Служанка
Из таких сереньких мышек. Жиденькие волосики стянуты резинкой в хвост, бледное личико со следами усталости, глаза наполненные кротостью и вниманием. Руки, несмотря на молодость, всего-то двадцать лет, уже изборождены вздувшимися венами.
– М-да, – протянул слуга, оглядывая ее всю, с ног до головы, – хозяин тебе досаждать не станет!
Она робко взглянула, с вопросом.
Он тут же пояснил:
– Не красивая ты, – и добавил решительно, – то, что нужно!
Они проследовали за ворота. Асфальтовая дорожка вела через буйно разросшиеся заросли и терялась где-то в кустах.
– К бассейну не подходи! – предупредил слуга.
– Почему?
– Там крокодил живет!
– Как крокодил? – опешила она.
И с опаской оглянулась. Справа блеснула голубым, вода.
Ее спутник, меж тем, беззаботно помахивая тросточкой, шел впереди.
Огромные липы вперемежку с кустами акаций нависали над дорожкой, вызывая ощущение сгущающихся сумерек, хотя на часах был лишь полдень.
Служанка поспешила за своим провожатым и, стараясь не отставать, шагала быстро, озираясь так, будто из-за кустов на нее вот-вот выпрыгнет чудище лесное.
– Да ладно тебе, не трусь! – ободрил ее слуга. – Хозяин у нас со странностями – это правда. Одно время в окне у него гадюка жила.
– Гадюка? – переспросила она, заикаясь.
– Гадюка! – подтвердил он. – Питалась живыми мышами, что хозяин ей в зоомагазине покупал.
– А как это, в окне?
– Ну, между двумя рамами, – пояснил он, – окна тогда еще не сменили. Рамы были старинные такие, знаешь, ватой затыкали.
– Знаю, – закивала она, подумав, что у ее родителей и сейчас такие окна в квартире, а о пластиковых они и не помышляют, слишком дорого, не по карману.
– А где же эта змея сейчас?
– Так кто ее знает, – пожал плечами слуга, – хозяин ее выпустил.
– Где выпустил? – остановилась она.
– В саду, – кратко пояснил он, тоже останавливаясь.
Она охнула и прижала крепко сжатые кулачки к губам, стараясь, изо всех сил стараясь не завизжать.
– Не стой столбом! – он бесцеремонно дернул ее за рукав. – Пошли уже, я покажу тебе твой фронт работ.
Дом, окруженный зеленой лужайкой, немного успокоил ее. Стеклянные двери распахнутые настежь, вели через зал с голубым потолком и золотистыми вензелями. Белые занавески на окнах вздымались от сквозняков, потому что в конце зала виднелись еще одни двери распахнутые настежь.
Они прошли во двор, где в гамаке лежал, покачиваясь, хозяин здешнего мирка, толстый лысый мужик в цветастых шортах весьма смахивающих на семейные трусы. Аляповатая рубашка была распахнута выставляя напоказ заплывшее жиром брюшко. Лицо ему прикрывала соломенная шляпа.
– Хозяин, – позвал слуга и еще раз позвал, чуть возвысив голос, – хозяин!
Толстяк очнулся. Сел, протирая заспанные глаза, вгляделся в новоприбывшую:
– А, встретил, наконец! – зевнул широко.
– Встретил! – подтвердил слуга.
– Ну, так, проведи в комнату, расскажи об обязанностях, – досадливо морщась, приказал хозяин.
Слуга, молча, повернулся и с достоинством удалился прочь. Служанка пошла за ним.
Комната оказалась на втором этаже. Небольшая, но с огромной кроватью, тумбочкой и зеркальным шкафом-купе.
Она огляделась, чувствуя себя неуютно.
– Вполне, а? – подмигнул ей слуга.
На стене висела памятка для служанки. Бумажка, загнанная в рамку, под стекло, вся исписанная сводом правил и требований напугала ее даже больше, нежели предупреждение о крокодиле со змеей.
Из памятки следовало, что она, служанка должна чистить и скоблить этот дом с утра до вечера, натирать в гостиной паркет мастикой. И еще она должна в чистоте содержать вещи хозяина, стирать и гладить. И еще мыть посуду после завтраков, обедов и ужинов. Ей также полагалось, используя газонокосилку косить траву вокруг дома и подстригать кусты секатором. К тому же, она должна была помогать слуге во время наезда гостей, обслуживать праздничные застолья, подавая блюда на стол, перестилать постели тем, кто оставался на ночь. В самом низу памятки значилась сумма жалованья в месяц – триста долларов.
Слуга дождался, когда она дочитает и повел рукой, торжествуя и чему-то страшно радуясь:
– А во время пьянок можно много чего и для себя стащить!
– Стащить? – переспросила она с ужасом и пролепетала. – Мне надо за вещами съездить домой!
– Ну, конечно! – кивнул он. – А завтра, с утра и приступишь!
Она кивнула, покинула комнату, дом, пробежала бегом через сад, придерживаясь середины дорожки, главным образом, опасаясь змеи.
По щекам ее текли слезы:
– Служанка, – бормотала она, – служанка!
В агентстве по найму слуг для богатых, куда она примчалась на попутках, ее поняли. Хозяина ее тут же обозвали скупердяем и сумасшедшим, оказалось, что слуги у него не задерживаются, он их ни во что не ставит, а работы наваливает столько, что куда там Золушке… Оплата труда опять-таки смехотворна, ну что такое триста долларов для нашего дорогого в полном смысле этого слова, времени?
Однако, девушка расстроилась и плакала вовсе не из-за оплаты или работы, а из-за отношения:
– Даже имени моего не спросил, – жаловалась она, комкая носовой платок, – а ведь меня Аленой зовут.
И добавила, как будто это что-то значило:
– Аленушкой!
В агентстве для нее подобрали новых хозяев, нормальных деловых, занятых бизнесменов. И оказавшись в цивильном мире сухих разговоров о бирже и торговых сделках, она и думать позабыла о первом неудачном опыте знакомства с работой служанки. А через полгода все произошедшее ей показалось сном, тем более, иногда ей действительно снился крокодил в бассейне и большая гадюка, распластавшаяся на полу голубой залы…