Глава 3
«Все подряд вспоминать, конца не будет. Но ежели уселся в лодку, посреди воды не соскочишь. Надо плыть. Стану дальше рассказывать».
В конце 1970 года в моей жизни произошло довольно странное событие: ко мне в кабинет, который был невелик, всего 18 метров, где кроме меня сидело 4 человека и стояло два немаленьких прибора для расшифровки спектрограмм, неожиданно втиснули стол для еще одного сотрудника, не имевшего к нашей лаборатории никакого отношения. В ответ на мое возмущение Ученый Секретарь института сказал: «Ничего не поделаешь. Так надо. Это не я решил». Ну, и пришлось нам всем смириться, да и мужик тот был неплохой, спокойный, нам не мешал. Кто он такой и зачем сидит, я поняла через несколько месяцев.
Как-то я рассказала по телефону своей приятельнице политический анекдот.
Хорошо, что в перерыв. Он вызвал меня в коридор и сказал: «Галина Евгеньевна, что вы делаете? Разве так можно?» И я поняла, что он сидит у нас не так просто. Через несколько месяцев он ушел из нашего кабинета.
А Геннадия Анатольевича Юшкова выдвинули кандидатом в Депутаты Верховного Совета Коми АССР. Но прежде, чем ему предложили стать депутатом, он прошел еще один контроль – партийный.
Вот что он написал о своем выдвижении впоследствии:
«Это стало для меня полной неожиданностью. Ведь я был беспартийным, и даже, будто, не совсем лоялен к Советской власти. По крайней мере, на волне критики Бориса Пастернака моя повесть „Женщина из села Вилядь“ в партийном постановлении Обкома партии была оценена как „очернительство“ советской власти. В то время я нигде не работал, находился в деревне, ловил рыбу, и вдруг телеграмма! Вызывают в Обком партии. В чем, думаю, я опять провинился? А накануне у меня статья вышла в газете „Югыд туй“ о сельской глубинке. Секретарь ОК КПСС Альберт Федорович Сюткин поговорил со мной о том, о сем – я так и не понял, зачем меня вызывали».
Получив телеграмму, Гена собрался в Сыктывкар. Сначала ему надо было пройти пешком 13 километров до шоссе, по которому ходили автобусы. Когда он вышел на перекресток: Палевицы – Часово – шоссе, к нему подошли два милиционера и стали спрашивать документы. Никаких документов у него с собой не было. Небритый, в резиновых сапогах и телогрейке, он вызвал у них подозрение. Оказалось, что ищут заключенных, бежавших из тюрьмы, и Гена напоминал одного из них. Его объяснения, что он писатель и что его вызвали и ждут в Обкоме, рассмешили милиционеров: «Ну, еще бы! Такой замухрыга, в телогрейке и измазанных в глине сапогах – и такая важная птица!». Они намеревались задержать его до выяснения личности. Но на счастье Гены, подошла машина с руководством Часовского сельсовета. Все разъяснилось.. Подошел кстати какой-то автобус, и милиционеры взяли под козырек, явно сомневаясь, правильно ли они поступили.
Вечером Гена «в лицах» изображал нам картину его задержания, все мы весело смеялись:
– Думал утром, что сделать первым, поесть или побриться. Но есть хотелось больше. Поел. Включаю бритву. А свет – то уже кончился вместе с моим завтраком. Вы бы видели лица милиционеров, когда я им ручкой помахал из автобуса.
Г. Юшков, 40 лет,1972 год
Вскоре пришли две правительственные телеграммы:
1) «Собрание учителей помоздинской средней школы выдвинуло вас кандидатом в депутаты верховного совета коми помоздинскому избирательному округу 153 просим согласие баллотироваться округу 153 = президиум собрания».
2) «Коллектив вольдинского отделения совхоза помоздинский выставил вас кандидатом верховный совет коми АССР помоздинскому избирательному округу 153 просит ваше согласие баллотироваться данному округу».
Затем были поездки для встреч с избирателями, их наказы, затем – выборы.
В избирательный округ Геннадия входили населенные пункты: деревни – Помоздино, Скородум, Вольдино и Бадьёльск, а также леспромхозы – Яг-кодж и Диа-серъя. Встречи с избирателями проходили при полных залах. Наболевших вопросов у населения было много.
