел. Все сам. Работников я пока разогнал. А то, чего доброго, весть худую разнесут, а в нашем деле худая весть – хуже поветрия. Да только без толку все. – Ральф всхлипнул, но быстро взял себя в руки.
– Они проводили ритуал с убиением коровы? – уточнил Джошуа, холодея. Кровавые ритуалы были запрещены в цивилизованных государствах неспроста. Самая древняя и могущественная магия, основанная на жертвах и крови, являлась самой опасной и самой бесконтрольной.
– Нет, ну что вы! Мы, конечно, темные, но не совсем дураки. Убиение в ритуалах карается в Римайне колесованием всех участвовавших и не донесших. Там чтой-то с переселением сущностей было вроде. Но мне ж, полному в чародействе балбесу, никто толком не объясняет…
За разговором добрались до дома – добротного двухэтажного сруба с широкими окнами и покрашенными в вишневый цвет стенами. Окна оказались заколочены, а стены – в потеках неизвестного происхождения. Крутая крыша была в черных подпалинах.
– Мэтресса Ланорвиль в доме? – уточнил Рамил.
– В нем самом.
Подтверждая слова Ральфа, из печной трубы вырвалась струя зеленого пламени. Немного побив в небо, она спала и рассыпалась по крыше каскадом затухающих искр. Подпалин заметно прибавилось.
Ральф подбежал к входной двери. Джерси уже ждал их, загодя убрав подпиравшую ручки доску.
Скотовладелец громко постучал в дверь и крикнул:
– Сударыни! Это Ральф! Привел! Я привел мэтров чародеев!
Из-за двери откликнулись не сразу. Наконец с той стороны зашевелились, одна створка приоткрылась, и оттуда показался курносый нос с веснушками. Следом появились лоб и ниспадающие светлые пряди.
– Вы мэтр Рамил Гаренцворт? – уточнила владелица веснушек. С виду ей исполнилось лет тринадцать-четырнадцать. Она была одета в дорожный костюм мужского покроя, состоящий из узких штанов, сапожек и глухо завязанной курточки. Все смотрелось весьма добротно.
– Он самый, – коротко кивнул Рамил, слезая с коня.
– Мэтресса Марианна и мэтресса Оливия ждут вас.
– Хорошо. Джошуа, вы идете?
– Непременно.
– Велено впустить только вас одного, – нахмурилась малолетняя волшебница.
– Думаю, не тебе это решать, юная леди.
– Я не леди. И мне не велено никого больше впускать, – заупрямилась девчонка и ударила своим маленьким посохом по полу, придавая веса словам.
– Если мэтрессы настаивают… – пошел на попятную Джошуа, не желая раздувать скандал на пустом месте.
– Глэдис, верно? – уточнил старший чародей.
– Да, это мое имя, мэтр.
– Это – младший мэтр Джошуа. Представитель королевского двора Римайна, и посещать все несанкционированные мероприятия третьего уровня угрозы, связанные с потусторонними явлениями, его прямая обязанность, – отрезал Рамил.
Глэдис некоторое время буравила его упрямым взглядом. Потом отступила.
– Как знаете. Заходите вдвоем, но больше никого не пущу.
– Не очень-то и хотелось, – встряла Майриэль. – Всклокоченные безумные бабы, выкрикивающие заклинания, – не то зрелище, на которое хочется смотреть.
Глэдис не удостоила ее ответом и закрыла дверь. Потом коснулась посохом тяжелого засова, и он скользнул вверх, блокируя створки.
– Прошу за мной, – сказала она и двинулась вглубь дома.
Они миновали коридор и вошли в широкую комнату, исполняющую роль и кухни, и места, где обычно, судя по количеству стульев и размеру стола, вся семья вместе с работниками завтракала, обедала и ужинала.
Сейчас общий стол был застелен белой простыней. На простыне лежала девушка. Ее руки и ноги развели и привязали к соответствующим ножкам стола. Из одежды на ней присутствовала только ночнушка.
Рядом, склонившись над ней, стояла женщина.
