Песнь Песней
(Шир хaширим)
1. Привел меня царь в покои…
Привел меня царь в покои свои, – возликуем и возрадуемся с тобою, вспомним ласки твои, что лучше вина! Справедливо любят тебя!
Черна я, но красива, как завесы Шеломо. Не смотрите на меня, что я смугловата! Ибо солнце опалило меня!
Сыновья матери моей разгневались на меня, поставили стеречь виноградники, а своего виноградника я не устерегла,
Скажи мне, возлюбленный души моей, где пасешь ты, где делаешь привал со стадом твоим в полдень? Зачем мне скитаться под покрывалом возле стад.
Юлиус Шнорр. Песнь песней
Если ты не знаешь, прекраснейшая из женщин, то пойди по следам овец и паси козлят твоих у шатров пастушьих.
Прекрасны в подвесках щеки твои, в ожерельях – шея твоя! Золотые сделаем с краинками серебряными.
Друг мой для меня, как пучок мирры, что ночует меж грудями моими. Кисть кофэра, друг мой, для меня – в виноградниках Эйн-Гэди.
Как прекрасна ты, подруга моя, как ты прекрасна! Глаза твои – голуби.
Ты прекрасен, возлюбленный мой, и мил! И ложе наше – свежая зелень.
Кровли домов наших – кедры, балки – кипарисы.
2. Я – нарцисс Шарона, лилия…
Я – нарцисс Шарона, лилия долин! Как между тернами лилия, так подруга моя между дев.
Как яблоня меж лесных деревьев, так любимый мой меж юношей! В тени его сидела я и наслаждалась, и плод его сладок был нёбу моему.
Он привел меня в винный дом, и знамя его надо мною – любовь. Подкрепите меня пастилою, освежите меня яблоками, ибо я больна любовью.
Голос возлюбленного моего! Вот он идет! Скачет он по горам, прыгает по холмам. Подобен возлюбленный мой газели или оленю молодому.
Вот стоит он за стеной, заглядывает в окна, засматривает сквозь решетки. Молвил друг мой и говорит мне: «Встань, подруга моя, прекрасная моя и ступай за мною».
«Ибо вот зима прошла, дождь миновал, удалился. Цветы показались на земле, время пения настало, и голос горлицы слышен в стране нашей;
Встань же, возлюбленная моя прекрасная моя, иди за мной, голубка моя, в расселинах скал под покровом уступов!
Дай мне увидеть лик твой, дай мне услышать голос твой! Ибо голос твой сладок и лик твой прекрасен!
3. На ложе моем, по ночам…
На ложе моем, по ночам, искала я того, кого любит душа моя, искала его, но не нашла. Повстречали меня стражи, обходящие город: «Вы любимого души моей не видали ль?»
Едва я их миновала, как нашла я того, кого любит душа моя; ухватилась за него я, и не отпустила его, пока не привела его в дом матери моей и в горницу моей родительницы.
Заклинаю я вас, дочери Йерушалаима, газелями или полевыми ланями: не будите и не пробуждайте любовь, доколе не пожелает она.
Вот ложе Шеломо! Шестьдесят храбрецов вокруг него из храбрецов Йисраэйлевых. Все они опытны в бою; у каждого меч на бедре его ради страха ночного.
Паланкин сделал себе царь Шеломо из дерев Леванона. Столбы его сделал он из серебра, обивка его – из золота, а сидение его из пурпура, внутри он застлан любовью дочерей Йерушалаима.
Выходите и поглядите, дочери Цийона, на царя Шеломо, на венец, которым венчала его мать его в день его свадьбы и в день радости сердца его.
4. Как ты прекрасна, подруга…
Как ты прекрасна, подруга моя, как ты прекрасна! Голуби – очи твои из-под фаты твоей! Волосы твои как стадо коз, что сбегает с гор Гилъада,
Зубы твои, как стадо стриженных овец, что вышли из купальни; все они без порока и бесплодной нет среди них. Как алая нить – твои губы, и уста твои милы; как дольки граната виски твои из под фаты твоей.
