Глава 8. Телохранители
Ожидая вестей из Испании, Генриетта занималась укреплением своего авторитета при дворе. Она очень сблизилась с Мари де Роган-Монбазон, герцогиней де Шеврез, главной фрейлиной королевского двора и близкой подругой Анны Австрийской. Двадцатипятилетняя герцогиня была красивой, умной и ловкой особой, хотя еще и не явила миру своих подлинных талантов в плетении интриг, за которые позже сам король даст ей прозвище «Дьявол». Судьба всегда была благосклонна к Мари, но все же ей удалось ощутить изменчивость королевской милости.
Первым мужем Мари был небезызвестный Шарль д’Альбер, герцог де Люинь, который обладал неограниченным влиянием на Людовика XIII. Король, помня о своем любимце, после его смерти взял красавицу Мари под свое покровительство. Но герцогиня доказала, что и сама может великолепно о себе позаботиться.
– Я предлагаю вам сделку, – заявила она Клоду Лотарингскому, герцогу де Шеврезу. – Вы женитесь на мне и распоряжаетесь моим состоянием, а я остаюсь при дворе и распоряжаюсь своей жизнью. Во всем остальном – полная свобода для вас и для меня.
К своему несчастью, герцог принял ее условия, и бывшая герцогиня де Люинь стала госпожой де Шеврез.
Но на этом удачливость герцогини, казалось, закончилась… Играя с Анной Австрийской в темных коридорах Лувра, Мари выпустила из виду, что каменные плиты, которыми был выложен пол в Лувре, скользкие, а королева Франции беременна! Анне Австрийской не довелось испытать радость материнства. Поскользнувшись и упав, королева потеряла ребенка.
Гнев короля был страшен. Герцогине было приказано покинуть двор и отбыть в провинцию, откуда принцессе Генриетте с большим трудом удалось ее вызволить…
Преисполненная благодарности, Мари де Шеврез тут же обьявила Генриетту своей лучшей подругой, и вскоре принцесса смогла убедиться, что добрые дела действительно вознаграждаются…
Тем временем из Испании вернулся граф де Бутвиль, причем с самыми обнадеживающими вестями. Королева Елизавета заверила свою сестру, что король Филипп «не собирается возобновлять брачные переговоры с королем Англии до тех пор, пока тот не сделает существенные уступки в религиозных вопросах. Таким образом, – писала Елизавета, – Вы, сестра, можете успокоить нашего брата Людовика, так как маловероятно, чтобы англичане согласились на эти условия…»
Генриетта почувствовала себя увереннее. Она немедленно написала об этом маркизу де Молина с предложением повлиять на Джеймса I. Великий магистр обещал свою помощь и всяческое содействие…
Обнадеженная хорошими вестями, Генриетта смогла заняться делом, которое давно занимало ее. Граф д’Эгмон был тихо похоронен в своем родовом поместье, а французская принцесса не могла ни проводить его в последний путь, ни отомстить за его гибель. Со слезами на глазах она призналась в этом графу де Бутвилю.
– Вы хотите найти убийц? – удивился молодой человек. – Но зачем?
– Чтобы отомстить. Я очень любила Армана, а месть – это единственное, что я могу сделать для него, – сжав зубы, проговорила Генриетта. – И если вы влюблены так, как говорите, то должны мне помочь. К тому же д’Эгмон был вашим другом…
Франсуа Монморанси глубоко вздохнул. Ради Генриетты он был готов на все, но не мог не понимать, куда может завести такое расследование.
– Хорошо, моя принцесса, – тихо сказал он. – Вы можете располагать мной. Я сам и все, чем я владею, принадлежит Вашему Высочеству. Но я не справлюсь один. Мне нужны помощники. К тому же я не представляю, с какой стороны подойти к этому делу…
Бутвиль говорил правду. Если бы Генриетта приказала ему умереть за нее, он, не задумываясь, выполнил бы ее приказ. Но интриги были чужды его честной, открытой и бесхитростной натуре. Принцесса понимала это, поэтому сразу попыталась его успокоить.
– Франсуа, мы с вами знаем, что д’Эгмона убили в его же собственном доме, и, стало быть, это проишествие не могло пройти незамеченным. Кто-то из слуг наверняка видел убийцу. Но их или запугали или они не хотят вмешиваться в то, что их не касается. Таким образом, нужно разыскать очевидцев и заставить их говорить. И тут вы правы, граф. Одному, без помощников, вам не справиться. У вас есть на примете надежные люди?
