Вы здесь

Путь на юг. Глава 5. Старт (Михаил Ахманов, 2004)

Глава 5

Старт

Ночь он провел в шатре Ильтара, на огромной пушистой шкуре, которая, как сказал его новый родич, принадлежала горному волку. Спал крепко, но пробудился еще до рассвета, поднялся, стараясь не потревожить храпевшего рядом вождя, и вышел из палатки. В лагере хайритов и на плотах, причаленных к берегу, царила тишина. Тихо плескали волны, слышалась редкая перекличка часовых да сонное пофыркивание тархов, сгрудившихся в большом загоне. С севера веяло запахом трав и влажной земли, с юга текли соленые морские ароматы, и, если закрыть глаза, казалось, будто очутился Одинцов где-то на Кубе или в той же Эфиопии, рядом с прозрачными водами Красного моря.

Он запрокинул голову, посмотрел на небо. Нет, это берег не Красного моря и не Карибского… вообще не Земля… Две луны, серебряная и бледно-золотая, повисли на водами, расстелив по их темной поверхности зыбкие дорожки. Звезд виднелось много больше, чем в земных небесах, – должно быть, тысяч пять или шесть, и сидели они в темном бархате ночи так густо, что путался еще непривычный рисунок созвездий. Звезд много, но ничего похожего на Млечный Путь, только слабо светящееся овальное пятно мерцает в зените. Газовая туманность? Или что-то другое, таинственное и безмерно далекое?

Одинцов вздохнул, отвел глаза. Свежий кисловатый запах трав, донесенный ветром, вдруг напомнил о последней беседе с Шаховым. Так благоухал лимон, нарезанный крупными дольками… лимон на блюдце, белом, как сибирский снег… Долго они в тот раз проговорили – часа, должно быть, три. А потом…

* * *

Потом был другой кабинет, скорее даже закуток рядом с залом стартового комплекса. Ни окна, ни телефона, ни компьютера, один лишь пустой стол да пара неудобных стульев из гнутых алюминиевых трубок. Стеклянная перегородка отделяла крохотное помещение от лаборатории, залитой ярким светом, и сквозь нее Одинцов мог видеть большой контейнер на плоских лапах подъемного устройства и нависавший над ним раструб колпака. Колпак был антенной, направлявшей излучение, а подъемник – частью криотронной системы. Когда совершится ДС-переход, саркофаг с телом испытателя опустится вниз, в подземный бункер под стартовой площадкой… Но это произойдет лишь в том случае, если он не вернется за пару ближайших часов. Если будет ясно, что он еще жив, но задержался на Той Стороне.

Колпак и контейнер находились в центре зала. Вдоль стены, охватывая их полукольцом, располагался огромный пульт с двумя десятками экранов и рабочих панелей; по экранам скользили столбики цифр и загадочные кривые, панели переливались разноцветными огнями. В зале царила суета. Помощники и ассистенты Виролайнена бродили от экрана к экрану, всматривались в сотни датчиков и узоры мерно вспыхивавших сигнальных ламп, что-то регулировали, отстукивали команды на клавиатуре, совещались, многозначительно кивая головами. У саркофага двое техников в синих халатах проверяли подъемный механизм, а молоденькая медичка из группы жизнеобеспечения подключала блестящие гофрированные шланги. С половиной из этих людей Одинцов был знаком, встречались в буфете, в коридорах или в автобусе во время поездок в Новосибирск, других помнил только в лицо, не зная ни имени, ни должности. Кроме них, имелись зрители – на балконе, что выдавался широким полукругом с той стороны, где не было пульта и приборов. Дань традиции! Ходоков всегда провожали, даже если погружение занимало пять секунд.

Он задумчиво сдвинул брови и повернулся к Виролайнену.

Бледные губы старика шевельнулись.

– Колеблетесь, полковник? Ну, я вас не неволю, все еще можно отменить или отложить. Это была не моя идея.

Одинцов покачал головой.

– Не надо ни отменять, ни откладывать, Хейно Эмильевич. Я готов. Пожалуй, мне даже интересно. Как первый раз в десант… в году этак…

Виролайнен скривился.

– Избавьте меня от ваших армейских воспоминаний, полковник. Я уже знаю, что вы герой. Нормальный герой… Это не я о вас сказал, это Шахов. Что же до всего остального… Условия вам известны: премия за каждую секунду сверх «черновской дюжины». Если продержитесь дольше полутора минут, поздравим с рекордом и еще одной премией. Ну, а если пять… – Он развел руками. – Впрочем, смотрите по обстоятельствам. Я не берусь прогнозировать, где вы окажетесь и в какой… гмм… плоти.

– Я понимаю. Шахов мне все объяснил.