Она была невысока, стройна и облачена в дорожный костюм, такой же, как у Глэдис. Но если одежда девчонки была просто качественно сшита, то наряд женщины – изыскан и красив. И сама она была красива и изысканна.
Джошуа, немного привыкший к красоте Майриэль и уже смирившийся с тем, что человеческим женщинам достичь подобного не суждено, был приятно удивлен. Мэтресса, несомненно, была человеком и вместе с тем обладала некой почти гипнотической привлекательностью. Вьющиеся черные волосы ниспадали на плечи, глаза цвета лазури не отрывались от Шарлотты, унизанные кольцами пальцы охватили запястья в жесте концентрации. В четких мелких чертах лица сквозила тревога.
Женщина подняла на них взгляд не сразу. Только когда Рамил кашлянул, привлекая ее внимание.
– Марианна.
– Рамил. – Ее напряженная фигура немного расслабилась. Она расцепила руки и подошла. Коротко обняла чародея. – Рада, что ты жив-здоров. А еще больше, что ты шастал тут неподалеку. Тоже слышал тревожные новости?
– Нет, не слышал. Ехал по другим делам и оказался тут совершенно случайно.
– Точно? – Она недоверчиво отстранилась, вглядываясь ему в лицо так пристально, словно хотела найти там какой-то ответ.
– Клянусь тебе, – мягко сказал Рамил. – Никаких тайных планов. Просто случайность. Усмешка фортуны.
– Тебе всегда удавалось меня убедить, – улыбнулась она. – Ты совсем не изменился. Все такой же надежный и вызываешь безоговорочное доверие.
– А ты по-прежнему обворожительна и бесподобна.
– Старый дипломат, – она снова улыбнулась. – Прости мою подозрительность, но я в этой проблеме уже больше трех суток и слегка не в себе.
– Все так серьезно? – вмешался Джошуа.
– Это младший мэтр Джошуа. Ученик Ассантэ, – представил его Рамил. – Весьма толковый юноша.
– Ну если ты называешь ученика Ассантэ толковым, значит, он действительно молодец, раз остался таковым, обучаясь у этого маразматика. Хотя вы больше подошли бы в ученики Рамилу. Это пренебрежение собственным внешним видом в угоду неизведанному как раз в его духе.
Джошуа вдруг вспомнил, что так и не решил проблему с прожженной мантией, а, откровенно говоря, просто-напросто забыл о ней, и густо покраснел. Потом попытался незаметно встать, так, чтобы взгляд мэтрессы не падал на этот край его хламиды.
– Не смущай молодого человека, – прервал ее Рамил. – А это, младший мэтр, мэтресса Марианна Ланорвиль. Бесподобный специалист в вопросах исцеления и прикладного колдовства.
– Жизнь и смерть всегда ходят рука об руку, – философски отмахнулась Марианна.
– Большая честь познакомится с вами, мэтресса, – поклонился Джошуа.
– Держись старого пройдохи Рамила, и еще не с такими интересными личностями познакомишься, – усмехнулась она.
Не верить ей у Джошуа не было никаких оснований. Мэтресса Ланорвиль являлась автором нескольких обязательных для общего курса подготовки каждого юного мага трудов и непререкаемым авторитетом в вопросах целительной магии. Тот факт, что свои авторитетные труды мэтресса написала примерно два века назад, много говорил о ее достижениях в области регенерации клеток и косметической магии.
Если все знакомые мэтра Гаренцворта волшебники и волшебницы были такими корифеями, то совет держаться его казался крайне дельным.
– Я так понял, ты путешествуешь с коллегой, – прервал размышления Джошуа Рамил.
– Не совсем с коллегой. Целительство – не специализация Оливии, но она очень хороший ассистент, особенно для такой перфекционистки, как я. Ее терпения хватило на то, чтобы выносить меня все это время.
– Кстати, где она?
– Восстанавливает силы медитацией. Скоро присоединится к нам.
– Ясно. Что ж, рассказывай, что у вас получилось.