Геннадий – депутат Верховного совета Коми АССР, 1971 год
Везде первым стоял вопрос об образовании детей. Главной школой для всех деревень Помоздинского района была единственная средняя школа в Помоздино. Размещалась она в трех зданиях, не имела центрального отопления. В интернате при школе жили 132 учащихся, из них только 5о человек были на государственном обеспечении, за содержание других платили родители, независимо от их материального положения, в итоге несколько учащихся бросили школу.
В следующем году после доклада Геннадия Министерство просвещения взяло на содержание уже 65 человек, больше денег не было.
В 1971—1973 годах на центральное отопление было переведено два школьных здания, однако, строительство новой школы было не предусмотрено, хотя за годы советской власти в Помоздино не было построено ни одного школьного здания.
По жалобам населения Гена делал Депутатские запросы в соответствующие организации. Ответы были разные.
Жители Бадьельска просили помочь построить дорогу до Помоздино, но Заместитель Председателя Совмина Коми ответил, что внутрихозяйственные дороги по закону должны строиться сельсоветами и леспромхозами за свой счет и своими силами, даже если они имеют социальное значение.
В Скородуме на животноводческой ферме была пробурена скважина и животные получали высококачественную воду, а жители были вынуждены ходить за водой на реку, поскольку зимой колодцы замерзают. Минсельхоз Коми АССР обещал провести изыскательские работы в 1972 году и начать строительство водопровода в 1974 году.
Для улучшения электроснабжения в селе Помоздино должны были ввести в эксплуатацию дизельную электростанцию на 500 квт.
Телефонизацию Помоздино обещали полностью закончить в 1972 году. Телетрансляция же зависела от введения в Ухте нового, более мощного передатчика.
К 1975 году было обещано построить взлетно-посадочную полосу в Помоздино для приема не только АН-2, но и ИЛ- 14.
Министерство Культуры сообщило, что детская музыкальная школа может быть открыта только при наличии помещения и квартир для преподавателей.
Вопрос о переводе драмколлектива при Помоздинском Доме культуры в разряд Народного театра мог быть окончательно решен с выездом специалистов на место.
Г. Юшков 1976 год
Решение всех этих вопросов чаще всего не было в компетенции Гены. Он мог, как депутат, только контролировать выполнение составленных «наверху» планов, однако, часто личное вмешательство приводило к быстрым конкретным результатам. Так Министерство Сельского хозяйства Республики, отказав в выполнении ряда просьб жителей, согласилось выделить совхозу «Помоздинский» незапланированный «Урал».
Зато в компетенции Геннадия было проведение дней Литературы и искусства в Усть-Куломском районе. Гена уговорил своих коллег писателей, актеров и исполнителей народных песен из ансамбля «Асъя кыа» поехать, как когда-то, в Усть-Куломский район для встреч с сельчанами. Эти встречи прошли очень успешно. Потом такие Дни были проведены также во всех районах Коми – от Воркуты и Усинска до Прилузья.
Как депутат Верховного Совета Республики, член комиссии по образованию и культуре, Геннадий много ездил по школам всей республики. В то время вышел закон о всеобуче, требовавший укреплений материальной базы учебных заведений, а в некоторых деревнях не было элементарных условий для обучения детей, ни воды, ни туалета. Многие малокомплектные школы уберег он от закрытия, поскольку понимал, что враз хорошие школы не появятся, а детям учиться надо.
* * *
В 1971 году Республика широко праздновала свой Юбилей: 50-летие Коми Автономной Республики, торжества состоялись с 18 по 22 августа и начались открытием художественных выставок на тему «Земля моя Коми». Республиканский музыкальный театр Коми АССР показал спектакль «Отчий дом», в республиканском Драматическом театре был показан спектакль коми студии ГИТИС-а «Последние», по пьесе М. Горького, а 19 августа Драмтеатр приглашал гостей на премьеру национального спектакля «Бывают же такие, по пьесе Геннадия Юшкова.
Торжественное заседание Коми Обкома КПСС и Верховного Совета Коми АССР состоялось в Республиканском музыкальном театре в 10 часов утра, после которого состоялся праздничный юбилейный концерт. Самым зрелищным мероприятием было состоявшееся на городском стадионе представление «Ты цвети и расцветай орденоносный Коми край», в котором приняли участие коллективы художественной самодеятельности со всей республики.
