Глава 5
Луиза, радостно улыбаясь выбежала из дверей: – «Какая ты молодец, так быстро приехала! – воскликнула девушка, обращаясь к Шарлотте, – Пойдём, я провожу тебя», – предложила она, взяла подругу за руку и завела в дом, Люси последовала за юной госпожой, а дядюшка Пьер направился к конюшне пристроить лошадей.
Девушки прошли через главный вход и оказались в просторном холе. Шарлотта с замиранием сердца проходила по галереям с интересом оглядываясь по сторонам, стараясь всё рассмотреть. Бабушка рассказывала внучке про замок, и ещё на подъезде он изумил воображение юной герцогини. Выехав из леса на открытую равнину, они увидели строение во всём его великолепии. Действительно, не восхититься им было просто невозможно: возвышающийся над побережьем реки, он находится в окружении многовековых деревьев, а непосредственно перед его стенами раскинулся прекрасный сад. Средневековая суровость, направленная на обороноспособность, сквозила в облике замка, именно это и было необходимо в те неспокойные времена, когда сосед ходил на соседа в надежде поживиться за его счёт. Взору путников открывался необычный фасад, напоминающий старинные кружева. Богатый орнамент из камня, изысканный и экстравагантный, украшал высокие стены крепости. Её построили в XII веке, и с тех пор она никогда не сдавалась врагу. Герцогиня рассказывала, что замок отстраивали три семейства д'Амбуаз, каждое из которых внесло свою лепту в его оформление. Так, в каменную серость и готическую аскетичность западного крыла замка добавили элементы архитектурного стиля Ренессанс.
Башня на главном входе, особенно привлекала внимание своей изысканной и богатой отделкой, её венчал позолоченный свинцовый лев, поэтому башня называлась Львиной. Над верхней балюстрадой расположились фигуры людей, изображающие воинов, чуть ниже – фамильный герб. Филипп де Шомон д’Амбуаз мечтал, чтобы Львиная башня производила на всех, кто к ней приближается, неизгладимое впечатление и желая показать свое могущество и величие, разместил на ее стенах изображение двух пересекающихся арок с герба Шарля де Шомона, сына Пьера д’Амбуаза, а вторым элементом герба стали горы с языками пламени, ведь «шомон» означает «Пылающая гора».
Внутри замок выглядел не менее грандиозно. Интерьеры галерей и холлов, по которым проходили девушки, поражали величественностью и красотой, стены украшали фламандские гобелены и картины известных мастеров. Шарлотту изумляли деревянные олени в натуральную величину и массивные подсвечники, закреплённые в стенах, освещающие длинные коридоры, дорогие ткани украшали окна, а мебель, выполненная из ценных пород дерева, поражала изысканностью.
Заметив, с каким интересом, подруга оглядывается по сторонам, Луза пообещала:
– Потом я обязательно тебе всё покажу.
– Да, здесь точно может затеряться зал, с сердцами, насаженными на копья, – задумчиво проговорила Шарлотта, поздно спохватившись, что произнесла это вслух.
– Какими сердцами? – удивившись, спросила подруга.
– Не обращай внимание, Луиза, это старая детская сказка, – ответила девушка, ругая себя за неосторожный язык.
– Ты мне её обязательно расскажешь, – потребовала подруга и повела дальше.
Понадеявшись, что Луиза забудет о её неосторожном высказывании Шарлотта направилась вслед за ней. Они прошли через главную галерею, и хозяйка остановилась перед дверью.
– А эта твоя комната, – сообщила подруга, и они зашли внутрь, – Ну как, тебе нравится? – поинтересовалась она.
Шарлотта, осмотрелась, комната была раза в два больше, той что у неё дома. Стены обиты дорогой тканью, великолепные шторы, огромная кровать с балдахином расположилась у стены, шкаф красного дерева с изысканной инкрустацией, такой же работы огромное зеркало, небольшой туалетный столик с изящной резьбой и несколько банкеток, обитых бархатом.
– Это просто покои принцессы! – восхитилась девушка. Луиза обрадовалась, что комната понравилась подруге.
– Ты тут располагайся, я сейчас схожу к себе и вернусь, – пообещала Луиза, вспомнив, об Анри, которого оставила в своих покоях.