– Все начиналось безобидно. Мы направлялись ко двору графа Кафаса обсудить некоторые вопросы, касающиеся Капитула и его земель. В дороге на нас наткнулся бедолага Ральф. Посох Глэдис выдал нас с головой. Эта приверженность к старой школе – посохи, остроконечные шляпы – всегда нагоняла на меня тоску.
– Да, я помню. Ты всегда была новатором и поборницей прогресса. По-моему, именно ты первой предложила использовать амулеты Шараи как альтернативу.
– Как мило, что ты помнишь. А высокомерные выродки в бюро патентов, представь себе, не помнят.
– Да неужели?
– Именно! Никогда еще я так не хотела убить человека, как после общения с этими бумажными царьками!
– Прошу прощения, – кашлянул Джошуа, – может, вернемся к вашей истории?
– И правда, младший мэтр, – мэтресса Ланорвиль улыбнулась ему. – Не серчайте, я натура увлекающаяся. Можете одергивать меня, если я снова буду съезжать с темы.
– Как прикажете, – согласился Джошуа. Рамил из-за спины Марианны предостерегающе покачал головой и одними губами прошептал: «Не стоит так делать».
Джошуа и не собирался злоупотреблять, но благодарно кивнул.
– Короче говоря, Ральф нас вычислил, пал в ноги и стал просить о помощи. Он был убит горем и умолял спасти его дочь. Откровенно говоря, я была уже порядком ослаблена, накануне мы и так занимались благотворительностью в соседней деревне. Спасли трех оболтусов, решивших доказать местным радхарам, какие они справные кулачные бойцы. Шрамы я им убирать не стала – пусть будет наука. Но все равно устала. Ты прекрасно знаешь девиз представителей нашей специальности: «Спасая – помни о себе». Сколько юных и подающих надежды в свое время надорвались, пытаясь облагодетельствовать всех. Но все же милосердие и нам не чуждо. К тому же путаный рассказ весьма меня насторожил. Настолько, что я позволила себя уговорить.
– Да и для Капитула добрая слава в землях, где у вас есть свой интерес, была бы очень кстати, – поддел ее Рамил.
– Экий ты догадливый, – усмехнулась целительница. – Не без этого, дорогой, не без этого. Но проблема действительно оказалась опасной. Девчонка не просто подхватила какую-нибудь заразу или чересчур шаловливого демона. Все гораздо хуже. Она умудрилась найти в этих, казалось бы, хорошо обжитых местах одну из моих любимых пакостей. По которой я даже защитилась на второе высшее магическое.
– Проклятие Первых Дней? – предположил Джошуа, в свое время писавший по монографиям мэтрессы не одну курсовую.
– Славно, молодой человек, очень славно, – похвалила его мэтресса. – Именно оно. Причем самая пакостная его разновидность. Считалось, что все это давно и крепко закрыто в недрах Проклятого города, еще в третьем веке после пришествия людей. Я сама излазила половину этих проклятых древних храмов и ничего не нашла. А уж Римайн я в свое время исколесила вдоль и поперек и такой напасти тут точно не ждала.
Как бы подтверждая слова мэтрессы, Шарлотта застонала. Тело девушки изогнулось дугой, да так сильно, что поверхности стола касались лишь пятки да макушка. Зеленое пламя вырвалось из ее рта. Невидимый барьер не дал ему достичь потолка, свернул движение по невидимой воронке и направил огонь в камин.
– И так уже второй день, – пожаловалась Марианна. – Оливия соорудила отличный барьер, но его надолго не хватит, а что еще придумать, я уже просто не знаю. Мы перепробовали все – от Порвуса до Ланканье.
– Прекрасная работа, – восхитился Рамил, изучая структуру ловушки через монокль синего стекла, извлеченный из складок хламиды. – Странно, что я не слышал о твоей опытной спутнице, обычно я в курсе обнаружившихся талантов, хотя и давно исключен из числа приближенных к кормушке.
– Ах, опять это высокомерие, – отмахнулась Марианна.
– Здесь только посвященные, так что можно называть вещи своими именами, – возразил старший чародей.