Для меня самым важным событием была, конечно же, постановка пьесы Геннадия «Бывают же такие». (Режиссер спектакля И. И. Аврамов, композитор Я.С.Перепелица, художник Г. Рачковский). В спектакле были заняты лучшие артисты Театра, народные артисты Коми АССР и РСФСР, главную роль играл сам Иван Иванович Аврамов. Спектакль получился просто замечательный, он очень нравился публике, и артисты играли его с большим удовольствием много-много лет. В период работы над спектаклем Иван Иванович часто приглашал Гену на репетиции, обсуждали музыкальное сопровождение спектакля, иногда меняли отдельные реплики героев, а для сцены разговора Зезегова с Иваном Гена добавил целую страницу их диалога.
* * *
Пьеса «Бывают же такие» была написана еще совсем молодым, тридцатилетним Геной и напечатана в журнале «Войвыв Кодзув» в 1968 году, затем она была распространена Всесоюзным Агентством ВААП. В начале января 1978 года Гена получил письмо из Агентства по авторским правам письмо такого содержания:
«Уважаемый Геннадий Анатольевич!
В клубе фабрики имени ВЦИК (пос. Степанцево Вязниковского р-на) в 1977 году была поставлена Ваша пьеса «Бывают же такие». Переводчик пьесы Р. Афанасьев на учете в ВААП не состоит и его местонахождение неизвестно. Очень прошу сообщить адрес Р. Афанасьева, так как другие попытки узнать его местонахождение оказались безрезультатными.
С уважением,
Гена был удивлен и рад, что его творчеством интересуются не только в Коми Республике, и прокомментировал это письмо в свое манере:
– Надо же! Ну, чистый детектив!
Не меньшее удивление вызвало у Гены еще одно письмо:
«Уважаемый товарищ Юшков Г. А.
С удовлетворением извещаем, что 4-ой Советской конференцией солидарности народов Азии и Африки 14 мая 1976 года Вы избраны членом Советского комитета солидарности стран Азии и Африки.
Желаем успеха в Вашей благородной деятельности в движении солидарности.
Гена был удивлен:
– Господи, да кто же там сидит в этом комитете? Что они географии не знают? С каких это пор, Коми Республика в Азию перебралась?
Потом пришло еще одно письмо из этого Комитета. А потом в Комитете, видно, сообразили, где коми живут, в Азии или в Европе, и письма прекратились.
* * *
В газете «Красное знамя» 8 февраля 1973 года была помещена заметка о творчестве Гены, в которой сообщалось, что писателю Г.А.Юшкову присуждена Премия и Звание Лауреата журнала «Дружба народов» 1972 года за лучшую прозу. Гена не оценил вначале, что означает этот титул, но, когда позднее он узнал, что он награжден по разделу прозы, а по разделу поэзии за лучшие стихи года такое же звание получил Константин Симонов, то стал гордиться этим званием.
* * *
В июле 1973 года Коми писатели встречали у себя делегацию Закарпатских венгерских писателей: Ласло Балло, Юрия Мейгеша, Василя Вовчка.
1. Дни Коми литературы в Закарпатье. Слева направо: Василий Вовчок, Серафим Попов, Юрий Мейчек, Яков Рочев, Геннадий Юшков, Владимир Попов. Ужгород, 1972 год
Еще во время переписки, в которой шла речь о приезде гостей с Украины, они выслали ряд подстрочников своих произведений, и в дни Закарпатской Украины в Коми, газета «Югыд туй» отвела целую страницу на переводы, сделанные коми литераторами. Годом позже в коми книжном издательстве вышел сборник «Закарпатские рассказы», в переводах коми писателей, а позднее в Ужгороде, в издательстве «Карпаты» книга – «Песни с Печоры».
Встречи писателей в Сыктывкаре проходили в дружественной обстановке. Конечно, были всякого рода официальные мероприятия, знакомство с Республикой и, как всегда, неофициальные посиделки. Украинцам было интересно. У нас с Геной среди украинских писателей Закарпатья был друг, Петр Угляренко. Они с Геной были знакомы с давних пор, мы с ним и его женой в течение многих лет уговаривались вместе проводить отпуск в Гагре или в Пицунде и постоянно переписывались. В Сыктывкар он не приехал, поскольку не писал на венгерском языке. Переписка с ними длилась до отделения Украины от России.
* * *
Активная работа Гены, касавшаяся не только Культурной жизни Республики но и хозяйственной, в которой он принимал участие в качестве депутата Верховного Совета, была отмечены Обкомом партии коммунистов. В августе 1974 года он принес домой большую красную папку – Почетную грамоту, свидетельствующую о том, что Коми областной комитет КП СССР наградил Почетной Грамотой товарище Геннадия Юшкова за заслуги в хозяйственном и культурном строительстве Республики, активное участие в коммунистическом воспитании трудящихся.