Ей так не терпелось познакомить брата с любимой подругой! Но возвратившись в комнату, девушка с досадой обнаружила его отсутствие. Покои графа находились в противоположной стороне замка, и ей не захотелось идти так далеко. Подумав, Луиза решила, что представить Шарлотту родным она сможет на ужине, когда все соберутся в столовой и направилась обратно. С галереи второго этажа молодая хозяйка заметила, портниху, как раз вошедшую в дом, и она поспешила к Шарлотте. Гостья, как раз вместе со служанкой заканчивала распаковывать вещи, благо у неё их было не так много, когда в комнату впорхнула Луиза:
– Бросай всё! Люси всё остальное сделает сама! – скомандовала она, – Пойдем скорее, принесли твоё платье, нужно его померить и подогнать по фигуре, – пояснила девушка.
Шарлотту разбирало любопытство: – какой подарок ей приготовила подруга, и она послушно направилась за ней. Девушки зашли в комнату, портниха как раз доставала платье, оно оказалось ошеломительного василькового цвета. Подруги следили за удивительным волшебством, при котором, тончайшая ткань выливаясь из коробки синей шёлковой рекой, превращалась в восхитительный наряд. Луиза замерла, прижав ладони к груди, наблюдая за реакцией подруги, ей очень хотелось, чтобы оно понравилось Шарлотте, девушка сама выбирала ткань и фасон для него. Когда платье было полностью извлечено, Шарлотта ахнула, восхищённо, разглядывая изысканный туалет.
– Ну как? – осторожно поинтересовалась Луиза, хотя по глазам подруги видела, что та поражена.
– Оно великолепно! – восторженно ответила девушка.
– А ещё более великолепно оно будет смотреться на тебе, – убеждённо произнесла Луиза, – Я уверенна, ты завтра будешь королевой бала! Твоему Шарлю, будут завидовать все мужчины в зале! – улыбнулась она, – И даже мой брат пожалеет, что ты уже помолвлена, – злорадно засмеялась девушка, с неудовольствием вспомнив его рассуждения о любви и женщинах.
«Уж его то внимание мне нужно меньше всего», – фыркнула про себя Шарлотта.
Юной герцогине, ещё часа два, пришлось стоять на специальном табурете пока портниха, где-то закалывала, где-то отпускала, подсобирала и подшивала, прежде чем закончив свою работу, она повернула миледи к зеркалу. Платье получилось восхитительное! Тонкую талию подчёркивал узкий пояс с серебряной вышивкой, вырез на груди глубокий, но не настолько, чтоб нарушать приличия, и его украшала такая, же искусная вышивка, витиеватым узором спускающаяся к талии. Вышивка покрывала и пышный рукав до локтя, по которому орнамент скользил лёгкими серебристыми веточками. Юбка своими широкими каскадами напоминала распустившийся цветок, и подол каждого каскада был расшит тем же серебром. Наряд не изобиловал рюшечками, бантами, лентами и прочими украшениями, но платье при всей своей простоте, выглядело настолько элегантно и было с таким вкусом и искусно выполнено, что у Шарлотты просто дух захватило от восхищения.
– Я не знаю, как благодарить тебя, Луиза, – прошептала девушка, увидев себя в зеркале, и улыбнувшись, добавила, – Ты сделала мне бесподобный подарок!
Луизе и не надо было другой благодарности, кроме счастья на лице подруги. Зная вкус Шарлотты, она была уверенна, что именно такой покрой ей понравится и подойдёт, и не ошиблась и от души радовалась, что угодила. Закончив заниматься нарядами, девушки разместились в креслах, где недавно Луиза разговаривала с Анри, и принялись болтать, рассказывая друг другу новости: кто из монастырских подруг вышел замуж, кто помолвлен, кто только выбирает, кто уже обзавёлся детьми, кто отправился в путешествие или начал строить новый дом. О чём могут болтать девчонки? Обсудили они и кого из знакомых ожидают в замке де Круа на предстоящем балу. Но Шарлотта неожиданно вспомнила о своём злоключении, в лесу и Луиза, узнав о происшествии искренне запереживала, подруга же могла утонуть не подоспей дядюшка Пьер вовремя! А дослушав до места, где незнакомец разглядывал её ноги, девушка только ахнула.
– Да, очень неприятная история. Хорошо, ещё он не знает, кто ты, – согласилась Луиза, но подруга не была бы собой, если бы не спросила, – А как он выглядел? Он был хорош собой?
Шарлотта рассердилась:
– Он был нахал! – возмущённо ответила она.