– Но не стоит забивать голову моей ученице. Глэдис, милочка, проведай-ка Оливию. Пусть прекратит притворяться, что еще не закончила, и присоединится к коллегам для импровизированного консилиума.
– Слушаюсь, – коротко кивнула девочка и скрылась в недрах дома.
– Сейчас познакомитесь. А о ней ты не слышал вовсе не потому, что был невнимателен. Просто она до поры жила затворницей и только недавно вернулась в игру. Меня больше интересует, – внимательные глаза мэтрессы Ланорвиль скользнули по безмятежному лицу Рамила, – почему ты очутился в здешних краях?
– Ну ты же знаешь, у всех нас порой появляются дела, о которых мы не можем говорить. – Рамил обходил стол, изучая строение сдерживающей ловушки. Монокль слегка гудел, когда он слишком приближался к невидимому каркасу.
– Да. Ты полюбил эту ахинею, когда связался с твоей интересной компанией странных личностей. Неужели и сейчас с ними путешествуешь?
– Угадала.
– Превосходно. Значит, у вас тут тайная миссия, небось задание от самого короля. Что-нибудь секретное и жутко занимательное.
– Ни подтвердить, ни опровергнуть я ничего не могу, – улыбнулся Рамил, не отрываясь от изучения.
– Ясненько. Но наблюдать за лицом нашего юного коллеги – одно удовольствие. Он так забавно дернулся, когда я заговорила о короле. Вам надо уметь лучше скрывать свои чувства, юноша. Все же двор, где, как я поняла, вы обретаетесь и где, возможно, получите в дальнейшем работу, – Ассантэ ведь не вечен, – не место для тех, кто не умеет владеть своим лицом.
– Как нехорошо, Марианна, – пожурил мэтрессу Рамил. – Выведывать наши тайны, когда мы так бескорыстно и незамедлительно откликнулись на твой зов.
– Прости, дорогой, ничего не могу с собой поделать. Ты же знаешь, я всегда была любопытна. Также ты знаешь: мои друзья всегда могут рассчитывать на то, что их тайны не услышат не те уши.
– В нашем случае и «те уши» будут скорее мешать, чем помогать.
– Не соглашусь с тобой, но, впрочем, как знаешь. Надумаешь посоветоваться – я всегда готова одарить тебя советом.
– Не сомневаюсь и воспользуюсь, как только он понадобится.
Дверь за их спинами скрипнула. В комнату вернулась Глэдис. За ней вошла вторая мэтресса – очевидно, Оливия.
Это была женщина лет тридцати (впрочем, после откровений мэтрессы Марианны, выглядевшей ее ровесницей, Джошуа не стал бы утверждать этого уверенно), одетая также в мужской дорожный костюм, идеально подогнанный по фигуре и лишь чуть менее роскошный, чем у ее коллеги. Тяжелые медные волосы были собраны в простой хвост. Яркие голубые глаза смотрели настороженно.
На лице женщины лежала печать усталости. Можно даже сказать, изнеможения.
– Познакомься, дорогая, – мэтресса Марианна подхватила ее под локоток и подвела к столу, – это мой старый друг и широко известный в наших узких кругах мэтр Рамил Гаренцворт. Я, если помнишь, все уши тебе прожужжала в свое время. А это, соответственно, моя спутница и подруга Оливия Дейндж, мэтресса широкого профиля.
– Рад встрече, ваша мудрость, – слегка поклонился старший чародей. – Позвольте выразить восхищение вашей работой.
– Взаимно, ваша мудрость, – вернула ему поклон чародейка. – Моя радость от встречи с вами намного больше. Ваши подвиги, ваши работы всегда вызывали у меня жгучий интерес и вдохновляли на новые открытия.
– Весьма рад. Для того я их и писал, – кивнул Рамил и, подумав, добавил: – И совершал.
– А это представитель римайнского королевского двора младший мэтр Джошуа.
– Королевского? – прищурилась Оливия. – Значит, по этому делу король все же прислал своего представителя.
