Глава 3
Он нужен всем
На следующее утро дети проснулись далеко не в столь сильном воодушевлении, как накануне, когда встреча с песчаным эльфом и возможность загадывать ему каждый день по одному новому желанию, казалось, сулили им самые захватывающие перспективы. Теперь, пробыв целый день обладателями несметного богатства, которое не принесло им ничего, кроме двух пар дешевых перчаток, двенадцати булочек за пенни, кошелька из искусственной кожи под крокодила да возможности прокатиться в пролетке, они приуныли. Ведь и первое их желание стать прекрасными, как ясный день, обернулось сплошными тревогами и неприятностями. Зато появление Саммиада внесло в их жизнь остроту и разнообразие, и им бы совсем не хотелось опять, как прежде, просто существовать от завтрака до обеда и от обеда до ужина. Это было достаточно скучно, да и трапезы отнюдь не всегда оказывались приятными и уж вовсе не были в удовольствие, когда на стол подавали холодную баранину или смесь из мелко нарезанного вчерашнего мяса с овощами.
Дети хотели обсудить вчерашнее приключение перед завтраком, но до того заспались, что сил и времени у них хватило только одеться и, героически поспешая, опоздать в столовую лишь на десять минут. За едой они попытались завести разговор о Саммиаде, но очень трудно всерьез обсудить какую-то важную тему, когда вас то и дело отвлекают гастрономические и другие потребности младшего брата.
А малыш в это утро был крайне активен. Первым делом он умудрился просунуть голову сквозь жерди своего детского стульчика и завис в таком положении с пунцовым лицом, хрипя от удушья, пока его не освободили. Затем вцепился в столовую ложку и от души врезал ей Сирилу по голове. Потом разразился свирепым ревом, когда у него ложку отняли. После чего плюхнул пухленький кулачок в тарелку с размоченным хлебом и молоком и потребовал «ням-ням» или, точней, ветчины, которую ему позволяли есть только во время пятичасового чая. Ягненочек громко пел. Клал ноги на стол. Канючил, чтобы его пустили «ходить». И по этой самой причине беседа его сестер и братьев проистекала примерно так:
– Я вот что насчет песчаного эльфа считаю… Ой, осторожно! Сейчас он перевернет молоко!
Молоко отодвинули на безопасное расстояние.
– Так вот, про песчаного эльфа… Нет, Ягненочек, дорогой, эту ложку нужно отдать Пантере.
– Ни одно из наших желаний не… – попытался было направить беседу в нужное русло Сирил, но немедленно возопил: – Ой, он теперь за горчицу схватился!
– Я вот думаю, а не лучше ли нам у него попросить… – начала Антея. – Ой, что же ты делаешь, мальчик мой!
Младенческие ручонки устремились к центру стола, где розовато поблескивала круглая стеклянная емкость, в которой плавал золотой карп, и опрокинули ее на бок, низвергнув на стол и на всех, сидящих за ним, потоки воды. Всех, кроме малыша, это событие страшно расстроило, особенно – рыбку. Когда лужу наконец вытерли, а бьющийся в конвульсиях карп был снова опущен в воду, Марта понесла Ягненочка переодеваться в сухое, и остальным тоже пришлось последовать их примеру.
Пиджачки, платья и передники, изрядно промокшие в суверенных водах золотой рыбки, повесили сушиться. Тут-то у Джейн и возникла проблема: либо срочно зашить разорванное вчера при падении платье, либо, пока другое не высохнет, ходить в комбинации. Белая, мягкая, с множеством разных красивых оборочек, она вообще-то, по мнению Джейн, вполне бы могла исполнить сегодня роль платья, но Марта придерживалась на сей счет иных взглядов. Тщетно Роберт пытался ее убедить, что комбинация эта на Джейн очень даже прилично смотрится, няня была непоколебима.
– Так люди не ходят, – отрезала она.
Слово ее в отсутствие папы и мамы было законом. Надеть выходное платье она тоже Джейн не позволила, и ей волей-неволей пришлось заняться шитьем. Да вы, вероятно, и сами знаете, что когда вам что-то подобное говорят, возражать бесполезно, а если еще не знаете, то вскорости убедитесь.
Сестра и братья, конечно же, не покинули Джейн в беде, а благородно расселись возле нее на траве вокруг солнечных часов, глядя, как она спешно штопает дырку. Ягненочек оставался с Мартой, и у них наконец появилась возможность нормально поговорить.
Антея и Роберт пытались намеками выразить мнение, что Саммиаду, по-видимому, доверять не стоит, но Сирил их перебил:
– Ненавижу я эти намеки, топтание вокруг да около и увертки. «Я, конечно, не знаю», «возможно», – передразнил он их. – Уж если вам хочется что-то сказать, говорите прямо.