Николай Володарский и Геннадий Юшков с рабочими литейного цеха ухтинского механического завода. Ухта, 1974 год
* * *
В 1976 году Марина заканчивала школу. Весной факультет журналистики МГУ объявил творческий конкурс, Марина послала свои работы, но ответа долго не было и они с Геной решили, что она станет поступать в СГУ. Поскольку мы летом ежегодно, всей семьей ездили отдыхать на море в Дома творчества писателей, Гена взял путевки, и мы решили, что я с Мариной останусь дома готовиться к школьным выпускным экзаменам и вступительным в Университет, а они с Юлей поедут отдыхать. На этот раз он выбрал Коктебель. Вскоре мы получили подробнейшее письмо и когда мы его читали, нам казалось, что мы тоже в Коктебеле:
«Мама и Марина!
Наш привет из Коктебеля! Пишет папа, Юля играет с девочкой – соседкой. Приехали мы в Феодосию вечером 12 июня, на «Волге» доехали до Планерского.
Устроили нас в 17 корпус, в 3 комнату, где мы жили когда—то: есть фотография Марины с розами. Наши соседки по туалету (на две комнаты) – бабушка с девочкой. Жить можно: своя веранда, комната с двумя кроватями, с электрокамином и т. д. Правда, сыровато из-за погоды. На улице ветрено и облачно, т-ра воздуха 18 – 20 градусов, вода в море 14—16. Пляж почти пустой, хотя народу полно в столовой. Публика, как заметила Юля, не та, что была в августе в прошлом году. Самих писателей меньше, больше членов семей и т. п.
Я осмелился и искупался вчера.
Был дважды на базаре, там черешня и клубника. Больше, пожалуй, ничего и нет, разве что зеленый горох в стручках.
Прибежала Юля. Вторую половину письма пишем уже вместе.
Как сдает Марина?
Была ли на участке?
Уже надо заказывать обратные билеты. Сдал заказ на 7 июля, на два авиабилета Симферополь – Сыктывкар, вылетает в 3ч.18м.
Приедете или нет? Подыскивать ли вам квартиру? Если да, то Юля, конечно, останется. Поговорю с директором насчет курсовок и т. д. Вот, пожалуй, и все, что мы имеем сообщить Вам. Как у вас там погода? Что нового?
Будем обоюдно здоровы!
Примерно, одновременно мы с Мариной тоже написали письмо папе с Юлей и вскоре получили на него ответ:
«Дорогие Мама и Марина!
Получили от вас письмо, думали, что это уже ответ на наше первое, которое мы послали тоже, кажется 14.6. Ваше письмо пришло сюда только 21-го июня. Видимо, и наше письмо идет так же долго, хотя и – авиа.
Погода у нас вроде наладилась. Стало очень тепло, даже жарко на солнце, а вода в море все еще холодная 10 – 14 градусов. Купаются только кто посмелее, хотя народу кругом очень много. Вообще, много не писателей. Вместе с нами отдыхают фигуристы А. Горшков и Л. Пахомова, жена В. Шукшина – Л. Федосеева с двумя девочками, Ю. Друнина с А. Каплером и менее известные люди.
Достали ключи от зала и стали заниматься музыкой. Смотрим по вечерам кино, ходим на рынок, читаем много – вот и все наши дела. У Юли много подружек её возраста, и ей весело. Папа же иногда подумывает, зачем он здесь. Со времени отъезда из дома даже еще ничего не сделал, даже не выпил ни грамма водки или вина.
Как сдает Марина? Когда последний экзамен? Пусть несет документы и рассказ в наш Университет на филфак. Ещё неизвестно, будет ли она писать, а выжидать и время терять – ни к чему. Если будет заниматься сочинительством, я сам всегда помогу.
Решайте, приедете или нет. А быть может, турбаза в Лемью работает, и можно устроиться на нашу дачу, чтоб Марина могла ездить на подготовительные занятия.
Юля говорит, что уезжать ей отсюда не хочется. Может быть, так сделать? Ты приедешь сюда в конце июня, а я вернусь в Сыктывкар уже 6 июля и будем мы с Мариной готовиться к экзаменам в Университет?
Вот наши предложения. А Марине папа обещает после приемных экзаменов дать «командировку» куда она захочет, скажем, в Москву.
А может и ей сюда заглянуть, если она уверена, что сдаст приемные?
А пока всего доброго!
Целуем!