– Увы, нет, – ответил Джошуа. – Его величеству не было известно об этом инциденте. Хотя, уверяю вас, если бы до столицы дошли хотя бы слухи, мы бы немедленно выехали с проверкой, к таким сигналам у нас относятся весьма серьезно.
– Видимо, не слишком серьезно, – Оливия продолжала подозрительно смотреть на младшего мэтра. – Местный резидент при графе, мэтр Грейн – если после такого этого ротозея можно называть мэтром! – не выказал подобного желания.
– Я, к сожалению, не знаю всех фактов… – начал Джошуа.
– И не нужно, – вмешалась Марианна. – Не пытайтесь вступаться за этого недоумка, молодой человек. И не обижайтесь на резкий тон моей подруги.
– Почему же вы не вызвали помощь?
– Потому что местный резидент показал себя ненадежным профаном, а пока весть шла бы до столицы, возможно, все уже кончилось бы. Так или иначе.
– Вы сильно рисковали, – пожурил ее Рамил.
– Наша стезя – риск от начала до конца, – усмехнулась Марианна.
– Надеюсь, ваша миссия того стоила, – пробормотал мэтр Гаренцворт.
– О чем ты?
– Да так, ни о чем. Лучше расскажите мне, что тут творилось. Мы теперь все в сборе, и можно начинать наш маленький консилиум.
– Оливия, ты расскажешь? А то я вечно съезжаю на второстепенные моменты.
– Конечно. – Чародейка откашлялась, с благодарностью приняла поднесенный Глэдис стакан и начала: – Думаю, никому из присутствующих не надо напоминать о сути Первых проклятий?
Все, даже юная Глэдис, отрицательно покачали головами. Джошуа заметил, каким озабоченным стало лицо мэтра Гаренцворта, да и сам, желая скрыть дрожь в руках, спрятал их в рукавах мантии.
«Первые проклятия» – специализированный термин, введенный еще на заре человеческого чароведения, означающий весьма неприятное явление времен первых поселенцев. В те дни, когда люди еще плохо представляли, какие опасности хранят их новые земли, эти проклятия собирали хорошую жатву. Таившиеся в старых храмах и разрушенных замках ушедших, они подстерегали неосторожных и любопытных, словно хищники в засаде.
Фактически они и были хищниками. Хитрыми ловушками жителей Запретных Сфер, способными использовать людское тело как портал. Хотя люди ли, дворфы, эльфы, халфлинги или прочие расы, не имело значения. Тело – всего лишь тело. А вот душа – это уникальный инструмент мироздания, чистая энергия созидания. Ее-то и использовали в достижении своей цели Первые проклятия.
Подчинив и преобразовав душу своей жертвы, они открывали портал в мир смерти и мрака. И порой столь жуткие кошмары являлись оттуда, что опустошали целые королевства. Недаром и теперь, спустя тысячу лет после того, как они были изведены объединенными силами всех известных магических школ, жуткая слава Первых проклятий все еще пугала. А одно лишь упоминание о них – внушало трепет.
– Поначалу симптомы показались нам придуманными, в крайнем случае преувеличенными – мало ли что привидится крестьянину со страху… И действительно, когда мы прибыли, девочка еще могла сама передвигаться, хоть и с трудом. Но после начала лечения процесс не обратился вспять. Легкая форма, презрев все наши методики, словно мутировала. Она прорвала стандартные заслоны и чуть было не спалила нас всех. Пришлось применить нестандартные заслоны и выгнать всю родню девочки, чтобы никто больше не пострадал. Я замкнула контур воздействия и вот уже вторые сутки удерживаю его. Но мои силы на исходе.
– Проще говоря, – подытожила Марианна, – мы исчерпали наш ресурс и ждем от вас свежих идей и заманчивых предложений.
– Даже Зеркало Ираина не сработало? – уточнил Рамил.
– Боги, Рамил, неужели ты считаешь нас настолько беспринципными бестиями? – Похоже, вопрос задел мэтрессу Ланорвиль. – Я же все-таки целительница. Прежде чем убивать жертву проклятия, я должна испробовать все, чтобы спасти ее. Это мой кодекс, дорогой. Я сама его написала и обязана ему следовать как никто.
