Диагноз
Михаил Леонидович Синехвостиков обладал, мягко говоря, податливым характером.
– Как глина, – кивали, недобро усмехаясь ему вслед, коллеги по работе.
С лёгкостью меняя мнение о том или ином предмете разговора, Михаил Леонидович нередко попадал впросак, поддакивая откровенным врагам и непримиримым спорщикам.
– Мечется с одной стороны на другую, – наблюдая, как Синехвостиков искренне желает всем угодить, зло замечали многочисленные недруги.
Друзья, жалея Михаила Леонидовича, его оправдывали, но увлекаясь новой идеей очередного спорщика, Синехвостиков ненадолго начинал «зеркалить», повторяя чужие слова и предложения, как свои собственные.
– Сатана – это зло! – орал он после убедительных, как ему казалось, речей одного из своих коллег попавшего в секту «новопреставленцев».
А когда противники доказывали ему, что он «зеркалит» идеи сектанта, безо всяких раздумий начинал пропагандировать нечто абсолютно противоположное, где по его словам выходило, что зло, как раз не Сатана, а сектанты.
Правда, у Синехвостикова была одна отличительная черта характера. Раз обманувшись, он переключался на неприятие «обманувшего» его человека и громко сопя, демонстративно переставал разговаривать с «обидчиком».
Таким образом, довольно часто у него возникала острая необходимость в виду нужды в том или ином человеке наступать самому себе на горло и не то, чтобы извиняться, этого он никогда не делал, но принужденно посмеявшись, заявить о прошлых распрях и недоразумениях.
На что в обыкновении следовала реакция довольно резких слов и крепких выражений. Советы, а не пойти ли Синехвостикову лечиться к психиатру звучали все чаще и чаще, наконец, дошли и до него. Произнесенные человеком со значительным списком послужных наград, они заставили Михаила Леонидовича пересмотреть линию своего поведения и, робея, приседая на каждом шагу, он воспользовался возможностями едроссовского времени, когда частных клиник, как грязи, на каждом шагу, договорился по телефону с приветливой секретаршей. В назначенное время, переступив порог светлого кабинета, Михаил Леонидович проследовал к мягкому креслу и, усевшись, уставился в спокойные глаза облаченного в белый халат, врача-психиатра.
После дежурных вопросов, где родился, крестился, учился, врач, внимательно наблюдавший за подергиваниями век Михаила Леонидовича, задумчиво предложил рассказать ему о своих родителях, бабушках, дедушках. Одним словом, поведать, а не было ли в роду психически больных, может алкоголиков? На что Михаил Леонидович даже подскочил, в негодовании заявив об абсолютной порядочности своих предков. Тут надо сказать, Синехвостиковы вообще презирали пьющих и, стало быть, пропащих людей, а уж о психах и говорить нечего. В возмущенном вопросами психиатра сознании Михаила Леонидовича почему-то возник отвратительный образ слабоумного, роняющего под ноги слюни, одним словом, дебила.
– Нет и еще раз нет! – категорично пристукнул ладонью по коленке, Михаил Леонидович. – Слава богам, все мои родственники вели нормальный образ жизни, были порядочны и честны!
Психиатр с интересом рассматривал Синехвостикова.
Заметив его взгляд, Михаил Леонидович пожалел о своей чрезмерной болтливости и быстренько смял тему, переведя разговор в другое русло.
Психиатр не перебивал, слушал, слегка склонив голову к плечу, изредка записывал что-то в раскрытую записную книжку и Синехвостикова так и подмывало расспросить о диагнозе, но с испугу он продолжал нести околесицу, а после и вовсе принялся икать.
Предложив пациенту очередной стакан воды, врач перешел к делу и, проведя несколько психологических тестов, принял решение, которое сводилось к занятиям медитациями, зарядке по утрам, одним словом, к здоровому образу жизни.
Получив рекомендации специалиста больше спать, не нервничать и так далее, Михаил Леонидович расплатился у стойки секретарши клиники, отдав не хилое количество денег и выйдя на весеннюю улицу, полную восторженного чириканья птиц, глубоко задумался о своем «пошатнувшемся» здоровье.
Наблюдая в окно его сгорбленную спину врач-психиатр нимало не сомневаясь сообщил владельцу клиники, по совместительству главному врачу.
– Совершенный маразматик!
– Тяжелый случай? – провожая взглядом суетливо подпрыгивающего на каждом шагу Синехвостикова, спросил главный врач.
– Еще бы, – вздохнул психиатр, – уже страдает легкой формой слабоумия и это в пятьдесят лет!
– Что делается! – посочувствовал главный врач неизвестно кому, то ли своему другу, заполучившему неизлечимого пациента, то ли Синехвостикову, не подозревавшему о своем тяжком диагнозе и вышагивающем, как ни в чем не бывало, по весенним лужам, на работу, где его появления с неприязнью поджидали коллеги по работе…