– Но и нахалы бывают разные: бывают красивые, а бывают не очень – не унималась Луиза и лукаво улыбнулась.
Подруга задумалась, вспоминая незнакомца:
– Он не юноша, а взрослый мужчина.
– И это всё? – разочарованно проговорила подруга.
Шарлота ещё подумала и ответила:
– Высокий, отлично сложен, в нём чувствуется сила и уверенность, – она уже могла более спокойно думать о незнакомце, и, вспоминая, как он выглядел, была вынуждена признать, – Да, он, красив. И очень хорошо держится в седле, – отметила девушка, – но глаза у него наглые! – резко добавила она и возмутилась, – Луиза я хочу скорее забыть его, а ты меня дразнишь, – обиделась Шарлотта.
Удовлетворив своё любопытство, Луиза решила далее не тревожить подругу расспросами, подумав, что скорее всего они с этим мужчиной больше никогда не встретятся, да и слава богу. Вскоре подружек позвали на ужин, и они спустились в столовую.
Столовая представляла собой просторный зал, который сохранили в средневековом стиле, оставив нетронутыми старинные гобелены на стенах. Колоны украшала искусная резьба по камню, а пол выложенный элементами мозаики, сиял, отполированный за несколько столетий ногами людей. В зале находился огромный камин с настолько широким дымовым колпаком, что под ним можно было стоять и греться в полный рост. Отсюда и пошло выражение «под колпаком», означающее, что кто-то тайно за кем-то подсматривает. Посередине зала стоял массивный стол, вокруг которого расположились такие же тяжёлые стулья. Девушки зашли в столовую, за столом уже восседали, отец и мать Луизы, а также кузен Луи де Круа, с женой и нянька с малышом Луи.
Шарлотта опустилась в реверансе, приветствуя, родителей подруги и Луиза представила девушку близким. Отец с матерью, конечно, были предупреждены о визите Шарлотты де Шомон д Амбуаз, дочь сообщила им о прибытии столь знатной гостьи и они, увидев девушку, приветливо улыбнулись. Шарлотта до этого видела родителей Луизы только мельком, когда они приезжали за дочерью в монастырь, и теперь девушка смогла разглядеть их получше. Отец – статный седовласый мужчина, отличался правильными чертами лица и твердым волевым взглядом, говорящем, что этот человек, не привык что бы ему перечили. Мать, напротив, казалась мягкой и доброй женщиной, с чуть располневшей фигурой, что бывает с возрастом, но сохранившей прекрасные пропорции. Она и в свои годы выглядела очень женственной. Добрые серые глаза, небольшой прямой нос, чувственные губы, время не портило женщину и сохранило изысканную красоту, а седые пряди волос, только добавляли ей элегантности и благородства. Генрих де Круа, поприветствовал гостью:
– Мы очень рады видеть вас, миледи4. Вы очень похожи на свою бабушку. Она тоже была красавицей в молодости, – сделал он одновременно комплимент и Шарлотте и заочно герцогине.
– Спасибо маркиз, – скромно потупилась девушка.
Подруги заняли свои места, и отец поинтересовался у матери:
– А где Анри? Он, что не желает с нами сидеть за одним столом? – возмутился он.
– Слуга доложил, что он спит. Мальчик устал с дороги, – ласково пояснила Мария.
– Ма-а-альчик, – передразнил, маркиз супругу. – Сколько он ещё будет оставаться этим мальчиком? – недовольно нахмурился Генрих.
– Ну, я надеюсь, что уже совсем не долго, – улыбнувшись и примирительно взглянув на мужа, ответила женщина, намекая на условия, которые предъявил сыну маркиз.
– И я на это надеюсь! – уже довольным голосом ответил Генрих, продолжая праздновать свою победу, и уже обращаясь к Шарлотте, произнёс, – Простите, миледи, – извинился он, за своё ворчание при посторонних.
Все приступили к еде, и Мария де Круа нарушив сковывающую тишину, завела обычную светскую беседу:
– Шарлота, как здоровье герцогини? – поинтересовалась она.
– Спасибо, хорошо, – вежливо ответила девушка, но тут в разговор вступил маркиз.
– Какой урожай винограда вы собрали в прошлом году? – спросил он.
– Генрих, откуда молодой девушке знать такие вещи? – пристыдила супруга жена.