– Прости, но хотелось бы увериться, что у нас будет в рукаве лишний туз.
– Скорее валет, – отмахнулась Оливия. – Мы слишком долго тянули. Теперь, даже если пожертвовать девушкой, используя Зеркало, портал все равно окажется значительным.
– Что ж, значит, жертвовать мы ею не будем. Рад, что тут наши цели совпадают. – Мэтр казался довольным собой, словно уже разгадал загадку.
– О нет, – сказала Марианна, и в голосе ее звучала неприкрытая тревога. – Я узнаю этот взгляд…
– О чем ты? – Глаза мэтра Гаренцворта были чисты и невинны, как у новорожденного единорога.
– Нет, нет и еще раз нет!
– Марианна?
– Даже не начинай, Рамил!
– Дорогая, все будет совсем не так, как в прошлый раз!
– Я же ясно сказала тебе, что это никогда не повторится!
– Марианна…
– Что все это значит? – встрял в их перепалку Джошуа.
– Этот пройдоха хочет поставить тут свой очередной безумный эксперимент! – воскликнула Марианна, обличительно тыча в мэтра пальцем. – Однажды я уже имела глупость пойти у него на поводу, но больше этого не случится! Ты хоть помнишь, что стало с башней Второстепенных Архивов после твоего эксперимента?
– Безусловно. – На благообразном лице старшего чародея отразилась гордость. – Из бесполезной кучи камней она превратилась в великолепный воздушный аттракцион.
– Унеся с собой сотни трудов десятков светил магии!
– Напыщенных ретроградов! Если бы ты задержалась в Цитадели подольше, то обнаружила бы, что посещаемость башни после инцидента возросла в сорок два раза! Причем только достойные студенты, освоившие левитацию хотя бы на «хорошо», могли приобщиться к таинствам магических наук.
– Подождите-подождите. – Оливия устало прикрыла глаза. – Не частите так. Вы, ваша мудрость, предлагаете какой-то эксперимент. Правильно?
– Совершенно верно.
– А ты, Марианна, категорически против?
– Именно!
– Почему, спрашивать не буду, ты и сама скажешь.
– Конечно, скажу! Потому что Рамил – прекрасный человек и могущественнейший чародей… – насупилась Марианна.
– Вот уж спасибо! – растрогался мэтр Гаренцворт.
– …Но, как и все великие, он слишком увлечен новым. И любит проводить непроверенные и опасные исследования при любом удобном случае!
– Ты преувеличиваешь, – покачал головой Рамил.
– Но лишь самую малость, – с нажимом произнесла целительница.
– Но лишь самую малость, – кротко согласился чародей.
Марианна некоторое время буравила его взглядом, ища подвоха и не находя. Потом махнула рукой.
– Делай, что хочешь. Все равно у нас нет выбора. Или убить девушку – или рискнуть.
– Что ж, – оживился чародей. – Два голоса «за». Мэтресса Дейндж?
– Согласна. Пусть уже это все кончится. Так или иначе.
– Джошуа?
– Я согласен, – пожал плечами младший мэтр.
Конечно, претензии мэтрессы Ланорвиль выглядели вполне обоснованными, но мэтр Рамил пока не давал поводов усомниться в своей компетентности. Ведь только благодаря ему они смогли напасть на след похитителя Джулии.
От воспоминаний о принцессе у Джошуа неожиданно пересохло в горле. Захотелось немедленно выбежать из дома. Он тратит тут время, пока ее высочество томится в плену у неизвестного врага!
Усилием воли маг обуздал свой порыв. В первую очередь он придворный чародей. А уж потом… А кто, кстати? Ладно, сейчас не важно. Он в первую очередь придворный чародей, и его прямая обязанность – защищать земли короля. Джулия никогда не простила бы, если бы он отказался помочь в подобном деле.
Юную Глэдис никто не спрашивал. Бесправие учеников всегда роднило профессии чародеев, сапожников и брадобреев.
– Что ж, – вдохновленный всеобщим вниманием, начал мэтр Гаренцворт. – Для начала нам потребуются некоторые травы.
