II
Разговоры о евреях
Берлин
3 марта 1940 года
Мне представился случай заметить Гиммлеру, что я никогда не понимал антисемитизма; евреи по меньшей мере оказали большое влияние почти на все сферы жизни. У каждого народа есть определенное количество представителей, которыми нельзя гордиться, – но следует проявлять осторожность и не допускать широких обобщений. С той же легкостью можно заявить, что все немцы – педанты, фанатики и империалисты, лишь потому, что так можно описать некоторых из их числа.
Тогда Гиммлер завелся:
– Всюду, где появляется еврей, он пытается вести дела. Я не имею ничего против инстинкта накопительства, как такового, но имею очень многое против его еврейского варианта. Границы нации и присущие ей промышленные интересы безразличны для евреев, если только процветает торговля. Они протянули паутину связей со своими соотечественниками-евреями во всех странах мира.
– Стремление к бизнесу присуще всем, – заметил я. – Бизнесмены-неевреи также трудятся ради своего процветания.
Гиммлер сказал:
– Конечно, немцам следует торговать со всем миром, но ради Германии в целом, не только ради своего личного обогащения, не учитывающего интересы общества. Есть промышленные вожди, действующие в этом смысле, стоит вспомнить лишь о таком человеке, как Рехлинг. Но так называемые немецкие евреи трудятся не ради Германии, а ради самих евреев. Евреи разбросаны по всему миру и поэтому интернационалисты по своим взглядам. Еврейская империя, – подчеркнул Гиммлер, – властвует над всеми остальными, она высасывает из них сырье, силу, богатство, влияние, чтобы употребить все это лишь себе на благо.
Мой ответ был таким:
– Эти фантастические идеи почерпнуты из антисемитских сочинений. Есть много примеров евреев, снова и снова рисковавших жизнью ради страны, которая была их родиной.
– Это были редкие исключения, – констатировал Гиммлер. – Встречаются и случаи предательства среди неевреев, в то время как подавляющее большинство народа хранит верность родине. Те евреи, которые сражались за страну, в которой они жили, с еврейской точки зрения были отступниками и предателями, отщепенцами. Агенты еврейской империи часто встречаются среди тех евреев, которые заняты в военной промышленности дома или в тылу.
Я возразил, что не могу представить себе такую фантастическую страну, как еврейская империя.
– Эта фантастическая страна, – продолжил развивать свою мысль Гиммлер, – держится на всем еврейском народе. Евреи могут перенести любой климат. Они умудряются селиться там, где не проживет ни один нееврей, заводят процветающий бизнес и живут счастливо. Этот климатический вопрос – также причина того, почему еврейская кровь и еврейские черты всегда доминируют при смешении рас.
Протоколы сионских мудрецов и масонские документы наделяют еврейскую империю выдающейся ролью. Это своего рода интеллектуальное гетто – но в таком виде, что даже неевреи могут служить ей на благо, не осознавая этого. Основой и кодексом этой империи является Ветхий Завет – вера, созданная столетия назад для еврейской расы. Частично он представляет собой учебник хороших манер, но только по отношению к другим евреям, частично – дутый мистицизм с изрядной долей жестокости, мстительности, а также сексуальной непристойности. Таким образом, в этой книге каждый что-нибудь найдет для себя, и она сохраняет привлекательность в глазах людей.
Я ответил, что знаю немало евреев, перешедших в христианство, и спросил, не кажется ли Гиммлеру подобный альянс невозможным?
Гиммлер сказал в ответ, что знал немало немцев, которые были либо католиками, либо протестантами, либо магометанами, либо вообще никакой религии не исповедовали, но тем не менее оставались добропорядочными немцами.
– Если вам нужно еще одно доказательство, подумайте о балканских народах, которые столетиями жили под властью турок, нередко переходили в магометанство, однако за все это время нисколько не изменили своего национального характера. Еврей может перейти в христианство, но он остается евреем, и другие евреи говорят о нем как об одном из своих. Он не может выйти из того круга, который оставил на нем отпечаток. Он даже становится особенно полезной пешкой в их игре, потому что отчасти замаскировался, и люди, среди которых он живет, воспринимают его как своего человека.
– Но сам Бисмарк говорил, что вливание еврейской крови было бы полезно для немецкого народа, или что-то в этом роде, – возразил я.
