Индия
Ставшие львами
В Российской Империи со времен Павла I сложилась хорошая традиция-наследника престола, закончившего обучение, направляли в длительный вояж. После скрупулезной проработки Генштабом и Синодом маршрута, осенью 1890 года цесаревич Николай, завершивший тринадцатилетний образовательный курс, отправился в Восточное путешествие. Зимой 1891 года сановный бэкпекер, находясь в Пенджабе, посетил города Лахор и Амритсар, находившиеся в составе колонии Британская Индия. Со времен того 300-дневного путешествия минула целая эпоха, за которую много что в мире поменялось. В августе 1947 года территории, на которых побывал цесаревич, получили независимость от Великобритании, произошел раздел на Пакистан и Индийский Союз. Впрочем, то что своими глазами созерцал, к чему прикасался и чему дивился будущий российский царь Николай II, современные путешественники могут увидеть и сегодня. Например, Золотой Храм в Амритсаре – главную святыню и место паломничества для сикхов. 15 апреля эти храбрые и гордые люди в тюрбанах, с окладистыми бородами отмечают день рождения своего духовного лидера Гуру Нанака, основавшего сикхизм. Учения, последователями которого сегодня являются почти 25 миллионов человек, живущих на нескольких континентах.
Неисповедимы пути науки, занимающейся изучением прошлого человечества. Как всякая дама, история любит интриги, умудряясь впутывать в свой бег даже богов. Ныне многомиллионная «культурная столица» Пакистана, город Лахор, по легенде, был заложен Лавом, сыном бога Вишну в воплощении принца Рамы. Город возводился и управлялся индусами, – до тех пор, пока на землю Пенджаба не ступила армия наследников Тамерлана. В эпоху правления Великих Моголов он становиться резиденцией мусульманского властителя Акбара Великого, затем Шаха Джахана. Последний вписал в историю свое имя не столь завоеваниями, сколько грандиозным строительством, – возвел мавзолей Тадж Махал в Агре и разбил райские сады Шалимар в Лахоре, бриллиант и жемчужину в списке Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Когда в 1469 году в деревне Раи Бхои Талванди недалеко от Лахора, в семье чиновника-индуса родился мальчик, которого нарекли Нанаком, никто не думал, что когда-нибудь его имя будут произносить только вместе с титулом Гуру, духовный учитель. Философия Гуру Нанака о взаимоотношениях человека и мира со временем стало религией, получившим название сикхизм (ученичество по- пенджабски). После падения власти Великих Моголов Лахор становится главным городом Сикхской Империи до тех пор, пока Пенджаб не захватили англичане. Хотя после раздела в 1947 году британской колонии на Индию и Пакистан сикхов в Лахоре осталось немного, для пакистанских паломников дорога в Амритсар начинается отсюда. Немногочисленные пилигримы из пакистанской провинции Пенджаб следуют в индийский штат Пенджаб.
От города до границы всего лишь несколько километров. Статные бородачи в черной униформе несут службу у зеленых ворот с белыми звездами и полумесяцами, приваренными к решеткам металла. Эти ворота отделяют Пакистан от Индии, ислам от индуизма. На головах военных черные береты, на ногах – надраенные до блеска ботинки под цвет мундира, подпоясанного широким красным кушаком, обжатым черным армейским ремнем. У многих на груди иконостас боевых наград, индо – пакистанская граница из-за регулярных военных конфликтов между двумя странами охраняется не менее серьезно, чем в свое время границы СССР.
«India-the world’s largest democracy», Индия – крупнейшая мировая демократия, – это уже на другой стороне. Большой билборд и поджарые пограничники в оливкового цвета шортах чуть выше колена встречают гостей страны. После белых шальвар-камизов, брюк до щиколоток и рубашек, прикрывающих запястья у пакистанцев, их шорты смотрятся почти как демонстрация нижнего белья на показе мод.