Его рука скользнула в недра бездонной сумки и стала извлекать один пучок засушенных растений за другим. Джошуа узнал дурман, боярышник, пустырник, волчьи клычки, перекати-поле, дженнины глазки, райские уголки и зимнюю крапиву. Прочие травы были ему незнакомы, а может, о них говорили на прогулянных занятиях по травоведению, которое он не шибко и любил.
– Еще мне понадобится котел и много воды.
– Кажется, я начинаю понимать, – прервала его Марианна, и в ее тоне не звучало ничего хорошего. – Ты хочешь использовать самое примитивное колдовство, которым уже давно не пользуется даже большая часть этих сельских знахарок и колдунов, считающих себя посвященными.
– Приятно, когда тебя понимают с полуслова.
– А сколько, по вашим подсчетам, процентов, – уточнила Оливия, – составляет вероятность успеха?
– В этом вся прелесть, – улыбнулся Рамил, – ровно пятьдесят на пятьдесят.
– Это на двадцать больше, чем если использовать Зеркало Ираина. Совсем неплохо, мэтр, совсем неплохо.
– Я всегда с почтением относилась к старине, – фыркнула Марианна. – Но вот это, мой друг, форменное ретроградство.
– В этом и соль, – мягко пояснил Рамил, сортируя пучки в лишь ему одному известном порядке. – Чем старше проклятие, тем действеннее должны быть против него старые средства. Магия – не прогресс. Современные заклинания – лишь отголоски былой безграничной мощи.
– Но никто раньше не относил эти истины к примитивным играм с травами, – возразила Марианна. – Я как целитель тебе скажу, что травы, это, конечно, хорошо. Но от рака и сифилиса они демонски бесполезны, в отличие от многоступенчатых формул современной магии. А уж порождение древней злой воли лечить травами, годными лишь на припарки да снадобья для мутантов из бардовских баек, – это не эксперимент, а форменное самоубийство.
– Тем радостнее будет победа.
– Он неисправим. Глэдис, тащи котел, я видела один у печи. И захвати воды. По-моему, там оставалась в баках в подвале.
– Слушаюсь, мэтресса.
– Что тебе еще нужно, убийца моих нервов? Вырезку девственницы? Учти, Глэдис я тебе не одолжу, и не проси.
– Как скажешь. – Добившийся своего Рамил был безмятежен, словно утес в бурю. – Мне понадобятся твои гематиты и один из амулетов Шараи для высвобождения положительно заряженных частиц.
– Ты хоть понимаешь, о чем просишь?
– Безусловно. Любой из этих амулетов стоит больше, чем вся округа вместе с жителями и их внуками, но твой долг велит тебе спасать людей, целительница.
– Шантажист, – нахмурилась Марианна.
– К тому же представь, какой головокружительный счет ты выставишь мэтру Каспару! Он будет твоим рабом лет пять, если, конечно, не накопил достаточно сбережений на графской службе.
– Боюсь, что нет. Если мы выживем, то мерзавец может не дотянуть до суда Капитула.
– Ты всегда была несдержанной.
– Только с теми, кто это заслужил.
В комнате показался объемистый котел, за ним, тяжело переваливаясь, брели три ведра с водой, замыкала шествие Глэдис, выставившая перед собой посох. Камешек на навершии светился тихим желтым светом.
– Что я тебе говорила о злоупотреблении магией? – отчитала ее Марианна.
– Но, мэтресса, я думала, что скорость важнее, – невинно хлопая глазками, парировала ученица.
– Нет, ты видишь, Рамил? До чего сноровистая нынче молодежь. За словом в карман не полезут. Руку так и норовят отхватить по локоть, только протяни им пальчик.
– Не знаю, как прочие, а эта юная леди сильно напоминает мне одну мою знакомую. Помнится, она тоже была не из смирных.
– А почему, ты думаешь, я ее взяла? Не из-за способностей же.
– Хм, – надулась Глэдис.
– А нечего подслушивать, о чем треплются взрослые, – рассмеялась Марианна.