Но тут из МГУ пришло письмо, в котором сообщалось, что Марина прошла конкурсный отбор и её приглашают на вступительные экзамены.
В результате всей этой переписки я оказалась с Юлей в Коктебеле, а Гена с Мариной поселились в гостинице «Москва» и сдали документы на факультет журналистики МГУ. Марина хорошо сдала экзамены по профильным дисциплинам, и они с Геной успокоились и забыли, когда ей сдавать последний экзамен по английскому языку. В итоге – по их общей глупости они пропустили день экзамена, прошляпили МГУ.
Гена очень переживал, что допустил такую непростительную оплошность. Но, снявши голову, по волосам не плачут. Вернулись они в Сыктывкар.
Марина поступила на Филфак СГУ, где успешно училась, и, закончив Университет, вышла замуж, родила дочь и сына. Гена очень гордился, что стал дедом.
* * *
В 1976 году Пермский писатель Леонид Моисеев взялся за перевод пьесы Геннадия «Кто тогда в живых остался», пьеса ему нравилась, а вот заголовок – нет, и вот он пишет Гене:
«Пермь, 18 июня 1976 г.
Геннадий Анатольевич, здравствуйте!
Перевод завершил. Думаю, вышлю три экземпляра в Москву и один Вам. К оригиналу подошел бережно, ибо он того заслуживает. Пьеса человечна и правдива. Особенное её обаяние – в безыскусственности. Теперь, как говорится, дай ей бог удачи.
Не кажется ли Вам, что следует придумать иное название, образное, короткое, «кассовое»?
Однако, никакого перевода пьесы не пришло, зато через пять месяцев от Моисеева пришло следующее письмо:
«Пермь, 20 ноября 76.
Геннадий Анатольевич, 23 ноября я вылетаю в Москву, сдавать свою новую пьесу и – одновременно – перевод Вашей. Не позже начала декабря Вы получите его для авторского утверждения. «Загвоздка» была только в том, что я старался сделать перевод хорошо. Чтобы помочь пьесе заинтересовать театры. В срок договора с Министерством я уложился. С уважением,
Письменное уважение Моисеев расточал, однако, на самом деле, его не было: никакого экземпляра перевода Гена от него так и не получил, также как и из ВААП. Только в 2013 году, я случайно узнала, что перевод Моисеевым был на самом деле сделан и пьеса под названием «Жена моего друга», так он назвал пьесу Гены «Кто тогда в живых остался», была принята к распространению агентством ВААП.
Пьеса эта была поставлена в нашем Драматическом театре, постановка была очень грустной, мне все время хотелось плакать, да ведь пьеса была такая, про войну, про гибель на ней солдат, про горькую судьбу вдов, про любовь, что возникла, скорее всего, из жалости.
* * *
На этом «обещательные» письма не закончились. Из Северо-Западного Отделения Всесоюзного Агентства по Авторским Правам пришло интересное письмо:
«Уважаемый Геннадий Анатольевич!
Издательство Болгарского земледельческого народного союза намерено включить в сборник рассказов о советском селе Ваш рассказ «Виноватая Настя».
Просим Вас выслать письменное согласие на публикацию в НРБ по адресу: Москва, Б. Бронная, 6 а, нач. отдела соц. стран УЗИП ВААП т. Русенков А. П..
С уважением, нач. отдела Литературы и Искусства СЗО
* * *
В архиве Геннадия сохранилось датированное февралем 1976 года обращенное к нему официальное письмо Главного редактора республиканского радио, из которого следует, что на радио создавались далеко нестандартные передачи о текущей хозяйственной и общественной жизни в Республике :
«Члену Союза Писателей Коми АССР
Тов. Юшкову Г.А
Уважаемый Геннадий Анатольевич!
Республиканское радио решило обратиться к писателям республики с просьбой рассказать в одной из передач о наиболее ярких впечатлениях от событий первого года пятилетки. Мы хотели бы получить от Вас, Геннадий Анатольевич ответы на следующие вопросы:
1. В каких городах, районах республики Вы побывали в первом году пятилетки?
2. Что взволновало Вас в этих поездках, при встречах с людьми, с Трудовыми коллективами.
3. Найдет ли отражение увиденное, услышанное в Ваших будущих произведениях?
Возможно, мы пригласим к микрофону двух-трех товарищей, поэтому убедительно просим Вас сообщить о Вашей готовности к такой записи.
Надеемся на Ваше участие в передаче.
Заранее благодарим Вас.
