ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Через полчаса после того, как за Траубергом закрылась дверь кабинета, Вершинина по внутреннему телефону пригласила в кабинет Толкушкина и Маркелова и в очередной раз пожалела, что Алискер попал в больницу: обычно она ставила перед ним задачу, а он уже распределял обязанности между сотрудниками. Теперь же приходилось все им разжевывать самой.
Она уже собиралась передать обязанности Мамедова кому-то из оставшейся пятерки, но потом, мысленно перебрав их всех, решила, что лучше справится с этим сама. «Действительно, как без руки», – подумала она, закуривая очередную сигарету: диалог с Траубергом отнял много сил.
– Так вот, ребята, – начала она без особых предисловий, когда Вадим с Валерой устроились в креслах рядом с ее столом, – наша задача – найти убийцу Маргариты Трауберг. Так как вы видели место убийства собственными глазами, вы и начнете. Если понадобится помощь – подключим остальных.
– Это же маньяк, Валентина Андреевна, – лицо Маркелова стало серьезным, – его милиция уже почти полгода ищет.
– Ты хочешь сказать, что его невозможно найти? – Вершинина слегка наклонила голову, глядя ему в глаза.
– Не то чтобы нельзя, – неуверенно произнес Маркелов, но потом решил обратить свое сомнение в шутку, – но наверное, это сделать будет не просто.
– Никто и не говорит, что это будет просто, – улыбнулась Вершинина, – но мы ведь не ждем манны небесной. Будем работать – никуда он от нас не денется. Начнем с определения круга ее знакомых, соседей, сослуживцев. Кстати, работала она в лицее на улице Мальцева. Я думаю, этим займется Маркелов. А ты, – она перевела взгляд на Толкушкина, – сходи к Траубергу, возьми фотографию дочери и проверь ближайшие к ее дому кафе, может, кто из обслуги узнает ее.
Вершинина протянула Валере визитную карточку Льва Земовича.
– Шансы, конечно, невелики, – продолжила она, – но сейчас мы и такую возможность не можем сбрасывать со счетов. Если кто-то ее опознает, выясни, с кем ее там видели.
– Да уж, задачка, – Валера взял визитку и почесал затылок. На столе требовательно зазвонил внутренний телефон.
– Слушаю, Михаил Анатольевич, – при подчиненных она всегда обращалась к шефу по имени-отчеству.
– Валентина, – голос Мещерякова звучал намного мягче, чем во время утренней проповеди, – поднимись ко мне, будь добра.
– Хорошо, сейчас буду.
Она опустила трубку и посмотрела на Толкушкина с Маркеловым.
– Вопросы есть?
– Вроде, нет, – за обоих ответил Вадим.
– Тогда – вперед, – скомандовала Валандра, поднимаясь, – меня шеф вызывает. Если будут какие заминки, сразу звоните мне. Или сюда, или в машину, или на сотовый. Удачи вам.
– Спасибо, – они вышли.
Вершинина поправила перед зеркалом прическу и направилась к Мещерякову. Он сидел за столом, на котором стояла початая бутылка «Дербента», крохотное блюдце с тонко нарезанными дольками лимона и два пузатых бокала, один из которых был пустым.
– Дегустируешь? – с улыбкой спросила Вершинина.
Она прошла по мягкому ковру и села в кресло, изящным движением закинув ногу на ногу.
– Ага, – кивнул Мещеряков, – неплохой коньяк. Давай по маленькой, – он плеснул из бутылки в порожний бокал и придвинул его Вершининой.
– Ты что, для этого меня пригласил?
Сперва она хотела отказаться, но потом, решив, что глоток коньяка ей не помешает, взяла бокал в руки.
– Не только, – ответил Мещеряков, – давай за успешное расследование…
– Какое расследование? – сделала удивленное лицо Вершинина.
– Я видел, как от тебя выходил этот рыжий еврей, – объяснил Мещеряков.
– Черт бы тебя побрал, Миша, – усмехнулась Валандра, – я уж подумала было, что ты в моем кабинете установил скрытую камеру.