– У меня есть друзья среди мушкетеров и гвардейцев Его Величества. Это честные ребята, и многие могли бы подтвердить их умение владеть шпагой… если бы смогли воскреснуть…
– Устройте мне встречу с вашими друзьями, Бутвиль, – улыбнулась принцесса, – и я обещаю, что они не пожалеют о нашем знакомстве.
Молодой человек выполнил ее просьбу. Он представил принцессе шестерых молодых дворян, которые, впрочем, без особого рвения явились на эту встречу. Но после знакомства их мнение о «крошке принцессе», как они про себя называли Ее Высочество, сильно изменилось…
– Мы готовы служить Вашему Высочеству, – сказал гвардеец де Мюссо, выражая мнение всех присутствующих, – но я и мои друзья служат в полках, охраняющих Его Величество. И боюсь, что военная служба помешает нам доказать Вашему Высочеству свою преданность.
– С этим я как-нибудь справлюсь, – улыбнулась Генриетта…
Спустя некоторое время она уже стояла перед королем с покорнейшей просьбой назначить десятерых дворян ее постоянными телохранителями, добавив к списку людей, рекомендованных Бутвилем, еще четырех из числа гвардейцев, постоянно охранявших ее покои.
– Мне надоело постоянно видеть вокруг себя новые лица, – капризным тоном обьяснила принцесса свою просьбу. – Меня утомляет необходимость запоминать новые имена. К тому же некоторые из солдат, которые охраняют меня, грубы и неотесаны, а кое от кого даже воняет лошадиным потом… некоторые – такие уроды, что сам их вид вызывает у меня бессонницу…
– Хорошо, сестра, – прервал ее король, желая поскорее покончить с этим. – Я назначаю этих людей вашими личными телохранителями.
– Благодарю вас, Ваше Величество, – Генриетта присела в церемонном реверансе.
Потом подбежала к брату и, несмотря на сопротивление, расцеловала его в обе щеки.
– Спасибо, Луи, – улыбнулась она, – теперь я смогу спать спокойно…
Очень скоро новые телохранители Ее Высочества заставили всех говорить о себе. Забияки и задиры, как и их предводитель Бутвиль, они словно соревновались друг с другом за право прослыть самыми отъявленными головорезами. А шпагой они владели мастерски. Не проходило и дня, чтобы тот или другой гвардеец Ее Высочества не оказался участником дуэли. Их противники погибали, сами же телохранители принцессы, словно заговоренные, отделывались только легкими царапинами. Чаще всего их жертвами становились слуги и телохранители господина кардинала. Когда восемнадцать человек, охранявших первого министра Франции, оказались или убиты или ранены, его терпение лопнуло, и Ришелье, вне себя от ярости, посетил Генриетту.
К тому времени число гвардейцев Ее Высочества увеличилось втрое. Все они искренне восхищались щедростью, умом и красотой Генриетты, и были ей, безусловно, преданны. Принцесса знала это и была готова защищать своих людей до последнего. Но, возможно, справедливые возмущения господина де Ришелье заставили бы ее немного приструнить своих любимцев, если бы дело не испортили сами люди кардинала. Десятеро из них напали на двоих телохранителей Генриетты, мирно ужинавших в трактире, причем так внезапно, что любимец принцессы, Бирруа, был убит на месте, не успев обнажить шпагу. Другой гвардеец успел вступить в бой и даже ранить двоих нападавших, но был изрублен обезумевшими врагами. И, хотя бедняга еще дышал, доктора мысленно его уже похоронили.
Эти нерадостные новости Бутвиль сообщил Генриетте как раз перед приходом Ришелье. Его Преосвященство выбрал неудачное время для визитов.
– Займитесь лучше своими убийцами, Ваше Преосвященство! – воскликнула принцесса в ответ на предложение кардинала угомонить своих любимцев. – Мои люди дерутся на дуэлях, защищая свою честь, а ваши слуги убивают безоружных!
– Дворяне имеют право проливать свою кровь только на службе короля, – ответил кардинал, для которого выходка его приближенных стала неприятным сюрпризом. – А ваши гвардейцы нарушают заповеди Божьи и законы человеческие, убивая своих близких…
– Вам ли говорить о Боге, святой отец! – воскликнула принцесса, возмущенная подобным лицемерием. – Вы – такой же слуга Господа, как господин де Бутвиль, на которого вы всех собак готовы повесить, убийца и преступник!
– Объяснитесь, Ваше Высочество, – произнес Ришелье. – Вы оскорбляете слугу церкви!
Конец ознакомительного фрагмента.