– Тогда вы знаете, на что идете, и мне остается добавить немногое. Вы, – академик ткнул в Одинцова сухим пальцем, – можете попасть хоть в космос, хоть в жерло вулкана, хоть в океан, но в любом случае ваша физиология будет приспособлена к внешней среде, так что гибель из-за ее враждебности исключается. Другое дело, шок… Гурзо вас инструктировала?

– Да, Хейно Эмильевич.

– Вот и прекрасно. Но я сомневаюсь, что вас ожидает что-то совсем уж необычное. – Теперь длинные тонкие пальцы Виролайнена легли на лоб. – Видите ли, любезный Георгий Леонидович, здесь, в человеческом мозге, пятнадцать миллиардов нейронов, и эта величина вполне сопоставима с Галактикой – где, кстати, сто миллиардов звезд. Не всякая тварь вместит такое богатство. Поэтому я думаю… почти уверен… что вы либо окажетесь в сознании высокоразвитого существа, либо будете отторгнуты в течение мгновений. В последнем случае вы просто вернетесь назад. Вынырнете, как мы говорим. Это означает, что носитель попался неудачный.

Одинцов, будто прощаясь, поглядел на свои руки и спросил:

– С последним случаем ясно, а с первым? Если носитель будет подходящий, что тогда?

– Тогда действуйте по инструкции. Два первых пункта обязательны: осмотреться и ознакомиться с собственным телом. А после… после делайте что хотите, только останьтесь в живых.

Повернув голову, Одинцов бросил взгляд в зал. Техники исчезли, но медичка – кажется, ее звали Ольгой – все еще трудилась над саркофагом, подсоединяя к нему гроздья разноцветных кабелей. На балконе появился Шахов. Его окружали сотрудники чинами повыше – психолог Гурзо, Сидней Браун, Федор Борхонов, бурят, спец по рукопашному бою, и другие инструкторы. В задних рядах толпились ходоки, и среди них – Костя Ртищев и Вася Шостак. Ртищев, заметив, куда смотрит Одинцов, помахал рукой.

– Вопрос, Хейно Эмильевич. – Одинцов снова повернулся к академику.

– Что с этим носителем будет? С этим существом, в которое я, так сказать, переселюсь?

Морщины на лбу Виролайнена сделались глубже.

– У меня нет готового ответа. Скорее всего ваша индивидуальность подавит его разум. Полностью и навсегда.

– То есть я его убью, – уточнил Одинцов.

– Это будет не первый случай в истории познания. Наука требует жертв. – Виролайнен помолчал, побарабанил пальцами по крышке стола и добавил: – Или вы его пересилите, или он вас. Не буду скрывать, что тут возможны всякие коллизии… Придется трудновато, если вы попадете в мозг существа, обладающего суперразумом. Но статистика на нашей стороне – таких созданий, если они существуют, наверняка в Галактике немного. Они ведь никак не проявили своего всемогущества.

– В Галактике… – повторил Одинцов. – Вы уверены, что я окажусь где-то в нашей Галактике?

– Не уверен, – буркнул старик и отвел глаза. – В чем тут можно быть уверенным, полковник? Это ведь не полеты в ближний космос, где все известно – куда летим, на чем летим – и ракета проверена до последнего винтика. Мы имеем дело с неизмеримо более тонкими материями, с сознанием и непонятной средой, в которой оно способно перемещаться. Что за среда? Неизвестно… Как происходит перемещение? Тоже загадка… Каков результат? – Он выдержал паузу. – Ну, об этом, надеюсь, вы нам расскажете по возвращении.

– Если вернусь, – заметил Одинцов.

– Вернетесь, если останетесь живы. – Виролайнен показал взглядом на балкон, где сгрудились испытатели. – Судя по тому, с какой резвостью они выныривают, с возвратом нет проблем. Надеюсь, Гурзо обучила вас нужным ментальным приемам?

Одинцов кивнул.

– Разумеется. Расслабиться, закрыть глаза, абстрагироваться от окружающего, представить свое тело, лежащее в саркофаге, сделать мысленное усилие… Ничего сложного. Похоже на медитативный транс, практикуемый в восточных единоборствах. Это у меня всегда получалось.

– Если даже не получится, я вас вытащу, – произнес Виролайнен. – Не сразу, полковник, но вытащу. Если вы задержитесь Там, – он поднял глаза к потолку, – мы, изучив характеристики ДС-перехода, что-нибудь придумаем. Возможно, удастся создать аппаратуру, посылающую сигнал возвращения… Ну, не буду фантазировать! Есть пара неплохих идей, однако… – Он замолчал. Потом, не выдержав вопросительного взгляда Одинцова, буркнул: – Не все эти идеи вас касаются.

Конец ознакомительного фрагмента.