– Я не…
– Не спорь, лучше позови-ка спутников мэтра. Следуя цепи твоих рассуждений, дорогой, которыми ты, как всегда, позабыл с нами поделиться, мы все понадобимся тебе для круга силы, но кому-то придется держать Шарлотту. И успокаивать ее при удачном стечении обстоятельств.
– Как я уже говорил, приятно, когда тебя понимают с полуслова.
– Слушаюсь, – буркнула девочка и направилась к выходу.
– Я сопровожу ее, – вызвался Джошуа.
– Как угодно, – не стала спорить мэтресса Ланорвиль.
Он легко нагнал ученицу. С легким, но неудобным для подростка посохом она передвигалась не слишком быстро. Ему даже показалось, что Глэдис специально ходит неторопливо, словно придавая себе дополнительной и так важной в ее возрасте значимости.
Быть учеником чародея никогда не считалось простым делом. Людей с даром к волшебству всегда рождалось мало, а уж до преклонного возраста доживали немногие. К тому же волшебство от каждого требовало свою цену, и обычно в расцвете могущества каждый чародей или чародейка обзаводились парой-тройкой скверных привычек. У некоторых очень известных личностей их были десятки.
В Цитадели и еще в паре мест, куда свозились со всей Ойкумены дети с даром, проходили лишь общие дисциплины. Детей, вынужденных в силу природы своих способностей жить замкнуто, обучали различным наукам и основам магии, которая впредь должна была стать главной частью их жизни.
Отучившись положенное время (от шести до двенадцати лет, в зависимости от способностей), юные волшебники и волшебницы получали звания младших мэтров и мэтресс и становились перед выбором.
Можно было остаться в Цитадели, продолжить образование, вести научную работу и в конце концов через довольно долгое время попытаться стать мэтром самостоятельно. Но это был самый трудный и очень неблагодарный путь.
Многие, не готовые тратить молодость и доступную силу попусту, предпочитали искать работу в замках, городах, селах, вести бродячий образ жизни или искать удачи на войнах, как наемные маги.
Самые талантливые и самые удачливые попадали в обучение к опытным коллегам. Их, этих опытных и прославленных коллег, или просто добившихся высоких постов при дворах владык, было немного, соответственно, и учеников они брали мало.
В неудачные годы число возможных учителей превышало число желающих учиться дальше в десятки раз. Обеспокоенный мизерным числом опытных чародеев и чародеек, Капитул выпустил постановление, обязывающее чародеев в звании мэтров обучать не менее одного ученика в десять лет. Даже вводились карательные меры, например, закрытие библиотек Цитадели для провинившихся.
Это немного выправило ситуацию, но все же не до конца. Мэтров и мэтресс по-прежнему катастрофически не хватало. В то время как предложение на рынке младших мэтров и мэтресс все еще было велико.
Короче говоря, найдя учителя, выпускник Цитадели получал шанс выбиться в мэтры намного раньше, чем своим ходом. Но взамен платил безоговорочным послушанием и практически полным бесправием.
Поэтому Джошуа, прошедший нелегкие годы стажировки у не самого милого в общении мэтра, испытывал некоторое участие к юной чародейке.
– Старшие чародеи порой любят прилюдно указывать на наши ошибки, – сказал он. – Тебе еще повезло. Мой мэтр иногда костерил меня перед всем двором.
Глэдис недоверчиво глядела на него, но улыбаться не спешила.
– А я-то всего лишь призвал себе в руку соусницу. Было очень стыдно.
Глэдис не ответила. Так, молча, они подошли к двери. Девочка задумчиво посмотрела на засов и вдруг спросила:
– Перед девушкой красовался?
Джошуа почувствовал, что краснеет.
– Нет, просто испытывал заклинание.
– На банкете. В тронном зале. При гостях. При склочном мэтре, – перечислила Глэдис. – Ты или дурак, или врушка.
– Ясно, – сказал Джошуа. – Никаких задушевных разговоров.
– Никаких.
Посох коснулся засова. Тот отъехал в сторону и мягко лег на пол. Створки медленно разошлись.