Довольный Мещеряков выпил коньяк и положил на язык дольку лимона.
– Ну, рассказывай.
– Да пока, собственно, нечего рассказывать, – она тоже сделала глоток из своего бокала, – только договор заключили.
– И сколько же ты с него срубила? – в первую очередь Мещерякова интересовала финансовая сторона дела.
– Пять тысяч, плюс накладные расходы. Двадцать процентов аванс, – сухо отчиталась Вершинина.
– Молодец, Валентина, – он плеснул себе еще коньяка, – можешь ведь, если захочешь.
Она не поддалась его веселому настроению и сделала еще глоток из бокала.
– Собственно, я сама собиралась к тебе зайти.
– Да, а что такое?
– У тебя ведь есть приятели в прокуратуре…
– Есть, ну и что?
– Маргарита Львовна, предположительно, погибла от руки маньяка. Ты читал, наверное, об этом у нас все газеты писали. Похоже, что это его пятое убийство.
– Вот в чем дело, – присвистнул Мещеряков, несколько ошарашенный этим заявлением, – ну, а при чем здесь прокуратура? Ты что, хочешь ознакомиться с материалами дела? – Он отрицательно покачал головой. – Ничего не получится.
– Да не нужны мне материалы, – Вершинина досадливо поморщилась, – можешь ты мне хотя бы фотографии достать?
– Фотографии жертв?
Она кивнула.
– Ну это-то еще можно попробовать, – неуверенно произнес Мещеряков.
– Так попробуй, Миша, – она твердо посмотрела ему в глаза, – и чем скорее, тем лучше.
– Скорее, скорее, – недовольно пробурчал шеф, но потянулся к телефонному аппарату.
Пока он пытался дозвониться, Вершинина встала и с бокалом, на дне которого еще плескались остатки коньяка, подошла к окну. Солнце светило вовсю, как бы наверстывая упущенное время. Тополиный пух, подгоняемый порывами ветра, создавал иллюзию снегопада. Каким-то непостижимым образом пух проникал даже сквозь плотно закрытые окна и одинокими снежинками кружил по кабинету, носимый потоком свежего воздуха из кондиционера.
Она допила, наконец, коньяк, приятным теплом разлившийся по телу и, подойдя к столу, опустилась в кресло. Мещеряков закрыл трубку ладонью и поднял на нее глаза.
– Кто там из твоих сможет забрать фотографии?
– Коля Антонов.
Мещеряков снова прижал трубку к уху.
– Запиши, Семен, придет Антонов Николай. Ну хорошо, с меня причитается. До встречи.
Он опустил трубку и вздохнул с таким облегчением, словно с плеч его свалился чугунный слиток весом не меньше тонны.
– Завтра к часу дня все будет готово, – выдохнул он.
– А быстрее нельзя?
– Это тебе на фотостудия «Кодак», а прокуратура, черт побери, – выругался он. – Скажи спасибо, что не через неделю, а завтра. Пакет будет у дежурного на фамилию Антонова. Пусть возьмет с собой паспорт.
– Спасибо, – поблагодарила Вершинина и встала, – если у тебя все, я пойду, мне надо работать.
– Может, еще по одной? – предложил Мещеряков.
– Извини, Миша, в другой раз.
– Ну и правильно, – он кивнул головой и взялся за бутылку.
Как определить, что движет убийцей? Какие мысли, чувства кроются в его сознании и в подсознании? Что им движет? Чувство вины? Мести? Какие-то нереализованные желания? Может быть. Для этого надо иметь хотя бы какую-то информацию. А что у меня имеется на настоящий момент? Практически ничего. Хотя почему – ничего? Известно, что преступник был знаком с жертвами, во всяком случае с Маргаритой Трауберг, или проник в ее квартиру хитростью. Но это уж очень неправдоподобно. Наверняка, она бы не впустила к себе незнакомого человека. Кстати, можно ведь посмотреть, когда она открывала дверь последний раз.
Я сняла трубку внутреннего телефона.
– Слушаю, Валентина Андреевна, – раздался в трубке голос Ганке.
Конец ознакомительного фрагмента.