С утра и днем на переходе есть небольшое движение, но после четырех часов вечера границу перекрывают и она начинает суетливо оживать. Хотя с пакистанской стороны сюда намного ближе, чем из Амритсара, до перехода Вага основной поток идет с индийской стороны: общественный транспорт, такси, трехколесные моторикши «Bajaj» и местные внедорожники «Tata», «Mahindra» и «Forse», под завязку забитые туристами.
Ближе к закату начинается действо спуска государственных флагов двух государств. До этого момента граница выступает театральной декорацией: пограничники, активисты с флагами и школьники, танцующие в национальных пенджабских одеждах становятся актерами, а пакистанские, индийские и немногие зарубежные туристы зрителями и массовкой, поддерживающими патриотические кричалки. В отличие от трибун западного соседа, с индийской стороны сиденья секторов полностью заполнены зрителями, а наиболее важные гости размещаются в «партере» – на стульях в нижнем ряду. После строго синхронного спуска государственных стягов в исполнении двухметровых красавцев-военных, зеваки возвращаются к парковке, где забираются в свой транспорт и трясутся сорок километров назад, в Амритсар.
Гурдвара Дарбар Сагиб или Золотой Храм, – самое главное для сикхов место в городе, штате и во всем мире. Пятый по счету Гуру Арджан Дев построил храм на том месте, где его отец основал торговое поселение Амрит Саровар, водоем, полый нектара. После того, как воды здешнего озера вылечили паломника от паралича, в поселение потянулись не только торговцы, но и страждущие излечения, – во всяком случае, так рассказывает легенда. Озеро расширили и возвели на нем храм, который, как золотой корабль, заскользил по глади. Скоро вокруг озера вырос город, более напоминающий вооруженное поселение.
Несмотря на то, что практически всю свою пятисотлетнюю историю сикхи воевали за свою веру, ее суть проста – проповедь терпимости и братской любви. Этим беззастенчиво пользуются бюджетные путешественники, которые заезжают в в Амритсар по пути в Кашмир и Ладакх. Бекпекеров совершенно бесплатно (но не более, чем на трое суток) селят в нивасе, общежитии для путников с питанием «all inclusive» в общинной столовой – гуру лангаре. Там все едят вместе, по-братски сидя плечом к плечу, рядами на циновках. Меню без особых разносолов: каша из дала (тип чечевицы), пресная лепешка чапати, кусочки маринованного незрелого манго с перцем чили и вода. На праздники в столовой Золотого храма кормят до сорока тысяч человек в день!
В чем причина столь терпимого и даже уважительного отношения к путешественникам я понял, посетив местный музей рядом с храмом. Гуру Нанак провел 30 лет в странствиях, много чего случалось в пути. Волонтер при музее рассказал один из эпизодов:
– Гуру Нанак очень много путешествовал. Однажды он заночевал в мечети. Ранним утром разъяренный мулла разбудил дерзкого странника, который в темноте лег ногами в сторону михраба, – ниши, указывающей в сторону священной Мекки. В Азии нет ужаснее оскорбления, чем направить стопы в направлении кого либо, а тем более так осквернить главную мусульманскую святыню.
– О, невежда, – закричал священнослужитель, рано утром зашедший в мечеть, – как ты посмел свои грязные ноги обратить в сторону Бога?
На что странник спокойно ответил:
– А покажи мне место, человек, где Бога нет? Говорят, после таких слов у Гуру Нанака появился еще один ученик.
По вечерам из Золотого Храма (на самом деле в основном там позолота, но сто килограммов чистого золота шпиля из благородного металла дают полное право его так называть) под песнопения и громкий бой барабанов, в паланкине выносят священную книгу Гуру Грант Сахиб. Десятый и последний Гуру Гобинд Сингх перед смертью прервал линию гуру, посвятив в духовный сан сикхское Священное Писание. Теперь к огромному экземпляру книги относятся как к живому учителю. Фолиант пребывает на троне в Гурдваре Дарбар Сагиб в течение дня, а на ночь, в сопровождении процессии отправляется спать в Акал Такхт, второе по значимости сооружение комплекса.