Шея твоя подобна башне Давидовой, которой любуются. Тысяча щитов висит на ней, все щиты отважных.
Две груди твои, как два олененка, как двойня газели, что пасутся средь лилий. Пока не повеял день и не побежали тени, пойду я на гору мирровую, на холм благовоний. Вся ты прекрасна, подруга моя, и нет в тебе изъяна!
Со мною, с Леванона, невеста, со мною с Леванона приди! Взгляни с вершины Аманы, с вершины Сенира и Хэрмона, от львиных логовищ, с леопардовых гор.
Пленила ты меня, сестра моя, невеста; пленила ты меня одним взглядом глаз твоих, одним ожерельем на шее твоей.
Как прекрасны ласки твои, сестра моя, невеста! Насколько лучше вина ласки твои, и запах масел твоих лучше всех ароматов!
Сотовый мед источают уста твои, невеста; мед и молоко под языком твоим, и благоухание одежды твоей как запах Леванона.
Замкнутый сад, сестра моя, невеста, источник замкнутый, родник запечатанный. Ростки твои – сад гранатовый с драгоценными плодами, с кофэйрами и нэйрдами:
Нэйрд и шафран благовонный, тростник и корица со всякими благовонными деревьями, мирра и алоэ и лучшие все ароматы.
Проснись, ветер северный, и приходи, ветер южный, повей на сад мой! Пусть разольются ароматы его! Пусть войдет мой друг в свой сад и пусть ест его плоды драгоценные!
5. Пришел я в сад мой, сестра…
Пришел я в сад мой, сестра моя, невеста, набрал я мирры с бальзамом моим, отведал я соты мои с медом, пил я вино мое с молоком. Ешьте, друзья! Пейте и упивайтесь, любимые!
Я сплю, но бодрствует сердце мое. Голос! Стучится друг мой. Отвори мне, сестра моя, подруга моя, голубка моя, чистая моя, ибо голова моя росою полна, кудри мои – каплями росы ночной.
Я скинула одеяние свое, как же одену я его?! омыла ноги мои – как же замараю я их?! Возлюбленный мой простер руку свою сквозь отверстие в двери, и нутро мое взволновалось о нем.
Встала я, отворить возлюбленному моему, и с рук моих капала мирра, и с пальцев моих мирра на скобы замка. Отворила я другу моему, а друг мой ускользнул, сокрылся.
Души во мне не стало, когда он говорил! Искала я его, но его не находила я, звала я его, но он мне не ответил. Повстречали меня стражи, обходящие город. Побили они меня, изранили; сорвали с меня покрывало мое.
Заклинаю я вас, дочери Йерушалаима. если вы встретите друга моего, что скажете вы ему? Что я больна любовью.
Чем возлюбленный твой лучше других возлюбленных, красивейшая из женщин?
Друг мой светел и румян, отличен из десяти тысяч. Голова его – чистое золото; кудри его – вьются, черны, как ворон. Очи его, словно голуби у водных потоков, что купаются в молоке, как камни драгоценные, вставленные в оправу.
Щеки его – гряды благовоний, цветник благовонных растений, губы его словно лилии, с которых каплет мирра текучая. Руки его – округлости золотые, испещренные хризолитами;
Живот его – полированная слоновая кость, покрытая саппирами. Голени его – столбы мраморные, поставленные на золотых подножиях. Уста его – сладость, и весь он – желанный! Таков возлюбленный мой и таков друг мой, дочери Йерушалаима.
Юлиус Шнорр. Соломон строит Храм
6. Куда ушел друг твой…
Куда ушел друг твой, прекраснейшая из женщин? Куда обратился возлюбленный твой? Поищем вместе с тобой.
Друг мой спустился в свой сад, ко грядкам ароматов, пасти средь садов и собирать лилии. Я принадлежу возлюбленному моему, возлюбленный мой – мне, он, пасущий меж лилиями.
Прекрасна ты, подруга моя, как Тирца, прекрасна как Йерушалаим, грозна, как войско со знаменами.