– Не беспокойтесь, миледи. Я в курсе всех дел в поместье, – ответила Шарлотта, – Мне приходится помогать бабушке вести бухгалтерию. Она считает, такой опыт пригодиться в жизни. – пояснила девушка и ответила маркизу, – Урожай был хорошим, милорд. И в этом году плантации обещают дать много винограда, если год окажется благоприятным, и крестьяне уже провели все необходимые работы, теперь дело только за погодой.
Отец удовлетворённо улыбнулся, выслушав ответ, довольный тем, что с девушкой можно вести серьёзный разговор, а не слушать трескотню о нарядах и прочей женской чепухе. Они обсудили с Шарлоттой вопросы разведения овец и поговорили о проблемах с болезнью свиней в конце зимы, не забыли вспомнить о запасах хлеба, хватит ли его до новой жатвы. Мать Луизы некоторое время слушала беседу, пока не перебила мужа и не перевела разговор на более девичьи темы. Она знала, когда Генрих начинал говорить о делах, это могло длиться вечно. Тем временем ужин подходил к концу, и принесли десерт. Маркиз знаком показал, разжечь камин. Слуги быстро исполнили его немой приказ и поставили кресло возле огня. У отца в последнее время часто болели ноги, и он собирался, как он выражался «погреть кости».
Солнце опускалось к горизонту и в замке становилось темно. Разожгли свечи, и тёплый приглушённый свет озарил столовую. После десерта семейство переместилось к камину. Генрих де Круа расположился в своём любимом кресле, для женщин подвинули стулья, но девушки уселись на шкуру кабана, лежащую на каменном полу, желая находиться поближе к огню, и они продолжили разговор. Только племянник маркиза извинился, что у супруги разболелась голова, и родственники удалились, правда никто особо не расстроился по этому поводу. Маленького Луи нянька так же унесла в его комнату, малыш устал и начал капризничать, ему пора было ложиться спать.
Беседа приобрела неформальный оттенок, стала более доверительной и перешла в стадию воспоминаний. Маркиз, не смотря на свою внешнюю суровость, оказался очень интересным и остроумным рассказчиком и прекрасным собеседником. Он красочно описывал случаи из своей жизни, порой подтрунивая над собой и супругой. Женщина не уступала, и тоже припоминала курьёзные происшествия, происходившие с мужем. Девушки не отставали и делились своими проделками, которые они устраивали на учёбе в монастыре, а порой и дома. Собравшиеся у камина люди смеялись и шутили, заново переживая занимательные мгновения из жизни и ощущали удивительное тепло от душевного общения. Огонь камина отражался неровными приветливыми бликами на их лицах, и прыгая весёлыми искорками в глазах, добавлял вечеру сердечной искренности и необыкновенного умиротворения. Шарлотта смотрела на родителей подруги и ощущая их доброту и радушие, чувствовала себя по-домашнему уютно в этом доме и, вспомнила, как и она была так же счастлива, когда мама с папой были ещё живы. Тень грусти отразилась в её глазах, и Мария поймав задумчивый взгляд девушки, догадалась о причине её печали. Сердце матери почувствовала тоску и одиночество сироты, и женщине стало невыносимо жалко бедняжку. Она с нежностью посмотрела на Шарлотту и понимающе и нежно погладила по руке. Девушка ответила ей благодарным взглядом и улыбнулась.
Маркиз де Круа между тем взялся вспоминать о сражениях, в которых ему пришлось участвовать. Мужчины обожают рассказывать о своих боевых подвигах. Мария видела, насколько доволен муж, нашедший в лице подруг благодарных слушателей. Супруга эти истории слышала неоднократно, и уже сама могла бы слово в слово их пересказать, а потому, наблюдая, как её Генрих «распушил перья», про себя только снисходительно усмехалась. Девушки слушали маркиза, буквально открыв рот, заинтересовано задавая вопросы, и удивлённо ахая, чем ещё больше вдохновляли пожилого мужчину похвастаться своей отвагой. Время за разговором пролетело незаметно, наступила ночь, и пришла пора расходиться и ложиться спать, тем более, завтра всех ожидал длинный день, бал мог закончиться далеко за полночь, и хозяевам требовалось хорошенько отдохнуть перед встречей гостей. Девушки направились по своим комнатам, поблагодарив за замечательный вечер, а маркиза налила в бокалы вино, предполагая, что муж после долгого разговора, захочет промочить горло. Мария проводила дочь и гостью тёплым взглядом и устроилась на стуле возле мужа:
– Очень славная девушка, – сказала она задумчиво, Генрих догадался, что жена говорит о Шарлотте.