«Бог велик и вечен. Он содержится во всем и в то же время он творец всего. Он лишен страха и враждебности. Он существует вне времени. Он вне рождения и смерти. Он познается милостью Гуру» – это первая, мул мантра, из святой книги Ади Грантх. Медитируя, верующие слышат беззвучную музыку анахад шабд. В состоянии медитации сикх не ведает страха и боли, все сущее для него становится хукам, предопределением. Рассказывают про воина, которому в сражении отсекли голову. Тогда он, в горячке боя поднял ее левой рукой, – чтобы видеть врагов, – прижал к боку и продолжил сражаться. Лишь после победы герой умер окончательно. Самых храбрых и безрассудных воинов называют нихангами, – это своего рода рыцарский орден у сикхов. Как в природе у ядовитых животных яркая предупреждающая окраска, так у них броская сине – желтая одежда, а на дастаре (тюрбане) крепится заточенное металлическое кольцо с острыми краями. У некоторых таких храбрецов дастар больше напоминает оружейную лавку из-за количества закрепленных на нем кинжалов. Вид ниханга предупреждает:
– Не вздумай меня разозлить, я опасен.
На сегодняшний день пятая часть офицеров в армии – сикхи, командиры антитеррористических и силовых подразделений – сикхи. Если Индия посылает миротворческие силы в горячую точку в составе ООН, велика вероятность, что во главе голубых касок окажется человек в голубом тюрбане. Не зря после имени у сикхов идет приставка сингх, лев у мужчин и каур, принцесса – у женщин. Впрочем, в последнее время встречаются и «ряженые» ниханги, фотографирующиеся с туристами за деньги. Остальные сикхи хоть их и осуждают, но не мешают зарабатывать на жизнь таким ремеслом.
Когда умер Нанак, мусульмане и индусы стали спорить, по чьим обрядам хоронить Гуру. В конце концов, приняли решение: мусульмане положат цветы с одной стороны тела усопшего, индуисты с другой и оставят покойного в закрытом помещении на три дня. С какой стороны цветы не завянут, те и получит право хоронить Гуру по своим обычаям. Прошло время. Открыли двери и, – люди зачарованно выдохнули, – тело Гуру исчезло, а все цветы остались такими же свежими, как и три дня назад, будто подтверждая слова Нанака, что нет индусов, нет мусульман, Бог един. С тех пор, приветствуя друг друга, сикхи говорят «сат сри акал», что значит-истинный бессмертен.
Звездная пыль
В моей старенькой потрепанной записной книжке, озаглавленной «Мумбай», записаны с полтора десятка мобильных номеров. Уоррен 982019898, Параш 98923920, Виджай, Анабель, Киран, Рупеш… Это имена агентов и продюсеров «мира грез». Киноиндустрии, известной как Болливуд. Люди, имеющие фантастические и казалось бы несбыточные мечты, смогут реализовывать их, попав в мир кино. Болливуд, удивительная амальгама Бомбея и Голливуда, разбросан по 20-миллионному Мумбаю. Термин ввел в обиход журналист одной из тогда еще бомбейских газет, название прижилось и было подхвачено сперва индийской прессой, а позже стало общим название для кино на языке хинди. Голливуд, послуживший прототипом названию кузена из штата Махараштра, по количеству выдаваемых «на гора» фильмов, остался далеко позади. Еще в 1990 годах Индия прописалась в «Книге рекордов Гинесса» как страна, в которой число снятых за год фильмов достигло тысячи.
Решающее влияние на нынешнее индийское кино оказали представители нескольких семей, перебравшихся из Пенджаба и Синда во времена образования Индии и Пакистана. Бомбей всегда был городом-космополитом. Переселенцы скупали недорогую землю, на ней строили съемочные площадки и снимали малобюджетные, востребованные народом фильмы с мифологическими сюжетами. Для новой индийской нации кино было более чем искусство-самой действительностью. Теперь не нужно было мечтать о красивой жизни, она вошла в судьбы миллионов с белой простыни экрана тысяч кинозалов. Так как большинство новоприбывших говорили на пенджабском, синдхи или урду, то фильмы начали выпускать на хинди-общепонятной комбинации пенджаби и урду. Одно время в Болливуде доминировали выходцы из штата Гуджарат, затем знамя фантазий перехватили махараштравцы. Кино индустрия фильмов на языке хинди создала новое наречие бамбайя хинди и кино стало «государством в государстве». Съемка одного только фильма кормит тысячи человек: осветителей, операторов, техников, танцоров, звезд, продюсера, режиссера, музыкального режиссера, хореографа, гримеров. И конечно же, массовку. В фильме «Ганди», снятом в 1982 году, в массовке участвовали свыше 300 тысяч человек.