Гл. редактор Республиканского радио
Отказываться от сотрудничества со средствами массовой информации было не в правилах Геннадия.
* * *
В 1977 году Советская страна праздновала 60-ю годовщину Советской Власти. Праздничные мероприятия проходили по всей стране. «Коми обком КПСС и Президиум Верховного Совета Коми АССР провели совместное торжественное заседание, посвященное 60-й годовщине Великой Октябрьской Социалистической Революции» (5 ноября 1977 года, в 14 часов), на котором Гена присутствовал как Депутат Верховного Совета. После заседания состоялся большой концерт. По случаю такого юбилея Гена получил от Коми обкома ВЛКСМ Почетную грамоту «За большую работу с творческой молодежью, развитию Коми Советской литературы и в связи с 60-летием образования СССР». Гене исполнилось в 1977 году 45 лет, возраст явно не комсомольский. Гена был смущен, явно недоволен и даже расстроен такой наградой.
– Да, что ты расстраиваешься? Радоваться надо – значит, ты так молодо выглядишь, что награждавшим в голову не пришло справиться о твоем возрасте! К тому же они правы – ты, действительно «работаешь с творческой молодежью». Потихоньку он успокоился и протянул мне грамоту: «Спрячь подальше». Грамота была напечатанная на довольно толстой, рыхлой бумаге, была без папки, и в таком состоянии, что мне пришлось наклеить её на лист писчей бумаги.
Г. Юшков с матерью Анной Васильевной. 1976 год
* * *
Ежегодно 7-го ноября был большой парад на нашей Красной площади. Я шла в колонне своего Института, несла цветы, а Гена стоял на трибуне.
Ежегодно, как Депутат Верховного Совета Республики Гена получал пропуск «Для прохода в зону трибуны на время демонстрации в день 7 ноября. Начало в 9ч.45 мин.» Ходить одному на разного рода мероприятия, Гене не очень нравилось, поэтому «для поддержки» он брал с собой Юлю. Они потеплее одевались и шли на площадь, а я шла к месту сбора своего Института, чтобы потом быстрым маршем пройти мимо трибуны и помахать им рукой, а они соревновались, кто быстрее разыщет меня в колонне. Когда Юля уже выросла, а Никита уже достаточно подрос, Гена взял его с собой на трибуну, и тут Никита его «подвел»: когда он увидел меня в колонне, то стал корчить мне такие рожи, что все, стоявшие с ними рядом не могли не засмеяться (и это на Правительственной трибуне!). Больше Гена его с собой на парады не брал.
* * *
После 60-летнего Юбилея СССР союзное правительство решило изменить несколько устаревших параграфов Конституции СССР, принятой тридцатью годам раньше. Соответственно, поправки должны были быть внесены и в Законы других субъектов страны. На 22 апреля была созвана внеочередная сессия Верховного Совета Коми АССР девятого созыва. Было проведено Всенародное обсуждения проекта Новой Конституции, и она была принята с небольшими поправками процессуального характера. Так, по крайней мере, я восприняла опубликованные материалы. Гена же уверял меня, что формальная сторона дела всегда очень важна, и что я зря поленилась прочесть проект по-настоящему внимательно. По новому закону Конституции Коми АССР срок депутатства стал на год больше, не четыре года, а пять лет, и Геннадию надо было работать в его комитете по образованию на год дольше.
* * *
Пока в Пицунде не был построен новый Дом Творчества, мы несколько раз отдыхали в Гагре. Сама Гагра значительно красивее и интереснее, чем Пицунда, но сам Дом стоит между двумя дорогами: железной и шоссейной, и в половине номеров практически невозможно спать, но нам везло, каждый раз попадались спокойные номера Приморского корпуса с окнами на море. Садики возле Дома Творчества очень маленькие, но зато в центре Гагры можно погулять в очень красивом старинном парке, подышать морским воздухом, прогуливаясь вдоль колоннады в центре Приморского бульвара курорта. И обязательным развлечением была поездка на Знаменитое озеро Рица с посещением ресторана, в котором можно было заказать «только что выловленную в озере» форель.
Летом 1977 года наша семья разъехалась в разные стороны. Марине предложили в Университете путевку в санаторий в Калининграде, я поехала в санаторий в Одессу лечить желудок, надорванный в голодные годы войны в детстве, и он постоянно давал о себе знать, а Гена с Юлей в середине июня отправились в Гагру. Юле было уже 13 лет, и Гена передоверил ей написание писем:
Конец ознакомительного фрагмента.