И тогда Роберт заявил прямо:
– Это, может быть, у тебя топтание и увертки. А мы с Антеей промокли от рыбки не настолько сильно, как вы, гораздо раньше вас переоделись и кое-что уже обсудили. Поэтому, если вы меня спросите…
– Я ничего у тебя не спрашиваю, – сказала Джейн, перекусывая нитку, что ей вообще-то категорически запрещалось делать.
(Может быть, вам неизвестно, что, откусив нитку, вы рискуете проглотить ее, и тогда она, обмотав ваше сердце, убьет вас. Это мне сообщила когда-то няня, и она же поведала мне, что Земля вращается вокруг Солнца. Ну, и чему прикажете верить из этой смеси няниных страшилок и объективных научных данных?)
– Мне совершенно плевать, кто меня спрашивает, а кто нет, – огрызнулся Роберт, – но мы с Антеей считаем, что Саммиад – зловреднейшее животное. Если он может наши желания выполнять, то свои собственные, наверное, тоже. И я полагаю, он к каждому нашему от себя прибавляет какую-то гадость, чтобы они нам не принесли ничего хорошего. Вот и ну его, это опасное существо. Пойдемте-ка лучше своей компанией в меловой карьер и займемся строительством крепости.
(Надеюсь, вы еще помните, что дом, в котором детей поселили на время каникул, крайне удачно стоял между меловым и гравийным карьерами.)
Но Сирил и Джейн, которые, как обычно, смотрели на вещи гораздо оптимистичнее, не собирались так быстро сдаваться.
– По-моему, виноват не песчаный эльф, а мы сами, – возразил Сирил. – Глупо было мечтать о несметном богатстве. Вот попросили бы пятьдесят фунтов монетами по два шиллинга, и это нам принесло бы куда больше пользы. А уж желание стать прекрасными, как ясный день, – вообще полный идиотизм. Только не спорьте со мной, пожалуйста, – глянул он на сестер. – Сами ведь убедились, что так и есть. Нам просто надо теперь хорошенько обдумать желание. И попросить у Саммиада что-то действительно нужное и полезное.
– Мне тоже так кажется, – уронила свое рукоделие на газон Джейн. – Нам предоставлен такой потрясающий шанс. Глупо самим от него отказываться. В мире ведь существует куча всего заманчивого, которое можно себе пожелать и которое не превратится в пшик вроде двух наших глупых прошлых желаний. Только давайте сперва и впрямь как следует подумаем и попросим у Саммиада что-то действительно очень хорошее. Тогда у нас выйдет очень удачный веселый день.
И она энергичнее прежнего принялась за штопку, чтобы от этого дня осталось как можно больше времени на интересное. И все вдруг заговорили хором. Если бы вам пришлось в тот момент оказаться там, вы, вероятно, из их разговора вообще ничего бы не поняли. Но они-то привыкли говорить четверками, вроде того как солдаты по четверо маршируют шеренгой, и каждый из них, произнося что-то сам, был способен одновременно слушать слова своих собеседников. Потому что в такие моменты слух каждого из этой компании словно делился на четвертинки, одной из которых они внимали себе, а тремя четвертями слушали остальных. Это можно было бы выразить уравнением из простых дробей, но не буду вас мучить задачками. Просто поверьте мне на слово, что такое вполне возможно.
После того как платье было зашито, дети хотели немедленно двинуться в направлении гравийного карьера, но Марта их задержала, категорически приказав всем четверым вымыть руки. Совершенно напрасное требование, учитывая, что никто, кроме Джейн, ничего не делал, а раз так, то чем можно было запачкаться. Конечно, теоретически правоту подобного утверждения обосновать весьма трудно, однако на практике я бы мигом ее доказала вам, ну или вы – мне. Последнее даже скорее.
В процессе весьма обстоятельного обсуждения, когда четверо разом и говорили и слушали, было утверждено окончательно сегодняшнее желание: пятьдесят фунтов монетами по два шиллинга. Оно показалось всем очень правильным и сулящим удачу. И эти везучие дети, перед которыми были теперь открыты все блага мира, стоило лишь пожелать, поспешили на новую встречу с Саммиадом.
Возле калитки, правда, их задержала Марта, велевшая взять с собой малыша.
– Как это так он сейчас вам не нужен? – сказала она в ответ на их робкие возражения. – Да он, золотой наш лапушка, любому, кому хотите, нужен. Каждый на свете мечтал бы, чтоб он был его. А вы и маме своей обещались ежедневно его с собой куда-нибудь брать.
– Сами знаем, что обещали, – помрачнел от подобного поворота событий Роберт. – Только лучше б он был постарше.
– Ну, от малых-то лет со временем все излечиваются, – философски заметила Марта. – А что до крохотного его размера, навряд ли вам больно понравилось на закорках его таскать, кабы он был крупнее. А он, лапулечка наш, даже ходить сам чуток уже может, благослови его толстенькие ножки. Вот как воздействует на него полезность свежего воздуха.
Конец ознакомительного фрагмента.