Раньше в мире кинематографистов была популярной шутка, что кино подразделяется на комедии, трагедии и индийское. И если в первой части индийского кино на стене комнаты висит ружье, то в конце фильма оно будет петь и танцевать. До середины шестидесятых так оно и было. На экране царствовали романтические герои-Радж Капур, Дев Ананд, Дилип Кумар, Сунил Дутт, Гуру Дутт. На смену им пришел настоящий суперстар Раджеш Кханна, которого вскоре затмил Амитабх Баччан, Большой «Б», который и поныне является властителем современного индийского кино-именно в его лице взросла идея, что добро должно быть с кулаками. Сегодняшний индийский фильм более сложная и дорогая по бюджету конструкция: начаться съемки могут танцем влюбленных на сценической площадке на фоне картонных развалин древнего храма. Далее самолет перенесет звездную пару в живописную долину Новой Зеландии. После чего они спляшут на крыше лондонского автобуса-даблдеккера напротив Биг Бена. А закончится все медовым месяцем в Гоа, на палубе яхты, спускающейся по реке Мандови. Сегодня появилась уже династия Баччанов – сын Абхишек Баччан стал успешным последователем, а его брак с красивейшей актрисой Индии Айшвария Рай надолго отодвинул все остальные мировые новости с передовиц журналов и газет.
Моя первая смерть
Моя карьера в Болливуде началась с убийства. Дебют в роли британского офицера состоялся на съемке фильма о национальном герое Индии Субхаш Чандра Босе, который вошел в историю индийского освободительного движения, как Нетаджи. На мне форма цвета хаки, к ремню пристегнута кобура с оловянным пистолетом, запасная обойма которого укомплектована шумовыми патронами к газовому оружию. На голове неудобная армейская каска. Как в ноевом ковчеге, на поляне леса собрался весь цвет «британской армии», – «каждой твари по паре». То есть те, кого киноагентам удалось отловить вчера на улицах и переулках Колабы: офицеры-я, русский и австралиец Нил, рядом рядовые-пара нигерийцев и парень из Уганды. За нашей спиной расположилась в окопах остальная массовка, индийцы выведена на задний план. Получаем мы за съемочный день раз в пять больше, чем они. Как ответил агент по имени Гириш, один из «шестеренок» Болливуда, на мой наивный вопрос, почему такая большая разница в оплате:
– У меня, простого агента, в записной книжке около семи тысяч контактных телефонов и адресов индийских актеров, которые приедут или которых привезут по первому звонку, – от младенца до восьмидесятилетнего старика. А вот белого актера или африканца еще надо найти! За неполный месяц своей кинокарьеры в Болливуде я успел принять участие в съемке рекламы, пяти кинофильмов и одного сериала.
Как я был хиппи
Фильм «Чарас», что переводится с хинди как гашиш, наркотик, снимали в национальном парке имени Санжая Ганди на севере Мумбая. Посреди съемочной площадки установили раскрашенный павлиньими сине-оранжево-желто-красными цветами шест высотой метра в два с половиной. На островке, который обтекает ручей, стоят хижины. В гамаках раскачиваются молодые люди-здесь, по сценарию, поселилась община хиппи. Похоже на римейк знаменитого «Пляжа» с индийским колоритом, но в главной роли не Ди Каприо, а кинозвезда болливудского масштаба. Высокий, с пергидрольными волосами темнолицый супермен плотного телосложения, в черной кофте и брюках цвета хаки.
– Шутинг (съемка), клоуз ап (ближе)! – звучит команда режиссера.