Отведи от меня очи твои, потому что они взволновали меня! Волосы твои, как стадо коз, что сошли с Гилъада. Зубы твои подобны стаду овец, вышедших из купальни; все они без порока, и бесплодной нет среди них.
Как дольки граната виски из-под фаты твоей. Их шестьдесят цариц, наложниц восемьдесят, девицам – числа нет!
Но единственная – голубка моя, чистая моя, одна она у матери своей, избранная у родительницы своей. Увидели ее девицы – и признали царицей, и наложницы восхвалили ее.
Кто это, что выглядывает, как заря прекрасная, как луна ясная, как солнце грозная, как войско со знаменами?
Спустилась я в сад ореховый взглянуть на побеги прибрежные, посмотреть, зацвела ли лоза, распустились ли гранаты.
Не знаю я, как душа моя возвела меня на колесницу знатного из народа моего.
7. Как прекрасны в сандалиях…
Как прекрасны в сандалиях ноги твои, дева благородная! Округления бедер твоих – как украшение, изделие руки искусника. Пупок твой – круглая чаша в которой не иссякает ароматное вино; живот твой – ворох пшеницы окаймленный лилиями. Две груди твои, – как два олененка, как двойня газели. Шея твоя – башня слоновой кости; очи твои – как пруды в Хэшбоне, у ворот Бат-Раббима.
Нос твой, как башня Леванона, обращенная к Даммэсэку. Голова твоя, как Кармэль, и пряди волос на голове твоей, как пурпур; – царь пленен кудрями! Как прекрасна ты, и как ты приятна средь наслаждений, любовь!
Этот стан твой пальме финиковой подобен, и груди твои – гроздьям. Подумал я: взберусь я на пальму, за ее ветви схвачусь я, и да будут груди твои, как грозди винограда, и запах от носа твоего, как от яблок.
Я принадлежу возлюбленному моему, и ко мне влечение его. Иди, друг мой, выйдем мы в поле, переночуем среди кофэров.
Рано утром пойдем мы в виноградники, посмотрим, расцвела ли лоза виноградная, развилась ли завязь, распустились ли гранаты? Там отдам я тебе ласки мои.
Мандрагоры издали запах, и у дверей наших всякие плоды изысканные, новые и старые; все это для тебя, друг мой, сберегла я!
8. О, если бы ты был мне брат…
О, если бы ты был мне брат сосавший грудь матери моей, встретила бы я тебя на улице, целовала бы тебя, и меня не срамили бы!
Повела бы я тебя, привела бы в дом матери моей. Учил бы ты меня, а я поила бы тебя вином душистым и соком граната моего.
Левая рука его у меня под головою, а правой он обнимает меня. Заклинаю я вас, девы Иерушалаима: зачем будите и зачем тревожите вы любовь, пока сама не желает она?
Кто та, что всходит из пустыни, опираясь на возлюбленного своего?! Под яблоней пробудила я тебя; там родила тебя мать твоя, там родила родительница твоя.
Положи меня печатью на сердце твое, печатью на руку твою, ибо сильна, как смерть, любовь, как преисподняя люта ревность; стрелыее – стрелы огненные, пламень Г-сподень!
Многие воды не смогут погасить любовь и реки не зальют ее; если отдаст человек все добро дома своего за любовь, то заклеймят его презрением.
Сестра у нас маленькая, и грудей нет у нее. Что сделаем мы для сестры нашей в день, когда будут свататься к ней? Была бы она стеной, на ней мы выстроили бы башню серебряную, а была бы она дверью, – заложили бы ее досками кедровыми.
Я – стена, и груди мои – как башни! Оттого стала я в его глазах, как исток покоя.
Был виноградник у Шеломо в Баал Амоне. Отдал он виноградник сторожам каждый должен был принести за плод его тысячу серебрянников.
Юлиус Шнорр. Соломоново решение
Виноградник мой предо мной; эта тысяча – тебе, Шеломо, а двести – стерегущим плоды его.
Ты, живущая в садах! Внемлют голосу твоему товарищи; дай и мне услышать его!
Беги, друг мой, и будь подобен газели или молодому оленю на горах ароматных!