– Да, – согласился он, – у нашей дочери достойная подруга.
– Мне, в какой-то момент стало жаль, что она уже помолвлена, – чуть улыбнувшись, проговорила мать, – Если бы Шарлотта оставалась свободной, можно было попробовать, обратить внимание Анри на неё.
– Возможно.., – не торопясь потягивая вино, согласился отец, – Я думаю, теперь загнанный в угол, наш сын согласиться на всё, в том числе принять нашу помощь в выборе невесты. Но о чём говорить? – вздохнул он, – Барон де Маси, лишил нас такой возможности.
– Знаешь, Генрих, я вообще-то удивлена тем, что Анна д Амбуаз согласилась на помолвку своей внучки с сыном барона. Она всегда так щепетильно относилась к родословной! Уж если она нас за глаза называет выскочками, то что уж говорить о бароне. Тем более, титул барона совсем не подходит для представительницы такого славного рода.
– Думаю, её бабка пошла на это, поскольку не видит другого выхода, – задумавшись, произнёс маркиз, – На руку девушки не так много претендентов, кроме древности фамилии у неё, можно сказать, ни чего нет. Таким приданым как у Шарлотты можно прельстить разве, что простолюдина. А герцогиня очень стара, поэтому и торопится пристроить внучку, – Генрих отпил вина и продолжил, – Если бы, Анри не был так упрям, и в прошлый раз согласился на моё предложение, можно было бы попытаться, убедить герцогиню с нами породнится. Наша семья достаточно богата, чтобы не обращать внимание, на размер приданого её внучки, – отец помолчал и сделал ещё глоток вина, – Когда Шарлотта вернулась из монастыря, мне приходила в голову такая идея, – Мария удивлённо посмотрела на мужа, и заметив её взгляд, он усмехнулся, – Да, дорогая, и дело не в прелестях Шарлотты, которые как я убедился, бесспорны, что служит, конечно, дополнительным бонусом к браку, но тогда это был холодный расчёт, – признался маркиз, и пояснил, – У нас, во Франции, титул не передаётся по женской линии, поэтому все обращают на приданное девушки гораздо большее внимание, чем на титул её отца. Но Шарлотта единственная наследница знатного герцогского рода, по мужской линии никого не осталось, а посему на неё распространяется исключение из этого правила. Правда своему мужу она титул передать не может, но её сын уже станет герцогом со всеми вытекающими его титулу правами. И этот брак открывал новые возможности и для Анри и тем более для его детей.
Мария была исключительно поражена расчётливостью супруга. Она, конечно, находилась не в том возрасте, чтобы верить, что браки заключаются на небесах, но такая многоходовая комбинация, позволяющая её потомкам стать герцогами, в голову ей не приходила никогда. Генрих по глазам жены увидел, насколько она восхищена его умом и самодовольно ухмыльнулся.
– Похоже, барон, рассчитывает так же воспользоваться этой возможностью, – предположила маркиза, – А я ещё удивилась, почему он посватался к д Амбуаз? Уж ему хорошее приданое не помешало бы, а он, оказывается, планирует таким образом приблизиться ко двору!
– Думаю, это именно так, – согласился Генрих.
Старик допил вино, встал с кресла, благо, колени его сегодня сильно не беспокоили, поставил бокал на стол и продолжил:
– Но, даже если бы всё сложилось по-другому, не думаю, что герцогиня отдала свою внучку, за нашего сына, – задумчиво произнёс он.
– Но за барона, то она согласилась её выдать, а у нас и род знатнее, и титул значительнее, а капитал почти, как у короля, если не больше, – несколько обижаясь за сына воскликнула мать.
– Да, но только Шарль де Маси, не имеет такой дурной репутации, как наш сын, – довольно резко возразил отец, – Я встречался с герцогиней при дворе, и наши хоть и не очень продолжительные разговоры, убедили меня: – она не за какие деньги не продаст свою внучку. Она относится к той малочисленной категории дворян, которая не считают, счастьем для своих детей, только хорошо обеспеченное будущее. Она мечтает получить зятя, который будет любить, и ценить её сокровище, а не унижать своим наплевательским отношением и бесконечными изменами.
Мария была вынуждена согласиться с доводами мужа, она тоже не хотела бы для своей дочери такого счастья. И решив, что не стоит продолжать разговор о том, чего уже ни при каких обстоятельствах произойти не может, они отправились спать.