До очередной моей смерти я играю в двух эпизодах, в первом перетираю ядовито-зеленого цвета марихуану через сетку, – один из этапов технологического процесса производства чараса. В другой сцене сижу за компьютером в бунгало, на бамбуковой стене которого висит карта мира с мигающими неоновыми огнями-точками крупнейших городов мира, которая, по замыслу, должна подчеркивать масштабность происходящего. Человек двадцать белолицых актеров, среди которых: два украинца, бразилец, норвежка, одна девушка из Швейцарии, грузин Малхаз, специально вызванный на съемки вместе с одесситом Сергеем из ашрама Ошо в Пуне, четверо русских и американец. В течение пяти дней мы ездим в национальный парк на работу. Остальные участники массовки меняются ежедневно, получая свою порцию «фанни экспириенса», незабываемого опыта. Тем временем события развиваются стремительно: дакойты-гангстеры мусульманской наружности, прослышав про хипповскую коммюнити, захватывают ее. Берут под свой контроль производство наркотиков….следующая сцена-хиппи пытаются вернуть себе свободу, в результате чего все они погибают от пуль негодяев. Я, живописно вскидывая вверх руки после выстрела, тоже замертво падаю в ручей.
И, наконец, финал фильма-полиция проводит молниеносную спасательную операцию. Мы, воскресшие, выстроились в очередь к столу офицера, регистрирующему наши данные. Стоящий передо мной американец смотрит на выданный ему паспорт и начинает мелко трястись. Давясь от смеха, он поворачивается ко мне и показывает свой «документ». На титульном листе красуется надпись: «United States of Soviet Russia».
Этапы «большого пути»
После я продолжил карьеру в телесериале «Des mein nikla hoga chand» («Луна встает над страной»), вместе с молодой норвежской парочкой, коротающей время в чтении «Преступление и наказание» Толстого на английском языке. Я там работал по специальности – был журналистом, принимающим участие в пресс-конференции некого полицейского чина. Говорят, был очень популярный в то время сериал.
«Raakh» («Пепел»). Здесь массовка, выряженная костюмерами в самую причудливую одежду «с чужого плеча», сидит в ночном клубе. Распивает дармовое пиво, поднимая статус фильма до международного. Тем временем главный герой танцем между столами выражает свои чувства молоденькой героине, страстно принимающей его хореографические ухаживания. За всем зорко следит сидящая в сторонке ее не киношная матушка, строго контролирующая процесс «обольщения».
Сценарий фильма «Rakt» («Кровь») был написан специально под главную героиню, в прошлом чешскую модель, восходящую звезду индийского кино Яну Гупту. Муж ее, индийский бизнесмен, вкладывая в нее деньги, видимо, реализовывал свои старые юношеские амбиции. Работа в модельном бизнесе закалила девушку-она стойко переносила десятый, наверное, дубль очередного танцевального па, периодически поднимаясь с хореографом на второй этаж для отработки. Наша роль заключалась в том, чтобы произвольно тусить по ангару площадки со стаканами, наполненными подкрашенными фейковыми коктейлями. Я общался большую часть съемок с голландской парой, путешествующей на велосипеде-тандеме по миру. Те были просто вне себя от восторга возможностью пощелкать моменты съемки для своего сайта.
Сегодня Болливуд законодатель поп-культуры не только в Индии, он диктует моду для трети населения земного шара. В восьмидесятых годах, благодаря массовому распространению видео и кабельного ТВ решили, что старое доброе кино утратило свои позиции. Но нет, жив еще курилка. Конечно, в эру мультиплекс кинотеатров, онлайн-секса и скайп-поцелуев через экран монитора, большинство анонсированных в прессе фильмов не увидят свет никогда. Типичный для нового времени пример из жизни: юноша из Дели, получив в наследство пол-миллиона долларов и страстно влюбленный в Айшварию Рай, направляется в Мумбай. Там он селится в самый престижный отель и объявляет на весь свет, что собирается продюсировать новый «блокбастер с Аиш». Так как при этом деньги тратятся направо и налево, быстро находятся помощники, готовые посодействовать в исполнении мечты новоиспеченного магната. На съемки кино явно не хватает, но на богатого наследника попадает-таки порция «звездной пыли» в виде шапочного знакомства со звездами. В отличие от остальных двадцати миллионов индийцев, которые ежедневно посещают кинотеатры страны или толпятся у ворот домов Шахрукх и Салман Кханов в районе Бандра. Мечтающих, что и на них опустился хотя бы микрон пыли цвета карри.