– Вы можете себе представить, чтобы Бисмарк женился на еврейке? – ответил Гиммлер. – Я не могу. Высказывание Бисмарка следует понимать в переносном смысле. Он имел в виду, что немцы должны проявлять больше реализма при укреплении места Германии в мире. Они же занимают позицию, точно противоположную еврейской – переселяются за моря, но сразу же забывают свою национальность и свою родину. Более того, вам следует знать, что говорил и писал о евреях Лютер. Ничье суждение о них не было более резким. – После паузы он добавил: – И раз мы затронули историю, то папа Григорий VII был другом евреев. Они финансировали его избрание. Его сын тоже стал папой. Внук этого папы, также юдофил, в свою очередь стал папой. Таково было состояние дел в так называемой святой церкви. Этот Григорий VII заявил, что никто не может приказывать папе, поскольку он свят; что он может смещать князей и императоров; что Бог вложил всю власть в его руки; он даже может освобождать подданных от их клятвы верности. Вот что делал этот друг евреев, и немецкому императору пришлось три дня стоять перед ним босым на снегу, вымаливая прощение. Какую святотатственную надменность и какое неуважение к немецкой идее верности этот человек принес в мир! Это произошло в 1077 году и, по словам Бисмарка, до сих пор ожесточает душу.
– Но это случилось очень давно. С тех пор многое изменилось. Не следует делать из этих событий выводы для нынешней эпохи.
– Ничего не изменилось. Содеянное этим еврейским папой продолжает оказывать влияние столетия спустя, а современные евреи со своими сионскими мудрецами ведут ту же политику. Тогда это был папский престол, теперь – промышленный престол, который служит еще лучшим камуфляжем. Но мы частенько получаем возможность заглянуть за занавес. Послушайте-ка: когда после Первой мировой войны в Германию устремились восточноевропейские евреи, кто их принимал? Так называемые лояльные немецкие евреи. Они симпатизировали этим пришельцам, а не нам. И чего же достигли восточноевропейские евреи? Все они достигли богатства и процветания. Благодаря помощи нашего народа? Нет, благодаря помощи так называемых лояльных евреев. Они помогали сородичам, в то время как уровень самоубийств, вызванных голодом, поднимался среди немцев все выше и выше. Почему же лояльные евреи помогали этим беженцам? Потому что те принадлежали к их общине, а не к нашей. Театр, музыка, кино, искусство, журналистика – все было поставлено с ног на голову, чтобы служить еврейским целям. Все заражено их ветхозаветным духом.
Я заявил Гиммлеру, что его доказательства – надуманные. Невозможно же предположить, что все немцы – поэты и мыслители, лишь потому, что в определенные эпохи поэтов и мыслителей было больше, чем в другие?
Гиммлер по-прежнему приводил доказательства из туманного и далекого прошлого: германский народ, обладая решающей силой, всегда строил государства; Гиммлер называл это «героизмом меча» и «героизмом труда». Они ни на что другое были не способны, это было просто заложено в их расе, сформировавшейся в течение столетий в результате конкретных обстоятельств и влияний. Евреев же совершенно другие обстоятельства превратили совсем в другую расу, которая жила не войной, не тяжелым трудом, а особым видом предпринимательства, методы которого даже в его самых респектабельных проявлениях сохраняют нечто от торга и восточного базара. Этот торг никогда не ценил интеллектуальных ценностей и культуры других наций. Все шло на продажу, все обесценивалось и подвергалось интернационализации. Еврейская империя извлекала рабочий капитал и материальные богатства из банкротства национального характера. В этом состоит ее сила. Наша же сила заключается в нашей национальной, культурной и социальной структуре. Сам по себе еврей – не хуже и не лучше, чем представитель любого другого народа. Но каждый народ должен быть связан своей собственной формой существования и культуры. Иначе останется лишь борьба не на жизнь, а на смерть. Сумели ли мы онемечить евреев? Нет, зато они превратили нас в евреев.
– Вы берете свои аргументы из эпохи, отстоящей от нас на семьсот лет. Наука и всемирная торговля уже давно превратили ваше идейное поле в нечто совсем иное. Живая реальность разоблачила всякий научный догматизм.
– Я дам вам очень простой ответ, – сказал Гиммлер. – Несмотря на всемирную науку и торговлю, мне противно видеть евреев, разгуливающих по Баварским горам в кожаных шортах. Я же не разгуливаю в кафтане и с пейсами. С точки зрения расовых чувств мы принадлежим к двум различным мирам.
– Но еще вас раздражает, – ответил я, смеясь, – когда в кожаных шортах разгуливает так называемый типичный пруссак. Это – баварский регионализм, который нельзя запретить даже в Великой Германии, и сейчас свойственный даже евреям. Но как вы, человек, знающий историю, можете пользоваться протоколами сионских мудрецов в качестве аргументов в походе против евреев?! Вы же должны знать, что они осуждены как безусловная фальшивка.
– Таково мнение лишь евреев и тех, кто ими подкуплен. Вам следовало бы это знать.
Я ответил на это лишь то, что подобными методами можно опровергнуть любые исторические доказательства и выбить почву из-под ног у кого угодно. Дискуссия становится невозможной, если вы считаете, что все свидетельства измышлены и что все документы – фальшивки. Подобное оружие опасно и может быть обращено против того, кто им пользуется. Что бы сказал Гиммлер, если бы вся история национал-социализма рассматривалась с такой точки зрения?
Гиммлер промолчал. Но я чувствовал, что дал ему пищу для размышлений.