Убийство за 1000 рупий
Убивали меня в этот день дважды. Организованная группа лиц по предварительному сговору и с особой жестокостью. Утешением служило лишь то, что убивали не бесплатно. И не по-настоящему. Первым, прервавшись на полуслове, рухнул нигериец, – еще мгновение назад он прикуривал мне сигарету. Буквально сразу же после этого на мне сработали детонаторы, алые кровавые пятна расплылись на армейской форме болотного цвета, и я упал вперед, зарывшись лицом в ноябрьскую листву, которой пиротехники присыпали провода. Те протянулись от «адской машинки» электродетонатора сперва по земле, далее, незаметно пропущенные под штаниной моего комбинезона, к двум целлофановым капсулам с яркой жидкостью, имитирующей кровь. Пакеты, в свою очередь прихвачены скотчем крест-накрест к моему телу – один на груди, другой на животе. Лежу «мертвый». Сыро, липко, краски вытекло много. В индийском фильме для его кассового успеха всего всегда должно быть много – то ли крови, песен, танцев, ну и, конечно, любви, – словом всего того, что и делает Болливуд самим собой. Уткнувшись лицом вниз, уже не вижу, как в героическом прорыве храбрые индийские воины выбивают моих подчиненных с укрепленной мешками с песком высотки. Как падают убитые и атакующие со зверскими лицами добивают раненых солдат. Много людей, много стрельбы и стонов. Зато все это я прекрасно слышу – звуковое сопровождение, словно в долби сюрраундовом зале кинотеатра: топот сотни ног, шелест листвы, автоматные очереди и глухие хлопки гранат. Затем раздается вопль «Blast!», после чего все остальные звуки втягивает в себя грохот взрыва и – наступает тишина. Полная ватная тишина, на какое – то время глохнут все. Лежа на земле, наслаждаюсь покоем тех пор, пока боковым зрением не вижу, как слева зашевелился покойник. Слух возвращается, после того, как раздается команда «Stop!» и все начинают медленно подниматься. Встаю и я, отряхиваясь от листвы, прилипшей к огромным влажным красным пятнам. Первый дубль снят. И сразу же лес ожил – забегали, засуетились ассистенты, подсобные рабочие. Злодеи-пиротехники, подозреваю, начинают обсуждать, как еще можно напакостить колониальному офицеру (после съемок я так не смог отстирать белье от их ядовито-алой смеси), костюмеры торопятся сменить актерам измазанную кровью, копотью и в грязь форму на новую, а консультант с пышными усами, кончики которых он постоянно закручивает кверху, требует срочно что – то изменить, жестикулируя ухоженными руками. У основной кинокамеры, воспарив над суетой, невозмутимо сидит на раскладном походном стульчике человек. Он взирает вокруг весело, даже слегка иронично, полностью осознавая, что из всех присутствующих один только способен соединить воедино все разрозненные пазлы атак, взрывов и батальных сцен в цельную картину. Плотный бородатый мужчина за шестьдесят, в забавной шапочке с двумя козырьками – один спереди и другой сзади. Режиссер Шьям Бенегал личность известная не только в Болливуде, но и мировом кино. Он обладатель более пятидесяти мировых и национальных наград в области кино, в том числе и лауреат Государственной премии СССР за фильм «Неру». Режиссер поднялся, подошел поближе. Заговорил, указав то направление, куда я должен повернуть лицо при следующем дубле расстрела и падения. Заинтересовавшись моим акцентом, поинтересовался: «Where are you from?»
Конец ознакомительного фрагмента.